На суше и на море. Том 1

1.3. Возвращение. Война

На вокзал прибыли за 15 минут до отхода поезда. При входе на вокзал, перрон и в вагон у них тщательно проверяли документы несмотря на то, что везде сопровождал их знакомый командир пограничник. Он передал маме какую-то особенно важную бумагу, которую она предъявляла дополнительно к документам, и тогда их быстро пропускали часовые и отдавали честь, как командирам. У входа в вагон, после того как пограничник помог внести вещи в купе, они попрощались с ним. Мама его поблагодарила особенно тепло, обняла и поцеловала в лоб, как своего старшего сына Семена, с которым пограничный командир был, вероятно, ровесником. Поезд тронулся ровно 18–00 21 июня 1941 года, почти за сутки до начала Великой отечественной войны СССР против фашистской Германии.

Началась долгая дорога домой. Мимо окон поезда пролетели домики и соборы уютного Гродно, мост через Неман. В этот момент они увидели в окне дом Стрельцов, который и мальчику уже стал близким, а маме он был и оставался родным всю ее долгую жизнь, где бы она ни находилась.

В вагоне почти не было штатских, одни военные, большинство в пограничной форме и форме войск НКВД. Зеленые и голубые, как в шутку их называла мама. Поезд быстро мчался на восток. Навстречу, на запад двигались, в основном, грузовые составы.

В купе мама и сын немного успокоились после неожиданной скоропалительной гонки с отъездом. Умывшись, сели ужинать, попросив у проводника чай с сахаром, печенье и морс – любимый напиток мальчика. Открыли сумку, заботливо собранную бабушкой и тетей Полей, где обнаружили множество вкусных вещей.

После ужина, мама показала сыну телеграмму – молнию от отца. Телеграмма была предельно краткой и категоричной. Ее текст:

«Немедленно выезжайте домой. Жду. Целую, отец».

Одновременно с отправкой телеграммы по своим каналам погранвойск он просил коллег содействия в оказании помощи жене и сыну по возвращению домой. И такую помощь они получил на самом высоком уровне. Бумага, которую передал маме командир-пограничник, была всесильной, в чем они убедились очень скоро. Это было письмо, напечатанное на бланке наркома внутренних дел, и оно гласило:

«Всем подразделениям и службам НКВД предписывается оказывать полное содействие возвращению тов. Стрелец Елены Моисеевны с сыном к месту постоянного проживания».

Подпись: Народный комиссар СССР Л. П. Берия

Печать.

А поезд мчался на восток, домой. Ночью проехали Белосток, прошли КПП и таможенный контроль, далее путь шел на Минск – Москву. Все спали, когда поезд резко затормозил и остановился. Ранее утро, уже светало. И вдруг совсем рядом раздались взрывы. Бомбили железнодорожные пути и мост. Это не было учением, мост рухнул сразу же. Военные, находившиеся в поезде, мигом выскочили из вагонов, помогли выбраться мальчику и маме, и врассыпную бросились в лес, прямо у железной дороги. Несколько бомб попало в соседние составы, и вагоны опрокинулись и загорелись. Налет был молниеносным. Мальчик не успел ни испугаться, ни что-либо понять. Но мама и военные из поезда поняли все сразу. Страшное слово «Война» звучало у всех на устах. Мальчику показалось, что самолеты были с красными звездами. И это действительно было так. Впервые минуты налета все сомневались в его реальности, предполагая, что это учения, пока ни рухнул мост и загорелись вагоны.

Для состава, в котором ехали наши путешественники, все закончилось относительно благополучно. Паровоз и все вагоны были целы. Но путь был поврежден, а мост разрушен. Вперед продвигаться было нельзя. Но и возвращаться назад на ближайшую станцию было опасно. Машинист и начальник поезда пытались связаться со станцией по телефону, но пока это не удавалось. Поезд стоял в лесу. Ждали указаний, что делать дальше.

После совещания с ответственными военными пассажирами, начальник поезд принял решение возвращаться на ближайшую узловую станцию. Пути, к счастью, не были повреждены, и через несколько часов поезд прибыл на станцию.

Здесь собралось несколько составов, все пути были забиты. Суматоха и напряженность царили в атмосфере. Слово война звучало многократно из репродукторов и не сходило с уст озабоченных и взволнованных людей. Разрушенный мост через реку Нарва восстанавливали, а пока было принято решение направлять поезда на север через Вильнюс на Минск – Москву. Опасаясь бомбежки, поезд отправили поздно вечером. Пройдя через Белосток – Гродно и мост через Неман, поезд прибыл в Вильно.

Странно, но немцы Вильно не бомбили, и здесь обстановка была спокойной.

Ночью поезд направился на Минск. Столица Белоруссии уже подверглась бомбежкам.

Вокзал и часть путей были разрушены. Утром опять маршрут поезда был изменен, и его направили не на Москву, а на Киев. Изменения маршрута, военная напряженная обстановка, бомбежки не пугали мальчика, а даже увлекали его. По ночам часто в небе были видны не только звезды, но и разноцветные лучи трассирующих пуль обстреливающих поезд фашистских самолетов и защищающих его зенитных пулеметов, установленных на крышах вагонов. И как мама не старалась оттащить сына от окна, он находил способы посмотреть на ночное небо, полное ярких звезд, разрезаемое цветными линиями трассирующих пуль.

Быстрое продвижение немецких войск по территории Белоруссии и Украины на восток к Москве, вынудило наших путешественников, превратившихся в беженцев, изменить маршрут и добираться домой в Среднюю Азию южным путем, через южную Украину, Ростовскую область, Краснодарский край, Дагестан, Азербайджан к Каспийскому морю.

Такому интересному путешествию можно было бы только позавидовать, если бы не обстоятельство его вызвавшее. Огненное дыхание войны уже охватило все европейскую часть СССР. Бомбили города Белоруссии, Украины, Прибалтики и России.

Потянулись на восток длинные колонны отступающих советских войск и беженцев.

Потоки людей, подвод, автомашин из окна поезда казались мальчику длинными хвостами многоголового чудовища, медленно ползущего на восток в сторону его дома. Это вызывало тревогу и подсознательное чувство страха оказаться в этой жуткой толпе.

До Киева добрались благополучно, хотя поезд трижды обстреливали.

В вагоне полностью поменялись пассажиры. Большую часть из них теперь составляли женщины с детьми. Стало шумно и тесно в переполненном вагоне. При каждой остановке поезда все пассажиры старались попасть на перрон или на открытый воздух. Остановки были частыми. Расписание поездов нарушилось из-за налетов немецкой авиации. При налетах, как правило, поезд останавливался, пассажиры разбегались прочь от железнодорожных путей, и старались укрыться в поле или в лесных полосах, прилегающих к полотну.

В таких случаях бежали все, понимая, что медлить смертельно опасно. Даже дети, которые были еще лишены чувства страха, старались не медлить, не капризничать.

Наши герои тоже были настороже, и бежали прочь от поезда, как только он останавливался в «чистом поле». Продвижение поезда на юго-восток замедлилось и стало очень опасным…

До Днепропетровска добрались только 27 июня. Город бомбили огромные бомбардировщики Хенкель и днем, и ночью. Мост через Днепр был разрушен. Пути забиты эшелонами с беженцами и войсками, направляющимися в противоположные стороны. Железнодорожные линии интенсивно бомбили.

К вагону, где находились мать с сыном, сквозь возбужденную толпу пассажиров пробился плотный военный в синей фуражке НКВД. Лицо его было усталым и напряженным. Он обошел весь вагон, внимательно оглядел всех пассажиров и остановился у купе, где находились наши путешественники.

«Вы Елена Моисеевна Стрелец?», – обратился он к матери. Получив положительный ответ и проверив документы, военный представился и протянул пакет матери.

В пакете лежали деньги и письмо от отца. Отец сообщал, что он направляется из заставы в действующую армию, и советовал, при необходимости оставить эшелон и продвигаться на восток всеми доступными способами.

Прибывший военный ждал решения матери. Он сообщил ей, что через несколько часов отходит на Жданов колонна автомашин с семьями военнослужащих. В Жданове они будут посажены на судно, направляемое через Азовское и Черное моря в Сухуми.

Быстро собрав вещи, мать и сын покинули вагон, в котором прожили почти две недели, и пошли за военным. Вечерело. В городе пахло гарью. Через час ходьбы по улицам незнакомого, но красивого города с белыми каменными домами и множеством деревьев, прибыли к месту сбора эвакуируемых семей военнослужащих. Здесь уже собрались женщины и дети, стояли автомашины – военные зеленые полуторки, приспособленные к перевозке людей.

Резкая перемена обстановки, толпа женщин и детей, разбитые бомбежкой дома, колонна военных грузовиков вызвали тревогу у мальчика. Он впервые почувствовал опасность, которую принесла война, понял, что эта опасность сохраниться надолго.

Перед посадкой на машины у всех проверили документы. При проверке документов наших путешественников в списках их фамилий не оказалось. Только после разъяснений сопровождающего военного и предъявления письма наркома начальнику колонны их посадили в автомобиль рядом с водителем.

Когда стало темно, колонна автомашин тронулась в путь. На головной машине зажглись синие маскировочные огни фар, а на остальных только подсветки. Мальчик был рад, что оказался вновь в кабине грузовика, особенно после выезда колонны из города. Широкая темная степь и яркие звезды южного украинского неба окружали его. Грузовики двигались быстро и почти бесшумно по гладкой дороге. Гул моторов убаюкивал, и он заснул, крепко прижавшись к маме.

Колонна шла всю ночь без остановок. Утром, когда совсем стало светло, автомашины остановились в селе. Их укрыли маскировочными сетками, рассредоточив по дворам. Беженцы разбрелись по хатам, стараясь купить еду и найти место для сна.

Местные жители принимали их радушно и с большим сочувствием. Денег за еду брать не хотели, только за продукты, покупаемые впрок. Летнее раннее утро в мирном украинском селе успокоило и детей, и их матерей, многие из которых тревожной ночью не могли сомкнуть глаз.

Днем беженцы, укрываясь в садах и соседней роще, стараясь не привлекать внимание самолетов разведчиков, часто пролетавших над селом.

Многие купались в речке, в том числе и наши герои. Рядом купались и веселились местные ребятишки, гордо плавали гуси и ныряли утки, по берегам мирно паслось колхозное стадо коров. Казалось, что войны нет, и здесь никогда не будет. Внимательному наблюдателю могло показаться странным только одно – почти полное отсутствие мужчин.

Мирный чудесный день пролетел мгновенно. Как только стемнело, раздалась команда:

«По машинам!». Колонна автомашин выстроилась, и погрузка пассажиров прошла быстро. Даже дети, чувствуя напряженность своих мам, вели себя собранно и тихо. Сердечно простились с местными жителями, в основном с женщинами и подростками. Многие плакали при расставании, понимая, какая трудная година их всех ждет впереди.

Из села колонна направилась на юго-восток к городу Жданов, крупному порту на Азовском море. Тишина ночной степи и бесконечная глубина, и ширь звездного неба пленили внимание мальчика. Он уже мечтал о возвращении домой на высокогорную заставу Памира, где звезды светили еще ярче, а ночное небо было еще больше. Спать не хотелось, и он задавал множество вопросов водителю и маме о звездах и созвездиях, о самолетах разведчиках – «рамах», об автомашине, на которой они ехали, о войне и военных действиях.

«Где наша Красная армия? Когда мы разобьем немцев?».

На эти вопросы он получал ответы от шофера или от мамы. Они искренне были уверены, что немцев остановят, скоро разобьют и выгонят из СССР.

Июньская ночь пролетела быстро. Колонна приближалась к поселку Камыш-Заря на рассвете. Прохлада утреннего воздуха, насыщенного терпким запахом цветущих трав, восходящее яркое солнце пробудили дремлющих в грузовиках пассажиров. Красота просторов степи, покрытой колышущимися от ветра травами, в лучах восходящего солнца радовала глаза. Но эту идиллию нарушил гул моторов приближающихся самолетов. Они шли на большой высоте с востока на запад. Тяжелые бомбовозы, сопровождаемые маленькими истребителями. Начальник колонны, заметивший самолеты первым, принял их за советскую и тревожную команду: «ВОЗДУХ!!!» не подал. Грузовики продолжали движение в сторону поселка, и были хорошо видны с высоты полета самолетов. Три истребителя отделились от воздушной эскадры и стали быстро снижаться.

Только тогда, осознав смертельную опасность, начальник колонны подал сигнал тревоги.

Автомашины остановились, и пассажиры, женщины и дети, бросились врассыпную в зелень колосящейся пшеницы, спасаясь от летящих прямо на них истребителей.

Немецкие летчики, летящие на бреющем полете, хорошо видели атакуемые ими цели, и расстреливать беженцев не стали. Они направили огонь своих пулеметов на военные автомашины. Наши путешественники, дремавшие в кабине одного из грузовиков, находящегося в конце колонны, выпрыгнуть из автомашины и укрыться в степи не успели и попали под обстрел при первом же заходе самолетов. Мальчик хорошо видел, как стремительно надвигается на них истребитель и трассы пулеметных очередей, поджигающих грузовики. Мама прикрыла собой сына и прижала к полу кабины, когда немецкий самолет с черно – белыми крестами пронесся над ними. Боковое стекло кабины разлетелось вдребезги, а на брезентовой крыше образовались дыры от пуль.

После первого захода истребители подожгли три машины, и пошли на разворот.

Воспользовавшись минутным затишьем, мать с сыном бросились из кабины в спасительную канаву на обочине дороги и прижались к земле. И как раз вовремя.

Истребители пошли на второй заход. Спустившись совсем близко к земле, они огнем из пулеметов расстреливали грузовики, которые загорались как спичечные коробки.

Пролетели они совсем низко над нашими героями, обдав их смерчем горячего воздуха.

Машина, в которой еще минуту назад они укрывались, запылала.

Третьего захода самолетов, которого все беженцы, прижавшись к земле, со страхом ожидали, не было. Истребители, истратив весь боекомплект, оставшийся после главного рейда, взмыли вверх, нагоняя эскортируемые бомбардировщики.

Наступила тишина.

Медленно, с опаской оглядываясь на небо, беженцы возвращались к остаткам колонны.

Из двенадцати грузовиков уцелели только семь. Несли раненых детей и взрослых.

Сопровождавший беженцев врач и несколько женщин с санитарными сумками оказывали им помощь. Все были живы, но получили ранения, пять человек.

На оставшиеся автомашины погрузились все беженцы, хотя и пришлось сильно потесниться. В кабинах разместили раненых, а все остальные уселись на деревянных скамьях из досок в кузовах. Потрепанная налетом автоколонна тронулась к ближайшему укрытию – поселку Камыш-Заря, к которому благополучно прибыла через два часа. Эти два часа страха и напряжения, вызванные движением в светлое время суток в ожидании нового налета, были эквивалентны многим часам продвижения ночью.

Рассредоточившись по поселку и укрыв автомашины маскировочными сетками, отнесли тяжелораненых в местную больницу и начали устраиваться на отдых в домах местных граждан.

Наши герои остались живы и невредимы, но потеряли весь багаж. Осталась только небольшая полевая сумка с документами и деньгами, с которой мать никогда не расставалась.

Налет произвел переворот в сознании всех беженцев. Теперь они ясно поняли, какой смертельной опасности подвергаются, передвигаясь днем на военных грузовиках.

Местные жители помогали беженцам как могли. Кормили, поили молоком и колодезной водой. Устраивали на отдых. Начальник колонны обратился за помощью в местный сельсовет с просьбой выделить транспорт для доставки беженцев в порт Жданов, находящийся в ста километрах. Ехать детям в переполненных грузовиках еще две ночи было невозможно.

Председатель сельсовета, пожилой прихрамывающий мужчина в военной форме без знаков различия, после долгих переговоров с начальником колонны и звонков в районный центр, выделил три подводы и одну грузовую полуторку.

Было принято решение, что грузовики будут двигаться ночью, а подводы и днем, и ночью, в надежде, что они не привлекут внимания немецких истребителей.

Беженцам предоставили выбор, каким транспортом двигаться дальше. На подводы распределили, прежде всего, тех, чьи автомашины сгорели. В их число попали и наши путешественники. Елена Стрелец не стала настаивать на продолжение поездки в автомобиле, считая, что справедливо пересесть на подводу, так как их грузовик сгорел.

После обеда, в полдень, чтобы не терять времени, на телегах, наполненных свежим сеном, наскоро соорудив из досок скамьи, отправились в путь. Караван из трех повозок, по десять пассажиров в каждой, с упряжкой из двух лошадей, растянулся вдоль проселочной дороги на Володарское – Жданов.

Ярко светило июльское солнце, пахло скошенными травами и громко трещали цукаты.

Такая езда не была новостью для нашего героя. Мирный пейзаж летней степи успокоил мальчика после глубокого потрясения, полученного во время авианалета. Он прилег в сено на дне телеги, быстро катящейся по сельской дороге, и крепко уснул.

Поздним вечером караван остановился в поле у реки. Решили дать передохнуть лошадям и детям, которым езда на таком транспорте не была привычной. Возницы распрягли лошадей, и повели их на водопой, а наши путешественники расположились у стогов сена и готовились к ужину и краткому ночлегу. Яркая половинка луны хорошо освещала окружившую их степь. Поужинав запасенными продуктами, беженцы забрались в душистые стога свежескошенного сена и опьяненные острыми запахами трав, лунным сиянием и мирной тишиной наступившей ночи, крепко уснули. Ночная прохлада не помешал им.

На рассвете, в утренней дымке, быстро собравшись, караван тронулся в путь.

А тем временем немецкие войска стремительно продвигались на восток. Уже был взят Минск, осажден Киев. Усилились бомбежки городов, железных дорог, крупных промышленных центров, автострад. Каждый день над беженцами, продвигавшимися по «безопасным» проселочным дорогам, пролетали вражеские эскадрильи, а разведочные самолеты – рамы, казалось, висели неподвижно в воздухе. Шел 15-й день Великой Отечественной войны.

К полудню подводы подошли к роще, где решили укрыться и переждать жару. До Жданова оставалось 43-и километра. Лошадей распрягли и дали им возможность попастись. Телеги не укрывали, считая, что для истребителей они не представляют интереса.

Пока мамы готовили обед в роще, наш герой, привыкший к Средне – Азиатской жаре, нежился под ласковым летним украинским солнцем, лежа в соломе на дне телеги. Он наблюдал за ястребами, высоко парящими в голубой лазури неба.

Его внимание привлекла черная точка на горизонте, быстро приближавшаяся с востока. Через несколько минут уже отчетливо были видны контуры самолета, низко летевшего прямо на него. Напуганный недавним авиа налетом, мальчик вскочил со дна подводы и уже хотел броситься в рощу, в укрытие, но увидел красные звезды на крыльях самолета. Он обрадовался своему красному самолету, как родному брату, встал во весь рост и начал приветственно махать руками.

Ни испугаться, ни удивиться он не успел, когда длинная пулеметная очередь разрезала тишину, и трассы пуль подняли пыль рядом с повозкой, на которой стоял мальчик, приветственно машущий руками.

Фашистский истребитель, замаскированный под советский ястребок, рыскавший по дорогам в поиске военных целей, помчался дальше. Ребенок в телеге его не заинтересовал.

Мать, бледная как полотно, бросилась к сыну, а тот спокойно улыбался, не понимая, что был на волосок от смерти, и только Провидение его спасло. Господь Бог к нему был милостив и на этот раз.

Обстрел обоза ясно показал всем, что передвигаться даже по проселочным дорогам днем опасно. Не запрягая лошадей, возницы спрятали повозки под деревья, укрыли зеленью. Решили ждать вечера и двигаться ночью. Почти полная луна позволяла это сделать.

Обоз тронулся в путь в 22–00. Было еще светло от солнечного заката, но сумерки и ночь наступили быстро. Отдохнувшие и сытые лошади бежали резво. Лунные тени от повозок отражались на дороге и были похожи на корабли, плывущие по степи.

Дети и взрослые дремали после дневных переживаний, а наш мальчик крепко спал, удобно устроившись в соломе на дне повозки. Сегодня он был героем дня, хотя совершенно не осознавал этого.

К утру обоз прибыл в село Першотравенное, где возчики отпустили лошадей на пастбище и замаскировали подводы. Беженцы разбрелись по хатам в поисках пищи и места для отдыха после бессонной ночи. Наш герой, выспавшийся ночью, бродил вокруг домика, где приютили его мать, мгновенно заснувшую, после вчерашних треволнений. Хозяева накормили его и с жалостью провожали его и маму, когда вечером караван вновь тронулся в путь. Ранним утром 17 июля благополучно прибыли в крупный порт на Азовском море Жданов.

Город был заполнен беженцами и войсками. Промышленные объекты бомбили, но порт и его окрестности, охраняемые плотным кольцом аэростатов и зенитной артиллерией, оставались не тронутыми и исправно работали. Здесь уже находилась главная часть их группы, прибывшая на автомашинах.

Вечером ждали посадки на судно, чтобы плыть через Азовское море в Черное и далее на Сухуми. Вокруг порта скопились толпы волнующихся беженцев. Местные власти едва справлялись с их потоком. Вход в порт усиленно охранялся войсками НКВД.

Весь день мать с сыном бродили по городу и отдыхали в городском парке. Удалось прикупить легкую одежду и продукты для рейса на корабле. К 20–00 вернулись к порту, где присоединились к своей группе, которая значительно поредела. Часть группы направили на железнодорожную станцию для отправки в Ростов, а оставшуюся готовили к посадке на пароход.

Вход в порт проводился по спискам. У всех строго проверяли документы.

В 22–00 поднялись на борт танкера «Азов», забитого пассажирами. Размещались на открытых палубах, в трюмах, в каютах и даже в служебных помещениях.

Наших путешественников поместили на шлюпочной палубе, у спасательных плотов, ближе к корме. Отсюда хорошо было видно здание управления портом и суда, стоящие у причалов.

Мальчик впервые поднялся на борт судна. Возбужденная толпа пассажиров, теснота, неустроенность и накопившаяся усталость за день хождения по городу не располагали к любованию морем, вода которого здесь в порту имела кирпично-серую окраску.

В 23–00 судно отошло от причала. Три маленьких буксира тащили его на выход из порта.

Когда танкер вывели и развернули носом к каналу, раздался мощный гул главного двигателя. Плавание началось. Берег стал медленно удаляться и вскоре исчез в темноте.

Азовское море очень мелководное. Крупнотоннажные суда могут проходить его только по центральному каналу, идущему от Керчи до Жданова, Таганрога.

Ветер и прохлада ночи заставили мальчика и его мать покинуть шлюпочную палубу и спуститься в трюм, битком набитый беженцами. Увидев спускающихся по трапу женщину с ребенком, пожилой моряк в офицерской форме сказал, что мест в трюме нет. Он предложил им до утра провести время в своей каюте, которая будет свободна, пока он занят на вахте. Это было очень своевременно, так как наши герои валились с ног от усталости.

В маленькой каюте было тепло и уютно. Такого комфорта они давно были лишены и, умывшись, свалились на маленький узкий диван и флотскую койку, которые им теперь казались царскими ложами.

В 8–00 хозяин каюты разбудил своих гостей, напоил чаем и угостил мальчика принесенными с камбуза яблоками. Солнце давно взошло, ветер утих, и можно было отправляться на палубу.

Поблагодарив моряка, наши странники вышли на свежий морской воздух. Они оба в море были впервые и были поражены бесконечной зеркальной гладью голубовато-зеленой воды, расстилавшейся до горизонта со всех сторон.

«Мама, смотри какая красота, как в горах!» – воскликнул сын.

Было действительно очень красиво вокруг. Тишина, бескрайний простор и покой, которого им так не хватало на земле в последние 20-суток войны. Мама согласилась с необычным сравнением моря с горами, сделанного сыном. Совершенно разные стихии, но объединяла их великая красота, которая правила ими.

К вечеру танкер «Азов» подошел к Керченскому проливу. Проведя весь день на палубе, любуясь морским простором, наши путешественники проводили огромное красное солнце, скрывшееся за керченские сопки.

Керченский пролив очень мелководный и узкий. Для крупных судов здесь прорыт канал, по которому они могут переходить из Азовского в Черное море. Канал обозначен буями, красные и зеленые огни которых мигали вдоль всего пути.

Ночью вошли в Черное море, Танкер начало покачивать крупной зыбью, оставшейся после недавно прошедшего здесь шторма. Пассажиры почувствовали перемену обстановки. Плавная изнуряющая качка для многих из них была весьма непривычна. Несколько часов спустя, мальчику стало плохо.