Право на рассвет

– Не ты один…

– Ясно одно, застряли мы здесь прочно… – пробормотал я, глядя как концы трубы с легким скрипом стали подниматься вверх.

Щелкнув, мост вернулся на место.

Маргарита кивнула на трубу.

– Моя очередь?

Я покачал головой. Разлом имел ширину метров двадцать, не меньше. Может быть, с разбегу мне и удалось бы преодолеть это расстояние. Вот только пробовать не хотелось. А если бы и получилось, что дальше? Как быть с Маргаритой? Ни веревки, ни чего-то подобного у нас не было.

Конечно, все дело в том, что у меня не хватало уверенности. Будь ее побольше, я бы просто-напросто перепрыгнул ров вместе с Марго. Но… Сам бы я еще рискнул… Может быть.

– Может, стоит пойти за Колшем?

– Зачем? Мы же погибли? Так они решат! Да и второй вход должен быть! И как минимум, несколько.

– Еще бы! Ты посмотри наверх, там же сплошные окна!

– Действительно, – полуулыбнулась Маргарита. – Вот только нужно ли нам идти туда!

Я пожал плечами.

– Мы можем спрятаться где-нибудь, а когда придут эти… трупы, пробежать через трубу. И все. Они и моргнуть не успеют.

Марго сморщила нос.

– Представляешь себе, какой там запах!

– Тебя это что, пугает? – удивился я.

– Нет, конечно. Только для тех, кто затеял игру, это второй, по степени вероятности, вариант.

Она помолчала, и кивнула в сторону разлома.

– Первый закончился там, на дне.

– А третий?

– А третий – идти в Унгейл. На месте гулов я бы оценила шансы, как пятьдесят, тридцать, и девятнадцать процентов.

Девушка наклонилась и стала перешнуровывать ботинки.

– То есть, отсидеться здесь ты считаешь нелогичным? – Уточнил я, наблюдая за ней.

– Нет, конечно, – удивилась она. – Кислород на исходе, чего ждать?

– Там тоже не Альпы, – кивнул я в сторону прохода.

– Конечно. Но там, однозначно, имеется буржуазия. А это высший класс по Марксу.

Я постарался не показывать своего удивления.

– И что?

Марго закончила с ботинками и выпрямилась.

– А то, что привилегированные гулы никогда не откажутся от глотка воздуха с поверхности. Или я пропускала лекции! Вууры оставляем?

Вместо ответа я подошел к стене, слева от входа. Ближайшая галерея тянулась примерно в трех метрах от пола. Раз плюнуть.

Я подпрыгнул и ухватился кончиками пальцев за выступ барельефа. Рывок, и очутился на галерее.

В обе стороны убегал темный коридор. Я чуть сдвинул маску и принюхался. Смердело так же, если не сильнее.

– Что там? – послышалось снизу.

Я свесился вниз и протянул руку.

– Спрашивают, где Маргарита?

Девушка разбежалась, и в прыжке оттолкнулась от стены. В следующий миг я ощутил твердую ладонь, и крепко сжал ее. Благодаря тому, что на Марго были надеты перчатки с обрезанными пальцами, рука не соскользнула.

Через секунду моя напарница уже стояла рядом. А внизу, на краю пропасти, остался ворох того хлама, все, что осталось от крейвена.

Наверное, за всю историю гуловской религии, наш был самым недолговечным.

– Бинго! – произнесла она, и сунула руку в карман. – Держи!

В ладонь легла пластинка жвачки.

– Куда?

– Направо! – тотчас ответила Марго.

– Откуда такая уверенность?

– Принцип, как в средневековых винтовых лестницах, только наоборот, – сказала девушка. – У гулов все лестницы располагаются справа.

– А причем тут лестницы?

– Как правило, все винтовые лестницы в замках строились по часовой стрелке. Чтобы нападающие не могли как следует размахнуться мечом – им мешала опорная колонна. За редким исключением.

– Надо же! – пробормотал я.

Пройдя над входом, галерея плавно изогнулась, и метров через пятьдесят привела к краю пещеры. Тут уже не было освещения, и из темноты тянуло тем классическим, зловещим духом.

– Готов?

Марго достала маленький, размером с автоматный патрон, фонарик, и осторожно шагнула в темноту.

– Я впереди! – заявил я, отстраняя ее.

– Ты же не ориентируешься тут!

– Зато ты ориентируешься. Это не в подвале у Груббер! – отрезал я.

Маргарита вздохнула и отдала фонарик.

Она оказалась права. Спустя минуту луч уперся в ступени, убегающие вверх и вниз.

– Куда?

– Вверх, – твердо сказала девушка. – Пойдем вниз – выйдем прямо к ним.

– Вверх так вверх.

Полный оборот спирали, и мы очутились на третьем ярусе. Лестница вела дальше. Ступени были широкими, удобными. И главное, сухими. Нога ступала удобно.

– Что ж это за охрана? – вполголоса сказал я.

– Что, прости?

– Что за охрана, – повторил я. – Если любой может залезть, так же, как и мы.

– Верно. Гулы лазают по стенам, как мухи. Но любая лестница, при необходимости легко перегораживается плитой.

– Так почему же мы гуляем тут, как по Бейкер-стрит?

– Потому что никто не отдал приказа. – Легко сказала девушка. – Это понятно.

Мне было непонятно. Если фактор инициативы отсутствует, зачем тогда такая охрана? Наймите вампиров. Или граморов.

– Те, кто сможет анализировать ситуацию, и соответственно, отдавать приказы, должны как минимум, переродиться один раз. Остальные на такое не способны, – словно прочитала мои мысли Маргарита.

– Колш показался мне вполне адекватным.

– Колш да. – Согласилась она. – Но таких единицы. Я не знаю о нем ничего, но остальные, поверь, не такие!

То же самое говорил и Дайрон. Посмотрим. Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо, если придется убегать. Плохо, если придется договариваться.

Девятый или десятый этаж. Лестница закончилась, приведя в узкий коридор.

– Стой. – Приказала Маргарита. – Все верно. Девять.

– Мне показалось, десять, – произнес я, прислоняясь к стене.

– Вместе с первым этажом.

Девушка присела на корточки и осторожно водила лучом по полу.

– Ага. – Удовлетворенно сказала она, поправляя шапочку. – Видишь, следы другого цвета?

– Нет, – честно сказал я.

– А так?

Она щелкнула кнопкой и я отчетливо увидел на полу множество бесформенных, напоминающих раскраску индейца, мазков.

– В ультрафиолете видно. – Пояснила она. – Сюда не наступать. Иначе…

О том, что будет иначе, уже красноречиво поведала труба внизу.

Сначала было тяжеловато, потом мы приноровились. Один ступал вперед и подсвечивал дорогу второму.

По счастью, места для прохода хватало.

– Прямо Индиана Джонс, – проговорила девушка, когда шагов через сто пятьдесят «минные поля» закончились. – Пирамиды. Примитивная механика.

– Не такая уж и примитивная, – возразил я. – Взять ту же трубу. И вообще, Индиана Джонс мне не нравится. Как-то просто.

– Да? – Удивилась она. – Вполне приличный фильм.

Конечно, с ее-то папой-археологом! Наверное, смотрят замерев дыхание, на каждое Рождество, как мы «Иронию судьбы»! Хотя «Ирония судьбы» мне тоже не по вкусу. Ни разу не досмотрел до конца.

И теперь вряд ли получится…

– Коридор повторяет нижние галереи, – сказала Марго. – А вот теперь будем осторожнее.

Ход чуть разошелся в стороны и повернул направо, перпендикулярно направлению, которым мы шли.

Девушка выключила фонарик.

Два десятка шагов в полной темноте на ощупь, поворот налево, поворот направо, небольшой уклон вверх, еще десяток шагов, поворот, и впереди забрезжил тусклый свет.

X

Коридор вывел в гигантскую, в разы больше предыдущей, пещеру неправильной овальной формы. Потолок, относительно ровный, казалось, был почти над нами, только коснись рукой, а под ногами раскрылась пропасть глубиной в десять или больше этажей. Коридор, которым мы пришли, насколько хватало глаз, обегал зал, словно верхний ряд кресел в цирке. Никаких перил или ограждений, только высеченная в камне тропа, в пару метров шириной.

Я тронул маску. Вонь усилилась, но приобрела какой-то другой, более затхлый оттенок. Но честно говоря, показалось, что при необходимости тут можно обойтись и без маски. Правда, при очень большой необходимости.

В общем, духан был конкретный.

Пещера была больше, чем стадион. Больше, чем озеро на сборах. Больше, чем… Как небольшой город. Конечно, размерами Унгейлу было далеко даже до захудалого райцентра, но это творение внушало трепет.

– Боюсь даже представить себе Гуллвейг, – тихо произнесла Марго. Маска частично приглушала ее слова, но все же я уловил их.

– А я боюсь даже представить себе, что будет, если рухнет потолок.

– Не рухнет. – Девушка отступила на шаг и провела ладонью по стене. – Этот город строился не одну сотню лет. Все покрыто налетом, видишь? Камень пропитан кровью, и стал куда прочнее бетона.

– М-да, немало тут угробили добропорядочных гулов. – Я осторожно наклонился над пропастью. Вся пещера, сколько хватало глаз, была разделена на своеобразные соты, и в каждой – подобие двора-колодца. Более точное представление можно получить, если дно бадьи уложить картонными распорками, в которых продают бокалы.

Стенки «сот» были толщиной в три-четыре метра, в них-то, судя по всему и размещались апартаменты граждан этого славного городка, а дворы-«клетушки» представляли собой шестигранные цилиндры, установленные на попа, с ребрами в десять шагов шириной, и длиной, равной расстоянию от земли до того места, где мы находились.

То есть каждый двор состоял из шести стен, соединенных углами. Этакие гигантские трубчатые соты.

На разных уровнях и под разными углами эти «дворы» пересекались тропинками – каменными брусками от двадцати сантиметров до полметра шириной, и толщиной столько же. Ни перил, ни заграждений – иди себе и иди. Пересекать пропасть в десять этажей по такому мостику не слишком-то хотелось. Притом, горизонтальные переходы – это еще полбеды. А как быть с теми, что шли под углом в сорок пять-пятьдесят градусов?

Ближе к центру города дома плавно становились ниже. Чтобы представить себе Унгейл сверху, достаточно взять металлическую сетку, сплошь состоящую из «сот», и опустить в центр груз.

– У гулов вообще очень жесткий общественный уклад. Если не сказать жестокий, – равнодушно отозвалась Маргарита. – Знаешь, чем больше их угробили, тем прочнее будет свод. И человеческое общество.

– Так ведь все наперебой говорят о трупоедстве! Что с того человеческому обществу?

– Слово «мертвый» подразумевает не только умерших своей смертью! – Марго водила лучом фонарика по стене, не боясь, что нас могут засечь.

Потолок слабо фосфоресцировал, но возможно это было отражением слабых пучков света, шедших из «колодцев». Необычных форм лампочки размещались в хаотическом порядке на стенах «домов». Стены со всех сторон были усеяны отверстиями.

– О подъездах тут не слышали, – едва слышно пробормотал я, увидев, как откуда-то снизу из норы вынырнула темная фигура, и быстро-быстро поползла по стене вверх, точно огромный жук, притом совершенно бесшумно. Прошмыгнула несколько этажей, и юркнула в нору.

К соседям в гости ходил.

Скопление спальных районов начиналось в десятке шагов от стен пещеры.

Ближайший к нам мостик невдалеке вел к следующим сотам, но шириной был всего лишь со штык лопаты.

Над Унгейлом стоял однообразный шум, словно в ведре копошились сотни жуков. И разумеется, никакой музыки или шума работающих двигателей. Изредка слышались отдаленные гортанные выкрики, которые тут же гасли в этом шорохе.

Насчет освещения я уже сказал. Неоновой рекламой тут и не пахло.

Не пахло. Да…

Пахло совсем другим.

– У них что, факелов нет? – ни к кому не обращаясь, произнес я.

– Действительно! – подхватила Маргарита. – Вспомни дворец. Одна спичка, и весь город будет освещен! Ненадолго, правда.

– Но запах-то исчезнет, надеюсь?

– Должен исчезнуть, – кивнула она. – Вместе с кислородом. Только слишком просто…

– Что просто? – не понял я.

Вместо ответа Марго присела на корточки, и достав из кармана зажигалку, несколько раз щелкнула ею.

Искры появлялись, но огонь не загорелся. Очевидно, вещества, содержащиеся в местной атмосфере, и вызывавшие этот смрад, препятствовали горению. Но вряд ли помешали бы паре цистерн напалма.

– Куда дальше? – поинтересовался я. – Зря мы балахоны бросили! Какое-никакое прикрытие.

– Я бы не рискнула идти по такому мостику в чехле. Да и подвижность снижена!

– Ты собралась идти по этим… – Я покачал головой.

– Я сама не в восторге. Но нам нужно попасть в центр города. Идти поверху наиболее безопасно.

– Ты уверена в этом?

– У тебя есть предложения? Хочешь спуститься вниз?

– Нужна связь, – я пожал плечами. – И мотать отсюда подальше. Камни, правда… Но есть ли они тут, вопрос. Будем ожидать знака? Так я в них не верю!

– Я тоже не верю. Поэтому будем идти вперед.

Маргарита легко поднялась на ноги и вопросительно поглядела на меня:

– Налево или направо?

Я пожал плечами.

– Все равно. Центр ведь посредине.

– Тогда направо. Поищем более удобного перехода.

* * *

Через пять минут показался следующий мостик. Широкий, точно крышка стола. Но изгибающийся, как радуга, едва не касающийся в верхней своей точке потолка. Под таким углом, что нормальному человеку не пройти. Притом, камень был отполированным, как стекло.

Жаль. Окинув его взглядами, пошли дальше.

Еще через пять минут показался третий переход, шириной не более, чем в две ладони.

– Идем? – спросила Маргарита.

Вместо ответа я обхватил ее и мы оба рухнули на пол. Невдалеке от нас медленно двигалась какая-то тень.

Я почувствовал, как рука девушки нащупала рукоять пистолета. Я покачал головой. Пистолет тут не поможет. Притом, эхо выстрела раскроет нас. Вариантов, собственно, было два: или свернуть гулу шею – я надеялся, что сил мне хватит, или сбить его вниз.

К счастью, до этого не дошло. Гул пошуршал, и перегнувшись через край тропы, покряхтывая, пополз вниз.

Маргарита осторожно перевела дыхание.

Хорошо, что импровизированный человек-паук предпочел мосту путешествие по стене.

Некоторое время мы лежали в обнимку, лихорадочно прислушиваясь. Я напряг слух, но единственное, что уловил, это постепенно затихающее царапанье.

Можно. Я бесшумно подошел к краю мостка и несколько раз с силой наступил на камень. Вроде бы держит.

Глубоко вздохнув, я шагнул на мост.

– Это всего лишь пятьдесят футов. – Мягко сказала Маргарита. – Хочешь, я пойду первой?

Я задержал дыхание и пошел вперед.

Немного, каких-то пятнадцать шагов. Но в мутной тьме, в облаке отвратительного, пробивающегося сквозь маску смрада они превратились в сто пятьдесят.

Сколько времени, интересно прошло с тех пор, как мы спустились под землю? Часов пять-шесть? Я совершенно потерял счет.

Как бы отвечая на вопрос, заурчало в животе. Желудок напоминал о себе. Но еды не было. Пока что вонь с большим перевесом побеждала желание отобедать, но что будет дальше?

Под нашими ногами копошилась темная бесформенная масса. Десятки гулов ползали по каменному полу, у подножия своих «многоэтажек», и лишь единицы забирались в норы, которыми были утыканы стены.

Не знаю, как Вторая ступень, но Первая показалась куда цивилизованней. Даже телевизор имелся.

Отвлекшись, я не заметил, как очутился на крыше «дома». Марго ступила следом.

Шестигранное кольцо соприкасалось с четырьмя соседними. Тут можно было идти спокойно. Широкий, с хорошую дорогу, относительно безопасный путь. Относительно – потому, что я едва не провалился в дыру – выход из «подъезда» на крышу.

Освещение практически отсутствовало – слабого света лампочек не хватало, чтобы хорошо разглядеть, что под ногами.

Но с горем пополам как-то применились. В груди возникло противоречивое чувство, такое бывает, когда хочешь переплыть реку, все дальше отплываешь от берега и понимаешь, что с каждым взмахом рук будет труднее возвращаться.

Таким образом мы миновали несколько кварталов.

По мере приближения к центру освещение становилось лучше. И вонь стала спадать. А может, я просто привык.

Главное, что меня беспокоило, чтоб мы, особенно девушка, не траванулись этой витавшей в воздухе гадостью.

Тут яды похлеще столбняка!

Время от времени мы отключали маски, стараясь растянуть запас. Если лекции насчет предпочтений местной элиты врали, недолго нам осталось вдыхать кислород. Но ведь должны же тут иметься какие-то вентиляционные шахты! Вряд ли подача всего запаса воздуха этой махины ограничивается трубкой из дома Джерри!

На втором десятке архитектура дворов постепенно стала меняться. Они стали существенно больше, и ниже, как минимум на этаж.

Потом дворы как-то расступились, став гораздо шире. Крыши «сот» постепенно шли под уклон и количество ламп неуклонно росло.

Уже спустившись на пару этажей ниже, я заметил любопытную особенность: в некоторых местах часть дворов была отделена невысоким бордюром, за который толпы гулов, кишащие внизу, не рисковали перебираться.

Наверное, только избранным позволялось переступать эту черту. И за которой эти избранные, в лице десятка гулов, суетливо ползали в одиночестве.

Еще дальше, ближе к центру, толпы стали редеть, уступая место уже единицам, а потом дворы постепенно опустели, по мере того, как мы спускались все ниже.

Отмахав километра полтора, уже на уровне примерно пятого этажа, Унгейл стал напоминать сильно заброшенный человеческий город. Я разглядел, насколько позволяло освещение, проржавевшую цистерну, пару раскрошенных обелисков с какими-то горгульями, и два громадных ящика, наполненных чем-то вроде черного песка.

В соседних сотах прямо посреди двора виднелась куча каких-то железяк. И какая-то фигура в драном пальто, возящаяся неподалеку.

В шорох вплелись едва слышные звуки работающего двигателя.

– Почему у города такая нелогичная конструкция? – прошептал я на ухо девушке, когда мы уселись передохнуть, облокотившись спинами о невысокий выступ, расположенный рядом с очередным ходом вниз. Масками мы почти не пользовались. – Сколько пропадает полезного места. Особенно в центре.

– Над городом должно быть пространство. Иначе это уже не будет городом! – так же тихо ответила она, сняв шапочку. – А соты… Многие живые существа копируют эту структуру.

– А почему ближе к центру дома становятся ниже?

– Не только ниже, но и больше. Это элитные районы.

– То есть, в центре у них должна быть мэрия?

– Нет. Там живет валарх. Это сразу и административное и личное здание. Хотя нет. У гулов вообще нет ни административных зданий, ни социальных служб. Вся правящая элита кольцами располагается вокруг лидера. Все достаточно просто.

– И что, должность передается по наследству? Или выборным путем?

– Не знаю. – Покачала головой Марго. – Никогда не интересовалась.

– Насколько я знаю, гулы чувствуют себя комфортно в тесных помещениях. Так зачем им такие хоромы?

– Ты же слышал о сэре Реджинальде Дуайте? – Прищурилась девушка.

Я пожал плечами. Откуда мне знать, кто такой Реджинальд Дуайт?

– Так вот, я однажды побывала у него дома. Есть конечно, дома и побольше. Но поместье произвело на меня огромное впечатление. Для семьи из двух человек дом огромен. – Она поправила шапочку.

– Но престиж есть престиж. В этом отношении гулы ничем не отличаются от людей.

– Это точно. – Пробормотал я. – А что там делала? В поместье для двух человек?

– На свадьбе была. Сэр Дуайт выходил замуж.

Наверное, у меня было очень глупое лицо, если Маргарита расхохоталась.

И в этот момент под ногами раздался шорох и в проеме, затылком к нам, появилась чья-то безволосая и бледная, точно росший в погребе арбуз, голова с торчащими, наподобие крыльев летучей мыши, ушами.

– Qui ici1? – Проскрипела она.

Реакция меня не подвела. Я пнул ногой в затылок, и следующие три секунды мы слушали глухой стук, вызванный падением тела.

– Извини, – пробормотала девушка, когда мы оставили опасное место далеко за спиной.

– Бывает, – усмехнулся я. – Чего уж там! Я и забыл, что у вас в Англии творится!

– Творится?

– Ну, насчет «выходил замуж». Я об однополых браках!

– Ты против?

– А ты за?

– А мне все равно. Это личное дело каждого.

– Да я не против, пускай! При встрече передашь сэру Дуайту привет! Там на его свадьбе Элтона Джона, с этим… Маккеленом, случайно, не было?

Маргарита всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

– Что такое? – встревожился я.

Она покачала головой, и обогнала меня, на ходу вытирая глаза.

Поджав плечами, я пошел следом. Кто поймет этих женщин?

Прошагав, таким образом, еще полкилометра, высота снизилась до трех этажей – пять метров. Уже вполне можно спрыгнуть, в случае необходимости.

– Теперь осторожно, – прошептала девушка.

Дорога привела к краю крыши.

Соты заканчивались и образовывали огромную, со стадион размером, площадь идеально круглой формы. В центре которой располагался пасторальный пейзаж – горстка каких-то деревьев без листьев; небольшие, наполненные чем-то, очень похожим на воду, бассейны шестиугольной формы; огромный, с комнату размером, стеклянный аквариум в виде бокала; несколько клеток, в которых шевелились какие-то тени – то ли гулы, то ли животные.

Все это располагалось среди десятка приземистых, высотой в человеческий рост срубов, крытых плоскими камнями.

И вокруг множество светящихся разноцветных, уже изрядно выгоревших лампочек. Красные, желтые, зеленые. Но больше всего преобладал синий цвет.

Лампочки располагались на земле, или правильнее сказать, на камне, среди ветвей деревьев, на крышах избушек в совершенном беспорядке.

Смотря на всю эту дивную картину с определенного ракурса, вполне можно было представить себе какой-то заброшенный парк, в котором единственный оставшийся смотритель исправно зажигает свет, несмотря на отсутствие посетителей.

Парк окружала невысокая, по пояс ограда из плетеных особенным образом ветвей. Ветви не просто были переплетены, а закреплены в своеобразном порядке. Завитки узоров повторялись в строгой последовательности. Сначала я даже не поверил, что это ветви. Слева, вдалеке забор изгибался, превращаясь в высокую узорчатую арку без ворот, а потом шел дальше. И такая же арка имелась справа.

Наверное, имелось четыре таких, по сторонам света, входа.

По площади, в четырех-пяти шагах параллельно ограде, из разноцветных, размером со стекло от форточки, плиток был выложен пунктирный барьер. Плитки подсвечивались изнутри, отождествляя собой мирную, уютную рождественскую картину.

Вот она, резиденция местного бонзы.

Лежа на животах, мы долго рассматривали все детали этого любопытного зрелища.

От кольца стен «сот» до разноцветного круга было шагов шестьдесят-семьдесят, не меньше. Несмотря на то, что площадь была совершенно пустой, рисковать не хотелось.

И еще одна интересная деталь: на всем кольце окружающих площадь стен, имелся лишь один ряд ровных овальных нор, расположенный в метре от земли, на равном расстоянии друг от друга.

Видать, квартирки тут стоят, как в Москве – с видом на Красную Площадь.

Охраны или прислуги видно не было, но это ничего не значило.

Шагах в сорока слева от нас имелся довольно широкий мост, начинающийся на крыше и пологим спуском убегающий за ограду парка.

Если получится съехать вниз, не соскользнув с края, получится очень и очень неплохо.

– Может, и к лучшему, что так получилось, – произнесла Марго, отползая от края стены, и переворачиваясь на спину. – Пробираться сквозь весь этот архитектурный ансамбль в крейвене… Благодарю покорно!

– Откуда гулы о нас узнали… – пробормотал я. – Если Колш работает на тех… клонов…

– Не факт. Помимо клонов, у людей, не только у Дайрона, немало врагов. Не забудь, к тому же, о «Длани Бога»!

– Но ведь ваша специализация – логусы, – резонно возразил я. – При чем здесь «Длань»? И это не объясняет утечки информации.

– Если это не связано с Собранием, никакой утечки нет.

– А если связано?

– Тогда хуже.

– Ну а что говорят твои учебники? Когда пойдем?

– Лучше подождем. Время еще есть.

И мы стали ждать… Немного напрягало отсутствие информации. Маргарита не спешила делиться знаниями, полученными из ватиканских раритетов, ну а мои сведения о гулах ограничивались лишь «боевыми листками» из ноутбука.

Насчет социальной прослойке там умалчивалось.

Шорох вокруг не умолкал, накатывая волнами, словно толпы гулов принимались царапать камень по команде.

За полчаса, что мы просидели в засаде, из нор дважды выползали какие-то фигуры, причем одна из них – с торбой за плечами.

За хлебом, наверное, выскочил.

Да что ж это за мать его, город такой? Ни театра, ни Вечного огня, ни краеведческого музея…

Я смотрел на Маргариту. Вот интересно, в странах бывшего СССР производился набор в ватиканские спецслужбы? И большой ли отбор? Как обстоят дела с зарплатой, соцпакетом? А самое главное, смог бы я быть на месте Марго? Если б не встретился с Дайроном?