Дневниковые записи. Том 2

Солонин берет на вооружение придуманный миф о якобы «тихой, мирной и почти безоружной сталинской империи» и развенчивает его другим, мифом (наоборот) Суворова, о «великой и могучей Красной Армии, которая (тем не менее) на следующий после начала войны день оказалась полностью обескровленной и разоруженной внезапным нападением гитлеровцев». Затем, как он пишет, «без суеты и поспешности» (обратите внимание на авторский слог!!!), без «потрясающих откровений бывших сталинских холуев и прочей бульварщины на «сотнях страниц сложного, перенасыщенного цифрами, датами, номерами дивизий и калибрами танковых пушек», начинает их всячески обыгрывать, пытаясь муторно-длинно доказать читателю очевидную несуразность не корреспондирующихся между собой исходных мифовых посылок, а по дороге еще и объяснить столь же «доходчиво» причины нашей 41-го года трагедии.

На самом деле последняя была абсолютно предсказуемой, а ее «аналоги» давно и многократно в мире войн человечеством пережитыми. А потому для понимания и объяснения причин ее я посчитал достаточным написать не более, думаю, трех страниц, вместо 500 сумбурных солонинских, причем без какого-либо обращения к «особой важности» секретным документам. (См., в частности, очерк о Сталине в моих записях от 16.02.04 года).

04.12

Сегодня отправил письмо Заместителю Главы города В. П. Крицкому.

Уважаемый Владимир Павлович! Два месяца назад, 04.10.06 года, я был у Вас на приеме и получил от Вас исключительно многообещающие ответы по затронутой мной проблеме, связанной с ликвидацией автостоянки и благоустройством двора домов №№ 24/1 и 24/2 по улице Стахановской. Более того, на мои проявленные при нашем разговоре вполне естественные сомнения в части своевременного ее, проблемы, разрешения (в связи с многолетней моей к тому времени совершенно безрезультативной по ней перепиской с Администрациями города и района), помнится, Вы уверенно заявили, привожу дословно: «Это мой вопрос, и я обещаю Вам его решить, убрать стоянку и обеспечить, совместно с районной Администрацией, включение благоустройства двора в план мероприятий на 2007 год». Не знаю, какие Вами были даны указания Администрации Орджоникидзевского района и Земельному комитету, но вот что, к моему сожалению, я получил от них в ответ.

Письмом Зам. Главы Администрации Орджоникидзевского района В. И. Пустовалова от 02.11.06 за № а2-05-514к я был уведомлен о переадресации вопроса о благоустройстве названного двора директору ЕМУП «Орджоникидзевский РЭМП» Найданову. Уведомлен не о состоявшемся акте включения в план, а лишь об очередном предложении, как витиевато в письме представлено, включить в «Перечень объектов ремонтно-строительных работ жилых и не жилых зданий, объектов благоустройства придомовых территорий в городе Екатеринбурга на 2007 год» благоустройство территории по адресу: ул. Стахановская, 24/1». Причем без указания источника финансирования и выполнения работ по утвержденному проекту, о которых упоминалось в нашем с Вами разговоре.

Вторым письмом зам. председателя Земельного комитета Старкова от 03.11. 06 за № 23.1-22-3/4782, вместо ожидаемого мною сообщения о принятых мерах и сроке ликвидации стоянки, я получил поразившее меня уведомление о том, что:

1) «3 ноября 2005 г. решением Комиссии по организации деятельности временных ночных автопарковок, созданной распоряжением Главы Екатеринбурга от 11 марта 2005 г. за № 467-р, АНО «Ассоциации автопарковок» (в нарушение всех известных норм и правил, о которых я многократно писал) разрешено в организации временной ночной автопарковки по указанному адресу».

2) «Вместе с тем, проведенная проверка показала, что во дворе дома № 24/1 АНО «Ассоциации автопарковок» использует территорию за пределами границ предоставленного земельного участка. АНО «Ассоциации автопарковок» выдано предписание об устранении выявленных нарушений».

Вот так! Все – вне Ваших конкретных обещаний о ликвидации стоянки, в духе обычных исполнительско-бюрократических отписок, и даже хуже.

Прошу вас лично рассмотреть эти вопросы и принять реальные меры для выполнения Вами обещанного – ликвидации автостоянки и проектного благоустройства двора».

12.12

Месяца три назад встречаю в городе возле цирка на трамвайной остановке бывшего сотрудника Суханова Василия Ивановича, открытого до благости мужика, подвязавшегося у нас в прокатке на второстепенных обслуживающих ролях. Он с женой. Знакомит меня, называет ее Анютой, и говорит, что она работала у нас в отделе копировщицей. Помню, отвечаю, и спрашиваю: какими судьбами здесь? Отвечают, что едут к внуку в новую квартиру своей дочери, вон в том высотном доме на Белинского. Я выхожу с ними, поскольку мне надо сделать пересадку и между нами состоится короткий разговор.

– У дочери, видимо, богатый муж?

– Да, нет. Водопроводчик, сын одного нашего заводского парткомовского работника. Она его содержит.

– А кто же она?

–Она у нас деловая, с институтских еще лет. У нее сейчас собственные магазины, и вот эта новая квартира, которую мы сейчас осваиваем. Пойдемте, посмотрим.

Я отказываюсь, говорю: как-нибудь в следующий раз.

После этого несколько случайных встреч на Уралмаше. Они сами, оказывается, живут в нашем дворе, только со стороны Ильича. Василий каждый раз напоминает о своем желании показать мне квартиру дочери и моем обещании ее посмотреть. Накануне я, деваться некуда, соглашаюсь, и мы договариваемся утром осуществить его мечту. Говорит, что как раз удобно сделать это именно сегодня. Елены не будет, она на пару дней улетела в Петербург со своим… новым мужем.

– Как, с новым? – спрашиваю. – А где старый? – Неожиданно развелась и вот сошлась… со своим охранником. Ничего, думаю, дочка!

Приезжаем, встречает нас жена. Квартирка подстать хозяйке. Василий с гордостью и явным удовольствием ее показывает. Огромная прихожая, с дополнительной, через дверь, комнатой – кладовкой; холл с окнами чуть не во всю стену, объединенный с кухней, площадью метров в пятьдесят; два туалета, оба с душем. Еще, кажется, комнаты три. Общая площадь, совмещенной из двух, квартиры 180 квадратных метров при высоте потолков в 3,5 метра. Масса зеркал, куча люстр, сотня разных лампочек и сверкающие никелем и золотом кухонные, сантехнические и прочие аксессуары. Короче – своеобразная, на уровне «среднего» класса, мини-демонстрация неразумной роскоши, безрассудно засасывающей увлеченности вещизмом, Не думаю, судя по последней хозяйки пассии, что не в ущерб по настоящему необходимых человеку остальных жизненных благостей. Впрочем, интересы людей безграничны и то, что нужно одному, – до «лампочки» другому.

А что родители? Они ведь из нашей рабочей среды, еще прежних лет воспитания и привычек. Вроде переживают и даже боятся ее бизнеса, не думаю, что безопасного, но уже одержимы ее карьерным движением по жизни ее преуспевающим существованием, способности к которым стали проявляться еще в студенческие годы. Сколько-то способствовали этому и внешние обстоятельства.

У них в «СИНХ-е» организовалась крепкая, сохраняющаяся до сих пор, компания тем же одержимых подружек, родители которых были связаны с торговлей. У одной из них, не то папа, не то мама, – даже директор нашего бывшего центрального пассажа. Так что среда для проявления способностей вполне подходящая во всех отношениях и, так сказать, на всех уровнях. Развала страны, настроя предприимчивых людей на быстрое обогащение, образования, возраста, дружбы и соответствующего родительского благословения.

Ну и с чего конкретно она начала, – спрашиваю я ее мать – Анну Георгиевну.

– С простого. У нас здесь в начале 90-х не было обычного крема. Они с подружкой поехали в Шадринск, где он был. Закупили там партию, сколько можно было притащить на себе, а здесь мгновенно продали в два раза дороже. Затем такая же операция по закупке в Каменск-Уральском и продаже у нас… детских башмачков и т. п. Экономия на всем, где можно, и расширение бизнеса. Торговля – уже крупная разной сантехникой и, наконец, сегодняшняя – краской и прочими автомобильными принадлежностями.

Результат. Пять собственных магазинов, две квартиры, которые Елена Васильевна сдает в аренду и, наверное, еще что-нибудь, мне не поведанное.

23.12

«Марк, дорогой! Приветствую тебя при двойном теперь удовольствии: не только от твоей интеллектуальной самобытности, но еще, оказывается, и от способности к «хулиганскому поступку». Мне в принципе так же свойственной, но не в такой степени, чтобы использовать стоп-кран. Хотя, грешен, вариант такового действа, вспоминаю, не раз проигрывал в электричке между какими-нибудь полустанками для сокращения, к примеру, пути до случайно приглянувшейся из окна лесо-грибной делянки. Но всегда останавливался, не столько из чувства опасности, сколько по причине некоей неприемлемой для меня его иррациональности. Ты же молодец! Правда, тут особый случай. При твоей одержимости к работе, я понимаю, удержаться было просто невозможно. К тому же, автомобиль на дороге ждал…

Ну, а если серьезно, то у меня опять полнейшее с тобой согласие, и в части еврейско-цалюковской предвзятости, и Украины, и советского народа, и, вообще, всех искусственно-эгоистически инспирируемых разными подлецами нацпроблем, особо, на фоне в те советские времена твоего «истинно» злободневного вопроса: «Кто станет директором магазина?».

В части пожеланий мне здоровья весьма благодарен, и тебе желаю того же.

О моем редакционном споре докладываю, что 19-го состоялся суд, в мою пользу и в полном соответствии с моей исходной постановкой, т. е. на условиях, обязывающих Редакцию в 10-дневный срок принести мне через газету свои извинения.

От денежной компенсации, по просьбе судьи, я отказался. Но после суда позвонил присутствовавшей на нем официальной представительнице Редакции и вежливо предупредил, что если не будет своевременно опубликовано названное извинение, то я предъявлю всей их компании денежный иск уже в дойном размере и уж никак его не сниму. Тем более что они со своими ведомственными «законами о СМИ» (противоречащими ГК РФ, а потому не имеющими никакой юридической силы) оказались на суде «обоср…..» с головы до ног. Эту операцию я выполнил по всегдашним своим правилам: ссылался в споре только на мной ранее предъявленное, ни слова не добавляя, ничего не расширяя и не подправляя, – только на уже ранее изложенное и противной стороне известное. И это, на фоне постоянных «иков» и разного рода пояснений и дополнений моего Ответчика, воспринималось несравнимо впечатлительнее и доказательнее, а постоянно подчеркиваемая мною отсылка его и судьи к тому, о чем уже писалось ранее, просто вышибала их из седла. Так что я получил, можно сказать, и тут «двойное» удовольствие.

Поздравляю тебя и твое семейство с наступающим Новым годом. Всех Вам благ и доброго настроения».

28.12

Сегодня Кощеев поместил в «Уральском рабочем» требуемое извинение, причем без каких либо отклонений от текста, продиктованного ему Судом. Спор с Кощеевым, да и с Судом, таким образом закончился, можно сказать, при полной для меня удовлетворенности.

30.12

Два дня провел в разговорах с Ильей Блехманом. Он приезжал на защиту докторской диссертации дочери Андрея Третьякова Юли Лагуновой в качестве Главного ее оппонента. Защита провалилась по причине явного не соответствия диссертанта требуемому для того уровню. Однако банкет состоялся, и на нем Юля себя реабилитировала тем, что сумела (это было признано всеми на нем присутствующими – ей сочувствующими) вытащить сюда на свою защиту сильнейшего механика России. Банкет тонул в сплошных дифирамбах Илье, на которые он реагировал вполне соответствующим его положению образом. Даже в части «объяснения» положительного заключения по провальной диссертации.

Мне он подарил последнего издания книгу «Прикладная математика» (написанную в соавторстве с некими Мышкисом и Пановко, но, судя по стилю, не без его блехмановского, в основном, организующего интеллектуального воздействия) – мощный гимн логике, математической корректности, системности и, одновременно, нестандартности мышления.

Совершеннейший контраст с огромной массой писаных «трудов», мной критикуемых на страницах этих Записей.

31.12

Днем зашел Андрей, вручил матери коробку конфет, а мне бутылку с каким-то лечебным напитком, и поздравил нас с наступающим Новым годом. Посидел с нами час, и отправился, вероятно, к своей новой избраннице.

Встречу Нового года не люблю, как не люблю и не любил празднование всех остальных «дней». Думаю, это связано с процедурой некоего ожидания, а всякое ожидание, исключая мною когда-то отмеченное, есть потеря драгоценного времени. Оно претит моему принципу – жить с удовольствием каждую минуту, а потому вне ожидания. Мне больше всегда нравились по жизни экспромтные мероприятия, под настроение и без нудной к ним подготовки.

2007 год

01.01

Для проверки послал Л. Кощееву следующую записку.

«Уважаемый Лев Леонидович! После Вашей публикации в газете «Уральский рабочий» за 28.12.06 года извинительной заметки мне хотелось бы забыть происшедшее недоразумение и восстановить, если Вы не возражаете, между нами добрые деловые отношения.

С  Новым годом Вас, предстоящим юбилеем Газеты и с наилучшими во всем пожеланиями!».

Будет ли реакция, и какая?

07.01

«Дорогой Илья! Прочитал «Прикладную математику». Не могу не поделиться своими впечатлениями и некоторыми соображениями.

На фоне массы современных (особо лет горбачевского и сегодняшнего капиталистического периода) писателей, произведения которых попадались мне в руки, ваша книга, в сравнении с их несусветной алогичностью, непоследовательностью и благостно-бесполезной словоблудливостью, – есть просто гимн логике, корректности, системности и, одновременно, нестандартности человеческого мышления. Я получил от нее большое удовольствие, но…, кажется, не без своего собственного эгоистического восприятия.

Читая ее, не мог не вспомнить свой краткий трактат на аналогичную тему, приведенный в моих «Заметках конструктора». Перелистал его, и установил, что и у меня совсем неплохо написано, и практически в аналогичном духе. Более того, я отметил чуть не полное у нас совпадение всех используемых ключевых слов и фраз, наше одинаковое к ним отношение. «Оптимальное решение задачи, анализ, причинно-следственные связи, разумная новизна, полезный результат, здравый смысл, интуиция, объективность, компромиссность, рациональность, логичность, нестандартность мышления, его инертность…». И все такое же, и в том же смысле их применения, нахожу у себя и у вас. Масса одинаковых у нас констатаций, заключений и выводов по сходным обстоятельствам.

В чем же разница?

У меня кратко, но достаточно, чтобы мыслящего инженера, при подходящих его способностях, обратить в мою веру. У вас длинно и явно излишне, чтоб достичь того же.

У меня – главный упор на здравый смысл, интуицию, нестандартность, знания и опыт. У вас – фактически то же, но с излишней подчеркнутостью, как мне кажется, значения прикладной математики. Хотя из собственного опыта знаю, что определяли движение к заветным целям, формулировали постановку новых задач и давали правильную оценку результатам люди, вооруженные именно названными мною категориям, а отнюдь не безупречным знанием прикладной математики.

Наконец, у меня написано больше для требуемой подвижки именно этой последней категории людей, а у вас применительно к подготовке, больше, прикладников – исполнителей. Хотя я, естественно, признаю для обеих групп полезность как системного обучения, так и воспитания подобными «стимулирующими» трудами.

Надо иметь в виду, с тобой недавно обсуждавшееся, что движение вперед определяется очень малым процентом людей, наделенных в совокупности всеми необходимыми качествами. Отличное знание математики, конечно, специалисту не вредит, но и отсутствие его, в требуемом объеме, легко блокируется привлечением к работе соответствующих прикладников, отлично данными знаниями владеющими.

Посмотри, Илья, может что-нибудь можно у меня взять полезного для Вашего очередного издания?

P. S. В порядке разрядки.

1. К рассказу, помещенному у Вас на стр. 292.

Другая, более подробная, версия этого рассказа, взятого из интернета, несколько отредактированного и снабженного моими дополнительными к нему комментариями.

Сэр Эрнест Рутерфорд, президент Королевской Академии и лауреат Нобелевской премии по физике, на тему нестандартного мышления рассказывал следующую историю.

«Некоторое время назад один коллега – преподаватель обратился ко мне за помощью. Он собрался было на экзамене поставить самую низкую оценку по физике одному из своих студентов. Но тот возразил, утверждая, что заслуживает высшего балла. Обменявшись доводами, оба согласились положиться на суждение третьего лица, незаинтересованного арбитра. Выбор пал на меня.

Экзаменационный вопрос гласил: «Объясните, каким образом можно измерить высоту здания с помощью барометра».

Ответ студента оказался неожиданным: «Нужно подняться с барометром на крышу здания, спустить барометр вниз на длинной веревке, а затем втянуть его обратно и измерить длину веревки, которая и покажет точную высоту здания».

Случай был и впрямь сложный, так как ответ был полным и верным, и соответствовал поставленному вопросу! С другой стороны, вроде как, действительно имел мало общего с использованием барометра по прямому его назначению.

Я предложил студенту попытаться ответить еще раз. Дав ему шесть минут на подготовку, предупредил, что ответ должен демонстрировать знание физических законов. По истечении пяти минут он так и не написал ничего в экзаменационном листе. Я спросил, сдается ли он, но он заявил, что у него есть несколько решений проблемы, и он просто выбирает лучшее.

Заинтересовавшись, я попросил приступить к ответу, не дожидаясь истечения отведенного срока. Новый ответ на вопрос гласил: «Надо подняться на крышу, бросить барометр вниз, замерить время падения. И затем, используя формулу L = а t2 / 2, вычислить высоту здания».

Тут я спросил моего коллегу, преподавателя, доволен ли он этим ответом. Тот сдался, признав ответ удовлетворительным. Однако студент упоминал, что знает несколько ответов, и я попросил его открыть их нам.

– Есть еще несколько способов измерить высоту здания с помощью барометра», – начал студент. – Например, можно выйти на улицу в солнечный день и измерить высоту барометра и его тени, а также измерить длину тени здания. Затем, решив несложную пропорцию, определить высоту самого здания.

– Неплохо, – сказал я. – А есть ли другие способы?

– Да. Есть очень простой способ, который, уверен, вам понравится. Следует взять барометр в руки и, поднимаясь по лестнице, прикладывать его к стене и делать отметки. Умножив количество отметок на размер барометра, получить высоту здания. Если хотите более сложный способ, то можно привязать к барометру шнурок и, раскачивая его, как маятник, определить величину амплитуды колебания у основания здания и на крыше, а по разнице между ними вычислить высоту здания. Аналогично, раскачивая барометр, вычислить высоту здания по периоду его качания. Наконец, – заключил он, – среди множества прочих способов решения данной проблемы лучше, пожалуй, всего взять барометр, найти управляющего и предложить ему столь замечательный и дорогой инструмент в обмен за сообщение (ему, наверняка, известных) данных о высоте здания, в котором он исполняет свои обязанности.

Я не удержался и спросил студента: «Неужели он действительно не знает общепринятого решения этой задачи». Тот признался, что знает, конечно, но добавил, что сыт по горло школой и колледжем, где ученикам навязывают свой способ мышления учителя.

Студент этот – Нильс Бор (1885-1962), датский физик, Нобелевский лауреат 1922 года».

Но, если во всем этом ученом рассказе как-то еще можно оправдать Бора, поскольку он отвечал на вопрос и имел право на не совсем корректную оригинальность, дабы подчеркнуть главную свою мысль, то простить таковую его преподавателям, да еще одному из них в ранге Нобелевского лауреата, никак нельзя. Они обязаны были поймать Бора на этой некорректности и не признать верным ни один из его ответов. Все его решения не отвечали в полной мере вопросу, поскольку вытекали из наличия у него кроме барометра (не считая разных веревок и лестницы) либо средств для измерения линейных размеров, либо часов, либо того и другого вместе. Я бы на их месте завернул студента, и доставил тем самым удовольствие ему, претендующему, причем явно не без оснований, на нестандартность своего мышления. Однако, будучи пойманный таким образом, студент мог упрекнуть и преподавателей в определенной неполноте поставленной перед ним задачи, поскольку для ее разрешения кроме барометра, подходящей для сего точности, требовались еще соответствующие справочные данные по зависимости атмосферного давления от высоты, которые студент абсолютно не обязан был помнить.

2. Относительно вероятности меньше 10– 4 , приведенной в сноске на стр. 123.

Ничего не зная о Бюффоне, я давно связывал таковую вероятность с продолжительностью жизни человека в днях (как наиболее четко фиксируемого сознанием суточного периода своего существования) и, соответственно, его восприятием событий действительности. Человек наглядно воспринимает число 10, хуже 100, плохо 1000 и совсем плохо 10000. Последнее число, отнесенное к дням жизни, маячит ему, здоровому и довольному своей судьбой, далекой перспективой даже в его пятьдесят лет, тем более, в тридцать. О ребенке не говорю: для него предстоящая жизнь – вовсе вечность. Точно так же человек воспринимает и возможность, например, несчастного с ним случая. Он ни за что бы не летал на самолете, знай, что один из тысячи ему известных людей «гарантированно» разбивается при полетах, тем более, один – из ста. А вот один из 10 тысяч – это что-то для него достаточно малоосязаемое, да и знакомых у него столько нет. Все это за пределами его фантазии, в какой-то степени и памяти.

3. О математике. Далее я привел эссе на названную тему, которое ранее я передал Хольгеру.

30.01

Кощеев не использовал предоставленную возможность красиво выйти из создавшегося явно невыгодного для него положения, и оставил мое Новогоднее поздравление без ответа, подтвердив тем еще раз свою беспардонно-серую ограниченность.

02.02

Вчера в институтском кафе отмечали 70-летие Е. Зиновьева. Из стариков были: Поносов, Редькин, Гилев, Стрижов, Мигачева. От всех осталось очень хорошее впечатление.

Стрижов вел вечер. Редькин удивил, рассказав один к одному, в моей передаче, историю своих встреч с Целиковым. Поносов вспомнил Котельникова, когда он на монтаже оборудования цеха жести в Караганде вместо проспоренного Поносову ящика коньяку при всем честном народе, по причине якобы дороговизны и отсутствия денег, рассчитался водкой. Гилев, в свойственном ему духе, произнес четкий, краткий и красивый тост. Мигачева это сделала сентиментально по-женски, юбиляра слащаво называла не иначе как Женей, а своего покойного мужа – Толей, кажется, так и всех остальных, ею упомянутых.

С Евгением Григорьевичем, так случилось, я по работе практически не сталкивался, но его фигура была постоянно в поле моего внимания. Ученый, исследователь и экспериментатор, любитель природы и походов, причем походов дальних и серьезных, к тому же еще активный корреспондент заводской газеты, играющий на гитаре, поющий и прочее. Так сказать многоплановая личность, что я отметил в своем застольном выступлении.

Узнал по ходу, что они совершили в 2003 году поход на Алтай, как раз в те же наши места. Но мы тогда удовольствовались спуском по ближнему к железной дороге Кизиру, а они с командой, в его 66 лет, сойдя с поезда (вероятно, на той же станции, что и мы 40 лет назад), перешли Кизир и по горным тропам добрались до верховьев таежного и более серьезного для сплава Казыра. Это делает честь его группе. Но любопытно, что мы никогда не испытывали чувства зависти к командам типа Зиновьева, и всегда считали свои походы, в силу их экспромтности и полнейшей самостийности, не менее интересными, чем походы с заранее заданной плановостью, тщательной подготовкой и регистрационными обязательствами. Мы были анархисты, и это нам нравилось.

03.02

По ассоциации с упомянутыми выше походами и «регистрационными обязательствами» вспомнилась одна история.

В 70-е годы мы с Нисковских, как-то сидя за столом и обсуждая планы предстоящего отпускного времяпрепровождения, посетовали, что занимая определенное положение, и имея кучу знакомых больших начальников чуть не по всей нашей необъятной стране, в том числе в местах для нас привлекательных, ни разу не использовали ни одного из них в личных целях.

Карта у нас была на столе, и на этот раз мы обратили свой взор на западный склон среднего Урала, где до этого не бывали, а конкретно – на речку Косьва и ее приток Тыпыл, по берегам которых значился один единственный населенный пункт Троицкое. В верховьях, откуда можно было бы начать поход, просматривалась пересекающая Косьву местная проселочная дорога Карпинск – Кытлым – Айва, а в низовьях река выходила на железную дорогу Кизел – Чусовой – Свердловск. Все, что нам нужно. Оставалось доехать до Карпинска, достать транспорт, чтобы перевалить через Урал и по западному его склону добраться до Косьвы. К сожалению, Карпинск мы не знали и знакомых там для нужной протекции не имели.