Дорога их жизни – 2. 1946—1952 гг

ответственность за восстановление научного потенциала страны. В октябре 1945 года он убедил президента Шарля де Голля создать Комиссариат по атомной энергии Франции. Три года спустя он руководил пуском первого во Франции ядерного реактора.

Жюлио-Кюри является автором афоризмов «Правда путешествует без виз» и «Чем дальше эксперимент от теории, тем ближе он к Нобелевской премии».

* * *

(Время 21 часов 39 минута 16-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Старик с Павловым и Голиковым пили чай в зале, а Миро с Хильдой в соседней комнате обнявшись шепнули друг-другу словами;

– Скажи милый, что будет с нами?

– С нами будет хорошо, любимая.

Вдруг Старик крикнул;

– Миро, подойди пожалуйста.

Миро нежно поцеловал ее и пошел. Подойдя к ним и спросил;

– Ну, подошел и что?

– Здесь на чердаке радиостанция. Вот код шифровки и радиволны, – сказал Павлов, из

кармана вынул записку, отдал Миро и добавил, – в администрации лагеря, Вы можете опираться только на майора Карпова и с ним будет общаться в первый период только Старик, и это приказ Деда.

– Нет проблем, Степан, если это приказ Деда, – улыбнулся Миро.

* * *

Речь о том, как Хайнц провалил операцию,

и Мюнхенская встреча

Материализации атомных открытий гениальных физиков принимали участие не

только самые лучшие умы человечества, но и сотни тысяч обычных людей многих

стран мира. К атомным проектам причастны и лучшие разведчики мира. Атомные города Германии, Великобритании, США и СССР были похожи на средневековые

крепости для особо одаренных людей. Службы безопасности сделали все возможные и

невозможные, чтобы не допустить к атомным секретам иностранных разведчиков.

«Атомный шпионаж» был и остается предметом особого интереса американских и британских спецслужб, которые до сих пор пытаются установить имена всех тех, кто передавал советским разведчикам атомные секреты.

* * *

(Информация к размышлению). Жорж (Георгий) Абрамович Коваль – советский «атомный» разведчик в США (конспиративное имя «Дельмар») – родился 25 декабря 1913 года в городе Су-Сити (Айова, США) в еврейской семье, родители из города ТелеханыПинского уезда Минской губернии эмигрировали в США. Школу и два курса химического колледжа окончил в США. В 1932 году из-за экономического кризиса в США семья Ковалей решила вернуться в СССР. Семья Коваль была членоморганизации Ассоциация в Советском Союзе. С мая 1934 года вся семья прибыла во Владивосток и затем на постоянное жительство в Биробиджан (административный центр Еврейской автономной области в составе Хабаровского края). С 1934 по 1939 год учился в Московском химико-технологическом институте имени Д. И. Менделеева.

* * *

(Время 11 часов 32 минута 18-го марта 1950 года).

Мюнхен. Виктор Хенес вошел в приемную генерала Гелена. Красивая секретарша печатала на машинке. Она сразу встала и с улыбкой в ответ поздоровавшись, сказала:

– Мистер Картер, генерал попросил, чтобы в сразу вошли.

– Спасибо, фройлен, – сказал Хенес и вошел в кабинет, – Добрый день, господа.

В кабинете Гелен был со Смитом и незнакомцем. Устроившись возле стола, Гелен представил Хенеса;

– Господа, мистер Картер курирует финансы организации, а Хайнц Фельфе нашпредставитель в Копенгагене.

Зашла секретарша на подносе кофейник с чашками и бутылкой французского коньяка четырьмя бокалами. Она быстро выложила на переговорном столе и вышла.

– Господа, прошу перейдем к столу.

Они устроились возле стола. Смит открыл бутылку и налил бокалы.

– Господа, давайте выпьем за удачу, так-как она нам очень нужна, – сказал Гелен, поднимая бокалы.

Вчетвером они пригубили, затем перешли к теме, в связи с чем они собрались.

– Смит, какая обстановка там и какие перспективы для работы через эти каналы? – спросил Гелен, но понимая, что Смит не знал может ли все выложить перед этими

людьми, улыбнулся и сказал, – Вы свободно можете говорить.

– Я возвращался через Норвегию с маленьким, но с ценным грузом, – сказал Смит и из сумки вынул сверток, – здесь высококачественные алмазы с общим весом десять карат. Как сказали специалисты, после обработки и реализации получиться одного миллиона американских долларов, генерал.

– Интересно, – сказал Гелен, и открыл сверток. Там были 10 больших алмазов.

– У меня есть, еще одна интересная информация, генерал, – сказал Смит, из кармана вынул несколько фотографий и передавая Гелену, продолжил, – я скрытно снимал всех на стрелке. Там от них присутствовал этот, кого назвали Немцом. Потом мне сказали,

что он свободно говорит на немецком, русском, английском и самое интересное, на

турецком. Я думал, может он нам пригодиться.

– Хорошо, Смит, подумаем, – сказал Гелен, внимательно изучал фото, затем передав Хенесу, продолжил, – а какие новости по Украине?

– Халил, поехал к ним, и насколько знаю, будет где-то в конце месяца.

Хенес посмотрел на фото и чуть не кричал от счастья. Это был его друг. Никто из присуствующих не обращал внимание на Хенеса, как блестели глаза от счастья; «Пауль, я нашел тебя. А где Ганс, Хильда и почему Вы на лагерных одеяниях? …. Выясним…».

– Простите, генерал, – сказал Хенес, могу задать один вопрос Смиту.

– Пожалуйста, – сказал Гелен.

– А какая ни будь информация имеется об этом Немце? – спросил Хенес.

– Полная информация узнаем через пару дней, – сказал Смит, – а данный момент он появился со своим другом в начале февраля. Во время одной встречи они сцепились с нашим посредником.

– Что-то не так, Картер? – спросил Гелен.

– Все нормально, генерал, – спокойно сказал Хенес и фото положил на стол.

– Если у Вас все, Смит, тогда Вы свободны и жду Вас завтра на 10.00 часов утра, – сказал Генерал.

После ухода Смита, Гелен обратился к Фельфе;

– Хайнц, Вы сейчас определитесь какая сумма необходима и через час заходите. Мы с мистером Картером уладим этот вопрос.

– Понял, генерал, тогда с Вашего разрешения я определюсь и буду у Вас через час, – сказал Фельфе и удалился.

Когда Фельфе ушел, Гелен своим холодным взглядом посмотрел на Виктора Хенеса и сказал;

– Я почувствовал, Хенес, что Вы со своими мыслями где-то далеко.

– Вы правильно заметили, генерал, – улыбнулся Хенес, собрал свои мысли, понял, что нет смысла скрывать от Гелена, продолжил, – я узнал этого человека на фото.

– Какого человека, Хенес? – с удивлением спросил Гелен.

– Этот человек, Леонардо фон Бергер, генерал, – тихо сказал Хенес и немного

подумав, продолжил, – родной брат Людвига фон Бергера, он же оберштурмбанфюрер СС, Пауль Зауер. После авиакатастрофы, погиб Людвиг и место него с помощью Лео

занял я.

– Вот эта новость, – улыбнулся Гелен.

– На его банковских счетах по моим данным около десяти миллиардов долларов США, генерал, – сказал Хенес, – и мне кажется, мы должны….

– И кто про него знает, Хенес? – тихо спросил Гелен.

– Про него знает, Брюнер, но вряд ли по фото….

– Хорошо, Хенес, мы проверим эту информацию и постараемся вывести его оттуда, – спокойно сказал Гелен и начал размышлять; «Если эта информация подтвердится, тогда

зачем нам эти…. Скорее всего эта правда, зачем Хенесу мутить воду? Срочно проверим

и найдем способ…”. Он как будто проснулся услышав голос Хенеса.

– Генерал, есть еще вопросы?

– Только, вопрос финансирования поездки группы ученых во главе Хайнца Фельфе в Стокгольм, – сказал Гелен, – мы заявку отправим в банк, только Вы подтвердите.

– Я понял, генерал, не волнуйтесь, проблем не будет, – сказал Хенес.

* * *

(Информация к размышлению. Продолжение истории). В 1939 году Жорж Коваль привлёк внимание Главного разведывательного управления (ГРУ)Красной Армии и в 1940 году, после подготовки в ГРУ, начал работу в США. Когда там развернулись работы над проектом по созданию атомной бомбы, его приняли на работу в атомный центр в Ок-Ридже (штат Теннесси) под своим настоящим именем, где в качестве химика-технолога Коваль поднимался по служебной лестнице и получал доступ к более ценной информации Им была собрана информация о технологических процессах и объёмах производства плутония, полония и других материалов.

В 1945 году переведён в Дейтон, где также велись работы по атомному оружию. С декабря 1945 года по февраль 1946 года Коваль передал в Москву информацию, которая подсказала группе Игоря Курчатова идею решения проблемы нейтронного запала атомной бомбы.

* * *

(Время 13 часов 17 минута 18-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Генерал полковник Сафонов в своем кабинете

рассматривалрадиограммы, полученные из разных резидентов европейских стран, как вошел начальник радиоузла майор Климов и сказал;

– Разрешите, товарищ генерал полковник?

– Что там сынок? – спросил Сафонов.

– Срочная радиограмма из Германии, – сказал Климов и бумажную папку положил

перед Сафонов. Он открыл папку и прочитал;

«Дельмар Алексу! Организация Гелена подготовила операцию „Профессор“ на вечер 19-го марта в Швеции».

Он здумался; «Скорее всего они сначалаa попытаются уговорить профессора, а

когда он не согласится, тогда используют вариант – похищение», затем взял трубку телефона и набрал номер Тихомирова;

– Слушаю, Борис Иванич.

– Владимир Константинович, хотел узнать, наша делегация ученых долетели?

– Да, Борис Иванич, – сказал Тихомиров и почувствовав в словах Сафонова тревогу, спросил, – что-то случилось?

– Получена радиограмма от Дельмара, есть проблема, заходите, – сказал Сафонов и

положил трубку.

* * *

(Время 9 часов 18 минута 19-го марта 1950 года).

Стокгольм. В гостинице «StfLangholmanHostel» открылся форум ученых-физиков организованной Постоянным комитетом Всемирного конгресса сторонников мира. Из разных стран прибыли авторитетные ученые. Делегацию ученых физиков Советского Союза возглавлял президент Академии наук СССР Александр Николаевич Несмеянов.

В составе Советской делегации был профессор Артур Шнайдер. В кулуарах у него были встречи со многими учеными разных стран. Также была встреча и с немецкими, и с американскими учеными. Некоторые постарались уговаривать его, чтобы он вернутся в Германию или хотя бы в США.

Он всем отвечал, что ему в СССР живется хорошо и у него есть прекрасная работа с коллективом, а самое главное, ценят его заслуги.

* * *

(Время 11 часов 23 минута 19-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Курьер из Москвы зашел к начальнику спец лагеря и представился;

– Товарищ полковник, приехал из Москвы со спец почтой лично для Вас, капитан госбезопасности Андрей Морозов.

– Проходите присаживайтесь, – с хмурым тоном сказал Колосов.

Морозов сначала попросил Колосова, чтобы он подписал в журнале, отдал пакет и сказал;

– Я получил приказ, чтобы вернулся с Вашим ответом, товарищ полковник.

– Хорошо, – сказал Колосов и взяв трубку, набрал дежурного спец лагеря.

– Дежурный старший лейтенант Гостюхин, слушаю товарищ полковник.

– Срочно найдите майора Карпова и капитана Саранцева, – приказал Колосов, затем обратился к Морозову, – сейчас придут наши офицеры, капитан, определимся и решим, как быстро можем Вас отправить назад с ответом.

– Я понял, товарищ полковник, – сказал Морозов.

Колосов открыл пакет, вынул четыре фотографии, документы на имя Миграна Арсеняна и Сергея Старикова, и сопроводительную;

«Начальнику СЛ №21-Ц/П-710932,

Полковнику С. К.Колосову, совершенно секретно,

Исх. №31/41-СС/11—50 от «17» марта 1950 года.

Из Омского спец лагеря №17-Н/И-431581 получена информация, что вместо двух осужденных Миграна Арсеняна и Сергея Старикова к Вам попали военнопленные из соседнего лагеря Пауль Зауер и Ганс Гольберг, которые убивая надзирателя, устроили

побег в январе и находятся в розыске (смотрите документы и фотографии). Срочным

образом проверить и немедленно отправить ответ с курьером.

Начальник управления БОП,

Генерал майор (подпись, печать) В.К.Тихомиров».

Он минут десять молча размышлял; «Вот это кино… и что делать. Конечно эти не они и если написать правду, не знаешь, как там в Москве… Может позвонить ему?».

Вошли майор Карпов и капитан Саранцев. Колосов как будто проснулся и сначала обратился к Саранцеву:

– Капитан, срочно, из архива принесите документы осужденных N-1920 и N-1908.

– Слушаюсь, товарищ полковник, – сказал Саранцев и вышел выполнять приказ.

После ухода Саранцева, Колосов обратился к Карпову;

– Майор, прошу Вас, нашего гостья капитана госбезопасности Морозова к «Бараку для гостей», пусть устроится, а после организуем достойный совместный обед на 14.00 часов у меня.

– Понял, товарищ полковник, – сказал Карпов.

* * *

(Время 13 часов 27 минута 19-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. В кубрике барака №5 Мордак обучал Миро все тайны игры «покер» и «блек Джек», а Старик посмотрел со стороны и улыбнулся, как свой друг терпеливым образом обучается.

– Вы очень способный малый, Немец, – сказал Мордак, – может поиграем на лаве?

– С Вами поиграю, но никогда против Вас, Василич, – сказал Миро.

– Достойные слова, Немец, – сказал Мордак, – я рад, что мы вместе.

* * *

(Время 15 часов 12 минута 19-го марта 1950 года).

Стокгольм. После обеда профессор Шнайдер поднялся к себе в номер. Вечернее заседание форума была назначена на 17.00. Он лениво посмотрел на часы; «Сейчас

15.18, – подумал он, – так, что можно принимать душ». Но дверь постучали. Он подошел

и открыл дверь. На пороге стояли двое. Один из них преставился;

– Профессор, я из Англии, профессор Ник Роут, хотел с Вами выпить в баре, если Вы не против. – он улыбнулся и не ожидая согласия или отказ профессора, продолжил, —

так как у нас до заседания почти полтора часа.

Но профессор не успел ответить им. Открылся дверь противоположного номера и из

него выскочили трое;

– Служба безопасности гостиницы, – сказал один из них, – профессор Шнайдер, прошу Вас проходите Ваш номер и простите, что нарушили Ваш покой.

Профессор без слов вошел свой номер и закрыл дверь.

– А, сейчас, мы хотели узнать почему нарушаете правила гостиницы и прошу Ваши

документы, – сказал тот же сотрудник службы безопасности гостиницы.

– Документы у администратора гостиницы, уважаемый, – сказал тот, кто себе назвал Ник Роут.

– Тогда прошу вниз и там разберемся, – сказал сотрудник службы безопасности.

У администратора выяснили, что они сотрудники посольства Германии в Швеции и просто хотели переговорить с профессором Артуром Шнайдером, чтобы он вернулся на родину. Конечно про этот инцидент Шнайдер рассказал руководителю Советской делегации, и они приняли меры безопасности.

* * *

(Время 16 часов 29 минута 19-го марта 1950 года).

Мюнхен. Генерал Гелен ознакомился с расшифрованной радиограммой из Москвы;

«Лис Вольфу. Надежный источник из Алтайского края, сообщает, что в спец лагере №21-Ц/П-710932 осужденные N-1920 (Мигран Арсенян) и N-1908 (Сергей Стариков), сбежавшие из Омского спец лагеря №17-Н/И-431581 военнопленных, немцы- Пауль Зауер и Ганс Гольберг, которые находятся в розыске».

Гелен задумался; «Интересно, но наверно желательно проверить». Он вызвал к себе начальника радиоузла и шифровки, диктовал текст и сказал;

– Срочно отправьте, Артур.

– Слушаюсь, гер генерал, – сказал Артур и вышел выполнять приказ.

* * *

(Время 17 часов 21 минута 19-го марта 1950 года).

Стокгольм. На вечернем заседании по инициативе Жюлио-Кюри Постоянный комитет Всемирного конгресса сторонников мира принял воззвание к народам мира с осуждением применения атомного оружия и требованием его запрещения. В мире под воззванием было собрано около 500 миллионов подписей.

После ужина профессор поднялся к себе в номер, собрал вещи и размышлял; «Кюри великий ученый, и правильно мне дал совет. Я должен оставаться в СССР. Никогда не забуду смерть матери и каким образом доставили дочь ко мне. Как я могу это забыть? А они мне говорят, должен работать на благо Германии, и никто не говорит…».

Дверь постучали, он открыл;

– Можно, профессор? – сказал незнакомец с бородой и шляпой.

– Конечно, заходите, Андрей Петрович, – сказал Шнайдер, узнав незнакомца, в лице

ответственного за безопасности Советской делегации, капитана госбезопасности СССР

Виталия Короткова,– проходите пожалуйста.

В номере они устроились и Егоров сказал;

– Сейчас мы превратим Вас в Егорова и через полчаса спуститесь на 234 номер на втором этаже.

– Я Вас понял, Виталий Викторович, – сказал Шнайдер.

В 21.00 Шнайдер с бородой и шляпой вышел из номера, и спокойно спустился на второй этаж, открыл дверь номера 234 и вошел.

* * *

(Информация к размышлению). Хайнц Фельфе (Heinz Felfe; 18 марта 1918 года,Дрезден, Германская империя) -сотрудник британских и германских разведывательных органов.

В 1943 году он стал сотрудником СД и уже в августе 1943 года стал начальником управления по Швейцарии. В 1944 году Хайнц Фельфе стал оберштурмфюрером СС и был отправлен в Нидерланды, где должен был организовывать заброску диверсионных групп в тыл союзников.

После Второй мировой войны, в мае 1945 года Фельфе сдался британским войскам и до 1946 года содержался в плену, а затем работал в организации генерала Гелена, в последствии в федеральной разведывательной службе БНД.

* * *

(Время 2 часa 14 минута 20-го марта 1950 года).

Стокгольм. Двое в одеяниях персонала гостиницы подошли к номеру профессора Шнайдера, тихо открыли дверь и вопли. Медленно подошли к кровати и не поняли, как оба свалились на пол потеряв сознание. Кто-то по-русски сказал;

– Аккуратно, посмотри у них, ест ли документы, хотя вряд ли.

Пару минут спустя другой голос сказал;

– Есть у одного, Статке Рихард, сотрудник немецкого посольства.

– Хорошо, – сказал напарник, – нам здесь больше нечего делать, уходим.

А в этот момент, во дворе перед служебного входа гостиницы стоял автомобиль марки «Мерседес». В автомобиле был Хайнц Фельфе, который внимательно смотрел в служебного входа гостиницы и с волнением размышлял; «Что-то долго они там, – он смотрел на часы, – почти полтора часа, что они там возятся, плохое предчувствиеу меня, не дай бог, будет срыв…».

Он не успел закончить фразу, так как из служебного входа вышли трое мужчин с пистолетами, подошли к автомобилю, а один открывая дверь, сказал;

– У Вас ничего не получилось, Фельфе.

Фельфе с удивлением посмотрел на него и сказал;

– Вы чего, здесь, Клеменс? – да, он узнал своего бывшего коллегу Ганса Клеменса, и

вышел из автомобиля, – и как это понимать?

– Ваши люди, связанные лежат в номере у профессора, Хайнц, – сказал Клеманс.

– А Шнайдер? – понимая, что операция провалена, все-таки спросил он.

– Он в надежном месте, Хайнц, – сказал Клеменс, – а мы должны поговорить.

* * *

(Время 12 часов 53 минута 22-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. В кубрике барака №5 вчетвером- Миро, Старик, Морж и Мордак чифире вали и тихо вели разговор.

– Получил малявку из Чукотской братвы, – сказал Мордак, – они отправили алмазные камни с общим весом семьдесят семь каратов.

– И какие наши действия, Василич? – спросил Морж.

– Сарванц сказал, что под обмен на 50 каратов будет дурь высшего качества, – сказал

Морддак, немного подумав и выпивая пару каплейчифиря, продолжил, – встреча будет 25-го марта в селе у бабы Любаши.

– Тогда понятно, – сказал Морж.

– Это понятно, но это не все, – сказал Мордак, – в селе будет большая игра «Покер». К нам приезжают игроки из Москвы, Ленинграда, Сочи, Кавказа и наш старый знакомый Халил.

– Ведь это прекрасно, Василич, – сказал Корж, – а какие проблемы?

– Есть маленькие проблемы, но решаемые, – спокойно сказал Мордак, затем еще раз глотнул пару капель чифиря и обратился к Миро, – а, что скажите Немец, если сделаем так, что «раздачи» будете Вы?

– Скажу, что не подведу, Василич, – сказал Миро.

– Я был уверен, что Вы так ответите, – улыбнулся Мордак, затем на миг подумав, и еще глотнув пару капелейчифиря сказал, – сегодня ночью Сарванц организует выход, а Вы со Стариком заедите за товаром.

– Хорошо, Василич, – сказал Миро.

* * *

(Время 13 часов 42 минута 22-го марта 1950 года).

Мюнхен. Хайнц Фельфе был на приеме у генерала Гелена. Он наклонил голову и слушал нотации Гелена. Когда наконец генерал успокоился, зазвонил телефон и тот по телефону начал говорить с кем-то на пару минут. После разговора, когда генерал трубку положил, он воспользовался моментом и начал;

– Разрешите генерал, объясниться.

– Ну, прошу Вас, – уже спокойным тоном сказал Гелен.

– Генерал, эта правда, операцию провалили и как руководитель группы, виноват я, так не учел моменты, и мы поплатились. Вы имеете право жестоко наказать меня, – он на минуту замолк и почувствовав, что слова подействовали на Гелена, продолжил, – этих парней рекомендовали Вы и я не мог сомневаться ихней профессиональности. С другой стороны, Вы запретили меня самому лично участвовать в акции.

– Вы умный и храбрый человек, – сказал Гелен, – на ошибках учатся. И уверен, что в дальнейшем постараетесь не ошибаться, Хайнц. Забудем…

* * *

(Время 14 часов 21 минута 22-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. В своем кабинете Сафонов с Тихомировым анализировали информацию, полученную из Алтайского края через курьера капитана

госбезопасности Морозова.

– Ну. что Владимир Константинович, наш план удался, он не сдал наших ребят, – сказал Сафонов, – но у нас остался один момент, кто отсюда руководит этого шакала Колосова?

– Борис Иванич, наши оперативники пару дней назад в районе Черноголовки взяли двоих агентов организации Гелена, – сказал Тихомиров, на миг открыл бумажную папку и продолжил, – Феодор Климович Саранцев, Аслан Иманоглы Османов, дезертиры из

Советской армии, служившие в армии генерала-предателя Власова.

– Подождите, Владимир Константинович, – прервал его Сафонов, – эта фамилия…

– Да, Вы правы, Борис Иванич, и у меня пришла такая идея, – сказал Тихомиров, не давая Сафонову закончить фразу, – редкая фамилия Саранцев.

– Значит так, Владимир Константинович, – сказал Сафонов, – мы должны проверить эту нашу с Вами идею, организуйте план мероприятий и посмотрим…

* * *

(Время 16 часов 34 минута 22-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Полковник Колосов в своем кабинете вел беседу с капитаном Саранцевым.

– Ну вроде тихо, капитан, – сказал Колосов.

– Сплюньте, товарищ полковник, – сказал Саранцев, на миг собрал мысли, улыбаясь, продолжил, – Лис вчера по телефону сказал, что Халил к нам приедет на 27-ое марта и привозит нам по 100000 баксов за этих ребят.

– Эта хорошая новость, капитан, – улыбнулся Колосов, из шкафа вынул бутылку водки с двумя рюмками, банку с солеными огурцами и сказал, – надо отметить, капитан.

– Я не против, товарищ полковник, – сказал Саранцев, взял бутылку и налил рюмки.

С настроением выпивая водку и закусывая огурчиками, они затронули еще другие темы… Дверь открылся и вошел майор Карпов;

– Разрешите, товарищ полковник?

– Проходите, майор, – сказал Колосов, – может присоединитесь к нам?

– Не откажусь, товарищ полковник, – сказал Карпов, присел возле них за столом и пока Саранцев из шкафчика вынул еще одну рюмку, он осторожно продолжил, – пол

часа назад пришла радиограмма из Москвы.

– Какая радиограмма, Карпов? – со страхом на лице спросил Колосов.

Карпов радиограмму передал Колосову, и он прочитал:

«Начальнику СЛ №21-Ц/П-710932, полковнику С.К.Колосову. Для участия на совещании сотрудников службы безопасности спец лагерей, которая состоится с 23-го

по 25-ое марта 1950 года в Москву капитана Саранцева Данила Климовича Саранцева.

Заместитель начальника управления ИП, подполковник С.С.Захаров».

– Ну, что Саранцев, с Вас бутылка, – с улыбкой сказал Колосов, – собирайся в Москву. Мой однокашник Захаров, ему передашь огромный привет, а при возвращении здесь нормально накроешь стол.

Саранцев, улыбнулся, налил рюмки и сказал;

– Спасибо, товарищ полковник, можете не сомневаться, такой стол накрою, что…

Они чокались и быстро опустошили рюмки.

* * *

(Время 22 часов 21 минута 22-го марта 1950 года).

Алтайский край. Боровиха. Миро и Старик вошли к Хильде. Она не ждала их, и так обрадовалась, что слезы в глазах обняла то одного, то другого.

– Девочка моя, но пусть заходят, потом будешь их обнимать и целовать, – улыбаясь

сказала баба Дуся.

– Вы правы, баба Дуся, – пришла в себя Хильда, – они так регулярно не приходят, что боюсь забуду их лица, – сказала она с улыбкой, затем ребят пригласила зайти.