Запретные сети

Ольга Волкова

Запретные сети

Пролог

Когда долго и упорно к чему-то стремишься, всегда на пути встречаются подводные камни. И теперь, чтобы их обойти, приходится жертвовать самым ценным. Набираю определённый набор символов в своей программе – нули и единицы, для меня они подобны нотам в музыке, льются рекой и превращаются в рабочую строчку. С помощью этой строчки я навсегда скрою то, что может причинить боль моей семье. Навсегда затерять отрезок времени, который способен разрушить наше настоящее и будущее.

– Ты закончил? – спрашивает Роман, когда ему на мобильный приходит оповещение, что отец ждёт его у себя в кабинете. Я снова перепроверяю код доступа, стираю все данные, затем отключаю "маячок". – Да я закончил.

На выходе мы распрощались с другом, я не заметно покинул здание, словно меня никогда там и не было.

Дома меня ждёт большой разговор с отцом. И думаю, ему не понравится моя идея, но, по крайней мере, иного выхода я не вижу. Спустя пару часов стою перед правителем, своим отцом, он приехал сюда с рабочей командировкой. Уже с порога почувствовал, что я не в духе.

– Салам аллейкам, Самир, – приветствует меня и слегка кланяется. Тоже самое проделываю и я. – Как дела в университете? – интересуется отец.

– Всё нормально. Остался последний рывок.

Башир улыбается, потирает руки, наконец, сможет передать право главенства сыну, которым теперь я вынужден пожертвовать.

– Есть разговор, – начинаю я, отец внимательно рассматривает меня, затем кивает головой, чтобы я продолжил, – Я отказываюсь от трона. – Произношу чётко и резко. Отец уставился на меня, словно видит впервые.

– Что ты сказал? – говорит не спеша, но в вопросе уже заложена угроза. – Ты не посмеешь этого сделать, Самир.

– Теперь посмею, – настаиваю на своём, затем достаю из сумки флешку, на которой та самая строчка, скрывающая все тайны отца.

– Что это? – спрашивает у меня, в глазах презрение, но моментом проскальзывает любопытство. Отец никогда не одобрял моей профессии, хотя сам по уши связан с ней.

– То, что было в скрытых файлах Верховского.

Отец бледнеет на глазах, кажется, даже растерялся, садится на стул перед рабочим столом, дыхание сбивается. Испугавшись его нынешнего состояния, мигом отказываюсь возле него, подаю стакан воды, тот залпом его выпивает.

– Какого чёрта, да простит меня Аллах, ты делал в компании Давида? – отец пришёл в себя, уставился на меня, на лице отображаются страх, смешанный с удивлением.

– Дело наметилось, – просто отвечаю и вновь подаю воду. Отец отказывается от неё, что-то лихорадочно соображает. Но нашу частную встречу нарушает вошедший кузен. Весь светится, словно нашёл янтарную комнату, затерянную во времени. Походка вальяжная, слишком самоуверенная.

– Почему без предупреждения, – отец встаёт с места и зло смотрит на Бахтияра, я также стою возле отца, сложил руки на груди, мы оба ждём от кузена ответа.

– А где же приветствие? – с ухмылкой поддевает Бахтияр моего отца.

– С чем пожаловал? – теперь уже я задаю ему вопрос. Кузен оценивающе прошёлся по мне, кивнул в ответ, затем достал несколько бумаг и швырнул на стол отца.

– Вот с чем.

Мы с отцом переглянулись, но всё-таки что-то почувствовали оба, холодок пробежался по спинам, предупреждая о надвигающейся бури. Отец взял документ, прошёлся по нему взглядом, по его поведению стало ясно, Бахтияр смог выведать то, с чем пришёл я сам.

– Твои условия, – коротко проговорил отец, а улыбка кузена стала ещё шире, теперь у него есть козырь, способный управлять, даже самим Баширом Абим Али Кханом.

– Трон.

С этой минуты начинает действовать наш договор: право первенства за молчание Бахтияра.

Глава 1

Самир.

– Ты готов? – спрашивает у меня механик, тем временем я уже сижу в автомобиле и надеваю шлем.

– Да, готов, можете запускать таймер.

Механик стучит по колесу, давая знак, что отсчёт начинается, я нажимаю педаль газа до упора, держу крепко руль, потому что тот от визга и вибрации шин начинает трястись. Стрелка спидометра моментально подскакивает к шести тысячам оборотам, машина трогается с места, оставляя за собой приличный след от протекторов.

– Хороший старт, – слышу в наушниках одобрение своего механика, – Задницу немного повело в сторону, но ты, Самир, молодец, удержал коня в стойле.

Я же молчу, никак не комментирую. Во мне бушует ураган, чувства нахлёстывают друг на друга, и теперь неясно, как с ними бороться. Скорость приближается к критической отметке, но я все равно продолжаю давить на газ, выжимая из машины все лошадиные силы, которые были заявлены в технических характеристиках. В мыслях до сих пор образ Амины, танцующей на сцене среди девушек. Не знаю, как охарактеризовать свои противоречивые ощущения: девушка не принадлежит мне, и я не имел никакого права заявлять на неё права, тем более в присутствии Бахтияра. Братец уверен, что в его положении ему всё доступно, любая женщина, на которую он успел положить глаз. Но только, он ошибается на этот раз, Амина не из тех девушек, которые должны прислуживать такому бессердечному гниде, как он. Мысленно возвращаюсь во вчерашний вечер, образы детально воспроизводят каждое движение её тела, заставляя меня нервничать, хотя я практически не знаю её.

Моя семья была приглашена на благотворительный аукцион, посвящённый одному известному художнику Василию Уварову, его картины настолько произвели фурор среди местной элиты, что те попросили устроить аукцион, где могли бы выкупить авторские работы. На одной из таких картин был эпизод, написанный маслом, в нем отображалась пустынная красота, обладающая притягательным свойством. Я стою перед этой работой, казалось бы, сплошные пески и холмы, но то, как господин Уваров передал вдали предстоящую бурю, будоражит мои чувства, заставляя каждый волосок встать дыбом. Кровь ощущает свои древние корни – кочевников, странствующих в этих долинах.

– Понравился шедевр? – позади себя слышу до боли знакомый голос, который узнаю, даже, если глаза будут повязаны материей. Оборачиваюсь и приветствую своего старого друга Макса Бесова.

– Салам алейкум, Максим, – слегка кланяюсь, как это принято у нас. – Какими судьбами тебя привело на торжество.

Максим ухмыляется, снова обращает внимание на картину, тоже что-то выискивает. Но чувствую, что друг напряжён. На нем смокинг – весь в чёрном, под стать своим бездонным черным глазам, ведь не зря ещё в компании ребят-коллег получил прозвище "бес", не столько по фамилии, сколько по необузданному характеру, снаружи молчаливый, но внутри, один чёрт знает, что творится у него внутри.

– Работа, Самир, работа, – уныло отвечает, затем хлопает по плечу, немного сжимает и в эту секунду глядит прямо в глаза, в них ощущается растерянность, но под маской силы и сдержанности, лишь хорошо знакомому человеку можно догадаться, что творится с Максом. Значит друг сейчас стоит перед сложным выбором так же, как я сам.

Нас приглашают в банкетную часть зала, где все гости рассаживаются по своим местам. Особое внимание уделяется правящей династии: Бахтияр со своими тремя жёнами усаживается посередине перед сценой, по правую сторону сидит моя семья, отец и мать, по левую сам господин Уваров со своей юной дочерью Маргаритой. Ведущий объявляет о начале аукциона, а между ними идёт концертная пауза. Как хорошо, что тематический вечер был вынесен в шатёр перед самым красивым видом Абу-Даби, вдалеке виднеются огни города, восточная музыка льётся из динамика, заполняя пространство атмосферой традиций.

– Итак, дамы и господа, хочу представить вам картину под названием "Душа песков", – объявляет ведущий и на сцену приносят ту самую, на которую я смотрел получасом ранее. В этот момент краем глаза замечаю девушку, одетую в паранджу, она осторожно пробирается между столами и наклоняется к Маргарите, дочери Уварова, девушка улыбается в ответ этой незнакомке – значит узнала её. Они обе что-то быстро обсудили, затем девушка в чёрном одеянии кивнула в знак согласия, вдруг обернулась в мою сторону, посмотрела на меня: взгляд её карих глаз до боли знакомый, но никак не могу вспомнить, где мог их видеть, и после скрылась из вида. Не знаю, что со мной произошло в тот момент, но я встал и собрался направиться за ней, затем на меня падает свет прожектора, ослепляет, а из динамиков слышится голос ведущего.

– Ваша цена, господин Кхан.

Немного растерявшись, решаю отшутиться, но все же упустил эту незнакомку.

– Насколько я помню – я не продаюсь. – Ведущий немного опешил, потом рассмеялся, в след за ним и зал заполнился хохотом. Я же улыбаюсь в ответ и спрашиваю: – Какова первоначальная стоимость картины?

Затем, вижу, как Уваров встаёт и подходит к сцене, просит отдать картину и микрофон. Мужчина, державший холст, подошёл, спустился со сцены, передавая хозяину его детище.

– Эту картину я хочу вручить Самиру Кхану в подарок, – начинает Уваров, я же пытаюсь отказаться от щедрого подарка, но он мотает отрицательно головой, – Нет, не отказывайся. Это тебе на память и за помощь в организации этого аукциона.

– Что вы, это наша семья в целом, – отвечаю ему, прижимая ладонь к груди, кланяюсь. Только собираюсь взять в руки протянутую картину, как вдруг Бахтияр перехватывает её, чуть ли, не вырывая из рук Василия. Весь зал молчит и следит за каждым нашим движением, даже ведущий не решается прервать нас и продолжить аукцион.

– Я найду ей место в своём кабинете, благодарю за щедрость, – Бахтияр, не церемонясь, задевает меня плечом, слегка отталкивает в сторону, смотрит со злостью и говорит шёпотом, слова слышу только я один: – Не забывайся.

Никак не отреагировав на его реплику, оборачиваюсь к нему спиной, это злит моего кузена ещё больше. Чуть поодаль вижу Макса, тот показывает мне класс и улыбается во весь рот, отсалютовав ему в ответ, вновь присаживаюсь на своё место. Василий, прекрасно понял наш чуть ли не вспыхнувший конфликт, вовремя отошёл в сторону. Мы встретились с ним взглядами, он безмолвно просил прощения за этот инцидент, я улыбаюсь ему, и киваю в знак того, что всё нормально, затем вечер набирает обороты, картины автора распродаются за баснословные деньги, некоторые отправятся в частные коллекции, другие же будут переданы музеям. Я очень рад за нашего друга семьи, что, наконец, его приняли – его творчество уникальное, способное взрывать воображение, высвобождать чувства, заставляет сопереживать, а главное любить.

Бахтияр продолжает сверлить взглядом мою сторону, злится от того, что он, по сути, клоун, непризнанный правитель, который теперь шантажом пользуется всеми королевскими благами, тратя семейный капитал налево и направо. Я устал наблюдать за тем, как он разоряет мой народ, но и сделать ничего не могу, потому как тогда с большой вероятностью между нами начнётся война.

Мама немного придвигает ко мне свой стул, наклоняется, придерживая меня за локоть.

– Не волнуйся, скоро придёт время, Аллах даст возможность расставить все по своим местам, – сжимает мою руку, словно просит обуздать свой темперамент, и не выпустить зверя, сидящего на протяжении долгого времени в клетке.

– Он заигрался, дорогая мама, пора спустить с небес на землю, – поворачиваюсь в её сторону, говорю тихо, чтобы услышала только она, – но я не представляю, как к нему подобраться, где его слабое место.

– Понимаю, – кивает мама, – посмотри со стороны, отпусти чувство мщения, возможно твой разум затуманился им, – затем снова поворачивается в сторону отца и как ни в чём не бывало продолжает смотреть шоу и следить за лотами.

Наконец, вечер подходит к концу, набрав приличную сумму от проданных авторских работ, Василий объявляет, что большую часть денег направит на восстановление приютов для детей-сирот, которым необходима финансовая поддержка. Звучат бурные аплодисменты, ведущий благодарит виновника торжества за удивительный мир искусства, затем принимает от Василия микрофон и произносит заключительную речь:

– Искусству жить – для художников это воздух. Пусть в каждом из вас останутся восхитительные моменты сегодняшнего вечера, – звучат аплодисменты гостей, – и в заключение волшебного мероприятия, хочется подчеркнуть восточные традиции, даря вам, дорогие гости, настроение наших девушек танцовщиц. Встречайте!

В шатре гаснет свет, но остаётся лишь один прожектор, направленный в центр сцены, начинают выходить девушки, одна за другой плавно передвигая бёдрами и руками, становятся в круг, затем опускаются на колени, все также покачивая свои тела волной, и в центре этого круга появляется девушка, облачённая в чёрный костюм, подчёркивающий каждый изгиб её тела. Во мне вспыхивают странные эмоции и чувства, вдруг захотелось встать и схватить её, увести подальше от других мужских взглядов, которые с интересом и похотью наблюдают за незнакомкой. Лицо девушки скрыто никабом, значит она не хотела, чтобы её узнали, но что-то есть в ней такое, будто я знал и знаю её уже очень давно. Глаза девушки встречаются с моими, завораживают и притягивают, манят меня с большой силой, и словно просят подойти, обнять, завладеть, будто этот танец исполняется только для меня. Незнакомка прерывает наш зрительный контакт, полностью отдаваясь своим плавным движениям. Обращаю внимание на своего кузена, тот чуть ли с не открытым ртом уставился на молодую танцовщицу, начинаю подозревать, что у этого наглеца назревает очередной план.

Музыка набирает обороты, девушки закружились на сцене, потом каждая спускается вниз, приветствуя и завлекая своим живительным танцем гостей. Незнакомка не торопится подходить к столам, словно ждёт, когда к ней подойдут сами и составят компанию в танце. Бахтияр промокает свой рот салфеткой, что-то рыкает своим жёнам, которые уставились на него, каждая с ненавистью и презрением, но не говорят ни слова поперёк. Он встаёт и направляется в сторону танцующей девушки. Защитный инстинкт вырвался наружу, и я тут же оставляю своих родителей, направляюсь следом за братом. Увидев нас обоих, глаза девушки забегали в поисках выхода, в них я прочёл испуг, но от чего, не ясно. Она прекращает танцевать, собирается уйти, но Бахтияр хватает её за руку и оборачивает к себе лицом.

– Куда это ты собралась, жамила (красавица). Девушка замирает на мгновение, но затем, опускает голову, пряча свои глаза. Подхожу ближе, внимательно всматриваюсь в незнакомку. Идеальное тело скрыто облегающей чёрной, почти полупрозрачной тканью, замечаю на бедре у девушки выступающий шрам от ожога, и словно в моём мозгу всплывает нужный файл, где когда-то Амина упоминала, по какой причине получила его. Не могу поверить самому себе, что передо мной стоит она, эта глупая, даже не представляет на что сейчас нарывается. И вообще, какого черта она исполняет здесь танцы, ведь насколько мне известно она работает только гидом. В груди растёт напряжение, от того, что не могу как, следует преподнести урок этой девушке, чтобы она впредь не выставляла себя на показ, затем отбрасываю свои мысли в сторону, ведь она лишь частично восточных кровей, и возможно даже многие традиции ей чужды.

– Отпусти её, – приказываю своему брату. Бахтияр оскалился, а девушка продолжает молчать, тело выдаёт её напряжение, но от звука моего голоса она слегка расслабилась, по её глазам прочёл, что улыбнулась, а затем вновь её телом овладела скованность.

– Ещё чего? – отвечает кузен. – Иди туда, откуда пришёл, Самир. Не ищи проблем, – кивает головой в сторону телохранителей, те стоят неподалёку, в любую минуту готовые выполнить приказ правителя.

– Последний раз прошу, отпусти девушку по-хорошему, – в моём голосе слышится угроза, слова прозвучали с особенной интонацией, чтобы Бахтияр уловил каждое из них.

– С какой стати? – издевается он. Обнимает Амину за талию и притягивает ближе к себе. Сжимаю кулаки до боли, ещё немного и я точно потеряю рассудок, только собираюсь сделать шаг вперёд, намерен проучить эту тварь, как вдруг меня под локоть берет мать, держит крепко, сжимает, и тем самым даёт понять, что мы обратили на себя внимание посторонних людей.

– Амина, – обращаюсь к девушке. От неожиданности, она поднимает голову вверх, в глазах удивление, что я её узнал. – Дорогая, подойди к своему жениху.

В эту секунду у каждого второго присутствующего в зале повисла челюсть. Мама ахнула, затем хихикнула и отошла, подозреваю направилась на поиски отца, чтобы скорее привести в чувства, если он, конечно, услышал моё последнее заявление. Бахтияр опешил, но отпустил девушку, я протянул руку и Амина, не раздумывая вложила её в мою. От прикосновения прошёлся электрический разряд, мне кажется, это явление мы ощутили оба, притягиваю её ближе к себе, затем стягиваю никаб, чтобы каждый убедился, теперь эта потрясающая женщина принадлежит мне. Амина не сопротивляется своему обнаружению, даже слегка прижимается ко мне, и создаётся впечатление, будто мы и раньше сотни раз обнимали друг друга – это своего рода духовное притяжение тел, потерянное во временных песках.

– Это был сюрприз для Маргариты, да, дорогая, – специально отвожу разговор в другое направление, чтобы немного сгладить ситуацию.

– Да, Самир, – отвечает Амина, голос слегка подрагивает, но она не отходит от меня, все также стоит рядом.

Бахтияр не дурак, понимает, что его пытаются вести за нос, фыркает и намеренно оскорбляет Амину прилюдно.

– Конечно. Да кто же обратит внимание на испорченный товар, кроме самого Самира, – заливается смехом, хотя зал стоит безмолвно и наблюдает за нами. От этих слов Амина напряглась, а я рванул вперёд и всё-таки ударил своего правителя кулаком по лицу. Размах получился сильным, кажется, я почувствовал, что у Бахтияра треснула кость переносицы, у того мгновенно хлынула кровь. Кузен не ожидал от меня такой реакции, стал плеваться бранными словами, а охрана, стоящая около границ шатра, мигом оказалась рядом. Я наставил указательный палец на них, предупреждая, чтобы не лезли сейчас, ребята кивают головами, знают своего истинного наследника трона.

– Ещё раз посмеешь, хоть как-то обидеть мою невесту, заплатишь слишком высокую цену за это, – в моём голосе отображается вся злость и реальность намерений. Бахтияр закинул голову чуть назад, затыкая нос ладонью, никто не осмелился подать ему полотенец или платок. Я подхожу к рядом стоящему столу, беру салфетку и кидаю ему в руки, тот ловит и прикладывает к носу.

– Самир, в следующий раз будут огромные проблемы, – угрожает мне, – Не забывайся, – вновь повторяет мне фразу, сказанную ранее, затем зло осматривает Амину, из-за которой получил.

Я хватаю Амину за руку, и мы покидаем шатёр. Девушка молчит всю дорогу, даже не спрашивает куда мы направляемся. Наконец, подхожу к своему автомобилю, раскрываю пассажирскую дверь и почти насильно её усаживаю, хотя Амина вполне сама прекрасно владеет своим телом. Завожу мотор и трогаюсь с места, с визгом шин, оставляя позади себя праздничный аукцион. Надеюсь, Василий и его дочь не обидятся за испорченную часть программы.

– Самир, – обращается ко мне девушка, она испуганно уставилась на меня, потому что в эту секунду сжимаю руль до белых костяшек в пальцах. Она ладонью прикасается к моему плечу, пока я несусь по дороге с бешеной скоростью. – Пожалуйста, прости, что так всё вышло, – в голосе слышится грусть, – Я правда не намеревалась вас ссорить с братом, – она вновь усаживается в кресло, теперь закрывает глаза ладошками, приглушая звук своего плача. Я резко жму по тормозам, во мне кипят не понятные мне чувства, от которых распирает не на шутку, но видеть, как Амина льёт слёзы, думая, что навредила мне, это невыносимо, потому что здесь она совершенно не при чём. Останавливаю машину на обочине, глуша полностью мотор, ещё раз собираюсь с мыслями.

– Что ты делала на сцене? – почти рычу на неё, она ещё сильнее вжалась в кресло. О, нет, нет, я не хочу, чтобы она видела моего внутреннего зверя, эта девушка достойна лучшего отношения. – Прости, – тихо проговариваю слова, а сам ещё сильнее сжимаю руль, во мне кипит ярость, от того, что брат переходит все границы, и умело нами манипулирует. Я в бешенстве, что не могу добраться до него, найти, хоть какую-либо его оплошность. Бахтияр умело подтёр свою жизнь. Он коварен и опасен. Не в том, что может нанести удар семье, а в том, как это преподнести на всеобщее обозрение.

– Амина, ты ведь понимаешь, что Бахтияр не просто так подошёл к тебе? – задаю ей вопрос. Она по-прежнему скрывает лицо в ладонях, но кивает головой. Всем было ясно в тот момент, что правитель собирался заявить на всю округу о новой спутнице так же, как поступил со своими тремя жёнами. Все три женщины были из простых семей, а Бахтияр, заявляя на них права, просто пользовался ими, словно они для него были рабынями, властвовал над ними. Уж кто тут забылся, так это он. – Что нам теперь делать? – уже немного остыв спрашиваю у неё. Она смахнула слёзы, улыбается, затем её берет хохот, следом за ней начинаю смеяться и я. Потом резко замолкаем, уставившись друг на друга, одна секунда и я хватаю Амину за голову, притягивая девушку к своим губам. Время словно остановилось, когда я прикоснулся к её нежному рту, завладев этими сладкими губами, о которых мечтал давно, но не подозревал насколько сильно. Амина вкладывает в поцелуй всю свою душу, но затем прерывает его, касаясь моих губ пальцами. Глаза затуманены страстью, но оба понимаем, что дальше продолжения не последует.

– Отвези меня домой, Самир, – тихо просит, и садится обратно на своё место. Момент упущен, смирившись с этим, я тоже вернулся в своё прежнее состояние, сладко-горькое, завёл мотор, увозя нас подальше от волшебного мгновения.

– Самир, ты слышишь меня? – голос в наушнике возвращает меня обратно в реальное время. Будто очнувшись ото сна, понимаю, что машину уже рвёт от сильного скоростного режима. Сбавляют темп, затем останавливаюсь на пит-стопе.

– Ты с ума сошёл, – ругается механик, – мы, конечно, обещали тебе сделать её мощной, но не настолько же, Самир. Ты что взлетать собрался? – не унимается ругать меня мужчина. Я тем временем вылезают из кабины пилота, отдаю шлем ему в руки, безмолвно прошу прощения, хотя на душе до сих пор противоречивые чувства от вчерашнего вечера. Вопрос между нами с Аминой так и повис, я заявил на неё права, тем более в присутствии многих, в том числе отца и матери. Я намерен сдержать своё слово, вот только всё зависит от неё самой, потому как за ней останется конечное решение.

– Гонка намечается уже в эти выходные, – вдогонку кричит механик. Я разворачиваюсь, отсалютовав ему, вновь возвращаюсь к тому, что собираюсь поехать к Амине домой, чтобы вместе принять решение, как нам быть. Безусловно, понимаю, что мой поступок неоправданный, возможно даже Амина посчитает меня глупцом, как и многие знающие меня люди, но теперь Бахтияр запустил свои лапы в сети, даже, если Амина ему не нужна, он понял, что она дорога для меня и попытается использовать это с максимальной выгодой.

Глава 2

Самир

Любая тайна подобна песчинке, затерявшейся в огромных песках, но стоит буре пронестись по просторам, где сильные ветра оставляют за собой видимый след, и та самая песчинка либо остаётся на поверхности, либо навсегда исчезнет среди других. Я нутром чувствую, что эта буря близится, но не понимаю, в каком направлении она ударит по моей семье. Бахтияр слишком долго управлял нами, манипулировал моим отцом, но, главное, он не может властвовать надо мной, и именно в этом было моё преимущество перед ним, а теперь между нами встала Амина. Кузен воспользуется любой возможностью, чтобы отомстить мне за его позор среди местной элиты, даже солдаты остались верны своему истинному правителю, но не фальшивке. До сих пор меня останавливает только то, что брат может здорово опозорить весь наш род – благородную династию Кхан.

Подъезжаю к дому, где проживает семья Амины, намереваюсь поговорить с её отцом, назначить калым с его стороны, обговорить все детали, чтобы после у семьи жены не было никаких обид. В голове так и не укладывается эта мысль, что я приехал просить руки у господина Фархада. Конечно, я знаю, что он далеко не из бедных людей, но за свою дочь он попросит самую максимальную цену. А главное, мне бы хотелось поговорить с Аминой, возможно, она вовсе не готова к такому повороту событий, но это единственный способ уберечь её от рук Бахтияра.

– Господин, Кхан, – приветствует Фархад, затем приглашает меня в дом, направляясь в его кабинет. Уверен, до него уже дошли слухи о моем предстоящем визите. – Не ожидал вас так скоро.

– Салам алейкум, – приветствую его в ответ и кланяюсь, выражая почёт и уважение. – Я к вам с деловым предложением. Но, с вашего позволения, хотел бы сначала переговорить с Аминой, – прошу у её отца личной встречи. Фархад уставился на меня, будто бы я оскорбил его этими словами, затем я добавляю: – Конечно же, в присутствии её матери или сопровождающей.