Подарок ко дню рождения

Ресторан так и назывался «У дяди Давида» и располагался на последнем этаже довольно крупного торгового центра. Само помещение было маленьким и по-домашнему уютным. Посетителей здесь всегда было немного, и девчонки удивлялись, как дядя Давид умудряется поддерживать ресторан на плаву так долго. Хозяин тепло относился ко всем своим посетителям, но эту троицу любил больше всего. Девчонки платили ему тем же.

– Ай, красавица, ты почему меня обижаешь, плохо кушаешь? Или салат сегодня невкусный? Ты скажи, я пойду с поваром поговорю и лично тебе новый сделаю, вот этими самыми руками, – не выдержал хозяин заведения.

– Нет-нет, что вы, дядя Давид, всё, как всегда, на высоте. Просто настроение не очень.

– Кто посмел мою красавицу обидеть? Только не говори, что муж! Не сносить ему головы, если так. Вот у меня сын старший есть, хороший мальчик. Давно тебе говорю, присмотрись ты к нему! Не то, что ваши московские пацанчики. Настоящий мужчина!

– Дядя Давид, ну какой сын, ну трое детей же, – засмеялась Алёнка.

– А он и десяти не испугается ради такой красавицы! И вообще, где мои остальные две любимицы? Почему не торопятся? А давай мы с тобой, пока их нет, по стаканчику выпьем? А? Мне лишь вчера привезли твой любимый «Киндзмараули»! Для себя заказывал, но видя тебя в таком состоянии…

Договорить он не успел, на пороге появилась миниатюрная блондинка. Одета она была в узкие черные джинсы, как вторая кожа облегавшие фигурку, ярко-голубую водолазку, так шедшую к ее глазам, и белые кроссовки. На фарфоровом личике выделялись огромные практически в пол-лица голубые глаза.

– Ай, куколка моя пришла! Значит сейчас на троих и выпьем по стаканчику, – пробасил на весь зал дядя Давид и поспешил встречать любимую гостью.

– Мариночка, я тебе уже твой любимый салатик велел приготовить. Сейчас принесут, и шашлыки скоро будут, и хачапури уже горячий сейчас несу, всё как ты любишь.

– Дядя Давид, я только похудела после прошлого раза, вы меня опять откормите, зачем я мужу такая нужна буду? – Маринка вся засветилась.

– Э, да что у вас за мужья, что так вас плохо кормят? Смотреть на вас больно! Женщина должна быть большой! А вы доведете себя скоро до этой… как ее… анаксии!

– Анорексии! – хором подхватили девчонки.

– Да, до нее самой! – подтвердил хозяин ресторана и скрылся на кухне.

Маринка была ровесницей Алёнки и тоже, как и она, многодетной матерью. Девчонки дружили уже давно, они одновременно пришли в банк, практически одновременно вышли замуж и так же одновременно обзавелись детьми. Вот только Маринка так и не вернулась на работу, поэтому она искренне восхищалась Алёнкой. Подруга была очень светлая добрая и бесконечно наивная. Она умела сопереживать, поддерживать, а именно это Алёнке сейчас и надо было.

– Вот не опоздала же я? Да? – с ходу спросила она у нее, пытаясь пригладить стоявшую дыбом челку.

– Да ты герой, ты даже раньше времени приехала, сейчас ананасы на улице зацветут, а дядя Давид фальцетом запоет, это же такая редкость, что ты вовремя явилась, – не удержалась и съязвила Алёнка.

– Я поняла, что дело серьезное. Расскажешь или Аську дождемся?

– Давай лучше дождемся, – предложила Алёнка.

Но ждать долго не пришлось.

– А вот и моя королева! – услышали они трубный голос дяди Давида, а вслед за этим к их столику решительной походкой подлетела Аська.

Небрежно бросив на стул дорогущую брендовую сумку, она сначала тепло поприветствовала дядю Давида и лишь потом расцеловала девчонок. Выглядела Аська, как всегда, сногсшибательно. На ней был итальянский брючный костюм темно-синего цвета, подчеркивающий невероятно длинные ноги. Светлые волосы, подстриженные в модное каре, были идеально уложены, макияж был безупречным, она выглядела так, как будто только что вышла из салона красоты, а не отработала до этого восьмичасовой день. Аська производила впечатление стильной ухоженной уверенной в себе женщины, кем она, по сути, и являлась. Работала Аська главным бухгалтером в одной очень крупной компании, и как она всегда говорила, статус обязывал держать марку. Когда подруги встречались, она существенно выделялась на фоне девчонок, предпочитающих удобные джинсы и кроссовки стильным костюмам и туфлям. Аська всего в этой жизни добилась сама. Она пахала как проклятая без выходных и праздников, падала, набивала шишки, но снова вставала, стиснув зубы, и шла дальше.

Алёнка познакомилась с ней еще во времена своего декрета, когда они всей семьей отдыхали на морском побережье Испании. У Аськи была дочь, ровесница Сашки. Так на фоне детей и завязалось общение, которое с годами переросло в настоящую крепкую дружбу. Аська была практичной и рассудительной, чего иногда так не хватало Алёнке. Она знала, что если ей понадобится объективная оценка, Аська разложит все проблемы по полочкам, убрав так часто мешающие эмоции и всё рационально обосновав.

– Ну что, уже наверняка без меня начали? – усмехнулась Аська, озорно блеснув своими кошачьими глазками.

– Зачем так говоришь? Мы как раз с девочками тебя ждали. Я, вот видишь, вино из своих запасов принес, – возмутился дядя Давид и водрузил на стол бутылку их любимого вина, – давайте, красавицы, за встречу выпьем, я угощаю, да я пойду на кухню потороплю с вашими заказами.

Девчонок не надо было долго уговаривать.

После того как дядя Давид удалился, Маринка не выдержала:

– Не томи, рассказывай уже, что у тебя стряслось!

И Алёнка на одном дыхании выпалила всё про события вчерашнего дня, и про сегодняшний допрос. Над столиком повисло молчание. Аська глянула на дядю Давида, и тот тут же принес еще одну бутылку вина.

В гробовом молчании подруги практически залпом выпили по бокалу и лишь после этого Аська спросила:

– А ведь этот дурак Спиркин прав. Кому теперь хата ее достанется?

– Да что вы все с этой квартирой ко мне прицепились. Откуда я знаю?

– Вот ты мне скажи, ты столько с ней общалась и неужели ни разу эту тему не поднимала?

– Конечно нет! Мы совсем на другие темы общались, не могла же я между обсуждением ее работы на выставке в былые годы спросить: «Кстати, раз уж мы об этом заговорили, кому вы свою квартирку решили отписать? А?».

– Странная ты, столько лет дружила с бабусей и ничего про нее не узнала. Не похоже как-то на тебя.

– Ой, Алёнка, как ты всё это перенесла-то? Если бы я такое увидела, я бы месяц спать не смогла, это надо ж так! – очнулась Маринка.

– Да погоди ты причитать, – оборвала ее Аська, – Алён, ты же понимаешь, что если она вдруг отписала хату тебе, то твой Спиркин с тебя не слезет, пока в камере не закроет! Короче, тебе нужен адвокат. Я завтра узнаю у одного знакомого, у него есть проверенный человек. Значит адвокат на мне, я организую. Но что делать с убийцей этим?

– Что делать, надо его искать, чтоб с меня подозрения снять, – выпалила захмелевшая Алёнка и сама испугалась того, что сказала.

– Это ты правильно говоришь, – одобрила Аська.

– Вы чего, девочки, какого убийцу искать? Вы что фильмов обсмотрелись? Или вино вам в голову ударило. Как мы его найдем-то? – воскликнула Маринка.

– Знаешь, надеяться на чудо от Спиркина это утопия, мы-то точно умнее его. Значит, сможем найти, – уверенно сказала Алёнка.

– Тогда нам нужен план, – резюмировала Аська.

– Перво-наперво мне надо съездить к этой Валентине Кузьминичне. Надо собрать побольше информации о соседке. Вдруг она чего знает, – начала перечислять Алёнка, – ой, девочки, а кто из вас может со мной поехать? Я боюсь, что что-то важное упущу, растеряюсь или чего доброго начну рыдать.

– Езжайте завтра с Маринкой, она умеет в доверие втираться и сопереживать. С бабульками вы обе лучше меня общаетесь, – сказала Аська. – Кстати, то что Гришке позвонила, это ты молодец. Может быть, найдет нам что-то полезное. Но мне не дает покоя, что из квартиры пропали лишь ноутбук, шкатулка и мундштук. Ну ноут понятно, ну шкатулка – тоже куда ни шло, но кому мундштук-то нужен? А ты уверена, что он пропал? Может, закатился куда? Или ты просто не заметила его?

– Да нет, он всегда у нее либо на кухонном столе, либо на тумбочке около кровати лежал, понимаешь, она человек привычки была.

– Опиши-ка его тогда еще разок.

– Да что там описывать, фигурка сокола была, красивая такая, как живая. Но не был он дорогим, вернее не настолько дорогим, чтобы ради него убивать стоило, мне всегда казалось, он ей больше как память дорог был, – сказала Алёнка.

– Погоди, а как фамилия была этой твоей Веры Георгиевны? Вдруг сокол это ее какая-то семейная реликвия?

– Да нет, фамилия была Асадчая, никакого отношения не имеющая к птичке.

– А ты же говорила, что она за мужем была, вдруг девичья фамилия у нее Соколова? – предположила Маринка.

– Точно! – обрадовалась Аська. – Хотя чего гадать, надо просто справки навести, я завтра позвоню своей знакомой, она в МФЦ у нас начальствует. Подскажет, как можно узнать фамилию человека до брака. Вдруг повезет.

– Ну а что нам это даст? – уточнила Маринка. – Ну, будет она Соколова или Сокольницкая какая-нибудь, и что? Объявился у нее потерянный во времена репрессий брат, желающий во что бы то ни стало вернуть семейную реликвию? Бред какой-то.

– Бред не бред, а начинать с чего-то надо, – мудро изрекла Аська.

– А еще же статуэтка пропала! – вспомнила Алёнка.

– Точно! Кстати, ты фамилию этого скульптора не вспомнила?

– Не-а, помню только что-то вкусное, по-моему, на п начинается.

– Так давайте спросим «Гугл», – в очередной раз выдвинула блестящую идею Маринка.

Сказано, сделано, они дружно достали телефоны и наперебой начали предлагать варианты:

– Пчёлкин!

– Буханкин!

– Пышкин!

– Бабкин …

– Нет, девочки, всё не то, и зачем вы на б-то говорите? Я же сказала на п фамилия начиналась, – отбивалась Алёнка.

– Ну где П там и Б мало ли ты чего перепутала, – резонно возразила Аська. – Не удивлюсь, если вообще буква другая будет.

Спустя десять минут бесцельных поисков и практически допив бутылку вина, надежда найти злосчастного скульптора практически улетучилась. Тогда Аська просто наугад вбила в поиск «известные скульпторы современности».

– О, смотрите, Курочкин какой-то один из первых находится!

– Точно! Курочкин! – воскликнула Алёнка.

– Да чего в этой фамилии вкусного? – удивилась Аська.

– Ну как, жареная курочка – вкусно же.

– И вовсе он не на П и не на Б даже, – поддакнула Маринка. – Ну ты даешь, блин!

– Да погодите вы, – перебила Аська, – ничего себе он крутой дядя! Да у него миллионы! Оказывается, в России его не ценили, и после того, как железный занавес подняли, он уехал в Германию и там неплохо так раскрутился! Сейчас его работы известны по всему миру и стоят немалых денег! Боюсь представить, сколько стоила та статуэтка, которая у твоей соседки на столике пылилась, – и Аська показала подругам статью о работах скульптора, а также информацию о том, за сколько некоторые из них были проданы на последнем аукционе.

У девчонок от удивления округлились глаза, и они несколько раз пересчитали нули в указанных в статье цифрах.

– Вот это информация. Да за такое можно было убить, – выдавила Алёнка.

– Думаешь, Вера Георгиевна знала, каким богатством обладает? – спросила Маринка.

– Даже и не знаю. Не могу сказать, чтобы она в чём-то нуждалась, я всегда думала у нее пенсия хорошая. Но сказать, что шиковала, я тоже не могу.

– Вот вам и мотив. Надо бы пообщаться с этим Курочкиным тоже. Кстати, смотрите, у него какая-то семейная драма. Есть единственный сын, но они давно не общаются.

– А как мы с ним встретимся? В Германию поедем что ли? А чего, может, и впрямь махнем? – уже почти заплетающимся языком предложила Алёнка. – Я, кстати, там ни разу не была, говорят, там рульки вкусные и пиво!

– Тебе бы лишь поесть и выпить, – подколола подругу Аська. – И не надо ни в какую Германию лететь, он давным-давно в Москве обитает.

– А какой нам от него толк? Не мог же он за свою статуэтку ее убить? – спросила Маринка.

В этот момент у Алёнки зазвонил телефон.

– Ой, Гришанечка, как я рада тебя слышать! – заплетающимся языком ответила Алёнка.

– О, мать, да ты пьяна! – гоготнул в трубку собеседник. – Опять втроем опустошаете запасы дяди Давида?

– Кто пьяна? Я? Да я как стеклышко.

– Стеклышко, если только тонированное, – засмеялся Гриша, – ладно, слушай, что я раскопал. Последний звонок твоей соседки был вечером перед днем ее смерти, и звонили ей с номера одной юридической конторы «Лаптев и ко». Если хочешь, узнать могу владельца и попытаться найти его телефон.

– Угу, – промычала Алёнка.

– Что «угу»? Ты меня услышала? Всё запомнила?

– Да услышала я, «Лаптев и ко» ей звонил перед смертью. Спасибо.

– Спасибо? И это всё, что я заслужил? Да ты хоть представляешь, что я сделал, чтобы эту информацию раздобыть? – обиделся Гришка.

– Не представляю, но ты же наверняка мне всё расскажешь. Гришанечка, давай не сейчас, я что-то и правда, по-моему, слегка перебрала. Я тебе очень-очень благодарна, правда, заезжай на чай, но не сегодня, сегодня точно не надо.

– Да ладно, понял я. Кстати, номер этой конторы я тебе скинул. А еще, если тебе интересно, она часто общалась с кем-то в Германии. Номер телефона я тебе сброшу, но узнать, кому он принадлежит я не смог.

– Спасибо тебе еще раз огромное, партия тебя не забудет! – поблагодарила Алёнка и отключилась.

– Ой, девочки, я уже ничего не соображаю. У меня всё смешалось. Соколы, художники, мундштуки, немцы, Лаптевы с их компаниями… – простонала Алёнка после того, как вкратце передала девчонкам разговор с Гришей.

– Тогда давайте напоследок пробьем, что это за контора такая старушке твоей названивала перед смертью и будем закругляться. Утро вечера мудренее, – предложила Маринка и полезла в телефон. – Смотрите, «Лаптев и ко», руководителем и основателем фирмы является Лаптев Семён Ильич, тут даже фотография его имеется. Это тот Семён, которого ты у соседки видела?

– Этот, он самый! – подтвердила Алёнка, когда смогла сфокусироваться на экране Маринкиного телефона.

– Вот и отлично! Итак, вы завтра едете к Валентине Кузьминичне, я на всякий случай организую адвоката и попытаюсь узнать девичью фамилию Веры Георгиевны. И еще, Алёнка, ты завтра во что бы то ни стало должна дозвониться до друга твоей соседки, в конце концов надо же оповестить человека о несчастье, произошедшем с его знакомой. А сейчас – по домам! – скомандовала Аська.

Глава 6. Валентина Кузьминична

На следующее утро Алёнка проснулась с тяжелой головой. Всю ночь ей снились бородатые мужики, гоняющиеся за ней по улицам ночной Москвы и требующие бросить курить. Наспех накормив домашних завтраком и отправив старших с Василием в школу, Алёнка побежала отводить Сашку в сад. Настроение было на нуле. Голова гудела, на душе скребли кошки. Муж обиделся, он сам не пил и терпеть не мог, когда Алёнка приходила после своих посиделок с девочками сильно под мухой, и демонстративно молчал всё утро, да еще к этой Валентине ехать предстояло. Кто ее за язык тянул вчера с этим расследованием? Сашка как будто понимал состояние мамы и брел в сад притихший и печальный.

– Сань, ты-то чего хандришь? В садике что-то случилось?

– Да нет, мам. Я тут подумал, раз баба Вера умерла, то вы с папой тоже можете?

– Сань, ну когда-нибудь и я, и папа…

– А как же мы? Или нас как Тимоху кто-нибудь из соседей заберет?

– Сашка, ну ты чего? Ни я, ни папа пока не собираемся умирать. Надеюсь, мы доживем до глубокой старости, когда вы уже будете совсем большими.

– Да? Вы уж тогда постарайтесь рано не умирать, дайте нам вырасти, – глубокомысленно изрек заметно повеселевший малыш.

– Обещаю, что будем стараться, – впервые за всё утро улыбнулась Алёнка.

Отведя сына в сад, она решила и с Васькой помириться.

Она набрала номер мужа и как только услышала его голос, защебетала:

– Васенька, ты извини меня, видимо, стресс сказался, я, правда, лишь чуть-чуть, а оказалось вон чего. Я честное-пречестное больше так не буду.

– Да ладно уж, чего там, бывает, – проворчал муж, – но вечером будешь извиняться по полной, маленький алкоголик.

– Ага, извинюсь, еще как извинюсь, – проворковала Алёнка и про себя подумала, что надо сегодня на ужин что-то особенное приготовить.

Домой Алёнка возвращалась уже почти довольная жизнью. Она, как всегда, забежала в магазин и набрала кучу вкусностей для сегодняшнего ужина. У подъезда ее встречала Маринка.

– Ты где ходишь? – с ходу налетела она на подругу. – Я тут уже минут двадцать торчу, а телефон, почему не берешь? Опять не слышишь? И зачем он тебе только нужен?!

– А чего ты так рано приехала? – удивилась Алёнка.

– Как это, мы же на девять договаривались?

– Да? Хоть убей не помню!

– Еще бы, – захохотала Маринка.

– Вот что за несправедливость, пили вместе, а плохо одной мне, ты вон бодрячком, Аська тоже наверняка на все сто выглядит, а я чувствую себя как стоптанные тапки по акции. Ладно, пошли, кофе тебе сварю. Заодно позвоним Валентине Кузьминичне, вдруг она не может сегодня.

Уже дома налив Маринке собственноручно сваренный кофе, Алёнка набрала номер Валентины Кузьминичны.

– Да, Алёна, слушаю! – после первого гудка раздался бодрый голос старушки.

– Доброе утро. Я тут фотографию выбрала, когда к вам можно заехать? – промямлила Алёнка.

В душе она очень надеялась, что старушка не возьмет трубку или не сможет встретиться, почему-то ей ужасно не хотелось ехать, а сидящая на кухне бодрая и свежая Маринка сильно раздражала.

– Да хоть сейчас приезжай! Я всё равно дома целый день, – Валентина Кузьминична разрушила все надежды Алёнки.

– А ничего если я с подругой буду?

– Можешь всех своих подруг притащить. Жду! – И Валентина Кузьминична отключилась.

– Отлично! Давай, в душ, что ли, сходи, похожа черт знает на кого, – скомандовала Маринка, а я пока пакеты твои разберу.

– Раскомандовалась тоже мне, – проворчала Алёнка, но послушно поплелась в душ.

Когда она спустя пятнадцать минут вышла оттуда практически другим человеком, кухня сияла чистотой, продукты были разложены в холодильник, а купленное только что мясо замариновано.

– Я тут чуть-чуть похозяйничала у тебя. Ты же это мясо запечь хотела? Правильно я поняла? Что, Васька опять обиделся из-за вчерашнего?

– Маринка, я тебя обожаю! – промурлыкала Алёнка и повисла у подруги на шее.

– Да ладно тебе, мы же подруги. Беги, давай одевайся, а то неизвестно, сколько мы у старушки просидим, а нам же еще детей из школы забирать. Или ты опять свекровь хочешь попросить?

– Ой, нет! Ты что! Уже бегу. Кстати, там в пакетах должна была быть коробка печенья бельгийского.

– Да я уже ее в отдельный пакет сложила, вместе с бутылкой вина, которую я купила, ты же это старушке решила подарить? Неудобно с пустыми руками ехать, это ты права.

За столько лет дружбы девчонки научились понимать друг друга с полуслова.

Когда они спустя полчаса подъехали к дому Валентины Кузьминичны, настроение у Алёнки было почти отличное. Старушка жила в сталинском доме, который летом наверняка утопал в зелени. Но сейчас, осенью, вокруг были лишь голые деревья, да огромное количество дворовых котов шныряли туда-сюда. Без труда найдя нужный им подъезд, подруги поднялись на четвертый этаж и позвонили в квартиру.

Им открыла тучная женщина в бархатном цветастом халате. Она мало отличалась от фотографии, которую до этого видела Алёнка. Копна рыжих волос была уложена в ту же самую высокую прическу. На шее поблескивала нитка жемчуга, в ушах сверкнули крупные рубины. Она не отличалась тонким вкусом, но производила весьма приятное впечатление.

– И кто из вас Алёнка? – пробасила Валентина Кузьминична.

– Это я, а это моя подруга Маринка, – представилась Алёнка.

– Проходите на кухню, не на пороге же стоять. – И Валентина Кузьминична поковыляла в сторону кухни. – Обувь только снимите, у меня тут паркет, а то взяли моду в уличной обуви шастать.

Девчонки переглянулись и поспешно разулись. Несмотря на свой возраст, собеседница производила впечатление человека, которому мало кто рискнул бы перечить.

Из длинного темного коридора девчонки попали на неожиданно большую и уютную кухню. На окнах висели кокетливые розовые занавесочки, на столе на скатерти с ручной вышивкой красовался самовар! Только мебель была хоть и добротная, дорогая, но совершенно не вяжущаяся с обстановкой и не подходящая самой хозяйке. Белые шкафчики были украшены позолоченными вензелями. Такие же вензеля были и на белом круглом столе с массивными выгнутыми ножками и на стульях обитых почему-то бордовым бархатом. На стенах были светлые обои в мелкую розочку, а на паркетном полу лежал светлый огромных размеров ковер с длинным ворсом, глядя на который Алёнка тут же представила, сколько сил требуется хозяйке квартиры, чтобы содержать его в чистоте. Чувствовалось, что у хозяйки этой квартиры были деньги, но вот со вкусом как-то не сложилось.

Девчонки достали привезенное угощение, и Валентина Кузьминична тут же выставила печенье на стол, где и без того уже стояли хрустальные вазочки с абрикосовым вареньем и с конфетами, тарелка с тонко нарезанным сыром и много чего еще.

– Самовар как раз закипел, сейчас чайку попьем, – безапелляционно заявила хозяйка.

– Откуда у вас такой раритет? – не удержалась Маринка глядя на самовар.

– Что, удивлены? Все удивляются, когда видят, – усмехнулась хозяйка. – Так и не смогла за всю жизнь избавиться от привычки пить чай из самовара. Мы в деревне всю жизнь из него пили, вот я его себе и забрала из родного дома. Сколько ему лет уж и не вспомню. А если еще шишки туда положить… вкуснее чая не найти. Все эти новомодные чайники бездушные, не то всё это. А еще в нем яйца варить можно. Да что мы всё про самовар, вы наверняка девушки занятые, а я к вам со своими старушечьими глупостями пристаю.

– Я вот фотографию Веры Георгиевны нашла, вы просили, – сказала Алёнка и протянула единственную распечатанную фотографию, которая у нее была.

Муж сфотографировал соседку, когда они вместе отмечали прошлый Новый год.

– Хорошая фотография, Верочка на ней настоящая, – прослезилась Валентина Кузьминична. – Расскажи-ка мне, как ее убили? А то по телефону я ничего не поняла.

Алёнка в очередной раз рассказала, что произошло в день убийства, но на этот раз без подробностей.

– Никогда бы не подумала, что она так закончит. Хотя она всегда была очень скрытной. Мы столько лет с ней дружили, а я про нее очень мало знаю.

– А что вы знаете? – подала голос молчавшая всё это время Маринка.

– Да что… познакомились мы с ней, когда она в Министерство культуры пришла. Я уже там работала. Она была по художественной части, отвечала за организацию выставок известных и малоизвестных художников, скульпторов и так далее. К тому моменту она уже была известным на всю Москву искусствоведом, а как она сама рисовала… слов нет. Я всегда ей говорила, мол, что ты всё других выставляешь, устрой свою выставку, все эти бездари тебе в подметки не годятся, но она лишь отмахивалась и смеялась. Сама я была по хозяйственной части, достать, привезти, обеспечить всем необходимым. Ох и тяжелая эта была работенка – найти что-то стоящее в стране, где всё было в дефиците.

Но не об этом сейчас. Вы же понимаете, что мы были абсолютно разные. Она утонченная интеллигентная образованная, а я деревенская девушка, как говорится, только от сохи, но мы сдружились. Добрая она была, беззащитная какая-то, ну а я бойкая боевая. Мне всегда ее защищать хотелось, и пару раз я ей по-настоящему помогла, там, где она молчала и боялась перечить, подключалась я, а голос у меня уже тогда был зычный, бывало, как начну отчитывать кого-то, руководство старалось на глаза не попадаться, не то что мелкие сошки.

А однажды, меня в растрате обвинили, не знаю, как уж так получилось, но выписала я для пошива флагов на первомайские праздники двести метров красного шелка, оплатила, а привезли двадцать. Как уж там с бумагами произошло, кто ошибся, не знаю, может, специально кто-то подставить захотел, место-то у меня хлебное было, многим я мешалась. Вот тут-то ни моя громогласность, ни напор не помогли, светила мне колония строго режима, а уж насколько – одному Богу известно. Прибежала я к Вере вся в слезах, реву, слова сказать не могу. Отправила она меня восвояси тогда, а вечером пришла, принесла эти недостающие шестьсот тридцать рублей. Где она их взяла – ума ни приложу, по тем временам это были огромные деньжищи, месяцев пять работать нужно было и не кушать вовсе! Докупила я на них недостающие метры по три с полтиной, обошлось всё.

– А вы потом никогда не интересовались, откуда у нее столько денег было? – спросила Алёнка.

– Спросила один раз, но она сказала как отрезала, чтобы я больше эту тему никогда не поднимала и не вздумала никому ничего болтать, и впервые в жизни так на меня зыркнула глазищами своими, что я на всю оставшуюся жизнь зареклась еще раз об этом заикаться. Хотела я со временем долг ей отдать, но она не взяла ни копейки. Вот какая она была… – тут старушка не выдержала и заревела.