«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!»

Между Эйлау и Ротененом встали две дивизии (Леграна и Сент-Илера) из IV-го корпуса Сульта, прикрытые с правого фланга бригадой лёгкой кавалерии Брюйера. Им предстояло вступить в упорный бой с центром русской армии, двойная линии которой протянулась от Шлодиттена до Зерпаллена. Ещё одна дивизия Сульта, генерала Леваля, выстроилась в боевой порядок слева от Эйлау. На крайнем левом фланге Великой армии, практически напротив Шлодиттена, располагалась бригада лёгкой кавалерии Латур-Мобура – 5-й и 7-й гусарские полки. Наполеон остался с гвардией (пешей и конной) на кладбище Эйлау, которое с самого начала битвы окажется под огнем русской артиллерии. Резервная кавалерия Мюрата (в основном тяжелая – кирасиры и драгуны, чью ударную силу сполна познают русские полки) выстроилась за полками пехоты Ожеро, справа от Эйлау, где стояла гвардия.

Сражение началось с сильной артиллерийской перестрелки. Несмотря на то, что более многочисленные русские батареи обрушили на французские боевые порядки град ядер, но им не удалось подавить ответный огонь вражеских орудий. Эффект от стрельбы русской артиллерии мог быть больше, если бы французские линии не были прикрыты строениями Эйлау и Ротенена. Значительная часть ядер попадала в стены домов или вообще не долетали до французов. Напротив, французские канониры имели возможность беспрепятственно поражать крупные массы русских, стоящие почти без прикрытия на открытом пространстве – в чистом поле – за Эйлау. Кроме того, за счёт лучшей выучки французы стреляли намного чаще и точнее, чем противник, что в какой-то степени сводило на нет заметное численное превосходство русской артиллерии.

Только около полудня на правом французском фланге появились головные колонны III-го корпуса маршала Даву. Его войска приближались к полю сражения по-эшелонно. Первым появился авангард и внезапной атакой заставил отойти русских от Зерпаллена. Вслед за авангардом быстрым маршем к полю сражения подходили дивизия Фриана, за ней – дивизии Морана и Гюдена. Поскольку всего в распоряжении Даву было более 15 тыс. чел., то по численности армия Наполеона могла вскоре сравняться с русской (62—63 тыс. против 67 тыс. солдат).

Полки Даву, развернувшись в боевые порядки, пошли в атаку на Кляйн-Заусгартен и Зерпаллен, атаковав левый фланг армии Беннигсена. Наполеон поддержал III-й корпус, бросив ему на усиление часть корпуса Сульта (дивизию Сент-Илера и бригаду резервной лёгкой кавалерии в составе двух полков). Селения Кляйн-Заусгартен и Зерпаллен переходили из рук в руки множество раз. Французам ценой невероятных усилий удалось сбросить русских с высот близ деревни Кляйн-Заусгартен, господствующих над этой частью поля сражения, и, выбив врага из самой деревни, двинуться в направлении деревни Ауклаппен и одноименного леса. Неся значительные потери, Даву продвигается-таки всё дальше и дальше в сторону леса Ауклаппен. Для русской армии возникла угроза выхода французов в её тыл и Беннигсен вынужден, постепенно ослабляя центр, перебрасывать войска к своему левому флангу, чтобы избежать обхода. Иначе русская армия могла оказаться отрезанной от пути отступления к Неману, т.е. от русской границы.

Заметив, что значительная часть русских резервов сконцентрировалась против Даву, Наполеон решает нанести по центру русской армии удар силами 15-тысячного корпуса Ожеро. И вот две его дивизии проходят южнее кладбища Эйлау, развёртываются и бросаются в атаку через покрытую глубоким снегом равнину под ураганным огнём русской артиллерии. Справа наступает дивизия генерала Дежардена, слева – генерала Эдле. В каждой из дивизий первая бригада движется в развёрнутом боевом порядке, а вторая сомкнутыми колоннами позади флангов первой. Эти колонны могли в любой момент перестроиться в каре, если бы вдруг их атаковала русская кавалерия. Для поддержки пехоты корпусная артиллерия Ожеро развернулась в 400 метрах перед кладбищем.

И надо же такому случиться, что именно в этот момент на обе армии внезапно налетела сильная снежная буря. Из-за этого поле боя стало быстро покрываться кубометрами снега, которые вихри ветера поднимали в воздух. Ослеплённые бьющим в лицо снегом французские войска, дезориентировавшись, потеряли нужное направление и слишком отклонились влево. В результате идущие в атаку солдаты Ожеро неожиданно оказался менее чем в 300 шагах прямо напротив самой большой батареи русских – центральной из 72 орудий. С такой дистанции промахнуться просто невозможно – почти каждый выстрел попал в цель. Раз за разом русские ядра врезались в плотные массы вражеской пехоты и выкашивали целые ее ряды. Буквально за несколько минут корпус Ожеро потерял 5.200 солдат убитыми и ранеными – треть своего состава. Сам маршал получил ранение, Дежарден был убит, Эдле серьезно ранен. Остатки корпуса Ожеро остановились, дрогнули и попятились назад.

Воспользовавшись моментом паники и беспорядка в помятых и обескровленных вражеских рядах, Беннигсен перешёл в контрнаступление. Пытаясь прорвать ослабленный центр неприятел, он быстро бросил на отступающих «ожеровцев» застоявшуюся на морозе кавалерию и, разгоряченную прямо перед атакой ядреной порционной водкой, пехоту. Кроме того, атакующая масса русских войск была поддержана артиллерией. Более того, её плотный огонь был сконцентрирован на гвардии Наполеона, стоявшей на кладбище Эйлау. Разгорелся кровопролитный штыковой бой. Войска Ожеро, понеся ужасные потери, начали отступать.

Однако стремительно наступая, русские сильно оторвались от своей основной линии. Увидев это, Наполеон, постарался воспользоваться этим неожиданно подвернувшимся ему шансом повернуть в свою пользу неудачно складывавшийся для него ход кровавой битвы. Он немедленно отдаёт Мюрату приказ ввести в бой всю резервную кавалерию. Двум дивизиям (драгуны Груши и кирасиры д’Опуля – 64 эскадрона – более 7 тыс. сабель) сведенным в одну могучую колонну тяжёлой кавалерии в развёрнутом строю (тем самым увеличивалась ее пробивная сила!) предстояло спасти Великую армию и… ее императора, попытавшегося было вернуть себе инициативу сокрушительным ударом «бронированного» конного кулака.

Дело в том, что преследуя «ожеровцев», русская пехота и кавалерия почти прорвались к ставке Наполеона. Очевидцы свидетельствуют, что, увидев накатывающийся вал атакующих русских, Наполеон восхищенно произнес: «Какая отвага!». Казалось бы, ещё одно мгновение, и французский император будет схвачен в плен или даже убит.

И тут вся кавалерия Мюрата на полном ходу мощным тараном врезалась в ряды русских войск. Начался ожесточенный бой с переменным успехом. Обе стороны понесли в нём тяжелые потери. Тем не менее, именно блестящая конная атака Мюрата спасла положение французской армии.

Обессиленные противники отвели свои потрепанные части на исходные позиции, но артиллерийская дуэль продолжалась.

Левый фланг Беннигсена тем временем продолжал медленно отступать назад – к Кучиттену, оставляя в руках неприятеля опорные пункты своей обороны. Исправил положение меткий огонь 36 орудий мобильных конных батарей под командованием полковника Ермолова и 6—7 тыс. чел. из корпуса Лестока, которые очень вовремя прибыли на подмогу левофланговым войскам Остермана-Толстого. С их помощью на всем левом фланге французы были остановлены и отброшены назад.

Фактически на этом битва при Прейсиш-Эйлау закончилась.

Правда, канонада продолжалась с обеих сторон еще до 21 часа, но обескровленные войска больше не предпринимали новых атак.

Более того, ночью русская армия начала отход. Французы уже не имели сил преследовать ее.

По сути дела противники разошлись «в ничью», но поскольку русские сами покинули поле битвы, то Наполеон резонно посчитал нужным объявить о своей победе.

Французам она обошлась в 4.893 убитых, 23.598 раненых и 1.152 пленных (5 знамён было потеряно) – всего: 29.643 человек. А вот данные о русских потерях не столь конкретны: 15 – 20 тыс. убитых и раненых, 3 тыс. пленных, т.е. всего – от 18 до 23 тыс. чел. Рассказывали, что опоздавший на поле битвы маршал Ней, глядя на десятки тысяч убитых и раненых, воскликнул: «Что за бойня, и без всякой пользы!»

Наполеон простоял на поле битвы целых 10 дней. Затем он начал отступление в противоположном направлении. Казаки, бросившись в погоню, отбили и захватили в плен 2 тыс. раненых Великой армии.

Более трёх месяцев понадобилось армиям противоборствующих сторон, чтобы прийти в себя после такого крупномасштабного, но бессмысленного сражения, не принёсшего ни одной из сторон ожидаемой решительной победы, хотя с обеих сторон было пролито «море» крови.

…Между прочим, участие в первой «ничейной» битве с самим Бонапартом (правда, многоопытный царедворец Беннигсен рапортовал царю о битве при Эйлау как о своей победе; спустя пять после бородинской «мясорубки» точно так же поступит знаменитый «дворский» генерал М. И. Кутузов!) было отмечено выдачей армии многочисленных наград. Практически сразу после того, как известие о сражении пришло в Санкт-Петербург, был учреждён знак отличия военного ордена, предназначенный для нижних чинов армии. А уже 31 августа 1807 г. специально для награждения офицеров, участвовавших в той памятной битве, был выпущен крест «За победу при Прейсиш-Эйлау». 18 офицеров получили орд. Св. Георгия III-го класса, а 33 офицера – орд. Св. Георгия IV-го класса, некоторых наградили орд. Св. Владимира. И наконец, сам «триумфатор» генерал от кавалерии Леонтий Леонтьевич Беннигсен получил от расщедрившегося царя наипрестижнейший орд. Св. Андрея Первозванного и пожизненную пенсию в 12 тыс. рублей – по тем временам огромные деньги…

Пока противники «элегантно вальсировали и крепко бодались» в заснеженных Польше и восточной Пруссии в январе 1807 г. Штральзунд и остров Рюген оказались заняты 15 тыс. шведских войск под командованием генерала Эссена, за которыми наблюдал малочисленный французский корпус маршала Мортье. 18 января, переправившись через реку Пеена, Мортье опрокинул шведские авангарды у Грейфсвальде, Штефенгагаена и Элленгорста и осадил Штральзунд.

Вылазки гарнизона, предпринятые в конце января и начале марта были отбиты с большим уроном. Но 17 марта Мортье был вынужден с 1-й дивизией своего корпуса отправиться на осаду Кольберга, а под Штральзундом осталась лишь дивизия Гранжана. Воспользовавшись этим, шведы превосходящими силами напали на неё и оттеснили за реку Пеену.

Вторично в кампанию того года французы появятся перед Штральзундом уже в июле. Город обложат дивизии Луазона, Буде и Молитора. В ночь на 4 августа начнутся траншейные работы и обстрел города. 8 августа шведские войска ретируются на остров Рюген и жители Штральзунда откроют ворота. Французам достанутся 500 орудий и множество всевозможных запасов. 12 августа генералы Фрерон и Рейль приступом возьмут оставшиеся шведские укрепления – Старый форт и укреплённый о-в Денхольм.

19 марта 1807 г. началась осада X-м корпусом маршала Лефевра прусского города Данциг с 60 тыс. населения, затянувшаяся на три с лишним месяца.

Этот укреплённый порт в устье реки Висла занимал важное стратегическое положение. Если бы французы продолжили наступать на восток, то он оказался бы в тылу их левого фланга, и там могли бы спокойно высадиться войска для действий против французов. Причем, атаковать Данциг было можно только с запада, так как с севера он был прикрыт Вислой, а с юга и востока – болотами. Помимо своей стратегической значимости он был интересен для французских войск и своими запасами пороха, зерна и «всем прочим», столь необходимых для дальнейшей кампании на востоке. Гарнизон Данцига насчитывал примерно 11 тыс. чел. и 300 орудий под командованием фельдмаршала фон Калькройта.

Х-й корпус Лефевра состоял из двух польских дивизий под командованием генерала Яна Домбровского, саксонского корпуса, воинского контингента из Бадена, двух итальянских дивизий, и ок. 10 тыс. чел. собственно французских войск – всего ок. 27 тыс. чел. и 3 тыс. лошадей.

В помощь солдатам Лефевра был придан генерал Шасслу-Лоба, командовавший сапёрами, и Бастон де Ларибуазьер, командовавший артиллерией. Оба считались одними из лучших по своей специальности во всей Великой армии. Начальником штаба был генерал Друо, тоже очень толковый и разностороннеодаренный военачальник, в частности, один из «гуру» наполеоновской артиллерии.

…Кстати сказать, в ту пору в Великой армии их было сразу несколько: Сорбье, Сенармон, Фуше де Карей, д`Антуар и др. – выдающихся «фейерверк-мейстеров» по определению, несших от их умело организованного огня серьезные потери, противников…

20 марта, выполняя приказ Наполеона о блокаде Данцига, французский генерал Жан-Адам Шрамм (1760—1826) вывел 2 тыс. солдат на северный берег Вислы за форт Вайхсельмюнде, заняв позиции прямо к северу от города. 2 апреля земля оттаяла достаточно для того, чтобы можно было начать земляные осадные работы. 8 апреля была начата вторая траншея, завершённая 15 апреля, а к 25 апреля была закончена третья траншея. После того, как 11 апреля Вандам взял крепость Швейдниц в Силезии, оттуда к Данцигу были отправлены большие осадные орудия, прибывшие 21 апреля.

23 марта французская артиллерия начала обстрел города. Между 10 и 15 мая русское командование предприняло попытку доставить в город подкрепления в количестве 8 тыс. чел. под командованием отличившегося в полевых сражениях этой военной кампании генерала Н. М. Каменского 2-го.

…Кстати, привечаемого самим «неистовым стариком Souvaroff», ласково-уважительно прозвавшего Николая Михайловича за отличие при штурме Чертова моста в Альпах «Чертовым генералом»! И это при том, что старик был очень скуп на похвалу «коллегам по ремеслу» в высоких чинах. Тем более, что Николай был сыном его заклятого антагониста, которым у Александра Васильевича были очень большие «тёрки» со времен Козлужди, т.е. свыше 30 лет назад! Так бывает: Суворов – военный талант ставил превыше всего, если он (чужое дарование), конечно, не грозил Его Собственной Славе Первого Полководца Его Времени – «Времени Незабвенного! Времени Славы и Восторга»!..

Подкрепления шли на 57 транспортных судах под защитой английского шлюпа «Фэлкон» и шведского линейного корабля. Из-за опоздания шведского корабля, на борту которого было 1.200 солдат, Каменский вынужден был задержаться, что дало Лефевру время для укрепления своих позиций. Попытка русских прорываться к городу была отбита, причем, если их союзники англичане говорили, что эта неудача обошлась русским потерей 1.600 солдат и 46 офицеров, то французы и вовсе утверждали о 3 тыс. чел. Попытка британского 18-пушечного корвета «Даунтлесс» доставить по реке 150 баррелей пороха также провалилась: корабль сел на мель и был взят на абордаж французскими гренадерами.

После срыва всех этих неуклюжих попыток деблокировать Данциг французы продолжили осадные работы. 21 мая прибыл корпус Мортье, что сделало возможным штурм Гагельсберга. Понимая что город ему не удержать, фон Калькройт разумно предложил Лефевру переговоры, потребовав те же условия капитуляции, что пруссаки предоставили французам много лет назад после осады Майнца в 1793 г. Поскольку Наполеон заранее был на это согласен, то условия были приняты. 24 мая 1807 г. Данциг сдался и гарнизон покинул его со всеми военными почестями – с развевающимися знамёнами и под барабанный бой.

Почему условия оказались столь мягкими?

Все очень просто: Бонапарт стремился завершить осаду до наступления лета, чтобы к началу летней полевой кампании против Беннигсена устранить угрозу своему тылу и перебросить войска на другие участки.

Наполеон приказал осадить близлежащий форт Вайхсельмюнде. Поскольку генерал Каменский предпочел ретировался со своими войсками, то и гарнизон не стал сопротивляться и сдался. Если Наполеону «взятие» Данцига обошлось примерно в 400 солдат, то данцигский гарнизон «отделался» гораздо дороже: ок. 11 тыс. чел.

Во второй половине мая к русской армии, все еще пребывавшей на зимних квартирах, наконец-то стало поступать в нужном количестве продовольствие, что было столь необходимо для дальнейшего эффективного ведения войны с Наполеоном. Общая ее численность стала оцениваться в 125 тыс. чел., в том числе, 8 тыс. казаков и 20 тыс. чел. в отдельно стоящим корпусе Н. Тучкова 1-го в Польше.

Правда, Великая армия, несмотря на серьезные эйлаусские потери, была еще больше, насчитывая до 150 тыс. человек. С самого февраля по распоряжению Наполеона она была расквартирована за рекой Пассаргой: 27-тысячный корпус Бернадота – на левом фланге, корпус Сульта – в центре у Либштата. Гвардия, резервная кавалерия и корпус Даву – у Гогенштейна и Остероде. А вот 20-тысячный корпус маршала Нея был сильно выдвинут к Гуттштадту.

Примечательно, что русские войска зимовали на северо-востоке от корпуса Нея. Две дивизии Дохтурова находились у Вормдита, две дивизии Остен-Сакена и кавалерия Уварова под общим командованием первого, а также две пехотные дивизии и кавалерия князя Д. Б. Голицына располагались у Аренсдорфа на северо-западе от Гуттштадта. Авангард во главе с П. И. Багратионом базировался в Лаунау, севернее позиций Нея. А вот корпус князя Алексея И. Горчакова 1-го и казаки Платова стояли южнее за рекой Алле.

Серьезно подготовившись к возобновлению военной кампании, до того развивавшейся весьма успешно (по сути дела дотоле столь победоносному Бонапарту так ни разу и не проиграли!), Беннигсен принял решение атаковать отдалённый от основных сил Великой армии корпус Нея у Гуттштадта. По его плану Дохтурову полагалось перерезать сообщение корпусов Сульта и Нея у Ломитена, авангарду ударить во фронт французских сил, а корпусам Горчакова 1-го и Остен-Сакена напасть на фланг и в тыл неприятеля. В тоже время прусскому корпусу Лестока было приказано демонстративно отвлекать войска Бернадота, а казачьим соединениям переправиться через р. Алле и преследовать отступающие части французов сколько это будет возможно.

23 мая (5 июня) основная диспозиция была донесена до сведений командиров и армия приготовилась к активным боевым действиям против уже не столь страшного как ранее, уже не всегда исключительно победоносного, «корсиканского чудовища».

В 3 ч. утра 24 мая части Дохтурова двинулись к Ломитену.

Так началась целая серия жарких боев, протекавших с переменным успехом – с 23 мая (4 июня по старому стилю) по 28 мая (9 июня). В исторической литературе ее принято называть единообразно – «сражение при Гуттштадте», поскольку все они протекали в районе города Гуттштадта.

В лесу, перед селением Ломитен, завязался бой с авангардом корпуса Сульта. Маршал, помня распоряжение императора не пересекать р. Пассаргу, не решился атаковать всеми силами и, отбросив врага, вернулся на исходные позиции, охраняя переправу. Однако и Дохтуров смог выполнить данный ему приказ: он расположился на занятых позициях у Ломитена, т.е. перерезал коммуникации неприятеля.

Уже утром в бой ринулся авангард князя Багратиона. Пройдя стремительным темпом Гронау, он занял Альткирх (Альтенкирхен) по дороге на Гуттштадт. Тут он стал ожидать подхода сил Горчакова 1-го и Остен-Сакена, поскольку опасался, что если он сам в одиночку ударит по позициям Нея, то может понудить врага отступить и, тем самым, позволит ему ускользнуть из готовящихся сомкнуться русских «клещей». Проще говоря, Багратион старался не спугнуть неприятеля с позиции, окружаемой остальными частями русской армии.

Однако французы не стали ждать пока «капкан» захлопнется. Ней посчитал, что багратионовский авангард – всего лишь усиленная разведка противника, не влекущая за собой никакой активности в его сторону. Он решил отбросить Багратиона на исходные позиции, атаковав Альткирх всеми силами. Завязался тяжёлый бой, в котором главной задачей русских было дождаться подхода подкреплений. Но французский маршал наседал так сильно, что мог с минуты на минуту опрокинуть русский авангард. Багратион, заметив неподалёку долгожданные полки Остен-Сакена и кавалерию Уварова, перешёл в контратаку на вражеский корпус. Теснимый с севера, он начал отступать по дороге на Деппен, мужественно отбивая атаки противника на всём пути отступления.

К концу дня после тяжелого шестичасового боя Ней все же остановил свои войска в р-не Анкендорфа и начал переправлять тяжести и обозы на левый берег р. Пассарги, куда, планировался к 27 мая подход всех соединений Великой армии.

Так, план русского командования по окружению и разгрому корпуса Нея провалился. Дело было в несвоевременном прибытии колонн Горчакова и Остен-Сакена. Они подошли на указанные позиции гораздо позже запланированного времени, а именно тогда, когда части Багратиона уже отбросили противника от Гуттштадта. Казаки Платова также опоздали с занятием Бергфрида, однако всю вину за провал операции главнокомандующий возложил именно на Остен-Сакена, дело которого позже отдали в военный трибунал.

Русская армия заночевала у Глогау и Квеца.

В ночь с 24 на 25 мая Беннигсен упустил блестящую возможность отрезать Нея от Деппенских переправ. Он не воспользовался тем, что маршал ночевал прямо перед основными силами врага. Отчаянная (эдакая «безбашенная») смелость всегда выделяла этого маршала даже среди других наполеоновских маршалов-храбрецов (Мюрата с Ланном и Удино, например), но в этой ситуации она могла выйти ему и его солдатам боком.

И вот, в 3 часа утра 25 мая, Багратион внезапно атаковал неприятеля у Анкендорфа. Но его позиция оказалась очень крепкой: левый фланг был прикрыт болотами, а правый – упирался в лесистые горы. И все же, после непродолжительного боя корпус Нея снова оказался разбит авангардом русской армии и окончательно отошёл за р. Пассарга. За два дня боя маршал потерял только пленными 1,5—3 тыс. солдат (в том числе генерала Роге), 2 орудия и свой личный экипаж впридачу к обозам.

Только узнав о нападении русских войск на отдельно стоящий корпус Нея, Наполеон начал собирать все свои силы (порядка 123 тыс. солдат?) в единый кулак у Заальфельда.

26 мая генерал Беннигсен узнал об этом и стал прикидывать, где бы ему получше обустроить свои позиции для вполне возможного генерального сражения в возобновившейся кампании. Он колебался в выборе между позициями – у Гуттштадта или у Гейльсберга, но, все же, стал возводить укрепления у первого пункта и расположил свои войска поблизости.

Уже утром 27 мая, отдав последние распоряжения к бою, Наполеон приказал войскам переправляться через р. Пассаргу сразу в двух местах – у Деппена и у Эльдитена. Тем временем, приехавший на позиции Багратиона главнокомандующий Беннигсен вновь проявил нерешительность, приказав сдерживать французов у Деппена, где должны были переправляться главные силы французской армии, но не ввязываться с ними в решительный бой. Корпус маршала Сульта согласно приказу Наполеона перешёл реку в назначенный срок у Эльдитена и с ходу атаковал селение Клейненфельд, где находились войска под началом Н. Н. Раевского, проявившего тогда выдающийся героизм. Весь день за селение гремел тяжелейший бой. В одной из атак Раевскому удалось окружить и истребить целую пехотную бригаду французов. За неосмотрительные действия поплатился и её командир, генерал Гюйо. Но даже этого подвига было мало, чтобы сдержать натиск всего корпуса Сульта, атакующего очень энергично при значительном численном превосходстве. Обстановка обострилась до того, что в ситуацию пришлось вмешаться самому Багратиону.

В связи с началом переправы французов у Деппена, он отвел свои силы к Анкендорфу и приказал Раевскому отойти на одну с ним высоту к Вольфсдорфу. Только вечером последний смог выполнить приказ своего командующего, выведя свою бригаду к указанному ему месту. Оказавшись поблизости друг от друга и в условиях хорошей связи, Раевский и Багратион приготовились к новой схватке, собираясь передислоцироваться потом в расположение основных сил русской армии у Гуттштадта.

Однако ночью Беннигсен приказал авангарду Багратиона сдерживать врага как можно дольше, решив дать неприятелю генеральное сражение, все же, не у Гуттштадта, а у Гейльсберга, куда и стягивал все русские войска (примерно 105 тыс. чел), правда, очень медленно.

28 мая в рамках «Гуттшадтского сражения» произошёл последний бой.

Весь тот день, постоянно наседая, французские силы теснили русских к Гуттштадту. Корпус Сульта атаковал Вольфсдорф. Судя по всему, столь же жарко было и у Анкендорфа. Вражеские силы намного превосходили войска Багратиона. Теснимые со всех сторон многочисленным противником, русские около четырёх часов сдерживали его на фронте протяженностью в 14 км. Близ города кипел ожесточенный бой. Как и при Прейсиш-Эйлау, покрыли себя славой артиллеристы А. П. Ермолова, подпуская врага на дистанцию прямого выстрела в упор. И все же, русским пришлось отступить в Гуттштадт. Жаркий штыковой бой на улицах города в последний раз позволил Багратиону отбросить противника и успеть отойти за р. Алле, после чего мосты через нее были своевременно уничтожены казаками Платова.