Криабал. Апофеоз

– Повинуюсь, мой Властелин, – склонился приспешник, едва не касаясь пола длинными резцами. – А на какую именно благотворительность жертвовать вырученные деньги?

– Вам в карман, лорд Гвыфнюр. Вы же сирота, кажется?..

Передав этому приспешнику картину, лорд Бельзедор так же стремительно разобрался с еще несколькими мелкими делами. Распорядился натравить виверн и хищных ящеров на Миртанию – небольшую страну по соседству с Империей Зла. Приказал устроить дождь из кальмаров в нескольких случайно выбранных королевствах. А приспешнику в белоснежном смокинге приказал отправиться в империю Грандпайр и массово осквернить там лестницы и лифты.

– А теперь перейдем к более важным вопросам, – поднялся с трона Бельзедор. – Господин управляющий, вы что-то хотели мне сказать?

– О да, Властелин, – преподнес ему странный черный предмет управляющий. – Спешу обрадовать – вас снова признали лучшим злодеем года! В сто сорок первый раз!

– О, как это лестно! – торжествующе ухмыльнулся Бельзедор. – Передайте членам жюри мою признательность и выпустите из темниц их родных.

Прихвостни восхищенно захлопали. Темный Властелин раскланялся на все четыре стороны, грохнул об пол черным посохом, откашлялся…

– Постойте, Властелин! – воскликнул управляющий. – Вы забыли надеть плащ! Нельзя выступать без плаща!

– Ох ты, – спохватился Бельзедор. – Благодарю вас, господин управляющий. Я чуть было не осрамился.

Действительно, старый его плащ был уничтожен в битве с Антикатисто. А настоящий злодейский плащ – это очень важно. Он должен красиво развеваться. Должен внушать ужас. Должен быть мягким, но вместе с тем прочным.

И черным. Радикальный черный цвет. Это очень важно. Черные плащи – одно из главных изделий текстильной промышленности. Плох тот портной Империи Зла, что не умеет шить такие.

Бельзедору поднесли самый лучший. Он запахнулся в него, снова откашлялся и принялся… петь. Зал наполнился как будто раскатами грома – гулкий, зычный голос Темного Властелина разносился так далеко, что вороны взлетели с крыш. Управляющий аккомпанировал ему на огромном черном органе, которого вроде бы еще только что в зале не было, а теперь вот появился откуда-то.

Я во мраке ночи насылаю кошмары!

Легионы злодеев повсюду я шлю!

Не получит пощады ни юный, ни старый!

Причинять людям горе я очень люблю!

Ненавижу всей душой я эльфов и людей,

Уничтожить их хочу, очистить мир скорей!

Пусть он будет гол и пустынен,

Пусть проклинают все мое имя!

Взвейся, нечисть, что мне подвластна,

Смерть всех настигнет, и это прекрасно!

Гремит война, планету потрясая,

Зловещий мрак окутал города!

Герои тщетно этот мир спасают,

Я буду сеять ужасы всегда!

Прихвостни раскачивались в такт, притопывали, щелкали зубами и хором подпевали:

Он могуч, велик, прекрасен,

Злобен и непобедим,

Он всегда от крови красен,

Наш любимый Властелин!

– Что происходит? – растерянно спросила Имрата.

– Тс-с!.. – шикнул на нее Дрекозиус.

Но было уже поздно. Несколько прихвостней придвинулись к искателям Криабала и с явной угрозой пропели:

Трепещи, дрожи и слушай,

Бельзедор уже идет!

Плоть пожрет, поглотит души

И на части всех порвет!

Управляющий в последний раз опустил руки на клавиши. Орган издал последний зловещий звук – и Бельзедор громогласно расхохотался. Смех Темного Властелина наполнил тронный зал, выплеснулся наружу, разнесся над всем Бриарогеном. Прихвостни бешено захлопали, заулюлюкали, преданно взирая на Бельзедора.

– Я даже не знаю, что сказать, – безучастно произнесла Джиданна. – Что это было?

– Всего лишь злодейская песня нашего Властелина, – произнес управляющий, каким-то образом оказавшийся у нее за спиной. – Он сочинил ее сегодня утром.

– И часто он их… сочиняет?

– Регулярно. Наш Властелин постоянно в творческом поиске.

– А зачем это вообще?

– Как это зачем?! – поразился управляющий. – Если ты злодей – необходимо время от времени исполнять злодейские песни. Это очень важно.

– А если тролль на ухо наступил? – полюбопытствовала волшебница. – Если петь не умеешь?

– Боюсь, в таком случае вам никогда не стать подлинным злодеем, – покачал головой управляющий. – Вульгарные злодейства вы творить сможете, конечно, но в них не будет стиля. Не будет души. Это уровень обычных мелких прихвостней, но никак не приспешников. И уж тем более не Темного Властелина.

Объяснив это, управляющий предложил искателям Криабала предстать перед Бельзедором. Точнее, их подтолкнули к трону пять огров со зверскими рожами. Заминка возникла только с Имратой, которая оказалась сильнее, поэтому ее огр просто вежливо попросил девушку не создавать проблем.

Усевшийся обратно на трон Бельзедор смерил их пристальным взглядом. Трясущийся от мелкой злобы Плацента притаился за широкой спиной Мектига, туда же отступила Джиданна, а где-то еще дальше пытался спрятать свои телеса Дрекозиус. Имрата, которая все еще дискутировала со своим огром, немного приотстала, так что в итоге Бельзедор оказался один на один с Мектигом.

Дармаг выдержал его взгляд без труда. Могучий хирдманн не умел бояться врага, облеченного в плоть, и смотрел на Темного Властелина без тени страха, с одной только холодной яростью.

Бельзедор. Мектиг ненавидел Бельзедора.

Рядом с троном возник управляющий. Темный Властелин повернулся к нему и дружелюбно попросил:

– Господин управляющий, представьте мне моих гостей, пока их головы еще не отделены от тел.

– Прекрасный набор, Властелин, – любезно ответил управляющий. – Отличная слаженная команда героев, от души рекомендую. Вот это, извольте видеть, Мектиг Свирепый. Тридцать семь лет. Дармаг, родом из Свитьодинара, когда-то был первым бойцом тинглида. Покинул дом после убийства ярла Солетунга, с тех пор ведет жизнь охотника за головами. Берсерк, одержим духом лемминга. Беспощаден к врагам, но беззаветно предан друзьям, предельно неразговорчив. Севигист с уклоном к Энзирису. Любимое оружие – боевая секира. Одна Сущность – Самозатачивающийся Клинок.

Мектиг никак не прокомментировал данную ему характеристику. Только на лице его мелькнуло беспокойство – он удивился, что в Империи Зла так много о нем известно.

– А это, с вашего позволения, Плацента, – продолжил представлять искателей Криабала управляющий. – Тридцать шесть лет. Полугоблин, родом из Эрдезии, профессиональный вор. Сын вора-гоблина и опустившейся шлюхи, вырос на улице. Щипач и домушник, немного подвержен клептомании. Жаден, коварен, подл, жесток, страдает копролалией. Эготеист. Любимое оружие – парные кинжалы или аналогичные короткие клинки. Одна Сущность – Бранный Полиглот.

– На кир иди, ыррыть материа! – огрызнулся Плацента, выглядывая из-за Мектига.

– Мэтресс Джиданна Спецеял, – представил волшебницу управляющий. – Тридцать четыре года. Человек стандартного типа, родом из Эрдезии. Окончила Клеверный Ансамбль, институт Унионис, факультет великодушия. Лиценциат. Фамиллиар – императорская белка. Считает себя неудачницей, инертна и ленива, страдает эмоциональной глухотой. Ктототамка. Любимые заклинания – Слияние Сознаний, Огненное Дыхание, Исцеляющий Зверь, Дублирование, Царь Зверей. Одна Сущность – Зеленое Яблоко.

– Худшая Сущность из тех, что были в Дарохранилище, – равнодушно произнесла Джиданна, сотворив себе яблоко.

– Отец Дрекозиус, урожденный Магет Риарико, – указал на жреца управляющий. – Сорок семь лет. Человек стандартного типа, родом из Грандпайра. Жрец Космодана, закончил духовную семинарию в городе Ридолено. Тридцати лет от роду переехал в город Пайнк, что в Эрдезии, где вскоре получил должность видама при епископе Суйме. На протяжении последних семнадцати лет разыскивает Криабалы. Очень умен, красноречив, корыстен, лицемерен. Набожность отсутствует, хотя все же севигист. Две Сущности – Спящий Человек и неизвестного наименования.

Дрекозиус издал чуть слышный вздох. Он сразу понял, конечно, что это за Сущность у него неизвестного наименования – способность видеть во сне Криабалы. Но он и понятия не имел, что это, оказывается, Сущность… хотя стоило бы догадаться.

Интересно, откуда об этом знает управляющий Бельзедора? Откуда он вообще так много о них знает? Даже его дожреческое имя, которое Дрекозиус грешным делом уже сам с трудом припоминал.

Их не допрашивали, не пытали, не психозрительствовали… хотя это можно сделать и незаметно, ладно.

– И юная титанида Имрата Аэтернида, дочь некоронованного царя титанов…

– Про нее не нужно, – перебил Бельзедор. – Благодарю вас, господин управляющий. Что же до вас пятерых… вы голодны, надеюсь?

– Нас ни разу не кормили, – сухо произнесла Джиданна. – Мы ели только мои яблоки.

– Они вкусные? – осведомился Бельзедор.

– Нет, очень кислые.

– Рад это слышать. Я очень старался, чтобы вам не понравилось.

– Мерзавец!.. – шагнула вперед Имрата. – Ты смеешь…

Бельзедор вскинул ладонь, и титанида словно врезалась в невидимую стену. От Темного Властелина изошла цепенящая волна – мысли сразу притихли, движения стали вялыми.

– Обсудим наши разногласия позже, – сказал Бельзедор. – Сейчас я приглашаю вас разделить со мной обед.

– Это огромная честь для всех нас, – елейным голоском произнес Дрекозиус. – Но будет ли мне позволено спросить, есть ли у нас выбор?

– Разумеется. Вы можете пойти на обед, а можете вернуться в темницу.

– А там нас покормят?! – подал голос Плацента.

– Нет.

– Ярыть, придется идти с тобой… а в сортир сначала можно? Я срать хочу.

Обед у Темного Властелина – опыт, которым мало кто может похвастаться. Ни Мектиг, ни Плацента, ни Джиданна, ни Дрекозиус никогда не думали, что однажды им доведется посидеть за этим столом, среди злых волшебников, великих преступников, нечистых тварей, беглых тиранов и прочих приспешников лорда Бельзедора. Дрекозиус заметил тех, кого уже видел в вещих снах – лорда Тысячезуба, леди Муррр Чи, лорда Золотую Бороду… и только леди Хионы по понятным причинам не было.

Имрата ни о чем подобном не думала и подавно. Проведя в глыбе колдовского льда несколько тысячелетий, она до недавнего времени знать не знала ни о каком Темном Властелине. Ее родной Парифат был совершенно иным местом, абсолютно не похожим на Парифат нынешний.

Во главе стола восседал, понятное дело, сам лорд Бельзедор. По левую и правую руки – две его жены, похищенные принцессы из великих империй. За спиной господина замер бессменный управляющий. На коленях Темный Властелин держал важного белого кота. А большую часть остальных мест занимали бессчетные приспешники.

Искателей Криабала разместили в самом дальнем конце, и чувствовали они себя не в своей тарелке. Рядом сидели еще два каких-то типа – явно не приспешники, тоже какие-то гости или пленники.

Тут это почти одно и то же.

– Танзен, – коротко представился один из них. – Магистр Метаморфозиса.

– Джиданна Спецеял, лиценциат Униониса, – кивнула Джиданна, кормя свою белку серебряными монетами. Ей подали их целую горсть, на отдельной тарелочке. – Вы из Кустодиана?

– Что меня выдало? – пристально посмотрел Танзен.

– Взгляд… выражение лица… что-то в ауре… не знаю, – неопределенно пожала плечами волшебница. – Просто когда я вас увидела, то сразу подумала – агент Кустодиана.

– Вы очень наблюдательны, мэтресс. Я видел вас там… в зале… когда наш хозяин сражался с Антикатисто.

– А я вас там не заметила. Хотя я не вглядывалась.

– Я выглядел иначе.

– Ну да, Метаморфозис же…

С другой стороны отец Дрекозиус расспрашивал брата Массено. Он, разумеется, сразу узнал солнечного монаха по багровой рясе, и теперь осторожно выяснял, что тот здесь делает. Солнцегляд отвечал любезно, но уклончиво, не слишком распространяясь о своей миссии, и уж подавно не упоминая о пайцзе нунция.

Имрата сидела кислая, как лимон. Она неотрывно таращилась на Бельзедора – а тот словно ничего и не замечал. За обедом Темный Властелин был весел и дружелюбен, шутил с женами и приспешниками, да и вообще больше походил на главу большого счастливого семейства, чем на грозу всего Парифата.

Подали первое. Кристальной чистоты черепаховый суп. По обе стороны от блюда лежали приборы – три разного размера ложки, столько же вилок, два ножа и тонкая серебряная заковырка. Джиданна слышала, что ею положено есть моллюсков, но их пока на столе не появилось.

Плацента ел суп с видом ценителя. У него почему-то была только одна ложка, остальные приборы куда-то пропали.

– Хм-м… – с видом ценителя произнес он, почмокав. – Какой необычный сорт говна…

Сделав еще несколько глотков и сожрав все мясо, он вылил бульон во флягу, тут же свернув воронку из листа бумаги. Откуда он взял флягу и бумагу – знал только сам Плацента.

– А бульон у тебя там не протухнет? – спросила Джиданна.

– Ничего. Настоится.

– И ты будешь это есть?

– Ты совсем дура, что ли, Джи-Джи? – сплюнул на пол Плацента. – Это фляга. Из нее пьют.

– А. Ясно, – вернулась к супу Джиданна.

Суп нравился ей больше, чем Плацента. Он оказался и в самом деле вкусным. На редкость даже вкусным. За обе щеки его уплетали почти все.

Нос воротил только монах с повязкой на глазах, но он солнцегляд. Солнцегляды всю жизнь блюдут строжайший пост, об этом Джиданна где-то слышала.

– Превосходно, – рек Бельзедор своим особым голосом, который разносился гулким эхом. – Мои комплименты повару. Но, кажется, мой суп отравлен… и недосолен.

В гробовом молчании он тряхнул солонкой над тарелкой, потом поднес ее к глазам и молвил:

– Соль тоже отравлена.

Бельзедор спокойно продолжил есть, а приспешники спрятали глаза, склонившись над тарелками. Один из них, крохотный лысый старичок в пенсне, рассеянно царапал свой бокал бриллиантовым кольцом.

– Мэтр, пожалуйста… – поморщился Бельзедор. – Мне эти фужеры на свадьбу подарили.

– Простите, Властелин, – ответил приспешник, продолжая царапать.

Подали второе. Тушеное говяжье рагу с молодым картофелем и черносливом. Его Плацента уже никуда не засовывал – просто смолотил и завертел носом в поисках добавки. Его ложка бесследно исчезла, и вместо нее он украл у Мектига вилку. Дармаг все равно пользовался только одним прибором, и не очень умело.

Потом принесли десерт – воздушную халву и фрукты. Полуобнаженные горничные разлили чай, управляющий заиграл на зловещем черном органе, который каким-то образом переместился из тронного зала в столовую.

Искателям Криабала раздали анкетки, чтобы они описали свои впечатления от темницы Цитадели Зла. Там было полтора десятка пунктов – питание, освещенность, жестокость тюремщиков, безнадежность, взламываемость, голодные муки и тому подобное. Дрекозиус любезно проставил везде низший балл, и только графа «пытки» получила оценку «удовлетворительно». Пытать их не пытали – скорее всего, просто не успели.

Остальные искатели анкет заполнять не стали. Полуграмотный Мектиг толком и не понял, что это такое, Плацента фыркнул, скомкал свою и бросил на пол, а Джиданна удостоила ее одним лишь взглядом и продолжила есть халву. Она обожала сладости.

– А как тебя зовут? – подергали ее за подол.

Волшебница повернулась и безразлично уставилась на девочку и мальчика лет шести-семи. Детей Джиданна терпеть не могла и каких-то других просто отогнала бы.

Но эти дети – не просто дети. Это дети лорда Бельзедора. Они тоже сидели за столом, со своими матерями, но им быстро прискучило, и они принялись путешествовать вокруг него, общаясь с приспешниками и отцовским котом. Тот с важным видом ел розовую мышь.

А потом дело дошло до гостей-пленников. И особенно детей Бельзедора заинтересовала Джиданна, потому что у нее была белка. Они зачарованно смотрели, как зверек точит монеты. Грызет серебро, как ореховые скорлупки.

– А она умеет плясать и петь? – спросила девочка.

– Умеет, – неохотно ответила Джиданна. – Но не любит.

– Почему?

– Просто.

– А имя у нее есть?

– Нету.

– Почему?

– А зачем оно ей?

– Ну а как ты к ней обращаешься?

– Никак. Она фамиллиар.

– Милые детушки, а как зовут вас самих? – влез в разговор Дрекозиус. – Скажите нам с тетушкой Джиданной, сделайте такую милость.

– Одезит, – сказал мальчик.

– Дарина, – сказала девочка.

– Ах, какие чудесные имена! – расплылся в улыбке жрец. – Сразу видно, что вы замечательные дети. А кто ваши папочка и мамочка?

– Ты что тут к нам подлизываешься, жирный? – хмыкнул мальчик. Он выглядел постарше девочки. – Сам прекрасно знаешь, чьи мы дети. Я ему скажу, он тебя паргоронскими псами затравит.

Дрекозиус осекся и втянул голову в плечи. Маленький Одезит снова хмыкнул, с явным удовольствием стукнул жреца кулаком в плечо и убежал играть с сестрой.

– Какие испорченные отроки… – пробормотал Дрекозиус.

– Те еще бррык азурата, – скрипнул зубами Плацента. – Особенно девчонка. Она сгоблинила мои кукри, марах товиалли-товаэлли! Видели, видели?! Они у нее на поясе висят!

– Стихни, – произнес свое первое за день слово Мектиг. – У твоей белки правда нет имени?

Фраза была необычно длинной для дармага, и Джиданна взглянула на него с удивлением.

– Нету, – помедлив, ответила она. – Некоторые дают имена своим фамиллиарам, а многие создают их из ручных животных, у которых имя было и до возвышения… но вообще это не общепринято. Фамиллиар – автономная часть меня самой и одновременно колдовской инструмент. Как дополнительная рука на четырех лапках. Или волшебный жезл, покрытый шерстью. Ты же не даешь имен своим частям тела или оружию… хотя ладно, с оружием плохой пример.

Мектиг угрюмо засопел. У него снова отобрали оружие, а без топора на поясе он чувствовал себя почти голым. Без верной… секиры, которой он действительно так и не дал имени. Просто не успел придумать.

Мектиг угрюмо засопел. Джиданна кисло скривилась. Плацента злобно ругнулся. И глядя на это царство уныния, Дрекозиус тяжко вздохнул.

– Дети мои, не сочтите за укор, не примите в обиду, но отчего вы всегда так мрачны и угрюмы? – горестно вопросил он. – Не помню, чтобы хоть раз я видел на лице кого-то из вас самую обычную улыбку. Почему вы никогда не улыбаетесь?

– Улыбаться только тем людям, которым ты действительно рад – хорошая профилактика лицемерия и мимических морщин, – ответила Джиданна.

– Но ты же вообще никогда не улыбаешься, – фыркнул Плацента.

– Потому что среди вас нет людей, которым я действительно рада.

– Что, даже я?

– Даже… – Джиданна осеклась, сообразив, кто ее спрашивает.

Лорд Бельзедор. Темный Властелин подошел сзади и с живым интересом рассматривал искателей Криабала. Те притихли, не зная, чего от него ждать.

– Мое почтение, лорд Бельзедор, – слащаво улыбнулся Дрекозиус. – Примите, кстати, мое искреннее восхищение вашим полотном. Я и подумать не смел, что вы увлекаетесь живописью.

– Всегда нужно оставлять немного времени для хобби, – кивнул жрецу Темный Властелин. – Где мы окажемся, если из нашей жизни исчезнет искусство?

– О, безусловно, безусловно!.. – рассмеялся Дрекозиус, ощупывая Бельзедора колючим взглядом. – Так приятно видеть человека, открытого для творческих веяний!

– Человека?.. – чуть склонил голову Бельзедор. – Ну что ж. Надеюсь, вы сыты, потому что обед закончен, и нам с вами предстоит беседа. Со всеми семерыми.

Глава 6

Лахджа вышла через главный вход. Он всегда стоял нараспашку, потому что створы ворот не сумел бы сдвинуть и великан. Сколько в них, метров десять?.. двенадцать?.. Хальтрекарок ростом с обычного человека, но специально сотворил себе громадную дверь, чтобы иметь возможность войти со всем своим величием.

Господи, какой же он самодовольный позёр. Лахджа искренне поражалась его чувству собственной важности. Никто в мире, наверное, не мнит о себе так много, как ее муж и повелитель. Хотя кем бы он был, не получи отцовского наследства? Да никем!

Не так уж давно Лахджа стала супругой демолорда. Не так уж давно поселилась в его дворце. И уж совсем недавно стала демоном… впрочем, об этом она особо не жалела.

Быть демоном оказалось весело.

Когда-то Лахджа была человеком. Хальтрекарок похитил ее из родного мира… шесть лет минуло с тех пор. Большинство похищенных этим похотливым демолордом остаются самими собой, обретая лишь вечную молодость, но ей удалось продвинуться дальше. Она сумела заслужить доверие своего мужа и повелителя.

Стать избранной. Пройти перерождение в чреве Матери Демонов. Обрести парочку очень мощных Ме. И занять место среди высшей знати Паргорона.

Не на самом верху, конечно. На самом верху демолорды. Мажоритарные акционеры Банка Душ, контролирующие пятьдесят один процент общего капитала.

А у Лахджи этих самых процентов ровно нисколько. Нет у нее счета в Банке Душ – она, как и остальные жены, приписана к счету Хальтрекарока. Совместное владение… хотя пользоваться она им может только как кредитной картой. Купить в Паргороне можно что угодно, а вот творить с его помощью чудеса – это нет. Такого Хальтрекарок своим женам не позволяет.

Всего в Паргороне пять сословий. Выше всех демолорды, их двадцать семь, ниже всех простодемоны, их сотни миллионов. Мелкие тварьки без особых способностей. Слуги, крестьяне и чернорабочие. Те же храки, харгаллы и Безликие. От смертных отличаются только тем, что не стареют.

Второе сословие – мещане. Средний класс, чиновники и военные. Храпоиды, развраги, чрепокожие, вехоты, а также зажиточные простодемоны. В Паргороне система кастово-видовая, но социальные лифты все-таки имеются, подняться повыше возможно.

Третье сословие – аристократы. Шесть высших демонических народов – гохерримы, гхьетшедарии, ларитры, кэ-миало, бушуки и кульминаты. Кроме того, к аристократам причисляются полукровки-вайли, первородные дети Мазекресс и те немногие из мещан, кому удалось добиться высоких постов.

А четвертое сословие – титулованные аристократы. Их где-то сотни полторы. Бароны гхьетшедариев, банкиры бушуков, вексилларии гохерримов, Дамы ларитр и Великие Умы кэ-миало. Они подчиняются только демолордам и по силе уступают тоже только демолордам.

Официально Лахджа ни к какому сословию не принадлежит. Но жены-демоны демолордов приравнены к аристократам. А любимые жены – к титулованным аристократам. Могуществом Лахджа примерно им и соответствует – баронам и вексиллариям.

Может, все-таки немного слабее.

И опыта у нее, конечно, тоже гораздо меньше.

Но он постепенно копится. Хальтрекарок то и дело гоняет ее по каким-то поручениям. Заставляет делать все то, что нельзя поручить мелкой прислуге, но при этом лень самому.

Однажды она две недели провела в океане, спасаясь от упорной группы демоноборцев. Попутно помогла одному морскому народцу и потопила пиратский корабль. Потом целый месяц болталась в Мертвой Земле, прислуживая личу, заключившему сделку с Хальтрекароком. И еще как-то раз три недели проработала уборщицей в чертоге бога смерти.

А вспомнить ту ее охоту на двурога!..

Вот и он, кстати. Легок на помине. Лахджа вошла в лабиринт и встретилась взглядом с чудищем, похожим на двурогого коня. Злобного, плотоядного, очень агрессивного коня.

Паргоронский антипод единорога.

– Иди сюда, мой хороший!.. – протянула кусок колбасы Лахджа. – Ну иди!.. Иди ко мне!..

Двурог пристально посмотрел на колбасу. Фыркнул, выдохнув облако раскаленного пара. А потом резко развернулся и бросился наутек.

– Я что, все еще недостаточно хороша для тебя?! – завопила Лахджа, потрясая колбасой. – Ну погоди у меня!

В лабиринт демоница явилась, чтобы поискать улик. Она собиралась выяснить все об этих ворах, и начать решила с места, где те участвовали в крысиных бегах.

Знаменитого на весь Паргорон лабиринта Хальтрекарока.

Сейчас тут относительно безопасно. Сегодняшнее представление закончено, да и с лабиринтом оно связано не было. Постоянные обитатели остались на своих местах, но среди них нет способных навредить Лахдже.

Она взяла из архива кэ-миало воспоминание о тех крысиных бегах. Теперь оно крутилось у нее в голове, заново представало перед глазами. Все шоу Хальтрекарока запоминаются летающими мозгами досконально, в мельчайших деталях и подробностях. Сейчас Лахджа шагала как бы рядом с теми ворами – видела, как они избегают ловушек, как сражаются с чудищами.

Не было бы ничего сложного и в том, чтобы просто узнать, где они сейчас… если бы Лахджа знала их имена. Зная имя и хоть какую-то дополнительную информацию, можно отыскать кого угодно. Но если имен нет… все очень резко усложняется. А Хальтрекарок никогда не утруждал себя анкетированием жертв.