Любовь – игра, в которой всё серьёзно

– Закройтесь в кабинке дамской комнаты и не морочьте голову. Между прочим моя мама  снимала бюстгальтер через рукава.

– И куда я его дену? Ни карманов, ни сумочки нет. Вещь дорогая, импортная. Ладно, уговорили, снимайте пиджак, прикройте.

Процедура извлечения пикантной детали женского туалета прошла безболезненно и быстро. Жанна повернулась, чмокнула Антона в щёку и вложила кружевную конструкцию в его руку.

Мужчина опешил, отпрянул, словно получил ощутимый ожог.

– С меня довольно! Вы несносны. Я не фетишист. Втянули в авантюру, теперь издеваетесь.

– О-ё-ёй! Какая цаца, скажите на милость. Он не отравленный. Положите в карман и забудьте. Ничего страшного не происходит. У вас никогда не было женщины?

– Какое это имеет значение? Женщины – вселенское зло.

– Вас обидели? У меня тоже есть повод злиться на мужчин, не нужно только обобщать.

– Можно подумать, вы не слышали историю моего позора. Невеста ушла к другому, устроила гнусный спектакль, публичную порку, практически кастрацию. Представляете, каково мне!

– Сплетнями не интересуюсь, жалеть и вытирать сопли не собираюсь. Меня тоже бросили. Между прочим, на последнем месяце беременности. Это не повод перестать жить и верить людям. Если не прекратите плакать, завтра поменяю бюстик на слюнявчик. Соберитесь, Антон Игоревич. Не хочется верить, что ваш случай безнадёжный.

– Пытаетесь унизить? Мне плевать. Не собираюсь мериться размерами предательства. Мы разные.

– Это не мешает нам продолжить танцевать. Только не надо так откровенно глазеть на мою грудь. Натуральная она, не силикон.

Танцевали увлечённо, постепенно сокращая расстояние.

Когда упругая грудь Жанны Игоревны нечаянно коснулась Антона, ноздри уловили запах её разгорячённого тела, а руки почувствовали податливый трепет мышц корпуса, его насквозь пронзила волна блаженства, чего мужчина никак не ожидал.

Зачарованный, пьяный от возбуждения  и близости, Антон поцеловал женщину в шею. Жанна ощутимо напряглась.

– Оттаяли? Отрадно. На этом извольте откланяться. Обещала ведь, что не буду совращать.

– Простите, Жанна, сам не знаю, как такое случилось. Нервы.

– Ещё скажите, что не хотели, что сожалеете. Я пойму, я сильная. Обиженный мужчина, это загадка. Ранимое сердце, тяжёлое детство, деревянные игрушки и всё такое. Не верю в случайности и совпадения, Антон Сергеевич, не обманывайте себя и меня. Поцелуй, это прикосновение к душе. Мне бы не хотелось…

– Я не готов для серьёзного разговора, для отношений. Вы правы, я хотел вас поцеловать. И сейчас очень хочу, но не буду. Боюсь разочаровать, ошибиться. Кто обжёгся на молоке, будет дуть и на холодную воду.

– Давайте уже провожаться.

Антон расстроился, когда подошли к подъезду Жанны Игоревны. Он давно не чувствовал потребности разговаривать, общаться.

– Видите, на третьем этаже окна светятся? Дочь не ляжет спать, пока не вернусь.

– А меня никто не ждёт.

– Так ведь и вы никого не ждёте. Прощайте. Спасибо за прекрасный вечер.

– Это вам, вам спасибо.

Антон отошёл от подъезда под тень дерева, прислонился к стволу и смотрел на её окна. Кровь с шумом, отдающимся в висках, носилась по артериям и венам. Таким же маршрутом следовали пузырящиеся, не дающие возможности сосредоточиться, мысли, всплывающие в сознании гроздьями.

Они  распускались и исчезали, оставляя после себя стекающее мутными каплями чувство тревоги, возбуждаемое необоснованными мучительными сомнениями, стоит ли, сбивали дыхание, провоцировали на решительные поступки, удивляли, восхищали, смущали.

Антон вполне мог остановить суетливую сумятицу из ненужных мыслей, стоило лишь признаться самому себе, хочет ли он это делать.

Что будет, если Жанна, это очередная иллюзия, фантом, если она и он, оба выдают желаемое за действительное, если проскочившая между ними искорка подобна Огням святого Эльма, которые давали мистическую надежду на спасение морякам во время грозы.

Ложные мечты, ожидание чуда, всё это может испариться, исчезнуть и тогда…

Какие силы будоражат сознание, призывая действовать: самовнушение, болезненные фантазии воспалённого ожиданием чуда мозга, тайное послание из глубин психики, осторожная подсказка параллельного мира, первобытный инстинкт, рефлекс на химический раздражитель?

Свет в окне погас, чего нельзя было сказать про эмоции. Память настойчиво возвращала волшебные ощущения, которыми наслаждались в процессе танца.

Антон вновь и вновь переживал многократно усиленные волнением тактильные ощущения, головокружение, эйфорию, волшебный вкус поцелуя, опьянение запахами, наслаждение от звучания голоса.

В этот момент мужчина вспомнил о предмете, который лежал в кармане, долго сопротивлялся желанию дотронуться, разглядеть. Любопытство распирало, овладевало сознанием. Сопротивляться дольше не было сил.

– Раз, два, три, – считал он ступеньки, перескакивая через несколько сразу.

Бюстгальтер в кармане будоражил воображение. Он хранил интимные запахи, помнил тепло прикосновения к её нежной коже.

Антону было неимоверно стыдно и в то же время удивительно приятно сознавать, что частичка Жанны находится рядом.

Он уснул с бюстгальтером, зажатым в кулак, всю ночь бредил свиданием, сочинял сценарий разговора, представлял детали встречи. Проснулся Антон, едва забрезжил рассвет.

Мысли за ночь видоизменились, но так и не приобрели чётких контуров. Он хотел, чтобы Жанна стала роднее, ближе и тут же сомневался, нужно ли себя обнадёживать, бежал  одновременно туда и обратно, склоняясь к тому, что нельзя торопиться, нужно думать, думать и думать.

Антон отпарил костюм и пару рубашек, снимал и вновь надевал. Руки дрожали, мышцы живота сделались каменными. Он уговаривал себя поторопиться, следом ругал, приводил тысячи аргументов за и против.

В семь часов утра мужчина сидел на ступеньках второго этажа в её подъезде, вздрагивал от каждого шороха, репетировал слова, мимику и движения, десятки раз прислонял ухо к заветной двери.

Антон трепетал от восторга и страха, обливался попеременно холодным и горячим потом, задерживал дыхание, чтобы хоть немного успокоиться.  Напряжённый позвоночник гудел от неопределённости ожидания, ослабевшие ноги вибрировали, зубы выдавали барабанную дробь.

Ждать не было сил.

Около восьми Антон решительно позвонил в дверь.

И убежал, как нашкодивший мальчишка. Он слышал, как Жанна открыла дверь, но не мог сдвинуться с места.

Чтобы окончательно решиться, понадобилось больше десяти минут.

Жанна Игоревна открыла сразу, как только Антон нажал на кнопку звонка, словно ждала, была уверена, что это именно он.

– Доброе утро, Жанна Игоревна! Вот, – протянул он комочек ажурной ткани, – вы забыли. Я уже приходил, вы крепко спали.

– А, это… Я уж подумала, что напугала вас. Впервые встречаю настолько эмоционального мужчину. Нельзя так бурно реагировать на безобидные, в общем-то, ситуации. Доведёте себя до инсульта, что тогда? Боже, да у вас мешки под глазами. Совсем не спали? Проходите на кухню, я сейчас, только умоюсь.  Чай будете?

Жанна Игоревна выглядела обворожительно, хотя не вполне проснулась, об этом свидетельствовала лёгкая припухлость под глазами. Без макияжа она казалась старшеклассницей, о чём, заикаясь, сообщил гость.

Уютная, домашняя, Жанна стояла предельно близко, едва не касалась его грудью.

Проводив на кухню женщина закрылась в ванной.

Чайник громко кипел, но Антон не решился хозяйничать. Попытки сосредоточиться одна за другой терпели фиаско.

Увидев просто, по-домашнему одетую, в замечательном настроении Жанну Игоревну, подошедшую к столу, гость не раздумывая, сам не ожидая от себя такой прыти, протянул руки, обхватил ягодицы, притянул к себе и зарылся лицом на животе.

Несколько минут неподвижной тишины и блаженства, встречный взгляд, руки в руках.

– Можно? – Неуверенно спросил Антон.

– Да, уж! Я должна воспринимать данную ситуацию как признание в любви? Ты всегда так себя ведёшь или это результат сильного стресса?

– Да!

– Ещё интереснее. Разрешаешь самостоятельно выбрать любой ответ из неназванного списка, согласен на всё? А гарантии: не испугаешься, не исчезнешь? Антон, я понимаю твоё невменяемое состояние, но много о чём хочу спросить, прежде чем на что-то серьёзное решусь. Отмолчаться не получится.

– Я люблю тебя! Будь моей женой.

– Заявление принято. Давай тогда поговорим о любви. Как ты себе её представляешь? Для тебя любовь, это развлечения и секс или что-то иное? Как насчёт ответственности, взаимодействия, романтических чувств?

– Серьёзно, очень серьёзно представляю суть семейных отношений. Жить после ремонта и свадьбы будем у меня, там места больше. Эту квартиру сдадим.

– У меня дочь подросток. Она может испугаться чужого мужчину.

– Я умею ладить с детьми.

– Допустим. Тебе захочется иметь своих детей. В моём возрасте затягивать с этим нельзя, а притираться особенно некогда. Вдруг ничего не получится? Дети ведь ни в чём не виноваты.

– Соглашусь на любые условия. У нас есть время освоиться, испытать чувства и определиться с ответственностью.

– Пробный вариант с испытательным сроком?

– Нет, бессрочная любовь.

– Не могла подумать, что решишься на такой ответственный шаг.

– Я тоже не мог. Как насчёт поцелуя?

Как просто стать счастливым Часть 1

Савелий Степанович, холостяк с солидным стажем, как обычно был приглашён на день рождения лучшего, точнее единственного друга, Эдика Кретова.

Эдик собрался праздновать круглую дату – сорок лет. Говорят, что такой юбилей лучше не справлять, чревато серьёзными проблемами со здоровьем. Понятно, что это суеверие, но  имениннику виднее.

   У Севки, так его для краткости называл друг, весьма сложный характер: он невообразимый педант, аккуратист и чистюля. Щепетильность в вопросах порядка  принимает у него формы фобии.

Стоит в доме чего-то на миллиметр сдвинуть в сторону, тут же налетает ураган Катрина, уничтожающий на своём пути любые отношения, тем более, если нарушитель порядка женщина.

Со слабым полом у Савелия всё сложно. Если у него нет подружки – страдает, мечтая о любви, но стоит только познакомиться, как начинается истерика по поводу того, что все проблемы от баб, что они не умеют себя вести.

Эдику в его доме дозволено почти всё. Он свой в доску: не предаст, не продаст, поэтому имеет преференции и льготы. Так бывает, когда люди притираются настолько плотно, что баланс сдержек и противовесов застывает, словно приклеенный.

Пережив очередную пылкую любовь, начинавшуюся как обычно с возбуждающего флирта, медовых речей и кокетливых прикосновений, Севка позднее вспоминал о ней с негодованием.

Отношения стремительно ветшали сразу после первого секса, когда очередная пассия надевала утром на голое тело его любимую рубашку и начинала небрежно хозяйничать на кухне, давая тем самым понять, что из охотника он превратился в дичь.

Несмотря на холостяцкие закидоны и комплексы Сева любил полакомиться спелой ароматной мякотью соблазнительного женского тела, желательно без намёков и обязательств.

Благосклонности понравившейся дамы Сева готов был настойчиво добиваться месяцами, лишь бы оказаться победителем.

Он знал толк в чувственных ритуалах соблазнения: цветисто говорил, ловко подстраиваясь под настроение дамы, умел удивить,  заинтриговать, увлечь, красиво ухаживал.

Любовная связь обычно имела взрывной характер на пределе эмоций, но заканчивалась быстро, ввиду несовместимости личных привычек в быту и нарушения очередной любимой норм и правил установленного Севкой домашнего уклада.

Привычки и предпочтения Сева намеренно не озвучивал, ожидая встретить ту единственную, которая сольётся с ним в духовном и физическом экстазе и сама поймёт, что к чему.

Иногда Савелий Степанович подумывал, что неплохо было бы попробовать гостевую форму брака, но позже приходил к выводу: если женщина не имеет развитого чутья, вкуса, чувства такта, проницательности, не умеет подстраиваться под обстоятельства и чувствовать духовные потребности партнёра, ей не сложно будет убить отношения даже за несколько минут.

Для того чтобы отрепетировать феерический танец любви, насладиться щедростью ласк, насладиться нежностью и страстью, достаточно ночи.

Даже лишний час способен испортить позитивное впечатление от хорошенькой женщины и её божественного тела. Пусть лучше аромат пьянящих ощущений останется в тёплых воспоминаниях, волнующим послевкусием напоминая о волшебной встрече с прелестницей.

Претенденток на роль любимой он выбирал придирчиво и требовательно. Любил девушек стройных, фигуристых, с гитарообразными очертаниями стана, крутыми бёдрами, упругим бюстом и чувственными оленьими глазами.

Подобные прелестницы вызывали у него безотчётное желание сыграть на изысканном интимном  инструменте, извлечь из него чарующие мелодии и ритмы сладострастия.

Сева доверял своему отменному вкусу: если женщина будила воображение и фантазии, внутри начинало вибрировать, трепетать и гудеть, наполняя мир внутри и снаружи красочными волнующими переживаниями.

Любовь в гостинице Сева не признавал. Всё необходимое должно находиться под рукой.

Дотрагиваться до оголённых душевных струн, вызывать тонкие вибрации души и плоти Савелий научился основательно, виртуозно.

Уже через несколько минут уединённых интимных встреч женщины чувственно стонали, полностью подчинившись любвеобильному маэстро, требовали ускорения темпа с адажио до аллегро, но Сева не дозволял диктовать автору интерпретацию исполняемой пьесы.

Медленными плавными поглаживаниями, едва касаясь губами и пальцами чувствительных зон воспалённой желанием кожи, исследовал он тело женщины на наличие активных эрогенных зон.

Вскоре тело забавницы начинало сладко ныть, её бёдра плавно расходились в стороны, призывно раскрывая самую интимную из женских тайн, приглашая принять участие в азартной игре с удивительными правилами.

Комнату наполняли пьянящие ароматы весеннего луга, терпкие порывы пряного степного ветра, сладковатые запахи перезревших фруктов.

Время останавливалось, затекало в глаза горько-солёными каплями. Таинственным образом исчезали звуки, кроме гулких раскатов сердечных ритмов, отдающихся в каждой клеточке сосредоточенного на энергичном поступательном движении тела.

Окружающая пикантную сцену экспозиция расплывалась, плавно раскачивалась, таяла, голова и мысли парили в невесомости, как бы со стороны наблюдая за тем, как появлялся, пульсировал и вновь исчезал в глубине готового извергнуться кратера некий удивительный предмет, заполняющий гулкую липкую пустоту внутри женского тела.

Мужчина ускорял темп, взволнованно теребил набухшие виноградины сосков…

В этот момент на лестничной площадке что-то загремело, разорвав почти реальную картину пламенной страсти.

Савелий с удовольствием смаковал воспоминания о последней встрече с прекрасной шалуньей, с которой обменялся избытком чувств.

– Хороша была прелестница! Жаль, что так нелепо закончилось то пламенное рандеву.

У неё было загорелое упругое тело, хрупкое, почти невесомое внешне, но с сильными, развитыми мышцами. Умопомрачительный, пикантный вкус её нежной кожи и густого нутряного сока  Савелий до сих пор ощущал на языке.

Сладостное блаженное состояние растекалось по телу до кончиков пальцев, поглощало все  мысли, кроме страстного желания обладать. Ради повторения волшебных мгновений Сева готов был пойти на всё, даже жениться если нужно.

Напоследок шалунья выгнулась, запрокинула голову, с силой сдавила ногами его корпус, содрогнулась в конвульсии, забилась в экстазе. Если бы ей достало сил, мечтать и грезить было бы уже некому.

По счастью этого не случилось.

– Боже, это было нечто! Какая женщина. Я готов боготворить, поклоняться, умолять…

С тех пор у него не было женщины. Сева не мог забыть Эмму, так звали великолепную нимфу. Лучшей претендентки в жёны Сева и представить не мог.

– Вот только…

Женщина  тогда безбожно испачкала губной помадой и тушью для ресниц любимое полотенце, пролила на льняную скатерть кофе, оставила в мусорной корзине омерзительного вида салфетки, пропитанные непонятно чем, может быть, даже…

– Язык не поворачивается произнести вслух то, что Эмма ими протирала.

– Зачем, какого чёрта она напялила на грязные телеса лучшую рубашку, которую я привёз из Италии! Умывалась в ней, оставила следы от капель. Придётся теперь нести в химчистку. Вдобавок перепутала местами шампуни и кремы, забыла навернуть колпачок на зубную пасту.

Севу передёрнуло, – она сидела передо мной в непристойной позе, вульгарно раздвинув ноги, нагло оголила промежность, словно женщина лёгкого поведения, Даже не подумала застегнуть пуговицы на рубашке. Интересно посмотреть на её реакцию, если бы я щеголял перед ней в семейных труселях с эрегированным членом.

Тонкие чувства, окрылявшие его ночью, истаяли тогда, как прошлогодний снег. Его колотило от бестактности Эммы, от её оскорбительного поведения.

– Как можно жить с такой женщиной? Использованные трусы она засунула под подушку,  уходя, оставила на воротнике белоснежной рубашки оттиск накрашенных губ, забыла на вешалке зонт.

Несколько дней Сева тихо ненавидел Эмму, потом соскучился, снова захотел увидеть, начал мечтать и грезить о её нежном податливом теле, готов был простить те неблаговидные действия, лишь бы встретиться вновь.

– Эмма прекрасная женщина: чувствительная, обаятельная, остроумная, милая. В постели ей нет равных. Но как быть с несносными привычками, которые невозможно исправить, потому, что она уже сформировалась и выросла. Её поздно воспитывать!

Чем больше Сева обо всём этом думал, тем сильнее негодовал и раздражался.

Но представляя, как нежно раздвигает языком её влажные губы, как обхватывает спелые бёдра и налитые груди, как с наслаждением вдыхает терпкий аромат интимного пространства, моментально все проблемы начинали казаться незначительными, надуманными, смешными.

Сева закрывал глаза, явственно чувствовал на языке изысканный вкус возбуждённого лона,  представлял, как медленно входит в неё, как тает и растворяется внутри, обретая от слияния волшебную силу, до последней капли отдавая нерастраченную энергию.

 Больше он Эмме не звонил.

– Почему женщины прекрасны в любви, очаровательны и чувственны в постели, но совсем не умеют себя вести в повседневной жизни, – задавал себе Сева один и тот же, неразрешимый вопрос.

– Так хочется душевной, эмоциональной и физической близости, взаимопонимания, комфорта… На поверку каждая имеет целый список изъянов: кричащих, невыносимых, фатальных, делающих совместную жизнь невозможной в принципе.

Наверно потому они и не замужем. Настоящий мужчина не способен вынести их вульгарные  привычки.

Сева не мог позволить кому-либо, пусть даже самой распрекрасной женщине, разрушить с  трудом налаженный быт. Его жена должна быть идеальной во всём.

– Неужели мне так и не посчастливится найти свою половинку? Может быть завтра, в гостях у Эдика я встречу свою единственную?

 Жена Эдика, Рита, интересная, весёлая, коммуникабельная женщина. У неё много друзей и подруг. Чаще всего Сева знакомился с удивительными дамами именно там.

– Какая она будет, моя избранница?

Сева размечтался, даже утомил себя воспоминаниями, фантазиями и мечтами, отчего заснул в кресле у телевизора, чего прежде никогда не случалось.

Ночью ему снилась она, женщина-мечта, настоящее совершенство.

Досмотреть сон до конца не позволил будильник, вырвавший из объёмной цветной картинки в серую обыденность.

До похода в гости оставалось много времени, слишком много…

Возбуждённое ожидание снова поглотило его.

– Мне непременно нужна женщина, любимая женщина. Чёрт с ними, привычками, предпочтениями и манерами. Я готов создавать семью, готов уступать, договариваться, терпеть. Будь что будет. Сегодня или никогда.

– Если мне кто-то по-настоящему понравится, как Эмма, например, завтра же позову замуж. Пусть творит, что угодно, пусть выносит мозг, лишь бы любила. Даже если сожжёт утюгом рубашку или разрежет на ленточки любимый костюм, не скажу ни слова.

Представляете, какой романтический бред может затуманить сознание изголодавшемуся по любви мужчине воспалённое желанием воображение!

В предвкушении решительного шага Сева решил пригубить стаканчик вина, которое согрело внутренности и дополнительно раскрасило придуманный мир.

 Стаканчик крепкого вишнёвого ликёра и две стопки коньяка приблизили мечту, сделали её ощутимой, почти реальной.

Пьян Сева не был, лишь повеселел, но состояние эйфории от принятого решения окрасило грядущее, сделало необыкновенно счастливым. Он грезил наяву, это было прекрасно.

Кстати, женщина-видение была похожа на Эмму.

Как просто стать счастливым Часть 2

Сева был окрылён вдохновением, твёрдо настроился на победу и удачу. Глаз моментально выделил девушку, в которую не влюбиться было невозможно.

Она была не одна, со спутником, странным типом с бегающими глазками и нервным поведением.

Мужчина вёл себя странно, если не сказать больше – нагло: небрежно хлопал по ягодицам, не стесняясь, лез под подол, грубо прижимал, не обращая внимания на раздражение и сопротивление подруги, лез с поцелуями.

Девушка молча, но весьма активно пыталась уклониться, даже хотела уйти.

Назревал конфликт.

Сева готов был заступиться за женщину, даже почувствовал укол ревности, но не мог понять статус неприятного спутника. Если это муж или жених, можно нарваться на неприятности.

Портить Эдику праздник желания не было. Сева попытался переключить внимание на других женщин, но они не вызывали интереса и симпатии.

Мужчина загрустил, понимая, что вечер безнадёжно испорчен, что сегодня не его день. Мечта уплывала к назойливому типу. Понятно, что быть вдохновительницей, музой, спутницей жизни девушка не может.

– Печально, обидно, досадно… но ладно! Никто не запретит любоваться ей. Если удастся, приглашу на танец. Хотя бы так.

Спустя несколько тостов дружок нервно пересел к соседке, сходу облапил её за талию. Девушка засмеялась, не показывая раздражения и недовольства. Напротив, начала кокетничать, хохотать и стрелять глазками.

Возможно, именно эта девушка и была причиной размолвки. Через несколько минут они топтались в обнимку, изображая медленный танец. Партнёр правой рукой с силой притягивал к себе девицу за ягодицу, другой пятернёй небрежно мял её грудь и целовал в шею.

Сева удовлетворённо крякнул, потирая руки. Его устраивал такой расклад.

Алёну, так звали девушку, на которую Сева положил глаз, красавицей назвать было невозможно. Несмотря на это только она могла сделать его счастливым. Сева это чувствовал.

Среднестатистическое, не очень выразительное, даже несколько ассиметричное лицо обладало некими загадочными свойствами: от него невозможно было оторвать взгляд.

Алёна совсем не походила на Эмму, скорее была полной противоположностью, но Сева с удовольствием звал бы её тем прекрасным именем. Впрочем, Алёна нисколько не хуже.

На избраннице была изумительно аккуратная, необычного, невесомого, летящего покроя одежда, в сочетании с причёской создающая эффект нахохлившегося воробышка.

Она была печальна, не пила и не ела.

Точёная фигурка девушки, рельефно выступающие округлости, подчёркнутые кружевными декоративными элементами платья, были открыты заинтересованному взгляду прозрачной воздушной тканью.

Шикарная грудь, крутые бёдра, осиная талия, глубочайшие серые глаза, чувственные губы, почти полное отсутствие косметики, пушистые волосы, рассыпанные по плечам…

Рассматривать Алёну внимательно Сева стеснялся. Ему было достаточно общего впечатления.

– Кто ей этот парень? Обидно, если муж.

Печать раздражения во взгляде не скрывала её доброго и покладистого нрава. Тёмные глаза впечатляли, завораживали.

 Сева представился, попросил разрешения присесть рядом. Девушка равнодушно пожала плечами, ничего не ответила, но глазами показала на стул рядом с собой.