Сказки про ведьмака

Мужичок упал, оглушённый ужасом. Мальчишка с лопатой поспешил на помощь, но Олег вышел из теней и ловко подхватил рыхлое тело.

– Я помогу ему, – ведьмак улыбнулся, но холод во взгляде чёрных глаз с бисеринками ярких огоньков вызвал в подростке смятение.

– Хорошо, – согласился паренёк и с усердием продолжил свой труд.

Олег глазами Кота оглядывался по сторонам и видел, что никто не обращает на него внимания. Охотник быстро довёл жертву до подъезда и, очутившись в сумраке, потащил за собой в мир теней. Леонид Палыч – теперь Олег знал о человеке больше, чем хотел – очнулся. Вороватый и затравленный взгляд зверька метался вокруг.

– Что… происходит?

– Ты на финишной прямой в ад, Лёня, – Олег приобнял ссутулившегося человека, – Я никогда не проводил тут времени больше получаса и не приводил сюда простых людей, так что мне самому интересно, что с тобой будет… Только вот в одиночестве, думаю, пережить это сложнее. Так что бывай. Хотя…

Олег вытолкнул обречённого за дверь на улицу, следом вышвырнул из себя призрак Медведя, а сам скользнул в обычный мир, Кот остался наблюдать за парой обречённых, пристроившись на подоконнике рядом с горшком герани. Цветок в мире теней был ярким, живым.

Ведьмак вышел на улицу и снегом смочил лицо. Он ещё не знал, что именно сделал.

Леонид стоял посреди пустого двора и бросал испуганные взгляды по сторонам и вверх. Небо было серым, чуть темнее, чем в реальности, остальное выглядело неотличимым. Человек похлопал себя по лицу, считая, что оказался во сне или собственной галлюцинации. Ничего не изменилось. Он поискал глазами парнишку, но вокруг было ни души. Только едва различимый силуэт человека, больше похожий на то, что в глаз попала соринка. Если бы Леонид вышел со двора, то увидел бы ауры прохожих, цветные и сочные, либо грязные, рваные в виде лохмотьев, встретил бы паразитов. Хотя их он увидел. Один из червей вылез из его глазницы и оскалился – твари не привыкли, что хозяева их замечают. Человек закричал и схватил скользкое существо. Попытка оторвать от себя неведомое чудище провалилась, но вызвала реакцию. Все черви Леонида вылезли наружу и закружились вокруг в жутком хороводе.

– Нет, – умолял человек, – Не трогайте меня! – он поверил, что попал в ад, и не возникло и тени сомнений за что.

Страх был настолько притягательным лакомством, что черви набросились на Леонида – он целиком состоял из страха. Паразиты состояли из хозяина, поэтому рвали не только его плоть, но и друг друга. Очень быстро не осталось ни одного следа от чиновника городской администрации. Только слегка притоптанный снег в мире теней. Источаемое страдание брызгало в стороны, как вода из поливалки для газонов. Часть попала на призрака Медведя и прожигала фантом не хуже кислоты. Боль приумножилась, напитала собой пространство, переполнила собой всё вокруг и стала сверхплотной, образовала шар, который содержал в себе больше силы, чем могли позволить законы мироздания и… всё схлопнулось. Возникла чёрная дыра из жутких эмоций и выродилась в сингулярность. Всё стихло.

Олег видел всё, и он был уверен, что никогда не чувствовал настолько сильной боли у другого человека. Ведьмак помнил коллективное страдание, когда убивал ростовщика, но даже те тысячи голосов не смогли бы перекричать Леонида Палыча или Михаила-Медведя. Носом пошла кровь. Под ногами расцвело несколько ярко-красных бутонов. Ведьмак-охотник стоял на том самом месте, где только что казнил человека и слепок души человека. Ему это не понравилось, но показалось справедливым. В кармане надрывался телефон. Непослушные пальцы выронили пластиковый прямоугольник. Олег, как и все пользователи смартфонов, задержал дыхание, не сразу перевернул устройство, не сразу взглянул на экран, чтобы оценить повреждения. Стекло оказалось целым, только кровавые разводы сделали лицо на фотографии Блондинчика зловещим.

– Слушаю, – произнёс Олег, совладав с мокрым сенсором.

– Ты что натворил? – голос Егора был глухим, полным физической боли.

– Я сделал по справедливости.

Олег отключился. Нужно было перевести дух и подготовиться. Ведьмак чуял, что Скверна вновь ощутила его удар, сжалась, замерла, а после направила к нему свои щупальца. Так словно слизняка посыпали солью – реакция мгновенная, очевидная, без участия разума.

Телефон снова зажужжал. Олег выключил его совсем. Ведьмаку требовалось побыть одному. Нужно было разложить по полочкам новый опыт. Шутка ли, теперь ведьмак мог отправлять людей с прогнившей душой в самый настоящий персональный ад.

– Если бы ты был, – обратился ведьмак к низкому небу, – Если бы ты существовал, то как же тяжело тебе было…

Олег почувствовал голод и вспомнил, что должен накормить Кота. Ведьмак продолжил свой путь за продуктами.

Глава 12.

– Тысяча семьсот пятьдесят шесть, – кассирша назвала сумму и тихонько вздохнула. Две женщины за сорок продолжали обсуждать Витеньку и делали вид, что могут, не прерывая процесс сплетнеобмена совершать покупки. Биографию Витеньки Олег знал в таких подробностях, что ему бы позавидовала не только ФСБ, но и Google. Женщины суетились с пакетами, громко шуршали, складывали продукты и никак не приближали свой уход.

– Картой или наличными? – спросила кассирша и с опаской посмотрела на очередь. Ей очень не хотелось быть участницей скандала.

Женщины на секунду заткнулись и удивлённо посмотрели на девушку в засаленной безрукавке.

– По карте, конечно! Мы продвинутые! – сказала одна из баб, выделив последнее слово, словно этот набор звуков сам по себе делал её важнее, лучше. Олег едва сдержал смех: выпендриваться банковской картой в мире, где даже пособие по безработице перечислялось на пластик, он находил очень глупым. Ведьмак присмотрелся к тёткам: плотные войлочные шляпы, пальто до колена ярких зелёного и красного цвета, объёмные ридикюли, избыточный макияж.

Женщина в красном копалась долго, но всё-таки нашла среди прочего мусора карту и приложила к терминалу.

– Вставьте карту, пожалуйста, – девушка расслабилась, видя, что остальная очередь смотрит с интересом, улыбками и никуда не торопится, – На вашей карте нет NFC.

– Как это?! – женщина возмущённо фыркнула, – У меня прикладывается карта и всё!

– Ну, может быть у нас терминал не исправен, – кассирша смиренно потупила глаза, – А может быть это другая карта?

– У меня одна карта! Я же не новая русская, чтоб сто карт иметь! – женщина со злостью тыкала несчастный пластик, пока не попала в щель.

– Теперь пин.

Судя по удивлению на лице этой клоунессы, она уже очень давно не покупала ничего дороже тысячи рублей и не вводила ПИН-кода.

– Что?! – женщина выпучила глаза, – Куда ещё её втыкать?

– Введите свой код, пожалуйста, – кассирша улыбнулась искренне и обезоруживающе.

Очередь замерла. Сразу за Олегом стояло ещё две молодые девушки с чипсами, парочка с конфетами, тортиком и вином, старичок, хитро щурящийся и понимающий происходящее возможно лучше, чем остальные, и парень, который не обращал на задержку внимания и всего себя посвящал смартфону.

Женщина с нарощенными ногтями неумело потыкалась в резиновые кнопки и испугалась. Терминал пискнул предупреждением. Код был неверным.

– У вас тут всё НЕ ИСПРАВНО! – голос скандалистки дребезжал, как мелкие осколки стекла в мешке со строительным мусором.

– Я вот витаминки пью для памяти, – негромко сказал старичок, – А пароль на карте написал – всё равно пенсия такая, что не страшно.

Женщина ввела пароль ещё два раза, и сработала автоматическая блокировка счёта. Её подруга вдруг хлопнула себя по лбу:

– Я с тобой заболталась! А твоя карта-то у меня в кармане! Это твоя другая! – на свет появился ещё один прямоугольник с логотипом банка. Другого. И картинка была иной и общий фон отличался.

– Да как их не путать постоянно, если их с каждого банка шлют!? – покупательница приложила «правильную» карту и расплатилась. Напоследок она выплюнула на кассиршу:

– Это всё ты виновата! Постоянно пристаёте к людям со своими пакетами!

Старичок не выдержал и засмеялся. Неожиданно звонко и заразительно. Хихикнули девушки. Парень вынул наушники и включился в реальность, он не понимал, что происходит и вертел головой, пытаясь найти причину веселья. Олега пронзила молния понимания. Он обернулся и заглянул старику в глаза. Знакомая чернота. Но другая. Стёртые углы. Высветленные пятна. Почти не видно звёзд. Старик не один из них. Кто-то около. Не совсем. Не до конца. А может слишком удачливый, получивший иммунитет к Скверне без проклятия о ней знать. Кто-то из другой эпохи. Другого мира.

Транс ведьмака закончился быстро.

Хабалки удалились, не оглядываясь. Олег поискал на них Скверну, но обнаружил лишь зачатки теней. Слишком слабые переживания. Бесперспективные для питания.

Путь домой показался гораздо быстрее. Кот крутился у двери, словно настоящий. Олег открыл банку консервов и положил в чистую чашку на столе. Ведьмак не мог себе позволить кормить разумное существо на полу.

Запищал домофон.

– Мне пора. Кот, я не могу сейчас встречаться с Егором.

Кот принялся торопливо глотать куски рыбы. Олег почти выбежал из квартиры. Он чувствовал себя загнанным. Мир сузился до траектории побега. Звук шагов по бетонным ступеням на шесть этажей ниже, был как набат. Всего лишь две ноги выдавали дробь быстрее скрежета шестерён времени.

Охотник вскарабкался по лестнице на чердак, вырвал кусок металла вместе с замком, вдохнул плотный, голубиный запах, запрыгнул на жестяную поверхность крыши. Побежал.

На самом краю, стоя на обледенелом парапете краешками пяток, Олег обернулся. Егор выглядел жутко. Блондинчик рвался сквозь пространство и время, оставляя на острых гранях мира свою плоть. Ведьмак, ведающий будущее, истекал кровью. Каждый шаг давался с трудом. Олег замер.

– Мы ведь друзья? – спросил Егор, – Не враги…

– Не враги… – повторил Олег.

– Ты, сука, сильный… – Егор сплюнул большой сгусток крови.

– Я успокоился же?

– Ты не понял… Ты опять стал эпицентром пизд3#ца… – Егор засмеялся, а охотник разглядел каждую капельку алого цвета из тех, что вылетали изо рта говорящего.

– Иногда мне кажется, что наша смерть окажется лишь шуткой, а жизнь слишком длинным предисловием.

– Тоже правда, – Блондинчику явно стало лучше.

– Чего ты хочешь?

– Честно?

– А иначе зачем?!

– Я хочу, чтобы ты мог изменить мир к лучшему, – Егор сделал несколько шагов вперёд, – Только у тебя хватит смелости… Но пока не хватает мозгов.

– Я боюсь.

– А мне гораздо страшнее. Я видел будущие.

– И?

– Только у тебя хватит смелости…

– Тогда я должен бежать и не останавливаться.

Олег раскинул руки и полетел вниз. Снег, подтаявший и немного грязный смягчил удар. Магия сделала так, что тело легло словно на перину. Егор упал рядом. Неудачно. Олег слышал сахарный хруст. Блондинчик сломал несколько костей. Превозмогая боль Егор встал. Одна нога подогнулась в лишнем колене. Блондинчик сдержал стон, но устоял.

– Зачем ты всё это делаешь? – Олег испытывал смешанное чувство, будто в бокал с мартини налили не сок грейпфрута, а выжали редьку. Горечь и жжение были куда сильнее ожидаемых.

– Ты привык страдать. Я хочу, чтобы это было не в пустую.

– У тебя есть план?

– Будем импровизировать… Как всегда.

Олег задумался, вставая и подходя к другу.

– Чего ты хочешь? – этот вопрос Олег задавал теперь чаще всего.

– Чтобы хотя бы твои желания исполнились.

– А твои?

– Для моих ещё слишком рано.

– Ты себя так утешаешь?

Егор усмехнулся. Глаза Блондинчика закрылись. Рядом взвизгнули тормоза. Олег без сил упал в снег, но был в безопасности. Кирилл и Влад утащили его в машину намного позже, чем Егора.

– Я нихера не понимаю, – Олегу было приятно слышать голос Перевёртыша, ведь он был его творением.

– М? – Седой следил за дорогой, а в середине дня машин было много.

– Они пережгли друг друга. Зачем?

– Антагонизм взаимных воззрений…

– Ты не объяснил.

Влад хмыкнул, задумался, несколько раз круто вывернул руль, чтобы удержать машину на скверной дороге. Седой продолжил тихо, заставляя прислушиваться:

– Вот если один из них провалится под лёд, то второй прыгнет спасать, не задумываясь. Но! Если они встанут у барьера на дуэли, то оба постараются выстрелить в сердце. Понимаешь?

Кирилл немного подумал и ответил:

– Понимаю на уровне запахов… А сформулировать словами не могу.

– Они тоже, – устало подытожил Седой, – Все их беды от этого.

– Они сейчас очнутся, – Кирилл видел, как вокруг Олега мельтешило множество уплотняющихся жгутов. Егор не отставал. Даже сейчас, обездвиженные, ведьмаки соревновались, кто быстрее восстановится. Без злобы. Они оба верили в лучший мир, но каждый шёл к нему чуть разными дорогами.

– Пусть, – Седой сбавил скорость, – Машина выдержит.

Влад нажал на кнопку, между передними сидениями и салоном поднялась перегородка из пуленепробиваемого стекла.

Олег открыл глаза первым и сел.

– Куда едем?

– А куда скажешь! – Влад кивнул в зеркало заднего вида.

– Давай в мир розовых пони, – Егор полностью очнулся.

– Я знаю, куда вас, – Олег впервые услышал в голосе Седого раздражение и жёсткость.

Ведьмак-охотник попытался увидеть ближайшее будущее, но не смог – на события влияло сразу четыре сознания, и получалась каша из вероятностей.

– Влад? – Олег чувствовал себя словно уж на сковородке.

– Не проси. Я сделаю, как надо.

Олег расслабился и посмотрел на Блондинчика. Тот молчал, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Егор, – Олег буквально слышал, как трутся поверхности переломов Блондинчика, и чувствовал вину. У него самого кончились все силы. Без дополнительной батарейки в виде пленённого паразита он уставал гораздо быстрее.

– Что? – Блондинчик восстанавливал связки, сращивал кости, испытывал сильную боль.

– Я не мог сдержаться, – охотник достал из-за пазухи сладкий батончик, в котором заточил пару червей несколько дней назад, и протянул Егору, – Держи!

– Я это не переварю, – Блондинчик удивлённо посмотрел на друга, – Ты до сих пор не понял? Олежка, мы с Владом не умеем питаться как ты. Мы силу берём из себя.

– Ты знаешь, куда мы едем?

– Не-а.

– Прости, – Олег сжевал батончик, – Влад, может ты подлечишь его?

Седой ничего не ответил. Игнорировал. За окнами замельтешили ёлки. Приближался полдень.

Олег обернулся, почувствовав вдалеке концентрированное зло. По загородной дороге двигалась цепочка машин.

– Ничего не напоминает? – спросил Егор.

– Очень, – Олег поморщился, пытаясь хотя бы представить, что будет, когда погоня закончится.

– Неуютно, когда не чуешь будущего? – подал голос Влад. Он опустил перегородку, видимо решил, что сейчас у охотника хватит благоразумия не делать глупостей.

Олег не ответил. Он погрузился в темноту и смотрел "не глазами" на шесть… семь… девять машин, приближающихся постепенно, не торопясь.

Тем временем Влад свернул с трассы на просёлочную дорогу и проехал лесополосу. Деревья отсекли цивилизацию. Теперь перед глазами были лишь сугробы из комьев снега по бокам, оставленные тяжёлой техникой. Впереди узкая полоса – двум машинам едва разъехаться – дороги, а позади нечто тупое и целеустремлённое.

– На этот раз мы все останемся в машине, – Влад постепенно замедлял ход и выбирал место для остановки, – Все, кроме тебя, Олег. У тебя в руке спрятан один козырь…

– Нет там уже ничего, – охотник понял, почему Седой был так спокоен. Его тайный паразит в руке оказался секретом полишинеля, – Я раздавил тварь.

– Ты батончик съел? – Блондинчик растянул рот в улыбке вампира, – А главное, ты единственный из нас, кто может охотиться и собирать силу одновременно.

– Я тоже так могу… – вставил Кирилл.

– Ты не умеешь убивать, – Олег почувствовал дрожь во всём теле. Он был возбуждён. Едва ли не больше, чем рядом с любимой женщиной.

– Мы поддержим, насколько сможем, – Влад пожал Олегу плечо и передал столько своей внутренней силы, что его взгляд помутился, голова склонилась набок и на секунду он потерял сознание.

Кирилл провалился в мир теней и рвался вперёд сквозь грязную волну, ползущую перед вереницей машин. Он видел откуда-то сверху, как Олег вышел под яркие лучи солнца и щурился. Чёрная гусеница из девяти сегментов остановилась за полсотни метров до ведьмаков. Внутри отдельных металлических оболочек, ставших единым существом, не было людей. Перевёртыш видел лишь массу, состоявшую из отдельных ошмётков сознаний, будто бы смешали множество кусков разноцветного пластилина. Двери всех машин открывались по очереди, словно по длинному телу прошла судорога.

Охотник чуть согнул ноги. Приготовился. Кирилл рванулся одновременно в сорок пять человеческих тел. Перевёртыш думал, что лишённые разума оболочки получится очень легко заполнить собой. Всё оказалось сложнее. Пустота внутри бывших людей оказалась огромной, отупляющей, засасывающей. Заполнить ЭТО невозможно, а раствориться и потеряться слишком просто. Кирилл видел жизни этих людей. Одинаково гнусные поступки, одинаково отвратительные характеры, сформированные одинаковой средой. Скверна не имела разума, но обучала своих детей, не обладала волей, но подчиняла своим интересам. Кирилл успел различить набухающие гнилью пузыри – не команда начинать, а синхронизирующий сигнал между отдельными узлами примитивной нервной системы. Перевёртыша выбросило в реальность. Он не мог больше всматриваться в глубь мерзости. Ему стало страшно.

Олег не хотел понять врага. Охотник решил для себя, что ему противостоит настолько чуждое явление, что изучать его можно лишь через внешние признаки. Каждый раз попытка постичь логику зла проваливалась, на душе оставался новый шрам, а мозг избавлялся от пары складок.

Блондинчик плёл так быстро, что из носа бежала тонкая струйка крови, сквозь собственное бормотание он услышал в закрытой машине, как снаружи лязгнули затворы. Никакого диалога не будет, даже для соблюдения внешних социальных норм, к которым так часто апеллировали поражённые Скверной. Светлые волосы слиплись от пота, лицо раскраснелось.

– Да… – сказал Перевёртыш, – Ты в таком виде даже пьяным кавказцам не продашься.

– П#¢д3ц, – Егор хихикнули и забрызгал красным стекло, – Тебе надо поменьше со мной общаться – слишком активно перенимаешь мои заёбы.

Седой не шевелился. От него тянулся серебристый жгут и на конце расширялся в купол, накрывающий охотника и немного машину.

Оболочки полные грязи рассредоточились, встали так, чтобы не попадать выстрелами друг в друга – сложная задача для нетренированного отряда, но лёгкая для единого существа.

Олег видел защитный купол перед собой, но не надеялся на защиту друзей и выставил руки. Пальцы скрючились и вооружились когтями. Время сжалось. Звуки при таком ускорении уже не имели значения, да и не были слышны. Зато охотник видел яркие бутончики на концах автоматных стволов. Пули не оставляли в воздухе следов, но яростно отражали солнце. Это было красиво. Рой металла стеной двинулся на ведьмака. Если сложить все траектории, то выходило, что коллективный не-разум хотел поразить несколько точек, где с максимальной вероятностью мог находится охотник.

Ведьмак взрезал полотно пространства перед щитом, и вернулся к обычному времени, первый залп провалился в теневой мир.

Металлические щелчки перезарядки звучали зловещей а капелла. Олег точно знал, что его сил хватит на десяток таких упражнений. Но что, если у нападавших по несколько десятков боекомплектов? От второго залпа охотник укрылся за куполом и внимательно изучал его сигнатуры, меняющиеся от попаданий. Эта защита оказалась совсем ненадёжной и рассыпалась, едва отгремели выстрелы.

Воздух наполнился резким запахом. Так пахло на улицах перед новым годом, когда петарды продавали бабушки-лоточницы вместе с сигаретами всем желающим от мала до велика. Олег чертыхнулся – друзья остались без защиты, и следующая атака могла изрешетить машину Седого. Он наскоро сплёл щит из рвущейся наружу ярости, и белый внедорожник покрылся сполохами рыжего пламени.

Скверна затаилась. В тишине раздавался только скрип снега под подошвами ведьмака. Он приближался к своей дичи и желал разглядеть её получше. Из-за открытых настежь дверей, сквозь тонированные стёкла смотрели пустые блестящие глаза и торчали дула автоматов – одинаково, без эмоций. Ненависть только ощущалась в привкусе воздуха, в его тягучести, в напряжении самого пространства.

Ведьмак собрал силу в горсти и швырнул перед собой мелкую сеть – в мире людей лёгкое марево, среди теней горящие переплетённые нити. Заклинание вывернуло оружие из рук стрелков и направило их друг на друга. Скверна выдала ещё одну короткую очередь. Эти пули метались хаотично, пронзали дёргающиеся в припадках тела, прошивали металл и крошили стёкла.

Стихло. Шипели продырявленные шины. Теперь запах стал тяжелее, добавилась вонь смерти. В прошлый раз темнота скрадывала подробности бойни от охотника, а теперь это пытался сделать слепящий свет, но едва справлялся.

Охотник повернулся к друзьям – щит был на месте, машина цела. Нужно было убираться отсюда, но почему-то ноги не слушались, и было тяжело дышать. Олег посмотрел вниз и сначала увидел текущую из-под пуховика кровь, а потом дырку в груди – шальной рикошет, случайность, сбежавшая из расчётов ведьмака.

Первым наружу выскочил Кирилл. Он бросился вперёд с лицом полным страдания и ужаса. Потом Блондинчик. Егор обессиленно упал на колени и закрыл лицо руками – его одежда тоже была покрыта кровью, но целая, без отверстий.

Седой двигался медленно. Он отдал свои силы на защиту и теперь едва передвигал ногами, но шёл уверенно с взглядом полным решимости сделать всё, что даже невозможно.

– В прошлый раз одного из нас тоже ранили – голос Олега терялся в булькающих звуках. Ведьмак улыбался. Шока не было. Боль оказалась сильной, едва терпимой. Дышать становилось всё труднее. Кирилл подхватил оседающее тело и помог лечь.

– Влад! – мальчишка понимал, что его создатель ранен смертельно, понимал, что у лекаря не осталось ни капли сил, но продолжал молиться и с надеждой смотреть, как Седой зажимает раны трясущимися руками и вливает свою жизнь.

Лицо Егора сморщилось:

– Ублюдок! Щит надо было ставить перед собой! Мудак, тупорылый!

Блондинчик кричал много гадостей пока не сорвал голос. Олег его уже не слышал. Охотник находился в тёплом забытьи и думал. Вокруг не было ничего. Только тьма и его сознание. Он пытался двигаться, щупать всё вокруг, услышать звук, запах, ощутить тепло или холод, разглядеть хотя бы фосфены, но без тела и без мира вокруг это невозможно. Олег мысленно хмыкнул. И тут ему в голову пришла мысль: «Что является носителем сознания сейчас, если тела уже нет?»

Глава 13.

Кот сидел на крыше дома, где жил хозяин и, проводив машину с ведьмаками взглядом, принялся вылизывать шёрстку. Фамильяру нравились эти простые действия. Он так чувствовал свою причастность к миру хозяина, хотя прекрасно понимал, что создан из эмоций Олега, а не плоти. Возможно, если бы ведьмак выдумал друга в виде летающего камня, то всё было бы иначе. Кот с каждым днём сильнее менялся, гармония оболочки и сознания усиливалась. Бывший бесплотный дух отдалялся от своего прошлого, но приобретал новые формы памяти, переставал быть статичным сгустком энергии.

Сегодня солнце впервые смогло нагреть чёрную шёрстку. Коту настолько понравилось ощущение тепла, что он замер, вытянув шею, и пытался наслаждаться. Шевеление скверны вокруг раздражало сильнее обычного. Кот задумался: он раньше никогда не ощущал упорядоченности в мерзости на таком высоком уровне, а сегодня две трети паразитов в своих хаотичных метаниях чаще обычного совершали движения в одну и ту же сторону. Это выглядело жутко, словно несуществующий ветер сумеречного мира дул в одном направлении и трепал обрывки поражённых душ. Коту было жаль, что он не был сейчас рядом с хозяином, но разобраться в необычном поведении паразитов казалось важнее. А главное, Кот был уверен, что всегда может переместиться к Олегу почти мгновенно.

Под чёрной шерстью прошла дрожь. Кот с тоской просмотрел вслед уехавшему хозяину, туда же тянулась Скверна множеством щупалец. Светлый, яркий день терял краски и выцветал на глазах. Фамильяр прислушался к тихому, на грани восприятия, гудению. Это был не звук, а направленное от множества источников побуждение, но иначе воспринимать в обличие животного он уже не умел. Инертное существо, состоящее из множества негативных эмоций и грязных желаний, объединившее незнакомых людей паутиной из своей плоти, чувствовало боль и толкало себя и своих носителей к тому, кто её причинил.

Кот неуверенно сделал несколько шажков и снова остановился. Звук не менялся, возникнув, продолжался с одинаковой силой, на одной частоте. Фамильяр ощутил желание броситься к источнику и разорвать в клочья, но не было единого центра: свербящее в сознании «гудение» исходило от множества сгустков, и фокусировалось в одной точке, покидающей город.