bannerbanner
Широко открытое небо
Широко открытое небо

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 6

Алексей Стравинский

Широко открытое небо

– Ты никогда не должен жалеть об этом, ведь то, что сейчас с тобой происходит делает все события твоей жизни важными и значимыми. Всё имело смысл! Всё плохое, что случилось с тобой и другими людьми из твоей жизни привело тебя сюда! Миллионы людей умрут, так ничего не осмыслив, хотя каждый из них смог бы сделать много хорошего!


Звездопад


1

Их было двое. Главным их отличием друг от друга был возраст. Как не ломай голову – не узнать точных чисел. Тот, что старше, уже давно был седым. Его белые волосы были чуть ниже плеч. Борода опустилась практически до основания шеи. Белая, как чистый снег. Лицо его было по – стариковски морщинистым. Голубые глаза смотрели на мир так, будто бы глядящему известно о нём практически всё. От этого в них был неподдельный интерес к окружающему миру. Там же было и лёгкое волнение за то, что ждёт его впереди.

Белый хитон, бледная кожа. Босые ступни, что неспешно ступают по тонкому зеркалу воды.

Второй был порядком моложе, но был он совсем не юным.

Он был выше. Голова его была свободна от волос. Глаза идущего в чёрной мантии не поддавались никакому словесному описанию. Что о них не говори – всего мало, всё пресно. Тонкие, длинные руки не выдавали той невообразимой, затаившийся в них силы. Ноги его были так же худы, так же сильны.

Он полон спокойствия и уверенности. Время пришло. Чутье его не подводит. Все предпосылки к нынешнему остались позади. Всё, что должно было произойти – произошло. Больше думать не о чём. Он уже здесь.

– Ты не бывал там раньше, ведь так?

– Нет, – покорно ответил спутник старца. – По – крайней мере, мне это неизвестно.

Тишина. Оба думают.

– Многое позади, но такого ещё не было, – сказал седовласый, глядя себе под ноги. От них растекались водяные круги. Эта беспечная поверхность не знала тревоги уже очень много лет.

– Ты выбрал хороший путь, – добавил он к своим словам.

В ответ тишина.

– Если у тебя всё получится – вместе с ним вы сможете изменить мир в лучшую сторону. Сейчас это особенно важно. Посмотри на них!

Он смотрит:

Как они изменились… Чем больше света они сотворили своими силами – тем меньше света осталось в них самих. Теперь его практически не видно.

– Как давно они начали угасать? – спросил он старшего.

– По их жизненным мерам – да. Два – три тысячелетия.

Он слушаю:

Их мысли… Ему непонятно, о чем они думают. Раньше подобное исходило от прочих землян – всего живого на планете. Их можно было услышать в стаях зверей, но не в людских головах, ведь люди особенные!

Страх… Равнодушие… Порок…Теперь они очень слабы.

– Почему это с ними случилось?

– С ними всегда так происходит. Это свойственно их натуре. Хорошие времена рождают слабых людей.

– Вчера были хорошие времена, – сказал он.

– Да, – вдумчиво ответил старец.

Молчание. Они думают, глядя на пролетающие над идеально ровной линией горизонта облака.

– Так было всегда, – он протянул руку вперёд. – Давай пройдёмся ещё немного, мой друг.

Они продолжали идти по чистейшей и тончайшей водяной глади, которая здесь повсюду. От горизонта до горизонта. Облака внизу, облака вверху.

– Очередной цикл приблизился к концу. Нам пора снова браться за дело.

Его спутник бросил на него короткий взгляд. Кивнув.

– Вы нашли корень зла? – спросил он.

Старец легко рассмеялся. Завёл руки за спину. Одна ладонь нашла вторую.

– В этот раз есть тысячи причин. Тебе будет нелегко и результат твоей работы повлияет на то, насколько тяжело нам будет в следующий раз. Понимаешь?

Снова кивнув. Посмотрел вверх. Облака прикрыли свет.

– Тебе придётся бороться едва ли не с самой большой для них опасностью. Тебе нужно будет пробудить их души и разум. Мы ответственны за них, не забывай этого, когда будешь с ними!

– Разумеется.

Шагают. Подул ветер. По воде пошла лёгкая рябь. Проглядывающее местами сквозь облака солнце заиграло в ней бликами.

– Ты сделал выбор?

– Да.

Старец одобрительно кивнул головой.

– Я верю в тебя!

– Я вас не подведу.

Оба остановились.

Морщинистая ладонь легла поверх чёрной мантии.

– Тогда лети.

Недолго проводил старца взглядом, он расправил крылья, оттолкнулся от поверхности. Рябь под его ногами стала сильней чем та, что появлялась здесь от ветра. В воздух взмыли кристально чистые капли воды.

Облака всё ближе. Вскоре он растворяется в них.


Этой ночью с неба падало множество звёзд. Персеиды щедро освещали чёрное полотно яркими линиями, которые после миллиардов лет скитаний в космосе нашли своё место на планете земля. Это небывалое и недоступное для многих других обитателей вселенной зрелище вызывало неподдельный интерес лишь у горстки людей.

Как же так? Что же для них может быть настоящим сокровищем, если им не нужна красота ночи? Что же у них есть такого, что можно променять на ночной звездопад? Они не смотрели вверх. Большинство землян смотрели себе под ноги, а, чтобы их ноги не обо что не спотыкались, они развесили миллиарды ламп.

Теперь звёзд совсем не видно. За ослепляющим городским заревом никто не увидел длинный шлейф белого огня, который остался после падения на землю чего – то чрезвычайно важного, особенного и крайне нужного для каждого землянина. Сегодня они не узнают о том, что в их мире появился такой необходимый некто. Об этом они не узнают никогда. Всё человечество, кроме одного человека.


Надень тёмную одежду, в идеале накинь на голову капюшон. Смотри себе под ноги, и ты будешь невидим. Так делают многие из них. Гостю же достаточно захотеть показаться. Если он этого не захочет – его никто не увидит. Гостя чувствуешь, но сейчас это практически невозможно. Гостя чувствуешь добром, счастьем и любовью – набор среди землян не пользующийся особым спросом.


Несколько деревьев охвачено пламенем. Несколько десятков метров земли вокруг места падения выгорело. Кратера нет, воронки тоже. Не метеорит же это был, в конце – то концов.

Ему сразу стало плохо. Он и подумать не мог, что здесь ему будет настолько противно. Его тело начало крутить. Наверное, это боль. Он слышал о ней много раз, но представлялась она иначе.

Это рождение. Без боли никак. Нужно потерпеть. Нужно найти подходящее место и подождать.


Есть менее светлые улицы. Здешние обыватель могли бы увидеть падение, но интереса им от этого никакого. Они заняты своими делами. Здесь рыщет зло. Оно ищет очередную жертву. В идеальном случае – одинокую и беззащитную.

Накинув на голову капюшон, Стив скрылся в тени длинной арки. Стоит и курит. Ждёт. Мимо проходят двое парней.

Нет. С ними ему мне справиться.

Выкуривает ещё сигарету. Каждый раз одно и то же. Нервы. Возможно, просто плохо. Хуже, чем обычно. Нервничать он никак не должен, ведь дело для него привычное. Но он нервничает.

Слышится стук каблуков. Прижимается к стене сильнее. Из-за угла появился силуэт. Девушка, худенькая. И бежать не сможет. Сумочка легонько раскачивается на плече.

Сто метров. Тишина и стук каблуков, точно тиканье часов. Стрелка ближе, ещё ближе. Без четверти полночь, без пяти. Тишина и тик – так. Наступает полночь. Бросок. Крик. Удар. Ещё удар. Уже ненужные удары ногами. Бег.

Стив бежал ровно столько, насколько ему хватило дыхания и сил в ногах. Последние их капли были потрачены на преодоление забора. Впереди заброшенный офисный центр. Известное место, даже популярное, но лишь в определённых кругах. Для Стивена это место ничем не хуже и не лучше других. Ему всё равно. Главное для него – остаться незамеченным. Очень важно, чтобы его не обнаружили постояльцы темных углов заброшенного здания.

Его руки трясутся. Не мешкая, он высыпал всё содержимое сумочки на грязный бетон. Косметика летит в сторону. Ключи вслед за ней. Телефон в карман. У этой таблетки. Тоже в карман. Позже посмотрит, мало ли, что с ними можно сделать. Кошелёк. Внутри документы и деньги. Последнее в карман. Остальное летит в темноту. Руки трясутся ещё сильнее. По лицу катится пот. Какие – то книги, тетради.

Шорох.

Что – то стеклянное покатилось в темноте справа. Безумные глаза напряжены до предела. Ничего не видно. Снова шорох. Снова что – то катится.

Рывок, забор, бег.


Одно из самых гнусных заведений города. Сегодня его двери открыты для Стива, лишь потому– что сегодня у него появились деньги.

Задымленная дурманящим дымом квартира. До пугающего худые тела повсюду. Пустые взгляды. Пустые шприцы.

Главная комната. Красная дверь. Красная дверь открывается. Внутри два человека – курят и играют в карты за небольшим столом. Стивен падает в ноги того, что справа. Он дошёл до оазиса. Теперь сжальтесь. Все силы были потрачены на тяжёлый путь.

Дайте воды, поднесите её к губам, прошу

Мятые, грязные купюры сжаты в кулак. Он протягивает его вперёд. Раскрывает. Цветок распускается.

Карты на стол. Забрав деньги, тот, что справа открывает хлипкий шкаф. Он берет оттуда шприц, хватает со стола жгут, склоняется над Стивом и… подносит к его губам прохладную воду, живительную, спасающую его от гибели. Полу мрачная комната становится ещё темнее. Позже Стивена крепко схватят за ноги и вытащат в коридор. Там он ничем не отличится от других. Ещё одна худощавая кукла со стеклянными глазами. В коридоре шевелится лишь дым – медленно, словно надзиратель. Красная дверь закрывается.


2

Прошёл земной год. На месте падения Гостя всего за год вырос высокий, с широко раскинувшимися ветвями дуб. Его корни накрепко ухватились за землю. Никакие звери не приближались к нему уже несколько дней. Они что – то чувствовали.

По стволу дерева пошла трещина. По лесу разлетелся приглушенный хруст. Внутри дуба кто – то бьётся. Ещё трещина. Ещё удар. Треск, удар. Кора отлетает в сторону. Гость проснулся. Босая нога ступает на вновь зелёную землю. Он вдыхает полной грудью. Воздух грязен, но теперь ему не так противно, как в ту ночь, да и боль теперь нет.

Он спускается по тропе. Дуб позади него падает, мигом усыхает и загорается. Гость не оборачивается. С каждым новым шагом к нему приходит больше осознания того, что это место не так уж и плохо. После первым контактом с человеком его мнение чуточку изменится, но пока он здесь один.

Гость подходит к бегущему в низине ручью. Останавливается.

– Как красиво, – прошептал он.

Солнечные блики заиграли в хрустале воды. Наверное, она холодная. Ему когда-то рассказывали об этом.

Он аккуратно ставит ногу поверх воды. Ставит вторую. Шагает. Ощущение не те, что прежде. Прошагал по воде несколько метров, он поднял руки к верху и его ноги медленно опустились на каменистое дно ручья. Они в воде почти по колени. Длинные ступни его ног начали причудливо извиваться и искажаться от преломления водой.

– Невероятно! – Гость улыбается.

Его глазу – неподдающиеся полноценному описанию – искрятся от радости. Шагает. Вода разлетается в стороны. Найдя место поглубже, Гость ныряет под воду с головой.


Тусклый свет режет глаза. Чьи-то стоны режут уши. Вены не стонут.

– Вставай… – пустым голосом стонет какая – то девушка. – Ну же, вставай.

Стив медленно повернул голову на шум. Жёлтый полумрак коридора пугает. Людей в нём стало меньше, дыма тоже.

До ненормального худая девушка качает плечи такого же хилого, как и сама, парня.

– Вставай…

Остекленевший взгляд, открытый рот. Марионетка без нитей, кукла без кукловода. Тело без жизни. Просто тело.

Стивен чуть приподнялся. Сел, оперся о стену. Он отметил для себя, что физически ему стало намного лучше. Вчерашний вечер не вспомнить. Не вспомнить, как он попал сюда, что он сделал для того, чтобы попасть сюда. Позже воспоминания нагонят. Так всегда. Позже он снова ненадолго возненавидит себя. Он готов к этому. Страх по поводу содеянного уже зародился глубоко внутри. Скоро он, как зубной нерв оголится и будет ежесекундно напоминать о себе. Напоминать о содеянном. Он ни за что не оставит парня в покое.

Рядом с ним умер какой – то парень. Стивену обоснованно стало не по себе. Наверняка в как-нибудь миг он кончит точно так же, как и этот несчастный.

– Оставь его, – сказал он. – Ты же видишь, что он мёртв.

Девушка замирает. Переводит взгляд с мертвеца на… пока живого мертвеца. Её рот безучастно приоткрыт, громко дышит. Глаза – стёклышки заблестели. Шероховатая, жёлтая кожа её лица от напряжения покрылась глубокими морщинами. Её руки будто выключились по щелчку. Тело парня с тихим стуком падает на пол. Девушка рыдает, встаёт, опираясь одной рукой о грязную стену, идёт к выходу. Яркий свет лестничной площадки врывается в полумрак квартиры. Все находящиеся в коридоре люди зашевелились. Они будто они демоны или вампиры, которым солнечный свет причиняет больно.

Стив оставил их, закрыв за собой двери. Накинув капюшон на голову, он снова растворился в толпе.

Я ненавижу себя! Что я снова натворил? Где я нашёл деньги?

Совесть вновь нашла возможность вырваться наружу. Это ненадолго. Жажда вернётся. Она всегда возвращается. Когда это происходит – плотная, невидимая стена железобетона глушит всякие моральные и физические чувства. Стив жив только сейчас. В этот короткий промежуток времени он может чувствовать себя живым человеком, если, конечно, ему удастся забыться достаточно сильно и не думать о том, какой жизнью он живёт.

Шарит по карманам. Пусто.

Может в этот раз он поступил более грамотно?

Нужно осмотреть тайник.

Заходит в автобус. Едет пару – тройку остановок. Водитель недолго косится на Стива и отступает.

Выйдет без денег. Пусть катится.

Стив отворачивается. Отворачивается от всех и смотрит в грязное окно, в котором время от времени появляется чьё – то отражение. Синюшно – бледный человек с темными глазами, очень и очень пугающими тем, что внутри них. Водитель автобуса разглядел это. Он знает, что лучше спокойно прокатить парня. В скандале хорошего от таких людей не жди.

Дверь открылась, Стив вышел, и ему показалось, что все находящиеся в автобусе люди облегчённо выдохнули. На самом деле так оно и было.

Идёт по чистой улице. Опухоль на теле общества. Он нагнетает себе всё намного сильней, чем оно есть. Почти всем прохожим нет до этого парня никакого дела. За день они увидят таких ни один раз. Худощавый, бледный оборванец, грязный и вонючий. Им движет жажда. Он опасен, он глуп и вообще – лучше бы его не было рядом с нами! Мысли миллионов, но признаются себе в этом только тысячи.

Мотылёк, летящий на огонь…


Чистая, светлая кожа. Лысая голова, невообразимо выразительные глаза. Тонкие, длинные пальцы и что – то ещё… Что – то в нем есть! Люди это чувствуют. Почти каждый из толпы бросил на него взгляд. Гость знает, что дело не в том, как он одет. Подумаешь, тёмная мантия и босиком. Дело в том, что скрыто под ней.

Улыбается! Ему нравится реакция людей. Людям не по себе. Они чувствуют дискомфорт. Лишь единицы чувствуют приливы радости и счастья. Лозунг большинства таков – мы ненавидим радость и смех.

Черные души, рядом немного белых душ. Смешай их вместе и получится серая масса. Пока – что не всё так плохо.

Гость улыбается ещё шире. Идеально ровные, белоснежные зубы едва не переливаются в лучах солнца. Начинает смеяться. Шагает, улыбается, смеётся. Прямо – таки искрится от радости! Шагает дальше и исчезает в толпе. Не как все. Он просто захотел стать невидимым.

К сожалению люди ничего не поняли. Спустя несколько секунд после того, как Гость исчез, они о нём забыли. Все продолжают идти по своим делам. Серая масса растекается в разные стороны.


3

Стивен ворвался в глухой проулок. Ему становится легче. Здесь комфортнее. Грязь, мешки с мусором. Бродяга с собакой. Что – то жуёт. Провожает Стива взглядом из кучи мусора. Даже перед ним парню становится не по себе. Стивен знает, что он хуже, намного хуже бродяги.

Лучше бы его вовсе не было

Он соглашается с этим.

Поднимается по пожарной лестнице. Отдышка. Ослабевшее за годы жизни наркомана сердце снова даёт о себе знать. Бьётся, очень быстро и сильно. В ушах становится горячее. В них нарастает гул. Становится страшно.

Одиннадцатый этаж. Добрался. Нужно немного отдышаться. Начинает подташнивать. Закололо в правом боку.

Бродяга слился с кучей мусора. Солнце пытается ворваться в узкий проулок. Здание отбрасывает на кирпичную стену косую, длинную тень. К вечеру солнце снова пройдёт между двумя домами, потревожив собой всякого, кто ему не рад. Потемневшие от множества слоёв грязи шторы на окне Стива избавят его от этой участи.

Небольшие усилия и, издал раздражающий деревянный шорох, окно поднялось вверх. Переступил. В нос ударил спёртый воздух. Отставив окно открытым. Нужно хоть немного проветрить помещение.

Грязный матрас в левом углу комнаты. В противоположном углу небольшой телевизор. Сверху него древняя антенна. Телевизор Стивен не смотрит. Он всё ещё не попал в ломбард лишь потому, что сам по себе он не представляет никакой ценности. Потрескавшийся лак на косом шкафу напоминает ветки голого дерева. Рядом стол. На нем пустые бутылки, под ним тоже. Пепельница уже давно полна под завязку. Рядом крупный окурок. Стив берет его, закуривает и идёт дальше.

Пустой, совсем небольшой коридор. В каждом углу по паре – тройке пауков. Кухня. Жёлтое от табачного дыма жалюзи не впускают солнце внутрь. В мусорном ведре всё давно сгнило до такой степени, что теперь уже и не воняет. Открывает холодильник. Пара банок чего – то зелёного, с плесневой шапкой. В морозилке пусто. Нет даже и льда. Только вонь. Стивен знал, что в квартире нет еды. Он искал что-то другое.

Стол с единственной выдвижной полкой. Тащит на себя. Улыбка обнажает жёлтые зубы. Окурок бьётся о стену, от неё рикошетит в другую и падает на грязный пол. На изодранных, грязных обоях появилась ещё одна небольшая точка от пепла.

– Молодец, – прошептал он.

Перед ним несколько измятых банкнот. Телефон. Вроде неплохой. Что за таблетки?

Глаза бегло пронеслись по упаковке. Какие – то полу размытые слова на непонятном ему языке.

Может выпить их?

Позже.

Сунул их в карман. Переместился в комнату с матрасом и аккуратно, так, будто бы у него болело всё тело, улёгся на него. Телефон без пароля. Много пропущенных с разных номеров. Много фотографий красивой девушки. Есть фотографии детей. Снова девушка – явно хозяйка телефона – теперь уже, с какими – то фотографиями в руках, счастливо улыбается. Она в белом. Что это на ней? Халат?

Да, халат. А ещё фотографии с УЗИ. В руках первые фотографии её ребёнка.

Разряд. Боль. Совесть. Тело застыло. Мозг анализирует. Стив понимает, что вчера вечером он в очередной раз превзошёл сам себя. Возможно это и не так, но сегодня он впервые точно знает, что минувшим вечером он напал на беременную девушку. Толкнул её, бил. Уже ненужные удары ногами. Деньги, телефон, таблетки … цена, которая могла приравняться к жизни, или даже к двум жизням.

Отлив. Вода уходит. Совесть отступает. Все фото удалены. Контакты, сообщения. Телефон пуст. Нужно от него поскорее избавиться.

У двери раздались какие-то шорохи. Стив замер. Прислушался. Услышал их снова.

Полиция? Соседи?

Друзей нет. Родственники не наведываются к нему уже много лет. Последний раз он общался с ними около пяти лет назад. Может больше. Да и кроме них к нему никто не приходил уже ой как давно.

Скрип половой доски под дверью. Стив аккуратно встаёт. Крадётся к двери. Пока всё тихо. Снова замирает в нескольких метрах от неё. Тишина. Слышно собственное сердцебиение.

Бум – Бум.

Шорох, скрип.

Сглотнув слюну, Стив шагает дальше. Он у двери. Глазок грязный. Протёр его кончиком пальца. Смотрит. Там никого. Оборачивается. Чёрная штора колышется на ветру.

Скрип.

По телу пробежала лёгкая дрожь. Снова к глазку. По-прежнему никого нет. По лицу покатился пот. Пара шагов назад. Воздух точно наэлектризован. Все волоски встают дыбом. По коже прошёлся холодок.

Сзади кто – то есть.

Тело начинает трястись. Капли пота срываются с подбородка. Глаза Стивена полны страха. Дыхание дрожит. Оборачивается.

Никого нет.

Тонкий, тихий скрип. Входная дверь медленно поползла с места. В квартиру проникла чья-то тень. Она продолжает двигаться.

Громкий удар. Окно сорвалось вниз. У Стива едва сердце не остановилось. Снова взгляд на дверь, за порог, в коридор. Тень движется.

Стив бросается на дверь, запирает её. Хватает с матраса деньги и телефон. Открыл окно, выскочил на пожарную лестницу. Закрыл окно. Безумно быстрый бег по поржавевшему металлу. Падает, встаёт. Мусор переулка всё ближе.

Перескочив последнюю ступеньку, парень накидывает на голову капюшон. Бросает взгляд на выделяющееся от прочих своей чернотой окно одиннадцатого этажа. Штора отодвинута. Кто – то стоит у него и смотрит на Стива.

Отвернулся. Сжался. Ускорил шаг.

Бродяга гладит собаку, улыбается. Красноречивое выражение неизвестного Стиву знания.

Вновь взгляд на грязное стекло – там никого.

Руки холодеют, на коже лица собирается пот. Под одежду проскальзывает холодный сквозняк.

Страх… страх вернулся. Он всегда возвращается. Железобетонная стена вновь вырывается из-под земли.

– Чего это я? – пробормотал он, сбив с лица ладонью холодный пот. Таких страшных, живых галлюцинаций у него не было.

Покинув постепенно наполняющийся солнечным светом переулок, Стив снова лишился чувства совести. В ближайшее время о девушке он не вспомнит. Сюда сегодня он не вернётся.


Пробуждение


1

Кто – то молится. Гость долго вслушивался во всеобщий гам. Он точно нашёл долгожданную радиостанцию среди океана помех, гудков и тресков.

Три фонаря растянулись на тротуаре, длиной в футбольное поле. Между ними плотная тьма. Между ними скамейки. На одной из них – на той, что во тьме – сидит Гость.

Скинув с головы капюшон, он пробежался по фасаду дома напротив. Серое в свете дня семнадцатиэтажное здание в ночное время кажется абсолютно черным и пугающим. Никто не должен жить в таком доме, но многим людям приходится жить в местах и похуже. Семнадцатиэтажный муравейник больше походит на заброшенный много лет назад дом. Брошенный и пустой изнутри мир.

В редких окнах свет. Молитва слышится из тьмы.

Гость встал. Не до конца поверил своим ушам – пока что – зашагал к дому. Он уже знает, из какого именно окна женщина взывает о помощи.

Гость остановился в полуметре от фасада. Мир накренился. Битый асфальт за спиной. Под ногами трескается плитка фасада. Она тут же осыпается в тех местах, куда ступал Гость.

Следы на снегу.…

Подойдя к нужному окну, он присел. Заглянув в него, как в открытый люк. Увидел детскую комнату, в которой единственный источником света был едва светящийся ночник тёмно-синего цвета. Он будто угасал и вот – вот погаснет безвозвратно. Последний рубеж сдерживающий тьму. Как хорошо, что в него можно всего-навсего поставить новые батарейки.

Женщина затихла. Встав с колен, она поправила укутывающее ребёнка покрывало и вышла в тёмный коридор. Тёмный, непроглядный и пугающий точно такой же, как и сам дом.

Гость закрыл глаза, открыл глаза. Теперь он сидит на полу детской комнате. Тихо стал на ноги. Слушает:

Тонкое, ровное дыхание. У ребёнка бьётся сердце. Он не только слышит это, но и чувствует. От неё во все стороны расходятся волны тепла, ритмично и ровно. Гость подходит к кроватке. В ней совсем маленькая девочка. Ей около года отроду.

Что – то не так. Такого с ним никогда прежде не было. Волнение – новая эмоция. Она выдёргивает его из привычного внутреннего мира.

Почему? Как с ним вообще может происходить что – то подобное? Почему это происходит сейчас?

За стеной тихо плачет мать дитя. Здесь всё куда хуже, чем показалось с первого взгляда. От волны до волны проходит больше времени. Теперь меньше. Гость аккуратно стянул с девочки покрывало. Он видит внутри её груди яркий, пульсирующий огонёк. Он переливается. От жёлтого к красному цвету, от красного к пурпурному цвету. Переливы практически всех цветов радуги. Девочка поворачивается на бок. Среди прекрасных огней показалось тёмное пятно. Такое же тёмное, как и фасад дома, как свет в его окнах и как тьма коридора. Пока оно совсем небольшое. Пока. Придёт время, и светиться сердце будет не ярче ночника в комнате. Позже оно угаснет навсегда. Как скоро?

Гость знает, что девочка не доживёт и до десяти лет. Она умрёт в больнице, пока её мама будет тихо молиться, и плакать за стеной палаты. Её давно покинувших их отец в это время будет пить тёплую водку в дешёвом и грязном, вонючем, задымлённом сигаретами полу мрачном баре с такими же падшими людьми, как и он сам. Разумеется, он далёк от осознание нехитрой истины.

На страницу:
1 из 6