Поцелуй феи. Книга1. Часть2

– Главное, без рубашки меня не представляй, – проронила Лала шутливо.

– Хорошая идея, – порадовался Рун.

– Рун, не надо, – мягко попросила Лала.

– Не буду, – серьёзно ответил он.

Они замолчали ненадолго.

– Может тебе здешнее платье завести, как у женщин наших? – предположил Рун. – Будет на всякий случай, если магией не вышло.

– Коли я у вас надолго, наверное так и придётся поступить, заинька мой, – произнесла Лала умиротворённо. – Или лучше попробовать наколдовать постоянное запасное платьице. Но тут другая магия нужна, это гораздо сложнее. Домой хочу.

– Ну вот, и Рун уже не нужен, – деланно огорчился он.

– Ты нужен. Я может даже плакать буду от разлуки, – поведала Лала грустным голоском. – Но мне не место здесь. И соскучилась уже по маме с папой, по сестрёнкам. По дому. Тоскую капельку.

– Завтра после храма схожу обязательно к магу городскому, попрошу его придти к нам, – пообещал Рун. – Только я не знаю, что говорить, если он спросит, зачем он тебе.

– Да что угодно, Рун. Скажи, о магии хочу узнать о местной.

– Действительно. Ты не горюй только. Он неплохо своё дело знает.

– Я не горюю, глупенький мой, – улыбнулась Лала. – Я счастлива.

День четвёртый

Рун открыл глаза, избавляясь от остатков сна. За окошечками было светло. Почти рассвело уже. Он повернулся в сторону лежанки Лалы, дабы удостовериться, что у неё всё в порядке, что спится ей спокойно и удобно. Да и увидеть её хотелось. Но она не спала. Лежала на бочку с открытыми глазками, глядя на него. А личико грустное-грустное.

– Доброе утро, солнышко моё, – приветливо улыбнулся Рун. – Уже пробудилась?

– И тебе доброе, суженый мой, – тихо ответствовала Лала.

– Давно ли не спишь?

– Не очень.

– Что же ты печалишься так, Лала? – спросил он ласковым тоном.

– А вот догадайся, – произнесла она многозначительно, глядя на него с мягким укором.

– Наверное домой очень хочешь, – предположил Рун весело.

– Ты нехороший, – промолвила Лала с милым притворным недовольством, но грусть в глазах разбавилась радостным блеском.

– А обниму, стану хорошим? – усмехнулся Рун.

– Станешь, – подтвердила она, наконец разулыбавшись. А потом посмотрела на него просяще: – Рун, может я к тебе прилягу? На минуточку. Бабушка вышла.

– Никак нельзя, любимая, вдруг зайдёт снова. Это её разочарует страшно. Горевать будет, – объяснил он с сожалением.

– Вот вы какие, – вздохнула Лала. – Стоите друг друга. Что бабушка, что внук. Только бы фею обижать.

Рун поднялся на ноги, потянулся с удовольствием. Лала села на лежанке.

– Ну иди же ко мне, обиженная моя красавица, – позвал он её добродушно. – Уж я тебя утешу.

Лала немедля выпорхнула и через миг оказалась подле него. Рун обхватил её руками. Она сразу вспыхнула счастьем.

– Ну, полегчало тебе, милая? – поинтересовался он с теплотой.

Она кивнула, буравя его очаровательными глазками.

– Я, между прочим, страдаю из-за тебя, – продолжил Рун. – Приходится и дома всё время спать одетым.

– Спасибо, мой герой, – шутливо отозвалась Лала. – Только чего тебе переживать? Лишь прикоснёшься ко мне, и на тебе всё словно постиранное. Свежее свежего.

– Так ночи-то тёплые. И ветерка нет в избе, – посетовал Рун. – Жарковато малость.

– Ты рубашку можешь и снимать, любовь моя, – поведала Лала. – Штаны лишь оставляй.

– Да как-то неловко. Тем более, когда ты в шаге от меня спишь.

– Ах, Рун, – Лала мягко посмотрела ему в глаза. – Меня не взволнует твой голый торс, поверь. Люди не привлекают фей. Только обниматься так не надо. И всё.

– Кое кто страх какая нетерпеливая. Лишь встанешь, требует объятий. А так придётся ждать, пока рубашку натяну, – невинно заметил он.

– Я потреплю, мой заинька. Ты спи как тебе удобно, – попросила Лала.

Её личико излучало безмерное счастье.

– Лала, – позвал он.

– Что, мой хороший?

– А у вас мужчины что, сильно непохожи на нас сложением?

– Навряд ли. Я, собственно, не знаю, Рун. Но мы почти во всём подобны людям. И ростом, и устройством тел, насколько мне известно.

– Тогда почему тебя не взволнует? Мой торс.

– Потому что феи не влюбляются в людей, глупый, – произнесла она нежно. – Я тебя люблю как друга. Иного не дано.

Рун вздохнул.

– Немного непонятно, – молвил он. – Но как скажешь. Поверю на слово.

– Тебе хочется, чтоб взволновал?

– Почему бы и нет.

– По правде говоря, любимый, ещё я не видала до сих пор вблизи мужчин полураздетых иначе чем на картинах и в скульптурах древних мастеров, – призналась Лала. – Вы не похожи на девиц. Широкоплечи, мускулисты. Удивительные. Поэтому быть может и взволнует. Даже твой торс. Человеческий. Но только капельку. Немножко.

– Ну слава богу, хоть немножко, – порадовался Рун.

– Надеешься, что столь томиться стану по тебе, что замуж выйду? – улыбнулась она.

– Кто знает.

В прихожей скрипнула дверь. Рун машинально попытался отстраниться, но Лала схватилась за него ручками, и не позволила.

– Да что ж это такое, Рун! – пристыдила она его.

– Прости, – ответил он смущённо.

Из сеней в горницу вошла бабушка. В каждой руке она держала по лукошку.

– Каждое утро одно и то же. Несут подарки, с самого ранья, – посетовала она неодобрительно. – Я сдалась, пусть делают что хотят. Куда столько девать? Ума не приложу. А вы уже милуетесь опять?

– Бабушка Ида, – жалостливо обратилась к ней Лала. – Почему Рун, как вас в дверях заслышит, пытается тот час же отойти от меня? У вас в семье все таковы мужчины? Ваш муж стеснительным был тоже?

– Мой муж покойный был пылкий кавалер. По молодости, – поведала старушка.

– Вот видишь, заинька! – Лала со значением посмотрела на Руна.

– Но только после свадьбы, – добавила бабуля. – До супружества мы друг на друге так не висели.

– Ну здесь же нету ничего дурного, бабушка Ида? – с надеждой спросила Лала.

– Не знаю, доченька. Вы слишком много милуетесь. И на ночь, и с утра, когда не глянь. Как бы люди чего не стали говорить.

– Вы наверное просто не жили с мужем в одном доме и до свадьбы, – предположила Лала. – Иначе как тут удержаться? Да и зачем? Раз нет дурного.

– Да, не жила. Быть может и не удержались бы, – задумчиво промолвила старушка.

– Если вы нам запретите обниматься, мы не станем, – упавшим голоском произнесла Лала. – Но мне будет очень плохо тогда.

– Так уж ты его любишь, дочка, – подивилась бабушка. – Милуйтесь уж. Раз феи без греха. Доверюсь твоей чести.

Личико Лалы озарилось безмерной радостью.

– Спасибо, милая бабушка Ида! – очень тепло проговорила она. – От всей души спасибо!

Старушка аж растрогалась. Покачала головой умилённо:

– Чудные вы созданья. Феи. Скоро будем завтракать, дети. Потерпите немного. Творог нам дали, надо съесть вперёд, чтоб не пропал, творожничков нажарю. Уберёшь, внучок, продукты в погреб?

– Ага, сейчас, – ответил Рун.

– И грабельки бы ещё поправить.

– Сделаю, – заверил он.

– И дров бы поднаколоть.

Лала вздохнула обречённо.

– Подрублю, – пообещал Рун, улыбнувшись Лале с ласковым ироничным сочувствием.

Бабушка вышла. Отправилась готовить на двор. Летом в деревне печку стараются не топить в избе, чтобы жар не нагонять, у всех на улице есть что-то для готовки – у кого-то летние кухни – полноценные постройки, у тех кто победнее, как Рун с бабушкой, просто небольшая неказистая наружная печечка.

– Ну не расстраивайся, невеста моя дорогая, – попросил Рун по-доброму. – Ничего не поделаешь. Тем более, вроде вчера вечером я был весь твой. Довольно долго. Сегодня вечерком снова повторим, если хочешь.

– Хочу, – буркнула Лала.

– Я тоже.

Он отстранился осторожно.

– Рун, чем тебе помочь? – посмотрела на него Лала с энтузиазмом.

– Да вроде пока нечем, – пожал он плечами. – Дела все мужские.

Личико Лалы погрустнело.

– Ты выйди на двор, к бабуле, – предложил он. – Спроси у неё. Чтоб бабуля, да не нашла тебе работы. Так не бывает. Может готовить ей поможешь. А после в огороде.

– Хорошо! – обрадовалась Лала. – А в храм когда? На обряд?

– Чуть позже. Не с самого утра. Отец Тай так рано не встаёт. Как солнышко поднимется на половину до полудня, так и пойдём.

– Ладно.

Лала одарила его на прощанье милым загадочным взглядом и чарующей улыбкой. А затем полетела к выходу в огород.

– Лала, – позвал он её вдруг.

– Что, любимый? – обернулась она.

– Ты смени платьице, коли хочешь. Если не выйдет, я бабуле расскажу, что ты пыталась переодеться, а магии не хватило. Тогда ей не будет казаться странным или неуместным, что ты в рубашке моей или в чём-то ещё.

– И правда, Рун! – глазки у Лалы засияли. – Спасибо! Только мне пока магия нужна, чтобы вам с бабушкой помочь. А после обязательно сменю теперь. Мечтай об этом.

– Уже мечтаю, – кивнул он добродушно.

Лала рассмеялась негромко и снова полетела к выходу. А Рун ещё долго стоял, с улыбкой глядя ей вслед. Даже когда она скрылась из виду, даже когда раздался звук затворившейся за ней двери, он продолжал стоять и смотреть. Чувствуя себя очень счастливым.

***

Заря ещё только-только отыграла алыми красками, а у барона в кабинете было достаточно многолюдно. Присутствовали сам он, сын его старший Саатпиен, советник, настоятель монастыря, начальник стражи и старый маг из города. Барон собственными руками плотно затворил дверь. Уселся в кресло. Остальные расселись тоже, глядя на него с ожиданием.

– Не все из находящихся здесь знают, зачем я вас призвал в столь ранний час, – начал барон, внимательно оглядев собеседников. – Вопрос великой важности. В котором жду помощи от вас и мудрого совета. Как вам известно, во владения мои по прихоти небес явилась фея. И замуж вознамерилась пойти… за дурака-плебея-нищеброда. Её нам надо у него отнять. Кому-то может показаться странным, что здесь собрался представительный совет из важных уважаемых людей из-за какого-то, смешно сказать, холопа. Глупее не придумаешь причины. Но дело не в холопе, дело в фее. Магическом волшебном существе. Отнять её задача не из лёгких. Причём задачка-то из двух частей. Во-первых, как отвадить от холопа. И во-вторых, как ей не дать уйти в свой мир, как у себя её оставить. Я к выводу пришёл, разумнее всего мне с феей попытаться породниться. Я думаю, сын мой, тебе пора жениться. На ней и женишься. Осталось лишь решить «сущий пустяк». Как это всё устроить. Нам нужен чёткий эффективный план. Без всяких «может быть не выйдет». Высказывайтесь.

– Отец, вы не шутите? – посмотрел на него в бесконечном удивлении Саатпиен.

– Здесь шутки неуместны, сын, – спокойно ответствовал барон. – Подобный шанс чтоб выпал, нужно чудо. Оно произошло волей богов. Теперь с умом распорядиться надо. И будем королями мира. Упустим – в дураках себя оставим.

– Но она же фея. Как можно замышлять худое против неё? Почти как святотатство, – не сдавался Саатпиен.

– Да где же здесь худое? – с искренним недоумением поинтересовался барон. – Наоборот, мы благо ей творим. Для ясности хочу добавить. Что фея рода знатного. Она скрывает это почему-то. Но кто не слеп, тот сразу различит. Манеры безупречны, речь, осанка… всё выдаёт высокородную особу.

– О боже мой! – вырвалось у настоятеля.

– Вот именно, – кивнул барон многозначительно. – Позволить смерду взять её в супруги. Это уму непостижимо! Она в беде. Огромнейшей. Великой. Я сам бы насадил его на меч. За столь ошеломительную дерзость. Не пожалел бы замарать в крови его холопской грязной свой клинок. Но как? Когда она под чарами влюблённости к нему. Она нам не простит.

– Потому-то, милорд, она и скрывает своё происхожденье. Чтоб избежать позора, – уверенно поведал настоятель. – Сама стыдится этих отношений.

– Вы правы, отче, – согласился барон. – Других причин как будто бы и нет.

– Отец, я вашу волю выполнить готов. Но не хотелось бы чинить обиды фее, – смиренно заявил Саатпиен. – Кроме того, мы тоже ей не ровня. Она богоподобное созданье. Быть может ровня ей король. Не знаю. Но знаю, стоит ей лишь захотеть, и принц за честь сочтёт пойти с ней под венец. И будет королевой. Не нашего полёта птица.

– Сынок, к чему эти слова? – с недовольством молвил барон. – Итак мы королю налоги платим. Ещё и фею отдавать? С чего бы? Ты вот подумай, если не вмешаться, то она выйдет замуж за холопа. Ты этого желаешь для неё? И мало бы того, что он холоп. Я спрашивал о нём, не поленился. С прискорбием хочу вам сообщить. Все говорят одно. Что он дурак и изверг. Обречь её его супругой быть… поистине граничит с изуверством. Ты рыцарь, благородный кавалер, ты даму защитить в беде обязан. По долгу чести, сын. Так вот, она в беде. Спасать бедняжку надобно. Немедля.

– Спасти это одно, но взять женою. Совсем другое, – мрачно возразил Саатпиен. – Это же как бы силой. Или обманом. Она… невинна. Это неправильно. Я подчинюсь, коли прикажете, но я так не хочу.

– Вот же заладил! – досадливо покачал головой барон.

– С таким настроем юному барону сложно будет сердце-то завоевать девицы, – заметил маг.

– Ничего, настрой поправим, – пообещал барон.

– Ваша милость, так может вам самому на ней жениться? – предложил советник. – Уж хватит во вдовцах ходить. Супружницу оплакали давно.

Барон рассмеялся весело, словно услышал хорошую шутку.

– Ну, я конечно не настолько стар. Но всё же и не молод, – произнёс он с сожалением. – Уж за меня-то фея не захочет.

– Вот вы представьте, ваша милость, вот вы, и вот деревенщина-холоп, – советник был совершенно серьёзен. – Если вас с ним сравнить, он выйдет что пустое место. Уж если он для неё хорош, вы будете вообще за принца.

– Ну если эдак рассуждать, то да, – задумчиво признал барон. – Тут никакого сравнения даже нету. Я и холоп. Смешно, ей богу. Любая выберет меня.

– Вот и славно. Раз отпрыск не желает, женитесь сами.

Барон сильно призадумался.

– Эх! Да! Попробовать-то стоило бы. Пусть так и будет. Раз не дорос сынок. Придётся самому… спасать девицу. Тогда вопрос, а как её отбить? Эй, маг, можно как-то рассеять её заклятье, чтобы перестала любить холопа?

– Навряд ли вы отыщете кого-то, кто был бы на подобное способен, – честно ответствовал старичок. – Здесь нужен маг неординарной силы. Великий. Мне такие неизвестны в наших краях. Есть кое-кто умелый, но далече. Покуда доберёшься, покуда привезёшь. Она уже и замуж выйдет. Да и захочет ли он помогать? Иль вознамерится себе присвоить фею? Могучие волшебники опасны. Им своенравие присуще.

– Разрушить чары можно и иначе. Нет человека, нету и проблемы с влюблённостью в него, – проронил начальник стражи.

– Всё верно, только здесь одна загвоздка, – развёл руками барон. – Как сделать так, чтобы его не стало? Его же в воровстве не обвинишь и не отправишь под шумок на плаху. Она нам не простит.

– Вообще-то тут есть много вариантов, – сказал советник. – Несчастный случай. Или вдруг злодей какой стрелу засадит в спину. Или исчезнет просто.

– Ну то есть душегубство? Ты предлагаешь своему барону? – усмехнулся барон.

– Ну да, спасать-то как-то надо, – без всякого смущения кивнул советник. – Заслуживает смерти негодяй. Посмел обманом фею, знатную особу, принудить стать его невестой. Поганый смерд. Сие не душегубство. Сие возмездие. Обидел ангела, небесное созданье. Потом, мы же не будем сами рук марать. В тавернах много шляется людишек, за пригоршню монет на всё согласных. Не сложно будет отыскать.

– Да вы с ума сошли! – воскликнул настоятель монастыря. – Убийство есть убийство! Смертный грех! Судите, если он виновен. Приговорите к казни. Но так… Нельзя! Вы в ад хотите?! Тем более, она же фея! Не божество, но около того! А вы её пытаетесь обидеть! Одумайтесь, пока не поздно!

– Святой отец, вы пыл-то поумерьте, – с нажимом посоветовал барон. – Смотри как разошёлся! Прежде чем здесь проповедовать, вставая в позу, подумайте о милостях моих, которыми живёт ваш монастырь. Ведь милость моя может и иссякнуть. Тут в вашей помощи нуждаются, а не в нравоученьях. В беде девица. Раз она почти что божество, как можно допустить чтобы она была осквернена каким-то смердом?! К тому же извергом и идиотом. Помыслить жутко! Вот где смертный грех. Оставить всё как есть и не вмешаться. Нас боги проклянут за это.

Настоятель сразу присмирел, успокоился. Задумался как будто ненадолго.

– Ну, если сей холоп и правда изувер, – произнёс он глубокомысленно, – то фею надобно действительно спасать. И безусловно здесь все средства хороши, когда мы о её печёмся благе. Ведь мы не осуждаем палачей, что головы срубают негодяям. Наоборот благословляем их пред этим правосудным делом. И топоры их тоже осеняем святыми знаками извечно. Тут вроде сходный случай. Если нужно, я сам благословлю того, кто героически возьмется избавить фею от злой доли, не побоявшись небо прогневить пролитьем крови.

– За что люблю жрецов, так это за благоразумье, – улыбнулся барон.

– Не богохульствуйте, – строго посмотрел на него настоятель.

– Не буду, не буду, – смеясь, пообещал барон. – Благословлять пожалуй никого не нужно, святой отец. Вы просто помолитесь там за нас. У алтаря. Чтоб нам сей грех простился. Одна проблема вроде решена. Теперь вопрос: как удержать, чтоб не ушла в свой мир, когда его не станет? Как сблизиться?

– Милорд, уж это самое простое, – промолвил жрец. – Она будет в печали. Ей нужен кто-то будет, чтоб утешить. Вот вы и утешайте. Тут и сблизитесь. Скажем ей, что надо все обряды невесте соблюсти. В знак уважения к усопшему. А это сорок дней. Достаточно, чтобы навести мосты.

– Пожалуй да, – обрадовано кивнул барон. – Вселяет оптимизм. С меня дары, святой отец, вашей обители.

– Воздастся ваша щедрость вам сторицей богами, – просиял настоятель.

– Ваша милость, прошу простить меня за прямоту, – сказал вдруг маг, – Но вы тут все в плену у заблуждений. Опасных. Вы хоть понимаете, что замышляете?

– Надумал мне дерзить, старик? – удивился барон.

– Да что вы, ваша милость. Хочу вас уберечь.

– И от чего же? От греха?

– Ни в коей мере. Я бы не посмел. Я же не жрец. От беды. Вы все тут к сожалению совсем не понимаете, кто такие феи.

– Ну просвети же нас, – воззрился на него барон недовольно.

– Когда вы делаете злое человеку. Допустим, магу. Если он захочет отомстить, он должен будет много сил потратить. Сначала надо выяснить виновных. А это трудно иногда и долго. Потом собрать все нужные снадобья. Быть может и вещицу раздобыть обидчика, иль прядь его волос. Неделями готовить ритуалы. Ждать нужного расположенья звёзд. Порой всё это занимает годы. А фея просто сделает вот так, – маг поднял руку и щёлкнул пальцами, – и скажет «пусть на всех, кто виноват, падут неисчислимые проклятья». – Он выдержал паузу и многозначительно добавил, – И всё.

– И всё? – недоверчиво переспросил барон.

– И всё.

Барон вздохнул:

– Какая неприятность. Так вроде всё сходилось хорошо. Старик, ты прям уверен в этом?

– У меня дома есть трактат о феях, древний, там всё описано, могу перечитать, чтобы ещё раз убедиться. Но да, уверен.

– Перечитай. А лучше принеси его сюда. И почитай нам.

– Почту за честь.

– Я знаю, что почтёшь. Давай поторопись.

– Я мигом, ваша милость.

Маг спешно вышел.

– Умеют же некоторые всё испортить, – с сожалением посетовал барон.

– Возможно он нас спас, милорд, – заметил начальник стражи.

– Возможно, – кивнул барон, – и всё же у нас был отличный план. И вот теперь всё снова начинай. Какие есть идеи?

– Нужна какая-нибудь хитрость. Это очевидно. Чтобы испортить их отношения, – произнёс советник.

– Например?

– К примеру, подослать ему девицу, чтоб соблазнила, – молвил настоятель.

– Когда у него фея, захочет ли глядеть он на девиц? – засомневался барон.

– Ну фея-то безгрешна, – поведал настоятель. – До свадьбы ничего у них не будет. Вот грешницу к нему и подослать. Тем более, он деревенщина и глупый, неопытный в таких делах.

– Ну да, довольно интересный вариант, – согласился барон. – Пожалуй стоит попытаться.

– Феи добрые, можно на доброте её сыграть, чтоб их поссорить, – предложил советник.

– И как? – осведомился барон заинтересованно.

– Так сразу не могу сказать. Но точно придумаю, я вам обещаю, ваша милость, – заверил советник. – Доброта это её самая главная слабость, как я полагаю, надо сюда и бить.

– Надеюсь на тебя, не подведи, – требовательно посмотрел на него барон.

– Не подведу, милорд.

– Ещё начать его опаивать вином неплохо было бы, – высказал мысль начальник стражи.

– Вот это очень мудро, – похвалил барон. – Вина не переносят феи. Совсем. Информация по ним скудна в моей библиотеке. Но про вино там чётко говорилось. Не любят ни само его, ни тех, кто пьян. В деревне есть у нас свой человечек. Её глава. Смышлёный вроде. Можно давать ему задания подобные. Пусть и следит за смердом заодно. Я думаю, нашу конечную цель он поймёт так или иначе. Тут догадаться-то не сложно. Но это даже хорошо, будет проявлять ретивость, чтоб нам помочь. Я знаю этаких людишек. Полезные.

– Стражники в деревне тоже приглядывают смердом и феей, и всё мне докладывают, – сообщил начальник стражи.

– Отлично. Что ещё? – спросил барон.

– Отец, хотела фея своего холопа водить с собою по гостям. Вот пусть и водит. К нам, – взял слово Саатпиен.

– И зачем? – искренне удивился барон.

– Тут выгод сразу несколько. Во-первых, она у вас совета испросила на этот счёт. Вы ей ответ дадите, такой что ей придётся по душе, а значит более в доверие войдёте. И во-вторых, когда смерд будет здесь, она всё время сможет наблюдать ту разницу, что есть меж ним и нами. Заметней будет ей на нашем фоне, какой он неотёсанный, и грубый, и некультурный, и аляповатый. Ей очевидно станет стыдно за него. И чувства поуменьшатся быть может. Если любовь магически возникла, ведь это же не значит, что она всегда в одной поре будет по силе. Наверняка способна изменяться, слабее становиться, остывать. Вдруг чувства феи сами и пройдут, и нечего нам делать не придётся. Греховного.

– И что ж, его за стол садить с собой? Как ты себе такое представляешь? – покачал головой барон.

– За стол конечно не хотелось бы, – согласился Саатпиен. – Но что вы ей ответите, отец? Совета ждёт от вас. Здесь ставки высоки. Я потерпел бы ради высшей цели.

– Терпенье это добродетель, – улыбнулся барон. – Жаль что не всем она присуща. Как ты сестриц своих уговоришь трапезничать в компании со смердом?

– Прикажете им.

Барон одарил его весёлым взглядом.

– Наивный юноша. Но в чём-то ты и прав. Ответить то, что ей придётся не по нраву, самоубийственно для наших планов. А ей под чарами любви охота, чтобы он был с ней. По правде говоря, она просила вовсе не совета. Это была замаскированная просьба пускать его сюда. Сколь ни прискорбно, но мне придётся согласиться. Пусть если хочет, то берёт его с собой. За стол его конечно не посадишь. Предложим ей кормить его отдельно от нас, однако в точности как гостя, с обслуживанием слугами, с подачей того же самого набора блюд. Она дворянка, думаю оценит сей шаг наш доброй воли благородный. Ей нужно сообщить наше решенье.

Он посмотрел на советника.

– Сделаем сегодня же, – заверил тот.

– Когда смерд будет здесь обедать, ему еду подсаливать обильней надо, а из напитков только вина подавать и ром, – промолвил настоятель.

– Ай да святой отец! – похвалил барон. – Хитёр! Придумано великолепно. Так мы и станем поступать. Хотя бы пользу извлечём для себя из того, что надо привечать плебея. Не будет столь противно.

– Вообще это выгодно, ваша милость, вытаскивать его сюда, – отметил советник. – Когда он сидит безвылазно в своей деревне, с ним трудно что-то делать. Хорошо, что фея хочет брать его с собой.

– Пожалуй так, – кивнул барон. – Ещё какие будут предложенья?

– Я помолюсь богам, – сообщил настоятель. – Вдруг да пошлют для вас, милорд, удачу. И он умрёт сам по себе. Отравится грибами, скажем. Иль заболеет. Иль несчастный случай.

– Я сомневаюсь, что это поможет, – с сожалением признался барон. – Но попытайтесь. Коли сам подохнет. О, я сумею отблагодарить. И вас, и монастырь ваш.

– Веруйте! – со значимостью изрек настоятель. – И воздастся вам.

– Мой лорд, – произнёс начальник стражи, – несчастный случай можно и подстроить. Так риски все для нас сведём на нет. Если действительно поверит фея, что всё произошло по воле неба, не будет у неё и поводов для мести.

– Мысль дельная, – задумчиво отозвался барон. – Но всё же для начала, пожалуй, стоит изучить трактат. И после уж продумаем конкретно, как безопасней смерда извести.

– Его надо занять чем-то, – предложил советник. – Чтоб был почаще вне своей деревни. Работу в замке дать.