Альтерверс

– Я хочу ещё раз увидеться с Элей.

– Мы взяли главаря банды и их инженера. Задание выполнено. Контакты с местными запрещены. Ты сам прекрасно знаешь, приятель.

– Знаю. Егор…

– Я пока побуду здесь. Прослежу за зачисткой, а потом отправлюсь домой. У тебя чуть больше часа. Ты отправился в лес, осмотреть место преступления. Именно это я скажу Харитонову.

– Спасибо, – Матвей захватил иконы и мешок, прыгнул в уазик и полным ходом направился в Просветление.

***

Элина стояла на главной площади поселения среди таких же, как она, согласившихся на новую жизнь. Владилен, единственный из оставшихся, вышел проводить путников. Те, кто решил не покидать родных мест, осуждали согласившихся на переход. Те, кому не повезло и им отказала «Новая надежда», даже не вышли на крыльцо, чтобы в последний раз взглянуть на своих близких.

Элина приоделась для славного нового мира. Её старенькое, но очень аккуратное платье обволакивало бёдра, подчёркивало грудь. Сверху она надела мамин плащ, который женщина держала для особого случая, и вот он настал. Элина даже собрала волосы в элегантный пучок, только несколько кудрявых прядей непослушно спадали на лицо.

Как только Матвей переступил порог калитки в воротах, его сразу забросали вопросами. Он, понимая, что не должен этого делать, посмотрел на людей, полных надежды, и произнёс:

– У меня плохие новости. Старший оказался прав. Они мошенники.

– Как же так? – крикнул кто-то. – Они же показывали фотокарточки!

– Подделка, наверное. Мы приехали туда, а они наставили на нас оружие. Потребовали, чтобы мы отдали всё добро. Завязалась перестрелка. Егора зацепило, но зато мы спасли драгоценности, иконы.

– И на кой чёрт они теперь нам? – крикнула женщина. – Что мы с ними делать будем?

– Оставьте. Как напоминание, что доверять никому нельзя. Особенно тем, кто продаёт вам новую, богатую, беспечную жизнь. Когда кто-то обещает вам золотые горы, на самом деле он думает о своём обогащении за ваш счёт.

Эля молчала. По её впалым щекам потекли слёзы.

– Идите по домам. Жизнь продолжается.

Матвей подошёл к девушке и шепнул на ухо:

– Мне нужно с тобой поговорить.

Она кивнула. Люди, нецензурно выражаясь, забирали свои вещи из мешка и расходились. Матвей взял Элину под руку и отвёл в сторону.

– Эля, я должен сказать тебе правду.

– Какую правду? – в глазах девушки забрезжила надежда. Может быть, он обманул всех, чтобы забрать её. Только её одну.

– Я… не тот, за кого выдавал себя всё это время, – он говорил тихим голосом и сильно запинался от волнения. – Меня действительно зовут Матвей, моя фамилия Фёдоров. Я прибыл сюда полгода назад, чтобы поймать банду «Новая надежда», которая промышляла контрабандой людей из подобных вашему мест. Егор – мой напарник по этому заданию.

Глаза девушки округлились.

– Я не должен тебе этого говорить… Всё это… Это операция по задержанию. Мы изначально знали, что в Просветление рано или поздно придут люди и предложат отправиться в другой мир. Там, откуда я родом, это незаконно. Всё было просчитано. Мы должны были внедриться к вам, стать своими, а после – задержать преступников.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Голубые глаза Эли налились прозрачными слезами.

– Что не было просчитано – это ты. Что встречу тебя и потеряю голову. Я иду на большой риск, даже разговаривая с тобой… Но, Элечка…

– То есть вы знали с самого начала? – разочарованно спросила девушка. – Всё знали, и ты… использовал меня. Всех нас.

– Нет! Что ты! Ни в коем случае!

– А как тогда это называется?

– Эля, послушай меня. Я понимаю, что это выглядит так, но давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Я оперативник, понимаешь? Я работаю под прикрытием. Как шпион. Это моя работа.

– То есть я – часть твоей работы?

– Нет, что ты… Ты как раз та, кто заставил меня задуматься о своей работе. О людях. Марченко говорит, что нужно просто взять и уйти. Что вы забудете нас. А если нет – какая разница? Но я так не могу, потому что не хочу забывать тебя.

– А Марченко – это?..

– Фамилия Егора.

– Прекрасно… Просто прекрасно, Матвей, – голос девушки дрожал от возмущения и обиды. – Что ты хочешь от меня?

– Я не прошу понять меня, но прошу простить. То, что было между нами, – это не какое-то мимолётное увлечение.

– Было?

– Эля, я должен вернуться домой. Моё задание выполнено, я должен уйти. Отчитаться, написать рапорт, приступить к следующему.

– Ты… – руки девушки тряслись, – разрушил мою жизнь!

От безысходности она несколько раз ударила его ладонью в плечо. Выпустив злость, Эля прильнула головой к груди Матвея и тихо расплакалась. В голове оперативника постоянно, в разных тональностях звучали слова: «Какая же я мразь».

– Забери меня, – она подняла голову, её глаза были полны отчаяния. – Забери меня с собой! Ты ворвался в мою жизнь, изменил её навсегда. Не знаю, смогу ли я теперь… без тебя. Когда узнала, что нас с тобой отправят в разные миры, даже думала не соглашаться. Хотела предложить тебе остаться здесь. Пусть не в самом лучшем мире, но вместе. Ведь… я полюбила тебя, Матвей. – Я… я тоже тебя люблю. Матвей наклонился к Эле, нежно поцеловал в губы. В этом поцелуе он показал ей, как сильно она стала ему дорога, и девушка почувствовала это. Он отклонился, посмотрел на Элину, изображая некое подобие улыбки. – Я не могу остаться, милая, – сказал он, – и забрать тебя с собой тоже. Прости меня. Вчера мы знали, что расстаёмся навсегда, и я никогда не забуду эту ночь. Я никогда не забуду тебя, Элечка. И как бы я ни хотел остаться с тобой – не могу. Прости. Мне очень больно от этого. Я здесь, чтобы… попрощаться. Он наклонился, чтобы поцеловать ещё раз, но Эля отстранилась. Её взгляд стал каменным, в голосе зазвучала ненависть. – Ты чёртов предатель! Я не желаю тебя знать, Матвей. Но хочу, чтобы ты запомнил меня. Запомнил навсегда. Потому что, когда тебя спросят в старости: «Любил ли тебя кто-нибудь?» – ты сможешь ответить: «Да. И я упустил эту любовь». Пошёл вон отсюда! – Эля… – Пошёл вон! – крикнула девушка. – Вон!

Матвей попятился назад. Элина прогоняла его из Просветления. Из своей жизни.

Она смотрела вслед уходящему оперативнику, проклиная его. Ей было важно, чтобы он скрылся из виду. Навсегда.

***

Первое, что увидел Матвей дома, – голубое небо. В Москве заметно похолодало, но солнце всё равно пыталось хоть как-то согреть город. Матвей соскучился по тому, на что раньше даже не обращал толком внимания. Насколько может быть красивым голубое небо с несколькими пушистыми облаками на нём.

Луценко и его людей увезли в сторону Москвы. Им предстоит предстать перед судом, где Матвей и Марченко будут выступать свидетелями обвинения. Но это будет позже, сейчас ему хотелось принять горячий душ и съесть двойной чизбургер.

В здании НИИ на Профсоюзной улице их встретили аплодисментами. Матвея похлопывали по плечу, поздравляли с первым успешным заданием.

Вечером позвонил отец. Он говорил, что очень горд сыном, что Матвей сможет добиться больших успехов в их нелёгком ремесле.

В рапорте Матвей указал всё как было, кроме одной детали. Он не указал, что влюбился в молодую жительницу Просветления, с которой жил чуть больше полугода, делил постель, мечты, надежды. Не указал, как предал её. Не указал, что отчасти считает Луценко правым.

Несколько недель спустя он приехал в кафешку, затерянную во дворе жилого дома на улице Маяковского. Они встретились с Марченко как старые друзья, обсуждали дело, смеялись, а Олег кормил их яичницей и поил нефильтрованным пивом. Егор рассказал, что после возвращения не просыхал три дня, и для него это своеобразный рекорд – обычно после задания он уходит в запой недели на полторы. Матвей – как съездил к отцу, поделился деталями дела, как хотел спросить совета про Элю, но не стал. Не смог.

– Ты всё ещё думаешь о ней? – искренне удивился Марченко.

– Стараюсь не думать, – ответил Матвей, – не всегда получается.

– Как это «не всегда»? У тебя либо получается, либо не получается.

– Значит, не получается. Я предал её, понимаешь?

– Матвей, – Егор выдохнул, – я тебе скажу вот что: не позволяй чувству вины съедать тебя изнутри. Во-первых, оно того не стоит. Ты будешь сжирать себя и в итоге плохо кончишь. Во-вторых, даже если представить, что вы воссоединитесь, с чего ты взял, что она – та самая? Твоё навсегда? Твоё… предназначение, если хочешь.

– Не знаю, – Матвей пожал плечами, – я не говорю, что у нас с ней навсегда. Но я хочу этого. Хочу быть с ней. В тот день, когда мы прощались… я думал остаться. Серьёзно. Подойти к тебе и сказать, что не вернусь. Готов был променять свою жизнь здесь на ту жизнь с ней. Более короткую, но счастливую.

– Ох, приятель, – Егор сделал большой глоток пива, – всё это я проходил. Тебя цепляет девочка где-то, и ты понимаешь, что не хочешь жить без неё и дня. Но потом наступает новый день. Ты хранишь приятные воспоминания. Живёшь дальше. Прошлое должно оставаться в прошлом.

Матвей грустно вздохнул.

– Ты должен ответить себе честно, – продолжил Марченко, – на что ты готов, чтобы быть с ней? Готов ли взять на себя всю ответственность? Многие в разные города ездить не готовы к своим вторым половинкам, а тут – разные объекты. Понимаешь?

– Понимаю. Ты прав. Конечно. Просто…

Марченко отвлёкся на мобильный телефон.

– Меня в штаб вызывают. Видимо, поеду опять в седьмую.

– Мне тоже надо ехать. Кашалотов велел зайти после шести.

– Жизнь продолжается, приятель. Помни об этом. Вопрос всегда один: насколько ты способен договориться со своей совестью? По своему опыту скажу: иногда её нужно посылать куда подальше.

Он похлопал Матвея по плечу, махнул рукой Олегу и вышел из кафе.

По дороге на работу Матвей размышлял о словах Егора. С одной стороны, он, конечно, прав. Какие вообще могут быть отношения у оперативника СКАР и жителя объекта седьмой классификации? Но что-то внутри не давало ему покоя вот уже несколько недель. Он не просто скучал по Элине. В его груди что-то разрывалось, и это было не только чувство вины. Нет. Он хотел снова почувствовать её запах. Взять её за руку. Поцеловать её. Прижать к себе.

Приехав в НИИ, Матвей спустился в подвал, где хранились улики. Старый охранник, по совместительству инвентаризатор, улыбнулся кривыми, пожелтевшими от никотина зубами и спросил, что нужно оперативнику.

– Я хотел бы осмотреть улику по делу №7.217/01. Я забыл внести в рапорт кое-что.

Охранник, конечно, сразу просёк, что это ложь, но решил подыграть.

– А что нужно? Какая именно улика-то?

– Мобильный телефон одного из подсудимых. Улика №4.

– Момент, момент, – старик зарылся в журнал с пометками. – Ага! Нашёл. Забирать нельзя. Из пакета лучше тоже не вытаскивай. Третья полка снизу, второй стенд.

– Спасибо! – искренне улыбнулся Матвей.

Он прошёл сквозь бессчётное количество стеллажей ко второму стенду. Там, на третьей полке снизу, в небольшой пластиковой коробке лежал мобильный телефон Артёма. Где сам Артём, Матвей не знал, да его это, по сути, не сильно волновало. А вот в его телефоне должна была сохраниться одна фотография.

Пароль с телефона был снят: видимо, Артём так и не поставил его после разговора со Старшим. Матвей нажал на иконку с изображением цветка с разноцветными лепестками и сразу увидел ту самую фотографию. В тёмной комнате, в своём кресле, замещающем трон, сидел Старший и смотрел в камеру уставшим взглядом. Его глаза были чуть испуганы от увиденной технологии, зрачки расширены, седая борода ровно ложилась на грудь.

Матвей открыл мессенджер и отправил себе фотографию. Благо подключить телефон Артёма к Wi-Fi не составило труда. После он проверил фото на своём телефоне, аккуратно убрал улику в коробку и отправился к Кашалотову.

***

Игорь Сергеевич – человек пунктуальный, потому постучать нужно ровно в 18:00, в противном случае его раскатистый бас разгромил бы Матвея в пух и прах. Кашалотов практически не изменился за полгода. Матвею даже показалось, что он встретил его в той же одежде, что и при выдаче задания.

– Ну, заходи, девочка моя, заходи, – пригласил его Игорь Сергеевич. – Садись.

Он не отрывался от каких-то графиков на жидкокристаллическом мониторе, стол его был завален папками с разными делами и съёмными жёсткими дисками.

– Ну что, – сказал Кашалотов, – поздравляю тебя. Молодец. Оба молодцы. Только не зазнавайся, красотка.

– Не буду, – улыбнулся Матвей. – Спасибо.

Он немного замялся, разволновался, но всё-таки решился:

– Игорь Сергеевич, разрешите вопрос?

– Что такое, рыбинка моя?

– Я понимаю, что это не имеет к вам отношения… Игорь Сергеевич, там, на задании, мы познакомились с разными людьми. Хорошими. Они скромны и живут своей обычной жизнью в мире, где жить им осталось недолго. Когда мы внедрились, я знал, что мы покинем объект. Знал, что оставим их там, так как это не наша задача – улучшать качество их жизни. Но было двадцать три человека, которые поверили в новый мир. И которые готовы были рискнуть и отдать всё, чтобы оказаться здесь. Или в других объектах. А мы ушли.

Кашалотов отвлёкся от монитора и спустил очки на кончик приплюснутого носа.

– Скажите… может быть… мы могли бы как-то им помочь?

– Что ты имеешь в виду? Сюда, что ли, перевезти?

Матвей еле заметно кивнул и виновато уставился в пол.

– Деточка, ты совсем, что ли, охерела? Я тебе что, мать Тереза? Или эмиграционная служба? Ты о чём просишь вообще? Значит так, я этой твоей просьбы не слышал, ты меня понял? И никто не слышал, потому что, если услышат, ты пойдёшь под суд вместе с Луценко. Как соучастник.

– Простите. Простите, – Матвей заметно нервничал. – Я сам не знаю, что на меня нашло. Просто хотел спросить. Просто спросить, и всё. Я встретил девушку…

– Суд состоится через три недели, – громко, жёстко перебил Кашалотов. – Твоего физического присутствия там не нужно, письменных показаний и видео с признанием будет достаточно. Пора работать дальше.

Он достал сигарету откуда-то из стола, закурил и выпустил смачный клуб дыма.

– Прилетело твоё следующее дело. Не забирал?

– Я не знал, что меня на новое дело назначили.

– Эх ты, милая моя! А я только перестал в тебе разочаровываться. Ну да ладно, с кем не бывает, – он посмотрел вверх. – Со мной! Со мной не бывает!

По всему кабинету и в коридоре послышался раскатистый смех, который закончился так же неожиданно, как и начался.

– Смотри.

Кашалотов передал Матвею папку, на которой каллиграфическим почерком выведено: «Дело №10.11/24. Рекомендуемый исполнитель: Фёдоров М. Е.».

– Десятая классификация? – удивлённо спросил Матвей. – Я всегда мечтал побывать там.

– Девочки и их мечты, – Кашалотов выбросил окурок в корзину для бумаги. – Видишь, как здорово? Мечты сбываются!

– Расскажете вкратце, в чём суть задания?

Матвей за прошедшие полгода набрался смелости и понял, что Кашалотов – не такой страшный человек. Более того, он – обычный человек, хоть и характер у него скверен.

– Тебе нужно будет отправиться на объект К10—11. Спустя долгих три года работы мы наконец заключаем с ними пакт о сотрудничестве. Сам понимаешь, как для нас это важно: первый объект из десятой, который согласился вести с нами диалог. Самодовольные ублюдки! Они считают, что, если у них сохранилась монархия, то могут смотреть на всех сверху вниз. Ну да ладно. Через месяц состоится встреча с их адмиралами, или как это там у них называется, куда отправляется Раскалов лично. Один из наших птенцов напел, что встреча эта может быть под угрозой срыва, потому что есть те, кто против такого рода сотрудничества, представляешь?

– Мы знаем, кто желает сорвать встречу?

– Те, кто заинтересован в свержении монархии, – Кашалотов пожал плечами. – У них как в семнадцатом году не получилось, так они потом каждые двадцать лет стабильно что-то придумывают. Здесь есть ещё один важный момент. В объекте уверены, что мы никогда не посещали их территорию… ну… нелегально. Пусть и будут уверены дальше. Для них мы бывали в схожих объектах, но не в этом. Ясно?

– Ясно.

– Хорошо, принцесса. Твоя задача – всячески помогать местной службе найти тех, кто пытается сорвать сделку. И помни, дорогуша, ты там будешь представлять нас. Великую и могучую, прости господи, организацию. Потому постарайся сильно не косячить, хорошо?

– Хорошо, Игорь Сергеевич. Сценарии?

– В папке четырнадцать штук. Все согласованы с их службой. Изучай. От нас больше никого не будет… официально. Отправляешься на следующей неделе. Там тебя встретят с распростёртыми объятиями. А теперь иди. Пусть всё пройдёт по сценарию.

Матвей поблагодарил Игоря Сергеевича и вышел из кабинета. Не успел он сделать несколько шагов, как откуда-то из кармана джинс заиграл «Атомик Рустер». Рингтон Матвей поставил в своё время на отца.

– Алло? – Матвей сразу поднял трубку.

– Привет, сынок! Говорить удобно?

– Конечно. Только что от Кашалотова.

– О! Новое задание?

– Да.

– Слушай… Есть у меня к тебе разговор. Сможем встретиться через час на твоей квартире? Я как раз в Москве.

– Да, конечно. Случилось что-то?

– Нет-нет. Всё в порядке. До встречи тогда. Обнимаю.

Матвей вышел из здания НИИ и прыгнул в первое проезжающее мимо жёлтое такси. Отец не так часто говорил ему, что «есть разговор». Это означало, что либо ему нужна какая-то помощь – что странно, так как попросить он может кого угодно о чём угодно, – либо что-то действительно произошло, и он просто решил поберечь нервы сына.

Матвей жил в трёхкомнатной квартире родителей на Ленинском проспекте. Дом, в котором располагалась квартира, стоял на границе Ломоносовского и Обручевского районов – восьмиэтажный, кирпичный, построенный ещё в шестидесятые. Он имел уютный двор, чем-то схожий с дворами-колодцами, только без одной стороны. Окна квартиры выходили в основном на Ленинский проспект – шумный, с постоянным движением и частым перекрытием, когда из Внуково ехал кто-то важный в центр города. Многие жаловались на шум, но Матвею, наоборот, нравилось. Так он чувствовал себя частью чего-то большого. Частью города.

Фёдоров-старший уже ждал сына на кухне. Увидев юношу в коридоре, он обнял его, как только тот переступил порог квартиры.

– Рад тебя видеть, дорогой. Как ты?

– Спасибо, всё хорошо. Что за срочный разговор?

– Проходи. Я чай заварил по рецепту Лизы. С женьшенем и корицей.

Они сели за стол в небольшой, но аккуратной современной кухне. Евгений Николаевич разлил чай в чашки и открыл коробку со сливочным печеньем.

– Сынок, – начал он, – мне позвонил очень хороший друг. Ты его наверняка помнишь. Мансуров.

– Как можно забыть нашего министра обороны, папа? Вы с ним друзья? Не знал.

– Ну, мы два старика с общими интересами к огороду – только и всего. Однажды он меня выручил, и я, если можно так сказать, пообещал помочь ему, когда это будет нужно. Мансуров – один из немногих в правительстве, кто знает о существовании СКАР.

Матвей не перебивал, только изредка сёрбал чай.

– Так вот, сынок, у них там, – Евгений Николаевич снизил тон голоса, – сложилась ситуация, в которой только мы можем помочь.

– Я заинтригован, папа.

– Позавчера скоропостижно скончался Егоров.

– Чего? – ошалел Матвей. – Не слышал об этом.

– Всё верно. Ты и не должен был слышать. Сейчас страна в ситуации, когда мы не готовы к смене власти. А новость эта может навести смуту похлеще, чем в начале девяностых.

– Ну, это как посмотреть, – не согласился Матвей.

– Сынок, я не хочу спорить. Не сейчас. Дело очень важное, попробуй понять. Официально президент Александр Егоров находится в своей резиденции на Валдае. Они смогут скрывать факт его смерти ещё две – три недели, не больше. В кабинете министров уже начались волнения: какой-то умник распустил слушок. Можно, конечно, посадить двойника, но ты же сам понимаешь, что это не решение. Обязательно найдутся те, кто будет сравнивать фотографии, писать об этом в интернете, делать разоблачающие видео – всё то, что сейчас так популярно. Нужна точная копия, которая досидит срок, пока подготовят преемника.

– Им нужен дубликат Егорова? – ещё сильнее удивился Матвей. – Господи, я так полагаю, что о выборах и речи не идёт, не так ли?

Матвей старался никогда не спорить с отцом о политике. Их взгляды слишком различались, а горячие беседы могли с лёгкостью перерасти в скандал.

– Сынок, дело очень деликатное. Дубликат уже найден. Он находится в объекте К3—61. Это…

– Третья классификация, знаю. Вы ещё и дубликата нашли из Советского Союза? А то нам этого мало было!

– Матвей, – Евгений Николаевич сделался серьёзным, – я понимаю, что у нас с тобой разные взгляды. Поэтому я не прошу тебя помочь, как бывший сотрудник СКАР просит новобранца. Я прошу тебя помочь, как отец – сына.

– Папа, мне Кашалотов уже поручил задание. Я бы с радостью, но… – понадеялся соскочить оперативник.

– Если ты согласишься, я обо всём договорюсь. Это не будет официальным заданием, но ты получишь отметку в личное дело и хорошее вознаграждение. Очень хорошее, – подчеркнул Фёдоров-старший. – Тем более ты будешь не один. Мой знакомый психолог поможет тебе.

– Да как вы вообще себе это представляете? Мне что, совершить переход и уговорить человека править целым государством в альтернативной вселенной?

– Примерно так, – улыбнулся Евгений Николаевич. – Примерно. Есть наброски сценария.

Матвей тяжело выдохнул.

– Мне надо подумать. Я не могу так сразу.

– Хорошо, – Фёдоров-старший понимающе кивнул. – Ответ мне нужен завтра. Если ты откажешься – ничего страшного, это сделает кто-нибудь другой. Но мне хотелось бы, чтобы этим занялся ты. Только тебе я могу полностью доверять.

Он встал из-за стола, поцеловал сына в темя и ушёл.

Матвей сидел на кухне, задаваясь вопросом: что ему делать? С одной стороны, он мог бы помочь Евгению Николаевичу. Большая услуга, но о ней его попросил отец, руководитель оперативного отдела СКАР в отставке. Это будет полезным как со стороны карьерного роста, так и в семейных отношениях. Не просто так Фёдоров-старший пришёл к сыну. Он ему нужен.

С другой стороны, такого рода услуги противоречили всем его взглядам. Матвей считал, что Александр Егоров и так засиделся на посту, а тут его в буквальном смысле решают воскресить, используя службу, которой по официальным документам не существует. Задание Кашалотова тоже не из простых, но это его работа. Сложная, но работа. Тем более что задание показалось Матвею крайне интересным. Он будет заниматься тем, к чему его готовили. Своей работой.

Для Матвея принять решение оказалось сложной задачей. Весь вечер он взвешивал «за» и «против», думал о последствиях отказа отцу, о том, что ему скажет Кашалотов, когда узнает, какое задание подбросил Фёдоров-старший. Что скажут коллеги, если прознают, что СКАР используется как рычаг воздействия правительства? Наверняка Раскалов в курсе, что задумал провернуть Евгений Николаевич. Значит, в обоих делах Матвею удастся показать себя с лучшей стороны – если, конечно, он справится. Если нет, то в обоих случаях он проиграет.

После нескольких часов раздумий – что ему выбрать: выполнить задание СКАР или помочь отцу – Матвей принял решение…

Если вы считаете, что Матвей должен помочь отцу, переходите к главе 3а.

Если вы считаете, что Матвей должен выполнить задание СКАР, переходите к главе 3б.

Глава 3а

Холодный ночной ветерок пробился через открытое окно в спальню и беспардонно ударил Матвея в лицо. Резкий глоток свежести заставил юношу вылезти из тёплой постели и закрыть окно. Он бросил взгляд на электронные часы на комоде – до звонка будильника оставалось тридцать минут. Матвей решил, что ложиться, чтобы через полчаса проснуться ещё более разбитым, – бессмысленно.

Где-то за окном слышалось шарканье металла по асфальту. Звук, знакомый всем жителям города с детства: дворник убирает лопатой первый выпавший снег.

В Москве снег – всегда неожиданность, даже если выпадает тогда, когда должен. Водители выезжают на улицы города, не переобувшись в зимнюю резину, присоединяются к празднованию Дня жестянщика; студенты сетуют на замёрзшие ноги, решив, что в осенней обуви ещё нормально, да и что там – до метро добежать; офисные клерки сокрушаются по поводу неизбежного наступления короткого светового дня. Всё циклично. Ночь растворится, как только наступит утро. Холодная зима сменится воскресающей весной, переходящей в дарящее надежду лето, которое капитулирует перед дождливой осенью. Человек не влияет на эти процессы. Человеку остаётся лишь каждый раз удивляться выпавшему в середине ноября снегу.

С этими мыслями Матвей отправился в душ. Ещё не проснувшись, он включил воду, засунул в рот зубную щётку и встал под горячие струйки воды. Моментально всплыл в голове вчерашний разговор с отцом. Следом в памяти промелькнуло новое задание от Кашалотова. Мозг потихоньку возвращал Матвея в реальность из полусонного состояния.