Дорога их жизни – 2. 1946—1952 гг

Они зашли поздоровались с бабой Дуси и присели за столом в гостиной.

– Может, подогреть чайник? – спросила она.

– Да, можно, – сказал Старик.

– Лайма, там в шкафчике малиновое варенье, угости ребят, – вмешалась баба Дуся, – а я, прошу прощение, сегодня устала, пойду прилягу.

Она пошла в свою спальню, и сразу уснула. Лайма подогрела чайник, и они втроём пили чай и тихо разговаривали. Когда убедились, что старуха вряд ли проснется, Миро обратился к Старику;

– Брат, приготовьте радиопередатчик, пока зашифрую текст.

– Старик вышел во двор, и через минут десять вернулся с чемоданом. Из чемодана вытащил радиопередатчик и положил на стол. Хильда настроила на нужную волну и обратилась к Миро;

– Пауль, я готова.

– Сейчас, – сказал Миро и через минуту Хильда в Москву передала следующий зашифрованный текст;

«29456 11982 03736 54292 02835 48829 02036 48201 12837 46926

49201 64017 26477 65339 10300 91292 82315 03541 71134 67238

30915 74871 33810 20972 76664 10634 44452 99102 38654 21065

21176 90407 49971 65421 33411 84532 77430 99765 64539 11123

50093 44521 37092 24365 87542 30977 30975 57123 56712 20139

84961 83507 85511 09722 67321 44654 30287 78451 50913 13214»

После передачи, Старик собрал радиопередатчик, положил в чемодан и сказал;

– Я уже не зайду, Хильда, спокойной ночи, – он обнял ее, затем обратился к Миро, —

они нас ждут, так что не задерживайся.

– Хорошо, брат, выхожу через пять минут, – сказал Миро.

Как Старик вышел, они обнялись и начали целоваться.

– Пауль, что будет с нами, я уже не могу без тебя, – сказала она между поцелуями.

– У нас будет все хорошо, милая моя, просто немножко надо подождать, – сказал Миро, еще пару раз поцеловав ее, продолжил, – я должен уходить, люблю тебя.

С тяжелим вздохом он вышел из дома. Старик почувствовал это и сказал;

– Мы вместе с тобой и нам легко, а она одна. Мы должны придумать что-то.

– Что бы я сделал без тебя, брат, – сказал Миро и обнял его, – никто так не понимал меня, кроме деда Беглара и тебя. Спасибо бога, что Вы есть у меня.

* * *

(Время 9 часов 11 минута 23-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Не успел Сафонов устроится за столом, как дверь открылся и вошел Тихомиров.

– Здраво желаю, Борис Иваныч, разрешите?

– Доброе утро, Владимир Константинович, случилось что, – заволновался Сафонов и почувствовав спокойствие Тихомирова, предложил, – проходите, устраивайтесь.

Тихомиров присел за столом, открыл бумажную папку, вынул расшифрованную радиограмму, передал Сафонову и сказал;

– Радиограмма из Алтайского края.

Сафонов молча прочитал;

«МиС Тихону. СЛ №21-Ц/П-710932 является перевалочной базой товарообмена драгоценных камней из разных горнодобывающих территорий через криминальных структур на наркотических продуктов, ввозимых из-за границы. Руководство лагеря в лице полковника Колосова и капитана Саранцева замешены в этих сделках.

С 25-го марта к нам заезжают представители из разных криминальных структур Москвы, других регионов СССР, а такжеиз-за рубежа- турок Халил и Смит, на крупную карточную игру, с дальнейшего пополнения воровского «общака»».

– Это очень интересно, Владимир Константинович, – сказал Сафонов, – Вы помните этого Халила?

– Да помню, этого шакала, Борис Иванович, – сказал Тихомиров, на миг задумался и продолжил, – это он организовал взрыв в Киеве на 48-ом, где погибли много невинных людей.

– И какие наши действия?

– Сначала вызвал этого капитана Саранцева, для опознания с другим однофамильцем. Потом видно будет, Борис Иванич, – сказал Тихомиров.

* * *

(Время 12 часов 37 минута 22-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Миро со Стариком и Бего беседовали на курилке, как подошел надзиратель и обратился к Старику;

– Осужденный N-1908, Вас вызывает к себе заместитель лагеря, пройдемте.

Старик посмотрел на Миро и сказал надзирателю;

– Я готов, начальник, – он встал и последовал за надзирателем.

Спустя десять минут, он беседовал с Карповым у него в кабинете.

– Я утром получил радиограмму, – тихо сказал Карпов, – прошу быстро прочитайте и

запоминайте.

Старик пару раз прочитал, вернул и сказал;

– Я запомнил, если это все, пойду.

– У меня все, – сказал Карпов и через микрофон вызвал надзирателя.

Когда Старик вышел из здания администрации и тронулся в сторону барака №5, он заметил, что Миро, Бего и пару осужденных еще там. Увидев Старика, Миро встал и быстрыми шагами подошел к нему;

– Ну, чего он вызвал, брат?

– Есть сообщение от Деда, – спокойно сказал Старик, – нужна будет бумага.

– Я понял, тогда зайдем в кубрик.

В кубрике Старик изложил следующий текст сообщения полученное из Москвы;

«Заместителю начальника СЛ №21-Ц/П-710932, майору Г.А.Карпову через почту на с/ч №0932 от „22“ марта 1950 года от Андрея Андреевича Карпова. Брат вернулся из загранпоездки. На следующий месяц собирается пожениться. Просим, чтобы с семьей были на свадьбе. Отец».

Немного спустя Миро расшифровал и получил следующий текст;

«Тихон МиС-у. Информация интересная и очень важная, особенно по Халилу и Смиту. Продолжайте внушать доверия и получать информацию каким образом, через кого завозят в нашу территорию товар из-за рубежа. Пока не будем вмешиваться, будьте осторожны и держитесь за Мордаком».

– Ну что -ж, Старик, хорошая новость, – сказал Миро, задумался и продолжил, – есть одна идея, вечером обсудим у Хильды.

* * *

(Время 10 часов 19 минута 24-го марта 1950 года).

Мюнхен. В своем кабинете Гелен проводил совещание с руководящим составом организации. Рассматривали различные проекты операции по Гватемале, по Ирану, по Украине и другие вопросы внешней разведки.

После совещания Гелен попросил Хенесу остаться на кофе и приватный разговор.

– Хенес, мне нравиться кофе с коньяком, а как у Вас?

– С удовольствием генерал, – сказал Хенес.

Гелен взял трубку набрал номер и немного спустя, по телефону сказал;

– Фройлен, прошу нам коньяка и кофе.

– …….

Гелен положил трубку, и начал с Хенесом разговор.

– Может, эта информация Вас не будет интересна, Хенес, но я хотел бы сказать Вам

об этом. Дело в том, операция «Возвращение Профессора» в Копенгагене, провалилась и так-как получается огромную сумму бросили на ветер, поэтому…

– Генерал, можете не волноваться, – с улыбкой сказал Хенес, – в нашем деле может быть и победы, и спады. Никто не застрахован, поэтому мы должны стремится, чтобы у нас были победы на много больше.

– Хорошо сказано, Хенес, – улыбнулся Гелен.

Зашла симпатичная секретарша с подносом и на стол положила бутылка коньяка с бокалами, кофейник с чашками.

– Может еще что нибудь, гер генерал, – сказала она улыбаясь.

– Спасибо, Анна, – сказал Гелен.

После ухода секретарши, Хенес взял бутылку коньяка налил бокалы, с кофейника чашки и осторожно спросил;

– Генерал, а что за профессор, который хотел возвращаться на родину?

Они оба подняли бокалы, попробовали коньяк и Гелен сказал;

– Это профессор Артур Шнайдер, известный оружейник, и был в составе Советской делегации в Копенгагене. Мы не могли уговорить его возвращаться в Германию.

– Понятно, – сказал Хенес, поднял бокал, опять глотнул пару капель коньяка, всеми

усилиями постарался, не показывать Гелену свою радость, как он услышал про Артура Шнайдера

Они плавно перешли на другую тему.

– Сейчас у меня с Вами есть одна просьба, Хенес и хотел, чтобы насколько возможно по возможности могли решить.

– Слушаю, генерал, – спокойно сказал Хенес.

– Мы сейчас осуществляем одну операцию в России, и нужна будет сумма. Кроме этого мы получили информацию, что в одном лагере под чужими имена скрываются наши бывшие коллеги и ищут возможности побега. Мы проверили данные по ним, они бывшие сотрудники СС, Пауль Зауер и Ганс Гольберг.

– Как это, не может быть, – крикнул от радости Хенес.

– А, что…? – с удивлением посмотрев на Хенеса, как он обрадовался услышав эту информацию.

– Генерал как проверили, что это они, – сказал Хенес.

– Вот фотографии, наши отправили оттуда, – сказал Гелен и передал фотографии, на

котором были Миро, и Старик в спец одеяниях лагеря.

Хенес пару минут посмотрел на фотографии и сказал;

– Генерал, это они, штурмбанфюрер СС Пауль Зауер, он же Леонардо фон Бергер, а второй его сподвижник унтер-офицер Ганс Гольберг. И я думаю, если нашей с Вами

организации нужна около десятьмиллиардов американских долларов, мы любыми путями должны вытворить их оттуда.

– Мы поможем их, Хенес, – сказал Гелен и поднял бокалы, – давайте выпьем за удачу.

– Прозит, – сказал Хенес и глотнул пару капель коньяка.

После ухода Хенеса, Гелен начал размышлять; «Кто бы они не были, необходимо их

вытворить оттуда …Потом посмотрим кто есть, кто. А сумма не маленькая и мы сможем многие проекты осуществить….».

* * *

(Время 10 часов 53 минута 24-го марта 1950 года).

Москва. Капитан Сарванцев прилетел в столицу вчера к 19.00. Его встретили и он

поселился в гостинце «Минск» на улице Тверской 22. Вчера он позвонил в управление

и ему назначили прием на сегодня в 11.00. Он представился адъютанту, он записал его в журнале посетителей и сказал;

– Товарищ капитан, Вас примут, прошу присаживайтесь и ждите.

Он присел, посмотрел на часы и размышлял: «Где-то около шести минут до приема.

Интересно, какая тема совещания? Я приехал, если задержусь, как этот мудила Колос без меня организует…. Не будем сглазить, бог поможет, и я…».

– Капитан, Вы можете заходить, – услышал он голос адъютанта.

Сарванцев вошел в кабинет. Он растерялся, так как в кабинете были два генерала и трое полковников. Он быстро собрался и приветствовал;

– Товарищ генерал полковник, капитан Саранцев из спец лагеря №21-Ц/П-710932 по служебным делам и меня назначили к Ван на прием в 11.00.

– Вольно, капитан, – сказал генерал полковник, он же Сафонов, – устраивайтесь, мы ждали Вас и начинаем совещание.

После предварительных несколько предложений, Сафонов слово дал начальнику оперативного управления разведки полковнику Карташову. Карташов открыл папку и обратился к Саранцеву;

– Капитан, Вы можете коротко рассказать о себе.

– Обо мне, товарищ полковник? – растерялся Саранцев.

– Вы правильно поняли, капитан, – твердым голосом сказал полковник Карташов.

– Я, Саранцев Данил Климович Саранцев, уроженецГайсинаВинницкой области, окончил, военную академию в Москве, холост, родители умерли, был старший брат Феодор, но он не вернулся с Войны, вот коротко я рассказал, товарищи, если есть вопросы готов ответит.

– А Вы никогда больше не слыхали о брате? – спросил Тихонов.

– Нет, товарищ генерал майор, – насторожился Саранцев.

– Ну хорошо, капитан, – сказал Тихомиров, на миг посмотрел на Сафонова и по взгляду получив добро, продолжил, – если сейчас увидите брата, узнаете?

Саранцев на мгновение охладел, растерялся, но успел сказать;

– Конечно, товарищ генерал майор.

Сафонов нажал на кнопку звонка соединяющий с приемной. Вошел адъютант;

– Слушаюсь, товарищ генерал полковник.

– Пусть проводят, сынок.

Адъютант вышел, и через пять минут вошел незнакомец в сопровождении двух офицеров службы безопасности. Данила Саранцев встал и внимательно посмотрел на

незнакомца. Он узнал брата и не мог сдержаться;

– Феодор, брат, ты жив.

Незнакомец сначала не понял, но внимательно также посмотрев на капитана, сказал;

– Данила, это ты?

Все было понятно. Феодор сказал правду, и братья нашли друг друга. После братья вдвоем пообщались еще на пару часов и Саранцев младший улетел обратно в Барнаул, а

оттуда уже к вечеру был в лагере.

* * *

(Время 22 часов 14 минута 24-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. В кубрике барака №5 Мордак с братвой чифирнули. Он обратился к Миро;

– Немец, там все забрали?

– Да, Василич, мы привезли четыре пакета, – сказал Миро, – один у Вас, а три свертка передали Коржу.

– Все правильно, Немец, – сказал Мордак, затем обратился к Коржу, – ну Сем, какая у тебя обстановка, на счет лаве.

– Данный момент, у меня шестьсот штук и драго камни, почти на двести пятьдесят штук, – сказал Корж.

– Харе, Сем, – сказал Мордак, затем немного подумав, обратился к Миро, – Немец, мне нужно убедиться, что у бабы Любаши спокойно. Поэтому попрошу сейчас Вы и Старик загляните к ней и заодно узнайте, есть дополнительные малявы от братвы.

– Хорошо, Василич, – сказал Миро, подал знак Старику, и они вышли.

* * *

(Время 22 часов 23 минута 24-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Генерал полковник Сафонов в своем кабинете с генералом майором Тихомировым и полковником Карташовым слушали звукозаписи допроса Феодора Саранцева:

«-…, мы дали Вам возможности, и Вы встретились с братом, Саранцев, – сказал Карташов, – поверили Вас, а теперь пришло время, чтобы Вы помогли нам выявить этого крота в наших рядах.

– Я помогу, – сказал Саранцев, на миг задумался и продолжил, – перед тем как нас задержали, мы договорились с ним встретиться в ресторане гостиницы «Украина»

после 19.00 часов 30-го марта.

– Хорошо, Саранцев, а Вы его знаете или не знакомы? – спросил Карташов.

– Я его знаю, – сказал Саранцев, замолк на миг и продолжил, – он американец и его звали Джеймс Хиггинс. В разведшколе был инструктором в звании капитана.

– А, какие задачи перед Вами были поставлены? – спросил Карташов.

– В основном теракты в больших городах, – сказал Саранцев, – а конкретно он сам должен при встрече озадачить нас.

– Ну хорошо, еще вернемся к этой теме, Саранцев, – сказал Карташов, – сейчас хотел

бы с Вами поговорить о Вашем брате.

– А, зачем о нем? – растерялся Саранцев.

– Дело в том, что Ваш брат тоже выбрал не правильную дорогу жизни, Саранцев, и Вы, только Вы можете ему помочь, чтобы пока не поздно, остановиться, так как этот путь, приводит к измене.

– Что он натворил, прошу Вас, скажите, – с умоляющим голосом сказал Саранцев.

– Все расскажем, и не волнуйтесь, мы думаем, что он послушается Вас, – сказал

Карташов…».

Карташов выключил магнитофон и сказал;

– Товарищ генерал полковник, дальше думаю будет не интересно. Феодор будет с нами работать, а что касается младшего брата, разрабатываем схему и постараемся его использовать в нашей операции.

– Хорошо, Карташов, я доволен, продолжайте в том же духе, – сказал Сафонов.

* * *

(Время 23 часов 11 минута 24-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Миро со Стариком зашли к бабе Любаши, забрали три малявы из разных группировок. После тронулись к дому бабе Дуси.

– Ну что брат, зайдем к Хильде на чай? – с улыбкой спросил Старик.

– Я не буду чая, – также улыбнулся Миро, – но, если ты хочешь, то…

– Ну паршивец, – сказал Старик и хлопнул по спинке Миро.

Хильда не спала и обрадовалась, как они зашли. Нагрела чайник, приготовила бутерброды с колбасой и сыром. Пили чай и разговаривали;

– Сегодня, Василич заволновался, Миро, – сказал Старик.

– Я не заметил, – сказал Миро, затем немного размышляя, продолжил, – эти шакалы завтра соберутся и будут определять каким образом разделить эти наркотики, чтобы потом отравляться сами и отравить наш народ. Вот за это мы должны волноваться.

– Ты прав, Миро, – сказал Старик, – мы должны определить этот проклятый трафик и думаю мы должны найти способ, заставить этого шакала Халила выложить…

– Что мы сидим, и неинтересную тему для Хильды обсуждаем, брат, – сказал Миро и поменял тему, – Хиля как ты думаешь, на счет того, чтобы найти невестку для Старика,

а то он постарел и…

– Хиля, ты видишь на этого паршивца, издевается, – посмеялся Старик.

– Ты извини, дорогой брат, но он хоть один раз, правду сказал, – сказала она и они втроем громко посмеялись.

От шума проснулась баба Дуся, с сонными глазами вошла в гостиную и увидев их, обрадовалась и сказала;

– А-а, эти Вы, добрый вечерь, а чего смеетесь.

– Баба Дуся, мы хотим, Старика поженить и не знаем на кого, – сказала Хильда.

– Ах, вот оно что, – улыбнулась она, и наконец проснувшись, сказала, – я этим

вопросом займусь. В селе такие красавицы у нас, лишь бы Старик захотел.

– Мы благодарны будем, баба Дуся, – вместе сказали Миро и Хильда, и вчетвером громко посмеялись.

* * *

(Время 8 часов 32 минута 25-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Сарванцев с умкой зашел к полковнику Колосову и на стол из сумки выложил три бутылки водки «Московская», пару палки колбасок, сыр, сало и коробки конфет.

После взаимных приветствий, Колосов спросил;

– Ну, как съездили, Саранцев?

– Вы не поверите, товарищ полковник, – начал Саранцев, – я в Москве встретил брата

моего.

– Какого брата? – с удивлением спросил Колосов.

– Моего родного брата, – сказал Саранцев, затем открыл одну бутылку, взял рюмки и

нож из шкафа, порезал колбаса, сыр, налил рюмки и продолжил, – давайте по одной, потом расскажу.

Они чокались, выпили, закусили и Саранцев рассказал;

– Мои родители, думали он погиб на войне, товарищ полковник, – он замолк на миг, налил рюмки и продолжил, – но оказывается он был в плену. Там он попадает в развед школу и его выбрасывают к нам.

– Вот эта да, Саранцев! -прервал его Колосов и поднял рюмку, – давай еще по одной.

Они выпили и Саранцев продолжил;

– Он, после высадки, пришел и сдался, – сказал Саранцев, – и поэтому мне вызвали, чтобы я на встрече признал его.

– Понятно, – сказал Колосов, – я рад за Вас, за брата, что нашли друг друга.

– Спасибо, товарищ полковник, но дело в том, – сказал Саранцев, на минуту замолк, собрал мысли и продолжил, – что после общения с братом, во мне появилось чувство страха и подозрение в том, как будто не вернусь назад в лагерь….

– Не понял, Саранцев, по-человечески можешь объяснить, – сказал Колосов.

– Он мне умолял, что никогда в жизни не сделал те ошибки, которые он сам сделал.

Ему обещал и что толку. Не знаю товарищ полковник, зачем мне этот криминал, зачем

эти грязные деньги, если нет ни семьи ни ….

– Успокойся, капитан и уже хватит, – сказал Колосов.

* * *

(Время 12 часов 54 минута 25-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Хорошая солнечная погода была в лагере. Старик и Миро на курилке провели разговор с Мордаком. Другие осужденные не решились помешать им.

– Из малаяы, стало известно, что на игру приедут представители братвы из Москвы,

Ленинграда, Одессы и Ростова, – начал Мордак, спокойно на миг прикурил папиросу

«Казбек» и продолжил, – я думаю, у нас не должны быть проблемы, что скажите братва.

– Думаем, будет харе, Василич, – сказал Старик.

– Значит так, Немец, – сказал Мордак, затянул пару раз папиросу и продолжил, – от Вас зависит наша удача, поэтому желательно на три-четыре часов поспать.

– Не волнуйтесь, Василич, – сказал Миро, – я могу два три дня не спать.

– В любом случае, Немец, послушайте совета, – сказал Старик.

Подошел дежурный по лагерю и обратился к Мордаку;

– Прошу прощения, Василич, начальник просил, чтобы в зашли к нему.

– Ну, чтож, пойдем, если просит, – сказал Мордак и в сопровождении дежурного,

направился в сторону здании администрации.

Когда друзья остались одни, Миро сказал;

– Брат, думаю необходимо встретиться с Карповым.

– Ты думаешь? – спросил Старик.

– Если, Колос вызвал Мордака, значит случилось что-то важное или есть важная информация, – сказал Миро.

– Понятно, брат, – сказал Старик, -тогда ты пойди в барак, может поспишь немного, а я пойду, постараюсь увидеть его.

* * *

(Время 18 часов 47 минута 25-го марта 1950 года).

Алтайский край. Барнаул. Халил и Смит около семи часов назад выехали из Кабула. На военном самолете они прилетели в Кундуз, а оттуда их на автомобиле провели через афгано-советскую границу в Дусти, и через два часа они были в Душамбе. Из столицы Таджикистана они на самолете пол часа назад прибыли в Барнаул и устроились в кв 27 дома №64 на улице Молодежная у старого агента ЦРУ по псевдониму «Майкл». После взаимных приветствий, они поужинали, затем перешли к своим темам.

– Khalil, the goods were delivered yesterday (Халил, товарвчерадоставили), -сказалМайкл.

– How much and where is it located? (Сколько и где находится?) – спросил Халил.

– There are four boxes, and with the car are outside the city at our friend, on the Novosibirsk highway (Там четыре коробки, и с автомобилем находятся за городом у нашего знакомого, на Новосибирском тракте), – сказал Майкл, затем встал, из шкафчика вынул саквояж, вынул два колода в сумме двести тысяча стодолларовых купюр, пакет документов на два человека, положил на стол и продолжил, – I was told that you are in the know (мне сказали, что Вы в курсе).

– Yes Michael, we are in the know (Да, Майкл, мы в курсе), – сказал Халил, положил назад деньги и пакет документов в саквояж и продолжил, – Did you warn the ear? (а Вы предупредили Колосу)?

– IwarnedhimwhenyoucrossedtheborderandwerealreadyinDusti, Khalil (Я предупредил его, когда Вы перешли в границу и уже были в Дусти, Халил), – сказал

Майкл.

– Well then, we gotta go, Michael (Ну, что, тогда нам пора, Майкл), – сказал Халил.

– I will take you if you are ready (Я Вас отвезу, если Вы готовы), – сказал Майкл.

* * *

(Время 18 часов 54 минута 25-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Когда Старик вошел в барак, Миро еще спал. Хотел уходить, но наверно Миро почувствовал и проснулся.

– Чего не даешь спать, Старик, – сказал он, открыл глаза и сел.

– Опять ворчишь, медведь, – посмеялся Старик, – давай хватит спать, пора на ужин и есть новости.

– Какие? – спросил Миро.

– Здесь могут быть уши, давай выйдем.

Они вышли из барака и двинулись по направлению столовой. Старик продолжил

прерванный разговор;

– Карп шепнул, что вроде этот турок уже в Барнауле и с товаром будет здесь ночью. Он копию радиограммы передаст Хильде и просил, чтобы мы отправили в Москву.

– Хорошо, а содержание радиограммы узнал?

– Нет, не было возможности, – сказал Старик.

– А Мордак? – спросил Миро.

– Он как пошел к начальнику, до сих пор там, – сказал Старик.

И на ужине Мордака не было. Друзья побеспокоились, но ….

* * *

(Время 19 часов 37 минута 25-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Автомобиль «Вилис» остановился перед домом бабы Любаши. Из него вышли Халил, Смит и водитель.

– Smith, wait a minute, I’ll go find out who is at home (Смит, подождите, я зайду

узнаю дома есть кто), – на английском языке проговорил Халил и вошел в дом. Через минуту он вышел с узбеком Бабо. Халил на немецком обратился к водителю, – Ivan, stelldieKistenindieScheuneunddanngehstduinsHaus (Иван, занесите коробки в сарай, а потом зайдете в дом).

Водитель в знак согласия кивнул головой.

Халил со Смитом и Бабо зашли в хату, то Баба Любаша уже накрыла стол- бублики, яблочный пирог, варенье малиновое, поставила чайник на краю стола и сказала;

– Чем богаты, теми рады, господа.

– Zenginler, mutlularbaylar, – на турецкий перевел Бабо, а Халил на английский для Смита, – Therich, theglad, gentlemen.

Смит и Халил посмеялись, втроем устроились за столом, затем Халил на стол положив две стодолларовых купюр, сказал на турецком, а Бабо перевел на русский;

– Teşekkürler Lyubasha, ve bu gerçekten daha zengin olmanız için (Спасибо, Любаша, а

это за то, чтобы Вы по-настоящему были богаче).

Минут через деять вошел водитель и сказал на немецком;

– Alles eingegeben, Khalil, welche anderen Anweisungen (Все заносил, Халил, какие еще указание).

– Ivan, lass uns hinsetzen, einen Bissen haben, und dann mit Babo nach Sarvantsev fahren, sagen, dass wir angekommen sind und bei Lyubasha sind und wir wollten reden (Иван, давайте присядьте, перекусите, а потом с Бабо заедите до Сарванцева, скажите, что мы приехали и находимся у Любаши и хотели переговорить), – сказал Халил.

– Okay, Khalil (Хорошо, Халил), – сказал Иван, сел налил себе в стакан чай, выпил с пирогом, затем с Бабо вместе вышли, выполнять указание Халила.

* * *

(Время 19 часов 52 минута 25-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. После ужина, когда Миро со Стариком зашли в барак,

то там их в кубрике ждали Мордак с Коржом. Они молча подошли и приселись возле них за столом.

– Ну что, Немец отдохнул чуток, – к Миро обратился Мордак.

– Нормально, Василич, – сказал Миро.