La Critica (первая книга казанской трилогии)

– А знаете, – начала старая леди, – что пьющие водку люди бывают двух типов: те, которые ищут правду, и те, которые пытаются правду забыть. Вы какого типа?

Я было открыл рот, но старая леди сама ответила на свой вопрос:

– Вы ещё только ищете правду. Это очевидно.

Я согласно кивнул.

– По-правде сказать: есть ещё третья разновидность пьющих водку людей – это дураки, но вы-то к ним не относитесь, – на одном дыхании проговорила пожилая дама.

Я пожал плечами.

Через десять минут я выпил ещё рюмку и приступил к куриному супу с лапшой. Тётя Сара – она, кстати, больше не пила – спросила:

– Как вы думаете, Вадим, чем закончится ситуация на Украине?

Я задумался. Если бы меня спросил об этом Глеб, я бы ответил что-то вроде: «Нужно срочно запасаться спичками, солью и Айфонами; погашать кредиты в филиалах иностранных банков (нас не касается), пересаживаться на отечественные авто, а лучше на гужевой транспорт; строить парники на дачных участках…»

– Третья Мировая будет? – с дрожью в голосе спросила Сара.

– Надеюсь, что нет, – с чувством ответил я. – Если бы вы меня спросили об этом несколько месяцев назад, я бы сказал, что мне безразлично: пойти убивать незнакомый людей и быть убитым или лежать на кушетке в своей гостиной… А сейчас я боюсь всего на свете, потому что у меня появились планы на жизнь. Я…

– Понимаю, – сказала Сара.

– Кем ты хочешь быть, когда вырастешь? – со смехом спросила она.

Я без запинки выдал ответ, как будто его кто-то заранее вложил в мою голову:

– Когда вырасту, хочу стать мужем и отцом. Не мужем своей работы, и не отцом народов, а мужем своей жены и отцом своих детей, – уверенно резюмировал я.

После второго блюда – гречневой каши с котлетой и мацы – разговор возобновился. Мы непринуждённо болтали на всякие темы и много смеялись. В какой-то момент я – неожиданно для самого себя – спросил:

– Как вы думаете, тётя Сара: Марта может быть со мной? Я ведь даже не иудей.

Тётя Сара как будто ждала этого или похожего вопроса; она с ласковой улыбкой заговорила:

– Я вам так отвечу, голубчик: женщина, которая любит, готова на всё; в этом она похожа на влюблённого мужчину.

Пожилая дама улыбнулась шире прежнего. Я оценил тонкий смысл её слов и тоже заулыбался. Она мне определённо-таки нравилась.

– Ещё одну? – спросила тётя Сара, звякнув крышкой графина.

– Почему нет.

*****

– Просыпайся, Вадим, встава-а-ай, – раздавался в темноте знакомый сиплый голос. – Пора ехать.

Я открыл глаза и резко принял сидячее положение.

– Выспался? – спросила сидящая рядом Марта, протягивая мне очки.

– Где я-а-а?.. – зевая, спросил я и огляделся.

Я и так знал, где я, – в гостиной-столовой-кухне квартиры тёти Сары. Спал, а теперь сижу на диване, наполовину всё ещё укрытый пледом.

– Блин, как неудобно, – нажрался водки и уснул, – проговорил я, вставая.

– Да-а, на тебя совсем не похоже, – тоже поднимаясь, пошутила Стальская.

Хозяйки квартиры не было видно.

– А где бабушка? – тихо спросил я Марту.

– Спит уже. Половина одиннадцатого. Поехали?

Мы вышли из квартиры, и Стальская заперла дверь одним из ключей на своей связке.

– У нас с тётей Сарой ничего не было, – пошутил я, когда мы садились в Танк.

– Точно? – зло прищурившись, спросила Стальская и запустила мотор.

Мы посмеялись. Тронулись в путь.

– А где Единичка? – спросил я.

– На парковке «Кефира».

– Поехали – заберём, – сказал я.

– А ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она.

– Да-а-а. Да. Маца, как эльфийский хлеб, – придала мне силы, – посмеялся я и напел себе под нос: – Гоу даун, Мозес, вей даун ин Ежипт Лэнд. Телл олд Фэроун, ту лет май пипл го-о-оу…

– Маца не водка, – много не съешь, – посмеялась Марта и пристально посмотрела на меня.

– Смотри на дорогу, – строгим голосом сказал я.

– Да, мой господин.

– Ха-ха!..

Go down, Moses,

Way down in Egypt's land;

Tell old Pharaoh,

To let My people go!

Если бы мне пришлось выбирать, кем стать:

дворником или критиком, я бы стал дворником

В. Аронов

Глава, затрагивающая двенадцатый выпуск

La

Critic

’и

В.А.: Как вам понравился «Интермэтьюмакконахистеллар»? По мне так 10 из 10. Очень волнующий фильм. Три часа сидел, затаив дыхание (два с половиной – во время фильма и полчаса – после).

Г.С.: По здравому рассуждению: на девяносто процентов состоит из штампов, характерных этому жанру, что не мешает быть картине целостной и завораживающей. Особенно тёплые эмоции доставляет момент, когда в конце фильма герой садится в космический челнок со своим планшетороботом. «Мэтью Скайвокер, в добрый путь!..»

В.А.: И как тебе относительность зарплаты-времени?! Пока у евреев и ирландцев потехи час, чикагские негры стареют на тридцать лет и три года!

*****

02 апреля.

Второго апреля – в понедельник – перед ужином Марта сообщила нам новость:

– Мне позвонил представитель одного крупного ликероводочного производства республики…

– Что говорит? – перебил я её. – Что ты и на трезвую голову неотразима?

– Нет, – с улыбкой ответила Стальская. – Говорит, что они хотят стать спонсорами нового сезона ПД-шки.

– Правда? – улыбнулся Глеб.

– Да. Но выходить теперь будете только в Интернете. Их условия: реклама продукции во время передачи и рекламные баннеры на сайте.

– Так-так… – задумался я, глядя на Глеба.

– Гонорар? – спросил Стальский.

– Обсуждаться будет при личной встрече. И ещё: я им не нужна, только вы двое.

Мы задумались. Потом, с досадой в голосе, я сказал:

– Надо спросить у Сицилии.

– Да, лучше на всякий случай спросить, – согласился Глеб.

– Ну вот. Я вам информацию передала, а вы думайте, – подытожила Стальская.

Последние полторы недели мы то и дело обсуждали предстоящую Марте командировку по городам Поволжья (на самом деле не только Поволжья). Известные лица телекомпании «Кефир» с шестого по тринадцатое апреля отправлялись в благотворительный тур по провинциям, чтобы вручить детским домам собранные за последний год средства. Стальской, как одной из местных медиаперсон, тоже нужно было ехать. «Неделя будет безнадёжно испорченна», – сокрушённо процитировал Глеб киноклассику, имея в виду командировку. «Почему?!» – удивилась Стальская. Я ответил: «Потому что придётся ехать с тобой».

Итак, хоть мы с Глебом уже не работали на «Кефире» и нас никто не звал, но Даша не возражала против того, чтобы мы тоже поехали в этот тур. Естественно, за свой счёт. Стальская была рада, что мы составим ей компанию. Она считала, что созерцание бедной провинции и несчастных сирот пойдёт на пользу нашим душам.

*****

03 апреля.

На следующий день в телефонном разговоре с Глебом Сицилия сказала, чтобы она не имеет ничего против нового сезона «Пьяного Дивана», лишь бы мы справлялись с текущими нагрузками. Получив так называемое «добро» от начальства, мы с лёгким сердцем отказались от предложения, потому что это была не та «река», в которую мы могли бы войти дважды.

Напоминаю: если кому-то не досталась двенадцатая La Critica, а он желает ознакомиться, то всегда сможет это сделать в центральной библиотеке нашего субъекта, а также в центральной библиотеке нашей страны.

*****

04 апреля.

Кинотеатр «Peace» позвал нас на фильм про Исход ювелиров и ростовщиков из Египта под водительством Кристиана Бейла. Лет май пипл гоу!.. (once again). Мы сходили и нам понравилось. Нам с Мартой точно понравилось, а Глеб уснул. Но нам с Мартой таки понравилось.

*****

05 апреля.

После осени-зимы-раннейвесны тканевая крыша моей повозки стала выглядеть, как портянка Первой Мировой. По счастливому стечению обстоятельств, одна из двух моек в нашем городе, которая делает хим… (или не «хим…») …чистку тканевых верхов с последующей пропиткой её водоотталкивающим раствором, принадлежала нашему Шубе. Глеб в коем-то веке не был занят и составил мне компанию. Егор был рад нас видеть, но был занят и постоянно убегал. Процедура занимала какое-то время, поэтому, оставив ключи сотрудникам сервиса, мы с Глебом решили пройтись пешком до моего жилища.

Когда мы перешли дорогу, мой телефон зазвонил. «Тётя Сара», – надпись на экране. Помню, что Марта записала мне её номер накануне дня, когда я должен был возить пожилую даму по делам. Записала на случай, если мы с ней друг друга не найдём в условленном месте.

– Здравствуйте, тётя Сара, – проговорил я.

– …………

– Нет-нет, ничем не занят.

– …………

– Так…

– …………

– Так.

– …………

– Могу.

– …………

– Лови мотор, – закрыв пальцем микрофон мобильного, сказал я Стальскому.

– Что? – переспросил Глеб.

– …………

– Тормози тачку. Или такси, – снова обратился я к нему.

– …………

– Через десять минут мы с Глебом подъедем, – сказал я тёте Саре.

Я повесил трубку, а Стальский в этот момент остановил попутку.

*****

– Глебушка, выпей ещё чаю.

– Нет, спасибо, тётя Сара, я больше не могу, – развалившись в кресле, ответил Стальский.

Я заметил, что он чувствует себя здесь как дома. Похоже, правда, что старая дама является для Стальских кем-то вроде наречённой бабушки. Я решил ещё раз всё уточнить:

– Так значит, не более трёх страниц, да?

– Да-а-а, – протянула тётя Сара. – Можно даже две.

– Мне нужно за что-то уцепиться, – задумчиво проговорил я.

Глеб решил помочь мне мыслить:

– Военный госпиталь в эвакуации, молодая врач, постоянное чувство голода, добрые глаза раненого офицера…

– Да-да-да… – бормотал я.

– Маленькая девочка, похожая на мальчишку-беспризорника шастает по палатам, а солдаты угощают её печеньем и сахаром…

– Да-да… А радио ведь было? – спросил я у тёти Сары.

– Конечно, Вадимчик! – воскликнула она. – Сводки с фронта и песни.

– Какая песня вам нравилась, тётя Сара? – спросил Стальский.

– Ну, всякие. Концерты Рихтера, Шульженко с Коралли, Козин, Утёсов, Юрьева, Русланова…

Звонок телефона Стальского отвлёк нас от размышлений. Шуба на том конце провода говорил так громко, что я его услышал даже без громкой связи. «Забирайте своё корыто, тут у нас полный двор клиентов».

– Готово что-ли? – переспросил Глеб.

«Готово что-ли!» – ответил Егор.

– Всё понятно, – сказал я, вставая.

Уже в прихожей, когда Стальский завязывал шнурки, я на всякий случай сказал:

– Тётя Сара, вы же понимаете, что это будет рассказ по мотивам ваших воспоминаний, а никак не фактов из биографии. Так необходимо для большей художественности.

Стальский, поднимаясь от своих ботинок, пояснил:

– Кое-что вам может показаться не слишком правдоподобным, но читателям того и надо.

– Я понимаю, понимаю, – закивала тётя Сара.

Мы попрощались и ушли.

Дело обстояло в следующем. К юбилею победы в Великой Отечественной Войне выпускался сборник под названием «Дети Войны». Тётю Сару, чьё детство выпало на годы Войны, коллеги врачи попросили набросать коротенький рассказик – воспоминания о тех днях. Тётя Сара, никогда не любившая халтуру и любительщину, набрала номер Марты и спросила: «Кто-нибудь из твоих мужчин-журналистов (Вадимчик или Глебушка) может написать рассказ для сборника». Марта указала на меня.

Я был горд и преисполнен энтузиазма.

«Дороги сплелись

В тугой клубок влюблённых змей,

И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…»

Мельница

Глава о том, что нет ничего хуже, чем хорошее начало

06 апреля.

С самого открытия торгового комплекса мы втроём бродили по магазинам. После обеда решено было выезжать вслед за автобусом «Кефира». Путешествие по провинции предполагалось на автобусе. Но мы втроём собирались следовать за командой «Кефира» на машине. Глеб настоял, чтобы мы взяли Ягуар, хотя простая человеческая логика прямо таки кричала: «Идиоты, езжайте на Hammer!»

Итак, в Меге.

– Хочу кое-что купить в подарок детям, – сказал Стальский и свернул в сторону магазина цифровой техники, когда как я собрался свернуть в сторону продуктового супермаркета.

– О хорошо, а что именно? – заинтересовался я.

– У меня нетривиальная идея: подарить самым отстающим ученикам электронные книги с загруженными на них произведениями, которые есть у меня на компе. Пиратство, конечно, а что поделать…

– Отличная идея. Самым отстающим? Чтобы чем-то заинтересовать… Я тоже в этом участвую, – согласился я.

– Давай половину денег.

– Так. Сейчас, – я полез в карман. – Карточка.

В этот момент на горизонте появилась Марта и махнула мне рукой, чтобы я подошёл к ней, – наверное хотела, чтобы я составил ей компанию, пока она будет шастать по магазинам одежды.

– Ладно, иди один. Я с Марткой прошвырнусь, – сказал я Глебу, вызвав у него ироничную улыбку.

Я дал Глебу депозитку и напомнил код.

Бродя за Стальской как хвост по рядам женских одежд, я развлекал её разговором:

– Сейчас в туалете около сушилки какой-то чувак, тыча пальцем в мои ботинки, спросил: «Это Dr. Martens?» Я говорю: «Да. Натуралка, брат. Из Англии заказал». А ты говорила, что никто не поймёт. Ха! ФирмА, ё! Мадонна в таких ходила… по Пикадилли под ручку с Риччи.

– Да уж, не зря убивал ноги. Один человек на весь город оценил твой выбор, – листая вещи на вешалках, заметила Марта.

– Это они выглядят так монструозно, а на самом деле очень лёгкие и удобные. Полностью кожаные изнутри.

– Ты в них выше, – рассеянно заметила она.

– И да, я в них выше.

«Пупу-питу!» – раздалось из телефона.

– О, смс-ка от банка. Глеб что-то купил малолетним правонарушителям. Мы с ним скинулись напополам, – пояснил я, доставая телефон. – Шесть двести пятьдесят, – вслух прочитал я отчёт о расходах.

– И что он купил на двенадцать с половиной тысяч? – задумчиво произнесла Марта, перебирая шмотки на плечиках.

– Говорил, что хочет купить несколько электронный книжек и загрузить на них всю свою библиотеку, – ответил я.

– И сколько книжек он купил? Две? – Марта сняла с перекладины тонкий серый джемпер и начала изучать состав ткани.

У меня зазвонил телефон, это был Глеб. Я сказал в каком магазине мы находимся, и через минуту он подошёл. В руках у него было два больших пакета с логотипом электронного супермаркета. Мы с Мартой заглянули внутрь, извлекли каждый по одному экземпляру книги, повертели в руках и положили обратно. Глеб выглядел воодушевлённо. Он сказал:

– Двадцать пять штук, думаю достаточно. По пять подарков в каждый из пяти детских домов.

Стальская похвалила брата за инициативность. Я одобрительно покачал головой, а в следующее мгновение у меня шевельнулась неприятная мысль. Я как можно непринуждённее достал телефон, зашёл в смс-ки и внимательно посмотрел на сумму расхода по карте. При правильном прочтении эта сумма звучала вот так: «Шестьдесят две тысячи пятьсот рублей». И этому человеку принадлежит фраза: «Благотворительность – тупик фантазии»! В подтверждение моего открытия, Глеб сказал:

– По пять косых за штуку, итого: сто двадцать пять. Мне скидку сделали.

Я натужно улыбнулся. Мне не жалко.

*****

Сто шестьдесят километров, а также автобус «Кефира» были позади и, чтобы не уснуть, я решил потрепать языком. Смешным голосом запел:

– «Мы – бродячие артисты, мы в дороге день за днём. И фургончик в поле чистом – это наш родимый дом», – похлопал глазами на Стальского, чтобы он продолжал.

Стальский не подвёл и тоже смешным голосом продолжил:

– «Не великие артисты, но понятны и просты. Мы певцы и музыканты…»

– Наркоманы и шуты, – неожиданно влилась Марта с заднего сиденья.

Не было смысла продолжать. Нам необходимо было размяться. Глеб остановился около сельпо.

Весь километраж по пяти городам, два из которых были столицами республики Башкортостан и Удмуртской Республики, – Уфа и Ижевск соответственно, и обратно составлял около полутора тысяч километров. Вся «прелесть» нашего путешествия заключалась в том, что первой остановкой являлась самая дальняя точка – Уфа, затем команда «Кефира» должна продвигаться в сторону дома, – Ижевск, затем ещё три города поменьше, – в составе нашего субъекта.

*****

Двести километров позади. Впереди ещё триста пятьдесят километров. Стальская рулит. Глеб слюнявит самокрутку и улыбается.

– Вот едем мы по этим деревенским просторам, дышим чистым воздухом, и думаю я одну мыслюшку, – начал Стальский разговор.

Я, подыгрывая его интонации, спросил:

– Какую же мыслюшку думаешь ты, Алёнуш… то есть Глебушка?

Марта сменила сосредоточенное выражение лица и улыбалась в ожидании развязки этого шутливого диалога.

– А такую: счастливее ли мы с тобой, Вадечка, – городские-от жители – этих вот сельских людей-человеков, обывателей?

– И к каким выводАм ты приходишь, Глебушко?

Стальский состряпал скептическую физиономию и утрированно «нормальным» голосом произнёс:

– Конечно! Что уж ты в самом деле!.. Ц!

Марта и я посмеялись. Оставшуюся часть дороги Глеб копировал библиотеку со своего лэптопа на двадцать пять электронных книжек, Стальская аккуратно рулила по среднего качества трассе, а я умирал от скуки.

*****

Выехав в час дня, мы прибыли в пункт назначения в девять вечера. Автобус прибыл всего на полчаса позже. Уфа оказался гораздо большим городом, чем я думал. Город-миллионник. «И почему из Башкирии так много едут в наш город?» Мы с Глебом, хоть и не входили в состав официальной делегации, но по возможности бронировали номер(а) в той же гостинице, что и все «кефировские». В Уфе мы с Глебом поселились в одном двухместном номере.

Часы показывали без пяти минут десять вечера, когда мы, умывшись и переодевшись, спустились из своих номеров на ужин в ресторан. Официальная делегация, ещё не заселившись, уже приступала к ужину. Даша нам махнула от своего столика, который она делила ещё с одним работником канала. Мы расселись и открыли меню.

– Выпить не мешает, – подала здравую мысль Дарья.

– Точно, – сказал Стальский и пролистал меню на карту бара.

– Даша, завтра к половине восьмого утра? – спросила Стальская.

– Да. Не проспи. В восемь около автобуса, – сказала Даша.

– Мы тоже поедем, – сказал я.

Даша закатила глаза и, обращаясь к Стальской, сказала: – Не рассчитывай на этих алкашей, подходи к автобусу.

– Ладно-ладно, – закивала Марта.

*****

Спустя час и полторы бутылки водки на четверых. Даша с древнерусской тоской в очах, подперев щёку кулаком, молвит:

– Последнее время я всё чаще просыпаюсь чуть свет и по целому часу, а то и больше, лежу и думаю: не пора ли сбрасывать доллары. Иногда так лежу до тех пор, пока будильник не прозвенит; встаю, собираюсь на работу.

– Я иду спать. Всем спокойной ночи, – говорит Марта и поднимается со своего места.

Я – как того требует этикет – пытаюсь приподняться, но… Стальская уходит.

– Давайте уже допиваем и расходимся, – говорит мужчина-коллега с канала и разливает «с горкой» по четырём рюмкам.

*****

07 апреля.

Вопреки предсказаниям Дарьи, мы с Глебом без всяких оправданий проснулись по будильнику и занялись приготовлениями.

– Что, Стальский, все зеркала как сговорились: показывают одну и ту же опухшую рожу? – весело прокомментировал я смотрение Глеба в зеркало в ванной комнате.

– Всё путём. Я роскошный, – отрапортовал Глеб и совершил заключительный взмах расчёской.

*****

08 апреля.

Ижевск. На этот раз мы с Глебом ночевали в отдельных номерах. В половину восьмого утра он заглянул в мой номер, чтобы убедится в том, что я проснулся и собираюсь.

– Пятнадцать минут, – прокричал я из ванной.

– Жду в лобби, – прокричал он в ответ.

Когда через минуту я вышел из ванной, чтобы взять из сумки бритву, в комнату постучали.

– Открыто, – сказал я.

Вошла Марта и, кинув «доброе утро, милый», уселась в кресло в какой-то напряжённой позе. Я немного помялся и сказал:

– Ты сиди, а я пойду побреюсь. Мне надо выглядеть получше, чтобы… чтобы…

– Иди, – улыбнулась Стальская. – Я тут тебя подожду.

– Окэ, – ответил я, а подумал следующее: «И чего ты тут забыла, Крошка?»

– Но, побрившись, опасайся, что тебя примут за одного из воспитанников детского дома, – вдогонку пошутила Марта.

– Ладно, – из-за двери ванной ответил я.

Когда через пять минут я вышел из ванной и начал рыться в своей дорожной сумке в поисках лосьона, Стальская всё ещё сидела в кресле, но, доселе напряжённое, тело Марты теперь приняло какую-то томную позу; правая нога покачивалась вправо-влево, уперевшись большим пальцем в ковровую дорожку.

– Да где этот лосьон?!.. – прошептал я и мельком глянул через плечо на Стальскую.

– Эй, – тихо позвала Марта.

Я обернулся с недоумённым видом.

– Что тебе надобно, Стальская? – использовал я стилистический приём Александра Сергеевича.

– Эй… – тихо позвала она снова, а когда я подошёл, глазами показала вниз, прищурилась и закусила уголок нижней губы.

«Да ты совсем охренела, девочка…» – самому себе прошептал я, опускаясь на колени.

*****

Без десяти девять утра на служебном автобусе мы все подъехали к зданию местного молодёжного центра, где, как и в предыдущем городе, должны были смотреть концерт, подготовленный воспитанниками местного детского дома, а потом Марта и другие ведущие «Кефира» будут вручать призы и дипломы преуспевшим ученикам. Когда мы вышли из тонированного салона на освещённую весенним солнцем парковку, Стальский во всеуслышание воскликнул:

– Аронов, что у тебя с рожей?! Вся покраснела, как будто делал «куни» сразу после бритья! Ха-ха!

Наши «кефирные» коллеги оценили шутку и тупо заржали.

– Чей космолёт «пелотировал»? – не унимался Глеб.

Даша даже приблизила свои очи к моему покрасневшему лицу, чтобы получше рассмотреть красные пятна.

– Горничную отблагодарил? Да?! – покатывался над собственными шутками Стальский. – Ей ведь немало лет так-то… Могла заработать приступ, а ты бы потом отвечал. Ахаха!

Я густо покраснел, стараясь не посмотреть при этом на Стальскую, но, видимо у меня не получилось, потому что в следующую секунду все взоры были переведены на Марту, которая, стараясь выглядеть непринуждённо, выглядела в высшей степени принуждённо.

– Понятно, – весело сказала Даша и подтолкнула в спины коллег. – Тут не на что смотреть. Обычные последствия орального секса. С кем не бывало.

Стальский с тупым оскалом смотрел то на меня, то на сестру и покачивал головой.

– Что?!.. – одновременно и невесело спросили мы с Мартой.

– Вы не перестаёте меня удивлять своей непоследовательностью, – пояснил Глеб и пошёл вслед за группой.

Мы с Мартой секунду смотрели друг на друга со смешанными чувствами, а потом тоже зашагали в сторону здания.

Марта и её коллеги с канала сели в первый ряд посередине, а мы с Глебом оказались ряду в шестом и с краю. Актовый зал им. Кирова, кроме нас, был заполнен ещё какими-то «неравнодушными людьми» смахивавшими на госслужащих, которые явились сюда в добровольно-принудительном порядке. Через несколько минут на сцену вышла женщина средних лет с бордовыми волосами и торжественным голосом начала вступительную речь.

– И что? У вас Ренессанс в отношениях? – шёпотом, улыбаясь, спросил Глеб, когда начался показ самодеятельности.

– Нет. Имела место односторонняя сделка, – кинув мимолётный взгляд на сидящую впереди Марту, тоже шёпотом ответил я.

Глеб на мгновение задумался.

– Но она тебе сказала что-то типа: «Милый, настанет вечер, и будет полноценное сношение…»? Ха!.. – немного громче чем надо, спросил Глеб, и Даша с Мартой на мгновение повернули головы в нашу сторону.

Я немного сполз в кресле и меня совсем не стало видно, а Стальский напротив – приосанился, – типа он сидит смирно и смотрит концерт.

У меня дрогнул телефон; смс-ка от Марты: «Все уже знают?» Я посмотрел на впереди сидящую Стальскую, – она смотрела на сцену. Написал ответ: «Знаешь выражение: «На лице написано»?»

Я сделал жест ладонью, чтобы Глеб наклонился пониже, и прошипел ему в самое ухо:

– Нет, чёрт возьми, она сказала: «Надеюсь, ты не примешь это минутное проявление безволия за тенденцию?» Представляешь?! Какая коварная! Минутное, как же!.. Десятиминутное! А то и все «Одиннадцать минут». Эти её: «Вот сейчас-сейчас!..» и «Уже скоро-скоро, не останавливайся, милый!..»

– Избавь от подробностей, – в преувеличенном жесте отвращения отстранился Стальский.