Главная загадка «Эволюции»

– Сначала шпатлёвкой.

– Ну да, конечно. Кстати, как состояние вашей свекрови?

– Плохо, товарищ капитан. Сначала она как бы взяла себя в руки, старалась говорить на отвлечённые темы, не плакала. Но вчера… Мы как раз ужинали, когда по местному каналу показали репортаж об убийстве девушки-инвалида – ну, той, которая похожа на воровку Марго. У Татьяны Борисовны так задрожали руки, что она даже ложку выронила, а потом бросилась к себе в комнату. Я пошла за ней, но она заперлась и остаток дня провела у себя. Лишь один раз она выходила в туалет, и я сквозь щёлку двери увидела разложенные на кровати старые бумаги и фотографии. Я…

Зазвонил мобильный телефон Светланы, прервав её рассказ. Она взяла трубку, и лицо её мгновенно побледнело.

– Что? Но как?! – выпалила она в трубку. – Да, я буду через десять минут.

– Что случилось? – напрягся Лев.

– Мой дом горит… Господи помилуй! Ведь Татьяна Борисовна там, внутри!

Через минуту Лев и Светлана уже сидели в его личном красном «Авенсисе». По дороге Исаев перезвонил Терёхину, хотя уже понял, что тот хотел ему сообщить. Примерно через десять минут они подъехали к пылающему дому. Светлана выбежала из машины, даже не дождавшись полной остановки. Исаев припарковался и вышел следом. Вокруг творилась полная неразбериха. От дома валил густой сизый дым, было слышно, как завывает пламя и растрескиваются брёвна. Кричали люди, от ужаса и горя вопила Светлана, четыре пожарных расчёта пытались побороть адское пламя.

– Лёва, вот ты где! – Слева от Исаева появился Терёхин.

– Ну что тут, Миш? – спросил капитан.

– Меньше часа назад в дежурку позвонила Татьяна Саганович и сказала, что не может найти наши с тобой визитки с телефонами, а ей надо срочно рассказать нам что-то очень важное.

– Ты её спросил, о чём именно?

– Конечно, спросил, – кивнул Михаил. – Она сказала, что убийства её сына и Марии Иразовой связаны, но это не телефонный разговор.

– Хм…

– Я набрал тебе, но ты сбросил вызов. Тогда полетел сюда. А здесь всё в огне. – Старший лейтенант махнул рукой в сторону пожара и продолжил: – Кстати, я ещё раз опросил соседей Иразовых, тех, кого в первый раз не застал дома. Один старик с третьего этажа видел молодого человека в толстовке, высматривающего что-то рядом с квартирой Надежды. Похоже, это наш парень.

– О, это уже кое-что! – Лев похлопал товарища по плечу. – А я убедился в том, что в магазине Сагановича есть «иероглиф», подобный тому, что мы видели на месте убийства Иразовой.

– Выходит, мать Сагановича была права и эти два убийства связаны?

– Похоже на то. Вот только то, что она знала, сгорело вместе с ней и её домом, – горько подытожил Исаев. – Думаю, с вероятностью девяносто девять процентов причина пожара – поджог.

– И с такой же вероятностью Татьяна Борисовна была мертва до начала пожара, – добавил Терёхин.

9. Лето 2020 года

Лев вошёл в свою квартиру страшно уставший и сразу же рухнул в кресло. Стрелки часов показывали одиннадцать вечера. За последние десять дней столько всего произошло, что у него буквально закипали мозги. Исаев был одним из лучших сотрудников городской полиции, но сейчас он явно находился в затруднении. Убийства, которые ему приходилось раскрывать раньше, не были такими запутанными. Зачастую это были бандитские разборки или пьяные драки. Поэтому раскрываемость дел была практически стопроцентной. Конечно, у него были и сложные дела. За одно из них его даже наградили медалью и присвоили звание капитана. Но сейчас он столкнулся с чем-то действительно серьёзным. Четыре трупа, ни одного свидетеля, видевшего преступника в лицо, никаких отпечатков и никакого биоматериала для распознавания по ДНК. Единственная женщина, которая знала, как были связаны первые три убийства, сегодня стала очередной жертвой.

Экспертиза ещё не проводилась, но Лев не сомневался, что смерть Татьяны Саганович – дело рук всё того же таинственного убийцы. Версия капитана о том, что преступник ошибся, убив Марию вместо Марго, теперь казалась несостоятельной. Единственное, что у них было, – размытый снимок с камеры видеонаблюдения и показания полуслепого старика. Конечно, ещё есть непонятные рисунки-знаки-каракули-иероглифы – даже как их правильно назвать, Исаев не знал, а уж как расшифровать – тем более.

После того как Светлана Саганович рассказала ему про реакцию свекрови на новость об убийстве Марии Иразовой, Лев проштудировал биографии Аркадия, Владимира, Маргариты и Марии. Полученная информация оказалась довольно интересной. Во-первых, все эти люди, кроме Владимира, оказались одного года рождения и родились в Краснолесске. Между прочим, всё это касалось и самого Льва: он тоже родился в Краснолесске в 1991 году. Тут он невольно вспомнил, что мать Аркадия успела сказать ему, что он сам как-то связан с её сыном. Во-вторых, у всех, кроме опять же Владимира, не было отцов. И все, кроме Аркадия, прошли через детдом. Про матерей Марии и Маргариты узнать ничего не удалось, в архивах детдомов они значились как подброшенные. Про свою мать Лев знал только одно: она погибла в горах, когда ему не было и трёх лет. Больше никаких родственников у него не было, и он попал в детдом. Получается, что единственная родная мать – Татьяна Саганович – тоже была матерью-одиночкой, и она что-то знала обо всех. Откуда? Почему?

Его раздумья прервал телефонный звонок. Номер был странным, но Лев машинально ответил:

– Да?

– Капитан Исаев Лев Борисович? – торопливо начал молодой мужской голос.

– Да, с кем имею честь?..

– Меня зовут Максим, и это всё, что я могу вам сказать сейчас. Я нахожусь не в России и звоню не со своего номера. Но это всё несущественно.

Исаев напрягся, усталость улетучилась, мозг заработал на полную катушку.

– Я располагаю информацией об убийце, которого вы ищете, – продолжал частить Максим. – И о жертвах тоже. Если его не остановить, будет гора трупов. И могу вас заверить, что и я, и вы – мы оба тоже находимся под прицелом.

– Что вы несёте? – попытался прервать его Исаев.

– Это не телефонный разговор, поймите. Теперь к сути. Завтра вы должны поехать в деревню Малые Роднички. Это примерно в двухстах километрах к северу от Москвы, найдёте по карте. В полдень вы уже должны быть там.

– Должен?! Почему это, к чертям собачьим, я вам что-то должен?

– Пожалуйста, не перебивайте меня, я нахожусь в сложном положении, и у меня очень мало времени. Поэтому умоляю, просто поверьте мне! Мы с вами сейчас буквально зависим друг от друга, мы можем спасти друг другу жизни! – Голос Максима начал срываться, чувствовалось, что для него очень важно то, о чём он говорит. – Прошу вас, не отказывайтесь от нашей помощи!

– Нашей? – переспросил Лев. – И кто же такие эти «наши»?

– Я и мой… э-э-э… мой доверенный человек, – ответил Максим. – Именно с ним вам и нужно будет завтра встретиться. На съезде с Ленинградского шоссе в сторону деревни есть заправка и небольшая гостиница для дальнобойщиков. В двенадцать часов дня он будет вас ждать у стойки регистрации.

– Но как я его узнаю? – озадаченно воскликнул Исаев.

– Скажете, что ищете Старого Рыбака.

– Старого Рыбака? Вы серьёзно?!

– Не переживайте, он найдёт вас сам. – Максим стал говорить тише, почти шёпотом. – Вы же полицейский, проверьте зацепку. Информация, к которой вы получите доступ, была засекречена тридцать лет назад. К тому же она касается вас лично. Так что я бы посоветовал ехать одному. И последнее: постарайтесь не умереть до утра или во время поездки. И это не шутка. Ведь вы в списке жертв.

– Я – что? – переспросил Лев, но услышал в ответ только короткие гудки.

Первой реакцией Льва на этот странный звонок было недоверие, хотелось плюнуть на всё это и лечь спать. Но откуда он так много знает, этот Максим? Ведь всё, что он обсуждал с Терёхиным, было строго между ними, в этом Лев не сомневался. Более того, своими последними размышлениями о схожести судеб участников дела он с Терёхиным даже поделиться не успел. «Пробить» номер? Но Максим говорил, что звонит из-за рубежа и не со своего телефона. А если это так, то процесс займёт целую вечность, а решать нужно сейчас: ехать или не ехать?

Лев посмотрел на часы: было полтретьего. Ночь стояла беззвёздная и душная, окно в комнате было открыто настежь, но Лев не чувствовал ни дуновения ветерка. Он принял душ и решил, что в любом случае нужно хоть немного поспать. Поставил будильник на полшестого и почти сразу провалился в глубокий сон.

10. Лето 2020 года

В шесть утра капитан Исаев уже заправлял свой незаменимый «Авенсис», а ещё через час уже летел по Ленинградке. Свежее утро и крепкий кофе развеяли его сомнения, в таком деле нужно использовать каждый шанс и тянуть за все возможные ниточки.

Без труда найдя гостиницу, он припарковал машину и осмотрелся. До назначенной встречи оставался почти целый час. У гостиницы стояли две фуры и несколько легковушек. На улице никого не было. Лев зашёл внутрь и спросил у девушки-администратора, где можно перекусить. После длинного переезда у него проснулся зверский аппетит, и он заказал в местном буфете огромную пиццу с грибами. Дожёвывая последний кусок, Исаев почувствовал, как его разморило: жара опять набирала обороты, сказывалась долгая дорога и то, что ночью ему удалось поспать всего два с половиной часа. Он устроился поудобнее на небольшом старом диванчике, расположенном напротив стойки администратора, уверенный, что этот диванчик – отличный наблюдательный пункт и отсюда он точно увидит Старого Рыбака.

Но стоило Льву прикрыть глаза, как он задремал.

Разбудил его звон стекла: девушка нечаянно уронила стакан с водой, стоявший на стойке. Льва тут же бросило в жар: большие гостиничные часы показывали семь минут первого. У стойки стояла молодая парочка, больше никого в холле не было. Он вскочил как ошпаренный и бросился на улицу. Перед входом в гостиницу он увидел несколько человек. Справа – семья с двумя бегающими друг за другом детьми, слева – девушка в коротком летнем платье, звонящая по мобильному телефону. Чуть дальше – дальнобойщик, садящийся в свою машину. «Неужели я всё проспал?» – спросил Лев сам себя, всматриваясь в прохожих. И сам же ответил через секунду: «А, нет! Вот он!» Лев рванул к человеку, удаляющемуся от гостиницы. На его спине висел серый потрёпанный рюкзак, а в правой руке была удочка. Капитан догнал его и, схватив за плечо, почти силой развернул к себе.

– Вы Старый Рыбак? – выпалил он в лицо человеку, который оказался стариком лет семидесяти пяти. Огромная кудрявая борода и богатые усы скрывали его рот, на голове сияла лысина, а остатки волнистых седых волос неаккуратными прядями спадали почти до плеч. На нём была застиранная до дыр синяя футболка с надписью «Сибирь» и засаленные тёмно-синие спортивные штаны.

«И этот человек – доверенное лицо того парня, который звонил из-за границы? – удивлённо подумал Исаев, рассматривая старика. – Он больше похож на того, кто реально не вылезает из болота, а не на обладателя секретной информации. Хотя, возможно, это просто маскировка».

– Ну, можно и так сказать, – усмехнулся старик. – А что?

– Я капитан Исаев, мне нужно с вами поговорить.

– У меня нет ни сетей, ни электроудочек, – испуганно затараторил обладатель бороды. – А то, что вам сказал Стёпка Уханов, это всё враки. У меня просто клёв лучше, вот он и завидует. Я ловлю на червя, ничего противозаконного!

– Какого, к чертям собачьим, червя?! – непонимающе вскрикнул Лев. – О чём вы говорите? Это что, игра?

– Рыбалка? Безусловно, игра, – удивлённо закивал дед.

– Что за чепуху вы несёте?! Зачем же ваш друг мне звонил?

– Это мой друг звонил, – послышался голос сзади, после чего на плечо Исаева мягко легла чья-то рука.

Лев повернулся: перед ним стоял мужчина, которому было за шестьдесят, но он явно следил за собой и выглядел подтянутым и моложавым.

– Простите, парень немного перебрал с выпивкой, – сказал мужчина, обращаясь к старику. – Долгая дорога, знаете ли…

– Бывает, – старик кивнул, – я и сам частенько перебираю.

Он поправил сползающую лямку рюкзака и пошёл дальше.

– Так вы едете на рыбалку? – усмехаясь, спросил мужчина Льва.

На нём были летняя рубашка в клеточку, светло-серые хлопчатобумажные штаны и удобные мягкие мокасины в тон. Аккуратно подстриженные волосы, нос с горбинкой и испытующий взгляд голубых глаз дополняли образ. «Этот хоть выглядит получше», – подумал Исаев.

– Даже не знаю, кто из вас больше похож на Старого Рыбака… – попытался оправдаться капитан.

– Да уж. – Мужчина хитро подмигнул. – Я же не думал, что пока буду в туалете, вы успеете найти настоящего рыбака!

– Так это ваш друг мне звонил?

– Точнее, это мой сын вам звонил, – улыбнулся незнакомец.

– Сын? – Лев нахмурился, поскольку опять началась путаница.

– Я всё вам сейчас расскажу, всё объясню, – поспешил сказать мужчина, заметив недовольство Исаева. – Давайте сядем в мою машину, она за углом, там точно нет камер, я проверил.

Капитан вопросительно посмотрел на него.

– Лев Борисович, сведения, которые я вам собираюсь раскрыть, очень опасны. И опасны в первую очередь для тех, кто ими обладает. Ой, простите, я ещё не представился… Сергей Дмитриевич Лазарев, учёный-биолог, генетик, к вашим услугам.

– Генетик? – Исаев удивился ещё больше. – И эти ваши сведения как-то связаны с вашей работой?

– Вы угадали, к сожалению, – вздохнул Лазарев.

Они подошли к старому ржавому «уазику», и Исаев решил пошутить:

– О! Эта техника – то, что нужно для конспирации!

– Автомобиль, конечно, древний. Но если в ближайшее время мы не начнём действовать сообща, то он переживёт нас всех, – угрюмо парировал Лазарев.

Лев ничего не ответил и залез на пассажирское сиденье. Его собеседник устроился рядом и произнёс:

– Что ж, не буду тянуть кота за хвост.

Он достал из бардачка небольшую папку, внутри которой оказались пожелтевшие от времени бумаги и старые фотографии. Одну из фотокарточек он передал капитану.

– Узнаёте кого-нибудь?

На снимке были запечатлены четыре молодые девушки и один парень. Льву хватило одного взгляда, чтобы ответить.

– Ваши глаза и нос сложно не заметить, – проговорил он. – Это вы, только в молодости.

– Да, это так, но я имел в виду девушек. Никто из них не кажется вам знакомой? Даю подсказку: этой фотографии уже почти тридцать лет.

Теперь капитан всмотрелся в лица более пристальным взглядом. Три были ему совершенно незнакомы, но четвёртую он точно знал.

– Татьяна Саганович? Так?

– В точку! – улыбнулся Лазарев и передал ему второй снимок. – Всё же не зря вы выбрали работу полицейского!

– Ого, здесь они уже все беременны, – усмехнулся Исаев, рассматривая на фото округлившиеся животы девушек.

– Ага, а здесь уже родили, – сказал Лазарев, отдавая ему ещё несколько фотографий.

Три девушки позировали с двумя младенцами, а четвёртая – с тремя.

– Вы что, работали в родильном доме? – поинтересовался Лев.

– Ну-у… – протянул Лазарев, – в определённом смысле да.

Глава 2

1. Осень 1990 года

В Москве стояла поздняя осень, холодный ветер гнал по небу тяжёлые облака, источающие мелкий нудный дождик. Прохожие прятались от него под разноцветными зонтиками. Сквозь стекло служебной «Волги», по которому стекали струйки дождя, поток людей с зонтиками казался ожившей картиной импрессиониста.

Сергей Лазарев, талантливый учёный-генетик тридцати восьми лет, ехал в подмосковную Малаховку на встречу со своим бывшим научным руководителем, известным физиологом Александром Вороном. Ему не терпелось поделиться со старшим товарищем радостной новостью, касающейся проекта «Эволюция», который ему предстояло возглавить.

– Ну-с, мой дорогой, присаживайтесь! – Грузный старик с густой, но абсолютно белой шевелюрой и громоподобным голосом пригласил Сергея за стол. – Чайку? Недавно из Китая мне прислали – изумительный вкус!

– Спасибо, Александр Михайлович, с удовольствием!

– Что там, подписали ваше прошение? – спросил Ворон, разливая чай по чашечкам из тонкого английского фарфора.

– Да! Выделяют целую лабораторию в Институте генетики и биоинженерии в Краснолесске. Финансирование в полном объёме! – В голубых глазах Сергея плясали весёлые искорки. – Даже и вопросов особых уже не было.

– Ну а какие могут быть теперь вопросы? После стольких успешных опытов с шимпанзе? Шимпанзята уже подросли, чувствуют себя прекрасно, насколько я знаю.

– Да, это так, но тут всё же люди… и какие люди!

– Да не волнуйтесь, Серёженька, я уверен, что всё пройдёт как по маслу, при ваших-то способностях!

Ворон пододвинул поближе к Сергею изящную старинную вазочку с миниатюрными крендельками, посыпанными сахарной пудрой, и гордо доложил:

– Печенье из Австрии! Чрезвычайно вкусное!

– О! В этом я не сомневаюсь, – улыбнулся Лазарев.

– А в чём сомневаетесь?

– Если честно, то во многом… – Сергей пристально посмотрел на своего учителя. – Вы же знаете, что мы не могли проверить на обезьянах, передаются ли при клонировании умственные способности, наклонности, характер. Среди шимпанзе нет ни Пушкиных, ни Рафаэлей, ни Эйнштейнов. А весь проект рассчитан именно на то, чтобы клонировать гениев.

– А почему, собственно, нельзя было попробовать сначала на обычных людях? Думаю, вы бы легко нашли добровольцев!

– Дело, Александр Михайлович, как всегда, в деньгах. Сказать, что проект дорогой, это ничего не сказать. А зачем государству тратить огромные деньги на то, чтобы увеличить многомиллионное население на несколько обычных людей? Только когда я предложил создать восемь потенциальных гениев, начался серьёзный разговор о финансировании.

– Ещё бы. – Старик усмехнулся. – Зачем ждать, когда где-нибудь и когда-нибудь родится один гений, если можно произвести их сразу около десятка? И всех – прямо сейчас и в нашей могучей, непобедимой социалистической державе!

– Вот-вот. – Лазарев вздохнул. – Быть впереди планеты всей.

– Ничего, Серёжа. – Ворон почесал подбородок. – Будем надеяться, что всё получится. В конце концов, доказательств обратного у нас тоже нет. В данный момент мы не знаем, передаются ли таланты при клонировании. Ну а с помощью вашего проекта узнаем! Вероятность, что передаются, по моему мнению, намного выше. Ведь, по сути, что такое разум? Это результат химических процессов в мозге человека. Почему бы этим процессам не зависеть от физического строения мозга? А то, что мозг клона будет полностью идентичным мозгу оригинала, мы уже знаем наверняка.

– Хотелось бы в это верить. – Сергей снова вздохнул.

– А вы верьте, верьте, друг мой! Без сомнений здесь обойтись трудно, всё бывает: и сомнения, и ошибки. Но таков путь учёного: через тернии к звёздам! И на этом пути главное – не терять веры в себя, в свои силы, в свою команду и в победу!

– Да если бы я не верил, то и не взялся бы за это дело. Вы же меня знаете! – Молодой учёный немного оживился, услышав слова поддержки от своего наставника.

– Вот это другое дело, – одобрительно произнёс Ворон.

– Но ещё предстоит сложная работа по изъятию генетического материала. Это меня тоже сейчас очень волнует.

– А на ком вы остановились в итоге, напомните старику…

– Эйнштейн, Леонардо, Ньютон и Мария Кюри.

– Боже мой! Боже мой! – Ворон мечтательно вздохнул. – Как жаль, что я не доживу до того времени, когда они повзрослеют! Ведь каждый из этих учёных менял ход истории! Представьте, друг мой, возможно, вам доведётся услышать спор Ньютона и Эйнштейна! Классическая теория против теории относительности!

– Всё же будущие клоны – это не те великие люди, которых больше нет. Но, вероятно, у них будут свои мысли и собственные теории. И как знать, не превзойдут ли они своих прототипов! Сейчас это всё похоже на сон, – признался Лазарев, – но так хотелось бы увидеть его наяву!

– Полноте, Серёженька, полноте! – Старик махнул рукой. – Это не сон. Это современная наука. Дерзкая мысль. Пытливый разум. И вы – да, именно вы, друг мой, – сейчас находитесь на острие науки. Я горжусь, что вы мой ученик! Эх, пожалуй, за это нужно выпить чего-нибудь покрепче чаю! Как насчёт коньяка? У меня есть бутылочка «Двина», пятьдесят градусов, между прочим…

– Знаю-знаю. – Лазарев улыбнулся. – Армянский коньяк, который, по легенде, пил Черчилль.

Ворон с трудом вылез из-за стола и направился к резному дубовому буфету.

– А с генетическим материалом, я думаю, проблем не будет. У меня есть связи в нескольких зарубежных университетах, я вам помогу, чем смогу.

– Но ведь «Эволюция» – строго засекреченный проект, – возразил Лазарев. – Вдруг ваши зарубежные коллеги что-то заподозрят?

– Эх, молодой человек, – старик плюхнулся за стол, поставив перед собой изящную бутыль и пару рюмок, – я при КГБ скоро уж семьдесят лет живу, и сколько меня засекречивали, не пускали, выспрашивали, вынюхивали… И ничего, всё равно я выезжал, куда мне надо было, и общался с теми, с кем хотел. А уж сейчас тем более, время вон какое настало – свобода кругом!

– Но государственную тайну пока никто не отменял.

– Да никто не узнает про вашу тайну, Серёженька. Я никому ничего не скажу! – Ворон подмигнул и поднял рюмку. – Ну, давайте, за вашу «Эволюцию»! Чтоб шла успешно!

Коньяк приятным теплом распространился по телу, учитель и ученик переместились в кресла, поближе к мерцающему камину.

– Уютно тут у вас, – заметил Лазарев. – Тихо и тепло.

– Да, тут вам не Москва с её бешеными темпами. А кстати, Серёжа, – спросил Ворон, разливая очередную порцию «Двина» по рюмкам, – не боязно вам из Москвы-то уезжать? Незнакомый город, новые сотрудники…

– Ну, во-первых, Краснолесск – это не захолустье какое-нибудь, а крупный, развитый наукоград. Во-вторых, часть команды я беру с собой из Сеченовки.

– Они тоже готовы покинуть столицу?

– Ради такого проекта – готовы! Профессора и доценты в Москве не редкость, согласитесь, а вот участие в первом в мире клонировании человека – это эксклюзив!

– О да! Тут мне крыть нечем. – Старик опять вздохнул. – Будь я помоложе, сам бы за вами следом побежал, всё бы бросил. Взяли бы вы меня, Серёжа, в свою команду?

– Конечно! – Лазарев расплылся в улыбке. – Вас, Александр Михайлович, я бы и в разведку взял!

– А кто рожать-то будет? Об этом подумали?

– Пока нет. – Сергей поставил рюмку на столик и почесал переносицу. – Этот вопрос на месте решим. Время ещё есть. Сейчас главное – найти ДНК наших гениев.

– Да сказал же я, найдём! Прямо завтра сделаю пару запросов. Буду держать вас в курсе.

– Я вам так благодарен, Александр Михайлович!

– Да бросьте, друг мой! Мне самому приятно быть хоть как-то причастным к этому проекту, пусть и неофициально.

Так, мечтая о будущем, они просидели у камина почти два часа.

На следующее утро Ворон, как и обещал, связался с несколькими своими коллегами за границей и попросил их помочь ему с поисками ДНК четверых гениев. А Лазарев начал готовиться к отъезду в Краснолесск.

2. Осень 1990 года

На работе ему оставалось только проверить, всё ли правильно упаковали и не забыли ли чего-то важного. А дома у него вещей было немного (Сергей Дмитриевич развёлся три года назад и жил один), да и из них он решил взять лишь малую часть. Он ходил по своей квартире и, складывая вещи в картонные коробки, как будто прощался со своей молодостью. Глядя на фотографию темноволосой красавицы с огромными чёрными глазами, он невольно улыбнулся: «Елена Прекрасная… Как-то ты там теперь?»

В Лену Малиновскую, за которой вечно бегали толпы поклонников, Сергей был влюблён ещё со школьных лет. Она училась в параллельном классе и заслуженно считалась чуть ли не самой красивой девчонкой во всей школе: точёные черты лица, изумительная фигурка, томный взгляд и заразительный звонкий смех покоряли многих. Но только к тридцати годам, когда Сергей уже достиг звания доцента в институте Сеченова, своенравная девушка согласилась выйти за него замуж. Медовый месяц молодожёны провели в Италии, и Елена, которая после блестящего окончания иняза свободно говорила по-итальянски, была буквально очарована этой страной.

По советским меркам Сергей и Елена жили роскошно: у них были новенькие «Жигули», хорошая двухкомнатная квартира недалеко от метро «Красные Ворота», их не смущали пустые прилавки – продукты покупались на рынке, а одежду они привозили из зарубежных командировок. Так прошло почти пять лет. Всё было хорошо, кроме одного. Елене было уже за тридцать, а детей у пары всё не было. После нескольких месяцев хождений по врачам выяснилось, что Лазарев никогда не сможет иметь детей. Как оказалось, причиной послужили эксперименты, которые он ставил в начале своей карьеры. В них использовалось облучение опытных образцов – и вот однажды Сергей схватил слишком большую дозу радиации. Он давно забыл об этом, как о ночном кошмаре, поскольку лечение было вполне успешным, и до сих пор ему казалось, что никаких последствий того случая нет и уже никогда не будет. Он предлагал усыновить ребёнка, но жена была непреклонна, она хотела только своего малыша и ни о каких других вариантах даже слышать не желала. Это означало одно: развод. Решение это далось очень непросто им обоим. Лазарев до сих пор отчётливо помнил их последний разговор.