Широко открытое небо

 На обороте ничего, кроме вмятостей и грязных пятен.

Стив бросил лист на пол и толкнул дверь вперёд.

 Внутри никого нет.

 Длинный коридор, заканчивающийся распахнутой дверью – той самой, красной дверью – ведущей к некогда существовавшему оазису. За дверью комната с распахнутым настежь окном. Приглядевшись, Стивен увидел, что никакого окна нет. По контуру рамы недлинными обрывками на ветру треплются куски полиэтилена, которым, видимо, когда – то было заменено стекло. Под ногами пустые бутылки, окурки, лоскуты бумаги, обвалившиеся со стен обоев и, разумеется, шприцы. В комнате было несколько покосившихся набок, давно разбухших от влаги стульев. Стол точно подкосился на двух ножках и упёрся одним краем в пол. Под ногами стекло, куски штукатурки, птичий помет.

– Что за чертовщина? – задался вопросом парень.

Он пришёл сюда за ответами, а в итоге он получил ещё больше вопросов.

Выглянул в окно – над землёй лёгкая пелена. С такой высоты туман набрал плотность.

Куда делась вся эта империя? Как она смогла буквально развалиться за столь короткий отрезок времени?

На лестничной клетке послышалась возня.

Парень поспешил на шум. У окна курил рослый, чернокожий мужчина. Стоит себе в трусах тапках и белой майке, дымит папироской и глядит поверх парня вопросительно и укорительно одновременно.

Стивен начал:

– Здравствуйте.

Мужчина кивнул.

Стивен заглянул в распахнутую дверь "обители", снова повернулся к мужчине.

– Что здесь произошло?

– Ты коп? – дерзким басом выпали здоровяк. Слова вылетели из его рта вместе с густым дымом.

– Нет, нет.

Второй прищурил взгляд и наклонился вперёд, точно пытаясь как – можно сильнее зацепиться за взгляд Стива.

– Так какого хрена ты здесь потерял? Наркоту ищешь?

– Нет, – в который раз повторил Стивен.

– Всё, лавочка прикрыта. Год как съехали отсюда эти уроды! Знать о них ничего больше не хочу. И слышать о них, и видеть их!

– Год назад?

– Год назад? – передразнил его мужчина. – Да, год назад, и жаль, что не раньше.

Год назад!

– Собрался здесь гадюшник отборный! – продолжил мужчина. – Сколько передохло торчков этих грёбаных в этой квартире! Последнего вообще изувечили со вкусом! Разорвали на куски и в мусорный бак вышвырнули. Будь бы моя воля – я бы с каждым так и поступил!

Разорвали на куски,. мусорный бак. Год назад.

– Что?

– Ты что, мать твою, под кайфом? А – ну вали отсюда, пока я тебя по лестнице не спустил кубарем. Не дай бог вам всем здесь ещё появиться! Кому говорю – проваливай.

Стивен выдержал на разошедшемся мужчине холодный взгляд, подошёл к лифту. Пасть открылась. Обратная поездка по реке Стикс. Небывалое событие.

– Вот урод! – выкрикнул мужчина перед тем, как что есть сил захлопнуть за собой дверь собственной квартиры.

Стивен вышел на улицу и пошёл быстрым шагом без оглядки. Сегодня он нигде не найдёт покоя.

2

Как можно предположить, что не в доме дело, так можно предположить, что и не в человеке. Обитель был обителью ровно до того момента, пока в нём было кому обитать. Теперь он точно мёртв, но очищен. Он никогда не был чем – то плохим – плохим его делали люди, а он был обыкновенной квартирой каких на свете миллионы. Предположим, что так и с человеком. Априори он хороший, чистый и невинный, он имеет все шансы стать собственностью лишь себя самого. Быть невероятно индивидуальным и неповторимым. Проходит время и в нем пробуждаются гены родителей – индивидуальность начинает уменьшаться. Затем он оказывается в определённом круге общения – индивидуальность уменьшается. Он повсюду сталкивается с навязыванием, нравоучениями, запретами, обязательствами – кем – то придуманными вещами, которые нужны не ему, а кому – то другому, либо, что ещё смешнее, уже вовсе никому не нужны, а имеют место быть лишь от привычки, зависимости, но, несмотря на это, продолжать исправно работать. Невероятно трудно двигаться в желанном направлении, когда тебя постоянно сбивают с пути внешние факторы.

Чистейший человек начинает пачкаться обо всё подряд. Психика меняется, убеждения меняются, вкусы, запреты, обязательства, желания…

Мы – ферма, в которой мы выращиваем таких людей, от которых позже мы стараемся держаться как можно дальше. Мы выращиваем самих себя такими, какими нам быть не хочется и виним при этом в своих бедах кого угодно, но, конечно же, только не себя.

Выращиваем, делая себя слабее. Делая себя слабее – мы делаем себя уязвимыми перед пороком. Стоит ему проникнуть внутрь человека – он овладевает им без остатка. Пользуется им, словно паразит. Когда носитель умирает – он отправляется на поиске очередной жертвы в виде качеств, нравов и прочих составляющих "плохого человека". Остаётся лишь тело – измученное, получившее свободу, нашедшее смерть. Теперь мы видим его в истинном, не заражённом свете. Вот каким оно было от рождения и до самой смерти. Истинное лицо.

В размышлениях о подобных вещах невольно и нежданно приходит совершенно не желаемый, но имеющий до приторно сильного вкуса правды вывод, что в мире нет истинного человека, настоящего, такого каким он был, когда – то очень давно.

Кто мы?

Дом очистился. Он свободен. Он медленно погибает, радуясь подобному положению вещей. На раму «распахнутого настежь» окна села чёрная птица. Оглядел пространство, она обнаружила в нем ещё одну душу, плотно слившуюся со стенами. Птица улетает, крепко схватив её когтистыми лапами. Она доставит душу туда, где ей положено быть. Она была последней из всех тех душ, что вырвались из своих тел в этом финальном месте. Вряд – ли она могла думать о том, что всё закончится именно так. Мало кто находит в себе силы как следует задуматься о подобных вещах, а те потом они просто случаются.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.