Семь подвигов Геракла Сергеевича

–Просто чудесно, просто замечательно! Я прошел не одну “горячую точку”, но и понятия не имел, что свиньи, черт их дери, могут с людьми совокупляться!

В аудитории раздались немногочисленные смешки, которые моментально прервал Евгений Валерьевич:

–Разговорчики! Никто не смеет нарушать тишину во время занятий без моего дозволения! Пусть в окно влетит, мать его, Терминатор верхом на Коньке-горбунке, но вы должны, прежде всего, сохранять тишину! Я здесь старший по званию и не потерплю нарушающих устав действий! Для вас сейчас не существует ни ректора, ни министра обороны, ни даже Господа Бога – есть только я и БЖД, мать его!

–Так мы типа не в армии… Нахрена нам вообще подчиняться какому-то импотенту стремному, – невозмутимо пробормотал Яков.

Даже взрыв десяти атомных бомб вряд ли сравнился бы по ужасности с выражением лица Евгения Валерьевича после этой фразы. Моментально подскочив с места, бывалый вояка подбежал к тощему наркоману с криком:

–Это что еще за попытка восстания, щегол?! Десять дополнительных вопросов группе на зачет и еще десять – этому кретину!

На удивление многих, Яков невозмутимо встал с места и без заикания громко сказал:

–Предки говорили, чтобы я пошел сюда для “обеспечения будущего”. Но я, типа, не намерен терпеть такое отношение со стороны мудака со звездами на погонах… У меня вообще свой рок-бэнд, “Слезы олигарха”, есть, с которым я уже во всех ДК Москвы с хитярой “Мухомор” выступал – так какой в глобальном плане мне вообще смысл здесь находиться? И, между прочим, в армию меня из-за моих травок тоже типа не возьмут, Евгений Валерьевич! Ладно, пока, народ! Приходите на новогодний перформанс в Олимпийском ко мне и Чугуну.

После этих слов Яков Пчелин, не обращая внимания на распираемого яростью Евгения Валерьевича, невозмутимо забрал свои вещи и вышел из аудитории. Так группа Геракла еще до конца сессии насовсем лишилась одного человека.

–Он-то свалил, а на вопросы нам отвечать, – прошептал Вольдемар. Однако даже настолько тихий звук не смог скрыться от ушей российского Рэмбо. По-настоящему злой, Евгений Валерьевич подошел к Вольдемару с криком:

–Никаких, мать твою, разговоров в аудитории! Или вы желаете присоединиться к товарищу, рядовой Сельнов? Пожалуйста, милости прошу, еще и ускорение, мать его, могу придать!

После этих слов в аудитории стало тихо, как на Луне. Довольный собой, Евгений Валерьевич прошел к доске.

Единственным человеком, нисколько не боявшимся Евгения Валерьевича, был наш Геракл. Он полагал, что нерадивых учеников проще всего приструнить именно по методике подполковника.

“Вот он, истинный офицер советской армии! Именно такие люди войну против Гитлера выиграли. Только такие люди могут наш народ обуздать. На вес золота товарищ, категорически не имею понятия, почему коллектив его невзлюбил”, – размышлял Геракл, глядя на Евгения Валерьевича.

Подполковник тем временем начал еще одну речь:

–Итак, я намерен, как говорится, подвести итоги нашей, мать ее, учебной операции. По-настоящему с моим предметом не справился никто – о чем говорить, если некоторые дятлы и противогаз разобрать не могли? Поэтому никаких вам, мать их, зачетов автоматических! Вместо этого, за крайне неудовлетворительную подготовку, систематическое нарушение дисциплины, отказ исполнять приказы и иные неприемлемые нарушения вы будете сдавать мне зачет по билетам. Общее количество вопросов, благодаря вашим провинностям – восемьдесят четыре! И, естественно, они придуманы лично самым умным человеком в этом здании – мной! Возражения не принимаются! ВОЛЬ…

Не успел Евгений Валерьевич распустить группу, как в аудиторию всем весом ввалился Дима Бесогонов, обхвативший за талию свою девушку Марию. Выглядела эта парочка просто ужасно. Добрая половина объемного лица Дмитрия была покрыта следами помады, верхняя пуговица обычно безукоризненного костюма – вырвана, на правой руке засох мед. Что хуже всего, юридический барин забыл застегнуть ширинку. Довольно плохо выглядела и сама Мария, у которой была порвана юбка. Однако, к искреннему удивлению Геракла, эти двое были еще и пьяны – хотя никогда ранее не пили.

Евгений Валерьевич во весь голос закричал:

–ЭТО ЧТО ЕЩЕ ЗА, МАТЬ ЕГО, БЕЗОБРАЗИЕ, РЯДОВОЙ ВИННИ-ПУХ?

Дима, обратив внимание на засохший мед, заплетающимся языком произнес:

–Не хворать вам, батенька подполковник. Вы чего такой сердитый?

–Почему вы, рядовой, в нетрезвом состоянии? Это грубое нарушение!

–Ой, батюшки, так конфетки-то, Марь Владимировна, с коньячком были! А я думаю, чего мне так хорошо.

–Почему правая рука грязная, рядовой кабан? – командирским голосом спросил Евгений Валерьевич.

– А, вы про мед?.. Это я просто во время трапезы заляпался…

–Почему не привели себя в порядок, рядовой? Или вы ждали, что вас здесь на входе роботы почистят, как, мать его, Волка из “Ну, погоди”?!

Никто не засмеялся, потому что группа боялась еще сильнее разозлить военного. Однако Дима тем временем невозмутимо ответил:

–Извольте извинить меня, сударь – не поспел я! Мария Владимировна мне, когда я трапезничал, весть о своем пеньюаре новом сообщила… Вот я и побежал в ее квартиру, как говорится, что есть мочи…

–Так вот почему у вас открыт передний вход, рядовой Свинья?! – усмехаясь, произнес Евгений Валерьевич.

–Вот спасибо, служивый, а то я думаю, чего это корешок мой не греется…

После этих слов группа не сдержала смех, как и сам подполковник, который в этот раз не возражал. Более-менее успокоившись, Евгений Валерьевич произнес:

–Двадцать с лишним лет я был офицером действующей армии… Десять преподаю в университетете… Но никогда, мать его, не видел, чтобы так бесцеремонно нарушали дисциплину! Вы просто превзошли сами себя, рядовой Бесогонов!

–Будто у вас зеленой молодости с девицами похотливыми не было, – произнес Дмитрий.

–Молчать! Сто двадцать вопросов на зачет! Всем! Скажите спасибо рядовому Бекону! – произнес Евгений Валерьевич и, негодуя, покинул аудиторию со звуком звонка.

После того, как отечественный Терминатор самоустранился, все взгляды вновь устремились на Дмитрия. Только сейчас самый толстый студент Москвы начал осознавать, что произошло:

–Ой, батюшки, опозориться изволил, как шалава подзаборная! – закричал Дмитрий и, отпустив Марию, со всех ног рванул в свою главную обитель – мужской туалет. Бесогонов всегда там прятался, если хотел привести мысли в порядок.

Недовольная Светлана тем временем сказала:

–Ребят, нас этот свин конкретно подвел – не в первый раз причем. Будем его как-то наказывать?

К ее удивлению, все промолчали. Вот, наконец, голос подал гопник Сява:

–Димас – ваще красавчик! Вместо пары тем, что реально, блин, полезно занимался! Это препод – шакал, блин, позорный, из-за него Пчела насовсем свалил – как же я, блин, без корефанчика своего теперь? Лучше сообрази, Светка, что с ним делать!

–Браво, Савелий Иванович, какую же вы, камрад, проникновенную речь произнесли, не хуже Ленина! Категорически с вами солидарен, – произнес Геракл.

–Всегда, блин, пожалуйста.

Судя по всему, и остальная группа думала так же, как Сява – по крайней мере, теперь все взгляды были устремлены на Свету. Та, после непродолжительного молчания, наконец заговорила:

–Естественно, никто из нас не выучит сто двадцать вопросов до следующей недели…

–Отчего же, для меня это – не проблема, – произнесла, поправляя очки, Мария.

–…Значит, почти никто. А если мы не сдадим этот зачет, некоторых ребят ждет еще большее количество таких Евгениев Валерьевичей, но в другом месте.

Не служившие ребята поежились. Света, тем временем, продолжала:

–Раз выучить все НЕреально, то нужны другие идеи. Предлагайте!

–Может, заплатить? Дядя без проблем бы нам помог в этом деле, – ответил Вольдемар.

–Я интересовалась у старших курсов еще в сентябре – этот принципиальный, взяток никогда не берет. Еще и ректору грозится доложить.

От таких слов все студенты оказались в состоянии шока. Все, кроме Геракла, который с удовлетворением подумал:

“Не прошли ваши уроки даром, Иосиф Виссарионович! До сих пор честные люди есть”.

–Еще идеи? – тем временем спросила Света.

Оказалось, что иных идей у группы и не было. Поколебавшись, староста наконец изложила собственный план:

–Тогда остается только… мое женское обаяние, – произнесла она, поправив прическу.

Народ понимающе закивал головами. Не понравился план только Гераклу и Марии, которая заявила:

–Светлана, вы просто ситуативная проститутка! Я отказываюсь принимать участие в этом фарсе, проще выучить самой.

–Зато я не превратилась в свиноматку, – смеясь, ответила Света. После этих слов безобидная обычно Мария подбежала к старосте и вцепилась в ее волосы. Только усилиями Вольдемара и Сявы удалось разнять двух баб.

–Тебя за этот разврат еще покарает Господь! – закричала Мария и вышла из аудитории.

Геракл тем временем сказал:

–Товарищ Светлана! Вы разве не задумывались, что ваш план мало того, что аморален, так еще и не факт, что сработает? Я намерен следовать заветам Ильича и выучить решительно все сам! А вы – поступайте как знаете.

–Солидарен с вами, сударь, – сказал внезапно вошедший во время речи Геракла Дмитрий.

–Ладно, мальчики, не хотите – так я и не буду за вас просить. И все же мой план должен сработать, – ехидно произнесла Света, поправляя прическу.

***

Евгений Валерьевич сидел в своем кабинете, проверяя рефераты, которые он задал в качестве зачетной работы группе историков – к этому коллективу он не был настолько суров, как к успевшей довести его за семестр до белого каления группе Геракла. На одной стене кабинета висели многочисленные грамоты и дипломы Евгения Валерьевича, на другой – огромный портрет Сталина, которого русский Шварценеггер очень уважал за победу в Великой Отечественной.

–Так, посмотрим… Ну как так можно, Полежайкин? Стекла в противогазе обязаны быть на миллиметр толще, чем ты написал! На пересдачу, бестолочь! – бормотал Евгений Валерьевич, проверяя работы.

Тем временем в дверь постучали сильной рукой. Евгений Валерьевич даже на секунду испугался – не из министерства обороны ли к нему пожаловали?

–Войдите! – крикнул Евгений Валерьевич.

В кабинет вошел массивный студент с наивным выражением лица и произнес:

–Здравствуйте, Евгений Валерьевич! Пересдать можно? Если не пересдам – то это потеря потерь. Тоха целый день смеяться будет.

–Кузьмин, мать твою, так это ты? Который год ты мне уже сдать пытаешься, лоботряс?

–Третий…

–Ладно, ты, мать твою, сделал хоть одну работу?

–Никак нет.

–Тогда чего же, мать твою, ты ко мне приперся? Приходи после Нового года – но с работами!

–Блин блинский, – произнес расстроенный Кузьмин и вышел из кабинета.

–И зачем приходил? – произнес вслух подполковник и вернулся к работе.

Наконец, час спустя вояка приступил к проверке последнего доклада. Его смутила фамилия «Горбачев» на титульном листе. Пока Евгений Валерьевич раздумывал над тем, стоит ли вообще проверять этот доклад или сразу отправить на пересдачу – «за деяния возможного родственника», в дверь постучали.

–Что на этот раз за дерьмо прибоем принесло? – недовольно проворчал Евгений Валерьевич. В дверь, извиняясь, вошла Света. Сегодня она была в своем боевом наряде – прозрачной блузке. Евгений Валерьевич смущенно спросил:

–Вам чего надо, женщина?

–Евгений Валерьевич, вот наши зачетки.

–Я же русским, мать его, языком сказал, что «автоматов» для вашей группы не предусмотрено! Так что выйдите прочь, товарищ баба!

–Ну я бы не была такой категоричной… Я тоже могу оказать вам определенную услугу.

–Услугу какого плана? Если вы о взятке – то я, мать их, не беру.

–Ах, вы совсем глупыш! Такой статный мужчина – и ничегошеньки не понял! Идите же…

Через пятнадцать минут покрасневший от стыда и удовольствия Евгений Валерьевич, застегивая верхнюю пуговицу на рубашке, сказал:

–Нечего сказать, барышня, операция выполнена безупречно, и именно в том камуфляже, который для нее подходил! Разумеется, Светочка, я поставлю Вам зачет…

–А остальным ребятам, Женечка?

–И остальным ребятам тоже поставим…

Через пару минут заполненные зачетки лежали в руке Светланы. Довольная во всех смыслах слова староста широко улыбалась. Вдруг Евгений Валерьевич громко воскликнул:

–Вспомнил, ешки-матрешки! А где же зачетки еще трех ваших товарищей – Водохлебова, Аввакумовой и Бесогонова? Меня, конечно, они больше остальных достали за семестр, но ставить – так всем сразу!

–Они сами решили выучить, не оценили план моей… операции, – ехидно произнесла Света. – А ты теперь что, Женя, всерьез у них будешь принимать зачет?

–Нет, Светка, нет желания. Все-таки Новый год, мать его. Не хочу на дураков время тратить, и так до тебя один приходил. Пускай приходят завтра, и я им просто так поставлю.

–Хорошо, я им непременно передам! Пока, котик!

–И тебе не хворать, киса! – Евгений Валерьевич послал своей первой девушке воздушный поцелуй на прощание.

“Передам я, как же! Меня эти жирдяи со своей подружкой так замучали за все время – пускай теперь сидят, учат”, – выходя из кабинета, подумала староста.

***

Пока Света, как настоящая староста, решала проблемы группы, попутно удовлетворяя свои физиологические потребности, Геракл Сергеевич вместе со своим лучшим другом Димой Бесогоновым и его девушкой Марией пришел к себе домой для того, чтобы упорно готовиться к завтрашнему зачету – тем более, Сергей Витальевич до Нового года уехал на конференцию, и квартира была свободной. Впрочем, толстяки единогласно решили начать готовиться только через час – после того, как Дмитрий узнал, что в холодильнике Геракла хранится пять килограммов сала и, естественно, захотел его попробовать.

Однако уже через пятнадцать минут сала в квартире не осталось – практически все съел Дмитрий.

–Камрад, ну и аппетит же у вас, такими темпами вы скоро и в мою дверь не пройдете, – сказал недовольный тем, что Дима все съел, Геракл.

–Мне, сударь, далековато еще до плюшевых медведей! Ну хоть не со свиньей срамной сравнили, и на том благодарствую. Слушайте, Геракл! А у вас есть что-нибудь еще? Я, видимо, как истинный русский дворянин, не наелся еще, – ответил Дмитрий.

–У меня тут еще где-то было две палки сервелата, отец приберег себе на день рождения. Так и быть, камрад, попробуйте кусочек.

–Чего ж вы раньше молчали, сударь?! Где у вас яства эти?

–В холодильнике, на третьей полке… Дми… товарищ Дмитрий! Вы чего это жрете, как буржуй последний?

Не успел Геракл ничего сделать, как Дмитрий проглотил обе палки сервелата, затолкав их к себе в рот, прямо как удав. Чуть не подавившись, Дмитрий потянулся за бутылкой минеральной воды, чтобы запить жир…

–Камрад!.. – крикнул было Геракл, но было поздно.

В бутылке оказался медицинский спирт. Геракл мгновенно налил задыхавшемуся другу воды из-под крана.

–Благодарствую… сударь, – тяжело дыша, произнес Дмитрий.

–Товарищ Дмитрий, эта колбаса была, как я и говорил, отцу на день рождения. Что я ему теперь сказать должен? Мой батя – человек категорически суровый, а уж если решит, что я ее сьел…

–Не бойтесь, сударь. Передайте, что завтра я вам три палки фирменной, бесогоновской колбасы из свиной кишки принесу.

–И на том спасибо. Глянем лучше, что там ваша зазноба делает.

–И то верно, сударь.

Когда два толстяка вернулись в комнату Геракла, то обнаружили, что Мария читает «Краткий курс истории ВКП(б)» авторства Сталина. Сиявший от радости Геракл произнес:

–Вот видите, Дмитрий, какие умные книги ваша мадам читает!

–Умные? Да это же полная чушь, пропаганда времен Сталина. Как ее можно всерьез читать? В ней преувеличена роль Сталина, а Троцкий, один из руководителей революции, выставлен ее противником! – негодуя, произнесла Мария.

Дмитрию стоило больших трудов, чтобы удержать яростного Геракла от нападения на хрупкую девушку.

–Не сметь произносить в стенах моего дома имя Троцкого! Может, вы еще Ельцина в моей квартире похвалите?! ЭТО НЕ ПО-КОМСОМОЛЬСКИ!

–Тише, тише, сударь! Мария Владимировна – моя невестушка, и, согласно «Домострою», токмо я могу руку на нее поднимать, – произнес Дмитрий.

–«Домостроя»? Дмитрий, вы до сих пор по нему живете? Я разочарована, – сказала удивленная Маша.

Теперь уже Геракл еле удержал Дмитрия:

–Что значит “до сих пор”, шельма? “Домострой” обязан во веки веков быть настольной книгой каждого русского человека – ибо для того и писался!

–У одного Сталин, у второго “Домострой” – да вы друг друга стоите, господа! Захочешь извиниться, Дима – приходи домой, – произнесла в сердцах Мария и выбежала из квартиры.

–Ну и что же ее, сударь, не устраивает? На Руси испокон веков по “Домострою” жили, и никто не жаловался, – сказал было Дмитрий, но вдруг Геракл схватил друга за грудки и закричал:

–Товарищ Дмитрий, я разочарован! Вы ведете себя не как строитель коммунизма, а как какой-то мещанин, который женщину словно собаку ценит!

–Что это такое, сударь? Я требую сатисфакции! – закричал Дмитрий и бросил другу в лицо перчатку.

В ответ на это Геракл еще раз ударил Дмитрия по щеке и сказал:

–Очнитесь, товарищ! Сейчас не девятнадцатый век! Какая к черту сатисфакция, совсем белены объелись? Лучше подумайте о том, какая вас прекрасная девушка полюбила, красивая и умная, а вы с ней едва ли не хуже, чем Ельцин с КПСС поступаете! Бегите же за ней, если хотите маленьких Дмитриевичей воспитать.

К удивлению Геракла, Дмитрий громко закричал “Мария” и выбежал из квартиры. Удовлетворенно вздохнув, Геракл Сергеевич решил пока что самостоятельно повторить материал для зачета – который за всей этой “Санта-Барбарой” почти ушел на второй план. Однако не успел тезка древнего героя раскрыть конспекты, как раздался гул “Интернационала”. Вскочив было и прижав к сердцу руку, Геракл вспомнил, что это – его рингтон на телефоне. Опомнившись, молодой коммунист ответил на вызов:

–Товарищ Дмитрий, это вы?

–Герман, это я, Света. Если ты еще не забыл – староста группы.

–Не Герман, а Геракл! Что это еще за имя – “Герман”, словно для нациста какого-то.

–Ой, извини, Геракл! Видишь ли, мой план удался, и теперь у всей группы зачеты, кроме вас троих. Зря от коллектива ты оторвался.

–Вот же вы, Светлана, потаскуха! На все пойдете.

–Какая есть, – злобно ответила Света.

–А что насчет нас, говорил что-то камрад подполковник? Вроде я с ним не конфликтовал.

–Он ОЧЕНЬ злился и намерен принять зачет со всей серьезностью. Мужайтесь, – ехидно сказала Света и, чуть не засмеявшись, повесила трубку.

–Вот ведь беда, Иосиф Виссарионович, – произнес Геракл, глядя на портрет Сталина.

Немного поразмыслив, он добавил:

–Ладно, чего это я не по-комсомольски себя веду? Как говорил Ленин, “учиться, учиться и еще раз учиться!” Времени еще вагон, коммунисты прошлого бы “Капитал” до утра вызубрили.

С этими словами Геракл наконец-то засел за повторение. Не прошло и пяти минут, как вновь заиграл “Интернационал”. В этот раз Геракл не вскочил, а сразу ответил:

–Дмитрий, теперь, надеюсь, вы? Если так, то мое почтение!

–Я, я, Геракл Сергеевич! Не пришлось мне далече идти – у подъезда ваш Родион Артурович мою Марию утешал!

–Мария изменила вам с Родионом Артуровичем?! – недоуменно воскликнул Геракл.

–Да нет же, в хорошем плане утешал! К моему появлению улыбалась уже красна девица. А ваш Родион Артурович – золотой человек, вроде голытьба последняя, а сердце барское.

–Премного благодарен, Дмитрий Аркадич, – раздался на заднем плане скрипучий голос Родиона Артуровича.

Дмитрий тем временем продолжал:

–Золотой, говорю, человек! А с “Домостроем” – да хрен с ним, с “Домостроем”, все равно он законам нынешним противен местами. Я лучше летом свой, новый напишу! Мне моя Машенька дороже книг обветшалых.

–Мудро мыслите, товарищ! Мне, кстати, Светлана звонила – удался ее план развратный. А с нас Евгений Валерьевич три шкуры спустить обещал – что-то мне, знаете, не по себе от такого.

–Вот чертовка! Могла, милсдарь, и за нас попросить перед ним. Ладно, нечего лясы точить, учить давайте – благо солнышко-то еще высоковато над горизонтом!

–Возвращайтесь, камрад, и приступим.

Через пять минут Дмитрий и Мария вернулись в квартиру Геракла и приступили к тяжелому процессу повторения, которое, как известно – мать учения.

***

До четырех ночи троица друзей занималась повторением десятков вопросов авторства Евгения Валерьевича, включая такие шедевры, как “Назовите все противогазы Второй мировой” и “Типы огнетушителей в 1950-е годы”. Наконец, энтузиазм героев поугас из-за сонливости, и вся троица отправилась в царство Морфея.

Геракл Сергеевич проснулся первым только в 10:50 утра – в то время, как зачет начинался в одиннадцать. Посмотрев на свои часы с часовой и минутной стрелками в виде серпа и молота, тезка полубога истошно закричал:

–Караул, товарищи! Проспали мы, как буржуи последние!

Не дождавшись реакции друзей, Геракл со всех ног рванул на зачет, не надев даже куртки. Раскрыв входную дверь, сталинист со всех ног побежал и… покатился кубарем вниз по лестнице, запнувшись о какой-то продолговатый предмет, лежавший на лестничной площадке. Потирая ушибленный бок, Геракл услышал:

–Геракл Сергеич? С вами все в порядке, голубчик? Вы уж не обессудьте, зимой на улице некомфортно ночевать людям моего статуса, а вы-то меня точно бы с порога не согнали!

Это говорил Родион Артурович – он и был тем предметом, о который споткнулся Геракл. Раскланиваясь, самый интеллигентный бомж столицы тут же поспешил на помощь своему другу, а когда тот поднялся, чинно спросил своим скрипучим голосом:

–Ну-с, Гераклушка, куда торопимся?

–На зачет опаздываю, а он уже в одиннадцать!

–Через восемь минуток, значится? Ну и как вы собираетесь поспеть, голубчик?

–Применю свои забытые армейские навыки, Родион Артурович. Там и хуже бывало.

–Да не спешите вы так, Гераклушка, лучше позвоните таксисту – другу моему старому, Вахтангу Зурабовичу! Уж если он вашу троицу в срок не домчит, то я не знаю, чего и сказать.

–Отлично, камрад, категорически благодарю! Давайте номер!

Узнав номер грузинского Шумахера, Геракл вернулся в квартиру и обнаружил, что Дмитрий и Мария только собрались.

–Да, ну и оказия с нами приключилась, сударь! Как теперь поспеть? Я ног вообще не чувствую, не сумею по сугробам добежать, – сказал сонный Дима.

–Без паники, товарищи, мне Родион Артурович номер одного проверенного камрада дал, он вроде получше любого иного такси будет. Сейчас позвоню, – сказал Геракл и набрал номер.

Практически сразу ему ответил громкий голос с кавказским акцентом:

–Слушаю?

–Вахтанг Зурабович? Я Геракл Сергеевич, друг вашего знакомого Родиона Артуровича! У нас задержечка, не могли бы домчать до ближайшего университета, камрад? Мой адрес – ул. Пушкина, д. 10…

–Друг Родиона?! Тогда для тебя все что угодно, куда хочешь, как журавль домчу задарма! – воскликнул таксист и бросил трубку.

Когда Геракл, Дмитрий и Мария вышли на улицу, их уже ждала потрепанная временем малиновая “копейка”, из которой доносилась песня “Седая ночь”. Из машины наружу высунулась поседевшая голова усатого Вахтанга Зурабовича, который крикнул:

–Будьте гостями моей малиновой «ласточки»!

–А она поедет вообще? – с сомнением спросила Мария.

–Поедет?! Да за нами и “Феррари” не угонятся, красавица! Хочешь, потом еще покатаю? – ухмыляясь, ответил Вахтанг.

–Поосторожней, басурманин, это моя невестушка золотая, – произнес Дмитрий, галантно приобняв Машу.

–Невеста?! Прошу извинить сына могучих гор! Ладно, нечего кислород расходовать, залезайте!

Не успели герои пристегнуться, как Вахтанг Зурабович полетел по улице с неслыханной для “Жигулей” скоростью. Прийдя в себя, Геракл спросил:

–А откуда вы знаете Родиона Артуровича, товарищ?

–Родиона? Это мой друг армейский. Золотой человек, просто бриллиант! Потрепал его немного ручей жизни, конечно, но все равно Вахтанга помнит!

–Прошу прощения, сударь, а почему скорость такая высокая? Она, надо сказать, нетипична для автопрома советского, – запинаясь, произнес Дмитрий.

–Я движок усовершенствовал, вот этими самыми руками, – ухмыляясь, ответил кавказец.

Не успели герои опомниться, как уже были рядом с университетом. Выходя, Геракл произнес:

–Спасибо, товарищ! Выручили, еще и почти две минуты осталось.

–Нет проблем, обращайтесь! А я к Родиону – посидим, вспомним былое, – произнес Вахтанг Зурабович и под песню группы Modern Talking исчез на своей “ласточке” в снежной завесе.

***

Запыхавшись на лестнице, Геракл, Дмитрий и Мария ввалились в кабинет Евгения Валерьевича ровно в одиннадцать. Бывалый офицер с недоумением посмотрел на эту странную троицу и сказал: