Долгая дорога

– Курсы в нашем же бывшем колледже, занятия по выходным! – с жаром, как всегда, кричал он. – Через четыре месяца у нас будут сертификаты! Сможем подрабатывать, плохо, что ли?

Я согласился…

Неожиданно для меня, занятия, оказались очень интересными. Вел их адвокат, звали его Джеймс Сми, который специализировался на оформлении купчих для своих клиентов, приобретающих недвижимость. Вроде бы скучная работа, но Джеймс так не считал. Мы с Мариком вскоре поняли, что торговля недвижимостью для нашего преподавателя – интереснейшая область человеческой деятельности, которую он, хотя сам занимался только купчими, изучил во всех тонкостях, начиная от общепринятых правил оформления сделок и кончая теми неписаными этическими нормами, которые каждый должен постигать сам. Словом, оказалось, что торговля недвижимостью – это хобби нашего преподавателя. Потому-то, очевидно, и удавалось ему передать свое увлечение студентам.

– Эта профессия вряд ли принесет вам большое состояние, – сказал он на вводной лекции, – но уверяю вас, она очень интересна. Это в какой-то мере игра, но серьезная. Она требует знания законов, житейских правил, знакомства с сегодняшней экономической конъюнктурой. Она невозможна без понимания людей. А сами вы должны быть людьми азартными, уметь увлекаться. Но необходимо и умение вовремя остановиться…

Каждая лекция Джеймса Смита раскрывала смысл этих слов: ему удавалось увлекательно излагать довольно скучный курсовой материал.

Получали мы от него и практические советы, очень полезные. Например, такой: стоит инвестировать средства в старую, требующую ремонта, недорогую недвижимость. Притом не в одиночку, а с полезными партнерами. Джеймс объяснил, что он покупает старые дома на паях с мастеровыми: плотниками, сантехниками, электриками. Разумеется, ремонт эти умельцы делают сами, обходится он дешевле процентов на 35, а цена дома намного возрастает. К тому же старые дешевые дома часто удается покупать за наличные, без ссуды в банке. Это тоже дает большую прибыль.

– Ну что за человек! – восхищался Марик нашим преподавателем. – И талантливый, и деловой. Ты посмотри, сколько у него идей!

Кстати, раз уж зашла речь о Марике Мэйзере. Вот уж у кого не было недостатка ни в идеях, ни в энергии, ни в предприимчивости! «Идеи у тебя лезут из головы, как у Страшилы – солома!» – говорил я иногда со смехом. Возможно, это были в какой-то степени наследственные качества: Марик вырос в семье предпринимателей, что в советские времена было совсем нелегко. Отец его имел во Львове кустарное производство, изготовлял различный ширпотреб из пластмассы, а дед заведовал обувной фабрикой. Мой энергичный друг пошёл по стопам родственников: начал подрабатывать, ещё учась в колледже. Казалось бы, легко ли парню, только что приехавшему в Америку, работать в Нью-Йорке таксистом? Плохое знание языка, чужой город, незнакомый, огромный, с безумным движением… Всё было против Марика! Так нет же, вскоре он стал зарабатывать лучше местных таксистов-ветеранов. Парень умел обойти конкурентов, не слишком-то соблюдая правила рабочей солидарности. Молодой таксист быстро познакомился со швейцарами фешенебельных гостиниц, работниками, регулирующими посадку на такси возле выходов из терминалов аэропортов. Подсобил Марку швейцар получить клиента «пожирнее», то есть едущего в дальний конец города, заработал свою долю. Подвел к нему регулировщик у аэропорта пассажира без очереди – получил на лапу.

Марик ничего не боялся, умел извлечь выгоду даже из того, что другим приносило убыток.

Как-то зимой начался буран. Нью-Йорк занесло снегом. Транспорт стоял, люди не хотели рисковать ни собой, ни машинами. Марк Мэйзер рискнул. Вернулся он домой спустя сутки. «Столько работы, а на дорогах такси нет», – сказал он и, протянув матери толстую пачку денег, завалился спать.

* * *

Через четыре месяца мы с Мариком получили сертификаты. К этому времени я уже попал к Джиму Веберу и был вполне доволен. Но всё же по выходным начал подрабатывать агентом в конторе по продаже недвижимости. Не у Лари. Один из его бывших сотрудников, Рон Балсамо, открыл свою контору и по просьбе отца взял меня… Я согласился. Почему же не использовать такую возможность? Но мечтал о другом: поработаю у Джима Вебера, стану опытным программистом и попробую открыть свое собственно дело.

* * *

И вот теперь, сидя на ступеньках подъезда, подперев голову руками, я мрачно разглядывал обломки, в которые превратились мои мечты…

Так что же, снова искать работу, писать новые резюме? Сколько же это будет продолжаться? Нет, к чёрту! Я сыт по горло! Через год закончу аспирантуру, тогда мои резюме будут выглядеть много лучше. А пока учусь, не пойти ли к Рону на full time, на полное время? Ведь профессия, как оказалось, довольно интересная.

Может, попробовать?

Глава 47. Добро пожаловать в Квинс!

– Леди и джентльмены, не толпитесь у входа! Кто пришел первым? Сюда, пожалуйста, проходите в офис… За мной! Спокойно, прошу вас! Не волнуйтесь, мы примем всех! Всех!

Выкрикнув это «всех», я вздрагиваю и быстро оглядываюсь по сторонам. Нет, слава богу, никто меня не слышал. Потому что и некому. Улица вокруг пуста, ведь нет еще восьми утра. И вовсе я не возле офиса среди толпы клиентов. Я только иду на работу.

Уже почти полгода я агент по продаже и аренде недвижимости в компании «В and В Turnpike Realty» у брокера Рона Балсамо. Доволен ли я? Пока еще сказать не могу.

Начать с того, что не вручают мне здесь зарплату. Ни по пятницам, ни в другие дни. Работа у агентов сдельная: продашь или сдашь кому-то в аренду квартиру, дом, получишь свою часть комиссионных. Нет – сиди без заработка. Да и комиссионные не у всех одинаковые. Размеры их зависят от того, с кем ты как агент имел дело. Я, например, пока работаю только с покупателями, то есть с людьми, которые желают что-то снять или купить. А клиентов, то есть тех, кто продает или сдает жилье, мне пока не удалось найти ни разу. Приходилось пользоваться «чужими», то есть теми, кого передавали мне коллеги. Поэтому за полгода мне удалось успешно завершить всего три сделки. Да и комиссионные я получал очень скромные. Таковы уж правила в нашем бизнесе! Ведь платят именно клиенты. Есть у тебя «свои» клиенты – зарабатываешь прилично. Нет – довольствуешься крохами…

Обидно, конечно. Но я не падаю духом. И в этом помогают мне мечты о будущих победах.

Вам кажется, что я все еще не повзрослел? Что ж, простите, уж какой есть. Приношу за это благодарность судьбе! И даже сейчас, когда пишу эти строки, ничуть не стыжусь того, что украшал свой короткий путь на работу яркими, живыми, наполненными звуками, красками и даже запахами сценками…

Подхожу к офису, а у дверей толпа, как у магазина знаменитой фирмы, начавшего большую распродажу. Сотни людей. И все они пришли ко мне! Клиенты, продающие квартиры и дома на необычайно выгодных условиях. Покупатели и съемщики. Они волнуются, что их опередят, суетятся, рвутся поближе ко входу.

Протискиваюсь сквозь толпу. «Леди и джентльмены, прошу извинения»… Чьи-то плечи, спины, взволнованные лица… Глаза, устремленные на меня… Шелест одежды, аромат духов… Эта женщина в шляпке, я уже видел ее где-то… «Виноват… Разрешите отпереть дверь».

Я уже и вправду у дверей, в моих руках настоящий, а не воображаемый ключ от офиса. И как только я вставляю его в замочную скважину, толпа исчезает, испаряется – называйте как хотите. В стенах офиса уже нет места картинкам. Начинается реальная жизнь.

Трудности – трудностями, ожидания – ожиданиями, но я полюбил нашу контору. Она совсем не походила на контору Лари Ская, темную, грязноватую и прокуренную. К нам войдешь, и сразу становится приятно. Большое окно, почти от пола до высокого потолка, заливает длинную комнату светом. И обои светлые, и мебель, и ковер. Отражая свет, они тоже излучают его, как и белая деревянная с вырезным узором перегородка, отделяющая возвышение – кабинет босса. Я не преувеличу, если скажу, что и сам босс, когда он сидел на этом возвышении за письменным столом, вполне соответствовал духу и стилю своего офиса. Почему бы и нет? Ведь убранство нашего дома – это в какой-то мере отражение склада нашей души. А частенько даже и внешности…

В те дни, на мой взгляд, Рона Балсамо вполне можно было назвать человеком приятным во всех отношениях. Без гоголевской иронии. Его родители давно уже иммигрировали в Америку из Италии. С отцом Рона я был знаком, а матери не застал в живых. Тридцатилетний Рон, младший из трех братьев, говорит о матери с нежностью и гордится тем, что похож на нее. Что же, если так, то есть чем гордиться: лицо у Рона открытое, светлое, привлекающее и чертами, и выражением. Да он и весь хорош собою. Статный, подтянутый, элегантный. Всегда отлично выбрит, ногти – будто только что от маникюрши, костюм, сорочка, галстук словно сегодня из магазина, безукоризненно вычищенные ботинки. Легкая, но твердая походка уверенного в себе человека. Таким он и был, мой хозяин. Люди чувствовали это и тянулись к нему. Не могу не добавить, что и представительницы прекрасного пола не оставались равнодушными к обаятельному холостому итальянцу.

Рон вел дела неплохо, хотя брокером стал совсем недавно, проработав до этого агентом у Лари Ская всего с год. А ведь торговля недвижимостью – бизнес очень нелегкий, предвидеть результат сделки невозможно до последнего момента. Впрочем, риск – ведешь ли ты корабль по коварному океану, покупаешь акции или продаешь дома в конторе на Юнион Тернпайк, – риск всегда тут. Для многих людей есть в нем какая-то притягательность. Другие постоянно боятся неудачи и, столкнувшись с ней, опускают руки.

В те далекие времена я ни о чем таком еще не задумывался. Мной владело только нетерпение. Пусть только появится у меня клиент, уж я все сделаю как надо! И вот, наконец-то, одна из дальних родственниц отца, звали ее Роза, решила сдать квартиру и попросила меня помочь найти жильцов. Я радостно сообщил боссу, что иду к клиенту посмотреть квартиру. Рон внимательно поглядел на меня, чуть улыбнулся.

– Послушай-ка, Вэл… Я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но… Ты имей в виду: пока комиссионные не лежат в кармане, дело не сделано. Не считай, что все уже в порядке, понимаешь?

Я пожал плечами.

– То есть как это? Квартира есть, хозяйка ждет. А жильцов найду быстро!

– Все так, – кивнул Рон. – Но дело у нас… Непредсказуемое!

Я, конечно, остался при своем мнении.

Вероятно, потому что я так стремился к этой первой деловой встрече, мне во всех деталях запомнился и неказистый, с покосившимися водосточными трубами, двухэтажный дом Розы, и ее холодная, неуютная квартира.

– У вас с отоплением проблема? – спросил я, поеживаясь (март только начался, а в комнате было немногим теплее, чем на улице).

– Отключаем временами. Дорого. Потому и сдаю квартиры…

– Квартиры? Сколько же?

Оказывается, сдавались две. Но первую из них – она была в подвале – вряд ли можно было назвать квартирой. Плохо освещенная комнатка-конура, тесный туалет, кухни вообще не было.

– Поставлю электрическую плитку, – невозмутимо сказала Роза…

Во второй квартире имелись три комнаты и кухня, но ощущение мое почти не изменилось. Уж больно заброшенной и убогой она выглядела. Я как-то приуныл.

К этому времени я уже хорошо усвоил один из основных законов нашего бизнеса. Дешевое жилье раскупается и арендуется гораздо лучше, быстрее, чем дорогое, однако при одном условии. Будь квартира как угодно дешева, ее надо предлагать идеально чистой. Прибранной. Уже именно в тот момент, когда покупатель или съемщик увидит ее впервые. Первое впечатление: от него все зависит! А тут…

– Вы собираетесь менять ковер? – спросил я, глядя под ноги на что-то затертое, неопределенного цвета, издающее, как мне казалось, неприятный запах. – Да и стены… Тут нужен ремонт!

Роза обиженно пожала плечами.

– А как же? Конечно, сделаем! К первому числу квартира будет готова.

К первому… Значит, прикинул я, у меня есть еще почти месяц!

Жильцов я нашел очень быстро. Это была милая молодая черная парочка с десятилетней дочкой. Мы вместе посмотрели квартиру. Ее уже кое-как прибрали, хотя ремонтом еще и не пахло. Роза снова повторила, что к первому все будет готово. И я очень обрадовался, когда ребята сказали, что согласны.

В последний день марта, то есть перед обещанным числом, обе «договаривающиеся стороны» собрались в конторе Рона подписывать арендный договор. Чувствуя себя очень деловым, я пояснял, склонившись над столом:

– Договор сроком на год. Вот тут – оплата аренд, за один месяц, вот – за депозит. Его размер равен месячной арендной плате. Оплата аренды – с завтрашнего дня…

– Ошибка! – внезапно перебила меня Роза.

– Где? Какая?

– Почему это с завтрашнего? Вы когда смотрели квартиру? Пятнадцатого! Вот с него и оплачивайте!

– Но, Роза, так не бывает! – Я старался, чтобы мой голос звучал спокойно. – Никто не оплачивает квартиру со дня осмотра. Есть правило: оплачивают со дня въезда или подписания договора…

Роза презрительно махнула рукой:

– Правило? У меня свои правила!

У меня от ярости горло перехватило. Джордж, будущий жилец, робко напомнил:

– Ведь квартира к пятнадцатому не была готова…

– Бы-ы-ла-а, не была-а… Вы смотрели ее? Смотрели! Согласились въезжать? Короче: вы берете квартиру или нет? – спросила Роза нагло.

О, эта женщина оказалась отличным психологом! Она понимала, что милым, скромным людям позарез нужна недорогая квартира, что постоять за себя они совершенно не умеют. А я, молокосос, новичок, не сумею их защитить…

Я сидел, задыхаясь от ярости и не знал, что мне делать. Выгнать Розу, прервать сделку? Ох, как хотелось! Немедленно! Да еще и застучать по столу кулаками, по полу – ногами! Чтобы знала!.. Но ребята, они опять останутся без квартиры. Эта им по карману, а найду ли я другую? Когда? Но сдирать с них за две лишних недели… Позор!

Мысли кипели и бурлили в моей голове. И вдруг мелькнула светлая.

– Джордж, уплати ей за лишних полмесяца! – И я презрительно мотнул головой в сторону Розы. – Уплати. А комиссионные уменьшишь на эту сумму.

Джордж посмотрел на меня удивленными, благодарными глазами и застенчиво кивнул. Комиссионные, то есть оплата услуг, равнялись сумме месячной аренды. Я уменьшил свой гонорар вдвое.

Договор подписали. Моя первая сделка – настоящая, с клиентом – все же состоялась.

Конечно же, я не получил от нее той радости, какую предвкушал. Уступка била меня не только по карману, но и по самолюбию. Правильно ли я поступил? Не было в офисе человека, к которому я не приставал бы с расспросами.

– Конечно, правильно. Молодец! – утешал меня Рон Балсамо. – Ты спас дело.

Словом, он повернул это так, что я даже начал гордиться собой.

Одобрили меня почти все. Только Нэнси Богдан решительно сказала, что нужно было проучить эту нахалку, оставить без жильцов.

* * *

Нэнси Богдан – один из наших агентов. Всего их десять, но для семерых это не основная работа, они приходят по вечерам и на выходные. Лишь трое проводят здесь полный день: иранка Жаклин, я и Нэнси Богдан, миловидная круглолицая блондинка, женщина решительная и своеобразная. Наблюдать за ней мне очень интересно.

Нэнси, как и я, сменила профессию: прежде она была бухгалтером. Кстати, она и у Рона по совместительству вела бухгалтерию. Может быть, эта работа, требующая точности, и приучила Нэнси к особой организованности. На столе перед ней всегда лежала разграфленная тетрадка. Каждый лист заполнен сверху донизу: это план дня, расписанный по часам, чуть ли не по минутам… Я, конечно же, при первой возможности сунул в расписание нос.

– Ого, сколько встреч! Как ты успеваешь? Ведь до позднего вечера!

– Успеваю… Чем больше встреч, тем больше продаж.

Успевала Нэнси делать и многое другое. Вот кто-то ей звонит (у нас, хочешь не хочешь, слышны все телефонные разговоры), и Нэнси переспрашивает:

– К дочери? Хорошо, мисс Шехтер, заберу вас в три часа. Пять долларов, как обычно.

Эта мисс Шехтер, одна из приятельниц Нэнси, не раз ей звонила. И не только она… Словом, наша деловая сотрудница обслуживала, как владелец кар-сервиса, своих знакомых и друзей. Меня вот что удивляло: к чему такое совмещение профессий? Не лучше ли постараться, занимаясь собственным делом, зарабатывать больше? К примеру, я знал, что Рон Балсамо каждый месяц проводит несколько вечеров за письменным столом, отправляя в кооперативные комплексы – те, что неподалеку, несколько сот карточек-реклам. Как сказал мне Рон, это дает совсем неплохие результаты. Владельцы кооперативных квартир нередко приходят к нам за помощью. «Ведь и ты находил для них покупателей, – напомнил мне Рон. – А почему бы, кстати, тебе самому не заняться рассылкой реклам? Адресов – полно!»

Хочу еще раз пояснить: если я, агент, продаю квартиру клиента, найденного кем-то другим из моих коллег (в данном случае – Роном), то я получаю меньшую долю комиссионных. Другое дело, если я сам нашел клиента, сам отыскал покупателя, сам и продал. Тут мой заработок, конечно же, больше.

Вот я и подумал: хорошо бы заняться рассылкой реклам по адресам возможных клиентов на пару с таким организованным, энергичным компаньоном, как Нэнси!

Но Нэнси отказалась:

– Некогда, Вэл! Печатать адреса, клеить марки, рассылать… А почтовые затраты? Кто знает, вдруг не окупятся.

Я просто не нашел слов для возражения. Где же ее деловитость? Несколько сот долларов, затраченных на рекламу, принесут во много раз больше!

Словом, пораздумав, я решился и взялся за дело сам.

Когда все расходились, усаживался за письменный стол, доставал пачку конвертов… Я и обычно оставался в конторе дольше всех. По утрам около восьми открывал двери (как вы уже знаете, встреченный «толпой клиентов»), по вечерам двери закрывал, часто не раньше десяти. И так семь дней в неделю. Выходных не было, как и регулярной зарплаты.

Впрочем, поздними вечерами в офисе совсем неплохо. Тихо, спокойно, не звучат голоса, не трезвонят телефоны, не нужно в сотый раз объяснять одно и то же бестолковой клиентке… Только с Юнион Тёрнпайка доносится шум машин, не совсем обычный. Наш офис и еще несколько соседних зданий стоят в глубине, немного позади остальных. А на пространстве перед ними – большая парковочная площадка. Она по бокам как бы ограждена зданиями. И поэтому здесь образуется эховой барьер. Проезжает машина, и короткое «вш-ш-ик», попадая на площадку, отражается от стен, повторяется, постепенно угасает. Но обычно, еще не смолкнув, дополняется новыми звуками. Чем больше автомобиль, тем громче летящий шелест шин и рокот мотора, тем продолжительнее гулкое эхо… Мне эта «музыка» очень нравится, для меня в ней есть своя прелесть. Да и не только для меня: в хорошую погоду двери офиса весь день открыты настежь и автомелодия, залетая внутрь, успокаивает наши встрепанные нервы.

Может, некоторые читатели удивятся, я знаю людей, которые ненавидят городской шум. Но я – дитя города, сижу в пустой конторе и наслаждаюсь этой ночной симфонией. Я даже отдыхаю, занимаясь своей простенькой, не требующей размышлений работой. Особенно в те вечера – их 2–3 в неделю, – когда возвращаюсь в офис после занятий в аспирантуре.

Я не прогадал, занявшись почтовой рекламой: от кооперативщиков стали приходить предложения. И вскоре умножились мои сделки. Как-то в конце месяца выяснилось, что я перегнал Нэнси по количеству продаж. Можете себе представить мою гордость. Не скрою, к ней и злорадство примешивалось: ну, коза, жалеешь теперь небось, что отбрыкивалась? Впрочем, понять, что чувствует Нэнси трудновато. Странный она человек, Нэнси. Даже и личная ее жизнь всех удивляет. Есть у нее бойфренд Гектор, славный парень, он всем нам нравится. Парочка эта много лет собирается пожениться. Но то Гектор настаивает, а Нэнси отказывается, то Нэнси соглашается, а Гектор тянет, и так все время. Как в сказке о журавле и цапле.

* * *

По пятницам в конторе устраивались небольшие собрания. Рон сообщал нам об итогах недели, разбирал отдельные сделки, удачные и неудачные, отвечал на вопросы, давал советы. Один из них, как мне кажется, стал для меня особенно важным, и не только в практическом отношении. Он помог мне отнестись к моему скромному делу более творчески, даже внес в него романтику.

– Мы живем в прекрасном районе, – частенько повторял Рон. – И чем больше у клиентов будет ярких, хороших впечатлений о нем, тем больше шансов, что они совершат покупку. Вот, например, знаете ли вы… – И рассказывал что-нибудь любопытное о Квинсе.

Слушая его, я припоминал нашу первую семейную поездку в Квинс. Я и до сих пор, если шел домой пешком от метро, хоть на минутку останавливался над многоярусной эстакадой, чтобы сверху взглянуть на мощные и плавные ее изгибы, на потоки машин. Любил и вдаль поглядеть: на парк, на озера, на белую башенку нашего банка… А сколько к этому прибавилось новых впечатлений!

Ну, конечно же, Рон прав, думал я. Мы-то сразу почувствовали, что нам именно здесь хочется жить! Но ведь мы случайно увидели, что Квинс красив, так уж повезло. А мое дело – людям показывать. И рассказывать к тому же!

Вот так и возник мой интерес к Квинсу. Сначала деловой, а потом и просто человеческий. Чем больше я узнавал о своем районе, тем больше его любил.

Не стану изображать из себя такого уж знатока. С некоторыми уголками Квинса я познакомился сравнительно недавно и продолжаю это делать до сих пор. А некоторые были у меня, можно сказать, под самым носом. Парквэй Виллидж, например…

Это чудесное место я заметил почти сразу, как мы поселились в Квинсе. Оказавшись как-то на противоположной от моего дома стороне Юнион Тёрнпайка, на углу Мейн-стрит, я увидел красивый каменный въезд в какой-то, как мне показалось, парк. Надпись у въезда гласила: «Частная собственность. Не проезжать по территории»… О-о, подумал я, да тут миллионеры живут! За въездом виднелась большая зеленая лужайка, старые деревья, вдаль уходила дорожка… Что там, дальше? Не разглядеть… А зайти я побоялся.

Вскоре выяснилось, что боялся я зря: владение оказалось частным многоквартирным комплексом Парквэй Виллидж. Я просто не сразу обратил внимание на вывеску.

Может быть, читатели и запомнили это название, я его уже упоминал в главе о том, как мы покупали квартиру. К тому времени Парквэй Виллидж стал для нас любимым местом прогулок. Хотели там поселиться, да оказалось не по карману. Зато теперь я приводил клиентов в Парквэй Виллидж с таким чувством, будто я тут один из хозяев… Но ведь прекрасное в духовном смысле и вправду принадлежит всем!

…Стоим под гигантским, в два обхвата платаном. Любуемся его могучим стволом, золотисто-шелковой чешуей коры, ветвями. Одна из них, нижняя, особенно мощная, напоминает второй ствол, растущий вбок.

– Хорош ведь, верно?

Мои клиенты – Хосе и Мария Фернандес – смеются, кивают. Мария обхватывает дерево, прислоняется щекой к стволу…

Пришли они на встречу со мной в настроении вовсе не веселом, а в тревожном, настороженном. Я понимаю их, квартиру не так-то просто найти. Объявление в газете часто бывает приманкой, ловушкой. Скажем, предлагают тебе в хорошем районе недорогую квартиру, требующую ремонта. Охотников съезжается много. Иногда так много, что тебе уже ничего не светит, опоздал. Иногда овчинка выделки не стоит: ремонт слишком велик, слишком дорог. Клиент расстроен, он потерял время. Но агент доволен: приманка сработала, клиент останется у него в списке. Подождет, никуда не денется!

Фернандесы, возможно, чего-то такого и ждали. Но я по мере сил своих избегал подобных уловок. У меня с собой была и папка с нужными бумагами, и ключи от нескольких квартир. А по пути мы совершили маленькое путешествие по Парквэй Виллидж. Мимо платанов, мимо каштанов, сосен и голубых елей, мимо домиков, увитых розами, мимо палисадников с рододендронами и ирисами. Мимо прямоугольных лужаек, окаймленных длинными двухэтажными домами. Белые колонны, у каждой квартиры свой выход прямо на улицу…

Миссис Брейди, приятная дама средних лет, тут же удаляется: таков уговор. Квартиру показывает агент.

Ну, что сказать о квартире? Плохих здесь просто нет! Двухэтажная, с деревянной лестницей, с паркетными полами. Квартира солнечная, тихая, вокруг не снуют машины, здесь по утрам только птицы щебечут, как за городом. За окнами зеленеет весенний сад, по веткам скачут белки.

Супруги берутся за руки… Понравилось, тихонько радуюсь я. Еще бы!

– Обратите внимание на потолки, – говорю я небрежно. – Видите, они напоминают пчелиные соты? Особая конструкция, поглощает шум…

– Какой шум?! – восклицает Хозе. – Тут… Э-э, я хочу сказать, тут вроде неплохо.

Хозе старается быть сдержанным, но я-то вижу: и он, и Мария очень довольны. Даже не спрашивают: «А что еще вы могли бы показать»?

Сделка состоялась. Начинается деловая часть разговора.

* * *

Других сделок я описывать не буду. Я просто хотел сказать, что по возможности подыскивал квартиры в приятных, красивых местах. И если даже квартира или дом были в гораздо более прозаическом окружении, чем Парквэй Виллидж, старался по дороге, будто ненароком, показать то один, то другой живописный уголок поблизости, парк неподалеку. А если чувствовал в собеседнике интерес, рассказывал что-нибудь о Квинсе.