Альтерверс

– Именно так. Да, она порой бывает грязной. А порой нам приходится идти на слишком сложный компромисс с собой. Но это работа. И мы должны её выполнять. Потому что если мы этого не будем делать, тогда это будут делать другие. И одному богу известно об их намерениях. Взять в пример хотя бы Луценко. Он зарабатывает на горе других людей.

– Ритуальные услуги тоже зарабатывают на горе других людей. Но он хотя бы даёт шанс. Делает что-то хорошее.

– Хорошо, давай представим, что это так. Люций – мессия, который спасает несчастных, вынужденных жить в этом аду. А что происходит с ними дальше? Ты об этом не думал? – Марченко повысил голос. – Почему же этот грёбаный святоша не помогает тем, кого он переправил?! Полгода… Что такое полгода в абсолютно чужом мире для неподготовленных? Мы с тобой здесь полгода. Освоился?! Привык?! Да первое, что ты сделаешь, когда вернёшься, – отправишься за роллами с лососем.

Матвей молчал.

– Их, как собак, бросят на произвол судьбы, половина окажется на улице и подохнет от голода. Им не будут давать пособия, у них не будет жилья. У них элементарно не будет денег! Они не смогут купить себе кусок хлеба, понимаешь?! Это спасение, по-твоему?

– Нет. Не спасение. Но этим людям пообещали его. Это же отчаяние! Мы же можем помочь им. У нас есть программа по защите свидетелей.

– А они свидетели чего, прости?! Припёрся какой-то жук хвостатый и обещал им за деньги новый мир. Знаешь, как это у нас называется?!

– Знаю.

– Он как пришёл, так и ушёл, а объект этот никто посещать не будет ещё лет двести. И предъявить никто никому ничего не сможет.

– Но это же… подло.

– Это работа, Матвей. Точка. Никаких привязанностей. Никаких внутренних конфликтов. Для тебя это должно стать делом. Просто очередным делом, – голос Марченко смягчился. – Матвей, ты знал, на что шёл. Ты знал, что это за работа. И ты сам говорил, что готов. Так и относись к работе как к работе. Если всё пройдёт хорошо, тебя ждёт кругленькая сумма по приезде. Купишь себе машину или мотоцикл. Или внесёшь первый платёж за ипотеку какую-нибудь. Или прогуляешь все бабки с какой-нибудь красоткой. Такова наша доля, брат. Не всегда благодарная, не всегда приятная, зато с лихвой оплачиваемая.

Матвей спорить не стал. Да и смысла не было, так как он понимал, что Марченко прав.

С дороги они съехали на тропу, ведущую в чащу леса, проехали несколько сотен метров и оказались на полянке. Луценко с его людьми уже были наготове.

20

– А где остальные?! – спросил Люций.

– Выходят, – ответил Егор, – мы выехали раньше, чтобы всё проверить.

– Так говоришь, будто понимаешь в этом, – засмеялся Луценко. – Ну, давай. Проверяй.

Марченко обошёл конструкцию, делая вид, что абсолютно поражён. Он задал несколько дурацких вопросов Ричарду, а затем вернулся к Люцию. Матвей в это время пересчитал всех из «Новой надежды». Семеро, включая самого Луценко.

– Всё выглядит отлично. Я в шоке, что где-то есть такие… технологии. Как будет проходить процесс?

– По одному подходите к Ричарду. Забираете документы, рюкзачок с провиантом на неделю. Сценарий. Далее мы открываем переход. Человек в него заходит и оказывается в своей новой жизни.

Марченко повернулся к Матвею.

– Я тебе так завидую, братишка.

– Жаль, что ты не можешь поехать со мной, – подыграл Матвей. – Если всё в норме, то держите вашу оплату.

Он достал из машины мешок, Егор – иконы. По команде Люция двое его подопечных подлетели к оперативникам и забрали свою оплату. Одного он остановил рукой. Тот без слов открыл мешок, показывая драгоценности и артефакты этого мира. Луценко криво улыбнулся, выказывая удовлетворение.

Матвей резко отскочил от машины. Пять метров он преодолел одним прыжком и незаметно для остальных оказался возле Ричарда, приставив пистолет к виску бедолаги.

– Стоять! – скомандовал Марченко и прицелился из автомата в Луценко.

– Твою мать, я так и знал!

Его люди наставили оружие на оперативников.

– Мы оказались в неловкой ситуации, – начал Люций, – вы угрожаете нам, а мы вам. Даже если вы меня убьёте, то живым вам всё равно не выбраться.

– Всё верно, – крикнул Матвей, – поэтому мы угрожаем Ричарду. Потому что если мы убьём его, то ни ты, ни твои люди не выберутся с этого курорта и станут едой для местных кабанов и лис.

– А мы с ними встречались, – подхватил Марченко, – так себе компания. Ну, что, парни, стоит оно того?! Бросайте оружие.

Глаза Луценко налились яростью.

– Нашли всё-таки, суки, – он улыбнулся. – А я думал, что замёл следы. Вы, значит, новая гвардия нашей могучей службы?

Не дожидаясь ответа, он добавил:

– Сложить оружие, парни. Это конец.

– И лечь на землю. Руки на затылке, мордой вниз, – добавил Марченко.

– Вы слышали его. Выполнять.

Они подчинились. Безоговорочно бросили оружие от себя подальше и легли на землю. Матвей одним движением поднял плачущего Ричарда. Штаны британца потемнели в области паха, а тёмный узор стремился по ноге к кроссовкам.

– Так и что же?! – удовлетворённо спросил Люций. – Я арестован?

– Агент Егор Марченко, Служба контроля вселенских перемещений. Это агент Матвей Фёдоров. Григорий Александрович Луценко, вы арестованы за нарушение статьи номер… – он сделал паузу. – Хотя ты сам знаешь, за что арестован. Ты же наш, не так ли?

– Нет уж, – сказал Луценко, – я с вашими ничего общего иметь не хочу. И не буду!

Он ударил Марченко в пах и попробовал выхватить пистолет. Тот, несмотря на охватившую боль, не поддавался. Егор ударил Луценко в живот, но тот словно не почувствовал и продолжил держаться за оружие оперативника. Матвей бросил Ричарда на землю. Люций несколько раз ногами ударил Марченко, куда попадал, но тот выставлял своими ногами блок. Они несколько раз повернулись, словно вальсируя, а затем встали так, что Луценко открылся Матвею.

Тут же последовал выстрел.

Никто из людей Люция даже не думал пошевелиться.

Их лидер упал на землю. Под ним начала расти алая лужа крови. Он держался за левый бок, куда попала пуля.

– Сука… – он корчился от боли, – ублюдки. Просто ублюдки… Зачем?! Зачем?!

Матвей подошёл ближе к Люцию. Марченко, немного ошалевший, наставил на лидера «Новой надежды» пистолет.

– Пятнадцать лет я пахал на эту проклятую контору. Пятнадцать лет! Кстати, работал и в седьмой. Ну мы же мрази! Просто мрази! Здесь люди страдают. Умирают. А вы? Вы же ни хера им не сделали хорошего. Воспользовались.

– А ты герой, стало быть? – запыхавшись, произнёс Егор. – А что ж бесплатно-то не перевозил их, а?

– А бабки на всё это я тебе откуда возьму, умник? Меня после ранения СКВП с носом оставили. Часы зато подарили… Ай!.. Ты понимаешь, сколько вообще стоит соорудить всё это? Людей найти? Базы получить? Или ты считаешь, что это просто как раз-два? Я делал то, что считал нужным. Я, в отличие от вас, ушлёпков, действительно давал второй шанс людям. И вы это всё просрали. Суки!

– Ты нарушал закон, – спокойно сказал Марченко. – А это… последствия.

– Дубина ты! – кряхтел Луценко. – Нарушал, конечно. Но у меня была цель. Я спасал людей. А как вы будете теперь засыпать, зная, что из-за вас они не получат новый дом?

– Спокойно будем, – сказал Егор.

– Это наша работа, – добавил Матвей.

– Давайте договоримся? Вы же всё понимаете! – Люций посмотрел на Матвея. – Вы же всё понимаете. Забирайте плату себе. Я бесплатно перевезу этих. Дайте работать…

Марченко достал из кармана плаща жгут-наручники и сковал руки лидера «Новой надежды».

К тому моменту, как голубая пелена появилась в воздухе, открывая туннельный переход, все люди Луценко, как и он сам, уже лежали, связанные, на земле. Марченко курил возле уазика. Матвей сидел на мокрой траве и смотрел куда-то в чащу.

Через портал вошли несколько человек в форме СКВП. Они подняли преступников и повели их прочь из этого объекта.

Матвей посмотрел на Марченко. Тот был уставшим, но довольным.

– Я хочу ещё раз увидеться… с Элей.

– Мы взяли главаря банды и их инженера. Наше задание выполнено. Контакты с местными запрещены. Ты и сам это прекрасно знаешь, приятель.

– Знаю. Егор…

– Я пока побуду здесь. Прослежу за зачисткой, а потом отправлюсь домой. У тебя будет чуть больше часа. Ты отправился в лес, осмотреть место преступления. Именно это я скажу Харитонову.

– Спасибо! – Матвей захватил иконы и мешок, прыгнул в уазик и полным ходом направился в Просветление.

21

Элина стояла на главной площади Просветления среди таких же, как она, согласившихся начать свою жизнь заново. Владилен, единственный из оставшихся в поселении, вышел проводить путников. Те, кто решил не покидать родных мест, осуждали согласившихся на переход. Те, кому не повезло и им отказала «Новая надежда», даже не вышли на крыльцо, чтобы последний раз взглянуть на своих близких.

Элина приоделась для славного нового мира. Её старенькое, но очень аккуратное платье обволакивало бёдра, подчёркивало грудь. Сверху она надела мамин плащ, который женщина держала для особого случая, и вот он настал. Элина даже собрала волосы в элегантный пучок, только несколько кудрявых прядей непослушно спадали на лицо.

Как только Матвей переступил порог калитки в воротах, его сразу забросали вопросами. Он, понимая, что не должен этого делать, посмотрел на них, людей полных надежды, и произнёс:

– У меня плохие новости. Старший оказался прав. Они мошенники.

– Как же так?! – крикнул кто-то. – Они же показывали нам фотокарточки!

– Подделка, наверное. Мы приехали туда, а они наставили на нас оружие. Потребовали, чтобы мы отдали всё добро. Завязалась перестрелка. Егора зацепило, но зато мы спасли ваши драгоценности, иконы.

– И на кой чёрт они теперь нам?! – крикнула женщина. – Что мы с ними делать будем?!

– Оставьте. Как напоминание, что доверять никому нельзя. Особенно тем, кто продаёт вам новую, богатую жизнь. Потому что когда кто-то обещает вам золотые горы, на самом деле он думает о своём обогащении за ваш счёт.

Эля молчала. По её худым щёчкам потекли слёзы.

– Идите по домам. Жизнь продолжается.

Матвей подошёл к Элине и шепнул ей на ухо:

– Мне нужно поговорить с тобой.

Она кивнула. Люди, нецензурно выражаясь и проклиная судьбу, забирали свои вещи из мешка и расходились. Матвей взял миниатюрную девушку под руку и отвёл в сторону.

– Эля, я должен тебе сказать правду.

– Какую правду? – в глазах девушки забрезжила надежда. Может быть, он обманул всех, чтобы забрать её. Только её одну.

– Я… не тот, за кого выдавал себя всё это время, – он говорил тихим голосом и сильно запинался от волнения, – меня действительно зовут Матвей, моя фамилия Фёдоров. Я прибыл сюда полгода назад, чтобы поймать банду под названием «Новая надежда», которая промышляла контрабандой людей из подобных вашему мест. Егор – мой напарник по этому заданию.

Глаза девушки округлились.

– Я не должен тебе этого говорить… Всё это… Это операция по задержанию. Мы изначально знали, что в Просветление рано или поздно придут люди и предложат отправиться в другой мир. Там, откуда я родом, это незаконно. Всё было просчитано. Мы должны были внедриться к вам, стать своими, а после задержать преступников.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Голубые глаза Эли налились прозрачными слезами.

– Что не было просчитано – это ты. Что я встречу тебя и потеряю голову. Я иду на очень большой риск, даже разговаривая с тобой… Но, Элечка…

– То есть вы знали с самого начала? – разочарованно спросила девушка. – Всё знали, и ты… использовал меня. Всех нас.

– Нет! Что ты! Ни в коем случае!

– А как тогда это называется?

– Эля, послушай меня. Я понимаю, что это выглядит так, но давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Я оперативник, понимаешь? Я работаю под прикрытием. Как шпион. Это моя работа.

– То есть я – часть твоей работы?

– Нет, что ты… Ты как раз та, кто заставил меня задуматься о своей работе. О людях. Марченко говорит, что нужно просто взять и уйти. Что вы забудете нас. А если и нет, то какая разница? Но я так не могу, потому что я не хочу забывать тебя.

– А Марченко – это…

– Фамилия Егора.

– Прекрасно… Просто прекрасно, Матвей, – голос девушки дрожал от возмущения и обиды. – Что ты хочешь от меня?!

– Я не прошу понять меня, но прошу простить. То, что было между нами – это не какое-то мимолётное увлечение.

– Было?

– Эля, я должен вернуться домой. Моё задание выполнено, и я должен уйти. Отчитаться, написать рапорт и приступить к следующему.

– Ты… – руки девушки тряслись, – разрушил мою жизнь!

Она несколько раз ударила его маленьким кулачком в плечо и опустила голову ему на грудь. Она плакала очень тихо, сердце Матвея разрывалось. Он чувствовал себя полной мразью.

– Забери меня! – она подняла голову, её глаза были полны отчаяния. – Забери меня с собой! Ты ворвался в мою жизнь и изменил её навсегда. Я не знаю, смогу ли я теперь… без тебя. Когда я узнала, что нас с тобой отправят в разные миры, я даже думала не соглашаться. Я хотела предложить тебе остаться здесь. Пусть не в самом лучшем мире, но вместе. Ведь… я люблю тебя! Слышишь, Матвей, я люблю тебя!

– Я… я тоже тебя люблю.

Матвей наклонился к Эле и нежно поцеловал её. В этом поцелуе он показал ей, как сильно она стала ему дорога, и девушка это почувствовала. Он отклонился и посмотрел в её заплаканные глаза.

– Я не могу остаться, милая, – произнёс он, – и забрать тебя с собой тоже. Прости меня. Вчера мы знали, что расстаёмся навсегда, и я никогда не забуду эту ночь. Я никогда не забуду тебя, Элечка. И как бы я ни хотел быть с тобой, я не могу. Прости, но это так. Мне очень больно от этого. Я здесь, чтобы… попрощаться.

Он наклонился, чтобы поцеловать её ещё раз, но она отстранилась. Её взгляд стал каменным, а в голосе зазвучала ненависть.

– Ты чёртов предатель! Я не желаю тебя знать, Матвей. Но хочу, чтобы ты запомнил меня. Запомнил навсегда. Потому что, когда тебя спросят в старости: «Любил ли тебя кто-нибудь?», ты сможешь ответить: «Да. И я упустил эту любовь». Пошёл вон отсюда!

– Эля…

– Пошёл вон! – крикнула девушка. – Вон!

Матвей попятился назад.

Элина прогоняла его из Просветления.

Из своей жизни.

Она смотрела вслед уходящему оперативнику, проклиная его. Но ей было важно, чтобы он скрылся из виду.

Навсегда.

22

Первое, что увидел Матвей дома – голубое небо. В Москве заметно похолодало, но солнце всё равно пыталось хоть как-то согреть город. Матвей соскучился по тому, на что раньше даже не обращал толком внимания. Насколько может быть красивым голубое небо с несколькими пушистыми облаками на нём.

Луценко и его людей увезли в сторону Москвы. Им предстоит предстать перед судом, где Матвей и Марченко будут выступать свидетелями обвинения. Но это будет позже. Сейчас ему хотелось принять горячий душ и съесть двойной чизбургер.

В здании НИИ на Профсоюзной улице их встретили аплодисментами. Матвея похлопывали по плечу, поздравляли с первым успешным заданием.

Вечером позвонил отец. Он говорил, что очень горд сыном, что Матвей сможет добиться больших успехов в их нелёгком ремесле.

В рапорте Матвей указал всё как было, кроме одной детали. Он не указал, что влюбился в молодую жительницу Просветления, с которой жил чуть больше полугода, делил постель, мечты, надежды. Не указал, как предал её, ведь именно так он себя и ощущал. Не указал, что отчасти считает Луценко правым. Хоть он и нарушал закон, он давал людям надежду. Возможность пробиться в другом мире. Даже несмотря на то, что это было практически невозможно.

Несколько недель спустя он встретился с Марченко в кафешке, затерянной во дворе жилого дома на улице Маяковского. Они встретились как старые друзья. Обсуждали дело, смеялись, а Олег кормил их яичницей и поил нефильтрованным пивом.

Марченко рассказал, что пил три дня после их возвращения. Сказал, что для него это своеобразный рекорд, потому что обычно он уходит в запой на неделю. Матвей рассказал, как съездил к отцу, поделился деталями дела, но про Элю ему говорить не стал. Не смог.

– Ты всё ещё думаешь о ней?! – искренне удивился Марченко.

– Стараюсь не думать, – ответил Матвей, – но не всегда получается.

– Как это «не всегда»? У тебя либо получается, либо не получается.

– Значит, не получается. Я предал её, понимаешь?

– Матвей, – Егор выдохнул, – я тебе скажу это только один раз. Не позволяй чувству вины съедать тебя изнутри. Во-первых, оно того не стоит. Ты будешь сжирать сам себя и в итоге плохо кончишь. Во-вторых, даже если представить, что вы воссоединитесь, с чего ты взял, что она – та самая? Твоё навсегда? Твоё… предназначение, если хочешь.

– Я не знаю, – Матвей пожал плечами, – я не говорю, что у нас с ней навсегда. Но я хочу этого. Хочу быть с ней. В тот день, когда мы прощались… я думал остаться. Серьёзно. Подойти к тебе и сказать, что я не вернусь. Я готов был променять свою жизнь здесь на ту жизнь с ней. Более короткую, но более счастливую.

– Ох, приятель… – Егор сделал большой глоток пива, – всё это я проходил. Тебя цепляет девочка где-то, и ты понимаешь, что не хочешь жить без неё и дня. Но потом наступает новый день. Ты хранишь приятные воспоминания. Но живёшь дальше. Прошлое должно оставаться в прошлом.

Матвей грустно вздохнул.

– Ты должен ответить себе честно, – продолжил Марченко, – на что ты готов, чтобы быть с ней. Готов ли ты взять на себя всю ответственность? Многие в разные города ездить не готовы к своим вторым половинкам, а тут разные объекты. Понимаешь?

– Понимаю. Ты прав. Конечно. Просто…

Марченко отвлёкся на мобильный телефон.

– Меня в штаб вызывают. Видимо, поеду опять в седьмую.

– Мне тоже надо ехать. Кашалотов велел зайти после шести.

– Жизнь продолжается, приятель. Помни об этом. Вопрос всегда один. Насколько ты способен договориться со своей совестью? По своему опыту, скажу: иногда её нужно посылать куда подальше.

Он похлопал Матвея по плечу, махнул рукой Олегу и вышел из кафе.

По дороге на работу Матвей размышлял о словах Егора. С одной стороны, он, конечно, был прав. Какие вообще могут быть отношения у оперативника СКВП и жителя объекта седьмой классификации?

Но что-то внутри не давало ему покоя вот уже несколько недель. Он не просто скучал по Элине. В его груди что-то разрывалось, и это было не только чувство вины. Нет. Он хотел снова почувствовать её запах. Взять её за руку. Поцеловать её. Прижать к себе.

Приехав в НИИ, Матвей спустился в подвал, где хранились улики. Его поприветствовал Петрович – старый охранник, по совместительству инвентаризатор. Он улыбнулся парню кривыми, пожелтевшими от никотина зубами и спросил, что нужно оперативнику.

– Я хотел бы осмотреть улику по делу №7.217/01. Я забыл внести в рапорт кое-что.

Петрович, конечно, сразу просёк, что это ложь, но решил подыграть.

– А что нужно? Какая именно улика-то?

– Мобильный телефон одного из подсудимых. Улика №4.

– Момент-момент, – старик зарылся в журнал с пометками. – Ага! Нашёл. Забирать нельзя. Из пакета лучше тоже не вытаскивай. Третья полка снизу, второй стенд.

– Спасибо! – искренне улыбнулся Матвей.

Он прошёл сквозь бессчётное количество стеллажей ко второму стенду. Там, на третьей полке снизу, в небольшой пластиковой коробке лежал мобильный телефон Артёма. Где сам Артём, Матвей не знал, да его это, по сути, не сильно волновало. А вот на его телефоне должна была сохраниться одна фотография.

Пароль с телефона был снят: видимо, Артём так и не поставил его после разговора со Старшим и остальными. Матвей нажал на иконку с изображением цветка с разноцветными лепестками и сразу увидел ту самую фотографию. В тёмной комнате, в своём кресле, замещающем трон, сидел Старший и смотрел в камеру уставшим взглядом. Его глаза были чуть испуганы от увиденной технологии, а зрачки расширены. Седая борода ровно ложилась на грудь.

Матвей открыл мессенджер и отправил себе фотографию. Благо подключить телефон Артёма к Wi-Fi не составило труда. После он проверил фото на своём телефоне, аккуратно убрал улику в коробку и отправился к Кашалотову.

23

Игорь Сергеевич Кашалотов – человек слишком пунктуальный, потому постучать нужно ровно в 18:00, в противном случае его раскатистый бас разгромил бы Матвея в пух и прах.

Кашалотов практически не изменился за полгода. Матвею даже показалось, что он встретил его в той же одежде, что и при выдаче задания.

– Ну, заходи, девочка моя, заходи, – пригласил его Игорь Сергеевич, – садись.

Он не отрывался от каких-то графиков на жидкокристаллическом мониторе, а стол его был завален папками с разными делами и съёмными жёсткими дисками.

– Ну что, – сказал Кашалотов, – поздравляю тебя. Молодец. Оба молодцы. Только не зазнавайся, красотка.

– Не буду, – улыбнулся Матвей, – спасибо.

Он немного замялся, разволновался, но всё-таки решился спросить:

– Игорь Сергеевич, разрешите вопрос.

– Что такое, рыбинка моя?

– Я понимаю, что это не имеет к вам отношения… Игорь Сергеевич, там, на задании, мы познакомились с разными людьми. Хорошими людьми. Они скромны и живут своей обычной жизнью в мире, где жить им осталось совсем недолго. Когда мы внедрились, я знал, что мы покинем объект. Знал, что оставим их там, так как это не наша задача – улучшать качество их жизни. Но было двадцать три человека, которые поверили в новый мир. И которые готовы были рискнуть и отдать всё, чтобы оказаться здесь. Или в других объектах. А мы ушли.

Кашалотов отвлёкся от монитора и спустил очки на кончик приплюснутого носа.

– Скажите… может быть… мы могли бы как-то им помочь?

– Что ты имеешь в виду?! Сюда, что ли, перевезти?

Матвей еле заметно кивнул и виновато уставился в пол.

– Деточка, ты совсем, что ли, охерела?! Я тебе что, мать Тереза?! Или эмиграционная служба?! Ты о чём просишь вообще?! Значит так, милашка… Я этой твоей просьбы не слышал, ты меня понял?! И никто не слышал, потому что, если услышат, ты пойдёшь под суд вместе с Луценко. Как соучастник.

– Простите. Простите, – Матвей запаниковал, – я сам не знаю, что на меня нашло. Я просто хотел спросить. Просто спросить, и всё. Я встретил девушку…

– Суд состоится через три недели, – громко, жёстко перебил Кашалотов, – твоего физического присутствия там не нужно, письменных показаний и видео с признанием будет достаточно. Пора работать дальше.

Он достал сигарету откуда-то из стола, закурил и выпустил смачный клуб дыма.

– Прилетело твоё следующее дело. Не забирал?

– Я не знал, что меня на новое дело назначили.

– Эх ты, милая моя! А я только перестал в тебе разочаровываться. Ну да ладно, с кем не бывает, – он посмотрел вверх. – Со мной! Со мной не бывает!

По всему коридору послышался раскатистый смех, который закончился так же неожиданно, как и начался.

– Смотри.

Кашалотов передал Матвею папку, где красивым наклонным шрифтом было напечатано: «Дело №10.11/24. Рекомендуемый исполнитель: Фёдоров М. Е.».

– Десятая классификация? – удивлённо спросил Матвей. – Я всегда мечтал побывать там.

– Девочки и их мечты, – Кашалотов выбросил окурок в корзину для бумаги, – видишь, как здорово? Мечты сбываются!

– Расскажете вкратце, в чём суть задания?

Матвей за прошедшие полгода набрался смелости и понял, что Кашалотов не такой страшный человек. Более того, он обычный человек, хоть и характер его скверен.

– Тебе нужно будет отправиться на объект № К10—11. Спустя долгих три года работы мы наконец заключаем с ними пакт о сотрудничестве. Сам понимаешь, как для нас это важно: первый объект из десятой, который согласился вести с нами диалог. Самодовольные ублюдки! Они считают, что если у них сохранилась монархия, то могут смотреть на всех сверху вниз. Ну да ладно. Через месяц состоится встреча с их адмиралами, или как это там у них называется, куда отправляется Раскалов лично. Один из наших птенцов напел, что встреча эта может быть под угрозой срыва, потому что есть те, кто против такого рода сотрудничества, представляешь?!

– Мы знаем, кто желает сорвать встречу?

– Те, кто заинтересован в свержении монархии, – Кашалотов пожал плечами, – у них как в семнадцатом году не получилось, так они потом каждые двадцать лет стабильно что-то придумывают. Здесь есть ещё один важный момент. В объекте уверены, что мы никогда не посещали их территорию… ну… нелегально. Пусть и будут уверены дальше. Для них мы бывали в схожих объектах, но не в этом. Ясно?

– Ясно.

– Хорошо, принцесса. Твоя задача – всячески помогать местной службе найти тех, кто пытается сорвать сделку. И помни, дорогуша, ты там будешь представлять нас. Великую и могучую, прости господи, организацию. Потому постарайся сильно не косячить, хорошо?