Вспомнилась мне данная история в связи с тем, что, как раз сейчас мне очень хотелось перечитать её ещё раз. Мне нужна была поддержка. Очень. Я боялся. Не было никакого сомнения в том, что я полностью слился с воякой из ящика, и это мне нравилось. С его помощью я отважился на почти невозможное в нашем городе. Какое-то животное чутьё мне говорило, что делиться моими планами нельзя ни с кем. Всё рискованно, шатко, эфемерно. Какая-то отчаянная удаль, не подкреплённая ничем. Но, ведь, этот Давыдов существовал реально, и на Наполеона нападал реально. Нападал он на войско, но подразумевался-то Наполеон. Свалить из города при очевидной опасности я мог всегда. Паспорт, водительские права, шмотки и загашник с деньгами. Первая попавшаяся попутка до железнодорожной станции. В большом городе работу водилы с общагой найти можно. В армейские условия после армии не хотелось бы, но сама возможность спасти свою шкуру была. Кроме того, исследуя биографию Давыдова, я наткнулся на эпизод, когда к ним в семью приезжал Суворов. Он предрёк военную карьеру Денису и штатскую карьеру его старшему брату. Старший брат, Евдоким, вопреки предсказанию, стал военным. Таким военным, что ему надо ставить памятник и писать о нём книгу. Если гений Суворов ошибся, то уж наше местное ворьё и подавно ошибается, оставляя для других лазейки. Это, в какой-то степени, вдохновляло. Короче говоря, книга мне сейчас была нужна, и я стал её перечитывать.

От редкого Семеновского леска знакомо пахнуло влажной листвяной прелью и грибами.

Денис Давыдов, ехавший вдоль самой опушки так, что ближние ветки мягко шуршали по киверу, почуяв этот тонкий и грустный аромат ранней осени, памятный с самого детства, непроизвольно придержал коня и вдруг почти неожиданно для себя понял, что спешить, собственно, некуда. Отправляться к полку, бывшему в арьергарде Коновницына за Колоцким монастырем, не имело смысла. Надо было где-то здесь, вблизи главной квартиры, дождаться столь важного для себя решения светлейшего. Князь Багратион обещал всячески поддержать перед Кутузовым просьбу Давыдова о посылке под его командой в неприятельский тыл летучего отряда.

Мысль о сем дерзком военном предприятии владела Денисом давно, чуть ли не с самого начала кампании. Ему памятны были сообщения об успешных действиях испанских гверильясов1, против которых были бессильны лучшие наполеоновские маршалы. Эти сообщения он всегда читывал с восторгом. Да и собственный кое-какой опыт у Давыдова тоже имелся: во время Северной войны с малым авангардом Кульнева он за год трижды прошел Финляндию из конца в конец и сам убедился, как страшен был для шведов урон, который они тогда чинили средствам сообщения и тылам неприятельской армии. Тактика, какой они пользовались в ту пору, и была, по сути, самой что ни на есть партизанскою: тайные стремительные рейды и внезапные налеты на шведские гарнизоны и транспорты.

Окончательно утвердился Давыдов в этой сокровенной мысли после разговора с добрым приятелем своим и сотоварищем брата Евдокима по кавалергардскому полку поручиком Михаилом Орловым, который со специальной парламентерской миссией успел дважды побывать у французов и даже встречался с Наполеоном.

Пробыв в общей сложности во вражеском стане около двух недель, лихой и сметливый кавалергардский поручик сумел узнать многое. Сведения, им привезенные и изложенные в «Бюллетене особых известий», были поистине бесценны.

Партбилет, наконец-то, мне привезли. Валентин Геннадьевич пытался меня поздравлять, но это у него плохо получалось. Пытался говорить о нужности каждого человека стране, о том, что, вот так, незаметно, создаётся новая формация людей, но мы оба понимали, что это был ритуал, и, мне показалось, что это понимание нас немного сблизило. Теперь мне предстояло сделать нечто полезное для партийной структуры, чтобы был повод наладить связь с региональным начальством через голову Валентина.

Денис Давыдов был зван к Багратиону в его квартиру, наскоро размещенную в полутемном овине при Колонком монастыре. Разговор состоялся добрый. Князь Петр Иванович, уже извещенный, что отступление наконец-то прекращено и наши войска твердо встают на позиции для генерального, так давно желанного им сражения, был по сему случаю в отличнейшем расположении духа, возбужден, порывист и деятелен. Ответив на приветствие, тут же спросил:

– А сельцо-то Бородино, как мне сказывали, брат Денис, вроде бы твое родное гнездо?

– Да уж куда роднее… Именье батюшки моего! Здесь я, можно сказать, и вырос и ощутил первые порывы сердца к любви и к славе, – с невольною грустью откликнулся Давыдов.

– Понимаю, – голос Багратиона зарокотал мягче, – однако ж и горжусь вместе с тобою, что судьба определила место сие к решающей битве во избавление России от грозного нашествия. Пусть же родные веси твои послужат нетленной ратной славе отечества нашего!..

В одну из деревень мы с охранником приехали к обеду. Мне не надоедало за городом. Казалось, что деревни разными делает ландшафт. Каким бы однообразным он ни был, неровности места всегда создавали отличие пространства, в котором существовали избы, огороды и обязательные тропинки за заборами участков. За домами поляна набекрень, естественная ложбина, промытая весенней водой из леса, соотношения распахнутости околицы и деревьев, начинающегося зелёного массива. Было ощущение, что дома подстраивались под всё это естественным образом. Лёва, как всегда, играл в игры на телефоне. Я пошёл покупать еду в магазин к, намеченному мной для разговора, хозяину этого магазина. Как и ожидалось, он был на месте. Поздоровался, оглядывая прилавок и настраиваясь на разговор. Хозяин-продавец, чтобы чем-то заполнить ожидание моих просьб, сделал вид, что поправляет ящики под полками. Я кожей почувствовал, как в этот момент вместо меня наружу вылезла физиономия куклы путника. Кольнул ужас. Взял себя в руки. Открыл рот, и меня понесло.

– Приветствую… Да-а-а, ничего не меняется. В других деревнях в твоих магазинах так же?

Вопрос был задан мной для того, чтобы раскрыть мужика для контакта.

– А, что изменится-то: спросил угрюмо дядька.

– Ну да – подхватил я – бандитов не подвинешь. Хотя, я тут разговаривал с одним знакомым, он вычитал в интернете, что через партию можно связи наладить: у него вообще был край. Не через основную партию, а через мелкую – в которой за людей держаться.

Хозяин, молча, смотрел на меня. Я продолжал вдохновенно врать.

– Говорит, «ворон ворону глаз не выколет». Среди списка партийцев нашёл поставщиков, списался, они ему ответили.

Мужик всё так же смотрел на меня, но отчуждения я у него больше не видел.

– Они ему по-свойски процент снизили, чтобы компенсировать бензин из-за дальности, и у него сразу ассортимент стал непохожий на соседей. Вставал вторым, а то и третьим в торговых точках, но люди всё равно к нему пошли. Сейчас в хрен не дует. Навара с каждой точки немного, но за счёт количества дело пошло стабильно. А это самое главное. Сейчас уже думает о перерабатывающем цехе.

Моя последняя фраза явно задела дядьку за живое. Чувствовалось, что он об этом не раз думал, но отказывался от этой мысли из-за бесперспективности.

– А к кому он подался? – спросил хозяин.

Я достал партбилет.

– Хочу пойти учиться за их счёт – объяснил я.

Вот тут мной была сказана истинная правда. Я не стал ему говорить, что до такой возможности мне ещё «начать, да кончить», но это действительно было правдой.

– Партвзносы, как две пачки сигарет – с нас всё равно взять нечего.

– А где они находятся?

Я объяснил, и дал телефон Валентина.

Выйдя из магазина, сделал ему звонок сам.

– Валентин Геннадьевич? Это Саша говорит. Тут к вам, возможно, подъедет мелкий бизнесмен. Его интересуют деловые связи через партию. Вы уж подготовьтесь, пожалуйста, к такому разговору.

– Я готов к любым темам – сухо ответил он, наверное, мысленно, морщась от общения с таким партнёром, как я.

– Когда он приедет?

– Не знаю. Может, вообще не приедет. Но я сделал всё, что было в моих силах.

– Понятно.

– Всего доброго.

Когда я подходил к машине, охранник, сидя в тени грузовика, доедал, взятую с собой из дома еду.

– Ты чего так долго? – спросил он.

– Рассказывал хозяину, как через партию можно о поставках товара договориться.

– Какую партию?

Я ему тоже показал билет. Лёва напрягся. Он не понимал, как ему реагировать.

– Зачем это тебе?

– Для учёбы. Хочу учиться за их счёт.

Лёва такую сторону жизни не знал совсем, поэтому от обзываний воздержался.

– Им же платить надо. Делать чего-то.

– Вот я сейчас это и делал. А платить – копейки.

– И чего тебе от этого?

– Связи. Может, работа. Может, совместительство… Кстати, на выборах тоже охрана нужна.

– Ну – хрен знает. А можно, чтобы не вступать, а на выборах охранником быть?

– Не знаю. Сходи, поговори.

Через неделю я узнал, что заявление о вступлении подали оба. Валентину звонить и спрашивать об этом не стеснялся: я слёту сделал то, что он, со своим подвешенным языком, не смог сделать за всё своё пребывание в нашем городе.

Следующий шаг заключался в том, чтобы заявить о себе в регионе. Тут была нужна выверенность каждого слова.

Соображения Дениса относительно партизанских действий противу французов князь слушал внимательно, чуть прищурив свои огненно-быстрые глаза, как будто вглядываясь куда-то в даль из зыбкого полусумрака монастырского овина. Давыдов же, сразу уловив подлинный интерес славного боевого генерала к его словам, все более воодушевлялся:

– Неприятель идет одним путем, и путь сей протяжением своим вышел из меры; транспорты его жизненного и боевого продовольствия покрывают пространство от Гжати до Смоленска и далее… Что делают толпы казаков при авангарде? Оставя достаточное число их для содержания аванпостов, надо разделить остальное на партии и пустить их в середину каравана, следующего за Наполеоном. Они истребят источник силы и жизни неприятельской армии. Откуда возьмет она заряды и пропитание?.. К тому же обратное появление наших посреди рассеянных от войны поселян ободрит их и обратит войсковую войну в народную…

– А ведь ты дело говоришь, – раздумчиво произнес князь, и брови его столкнулись у резкой поперечной складки на переносье. – Нынче же пойду к светлейшему и изложу ему твои мысли!

Письмо я озаглавил: «Работа в Регионе». Это их избиратели, и, не читая, удалить письмо они, вроде бы, не должны. Затем дал стандартную шапку обращения к нужному мне лицу, и начал фантазировать текст. Для поддержки, куклы вытащил из ящика и поставил их за монитором полукругом. Здесь мне нужен был и пастух-гипнотизёр, и путник, и дама с масками. Надо было понять и ощутить персонажа, в которого я вживаюсь, а я не понимал, кто это такой – энтузиаст-партиец. Пока на ум приходили только пионеры из советских фильмов. По факту я был сейчас посредником, но кроме своего рвения ничего предложить не мог. Я писал, перечитывал и переписывал. Вдруг моё письмо стало неожиданным предложением.

«Благодаря статьям Валентина Геннадьевича, я ощутил надежду на изменение условий жизни в нашем городе. Как житель этого города, я понимаю ситуацию изнутри. Вижу чаяния и опасения простых жителей. Я не берусь судить о других городах региона, но знаю о связях силовых структур с уголовными элементами, хотя и не могу подтвердить это документально. В данной, замкнутой на себе системе отношений власть предержащих граждан, город не в состоянии развиваться как экономическая единица страны. Все попытки извне привнести живую струю развития в наше место заканчиваются грубым вытеснением новых представителей бизнеса в обход здоровой конкуренции. Ведущая партия не занимается сложившимся положением дел, так как управленцы принуждают простых жителей голосовать за их структуру, и допустимый минимум голосов город им обеспечивает из-за опасений рядовых жителей быть уволенными с работы. Наша партия, как и любая другая, имеет право вести в городе хозяйственную деятельность и заключать договоры с компаниями и предпринимателями. Будучи работником по найму, я мог бы использовать наработанные мной структуры для сбора лекарственных растений для фармацевтики. В нашем городе этим никто не занимается, поэтому я не вижу преград к данному занятию. Сильная сторона партии заключается в том, что мы можем огласить заранее, надвигающиеся события, и, мне кажется, местные монополисты это тоже понимают.

Я убедил предпринимателя и рабочего по найму вступить в наши ряды. И тот, и другой могут быть помощниками в деле занятости населения и финансовом укреплении партии нашего региона.

С уважением,

Александр.

Охренеть. Откуда взялась мысль про фармацевтику? Я же хотел написать о том, что надо Валентину собирать первую информацию о появляющемся у нас в городе каждом новом бизнесе и представлять этих людей через прессу народу, для того, чтобы их сразу не уничтожали местные ухари. Всё-таки, гласность делает местных менее наглыми. На самом деле, текст письма был прикрытием моего заявления о том, что я двух уже завербовал, и на меня можно рассчитывать в дальнейшем. Что я не лох, как другие.

Бригада провокаторов, молча, смотрела на меня из-за монитора. Я сделал короткий поклон в их сторону.

На серьезный бой, к коему себя внутренне готовил Денис, дело покуда вовсе не походило. Французские стрелки не спеша продвигались вперед, а казаки крутились перед ними и столь же неторопливо отходили к своим. До вражеских фланкеров, вытянувшихся в редкую цепь, было совсем недалеко, отсюда можно было даже различить их усатые смуглые лица. Ближе прочих к Давыдову оказался высокий и тощий француз в синем плаще и лохматой медвежьей шапке, показавшийся ему своим гордым и независимым видом офицером. Денису не терпелось совершить что-нибудь отчаянное и смелое. Он подскакал к казакам и крикнул срывающимся от волнения голосом:

– Братцы! А не отбить ли нам сего офицера, что от своих выдвинулся? Ежели дружно навалимся, глядишь, и захватим! А? Ну как, братцы?..

У казаков его предложение, к удивлению, никакого энтузиазма не вызвало.

– Да нехай себе едет, – ухмыльнулся один из них, – мы их не шибко тревожим, а они нас. Чего же на рожон-то лезть?

Давыдов, конечно, не выдержал и выскочил навстречу офицеру один и тут же пальнул в него из пистолета. Француз ответил из своего. Несколько других фланкеров выстрелили по Денису из карабинов.

Над ухом его с тонким и каким-то сверлящим посвистом пролетели первые пули. Это показалось не таким уж страшным и неожиданно разозлило Давыдова. Он выхватил саблю, начал ею яростно размахивать и, осыпая неприятельского офицера отборными французскими ругательствами, вызывать его на поединок, предлагая ему сразиться перед цепью. Фланкер ответил такою же бранью, однако вылетать навстречу столь задиристому русскому офицеру, видимо, не спешил.

Тут к Давыдову, горяча коня, подскакал казачий урядник. Лицо его было хмуро и недовольно.

– Не дело, ваше благородие, эдак-то ругаться, – сказал он. – Грех! Стражение – святое дело, браниться в нем все то же, что в церкви: бог убьет! Пропадете, да и мы с вами. Ступайте лучше туда, откуда приехали.

Только тут Денис понял разумом свою пустую горячность и, устыдившись рассудительных слов казачьего урядника, уехал из цепи к Багратиону.

О Виталии Аркадьевиче, авторитете, хозяине торгового центра и непонятно чем ещё занимающемся субъекте, я за пивом узнал достаточно много. При своих встречах со знакомыми пытался выяснить, как он начинал подниматься. Этот человек ни разу не сидел. Уже одно это говорит о его незаурядности. Наверное, при других обстоятельствах он мог бы стать математиком или физиком. Не знаю, убивал ли он своими руками. Мне кажется, что вряд ли. Я достал из ящика кузнеца и мужика на мешке, поставил их перед собой на столе, положил подбородок на скрещенные на плоскости стола руки, и мы стали молча смотреть друг на друга.

Он… Детское и подростковое отчаяние, скрытое за страхом быть уличённым другими в своей слабости. Отчуждённость от своей боли. Ощущение непоправимости, которое перерастает в отчаянную решимость идти до конца, куда бы ни привели поступки. Понимание силы и надуманности преград. Он не был садистом – он был счётной машиной, у которой чувства использовались только для направления расчетов. Судя по его поведению, вытекающему из разговоров, мне показалось, что с возрастом он начал позволять своим чувствам занимать больше места в своей жизни.

У наёмного директора торгового центра я взял номер телефона и вручил одну из визиток, которыми я заблаговременно запасся у Валентина. Мы договорились, что я буду позванивать в торговый центр, и директор мне скажет, когда там окажется Виталий Аркадьевич. Должность директора занимала женщина не первой молодости. Вероятно, она в советские времена была бухгалтером или человеком из этой сферы, и видела в своей жизни всё, что мог увидеть такой специалист, переживший все этапы разрушения страны.

Общаться с ней мне было страшно. Ещё страшнее мне было встречаться с самим Виталием Аркадьевичем.

– А, Давыдов, – обрадовался тот, увидев его подле себя. – Дело есть для тебя, и весьма важное, от выполнения коего много зависит. Пулею лети к 5-му егерскому полку с моим приказом оставить немедля занимаемый ими лес и двинуться к Дитрихсдорфу, где избрана для арьергарда вторая позиция. Если сейчас сего не исполнить, то полк будет отрезан обходом и истреблен. Допустить этого никак нельзя! Понял? Действуй, братец!..

Давыдов помчался к егерям и четко выполнил поручение. Однако на обратном пути его начало мучить сомнение относительно того, не поспешил ли князь Багратион оставить место при Вольфсдорфе без сильного отпора неприятелю. Те же егеря, например, как он только что убедился, не сделали по французам еще ни выстрела. Да и так ли действительно им угрожает обход? Может, это лишь мнимое опасение Петра Ивановича?

У него тут же мелькнула дерзко-сумасбродная мысль: а что, если ударить передовою цепью встречь неприятелю? Увидев это, его поддержат и собирающиеся на опушке егеря. А там, глядишь, и Багратион, заметив перемену в обстановке, поддержит этот успех всем авангардом. Тогда уж и главнокомандующий повернет армию обратно… В конце концов, читал же Денис о том, что иногда волею случая отчаянный смельчак увлекал за собою войска и решал участь больших сражений!

Подъехав к цепи, которую он незадолго перед тем оставил, Давыдов снова увидел знакомого строгого урядника.

– А что, брат, ежели бы сейчас по французам ударить? – спросил он его.

– Для чего ж нет, ваше благородие, – проявил тот нежданную сговорчивость, – давеча мы одни были, а теперь вон и пехоту нашу видать, есть кому поддержать.

– Ну так ты уговори казачков, – обрадовался удаче Давыдов, – а я подобью к сему делу гусар и улан, их вон в рассыпном строю неподалеку тоже взвода два наберется…

Атака, как ни странно, удалась. Русская цепь, возглавляемая Давыдовым и казачьим урядником, дружно гикнула и со свистом и криком «ура!» обрушилась на французских фланкеров, видимо, уверовавших в свою силу и двигавшихся вальяжно и не ожидавших такого отчаянного налета.

Загремели выстрелы, засверкали клинки. Давыдов помнил лишь, что он мчался вперед во весь опор на своей бесноватой Мари, которая во время схватки почему-то начала неистово ржать, с кем-то сшибался, в кого-то палил из пистолета, по чьей-то лохматой шапке почти вслепую наотмашь рубанул саблей…

– Добрый день, Виталий Аркадьевич. Меня зовут Александр. У вас есть несколько минут времени? Думаю, что я не долго.

– Ну, это смотря для чего.

– Возможно, вам будет интересно взаимодействие с нашей партией для расширения вашего бизнеса. Дело в том, что, говоря простым языком, структура партии – это общак со всеми возможностями хозяйственной деятельности. Я могу дать вашим юристам ссылки на соответствующие законы о возможностях партий.

– И что вы за это хотите?

– Ничего… Люди, которых вы обеспечиваете работой, узнают о вашем вступлении в нашу партию, и, возможно, тоже захотят это сделать, чтобы морально быть ближе к вам.

– А мне, какой в этом интерес?

Я взял в руки приготовленный заранее лист бумаги и стал читать вслух.

Федеральный закон от 11.07.2001 N 95-ФЗ (ред. от 28.12.2016) "О политических партиях"

Статья 31. Хозяйственная деятельность политической партии

1. Политическая партия самостоятельна в решении хозяйственных вопросов обеспечения своей деятельности, в том числе вопросов оплаты труда, предпринимательской деятельности, получения и использования денежных средств и иного имущества.

2. На работающих по трудовому договору (контракту) работников аппарата политической партии, ее региональных отделений и иных структурных подразделений распространяется законодательство Российской Федерации о труде и социальном страховании.

Политическая партия, ее региональные отделения и иные структурные подразделения вправе заключать с работниками аппарата политической партии срочные трудовые договоры (контракты) на срок, не превышающий срока полномочий руководящих органов политической партии, ее региональных отделений или иных структурных подразделений.

3. В целях создания финансовых и материальных условий для реализации целей и решения задач, предусмотренных уставом и программой политической партии, политическая партия, ее региональные отделения и иные структурные подразделения вправе осуществлять следующие виды предпринимательской деятельности:

а) информационная, рекламная, издательская и полиграфическая деятельность для пропаганды своих взглядов, целей, задач и обнародования результатов своей деятельности;

б) изготовление и продажа сувенирной продукции с символикой и (или) наименованием политической партии, а также изготовление и продажа издательской и полиграфической продукции;

в) продажа и сдача в аренду имеющегося в собственности политической партии движимого и недвижимого имущества.

4. Политическая партия, ее региональные отделения и иные структурные подразделения не вправе осуществлять виды предпринимательской деятельности, не указанные в пункте 3 настоящей статьи.

4.1. Не допускается заключение политической партией, ее региональным отделением и иным структурным подразделением сделок с:

а) иностранными государствами и иностранными юридическими лицами;

б) иностранными гражданами;

в) лицами без гражданства; (с гражданством можно)

Там были ещё пункты, но я их читать не стал.

7. Политическая партия, ее региональные отделения и иные структурные подразделения вправе осуществлять благотворительную деятельность.

Например, благоустройство нашего города… через определённых людей…

Я поднял глаза. После непродолжительного молчания Виталий Аркадьевич задал ожидаемый вопрос: «А почему я должен идти к вам, а не в другую партию»?

– Потому, что в ведущей партии все места забиты. У них там недра страны пилят и госзаказы. Там другие деньги крутятся. Соответственно, возможностей не пустить больше. Этого никто не знает, но государство финансирует партии из своего бюджета. Наша партия такая же официальная, как любая другая, поэтому она будет существовать при любой ситуации в стране. Через нашу партию вы можете расширить свой бизнес за пределы региона. Я в этом ничего не понимаю, но мне кажется, что, если выйти на прямые поставки продукции из-за рубежа, то это снизит себестоимость продукции и сеть вашего бизнеса может занять ведущее место в регионе. Если вы пойдёте в нашу партию, то это даст вам возможность баллотироваться на ближайших выборах, и, если вы их пройдёте, то в дальнейшем вы сможете общаться с представителями других партий.

Что, как вы понимаете, поднимет вас на другую ступень бизнеса.

– Это всё?

– Всё.

Он протянул мне руку.

– Спасибо.

Я почти бегом дошёл от торгового центра домой и уже по всем адресам региональной структуры разослал текст о том, что ведущий бизнесмен нашего города собирается стать членом нашей партии. Что я готов на все вопросы по данной ситуации ответить по телефону или при личной встрече. Пришла пора общаться на равных, а не «чего изволите».

На следующий день мне позвонил Валентин.

– Ну, здравствуй. Ты чего через голову прыгаешь? В армии не учили?

– Так ведь, результат неизвестен. Если не получится, то виноват буду я.

– А сообщить можно было?

– Вы бы ругаться стали. Думаю, он сразу в регион поедет, чтобы тут не светиться прежде времени.

– Понимаешь, что так не делается? Я тоже должен быть готов к таким поворотам.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

2 из 4