Виктория

Сев на пожелтевшую траву, окутанную сухими листьями дуба, Виктория увидела, как к ней идет вприпрыжку девочка в школьной форме с портфелем на плече и напевает веселую песенку про мамонтенка. Девочка, лет семи, приближалась к величественному дубу, думая, что ее никто не слышит, и продолжала петь. Тем временем Виктория внимательно всматривалась в ее красивое лицо и вспомнила, что где-то она ее уже видела. Виктория училась с ней в одном классе и подивилась тому факту, что раньше ее не видела на этой улице. Виктория хотела позвать ее к себе, чтобы поиграть с ней или просто побеседовать об учебе, но забыла, как ее зовут: то ли Саша, то ли Женя, то ли Светка. Вика решила притаиться в траве в надежде, что та ее не заметит – или наоборот: заметит.

Вдруг девочка, словно услышав мысли Виктории, остановилась возле поляны. Сняла белую сандалю с правой ноги, стоя на одной ноге, перевернула ее вверх тормашками, оттуда выпал маленький камушек, который звякнул, стукнувшись о пыльную дорогу. Надела сандалю обратно на ногу, она с облегчение вздохнула, встала на обе ноги и посмотрела на дуб, на пожелтевшую траву и на девочку, которая заворожено смотрела на нее, сидя в траве, держа в руках оранжевый пупырчатый мячик. Она помахала ей рукой, а когда внимательно присмотрелась, то увидела свою одноклассницу. Она подбежала к ней и плюхнулась в траву.

– Привет! Мы ведь с тобой учимся в одном классе?

– Привет! Да, в одном классе. Хотела тебя позвать к себе, поиграть в мяч, но забыла, как тебя зовут.

– Еще бы. Столько имен за три дня, как тут запомнишь. Меня зовут Полина. Для друзей Поля.

– А меня Виктория. Для друзей Вика.

– Приятно познакомится. А ты что, здесь живешь?

– Да. Два месяца назад сюда переехали. А ты?

– Всю жизнь здесь обитаю. И не удивляйся, что ты не видела меня тут два месяца. Я на каникулы уезжала в другой город, к бабушке погостить. Там так классно! Каждый день купалась в озере. Правда, я по родителям очень скучала, даже плакала по ночам.

– А говоришь было весело.

– Ты не поняла. Грустно было иногда, а весело было все лето. Представляешь, я была в городе, в котором растет виноград, а так же арбузы и дыни – и никто их не ест! Зато я ела за четверых. – Она засмеялась.

– Не представлю. Я нигде не была, кроме нашего города.

– Нигде-нигде? – переспросила Полина.

– Да.

– Вот это грустно. Может, в следующие каникулы вы семьей поедите куда-нибудь отдыхать? Путешествие – это нечто незабываемое! Тебе надо обязательно попробовать.

– Может быть, попробую. Я обычно путешествую в придуманных мирах, представляя их в своей голове.

– Нееее, это не по-настоящему. Это не то. Хотя я тоже так всегда делаю, когда мне скучно дома или на школьных переменах. – Она посмотрела на дом. – Красивый у вас дом. И поляна классная. И качель. Может, покачаемся? Или ты собиралась поиграть в мяч?

– Можно и покачаться. Давай ты – первая, потом через пять минут – я. А то вдвоем неудобно и страшно.

– Нееее, так не пойдет. Давай вдвоем. По одной как-то не хочется. И чего тут страшного? Место нам с тобой хватит с лихвой. Мы же такие худенькие.

– Ну, давай. Надеюсь, мы не свалимся. – Они сели на качели, взявшись одной рукой за подвесную веревку, а свободной – обхватили друг друга за талии. – А ты не боишься замарать форму?

– А что ей будет-то? Не сахарная – не раствориться!

Они оттолкнулись ногами от земли и начали раскачиваться.

– Здорово! – закричала Полина, глядя на голубое небо.

– Не то слово.

– Как тебе школа, Вика?

– Мне нравится. Учиться – это здорово!

– Но и тяжело, – добавила Поля. – За эти дни я поняла, что будет, не так легко, как я думала. Тебе-то хорошо. Ты уже многое умеешь, и тебя любит Татьяна Викторовна.

– Неправда, – не согласилась Вика. – Она всех нас любит. Согласись, что она хорошая и ни капельки не злая, как учительница из 1а, которая бьет учеников указкой за непослушание и нарушения дисциплины на уроке? – Полина кивнула. – Единственный кто меня раздражает в нашем классе, так это задавака Илья Лопухов.

– Это тот мальчик, с которым ты сидишь? – поинтересовалась она. – Смешная у него фамилия – Лопухов. У него и правда уши большие. Он, наверное, лопух!

– Ага. Точно лопух.

– И почему он тебе не нравится? – поинтересовалась Поля.

– Он меня хочет убедить, что через месяц я буду ненавидеть школу и молить о том, чтобы снова оказаться в детском саду. Правда, ведь он глупый?

– Не знаю, – отвечала Поля. – Может быть он и прав. В садике мне больше нравилось. Теперь все к нам относиться как-то по-другому. По-взрослому, что ли?! Ругают, что бесимся, прыгаем, бегаем как угорелые на переменах, что сидим как вошки на уроках, что думает о волшебных сказках, когда надо думать о грамматике. А я, может быть, не хочу! Мне вот нравится мечтать на уроках. Ничто не могу с собой подделать. Признайся же, что в садике было в сто тысяч раз лучшее и веселее?

– Я тебе скажу по секрету, что Илья только наполовину прав. Да в садике было лучше. Но то, что мне надоест учиться через неделю – этому я не верю!

– Я слышала, что он в тебя по уши влюблен.

– Неправда! Фу! – Виктория аж передернулась, представив, как Илья целует ее в губы. – Не нужна мне его любовь.

– А вдруг правда? Что ты тогда будешь делать?

– Стукну его, чтобы отстал, – не раздумывая, ответила Вика и Полина засмеялась. – Чего ты смеешься?

– Я просто представила, как он к тебе подходит, делают губки бантиком, – она говорила сквозь смех, – а ты ему вместо того, чтобы поцеловать, ударяешь его кулаком меж глаз или ногой меж ног…

Полина больше не могла говорить, так как они вдвоем засмеялись, представив в голове столь комичную ситуацию.

Смех лился по всей улице.

Мария посмотрела в окно, увидела, что дочь качается с «реальной» девочкой, обрадовалась и обратно ушла к газовой плите.

– Полина, а почему ты идешь из школы одна и так поздно?

– Одна, потому что родителей нет дома. Они на работе. Мама до семи вечера работает в магазине. А папа постоянно в командировках. Его вечно дома нет. А поздно потому, что ходила в магазин. Надо было купить обложек для тетрадей и учебников.

– Ты сама ходишь по магазинам? – спросила Вика, выпучив глаза от удивления.

– Ага. Я – самостоятельная девочка, – гордо ответила Полина.

– А тебя не боятся родители отпускать одну в школу и по магазинам.

– Может быть, и боятся. Но ты ведь понимаешь, у них выбора нет. Они работают. Они знают, что я справлюсь. И ты скоро будешь ходить одна по магазинам. Это так здорово! Если хочешь можно завтра сходить в магазин за брелками. Как ты на это смотришь?

– Я бы с радостью, но меня родители не отпустят.

– Спроси, – посоветовала Поля.

– Ага.

– А знаешь, с тобой здорово проводить время?

– Здорово, что мы учимся в одной классе. Постоянно будем видеться.

– Точно! А давай я сейчас сбегаю домой, поем, переоденусь, сделаю быстренько уроки и приду сюда, и мы поиграем в «Снежану».

– В «Снежану»? Это как? Я не умею.

– Дак я тебя научу, ты не переживай. Это игра в мяч. Очень веселая и простая. Мы играли в нее в детском саду. Ты может быть, в нее тоже играла.

– А ты когда придешь? Время уже четвертый час.

– Как сделаю домашку. Я тебе говорила, что я немного не понимаю…

– Если у тебя что-то не получатся, – перебила ее Вика, – ты приходи сюда с черновиком. Я тебе обязательно помогу, а потом пойдем гулять.

– Я постараюсь сделать сама, но если у меня появиться вопросик, я у тебя спрошу. Ну ладно, Вика, я побежала домой. Я живу в предпоследнем доме от леса. Я тебе потом обязательно покажу. Ой-ой, все не могу, в животе все бурлит. – Она слезла с качели, отряхнула юбку рукой и ловко закинула портфель за спину. – Ох, какой он тяжелый. Ужас! Ну я побежала. До встречи, – она обняла Викторию, чмокнула в щечку и пошла домой.

– Пока, – ответила Вика, помахав ей рукой на прощанье и пошла домой, чтобы похвастаться маме – и по возможности Домовому – что у нее появился новая подружка. Но тут с верхушки дерева упал камушек, скрывшись в желто-красных листьях дуба. Виктория обернулась и увидела Домового.

– Привет! Ты чего туда так высоко забрался. Спускайся. Может, покачаемся? – предложила она, глядя на расстроенного Домового.

– Может, и покачаемся, – он спрыгнул с верхушки дерева, приземлившись рядом с Викой.

– Ты почему такой сердитый? Не понимаю? Это из-за Поли?

– Может, да. А может, и нет.

Виктория видела по жестам и слышала по голосу, что он обиделся и скорее всего, пламенно ревнует ее к Полине, поэтому села вместе с ним на качель и как можно ласковее спросила:

– Снова ты меня ревнуешь?

– Ничего подобного.

– Ты ревнуешь меня к Поле, к моей новой подруге. Прости, но я не могу общаться только с тобой. У каждой девочки есть подружки. Так надо. – Он промолчал; Вика спросила. – Ты ведь не думаешь, что после того как мы с ней познакомились ты стал для меня уже не лучшим другом?

– А почем мне знать, что ты думаешь? Вам было весело.

Вика закатила глаза, обняла его и сказала:

– Ты глупенький! Ты навсегда будешь моим лучшим другом. Ты разве не помнишь наши с тобой расписки? Забыл? А вот я помню.

– Я тоже помню.

– А почему ты тогда так подумал?

– Сначала школа, сейчас подружка, которая будет с тобой каждый день играть, а потом какой-нибудь любовничек, вроде Ильи, с которым ты будешь ходить на свидания.

– Фу! Не говори мне про Илью. А то у меня сразу же настроение падает. Мне одного мальчика хватает. – Она подмигнула Домовому. – Свидание? Здорово это ты придумал! Когда ты меня сводишь на свидание?

– Я? – покраснев, спросил Домовой.

– Ну да, кто же еще-то? Не Илья ведь!

– Если ты захочешь, я с тобой отправлюсь хоть куда..

– Тогда решено. Когда меня начнут отпускать гулять одну, то ты меня сводишь на плотинку. Договорились?

– Договорились. – Они пожали друг другу руки.

– Вот и здорово!

Так они болтали обо всем на свете до прихода Полины, которая бежала к Виктории с черновиком в одной руке и с футбольным мячиком – в другой.

– Пожалуйста, не уходи. Будь рядом и не прячься от меня. Я хочу тебя видеть. Хорошо? И не ревнуй? И не будь таким ворчуном?

– Хорошо-хорошо.

– Здорова подруга! Поиграем в футбол? Я мяч взяла, – крикнула Полина.

– Можно. Но у нас даже ворот нет, – ответила Виктория.

– И в чем проблема их воздвигнуть? Две палки – вот и тебе готовы ворота. А, Вика, проверишь у меня математику, а то я боюсь, что неправильно решила.

– Конечно, помогу. – Она взяла черновик в руки, раскрыла его и внимательно поверила.

– А кем это ты говорила? – спросила любопытная Полина.

– Да так ни с кем, сама собой.

– Поняла. Мечтала? С феями, наверное, общалась?

– Ага, – ответила она. – Ты…

– Ты спросила у мамы?

– Нет. Я даже не заходила домой. Ты…

– Что? И чего же ты делала одна на улице столько времени?

– Мечтала. Ты…

– Ну, ты даешь! Ой, прости, я все тебя перебиваю и перебиваю. Ты что-то хотела сказать?

– Да. Ты ошиблась. Два плюс три будет пять, а не шесть.

– Ой, точно. Какая я дурочка! А точно?

Виктория объяснила Полине, как решается это уравнение, на примере с яблоками. Полина поблагодарила ее за помощь, они съели по яблоку, потом по две мороженки, которые им принесла мама и только после этого они пошли играть в мяч.

Домовой с особым трепетом смотрел на двух дурачащихся девочек. Ему было немного грустно, что Полина не видела его. Ему хотелось с ней познакомиться и вместе с ними поиграть. Втроем.

В семь часов Полина увидела маму, идущую вдалеке по ухабистой, пыльной дороге, и побежала к ней, бросив игру. Обняла, поцеловала, взяла у нее одну сумку с продуктами, познакомила ее с Викой. Потом попрощалась с Викторией, сказав, что зайдет за ней по пути в школу.

– Как тебе моя новая подруга? – спросила она у Домового, который слез с дерева и подошел к ней.

– Она веселая, не злая и…ну…я не знаю, как это объяснить…какая-то шустрая, – смущенно отвечал он.

– То, что она шустрая я с тобой согласная. Значит, Поля тебе понравилась?

– Да. Я бы тоже с ней поиграл в мяч. Жаль, что она меня не видит.

Глава 13

4 сентября 1997 года

Утро было хмурое и холодное. Моросил дождь. Облака пепельного цвета заволокли небо непроглядным одеялом. Виктория, выйдя вместе с мамой из дома, издала печальный вздох и побрела под зонтиком к дороге. Она посмотрела в другой конец улицы в надежде, что Полина идет по дороге навстречу к их дому. Ее не было. Только прибитая дождем ухабистая дорога, по обе стороны которой тянулись ровной линией серые одноэтажные и двухэтажные домики. Вика стало еще грустнее оттого, что лето так мгновенно растворяется в осеннем листопаде. Еще недавно весь мир цвел и благоухал, купаясь в пышной зелени, а теперь он на ее глазах умирает, увядает, засыпает на долгую снежную зиму.

– Почему грустишь, Виктория? – спросила мама.

– Жалко, что лето так быстро пролетело. Тебе мам не жалко, что все умирает?

– Жалко. Но чтобы выбросить эти мысли из головы, я говорю себя, что это ненадолго. Что через шесть-восемь месяцев природа снова оживет и все начнет расти, цвести и благоухать. – Она посмотрела на дорогу и увидела, что вдалеке идет женщина с ребенком. – Смотри, Виктория, кажется, к нам идет твоя подруга со своей мамой.

Мама Полины – Анна Сергеевна – была высокой, стройной женщиной лет тридцати, с длинными, вьющимися каштановыми волосами, большими голубыми глазами и родинкой возле пухлых губ. Ее худощавое тело обтягивал свитер серого цвета, длинные ноги – темно-синие пошарканные на коленях джинсы.

Полина и Анна Сергеевна были похожи друг на друга, как две капли воды. Подойдя к Виктории и Марии, которые с непростительной откровенностью обсматривали их, поражаясь такому сходству, они любезно поздоровались и представились.

Пока мамы обсуждали семейные проблемы и другие волнующие женщин темы, Виктория с Полиной вырвалась вперед, взявшись за руку, и Поля спросила:

– Классно, что наши мамы подружатся? Так мы будем видеться еще чаще.

– Здорово. Может, вы скоро придете к нам в гости отведать наше фирменное блюдо. Мясо по-казахски. Я умеют его готовить, – похвасталась Виктория.

– Было бы классно, – ответила Поля. – Ты много что умеешь готовить?

– Пельмени, пирожки, пиццу, яичницу, мясо, макароны с сыром. Единственное, что не умею, так это варить супы. А ты?

– Я умею варить борщ и грибницу. А еще картошку жарить. Люблю картошку с курицей, приготовленную в духовке.

– Ммм. Пальчики оближешь, – добавила Вика. – Обожаю.

– Кстати, Вика, я тут вспомнила. Ты спросила разрешение у мамы?

– Я…я…совсем забыла у нее спросить. Честно, – оправдывалась Виктория. – Даже не знаю, как это у меня из головы вылетело.

– Значит, забыла. Странно. – Полина с явным недоверием посмотрела на Вику и задумалась. – Хорошо. Тогда я у нее сама спрошу. Раз ты боишься.

– Нет. Не вздумай. Я тебе не разрешаю, – воспротивилась Вика, но было уже поздно, так как Поля развернулась и спросила у Марии.

– Мария Николаевна, а можно сегодня после школы мы вместе с Викторией сходим в магазин «Королева», чтобы купить себе по наклейке и по брелку на ключи.

Мария на мгновение растерялось, не зная, что и ответить Полине, которая на нее смотрела умоляющими глазами.

– Полина, я сегодня хотела зайти за Викой после школы. Может, тогда втроем сходим? – предложила она.

– Но нам хотелось вдвоем. Вы не волнуйтесь, мы всего на пять минут и сразу же домой.

– А твоя мама не будет против? – спросила Мария у Полины.

– Нет, – уверенно ответила она, потом посмотрела на Анну Сергеевну. – Да ведь, мам?

– Если тебе не разрешить ты все равно убежишь. Она у меня очень самостоятельная, – сказала Анна, посмотрев на Марию. – Я думаю, их можно отпустить.

– Хорошо, – неуверенно ответила Мария.

– Можно? – недоверчиво спросила Виктория у мамы.

– Да.

– Я же тебе говорила, что все получится, – шепнула Полина.

Через несколько минут они стояли уже у школы. Мария сказала дочери, чтобы она была аккуратна, смотрела по сторонам, когда переходит дорогу без светофора, а там, где есть светофор, чтобы переходила только тогда, когда горит зеленый цвет, чтобы далеко не уходила и если что-то случиться сразу же бежала домой, чтобы ничего не трогала руками. Виктория пообещала, что будет внимательна и осторожна. Они обнялись, Мария дала ей деньги на брелок, счастливая Вика в знак благодарности поцеловала маму и побежала вместе с Полиной в школу.

Мария и Анна остались одни.

– Грустно, что они так быстро растут, – сказала Анна.

– Мне не верится, что я ее одну отпустила в магазин.

– Вы не волнуйтесь. Все будет хорошо. Ладно, мне пора бежать на работу. Приятно было с вами познакомиться.

– А мне с вами, Анна, – сказала Мария. – Завтра возьму с собой поваренную книгу. Если что, вы мне напомните.

– Ой, Мария, у меня у самой памяти нет. До встречи.

– До встречи.

Они разбежались в разные стороны. Мария – домой, Анна – на работу в продуктовый магазин. Пошел дождь. Мария прибавила шаг, думая о том правильно ли она поступила, разрешив Виктории идти в магазин без ее присмотра? Не слишком рано ли?

А что если что-то…

Глава 14

11 сентября 1997 года

Для Виктории было невыносимо скучно сидеть на уроке, на котором учительница объясняла правило, которое Вика выучила еще летом. Поэтому она вместо того, чтобы смотреть на Татьяну Викторовну или, на худой конец, в тетрадку с белыми листками в линейку, Виктория искоса наблюдала за Ильей, который к ее большему удивлению усердно и прилежно учился и незаметно для всего класса стал звездочкой номер один, как и она сама. Виктории однажды сказала ему, что он влюбился в нее – в учебу. Илья, как непоколебимый воин, сражающийся на поле боя, заучивая необъятные просторы знаний, накопленными людьми за многие-многие годы, отрицал Викину версию.

– Чего смотришь? Переписываешь? – шепотом спросил Илья у Вики, когда она заглянула в его тетрадь.

– Вот мне делать-то нечего, – возмутилась Вика. – Я смотрела, как ты усердно учишься. И в очередной раз убедилась в том, что ты любишь учиться.

– Нет.

– Так-так. Кто у нас там разговаривает на уроке? Кому не интересен урок? Вике или Илье? – спросила учительница.

Учительница отошла от исписанной мелом доски, положила мел на стол и быстрой походкой подошла к парте, за которой сидела Виктория с Ильей, вопросительно посмотрела на них, давая понять, что ждет ответы на свои вопросы. Виктория залилась краской и опустила голову вниз, чувствуя взгляд Татьяны Викторовны.

– Простите меня, Татьяна Викторовна, это я во всем виноват. И…и в-в-ваш урок мне интересен.

– Если он вам интересен Илья, так соизвольте же мне ответить. Почему вы срываете урок своими криками и болтовней?

– Честное слово, Татьяна Викторовна, я не хотел срывать урок, я просто уточнил у Виктории кое-что по грамматике. Простите еще раз.

– Я тебя прощаю, Илья. Хоть ты и поступил опрометчиво, но нашел силы и храбрость извиниться. Поверьте, ребята, что не каждый способен извиниться за содеянное. В следующий раз, Илья, если тебе что-то будет непонятно, то обращайтесь ко мне, а не к соседу по парте, которого вы сбиваете с мыслей. Понятно? – Илья утвердительно кивнул. – Всем понятно? – спросила она у класса. Класс дружно ответил, что «да». – Хорошо. Тогда продолжим изучение…

– Спасибо, – прошептала Вика, не глядя на него. Ей все еще было стыдно. Он ничего не ответил.

Через десять минут прозвенела долгожданная перемена, и весь класс, как по волчьему зову, стал шушукаться, болтать и складывать вещи в портфель. После того, как Татьяна Викторовна сказала три заветных слова: «Можете быть свободными!», все почти одновременно выскочили из душного классного кабинета на свободу – в просторный и длинный коридор первого этажа. Который в одночасье превратился в нечто неописуемое: словно ураган на побережье, вьюга в разгар зимней стужи, хлесткий шторм в разбушевавшемся океане, песчаная буря в безлюдной пустыне. Только вместо порывистого и оглушительного ветра туда-сюда бегали и мельтешили неугомонные дети. Они звонко смеялись, громко кричали, визжали и плакали, хлестко врезаясь в голые стены, падала на пыльный бетонный пол, встали, чтобы и дальше разрушать и сметать все на своем пути.

Наигравшись в ляпки с классом, Вика села на белый подоконник и посмотрела на улицу. К ней подошла Полина, села рядом, вытерла потный лоб платком и спросила:

– И чего это ты загрустила?

– Помнишь, сегодня на уроке Татьяна Викторовна заругалась на Илью?

– Так ему и надо. Нечего на уроках разговаривать.

– Он не виноват.

– Как это он невиноват?

– Это я с ним начала спорить. А он взял всю вину на себя. Может быть, он не такой странный и плохой, как мы думаем?

– Ты меня удивляешь, подруга. То его ненавидишь, то его защищаешь. Ты уж определись! – Она улыбнулась и ткнула пальцем Викторию в бок.

– Я хотела у тебя спросить, нужно ли мне к нему подойти?

– Не знаю, – откликнулась Полина, глядя на дурачащихся сверстников, которые через несколько десятков лет будут руководить страной.

– А как бы ты поступила, если бы оказалось в моей ситуации?

– Наверное, извинилась, – неуверенно ответила Полина. – Может, лучше еще поиграем? Успеешь извиниться.

– Нет. Я устала. Я пойду…

Виктория встала с подоконника и пошла к декоративному дереву, в огромном глиняном горшке, где Илья с тремя другими мальчишками что-то бурно обсуждали; Полина же побежала к ребятам, чтобы продолжить веселую игру.

– А тебе говорю, что у моего папы самая быстрая машина. Она разгоняется до трехсот километров в час, – доказывал Евгений Илье.

– Это разве скорость? Фигня все это! У моего папы машина разгоняется до шестисот км, – хвастался Вася, глядя на ошарашенные лица друзей.

– Да врешь ты все! – говорил Илья. – Нет таких быстрых машин. Я-то знаю!

– Откуда ты можешь знать? – не соглашался с ним Гена. – Во-первых, шестьсот – это еще мало. И, во-вторых, у меня есть один знакомый, который собрал в гараже из груды металла – сверхмашину, способную разгоняться до тысячи километров в час!

– Вау! – вскрикнул от возбуждения Евгений.

– Неужели это правда, Генка? – поинтересовался Вася.

– Конечно…

– Конечно, это ложь! – перебил Гену Илья, который больше не мог слушать этот бред. – Такую скорость развивают только самолеты. Да и то не все. Вы сами-то подумайте, какой нужен двигатель, чтобы разогнать машину до такой скорости.

– Откуда ты все знаешь? – злобно спросил Геннадий, недовольный тем обстоятельство, что его посмели перебить.

– В отличие от вас я все лето читал журналы об автомобилях и самолетах, – ответил Илья.

– Так ты же читать еще толком не научился, – ехидно подметил Вася.

– Ну и что. Зато я с легкостью могу отличить двести километров от тысячи. И говорю точно, Гена, сейчас нас обманывает и не краснеет.

– А может, ты нас обманываешь? Откуда нам знать? – выкрутился Гена и язвительно спросил. – А откуда у тебя эти журнальчики появились?

– Вообще-то они папины. Он любил технику. И я тоже.

– Я все понял, ребята, – Гена посмотрел на Васю и Евгения, – почему он не верит нам?

– Ну и отчего же? – поинтересовался Илья.

– Ему просто завидно. Да, завидно. У тебя нет ни машины, ни одежды, ни даже нового портфеля, а только братовский поношенный хлам. У тебя и отца нет. Где же он? Убежал от тебя?

Илья покраснел, насупился. Ноздри вздымались и опускались. В пустых глазах читалось злость и ярость.

– Не твое дело!

– Мистер Всезнайка обиделся. Иди-иди, поплачь, как девчонка, в подушку.

Они втроем засмеялись, провожая взглядом поникшего Илью, который начал всхлипывать.

– Зачем вы над ним издеваетесь? – возмущенно спросила Вика, глядя на них непонимающими глазами. Наивными глазами непорочного дитя, увидевшего как иногда жесток бывает этот мир. Как он несправедлив по отношению к слабым и обездоленным. Таким как Илья.

– Тебе какая разница? – сказал Вася. – Ты же сама говорила, что он странный. А теперь что вздумала его защищать?

– Дак они любовнички, – сказал Гена, и ребята заржали. – Иди, успокой своего дружка. Он такая плакса! Наверное, поэтому отец его бросил.

Илья остановился, сжал руку в кулаки, да так сильно, что они мгновенно побелели. Развернулся и побежал на Гену, плача и крича.

– Не смей говорить о моем отце! Он – хороший!!

Гена, Вася и Женя, увидев бегущего разъяренного Илью, в одночасье притихли и разбежались в разные стороны, чтобы не попасть под горячую руку.