Кевин и волшебные часы

– Ну, хоть чего-то ты не умеешь! – засмеялся Кевин, постучав ногтем по стеклу циферблата. – А то я уже немного комплексовал в твоем присутствии.

Часы мерцали мягким синим светом. Кевин решил, что волноваться, наверное, не стоит.

В полном молчании друзья шли вверх по реке. Спустя минут десять они дошли до закрытого деревянного шлюза, который был достаточно широким, чтобы безопасно перейти на другую сторону канала. Лин радостно кивнул Кевину и одними губами произнес ‘Мерфи’, а затем забрался на шлюз, и, шагая первым, освещал фонариком дорогу, а Кевин осторожно следовал за ним. Вода тихо журчала в темноте, и коленки его немного дрожали, но он ни за что не признался бы в этом другу. Наконец, они спрыгнули на землю, но оказалось, что они преодолели только первое препятствие. На правом берегу не оказалось ни дорожки, ни тропинки, а лишь сплошные заросли кустарника и камыша. Пробираться сквозь них с одним фонариком, стараясь не создавать шума, было невероятно сложно. В небе появилась, напоминая огромный масляный блин, полная луна. От этого стало немного светлее, но страх не рассеялся. Ребята пробирались около часа, оступаясь, падая и царапаясь.

– Ой, какой ужас! – вдруг громко прошептал Лин. Кевин замер на месте и приготовился бежать. В полной темноте голос Лина прозвучал невероятно громко. – Я, кажется, наступил на улитку!

Кевин с облегчением вздохнул.

– Фух, как ты меня напугал!

Лин посветил фонариком себе под ноги:

– Где-то тут она хрустнула!

– Подумаешь, улитка!

– Что значит, «подумаешь»? – возмутился Лин. – Они же поют! – он внимательно осмотрел траву и обрадовался:

– Нет, это ветка! Пойдем!

Когда они наконец-то увидели пришвартованную лодку, свет в ее окнах уже погас.

Друзья молча стояли и смотрели на нее в полном отчаянии, как вдруг Лин схватил Кевина за руку и прошептал:

– Смотри! Это «Королева Долины Ли»! – Кевин вновь перепугался не на шутку. Он принялся озираться, думая, что Лину явилось привидение. Он на всякий случай нащупал часы, мучаясь при этом вопросом, смогут ли они остановить потусторонние силы во времени.

– Ты чего замер, пошли обратно к той лодке!

– Какой? – не понял Кевин.

– «Королева Долины Ли» – это вон та лодка, на которой зажегся свет, а темное пятно за ней – это «Маргарет»! – прошептал Лин. Кевин вздохнул, но тут же опять разволновался. Это означало, что вновь придется переходить реку. В этот раз мальчики уже передвигались быстрее. Ступив на деревянный шлюз, Кевин почувствовал, что ему почти совсем уже не страшно. И, хотя держаться было не за что, он более уверенно перебежал на другую сторону и быстро спрыгнул вниз на тропинку. Вскоре они подкрались к «Королеве Долины Ли» и увидели, что свет на ней по-прежнему горит.

– Я думал, нам придется бегать от одной лодки к другой всю ночь! – прошептал Кевин.

– Нам надо подойти вплотную и посмотреть через вон ту щель в окне! Ведь, если Мортона здесь не окажется, то, возможно, еще и побегаем, – ответил Лин.

Очень осторожно друзья подползли к освещенному окну. Кевин присел на корточки, а Лин подсматривал, стоя над ним на цыпочках. Со своей позиции они могли видеть только угол пустого обеденного стола. Друзья затаились и стали выжидать. Окно постоянно запотевало от их дыхания, и приходилось его осторожно протирать рукавом.

Вдруг на стол упала тень. Она нарастала, и через секунду в окне появился сам профессор. Кевин чуть не вскрикнул от ужаса, потому что в руках Мортона он увидел обмякшее тело Квинн. Лин почувствовал, что друг разволновался, и похлопал его по плечу, пытаясь приободрить.

Мортон положил лисичку на стол и скрылся из вида. Глаза Квинн были закрыты, а кончик хвостика мерцал бледным желтоватым светом едва заметным сквозь грязное запотевшее стекло. Врач появился вновь, толкая перед собой столик на колесиках. На нем были расставлены бутылочки с разноцветными жидкостями, и угрожающе разложены шприцы, ножницы, причудливые инструменты и почему-то моток веревки. Мортон поменял бутылочки местами, оглядел стол, удовлетворенно кивнул и натянул синие резиновые перчатки.

Кевин сжал зубы. Надо было что-то делать, и он дернул Лина за штанину, но тут профессор снял перчатки, швырнул их на пол и опять исчез. Кевин уже открыл рот, чтобы предупредить Лина, что он сейчас остановит время, как вдруг услышал, что дверь на носу лодки скрипнула, и кто-то вышел наружу. Друзья бросились на землю и затаились. Сначала они услышали шаги, затем какой-то шорох, а потом кто-то спрыгнул с лодки на песочную дорожку совсем неподалеку от них.

– Надо прогуляться часик перед тем, как я их прикончу, – услышали они голос Мортона. – Пойдем, Белое Ушко, мне надо немного подумать! – добавил он, и шаги стали постепенно удаляться.

– Скорее, на лодку! – прошептал Лин.

Глава 8

Дверь оказалась не заперта. Ребята прошмыгнули внутрь, и Кевин бросился к столу, на котором лежала Квинн.

– Ищи ее брата, он тоже должен быть здесь, – скомандовал он, и Лин заметался по лодке в поисках других комнат. В это время Кевин нащупал пульс на лапке Квинн и убедился, что она жива.

– Он здесь! – сообщил Лин, – но без сознания!

– Надо поскорее вынести их отсюда! – Кевин вспомнил, как Квинн рассказывала ему о том, что Аенгус, ее прапрадедушка, спас Горинку, положив ее в саквояж. Он огляделся и увидел огромную сумку у стола, набитую кусками поролона. Кевин засунул в нее правую руку, чтобы опустошить ее, как вдруг сумка захлопнулась, словно капкан.

– Лин, скорее сюда, это ловушка! – закричал он и стал зубами задирать рукав на левой руке, чтобы оттянуть заводную головку на волшебных часах и остановить время.

– Обожаю догадливых молодых людей! – в дверном проеме возник профессор. – Когда вы подрастете, вы поймете, что управлять людьми намного интереснее, чем управлять временем! – с этими словами он подошел к Кевину и одним движением снял с его руки часы. – Как же давно мы не виделись! Лет сто или двести? – обратился он к часам, щелкнув каким-то рычажком на сумке, отчего она раскрылась, освободив руку Кевина.

Из-под поролона выбрался черный клок шерсти, спрыгнул на пол и вдруг медленно обрел очертания, превратившись в Белое Ушко:

– Почти триста, профессор!

– Ого, неужели так долго? Как же я соскучился! – он поцеловал часы и вдруг воскликнул:

– Синим! Почему стрелка светится синим, а не красным?! Что вы с ними сделали? – он схватил с передвижного столика веревку и принялся связывать Кевину руки, одновременно обматывая веревку вокруг круглой ножки стола. – Не делай глупостей! – вдруг угрожающе предупредил он Лина, заметив, что тот сделал шаг к дверям. – Если ты сбежишь, то все они полетят в воду, понял?!

– Понял! – покорно кивнул Лин и осторожно опустил тело лиса, которого он до сих пор держал на руках, на пол.

– Так почему хвост на часах горит синим?

– Я не знаю, честно! – ответил Кевин.

– Какого цвета раньше была точка на кончике стрелки?

– Красного.

– Когда же она стала синей?

– К… ка… кажется сегодня…

– Ты что-то сделал с ними?

– Нет, клянусь! – Кевину стало очень страшно. Вдруг он испортил часы, и теперь время пойдет наперекосяк.

– Вы встречались с Розенталем? – прищурился Мортон.

– Нет! А кто это?

– Не важно! Значит, у него это наконец-то получилось! – сказал он кролику. – В прошлый раз у него это заняло гораздо больше времени! – усмехнулся профессор, взял веревку и привязал руки Лина к ножке стола. – Вы кому-то рассказали, куда сегодня отправились?

– Да! – выкрикнул Лин. – Мои родители знают, что мы здесь и будут нас искать!

– Какой милый блеф! – расхохотался Мортон. – Вас найдут в лучшем случае спустя полгода, когда закончится мой контракт с агентством! – он принялся складывать вещи в ту самую сумку, в которую попался Кевин. – Но, если вам тут очень понравится, то вы можете его продлить, вы же знаете, где находится агентство! – расхохотался он. – Думали, что я такой идиот и забыл удалить электронную почту с компьютера в клинике, да?

И тут Кевин понял, почему профессор сказал, что управлять людьми гораздо интереснее, чем управлять временем. Каждый их шаг был заранее спланирован Мортоном. Он и Лин просто следовали заранее написанному сценарию.

– Удачи вам, когда проснутся ваши друзья! Я им рассказал о том, как ты их обманул, Кевин! Ай ай ай, как нехорошо получилось!

– Вы тут сдохнете! – прошипел Белое Ушко.

– Ну, зачем же так грубо? Почему же сразу сдохнут? Погибнут! «Бешеные лисы напали на мальчиков», напишут в газетах!

– Вас будут искать! Лодка записана на Ваше имя! – закричал Лин. В ответ на это профессор с улыбкой показал на часы:

– Поменять имя на документах так же просто, как и найти нужную информацию, когда у вас есть такие замечательные часики.

– Ну а теперь прощайте! – Мортон схватил саквояж и направился к выходу.

– Мы пришлем вам открытку! – крикнул Белое Ушко, прыгая вслед за профессором. – С видом на Биг Бен!

– Тихо ты! – зашипел профессор, захлопывая за собой дверь.

– Все равно им не выбраться! – дети услышали ехидный смех кролика, а затем звук поворачиваемого в замке ключа.

Глава 9

– Спокойно! Мы обязательно что-нибудь придумаем! – попытался успокоить Кевина Лин, с опаской посмотрев на лиса, лежащего неподалеку. – Как ты думаешь, что профессор мог им такого сказать?

– Наверное, что я был с ним в сговоре и помог ему украсть часы. Даже веревку не перетереть, – в отчаянии воскликнул он, сердито пнув круглую ножку стола, привинченного к полу.

– Светает… Представляю, какая паника начнется, когда родителям позвонят из школы и сообщат, что нас там не было, – вздохнул Лин.

Вдруг за окном послышался какой-то шорох.

– Помогите! – изо всех сил закричал Кевин. – Спасите нас!

Ручка на дверях лодки задергалась. Затем послышался скрежет, будто кто-то пытался ключом открыть замок. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге возник незнакомый мужчина с длинной седой бородой с обезьянкой на плече.

– Ну и дела…., – покачал он, разглядывая комнату. – Профессор Мортон здесь?

– Нет, – ответили изумленные друзья, переглянувшись.

– А часы? Мои часы у вас?

– Нет, – опять хором ответили они.

– Эх, ну что за невезение! – он сел прямо на пол и обхватил руками голову.

Спустя минут пять Кевин не выдержал:

– Простите, эээ… сэр… что нарушаю ваше молчание, но Вы не могли развязать нас?

– Ох! – вскочил мужчина на ноги. – Вот я старый балда!

Он забегал по лодке, и, обнаружив нож в одной из столешниц на кухне, вернулся и перерезал веревки, освободив ребят.

– Профессор Розенталь! – протянул руку он. – А это мой приятель, Олег Николаевич. Обезьянка вежливо поклонилась.

– А профессор, он тоже ваш приятель? – осторожно поинтересовался Лин. Лицо мистера Розенталя помрачнело:

– Нет! – сухо ответил он. – Давным-давно, правда, мы дружили и даже работали вместе, но он обвел меня вокруг пальца и причинил много горя моей семье! – мужчина сел опять на пол и замолчал.

– А «давным-давно» – это когда?

– Вы, наверное, мне, не поверите, ребята. Но я разыскиваю свои часы по всему миру уже лет двести или триста! – он хотел еще что-то добавить, как вдруг Квинн зашевелилась и застонала. Кевин сбегал на кухню и принес воды. Он взял один из шприцов, лежащих на передвижном столике, наполнил его из стакана, и дал ей немного попить. Тут же зашевелился ее брат, и Кевин осторожно влил немного воды и в его пасть.

– Кевин, наверное, это прозвучит жестоко, но надо их связать. Хотя бы вот его, – Лин кивнул на брата Квинн.

– Зачем?!

– Мне кажется, что понадобится какое-то время, чтобы убедить лисиц, что мы не заодно с профессором Мортоном, иначе, нам всем несдобровать.

Кевин согласно кивнул, и они вдвоем, как можно осторожнее, связали лапы брату Квинн.

– А сестру? – спросил Лин. Кевин посмотрел на спящую Квинн:

– Мне кажется, что она мне доверяет, она очень добрая!

– Ну, смотри!

– Я знал Аенгуса и Горинку! – внезапно произнес мистер Розенталь. – Они не причинят вам вреда!

– Это не они! Это их праправнуки! – воскликнул Кевин, с удивлением глядя на старика. – Вам, правда, триста лет?

– Мне – столько же лет, сколько и было. Только я нахожусь в этом возрасте уже… – он закрыл глаза и забормотал что-то, загибая пальцы… триста двенадцать лет, – грустно улыбнулся он. – Мы познакомились с Мортоном, когда нам едва исполнилось по двадцать! Став бессмертным…

– Вы, правда, бессмертны?! – мальчики вытаращили глаза.

– К сожалению, да!

– Но это же очень здорово! – воскликнул Кевин. – Я бы все отдал, чтобы жить вечно!

– Это ты сейчас так думаешь, мальчик. Положим, ты стал бессмертным в свои юные годы. Ты никогда не найдешь работу, тебе придется ходить в школу, чтобы никто не узнал о твоем даре, и чтобы ученые не принялись охотиться за тобой. Ты бы похоронил всех родных и близких, стал бы гением во всех возможных науках, а что потом?

– Но вы же не мальчик! – прошептал Кевин, думая, что можно было бы подождать немного и стать бессмертным лет через десять или двадцать.

– Да, не мальчик. Профессор Мортон сделал меня бессмертным, когда мне было уже шестьдесят, и я до сих пор проклинаю тот день, когда я позволил ему обвести себя вокруг пальца.

– А расскажите, как это случилось? – попросил Лин. – Нам в школу только к восьми, а сейчас еще пять утра, и мы пока тут подождем, может, лисички проснутся!

– А разве вам самим не нужно хоть немного поспать? – спросил мистер Розенталь, накрыв своим пальто уже безмятежно похрапывающего Олега Николаевича, свернувшегося калачиком на полу.

– Нет! – хором выкрикнули ребята, вызвав улыбку у мистера Розенталя.

– Ну что ж, давайте только заварим чайку, чтобы не замерзнуть, и я расскажу вам и про часы, и о том, как двое лучших друзей стали злейшими врагами.

Глава 10

Я родился в России, и мои юные годы пришлись на правление Алексея Михайловича, о котором вы, наверное, никогда и не слышали, ну, да и Бог с ним. Мы были крепостными крестьянами, и должны были работать в полях помещика за то, что он позволял нам жить на его земле. Примерно, как сейчас мы платим налог государству, мы выплачивали налог, но не деньгами, а своим трудом. Пока мои родители гнули спины в поле, моим воспитанием занимался старый часовщик. Он был необыкновенным человеком. Уже в те времена он в совершенстве познал законы физики и механики и обучил меня всему, что знал и умел сам. Я постоянно что-то изобретал, но больше всего я увлекся идеей перемещения во времени и все мои опыты были направлены в этом направлении.

Когда он умер, я продолжил работать в его мастерской. Но однажды мой помещик проиграл меня в карты своему приятелю.

– Как это? – возмутился Кевин.

– Сейчас это кажется выдумкой, а тогда это было в норме вещей – покупать, продавать и обмениваться крестьянами, – усмехнулся старик. – И все бы ничего, да новый хозяин, к которому мне пришлось переехать, совершенно не интересовался наукой. Я пытался расположить его к себе и изобрел для него плуг, который заменил бы в поле двадцать, а то и пятьдесят человек, но он сломал его! Он боялся, что от этого крестьяне станут ленивыми, у них появится слишком много свободного времени для размышлений, и они сбегут от него. Новый помещик невзлюбил меня, и лично проверял каждый день, работаю ли я в поле. У меня совсем не оставалось возможности продолжать свои научные эксперименты.

– А почему Вы не переехали в другую страну? – воскликнул Кевин.

– Ну, тогда это считалось преступлением. Даже побег от своего помещика мог повлечь за собой смертную казнь. Да и куда бежать? У нас не было ни паспортов, ни фамилий, ни сбережений.

– Разве 'Розенталь’ – это не Ваша фамилия? – развел руками Лин. Старик хитро улыбнулся.

– Моя, да не моя! Спустя годы, когда я уже отважился на побег, я очутился в деревеньке под Германией. Никогда больше не видел я места красивее. Повсюду цвели розы – белые, красные, розовые, а благоухали они на всю округу, до самой Франции! Так это место и называлось – Розенталь – Долина Роз. Уже позже, когда я оформлялся в училище, мне нужно было вписать свою фамилию в реестр. И, не задумываясь, я записал себя Розенталем. Красиво, правда?

Ребята согласно кивнули.

– А что было дальше? Вы остановились на том, что новый помещик к Вам плохо отнесся, – напомнил Кевин.

– Несмотря на зоркий надзор, я не мог просто трудиться в поле. Меня тянуло на эксперименты. Однажды я соорудил что-то наподобие современных самокатов. Путь в поля был не близким, и, порой, занимал около двух часов. Научив одного из крестьян на нем кататься, мы утром решили посоревноваться, кто из нас быстрее доберется до места. Мы разогнались с горки, и тут нам навстречу на телеге выехал помещик. Мой приятель не справился с управлением и врезался в лошадь, которая была в упряжке. Та перепугалась и бросилась от страха в лес, увлекая за собой воз с кричащим от ужаса помещиком.

Мистер Розенталь помолчал, будто припоминаю подробности того случая. – Приятелю было выписано прилюдно двести розг.

Кевин закрыл лицо руками.

– Розга – это, как прут? – спросил он, зажмурив глаза от ужаса.

– Как прут, – кивнул старик.

– Один мальчик из моего класса хотел ударить прутом лошадь, но я остановил его!

– Молодец! – похвалил его мистер Розенталь. – Это очень больно! – он даже сморщился при этих словах, тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ.

– После этого меня все стали сторониться. Помещик намеренно не наказал меня, чтобы все стали презирать меня и мои изобретения бы стали никому не нужны. Я замкнулся в себе. Днем работал в поле, а ночью что-нибудь мастерил тайком. Однажды я работал над совершенствованием крысоловки. По России прокатилась волна чумы, которую разносили грызуны, и я придумывал разнообразные устройства, чтобы обезопасить себя и других. В дверь постучал сынишка помещика. Он хотел, чтобы я собрал ему самокат тайком от отца, но я отказался. Это повлекло бы за собой большие неприятности, и, на этот раз двести розг достались бы не мальцу, а мне. Он по-хозяйски обошел мое скромное жилище, порылся в инструментах, пошарил по шкафам в поисках какой-нибудь диковинки, а затем неожиданно полез под кровать. Спустя мгновение оттуда раздался пронзительный крик, и он в ужасе выскочил и бросился домой к отцу. На руке у него висела одна из моих крысоловок.

И тогда я сбежал! Быстро упаковав все самое ценное – инструменты и кое-какие записи, я отправился, куда глаза глядят. Спустя годы я оказался во Франции! А уже в Париже и познакомился с Кэрью Мортоном, тогда еще веселым и добрым студентом, изучающим медицину и химию. Он был родом из Англии, но презирал монархию и не хотел возвращаться в эту страну. Однажды он обмолвился о том, что в его жилах течет рыцарская кровь, но рассказал об этом с какой-то неприязнью, а потому я не стал выспрашивать у него подробностей. О своем прошлом я тоже не любил вспоминать. Меня приняли на кафедру натуральной философии, и мне открылся доступ к удивительным книгам. «Часы с маятником» Гюйгенса, «Математические начала натуральной философии» Ньютона, труды Ферма, Ремера… Это было невероятно! Я вновь с азартом взялся дорабатывать свои теории.

Вскоре мы с Мортоном выяснили, что оба стремимся к одной и той же цели – научиться повелевать временем. Только Кэрью искал лекарство способное сделать человека бессмертным, а я работал над часами, которые смогли бы изменять время. Так мы и подружились. Нам обоим казалось, что мы уже близки к своей цели, и тогда мы решили основать свою лабораторию, где мы смогли бы трудиться вместе, вдали от чужих глаз. Я поселился в одной маленькой заброшенной деревеньке во Франции, и Кэрью присоединился ко мне со своими мензурками и колбами. Мы проводили с ним все время вместе, ставя опыты. Он невероятно талантлив! Пока я трудился над часами, он изобрел невероятное количество наичудеснейших лекарств. Но он никогда не доводил свои работы до конца, потому что эти лекарства получались случайно и не интересовали его.

– Как Флеминг! – воскликнул Лин. – Он открыл пенициллин, антибиотик, который сейчас выписывают для лечения инфекций, но все дальнейшие тесты за него выполняли уже другие люди, потому что он был занят другими опытами!

– Именно! – кивнул старик. – Все, что его интересовало, это способность становиться невидимым, бессмертие и мои часы! Но невидимость ему никак не удавалось довести до совершенства. То хвост, то голова отказывались исчезать, приводя его в бешенство! А однажды он изобрел еще одну удивительную способность – благодаря ней человек мог понимать язык животных!

– Но как?! – воскликнул Кевин. – Я тоже понимаю, о чем говорят лисы, птицы, мой пес и даже кот по телефону, но я до этого никогда не встречался с профессором!

– Ты разговариваешь с котами по телефону? – рассмеялся Лин. – Дашь номерок?

Кевин тоже засмеялся.

– Нет, ну, правда, однажды я понял все, что сказал кот моего приятеля, когда он поднес Бориса к телефону!

Мистер Розенталь расхохотался.

– Как-то раз Мортон позвал меня в свою лабораторию. На операционном столе лежала то ли белка, то ли хорек, уж и не помню. Он проводил тогда еще опыты по бессмертию, а добился лишь того, что хвостик этого животного стал светиться. Примерно, как у них, – он кивнул на Квинн и Бреннуса. – Кэрью попросил меня погладить светящийся кончик хвоста этого зверька, а потом мы вместе вышли из лаборатории. Он указал на стайку птиц, и тут вместо привычного чириканья, я услышал, как они между собой разговаривают, ссорятся и даже напевают песни, в которых есть слова! Ты трогал лисий хвост? – вдруг строго спросил он у Кевина.

– Нет! – испугался Кевин, потом нахмурил лоб, вспоминая. – Или да. Но я не специально! Я брал Квинн на руки, когда спасал ее из воды! И что же, я теперь тоже стану бессмертным? – обрадовался он. Услышав это, Лин вскочил, подбежал к Квинн и провел рукой по ее хвостику. Мистер Розенталь рассмеялся.

– О, нет, сыворотку бессмертия Мортон вводил отдельно, поэтому это единственное, что не передается по наследству. Сейчас я расскажу, как это произошло со мной.

Я первым закончил свою работу. Это было невероятно! Конечно, часы еще не были идеальны. То они давали сбой, и замершие птицы в небе шлепались на землю, то я переносился назад во времени, но сам забывал об этом. В общем, часы требовали совершенствования.

Но, к сожалению, моя маленькая победа внесла раскол в нашу дружбу с Мортоном. Он заперся в своей лаборатории и сутками не выходил из нее. Если раньше мы вместе смеялись над нашими неудачами и радовались новым открытиям, то теперь он замкнулся и перестал рассказывать мне о своих опытах. Изредка, я встречал в лесу странных животных и насекомых – пчел, меняющих цвет, белок, умеющих частично становиться невидимыми или оленей, способных ударом копыта вызвать дождь. К тому времени мне стало одиноко, и я, порой, наведывался в соседние деревушки, чтобы обменять продукты на изобретенные мной безделушки и поговорить с местными жителями. Так я встретил Марту, влюбился без памяти и вскоре женился. Марта была очень красивой и доброй девушкой. Я продолжал работать над часами, заботился о своей жене, и стал абсолютно счастливым человеком. Это еще больше отдалило нас друг от друга с Кэрью.

Но однажды он пригласил меня к себе в лабораторию и торжественно сообщил, что изобрел бессмертие.

– Но как же ты об этом узнал? – рассмеялся я. – Ведь для этого нужно жить вечно! Его очень рассердила моя шутка. Мортон поставил передо мной банку с поденками и приказал:

– Садись и смотри!

– А кто такие «поденки»? – осторожно спросил Кевин.

– Это такие мотыльки, которые живут всего несколько часов! – терпеливо пояснил мистер Розенталь, ничуть не рассердившись на то, что Кевин его перебил. – И вот я сел в кресло, и целые сутки наблюдал за ними, не смыкая глаз. Ни один из мотыльков не умер, и тогда я убедился в том, что бессмертие существует! Я очень порадовался за моего друга! Но за те годы, пока мы не общались, он сильно изменился. Он предложил обменять мои часы на инъекцию бессмертия.

– И вы согласились? – воскликнул Кевин.

– Как ни странно, нет! – покачал головой мистер Розенталь. – Во-первых, я боялся побочных эффектов. Будь я один одинешенек на этом свете, я бы и секунды не раздумывал, но, когда у тебя появляется семья, то ты становишься очень уязвимым и осторожным! – пояснил он. – Но признаваться в этом было как-то стыдно.

– Но у меня есть только одни часы, – пояснил свой отказ я, – а у тебя этого бессмертия целая бочка. Это несправедливо. Давай, я создам еще одни часы, такие же, и мы тогда обменяемся? – он ничего не сказал мне в ответ, молча, развернулся и скрылся за дверью своей лаборатории. Мы не общались еще десять лет. За это время, я довел свои часики до идеала, и взялся работать над копией для Кэрью. И вдруг моя жена заболела. Моя любимая Марта стала чахнуть на глазах, и я бросился за помощью к Мортону.