Злые времена. Книга первая

– И долго дурковать будем?

Камера демонстративно отвернулась, но дверь открылась. Сразу за ней начиналась узкая лестница, круто уходящая вниз. Серые стены с висящими через равные промежутки светильниками, белоснежные ступени без единой пылинки, серый потолок с тянущимися по нему толстыми жгутами кабелей. И лезущий в ноздри едкий медицинский запах, тот самый, который живет в больницах и который ни с чем не спутаешь. Брат шагнул вниз первым, я следом.

Спустились до небольшой квадратной площадки, с которой начинался широкий коридор с низким потолком. Таким низким, что брат шел, втянув голову в плечи, да и мне было неуютно. Ни одной двери, ни одного ответвления. Коридор постепенно поворачивал вправо и ощутимо шел вниз. В лицо тянуло прохладным сухим воздухом, низко гудел где-то трансформатор. Еще одна лестница вниз, на этот раз с гулкими металлическими ступенями, ребристыми и зачем-то выкрашенными в защитный цвет. От кого здесь маскироваться? Лестница вывела нас в ….ну, наверное, это можно назвать холлом, хотя меня упорно преследовала песенка из мультфильма про Алладина. Потому что глазам нашим открылась большая пещера с высоким сводчатым потолком. У правой стены ровными штабелями составлены какие-то большие деревянные продолговатые ящики. В левой стене зиял высокий арочный проход, забранный мощной частой решеткой. Прямо перед нами такой же арочный проход был перекрыт стеной из бетонных блоков. В самом центре стены располагалась стальная дверь с небольшим окошком, справа от нее пост охраны из двух бойцов и старлея.

– Старший лейтенант Марков. Здравия желаю, товарищ майор!

– Вольно, Марков – брат первым протянул руку – Как тут у вас?

– Да как тут может быть… – Марков махнул рукой, но, опомнившись, глянул на Леху опасливо – не прилетит ли за вольность?

– Ладно, открывай давай, времени мало – Леха решил не замечать его промаха.

Один из бойцов, все это время стоявших по стойке «смирно», снял с пояса связку ключей, погромыхал ими, выбрал нужный и залязгал замками.

– Экая у вас тут архаика. Наверху электронные замки давно, а вы тут по старинке…

– Дурень ты – Леха беззлобно рассмеялся – когда электричество в проводах закончится, а такое может случиться, как те замки будут работать? А тут все просто и надежно. Там еще и щеколда изнутри имеется.

Дверь открылась, я шагнул внутрь… и обомлел. Мы попали в самый настоящий детский развлекательный центр. Скалодром, батуты, десяток столов с разными играми, все вокруг уставлено разнообразной зеленью, стены расписаны изображениями популярных киногероев, в дальнем углу видна дверь с надписью «бассейн». Вот только никого здесь не было, и безжизненные яркие краски ощутимо давили на психику. Я поежился неуютно, и брат заторопился, бубня что-то себе под нос. Мы остановились перед красочной дверью, рядом с которой висела табличка «Медблок». Брат нажал кнопку звонка, и с той стороны послышались легкие шаги, лязгнул замок и дверь открылась.

На пороге стояла миловидная медсестра в приятно облегающем аппетитную фигурку костюме. Узнав брата, она улыбнулась и поздоровалась сразу с обоими:

– Здравствуйте. К Мишке?

– Здравствуйте, Марина – брат улыбнулся в ответ – К Мишке. Как они? – Леха имел ввиду и Мишку, и Танюху.

– Мальчик в той же поре, а вот Таня… Таня впала в депрессию. Я ее понимаю, тяжело видеть своего ребенка таким – Марина вздохнула. – Ой, что я вас держу… Наденьте бахилы и халаты, они вот здесь…

Небольшая уютная комната, на стене телевизор, две кровати, какие-то приборы между ними. На одной из кроватей сидел Мишка. Сидел, раскачивался и тихонько подвывал. Танюха лежала на соседней и молча смотрела на сына. Увидев нас, она села и вдруг расплакалась горько, навзрыд. Мишка перестал выть и раскачиваться, застыл, все так же глядя в точку перед собой.

– Танюх, а чего это он? Так уже было? Он реагирует? – я осторожно подошел к Мишкиной кровати и присел на корточки, заглядывая мальчишке в лицо.

– Было – Танька всхлипнула – он на мой плач всегда реагирует…

– А на смех?

– Я не знаю… я здесь не могу смеяться, совсем. Сань, если бы ты их видел… – она вновь разрыдалась. Мишка снова начал раскачиваться, на глазах его вдруг появились слезы. Запищал какой-то датчик, и через полминуты в комнату влетел врач, худой нервный мужик лет тридцати с небольшим, а за ним следом та самая Марина.

Доктор подскочил к Мишке, впился взглядом в его лицо, затем посмотрел на Танюху:

– Таня, что… нет, как?

Нас он словно бы и не заметил. Марина колдовала что-то над приборами, Мишка снова завыл…

– Мы говорили, и я расплакалась…. Мне вдруг стало так горько, такая боль накатила, и я не сдержалась… А Мишка вдруг перестал качаться и… и тоже заплакал. Он ведь выздоровеет, да? – в ее голосе звучала такая надежда, что доктор смутился. Но Танюха не отступала:

– Раньше ведь такого не было, правда? А теперь вот – она показала на сына – он плачет. Он реагирует! – ее глаза светились счастьем – Это ведь значит, что ему лучше, да?

Доктор, наконец, увидел нас:

– Здравствуйте, Алексей Валерьевич. Здравствуйте… – он вопросительно посмотрел на меня.

– Александр – поспешил я отрекомендоваться – тоже Валерьевич.

– Смирнов. Александр Сергеевич. Марина, что с показателями?

Марина, отойдя от приборов, неуверенно протянула доктору распечатку:

– Что-то странное… мощный выброс адреналина, словно мальчик испугался чего-то. Резкое увеличение сердечного ритма, участилось дыхание, но все это очень кратковременно. Сейчас все как обычно.

Доктор в задумчивости почесал кончик носа:

– Странно… эта его реакция на появление посторонних или на эмоциональный всплеск матери?

Доктор двинулся на выход, погруженный в свои размышления.

– Саш – брат окликнул его, когда он был уже на пороге.

– А? – доктор обернулся.

– Что думаешь, какие перспективы? – кивок в сторону Мишки.

Доктор молча пожал плечами и вышел. Марина направилась следом за ним, но остановилась возле брата:

– Знаете… странности начинают происходить. Вот вроде этой. У всех детей. Они словно бы связаны между собой. Я не удивлюсь, если сейчас еще кто-то проявит эмоцию…

Прерывая ее слова, в кармане ее костюма зазвенел зуммер.

– Вот об этом я и говорила – она рванулась из комнаты. Леха следом, я за ним.

Через две комнаты от Мишкиной уже стоял Александр Сергеевич. На кровати в позе лотоса сидела девчушка лет семи, с резкими восточными чертами лица. Перед ней на коленях стояла молодая восточная женщина, с черными как смоль волосами до пояса и симпатичным скуластым лицом. По щекам девочки протянулись две блестящие дорожки от слез.

Женщина шептала негромко, но истово:

– Великий Тенгри, прошу тебя, помоги, верни мне мою Лейлу, не забирай ее себе. Забери меня, а ее верни, прошу…

– Мда – Леха поскреб в затылке – не ко времени мы с тобой зашли. Марина – он тронул сестричку за локоть – если что-то нужно, вы скажите… оборудование там какое или лекарства…

– Знаете… – ее глаза вдруг осветились какой-то идеей – а можете привезти ноутбук и побольше мелодрам и комедий? Попробуем эмоции раскачать у мам.

– Гениально! – доктор отвлекся от приборов – Гениально, Марина! Попробуем раскачать эмоции и посмотреть, вызовет ли это реакцию. Отлично!

– Когда нужно? – Леха глянул на часы.

– Чем скорее, тем лучше! – доктор азартно расхаживал по комнате.

– Через полтора часа у вас будут все мелодрамы мира – Леха развернулся и устремился к выходу.

– И комедии тоже! – донеслось нам вслед.

Усевшись в машину, брат взялся за телефон.

– Алло, Санчо, здоров. Как живешь?… Силен, бродяга… Слушай, я по делу. Кто у нас интернет-кафе держит? Сиплый? А он вообще кто, чем дышит? Аааа, понял. Кинь мне его номер. Да так, дельце одно есть, ага… Привет от тебя передать? С занесением в грудную клетку? – брат заржал – Ладно, бывай.

Дождавшись, когда телефон пиликнет сигналом сообщения, брат набрал следующий номер.

– Алло, Сиплый?

– Ты кто? – донесся из трубки какой-то странный шуршащий голос.

– Конь в пальто. Слушай сюда, чучело. Через час мне нужна пара самых емких жестких дисков, под завязку забитых хорошими добрыми фильмами.

– Какими, мля, фильмами? Ты кто? – в голосе не промелькнуло даже тени эмоции, будто говорил автомат.

– Через пятьдесят пять минут, Сиплый. И если их не будет, я тебя урою. И всю твою гребаную богадельню разнесу нахрен, уловил?

– Да кто ты, мля? – Сиплый наконец возмутился – И номер мой где взял?

– Бурый дал.

На том конце трубки возникла короткая пауза, затем Сиплый буркнул:

– Какие фильмы-то?

– Добрые! – вызверился брат и нажал отбой.

– Что за Сиплый? Впервые слышу – я прикурил.

– Да хрен какой-то с бугра – брат махнул рукой – Мелкий криминальный элемент. Поехали лучше поедим, пока время есть.

Джип рванулся с места, взревев мотором. Ворота открылись, и мы вырвались на дорогу, пугнув тонированный вкруг «Мерседес». Тот помчался за нами, отчаянно сигналя и мигая фарами. Брат чуть сбавил скорость, и «Мерседес» тут же нас обогнал и пристроился слева, полностью перекрыв встречную полосу. Стекло справа опустилось, открыв нашему взору яростно жестикулировавшего переселенца откуда-то с самых южных окраин нашей большой и очень многонациональной страны.

– Глянь, разоряется – брат заржал – обиделся что ли?

– Так ты ж его чуть с дороги не снес – я хмыкнул.

– Так а чего он такой вальяжный? Я ж еду, понимать должен – брат усмехнулся.

«Мерседес» рванулся вперед и подрезал нас, встав поперек дороги. Наш «Круизер» оттормозился. Я с интересом наблюдал за происходящим. Из «Мерса» выскочил невысокий коренастый мужичок в яркой цветастой рубашке, открыл багажник, достал из него бейсбольную биту и решительно направился к нам. Поскольку наш джип тоже был тонирован вкруговую, видеть наших осклабившихся рож переселенец не мог. Он подошел к водительской двери, держа биту на сгибе руки, остановился. Решительность на его лице сменилось недоумением, затем раздражением. Наконец он подошел к машине вплотную, приложил ладонь козырьком к боковому стеклу и принялся вглядываться в зеркальную поверхность, пытаясь разглядеть хоть что-то внутри. Безуспешно. Дотянуться до лобового стекла он не мог – не хватало роста. Поняв, что мы над ним просто издеваемся, он выругался и размахнулся битой.

– Э, алле! —я вознамерился выскочить из машины, но брат меня удержал.

Возмущенный до глубины души владелец «Мерседеса» со всей силы шарахнул по стеклу! Я сморщился, ожидая услышать хруст проламываемого стекла, но услышал сначала звонкий, а потом глухой стук. Бита отлетела от стекла и угодила точно в лоб своему владельцу. Тот уронил биту и схватился за лоб, зло взвыв от боли. Брат опустил стекло и невозмутимо спросил:

– Ты зачем мою машину бьешь?

– Ты! Ты!… – пострадавший уставил на брата толстый волосатый палец – ты зачем так ездишь? – Подумал и добавил – Как ищщак!

Говорил он почти без акцента.

– Извини – брат обезоруживающе улыбнулся – не хотел тебя напугать.

– Напугать?!! Меня напугать?!! Ты! – на его лбу наливалась большая лиловая шишка, и мы помимо воли заржали.

– Вы надо мной смеетесь?! – он сделал ударение на слове «мной, и непонятно было, чего в его словах больше – изумления или возмущения. – Да вы кто вообще, э?! – от волнения акцент его приобрел анекдотический колорит.

– Не ругайся, пожалуйста – брат снова сделал серьезное лицо – Я ведь извинился.

– Да мине плевать на твои «извинился»! Выходи и говори как мужчина, ты!

– Я извинился? – брат посмотрел на меня.

– Извинился – подтвердил я.

– А он ругается?

– Еще как – я вздохнул.

– Эй, ты выйдешь или нет?

– Подожди, мы разговариваем, что ты такой невежливый? – брат нахмурился.

– Как подожди?! Кого подожди?! Ты выйдешь или ты трус?!

– Тебя ведь Арам зовут?

– Откуда знаешь?

– Ну кто в этом городе не знает Арама – брат широко улыбнулся – Все знают.

Арам озадаченно смотрел на нас, а брат продолжал заливаться соловьем:

– У кого самый вкусный в городе шашлык? У Арама. А чача у кого настоящая виноградная? Опять у Арама. А кто самый гостеприимный? Тоже Арам!

По мере того, как брат говорил, брови Арама расходились, и, наконец, на его лице засияла широкая улыбка.

– Арам, не обижайся, я ведь к тебе спешил на шашлык – брат вышел из машины, и Арам рядом с ним показался совсем маленьким – Не обижаешься?

Брат протянул Араму руку, и тот, оценив диспозицию, решил принять мир. Со всем пылом открытой кавказской души он стиснул братову ладонь и торжественно провозгласил:

– Тогда зачем мы здесь стоим? Поехали кушать шашлык!

– Я угощаю!

Арам возмущенно поднял ладони:

– Как это «я угощаю», когда я угощаю? – еще пару минут назад готовый нас растерзать Арам проявлял чудеса дружелюбия.

– Ну я ж виноват…

– Как мужчина может быть виноват, если он торопится покушать самый вкусный шашлык? Когда мужчина спешит к женщине и за стол, он не может быть виноват! Поехали, я угощаю!

– Но в следующий раз стол с меня…

– Эээээ, поехали! Когда он будет, этот следующий раз? А сейчас будет самый лучший шашлык с самым настоящим вином!

«Мерседес» сорвался с места, мы следом за ним.

– Брат, ты его откуда знаешь?

– Был у нас в разработке, подозревали в торговле золотишком. Оказался чист как слеза. Я как его гордый профиль увидел, так и вспомнил сразу. Нормальный, кстати, мужик, без дураков.

– И ты, его вспомнив, решил шашлыком разжиться? Ну ты жууук – я рассмеялся.

– У него и правда шашлык – пальцы проглотишь.

Шашлык оказался замечательным. Арам составил нам компанию, и все время пока мы ели, рассказывал нам о красотах самой лучшей в мире страны – Армении. Брат, который и там успел побывать, поддакивал с набитым ртом, чем вызвал целую бурю восторгов:

– Леша, ты видел Севан? Нет, ты его видел? Скажи мне, он прекрасен?

– Прекрасен. А еще там на берегу ресторан есть…

– Это моего брата ресторан! Ах как там делают ишхан… ты ел ишхан?

– Это форель? Ел конечно. Очень, очень вкусно!

Арам расплылся в довольной улыбке, но потом погрустнел:

– Здесь не то, Леша. Здесь нет ишхан, здесь нет нормальных баранов, нет хорошей свинины, не сделаешь хороший хоровац…

– Хоровац? – я оторвался от шашлыка.

– Шашлык – Арам махнул рукой… потом просиял:

– Но если вы приедете ко мне в Ереван, я вам приготовлю все самое вкусное, что есть в Армении…

Деньги Арам с нас брать отказался категорически, но на выходе брат тайком сунул несколько купюр в ладонь мальчонке, который помогал старшим братьям и разносил заказы.

От Арама мы прямиком направились к Сиплому – время поджимало, обозначенные братом полтора часа были на исходе. Единственное интернет-кафе в городе находилось в подвале старого спортивного магазина. Зачем сейчас нужно интернет-кафе хоть убей – не пойму. Однако ж работает, не закрывается. Я спросил у брата:

– А для какой такой надобности сейчас интернет-кафе?

– Ну ты даешь! Они ж на ставках зарабатывают и онлайн-играх. Это как казино, только в сети.

– А разве законно?

– Ясное дело, нет. Но кого это останавливало?

– А Бурый?…

– А Бурый – мой напарник под прикрытием, внедрен в криминал уже лет пятнадцать как и курирует торговлю углем. Поэтому авторитет имеет весомый, и Сиплый его боится до тонкого голоса. Бурый как-то раз его жить оставил, и Сиплый об этом помнит.

Сиплый оказался огроменным мужичиной, поболее брата раза в полтора, обо мне и вовсе речи нет. Одет мужик был странно – дорогущие даже с виду спортивные штаны и не менее дорогой клубный пиджак. Когда мы вошли в помещение его интернет-кафе с емким наименованием на вывеске Интернет-кафе «Интернет», он поднялся из-за стола в углу помещения и протопал к нам, держа руки в карманах.

– Тебе фильмы надо? – прошелестел он, глядя на брата.

– Готово? – брат осматривал помещение. Напротив входа вдоль стены стояли столы с мониторами, за столами сидела парочка сумрачных личностей.

– Нет пока. Сначала хотел посмотреть на того, кто так невежливо с людьми разговаривает.

– Посмотрел?

Сиплый хмыкнул. Брат коротко без замаха всадил кулак Сиплому под ребро, от чего тот вдруг позеленел и рухнул на колени, пытаясь сделать хотя бы один маленький вдох. Сидящие перед мониторами персонажи принялись усиленно делать вид, что их здесь вовсе и нет. Брат присел перед Сиплым на корточки, взял его за горло и прорычал, глядя в полные боли и страха глаза:

– У тебя осталось пять минут.

Сиплый смог наконец вдохнуть. Правда, делал он это с громкими болезненными всхлипами, но хотя бы дышал. Отдышавшись, он сунул руку за пазуху, и брат тут же сжал его могучее запястье своей медвежьей лапищей.

– Диски – сдавленно прошипел Сиплый.

– Я сам.

Сиплый убрал руку, и брат быстро его обшарил, выложив на пол два жестких диска и металлическую телескопическую дубинку, которая тут же перекочевала в его карман. Сиплый с явным сожалением проводил дубинку взглядом.

– А чего ж ты передо мной бисер метал, придурок?

Сиплый промолчал, не спеша подниматься с пола.

– Тут все? – брат сунул диски в нос Сиплому.

Молчаливый кивок.

– Язык отнялся что ли? – брат легонько щелкнул громилу по носу.

– Все что нашел – просипел тот.

– Добрые фильмы? Мелодрамы всякие, комедии, да?

– Я не знаю, эти вон – кивок в сторону столов – качали.

– А ты проверь – брат прихлопнул диски к груди Сиплого – пара минут у тебя еще есть.

Сиплый со стоном поднялся и пошел к своему столу. Брат демонстративно засек время. Через три минуты Сиплый протянул брату один диск:

– На втором пурга всякая – и видя, как нехорошо сузились глаза у брата, зачастил – Да я исправлю, ты скажи куда привезти. Через час все будет.

– На проходной ОРСовского гаража оставишь. Скажешь, детям. Ты понял?

– Я понял, понял – с облегчением выдохнул Сиплый.

– Что еще ты туда привезешь?

Сиплый изобразил бурную мыслительную деятельность. То есть засопел и отвел взгляд.

– Ну?!

– Порнухи?

– Какой порнухи, придурок?! – рявкнул брат, и Сиплый снова начал бледнеть – Там дети. Дети, понял, нет?

– П-п-понял – Сиплый от полноты чувств начал заикаться.

– Так что ты им привезешь?

– М-мультики?

– Вооот, уже соображаешь. А что, тут – стук пальцем по диску – разве нет мультиков?

– Ну ты же про кино говорил…

– Тяжело тебе, наверное, живется, а?

– Нормально – прошелестел Сиплый.

– Так что еще ты привезешь детям?

– Игрушки?

– А еще?

Сиплый, понимая, что с каждым неверным ответом его будущие затраты возрастают, спросил:

– Я ведь по-любому не угадаю, да?

– Да – брат злорадно улыбнулся – оэтому еще ты привезешь туда цинк 7.62.

– Детям?! – ужаснулся Сиплый.

– И 5.45.

– У меня нету патронов-то, откуда? Да и зачем? Я ж вот ту вот… интернетом…

– Ты кого лечишь, Сиплый? Я за тебя все знаю. И даже больше, чем ты сам про себя знаешь. По два цинка. Вкурил, нет?

Сиплый молча кивнул.

– Вот и ладушки. Патроны ко мне в гараж завезешь. Знаешь где?

Сиплый снова кивнул.

– Откуда? – брат вынул из кармана дубинку и взмахнул рукой, заставляя ее с металлическим щелчком разложиться. Сиплый затравленно оглянулся, но его дружки окончательно слились с интерьером.

– Так это… Бурый…

– Свободен – брат собрал дубинку и пошел к выходу. Уже на пороге он обернулся и сказал:

– Час времени у тебя.

Глава 4

До гаража ОРСа мы долетели минут за пять, благо езды всего ничего. Спустились по уже знакомой лестнице, надели халаты и бахилы и снова прошли в Мишкину комнату. Танюха ела. Увидев нас, она радостно улыбнулась, отложила ложку и выдала:

– А Мишка поплакал! Представляете? Я плачу и он плачет – она разрыдалась, и Мишка тут же перестал выть и в глазах его блеснули слезы.

Мы стояли и не знали, что делать. То ли утешать, то ли наоборот – огорчить посильнее?

– Танюш, мы тут это… кино привезли вам… – Леха протянул ей жесткий диск.

– Спасибо – Танюха утерла слезы и благодарно улыбнулась.

За спиной раздались легкие шаги, и в комнату мимо брата протиснулась Марина.

– Таня, вы уже покушали?

– Да, Мариночка, спасибо большое.

– Хотите прогуляться, может быть телевизор посмотреть?

– Нет, я лучше тут, с Мишкой…

Марина вздохнула, забрала разнос и вышла, попутно задев Леху тугим бедром. Танюха хихикнула, и брат слегка порозовел и тут же заторопился:

– Ладно, Танюх, мы пойдем, нам в Новокузнецк еще ехать…

– А чего вы там забыли?

– На оптовку, закупаться.

– Ближний свет – Танюха пожала плечами – у нас же своя оптовка есть.

– Так на нашей-то и нет ничего, лапша одна.

– А тебе чего, омаров с лобстерами поди? – Танюха снова хихикнула. Мишка снова перестал раскачиваться и вдруг оскалил зубы в жутковатой улыбке.

– Тань?… А чего это он, а?

– А что там, что? – всполошилась она, вскакивая. Ей Мишкино лицо видно не было. Заглянула через мое плечо и тихо ойкнула, зажав рот ладонью. Потом решительно отодвинула меня в сторону и опустилась перед кроватью сына на колени, принялась гладить его по голове и что-то тихо приговаривать.

– Поехали, брат – я говорил шепотом.

Он молча кивнул, и мы бесшумно выскользнули за дверь. Навстречу нам со всех ног торопился доктор.

– Что там? – выпалил он.

– Не знаю… но, по-моему, он улыбается…

Доктор махнул на нас рукой и вихрем влетел в комнату, попутно говоря в рацию, висевшую на груди:

– Нетипичная реакция, повторяю – нетипичная реакция. Доктор Трубникова, я жду вас в палате номер четырнадцать. Аня, поспеши, пожалуйста…

Могучие покрышки с низким гулом наматывали километры, за окнами мелькали скучные Кузбасские пейзажи – разрезы с огромными шагающими экскаваторами, терриконы и лесопосадки, перемежающиеся заснеженными полями. После обеда солнце скрылось за плотной пеленой тяжелых снеговых туч, и поднялся ветер, разгоняя поземку и ощутимо раскачивая наш джип.

– Да, погодка та еще – брат поморщился, когда очередной порыв ветра мощно боднул машину в борт.

– Да нормальная погода. Нам-то чего? В твоем танке ядерную зиму пережить можно – не очень удачно пошутил я и прибавил звук. Сегодня на Апекс-радио крутили на редкость хорошую музыку: Deep Purple, Queen, Nickel Back, Whitesnake… Прямо сейчас вбивал гвозди в эфир бессмертный Цой: «Солнце мое, взгляни на меня. Моя ладонь превратилась в кулак…»

– Это мы еще посмотрим, брат, можно или не можно. Но пробовать будем. Кстати, что думаешь про Мишку? – брат заговорил, только дослушав одну из любимых песен.

– Не знаю, что думать. Странно это все. С чего вдруг ребятня начала облик человеческий терять? И почему взрослых это не коснулось? Почему Мишка начал на Танькины эмоции реагировать?

– Это ты, брат, еще самого интересного не знаешь – Лёха вздохнул и потянул из кармана сигарету. Закурил, приоткрыв окно и задумчиво глядя на дорогу. Видимость ухудшалась с каждой минутой, ощутимо потемнело, и с неба посыпалась снежная крупа.

– Чего я не знаю?

– Мне доктор шепнул…. В общем, они на днях решили провести небольшой эксперимент. Собрали всех детей в одной комнате: хотели посмотреть, как они станут друг на друга реагировать. Сначала детишки все вдруг замолчали, а потом завыл сначала один, потом другой, третий… Через пять минут они вошли в резонанс, звуковой рисунок поменялся, появилось какое-то подобие мелодии, представляешь? Доктора не дураки, включили видеозапись и принялись наблюдать. И очень быстро заметили, что дети поделились на две примерно равные группы. Одни выли на высоких тонах, другие на низких. Одна девчушка почти достигла инфразвука, и в этот момент один из охранников потерял сознание. Упал, из ушей пошла кровь… В общем, реанимационные мероприятия эффекта не дали. И как только он упал, звук снова разделился на отдельные голоса. Так вот доктор сказал, что у погибшего диагностировали инсульт, хотя до этого человек был абсолютно здоров. Сам понимаешь, проверки у них раз в полгода, и никто не халтурит. По словам доктора, в тот момент, когда охранник потерял сознание, они все испытали чувство необъяснимого ужаса.

– Мда-а-а, удивил. Но в принципе, инфразвук может вызывать такие реакции. Были же какие-то наработки по звуковому оружию, нет?

– Были. Но ты не дослушал. Через какое-то время все повторилось, только на этот раз девчушка выдала ультразвук. Результат… странный. На всех присутствовавших в комнате видеонаблюдения накатила эйфория, счастье. При этом доктор, контролировавший ситуацию в комнате с детьми, просто слышал невероятный визг, но никаких странных ощущений не испытал.

– Погоди, получается, что этот инфразвук или ультразвук не действует на тех, кто рядом, а на видео действует? Так получается?