Бездна Мурены

– С астероидами особо не церемонься, – посоветовал ему Эндрю и подмигнул Врачу, который беззвучно содрогался от приступов хохота. – Особо борзых можно и тюкнуть легонько.

– Не надо! – испуганно попросил Дипер.

По стеклу забарабанили крупные капли.

– Дождик! – обрадовался Р-Нат.

– Никак нет, – возразил Зенит. – Это сжатый после взрыва газ, превращённый в кристаллы, сталкивается с силовым полем звездолёта и распадается на атомы.

– До-ождик! – передразнил теннисиста О'Юрич и отвесил тому подзатыльник.

Гроза постепенно начала стихать. Дождь мелко моросил, грохотало где-то очень далеко.

– Проскочили! – воскликнул Штурман. – Ушли от эпицентра! Браво, капрал!

– Руки-то помнят, – Зенит был польщён похвалой. – Скоро стыкуемся с орбитальным борделем.

Заскучавший у окна Лыжников уговорил Зенита объяснить ещё раз, чем так важна встреча с Бестелесыми, из-за которой они все рискуют своими жизнями, прорываясь через кишащую астероидами туманность. Капрал, напряжённо вглядывающийся через иллюминатор, не мог видеть их с Серджио ухмылок, а потому терпеливо и во всех красках расписал, какая опасность грозит Космосодружеству из самого страшного места во Вселенной – из Бездны Белой Мурены.

К моменту, когда Зенит замолчал, а Повар вновь начал изнывать от тоски в ожидании вечеринки в женском отделении, тучи рассеялись, а по небосводу рассыпались звёзды.

– Луна, – Р-Нат показал пальцем на осветивший палату полумесяц.

– Дебил, что ли? – высокомерно возразил Эндрю. – Нам до Земли ещё пилить и пилить.

– Лун в одной только нашей галактике не счесть, – вступился за теннисиста капрал. – Например, Луна-6 – самое страшное место в Космосодружестве.

– Самое страшное же – Бездна Белой Мурены! – уязвлённый Лыжников наивно пытался поймать Зенита на слове.

Тот вздохнул, повернул голову и одарил Повара добродушной улыбкой учителя, вынужденного разжёвывать прописные истины непонятливому ребёнку:

– Безусловно, во Вселенной нет ничего ужаснее, но Бездна находится за пределами Космосодружества, за Последним Рубежом.

Кровь прилила к лицу Лыжникова. «Радуйся, Вазенитов, упивайся своим бредом! – у Повара сжались кулаки. – Сгоняем к бабам – я тебе обеспечу дискуссию и про бездны, и про рубежи. Сам будешь не рад, что завёл шарманку про космос, шизик ты конченный».

– Надеюсь, это не Луна-6. – Штурман подошёл вплотную к стеклу и наморщил нос, словно пытаясь угадать небесное светило при помощи своей примитивной оптики.

– Тебе ли, Вонахап, не знать, как далеко отсюда Луна-6, – укорил его Зенит, заставив Штурмана втянуть голову в плечи и поспешно уйти в тень.

Смекнув, что публичная порка экипажа может внести разлад, капрал решил прекратить наставления и разрядить напряжённую обстановку:

– Вспомнил себя безбородым юнцом в ШЗР, то бишь – в Школе Звёздной Разведки, – заулыбался он. – Там мне довелось открыть новый спутник нашей Луны. Я обрадовался удаче и сразу подал заявку на патент в Академию Межзвёздных Трасс. Сначала, конечно, была сенсация. А когда разбирали мой доклад, этим «новым» спутником оказалась Земля. Меня тогда чуть из группы не попёрли!

Зенит громко захохотал, к нему присоединился Штурман. От долгого нахождения в неудобной напряжённой позе на фоне предельной мысленной концентрации у капрала едва не случился очередной приступ. Руки его дёрнулись, едва не переломив антенные усы.

– Аккуратнее, капрал! – воскликнул Р-Нат. – Разобьёмся же!

Неожиданно разведчиков осветил яркий луч, заставив Дипера взвизгнуть от ужаса.

Глава VII. Межпланетный бордель

Поглядев на ватагу пациентов, сгрудившихся у окна и жмурящихся от яркого света, санитар Александр тяжело вздохнул. К исходу сегодняшнего дня он окончательно убедился, что затеянная авантюра не сулила ничего хорошего. Особенно после того, как в столовой увидел развешанные на пижамах бумажки с дурацкими надписями. Но отступать было поздно.

– Ну чё, отбой объявили. – Санитар № 3 выключил фонарик. – Петька похомячил, принял сто грамм для успокоения нервов и завалился дрыхнуть. Свет обещали только к утру, так что нам только на руку.

– Стыковка с борделем прошла успешно? – Капрал выпустил из рук антенну и встал, разминая затёкшие ноги.

– Стыковка самым везучим из вас ещё предстоит, – сострил Третий, заставив Лыжникова скабрёзно хихикнуть. – Готовы?

– К чему? – не понял Р-Нат.

– Всегда готовы! – Повар влепил тому затрещину.

– Всем слушать сюда, внимательно, – Александр понизил голос. – Вазенитов за вас поручился, но всё равно – ответственность персонально на каждом. Кто сейчас будет слушать невнимательно – пусть потом пеняет на себя. Скажу Галере, кто у неё кассету с любимой попсой украл, – и вам болезненные уколы и дополнительная прожарка мозгов будет обеспечена пожизненно. Все усекли?

Пациенты дружно кивнули.

– Можно я не пойду? – жалобно взмолился Дипер. – У меня в радиоприёмнике ещё сверчки остались.

– Тогда останешься играть с Виталькой. – Бортинженер взял в руки картонного друга и засюсюкал, двинувшись в сторону Командора. – Пойдёшь на ручки к дяденьке Диперу, мой малюсенький? Не будешь перегрызать ему косточки?

Командор с невиданной для него прытью отскочил к самому выходу и занял позу на изготовку, чтобы при первой же возможности сбежать из палаты, в которой остаётся хозяйничать страшный зубастый зверюга.

– А можно пойти, но ничего там не делать? – решил уточнить Р-Нат.

– Вот этот вариант – наиболее предпочтительный. – Санитар одобрительно поднял вверх большой палец. – Но если кто-то вдруг надумает что-то делать – только при добровольном согласии. Никакого членовредительства и прочей уголовщины. Всем ясно?

Потенциальные кавалеры энергично закивали.

– Женщины предупреждены, – продолжил вводную Александр. – Те, кому не надо, будут спать. К ним не приставать и вообще вести себя тихо. Специально для Володьки уточняю – согласных баб нечётное количество, как ты любишь.

– Но сисек-то – чётное, как их ни крути! – отреагировал Эндрю, вызвав всеобщий смех.

– А теперь главное. Без этого в контакт не вступать. – Третий достал из кармана горсть упакованных презервативов и раздал каждому.

Опытные ловеласы рассовали упаковки по карманам. Некоторые принялись с любопытством вертеть презервативы в руках.

– Что это? – Наивные карие глаза Р-Ната излучали неподдельную искренность.

– В межпланетном борделе какие инфекции? Тоже межпланетные, – начал издалека Зенит.

– Пипетка твоя не просто отвалится, а вырастет и тебя же самого задушит, – наглядно объяснил Лыжников.

– А как этим защищаться? – Дипер в свете луны тщетно пытался разглядеть надписи на упаковке.

– Надевай прямо сейчас, – посоветовал О'Юрич.

– На голову, вместо своей дурацкой шапочки, – добавил Эндрю.

– Нет, а с-серьёзно? – Р-Нат от волнения начал заикаться.

– Почувствуешь, что зачесалось везде, – распечатывай и жуй, пока не пройдёт. – Повар был явно в ударе в предвкушении запретного плода.

– Ну хватит! – Санитару надоело издевательство над и без того забитыми бедолагами. – Серьёзно, что ли, не все знают, куда презик надевается?

– Покажи им, Шурик! – хохотнул Лыжников. – Проведи инструктаж.

– Делать мне нехер! – хмуро отреагировал Третий. – Кто не знает – тому точно не пригодится.

Александр на мгновение задумался, все ли наставления он озвучил.

– А, и последнее. Там в самом дальнем углу кровать накрыта простынёй – туда не подходить. На ней привязана буйная пациентка, Фундорина, я ей дал седативное – должна спокойно до утра проспать. – Санитар для острастки погрозил пальцем. – Мужиков она терпеть не может. Если эта бешеная фурия кого из вас покалечит – я предупреждал. Ну всё, двинули. Искандеров, да убери ты свой шарик, он там тебе не понадобится!

– Третий шарик – лишний, – подмигнул Повар.

Р-Нат с мрачным выражением лица убрал теннисный шарик в тумбочку.

– Пойдём и мы в люлю, мой поросёночек. – Бортинженер отнёс Виталика на кровать. – Веди себя хорошо, не балуйся, вернусь – почешу сладенькое пузико.

Скривившись, санитар № 3 развернулся и шагнул в темноту холла. Экипаж двинулся следом. Повар с Бортинженером аж подпрыгивали от нетерпения. Р-Нат с Дипером поплелись, словно на собственную казнь.

Опустевший холл замер до утра. Его покой нарушал лишь луч фонарика и мерное шуршание восьми пар тапочек, сопровождаемых поскрипыванием туфель санитара.

– Ты стекляшки свои зря не снял! – Лыжников поставил Штурману щелбан. – Распугаешь всех девок.

– Даже самых чудовищных, – добавил Бортинженер.

– Тихо! – зашипел Александр.

– Это мой талисман, ребята. – Левап снял очки, подышал на них, протер стекла рукавом пижамы и снова водрузил на нос.

В свете фонарика капрал успел заметить, насколько непривычно выглядят глаза Вонахапа, не увеличенные линзами.

– Талисман против изнасилования! – прошептал Повар, спровоцировав сдавленный смех в группе ночных ходоков.

– Это у него на самом деле контактные линзы, просто очень дешёвые, с ручками для переноски, – на памяти соседей по палате Р-Нат попытался пошутить едва ли не впервые, чем вызвал всеобщее изумление.

– Не зли меня – зри в корень! – неожиданно разорвал тишину гнусавый голос Дипера.

В сердцах Александр лягнул Командора, и тот обиженно заскулил. Запустив всех пациентов по одному в женское крыло, санитар № 3 закрыл за ними дверь, прислонился к стене и мысленно помолился, чтобы ночь прошла поскорее и без эксцессов. Он сполз по стене на пол, выключил фонарик и прикрыл глаза. Задремал он в мечтах о неприступной сумасшедшей красавице с огненно-рыжей копной волос.

⁂

В женской палате гостей с мужской половины ожидал тёплый приём. Радушных хозяек, правда, оказалось всего две. По крайней мере, тех, что бодрствовали в такой поздний час. Они сразу же принялись допытывать Лыжникова, почему его депрессия так затянулась, что он не захаживал целую вечность. Озабоченный санитар Шурик своими ночными шастаньями успел женщинам изрядно надоесть. Довольный Эндрю гарцевал, похохатывал и молодцевато приглаживал белёсые усы.

Р-Нат по своей привычке принялся здороваться с дамами за руку и тянуть их на себя. Блондинка плотного телосложения в ответ дёрнула опешившего теннисиста, их глаза оказались в непосредственной близости.

– Какой темпераментный молодой человек, – томно проворковала блондинка.

Р-Нат испуганно захлопал глазами, вырвал руку и отошёл на безопасное расстояние.

Повсюду горели свечи. В их мерцающих отблесках виднелось несколько кроватей с лежащими на них пациентками. Кто-то спал, кто-то притворялся – не каждую ночь сюда проникают мужчины, да ещё и в таком количестве.

Гости в нерешительности оглядывались. Неброские элементы женского уюта разительно отличали «межпланетный бордель» от их мужского отсека номер три. На двух сдвинутых между кроватями тумбочках, покрытых газетой, джентльменам было уготовано скромное пиршество. Не удержавшийся от математической зависимости капрал насчитал пару бутылок спирта «Рояль», три жестяных банки кабачковой икры и пять плавленых сырков. Натюрморт дополняла гора порезанного хлеба и составленные стопками гранёные стаканы.

Чтобы растопить лёд и прервать затянувшееся тягостное молчание, решено было рассесться на кроватях за импровизированным столом. Диперу и Р-Нату втиснуться не удалось, и они встали неподалёку. Командор от спирта отказался, он сграбастал плавленый сырок и принялся его мусолить. Р-Нат взял налитый ему стакан и, пока остальные пили, нюхал, морщился и осторожно пытался коснуться спирта кончиком языка.

После третьей порции спирта, которую выпили не чокаясь, по настоянию Бортинженера, атмосфера оживилась. Лыжников, комбинируя хлеб, кабачковую икру и кусочки плавленых сырков, угощал женщин «канапе от шефа».

Худую неулыбчивую брюнетку, волосы которой были намотаны на металлические бигуди, звали Натальей. Она боготворила известного уфолога Жажу и со дня на день ожидала увидеть в небе летающую тарелку.

– Тебе, Натали, не будет скучно с нашим капралом! – Эндрю подмигнул женщине и кивнул на сидящего у самого края кровати Зенита.

Та грустно улыбнулась и протянула капралу руку. Внезапно из темноты выросла фигура девушки с огненно-рыжими волосами. Распахнутый халат её был небрежно накинут прямо на голое тело. Пропорции этого тела были настолько совершенны, что все присутствующие на миг остолбенели. Неудивительно, ради чего страдал сейчас в холле санитар Шурик, мучительно отсчитывающий минуты в ожидании утра.

– Ра! – издала она подобие боевого клича, грубо оттолкнула Наталью и встала рядом с Зенитом, обняв того за голову и больно прижав её к прутьям спинки кровати.

Тем самым рыжая незнакомка дала понять, что посягать на гостя с бородой она не позволит никому. Судя по реакции двух других женщин, свою рыжеволосую соседку они побаивались.

Не решающийся пошевелиться капрал скосил глаза на маячащий совсем рядом треугольник вокруг пупка красавицы. Он словно мерцал собственным светом, независимо от горящих свечей.

Запись № 22. Рыжеволосая, судя по всему, гелорианка. Это самая красивая раса в Космосодружестве. Какое-то смутное воспоминание, дежавю, будто с гелорианками мне доводилось сталкиваться на одном из заданий. Как только она коснулась моей головы, внутри сразу что-то шевельнулось, что-то романтическое и давно забытое.

Как же обидно, что гелорианка вынуждена растрачивать себя в борделе на потеху разным отбросам. Ведь не каждую же ночь сюда заглядывают элитные звёздные разведчики – образчик галантности и учтивости в обхождении с дамами любой известной расы.

Происхождение двух других сотрудниц борделя, тёмной и светлой, определить без справочника не могу. Но они отпадают. Дроид № 3 упоминал, что инициатива исходила от рыжеволосой. Значит, с большой долей вероятности Бестелесая сейчас находится в этой прекрасной оболочке, которая придерживает меня за голову. Если, конечно, где-то в этом борделе не обнаружатся и другие обладательницы рыжей шевелюры.

Торопиться с выводами не буду. Подожду от Бестелесой более убедительных проявлений. Глаза и уши Мурены повсюду, нужна предельная концентрация.

Зенит лишь пригубил спирт и поставил стакан на тумбочку. Воспользовавшись наметившейся вакансией, к Наталье резво подсел Лыжников, приобнял её за тонкий стан и начал осыпать комплиментами. Брюнетка сразу растаяла от его внимания, хотя глаза её оставались грустными.

Вторая из сидящих в окружении кавалеров дам являла собой полную противоположность «уфологической» подружке. Звали её Зоей. Это была блондинка-хохотушка плотного телосложения с мясистым лицом, крупные черты которого подчёркивал кричащий макияж. Под стать ярко-красной помаде у неё был лак аналогичного оттенка на ногтях рук и ног, обутых в шлёпанцы с открытыми носами.

Блондинку не интересовали тарелочки с зелёными человечками, но зато она безотчётно верила в нетрадиционную медицину, ругая на чём свет методы, царящие в больнице, в которую её угораздило загреметь.

Повар недолго думая «определил» Зою к врачу Шлемофонцеву. Голову Зои венчала причудливо закрученная конусом коса, которая у Серджио вызвала ассоциацию с недостроенной Вавилонской башней. В ходе недолгого общения с блондинкой выяснилось, что по гербариям и прочему полезному силосу биолог Ровский доминирует над Врачом, предпочитающим в деле ЗОЖ «вредоносную» химию. Поэтому Зоя очень быстро утратила к Серджио всякий интерес, переключив всё своё внимание и неуёмную энергию на Бака Ровского.

Внезапно на спинку стоящей неподалёку от пиршества кровати взгромоздилась ещё одна пациентка. На лицо она была страшна, её короткие неухоженные волосы, похожие на паклю, усугубляли и без того отталкивающее впечатление. Пациентка ловко примостилась на спинке руками и ногами, словно взъерошенный воробей на жёрдочке.

– Вы тут зачем? – Чириканье «воробья» оказалось под стать внешности и больше напоминало карканье.

– За сексом. – Повар оглянулся на голос и тут же отвернулся, поперхнувшись сырком.

– Так вы – сексоты?! – встрепенулся «воробей» и взмахнул «крыльями». – На кого шакалите? Жидомасоны? Бильдербергский клуб? ЦРУ? Кнессет?

– Это Владелина, – представила «воробья» Наталья. – Просто не отвечайте ей, она и угомонится.

– За свою невинность, Владелина, можете не переживать, – не воспользовался советом Лыжников. – У нас для подобного подвига спирта недостаточно.

Блондинка Зоя практически безостановочно хохотала, выслушивая пространные идеи Ровского о превосходстве растительного мира над животным. Одновременно она настойчиво трогала колено О'Юрича своей ступнёй, с которой сбросила шлёпанец.

– У нас тут чайный гриб настаивался, первое средство от мигрени, – сообщила Зоя. – Так эта поехавшая диссидентка его в унитаз выплеснула.

Биолог бросил на «воробья» взгляд, полный ненависти.

– Думала, что гриб за ней следил, – добавила Наталья и грустно вздохнула.

– Следил и главврачу доносил! – отозвалась Владелина, подпрыгнув на «жёрдочке». – Этому изворотливому кэгэбэшнику в белом халатике!

– Никакого КГБ уже нет, – возразил ей Штурман.

– Кого ты пытаешься запутать, сексотина очкастая? – взъерошенная пациентка махнула на Левапа своей растопыренной пятернёй так, что он испуганно отшатнулся. – Я пять лет сидела в психушке при Брежневе, потом в три раза дольше при Андропове, а потом при Горбачёве ещё в три раза дольше! Ни при чём твоё КГБ, да?

– В этом случае вам сейчас около ста лет, – посчитал капрал. – Для сотрудницы борделя многовато. Но если вы, к примеру, таразедская амфибия, то для их разумной расы это вполне себе молодой возраст.

Зоя захохотала. Владелина попыталась плюнуть в Зенита, но промахнулась. Стоящая возле него рыжеволосая тут же угрожающе двинулась в сторону сидящей на спинке диссидентки, которая с визгом поскакала прочь прямо по кроватям, ловко перепрыгивая с одной на другую и наступая на спящих.

Когда она скрылась во мраке палаты, Бортинженер заметил, что блондинка вдруг перестала смеяться, реагировать на происходящее и уставилась в одну точку. Он безуспешно пытался привлечь внимание женщины, щёлкая по ярко-красному ногтю на её ступне, замершей на его колене.

– С Зойкой такое бывает, – успокоила всех Наталья. – Скоро вернётся.

– Перезагружается, наверное, – предположил Вонахап.

Он заприметил ещё одну пациентку, разбуженную скакавшей Владелиной, и подсел к ней на кровать со стороны упрятанных под одеяло ног. Голову её покрывал платок с узорами, что делало достаточно молодую женщину похожей на старушку.

– Уходи, чёрт! Пошто зенки стеклянные вылупил? – У неё оказался забавный старомодный говор. – Отшлимпетить меня удумал? Во блуд меня не утянешь, нечистая сила! Изыди!

Разгорячённый спиртом Штурман изнывал без женского внимания. Получив отлуп, он вернулся к импровизированному столу и подсел к брюнетке, обжимаемой с другого бока Лыжниковым.

– Если излучение с летающих тарелок вас беспокоит, настоятельно рекомендую заземлить ваши очаровательные бигуди! – жарко прошептал он в ухо Натальи.

– Слышь, Паштет! – Эндрю наклонил голову и грозно сверкнул глазами на Левапа, но тут его взгляд упал на бирку на кармане соперника, заставив Повара поправиться и смягчить тон: – Штурман Вонахап, прислушайтесь к совету коллеги – попытайте счастья в других закоулках борделя. Эти бигуди уже есть, кому приземлить.

Погрустнев, Левап был вынужден ретироваться.

– Вот и Жажа всё время предупреждает, что для пришельцев наша планета – бордель для удовлетворения их любопытства и неестественных прихотей, – с грустью в голосе провозгласила Наталья. – Ах, как же мерзко ощущать это бессилие перед их вседозволенностью! Мороз по коже от липких прикосновений их зелёненьких лапок!

Брюнетка воздела сцепленные руки к потолку:

– Кто защит нас? Кто отомстит за поругание?

– Вас, что же, силой тут удерживают? – нахмурил брови капрал.

– А ты думал – мы сюда путёвок накупили, чекист бородатый? – раздалось карканье из темноты.

Лыжников обнял Наталью за плечи:

– «Нулевой парсек», Наташ. Он и защитит, и отомстит, и обогреет.

Эндрю извлёк из кармана ампулу и таблетку. Ампулу надломил и соскоблил внутрь краешек таблетки. Прозрачное содержимое ампулы сразу окрасилось в малиновый цвет.

– Чё за колёсико? – оживился Шлемофонцев.

– Фенолфталеин, – пояснил Повар и выплеснул жидкость из ампулы в бутылку с оставшимся спиртом.

Врач сразу утратил интерес, а Лыжников разлил получившийся «коктейль» по стаканам.

– Ссаниной воняет. – О'Юрич поднёс стакан к носу и поморщился.

– Из-за нашатыря, – угадал опытный в деле медпрепаратов Серджио.

– Зато красиво! – Печальное лицо Натальи тронула улыбка.

Пока все дегустировали «красоту», зажимая носы, снова активизировалась Владелина. Ей приглянулся Р-Нат, вынужденный бегать от навязчивого внимания по всей палате. Владелина прыгала с кровати на кровать, пытаясь настичь проворного теннисиста, но тот каждый раз ускользал. Пациентки, на которых наступала диссидентка, вскрикивали спросонья и ругались.

Наталья объяснила, что Владелина боится ступить на пол, ибо верит, что оттуда выскакивают лезвия и отрубают ноги политическим узникам. Услышав об этом, Р-Нат избрал новую тактику – держаться от кроватей подальше.

– А как происходит распознавание ног? – заинтересовался нетрезвый Штурман.

– Ты очки, видать, нацепил, чтобы доносы строчить? Только похож на умного, – взъелась на него Владелина. – Мы, борцы с режимом, ступаем твёрдо, не крадёмся! И не боимся говорить правду! Вашему политбюро наши рты не заткнуть!

Она показала в потолок фигу и смачно плюнула туда. Бодрствующие на кроватях женщины привычным движением натянули одеяла на лица. Сидящие инстинктивно пригнулись.

– Нашатырь в наши рты! – громогласно заявил Дипер.

Вдоволь нанюхавшись спирта, он снова выгнул грудь колесом и расхаживал по палате, гордо поворачиваясь своей биркой со званием к женщинам и бесстрашно заглядывая в их равнодушные к его потугам глаза.

– Да не мельтеши ты перед глазами, пугало унитазное! – дождался он наконец внимания от Владелины.

– Домовёнок, кыш! – прикрикнула на неё пришедшая в себя блондинка.

Врач Шлемофонцев догадался сунуть ей под нос нашатырь. Зоя ухватила своей крепкой ручищей спинку ближайшей кровати и тряхнула её так, что пациентка в узорчатом платочке с неё едва не слетела.

– Маруся, музыку! – обратилась к ней блондинка.

И молодая «старушка» тут же затянула народную песню, окончательно разбудив почти весь оставшийся женский контингент. Тут и там в отблесках свечей заблестели любопытные глаза.

А где музыка и женщины – там недалеко и до танцевальной программы. Галантный Повар пригласил Наталью и сразу же принялся беззастенчиво обжимать партнёршу, шепча её на ухо вещи, от которых грустная брюнетка краснела и смущённо улыбалась. Дородная Зоя грубо увлекла за собой Ровского. Тот неуклюже склонился над ней, одну свою руку возложив на мощное Зойкино плечо, а второй держась за больную спину. При этом Биолог ещё и старался не отдавить своими «ластами» босые ноги партнёрши. Лицо его выражало неимоверное страдание.

– Бедняжка, тебе поясницу надо барсучьим жиром натереть! – посоветовала блондинка, стараясь перекричать голосящий «платочек». – Ещё помогает запаренный кедровый жмых! Но самое верное средство – на муравейнике…

Договорить Зоя не успела и впала в ступор прямо на ходу, ноги её подломились, и Бак Ровский едва успел её подхватить, взревев от прострелившей поясницу боли. Кряхтя, он с большим трудом дотащил партнёршу до кровати и усадил, прислонив её к железной спинке.

– Большуха, найди себе бабёнку без уха! – не удержалась от порции желчи Владелина. – Чтоб твой скулёж не слышала. Два метра невкусной лапши!

Обидевшийся Биолог подсел к компании, рассевшейся вокруг тумбочек с остатками пиршества. Бортинженер уже был основательно пьян. Он делился своим боевым прошлым с открывшими от удивления рты Р-Натом, Штурманом и Командором.

Здесь же сидел Шлемофонцев с горстью таблеток в ладони, но воспоминания О'Юрича нагоняли на него тоску. Поэтому он принялся бросать таблетки, пытаясь попасть в жерло «недостроенной Вавилонской башни» на голове застывшей Зои.

В этот момент рыжеволосая красавица наклонилась к самому уху почти задремавшего Зенита и отчётливо прошептала: «Ра-Са».

Капрал вздрогнул, хотя был практически на сто процентов уверен, что Бестелесая подселится именно в это совершенное тело.

Я даже не сомневался, Росара, что в качестве временного пристанища ты изберёшь именно данный образчик гелорианской красоты. Осталось согласовать, как мы будем общаться. Вашего языка я, увы, не понимаю. Наш бортовой ИИ наверняка способен транслировать речь Бестелесых, но ему нельзя знать о нашей встрече. Вене я с некоторых пор не доверяю. Ваша опередившая нас в развитии раса, скорее всего, владеет методами телепатического общения. Моё сознание готово к контакту. Жду.