Без нас, никто! 2 Чужая война

Но и для теней, сами закованные в такие же казалось неуязвимые прозрачные доспехи, воины вовсе не были таковыми. И облепив толстым слоем то одного, то другого, они расправлялись с призраком высасывая того целиком, как присосавшаяся к телу пиявка. Гаснув и растворяясь в воздухе, погибая тот не оставлял после себя и следа.

Первая шеренга навий уже опустела ровно на половину, а второй попросту не давали возможности сделать шаг, и заполнить собой образовавшиеся впереди бреши в первой. Постоянно наседая на рубивших воинов, буквально со всех сторон, тем самым заставляя их крутиться на месте волчками, не дав образовать плотный строй.

Кощей по-прежнему стоял за их спинами и наблюдал за этой неравной схваткой. Прекрасно видя, как, то один, то другой призрак возвращались обратно в Подземный Мир. Но всё же при этом забрав с собой большой урожай богомерзких теней. Так продолжалось до тех пор, пока последний из них не пал, облепленный со всех сторон сразу пятью тёмными пятнами. Но и эти пятна были последними, которые вмешавшись, Кощей уже лично развеял по ветру, только сверкнув в их сторону своими горящими ярким огнём очами. Из которых вырвалось жаркое пламя, окутав собой и уничтожив тьму. И тут на арену всё-таки решил показаться тот, кто их на него и послал.

Обтекая растущие деревья на окраине примыкавшей к дому поляны, на неё не спеша начала вытекать точно такая же чернота, что до этого, частями выплёскивалась на оборонявшихся навий. На фоне которой самый черный цвет, который можно было только представить, казался лишь блеклым оттенком. Остановившись в десяти шагах на против хозяина дома, мрак начал, не спеша собираться в тугой комок. Пока не стал походить на ком, клубящийся длинными сгустками тьмы, достигавшим своими размерами в два человеческих роста.

– Кто ты? – Кощей, глядел на него без страха, и спокойным голосом повторил свой вопрос.

Какое-то время ответа не было, и он решил, что его и не будет, но тут из самых глубин уплотнившегося мрака разверзлось. – Пади ниц предо мной!

– Сейчас! Только сперва разбегусь! – на такое нахальство Кощей выбросил вперёд руку сжимавшую посох. На конце, которого аметист мгновенно полыхнул яркой вспышкой, разгоняя ночной сумрак не меньше чем на сотню шагов вокруг своего владельца. И вокруг стало ясно как в самый погожий день. Яркий свет не понравился комку мрака, и он моментально сжался, уменьшившись в своих размерах почти вдвое. Но тут же раздулся словно мыльный пузырь, пуще прежнего. Буквально едва не коснувшись одним из своих тёмных щупалец ног самого Кощея. Но тот вовремя успел отскочить в сторону, и выставил перед собой посох словно копьё.

На этот раз с камня сорвался яркий фиолетовый луч, который устремился прямо в густую тьму, постепенно в неё углубляясь всё больше и больше. Та в свою очередь начала прогибаться под неистовым натиском света, по поверхности кома пошла мелкая рябь, напоминая предсмертную судорогу. Но затем из её глубины вновь послышался голос. – Разве тебе не ведомо, что свет был рождён во тьме!?

Кощей только усилил свой натиск, вкладывая в него все свои силы. Но несмотря на это, Тьма понемногу начала выправлять вмятину, что вдавил в ней луч яркого света, до тех пор, пока полностью не восстановилась в своей форме. А затем на встречу лучу выбросила уже свой отросток чёрного сгустка, что начал теснить свет в обратном от него направлении.

– Ты проиграл! – громыхнуло внутри раздувающегося кома. – И за твою наглость я пожру тебя целиком!

От напряжения пот застилал глаза, а Кощей даже не мог позволить себе, чтоб хоть на мгновенье отвлечься и смахнуть его рукавом. По-прежнему продолжал вкладывать уже последние свои крохи сил, чтоб хоть как-то удержать неумолимо приближающуюся к нему сгусток мрака, хотя бы на небольшом расстоянии от себя. Но это у него не получалось, и тот шаг за шагом сокращал разделявшую их дистанцию.

Вот он уже почти достиг самого навершея посоха, ещё чуть-чуть и охватив тот собой затушит мощь камня. И тогда Кощей останется, “против ежа с одним только своим голым задом”.

Неимоверным усилием воли Кощей старался удержать посох одной рукой, а вторую в это время отвёл себе за спину, и сделав ей круговое движение последним своим усилием воли открыл Врата. Сквозь которые можно было преодолеть значительные расстояния, в которые пятясь спиной и ввалился. Напоследок увидев, как мрак всё-таки дотянулся до навершея посоха и только соприкоснувшийся с тьмой камень, моментально взорвался ослепительной яркой вспышкой, от которой его глаза перестали видеть даже то, что у него сейчас находится под ногами.

Кощей распластался на земле уже с дрогой стороны от Врат, которые тут же за ним и затворились, а он обессиленный рухнул на землю, которая и вышибла из него последние крохи сознания.

– Батюшки! – почти потеряв сознание, было последнее, что он услышал. – Быстрее хватай его под вторую руку и понесли в дом.

Голову нещадно ломило, а всё его тело не переставая ныло. Давно он не испытывал таких мук на своём бренном теле, что даже в неподвижно лежачем положении постоянно напоминало ему о том, что и он смертен. Но найдя в себе силы, он всё-таки кое-как разлепил глаза, приподнял голову и увидев перед собой сидящую на табурете девицу.

Которая только заметив, что он начал часто моргать от слепящего глаза яркого света, тут же вскочила со своего места, всплеснула руками. – Тётушка, он наконец-то очнулся! – раздался её встревоженный голосок.

Тут послышались шаги в другом конце дома и из-за печи показалась Яга. Увидев её, Кощей, качнувшись на своём ложе, неторопливо приподнял руку и стащил с головы влажную тряпицу. После чего с громким кряхтением старого деда, скинул ноги с кровати и уселся на её край.

– Как себя чувствуешь? – согнав девку с табурета, Яга сама присела рядом с кроватью.

– Так, как уже много веков себя не чувствовал. – и в подтверждении своих слов согнувшись пополам, закашлялся. Но прочистив горло разогнулся уже с горящим бешенным огнём в глазах. Сжал пальцы в кулаки до громкого хруста в суставах, затем резко разжал. Потом повторил тоже самое несколько раз и слез с кровати уже твёрдо встав на ноги.

– Теперь вижу, что ты в порядке! – видя, как тот на глазах стал всё больше преображается, превращаясь из немощного больного, в пышущего энергией человека. – А то видел бы ты себя, когда мы тебя в дом тащили. Ты тогда и через губу переплюнуть был не в состоянии. Потом мне пришлось несколько дней над тобой ворожить, чтоб восстановить тебя прежнего.

– Сколько? – резко обернувшись, Кощей посмотрел на сестру.

– Четыре дня уж с того момента минуло. – и с тревогой посмотрела на его в миг растерявшееся лицо. – Кто это тебя так опустошил?

– Я сам! – зло пробурчал тот, и уселся обратно на кровать, но тут же вскочил с неё. – Где посох?

– Вон. – небрежно махнула та себе за спину. – У порога стоит. – и уже в спину бегущему к нему со всех ног брату добавила. – Ты в него так мёртвой хваткой вцепился, что мы на силу смогли разжать твои пальцы, чтоб его из них вырвать.

– Цел! – облегчённо выдохнул тот, нежно поглаживая своей шершавой ладонью каменный набалдашник. – А то я уж было испугался, что всё, нет его более. Ведь я положил на его создание столько труда, вливая в него свою силу веками, чтоб потом с его помощью её только преумножать. И этого всё равно оказалось мало.

Тут Яга поднялась со своего места. – Да ты толком то сказывать можешь, что с тобой приключилось-то? – но сменив гнев на милость, взяв того под руку, требовательно поволокла за собою к столу. – Ты давай-ка, сперва за стол садись, подкрепись как следует, а потом уж всё мне и расскажешь! На что это ты так свои силы истратил?

Только мрак сумел дотянуться до ярко пылающего края камня, как тот исторг из себя такую небывалой силы энергию, что этим заставил даже сам Хаос на какую-то долю секунды от него отпрянуть. Но этого вполне хватило для того, чтоб этот жалкий полубожок, что уже буквально был у него в руках, смог из них выскользнуть, переместившись в Вратах.

Хаос был в бешенстве. Хоть это всего лишь эмоции, которым были подвержены только живые создания. Но внутри его всё по-прежнему негодовало, заставляя постоянно меняться в размерах. Тот, кто смог бы собой значительно увеличить его пока ещё не до конца окрепшую силу, смог от него убежать. Пусть это только отсрочило его неизбежный конец, и он сможет легко проследить, куда вели те Врата, но данный факт не давал покоя. А ведь это даже не бог, а всего лишь его телесное порождение, выношенное в чреве простой смертной женщины. А он уже почти для себя решил, что по своим силам способен тягаться с богами, даже когда они все объединившись восстанут против него.

Что ж, от самонадеянности никто не избавлен, даже высшим созданиям свойственно ошибаться. Будь проклят Род (имеет ввиду бога), заточивший его в этом безвременном узилище. Вырвавшись из которого, он почти растерял все свои силы. Да и ещё, только подумать, этот простой смертный, который должен был частично восполнить собой его силу. Но после переноса во времени и пространстве, его поглощённая целиком душа смогла отделиться от своего хозяина, оторвав с собой и значительный кусок самого владельца.

– Всё-таки я ещё слаб, и придётся поторопить эту вырвавшуюся от меня душу с решением. И так или иначе, но вместе с ней я верну эту недостающую часть себя.

– А пока Род, полюбуйся! Не только ты один умеешь творить, и называться создателем! – и чёрный ком Хаоса начал пульсировать, то уменьшившись, то снова разбухнув в размерах. Затем из него во все стороны света, выстрелили четыре длинные щупальца. Одно из них устремилось к земле и зачерпнув ей добрую горсть, оставив на том месте здоровенную яму, вместе с ней втянулось обратно в клокочущий ком. Другая, крутанувшись волчком, создала небольшой порыв ветра, обвив который, также втянула его внутрь. Третья, ударом о камень высекла искру, а четвёртая подхватила с травы каплю росы.

Когда все четыре отростка тьмы вернулись обратно с добычей. Ком начал ещё больше раздуваться в размерах, то поднимаясь над деревьями, то стелясь ковром по земле. Попутно вытягивая жизненную силу из всего, до чего только мог дотянуться. Деревья, трава, копошащиеся в ней жучки, мелкие грызуны, что не успели вовремя унести подальше от этого места свои ноги. Всё отдавая Хаосу свои силы и моментально теряв свои жизненные соки обращалось в тлен. И вот, вобрав в себя столько силы, сколько ему было необходимо, Хаос наконец начал творить. Первым он изверг из себя стихию земли, затем воздуха, огня и воды.

Когда он закончил, то перед своим создателем предстали четыре совершенно одинаковых на вид, обнажённых мужчины. Которые и ростом, и телосложением, даже лица и те, были у них одинаковы. Будто их одновременно родила одна мать. Единственное, что отличало одного от другого, так это были глаза. У одного они пылали огнём, у второго они были полны воды, словно они постоянно слезились, у третьего они были темны как сама ночь, а у четвёртого, наоборот, неестественно белые, словно в каждом из них было по большому бельму.

– Приведите ко мне того, в ком пульсирует моя сила! – было последнее, что изрёк им их создатель, перед тем, как сам начал растворяться в пространстве.

– И что ты решил? – после рассказа Кощея, Яга никак не могла найти себе места: то нервно вскакивала с табурета и начинала ходить вокруг стола, без особой в том нужды переставляя на нём посуду, то уходила в глубину дома, и начинала чем-то греметь уже там, перебирать свои травы и снадобья. Но осмотрев их все, неизменно возвращалась на место, после чего одёрнув передник садилась обратно за стол. Но не в силах долго просидеть на своём месте, снова подскакивала и уже начинала трясти пучки трав, что в большом изобилии сушились на верёвке вдоль печки.

Кощею довольно быстро надоело на всё это смотреть. – Да сядь ты уже! – прикрикнул он на неё. Та, бросив очередное своё занятие, тут же уселась на против него со словами.

– Богов собирать надо! – и посмотрела брату в глаза.

– Вот ты и собирай! – равнодушно молвил на это. – А я, пожалуй, в люди пойду, давно я что-то по свету не хаживал.

– Куда это ты собрался? – с прищуром взглянула Яга на него. – Никак задумал чего!?

– Задумал! – не стал тот отнекиваться. – Пойду в Аркаим, разыщу там Анатолия. Чую, что не последнюю роль ему придётся сыграть во всём этом деле. Ведь не даром же ко мне захаживал именно тот, как я смог распознать, в ком точно такая же сила сокрыта, что и у нашего знакомца.

– А что он от тебя-то хотел?

– Да меня он прикончить хотел, чтоб поглотив мою силу, тем самым пополнить свою. Я же тебе уже сказывал. – повысил он голос.

Но Яга это пропустила мимо ушей. – А после этого, что он делать намерен?

– Да откуда ж я знаю? – Кощея не на шутку возмутил этот вопрос.

– А почто не спросил?

– Да не до разговоров мне было! – начал на глазах распаляться тот.

– Верю! – и Яга, встав за спиной у по-прежнему сидящего за столом Кощея, положила руки тому на плечи, чтобы он успокоился. – Надо было поговорить сперва, вызнать его дальнейшие планы. Ведь я думаю, что не ожидал он от тебя такой прыти, и перед твоей скорой смертью мог бы их и поведать. – на что Кощей молча просопел в две дырочки.

– Ладно, хватит нам с тобой лясы точить! – уперев руки в колени поднялся из-за стола, прошёл по комнате и взял стоявший в углу посох. -Поступай по своему разумению, а я на поиски Анатолия двинусь. Только. – почти выйдя за порог, остановился, чтоб сказать на прощанье сестре мучавшую его всё это время мысль. – Ты бы тоже здесь не засиживалась, а то не ровен час, и к тебе в гости это нечто нагрянуть может.

– Хорошо! – согласилась Яга, и подойдя к брату обняла его на прощанье.

Как я и предполагал, Орда продвигалась в сторону столицы самыми легкодоступными и проходимыми маршрутами княжества. Преимущественно конечно полями, и уже существующими торговыми трактами, что связывали между собой немногочисленные населённые пункты. По ним и спешила вся эта прорва, как можно скорее, и я так думаю, чтоб до наступления зимних холодов взять богатый город. Только после чего откатиться обратно в степь, а может быть в нём и переждать суровую зиму. Поэтому-то их тылы сильно и растянулись от основных сил, не поспевая с той же скоростью, что и все остальные, и уже совсем не спеша ползли следом. Видимо, в добавок к тому же, те, кто в них находился, на самом деле не сильно-то в бой и рвались, а предпочитали довольствоваться тем, что осталось на их пути после прохода основных сил.

Обшаривая брошенные жителями деревни, предварительно порыскав и по округе, а не спрятался ли кто из местных жителей неподалёку. И если не находили таких, то выгребали всё подчистую из брошенных хозяйских домов и амбаров. Хотя, чем там они могли поживиться, я даже не представляю!? Скотину крестьяне, как правило, уводили с собой, продовольствие, по большей части тоже утаскивали. Хозяйское добро, так и то, самое ценное, по хозяйскому разумению, те забирали с собой. Ну если только жители покидали свою деревню в большой спешке, побросав в ней практически всё.

Вот на одну из таких деревень мы и вышли, что стояла по среди обширного поля, всего в паре километров от леса. Орда через неё конечно уже прошла, но на удивление, её никто не спалил. Хотя мы уже миновали пару таких, от которых остались только пара торчащих печных труб, да не до конца сгоревшие бревна срубов, с опоясывающими их прогоревшими головешками от заборов, где нам никак не представлялось возможным устроить засаду.

– Значит так! – я собрал вокруг себя только Лихо и Лутоню с Агишей. – присел на корточки, и отломив кусок от слишком длинного прутика, принялся рисовать им прям на земле. (как мне сейчас не хватало тетрадки и ручки) – Обоз движется по дороге. – провёл палкой жирную борозду, обозначавшую таковую. Затем вдоль неё нарисовал сам обоз, обозначив его пятью небольшими овалами. – Вот деревня. – нарисовал на пути борозды-дороги большой круг. – Ясно? – посмотрел в лица каждого, пытаясь понять, доходит ли до них то, что я сейчас пытаюсь до них донести. И к слову сказать, такую процедуру постановки задач они хоть и видели впервые, но сразу же втянулись в неё с энтузиазмом, и смотрели на всё это дело с решительным блеском в глазах.

– Ага! – ответил Лихо, а остальные уверенно закачали в след головами.

– Тогда смотрите дальше. – все напряглись. – По докладу Лихо. – указал на того концом палки. – Обоз насчитывает порядка полутора-двух сотен подвод, охрана у него, где-то пятьсот конных, доберутся до деревни примерно к вечеру. (сейчас день только-только приближался к обеду) И того вместе с возничими, получается около семисот бойцов.

– Так нам они тьфу, на раз плюнуть! – заговорил Агиша, а вот как я заметил, Лихо же при этом посмотрел на него с некоторым укором, на деле лишь слегка покачав головой.

– Ты прав, они нам не угроза. Но нам надо всё сделать тихо и быстро, с минимальными потерями, и желательно так, чтоб никто из тех, кто в обозе, не ушёл от нас живым, чтоб потом не сообщил об этом остальным. – тот сразу притих.

– Мы поступим следующим образом. – я вновь взял свою “ручку” и склонившись к земляной “карте”, начал дальше наносить на неё тактическую обстановку.

– Мы сейчас находимся здесь. – ткнул кончиком ветки в предполагаемое место нашей нынешней стоянки. А теперь слушайте внимательно, что вам предстоит сделать! – посмотрел в сразу ставшими серьёзными лица.

– Лихо, ты! – тот напрягся. – Раздень из своей сотни с десяток крепких мужиков. Пусть копошатся на окраине деревни, имитируя вернувшихся обратно крестьян. Мешки там пусть какие-нибудь таскают, якобы с добром, солому переворачивают, как будто припрятано под ней чего было – это на степняков точно подействует. А с остальной сотней, мы с тобой укроемся в деревенских домах, как только охрана обоза влетит в деревню, выбегаем из домов, строимся, тем самым перекрывая дорогу, и там уже кто-кого.

– А мы? – пробасил разочарованный Агиша, не услышав пока во всём этом своей роли.

– А вы! – ткнул в каждого из них пальцем, затем вновь взял кусок ветки и начал рисовать дальше. Разбиваете свои отряды на сотни. Агиша, разместишь своих с интервалом в пару сотен шагов по эту стороны дороги, и укроешь их в леске. – обозначил его людей квадратиками справа от дороги. – Лутоня, тебе сложнее.

– Слушаю! – с готовность выпалил тот.

– Ты делаешь тоже самое, но с другой стороны от дороги. – нарисовал и его квадратики. – Там поле, спрятаться вам будет негде, только если очень далеко отходить от дороги придётся, но тогда, когда драка начнётся, то вовремя к нам на помощь не подоспеешь. Поэтому положишь людей и коней прямо в траву, на самом минимальном расстоянии, чтоб вас было и не видно и не слышно с дороги. Понял?

– Уразумел!

– И не забудь крайнюю сотню проинструктировать и расположить так. – начертил на земле стрелку от одного из его крайних квадратиков, что обозначал людей. – Чтоб они сразу же перемещались в хвост обоза, отсекая им возможный путь к бегству, ну а голову мы уж как-нибудь возьмём на себя.

Сам внимательно посмотрел на своё нарисованное тактическое детище, что только что изваял на земле. В принципе, нарисовано неплохо и всё довольно просто и понятно, только вот только мне всё понятно, или же и остальным? – Всё! – я поднялся с корточек, выкинув прут за ненадобностью. -Распределяйте людей, и без моей команды не атаковать. Сигналом к атаке будет начало рубки в самой деревне.

– А как мы поймём, что она уже началась? – задал вопрос Лутоня.

– Хороший вопрос, а самое главное, нужный! Выставите впереди себя по одному-два сигналиста, которые будут также находиться в засаде, но в то же время в пределах вашей видимости. Первый, что будет ближе всех к дороге, подаст сигнал следующему за ним, тот другому, и так далее, по цепочке, пока крайний из них уже не подаст сигнал вам.

– Хитро! – просиял командир моей элитной конницы и безотлагательно поспешил к своим.

– Скачут, падальщики! – Лихо зло стукнул кулаком о стену, от чего с толстых брёвен посыпалась пыль вперемешку с кусочками мха, что был забит между брёвен.

– Приготовились! – скомандовал я дюжине людей, что вместе с нами укрывались в одной из брошенных деревенских изб. Пока ряженный отряд бегущих по дороге в нашу сторону мужиков, вёл за собой около сотни улюлюкающих от предвкушения скорой расправы над ними всадников.

Только заметив на окраине села полуголых мужиков, которые что-то в спешке складывали в мешки, а затем быстро стаскивали те в одну кучу. Падкая до наживы, охрана обоза не смогла спокойно смотреть на такое заманчивое зрелище, и вперёд него тут же выскочили всадники и понеслись прямиком на зазевавшихся мужиков. Заметив такое, те тут же похватали свои мешки, ловко побросав их на спины, и бросились бегом со всех ног в нашу сторону, уходящих вглубь улицы домов.

– Зачем-они-мешки-то на себе тащат? – повернулся я к Лихо, но тут мужики уже почти добежали до нашего дома и бросив эти самые мешки на землю, расчехлив, начали доставать из них свои кольчуги с мечами, спешно натягивая те на себя. – Понятно! – ответил я сам себе.

– Вперёд! – и первым рванул из дверей дома наружу. Встав посреди улицы, заорал выбегавшим ко мне из других домов воинам. – Слева и справа от меня становись!

Прикрывшись большими щитами, мы выстроили пяти шереножный строй, перегородив собой всю широкую улицу. Видя такое, всадники сперва притормозили, но потом снова набрав разгон, намереваясь нас просто стоптать, смело пустили коней на наш строй. Будучи уверенные, что за ними следом подтянется и остальная охрана обоза.

Выставив перед собой длинные копья, предварительно уперев их концы в землю, мы терпеливо ждали начала кровавой рубки, что не заставила себя долго ждать.

– Вот! – Лутоня приволок за шкирку пухлого степняка, одетого в отличие от других не как воина, а скорее, как купца. Потому, что никакой брони на том и в помине не было, одет в дорогие, засаленные одеяния, да и слишком толстый он был своим телосложением для поджарого воина. Которые сутками не слезают с коня.

Только он разжал руку, сжимавшую воротник его халата, как толстяк полетел на землю, и распластался на брюхе прямиком у моих ног. – Под телегами прятался. – пояснил Лутоня. – Копьём его оттуда достать хотели, но я вовремя вспомнил, что ты сперва с ними любишь поговорить.

– Всё правильно сделал! – я присел перед оторвавшим от земли голову мужиком. – Ну и что ты за птица будешь?

– Худалдаан. – еле выговорил тот, заплетающимся от страха языком.

– Это имя что ли такое?

– Торгаш, по-нашему будет! – вмешался Лутоня.

Я продолжил допрос. – Куда путь держал? – я так и не дал ему подняться с земли, и он по-прежнему лежал на животе с задранной вверх головой.

– Я простой худалдаан. – затараторил тот. – Я всего лишь вёл гружёные подводы к идущим впереди меня туменам.

– Что вёз? – оглянулся через плечо, видя, как в это самое время, мои бойцы, не теряя времени даром, растаскивают по всюду валявшиеся трупы некогда бывшей охраны обоза. Тем самым освобождая дорогу для телег, которые нужно было побыстрее убрать с глаз долой. И которые тут же начинают отгонять в сторону леса, где их снова выстраивали в длинную вереницу.

– В основном продовольствие.

– А не в основном?

Тот судорожно протолкнул комок в горле. – Товар разный.

Тут вновь вмешался Лутоня и потянул меня за рукав, увлекая чуть в сторону. – Что такое?

– Рабов он там ещё вёз. Мы в телегах два десятка мужиков обнаружили, и почти столько же баб. – я вернулся к оставленному мной худа-как-то там, и разрешил ему встать. От такого вежливого с моей стороны жеста тот немного пришел в себя, видимо решил, что буря в моём лице, его уже давно миновала.

– Сколько ещё таких как твой обозов идёт к Орде, как далеко они от твоего, что везут, и какая у них охрана? Ответишь честно, будешь жить! – без всяких затей, предложил я ему.

– Да-да, я всё скажу! – охотливо затрепетал тот щеками, после чего начал ещё и кланяться.

– Говори! – гаркнул я, а то его поклоны меня уже начинали нервировать.

– Остальные давно прошли, но я ещё не последний, за мной обоз Барайшира следом идёт. – я согласно кивнул, чтоб продолжал. – У того охраны почти нет, так как он замыкающий, и ему совсем нечего опасаться. А везёт он тоже самое, что и у меня. – и снова нервно сглотнул. – А сколько всего обозов прошло, то я точно сказать не могу. – и испуганно поклонившись, быстро добавил. – Я этого просто не знаю, ведь сейчас вся степь в набег двинула, и все худалдааны вслед за ней следуют.

– Как скоро здесь появиться этот твой Барайшир?

Тот покрутил головой. – Думаю завтра, сразу после полудня должен объявиться, потому, что эта ленивая собака совсем не торопиться. Он сильно жаден, и поэтому не упустит возможности подобрать всё, что от других осталось.

– Живи! – я потерял к нему интерес, а тот упав на четвереньки и в знак благодарности, уже было хотел пробить своим челом землю. – Пока, живи! – чем только заставил его ещё усидчивей кланяться. – подозвал Лутоню, что всё это время стоял неподалёку. – Этого жирного гуся определи под охрану, а теперь рассказывай, как там у тебя всё прошло? А то мы пока со своими разобрались, у тебя уже всё закончилось.