Терра инкогнита. Книга 2

Валерий Ковалев

Терра инкогнита. Книга 2

Часть 1. Дом на Ленинградке

« Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…»

А.С.Пушкин

Москва встретила солнцем, теплом и запахом разогретого асфальта.

Получив в багажном отделении чемодан, подхожу к веренице такси, стоящих у здания аэропорта. Водители с интересом разглядывают мою флотскую форму и весело предлагают свои услуги. Останавливаю выбор на пожилом таксисте в форменной фуражке, называю адрес.

–Далековато едешь, морячок,– говорит он и заламывает двадцать рублей.

–А в Балашихе конкретно куда, она не малая?

Называю адрес.

–Это никак к "зеленым человечкам?» – вопрошает водитель,– так бы и сказал.

Я не знаю, о каких человечках идет речь, но часть, куда мне надлежит прибыть для сдачи экзаменов, по описанию имеет длинную зеленую ограду, тянущуюся вдоль автострады.

Еще через минуту мы выруливаем со стоянки, и я с интересом рассматриваю открывающиеся перед глазами пейзажи Подмосковья.

После Заполярья они впечатляют обилием лесов с рощами, разнообразием весенних красок и запахов.

В Балашиху въезжаем через несколько часов, минуем ее, и, следуя вдоль автострады, окаймленной густым сосновым бором, добираемся до нужного места.

Такси останавливается на небольшой стоянке у встроенного в зеленое ограждение кирпичного строения КПП. Расплачиваюсь, забираю вещи, открываю глухую дверь, вхожу.

В помещении встречает средних лет прапорщик с кобурой на портупее. Докладываю о прибытии.

Он внимательно изучает мой военный билет с предписанием и куда-то звонит, после чего предлагает пройти в расположенную за КПП курилку, подождать сопровождающего.

За почти трехлетнюю службу мне пришлось повидать немало флотских подразделений, которые, как правило, отличались благоустроенностью и чистотой.

Тут же с первого взгляда было видно, что в этой части все на порядок выше.

Впечатляло само ограждение, выполненное из тщательно подогнанных трехметровых досок, окрашенных в зеленый цвет, сам контрольно-пропускной пункт, территория курилки с удобными скамейками и бетонным покрытием, окаймленная цветочной клумбой.

Метрах в пятидесяти, параллельно ей, тянулась асфальтированная аллея, исчезающая за сосновым бором. И воздух здесь был по- настоящему свежий, лесной.

Через несколько минут на аллее показался коренастый моряк в синей робе, Свернул с нее на бетонную дорожку, подошел.

Знакомимся. Парня зовут Александр Екименко. Он старшина 1 статьи с Тихоокеанского флота, по специальности шифровальщик. Как и я приехал поступать в Высшую школу несколько дней назад. Сегодня дневалит, встречая прибывающих из армейских и флотских частей абитуриентов.

После этого мы выкуриваем по сигарете и идем по аллее влево, туда, где виднеются какие-то строения.

Они находятся метрах в трехстах от КПП и представляют собой окрашенные в ярко-зеленый цвет аккуратные щитовые дома, в каждом из которых может разместиться около полуроты.

Строения стоят в два ряда, по четыре в каждом. Площадка между ними заасфальтирована. Перед домами, справа, под сенью высоких елей, обширная курилка со скамейками и «грибком». В дальнем конце просматриваются открытый умывальник человек на пятьдесят, и рядом с ним спортивная площадка, оборудованная различными физкультурными снарядами, а также волейбольной сеткой.

В курилке, усиленно дымя сигаретами, расположилась группа сержантов и старшин самых различных родов войск.

Здесь пограничники в зеленых фуражках, десантники в голубых беретах, танкисты артиллеристы и пехотинцы в пилотках, а также несколько моряков в синих и белых робах. Как всегда в таких случаях, идет оживленная травля, прерываемая раскатистым хохотом.

Все ребята как на подбор, рослые, крепкие и подтянутые, в ладно подогнанном полевом обмундировании.

При нашем появлении разговор прерывается – знакомимся.

Ребята сообщают, что жить здесь можно – казармы удобные, кормежка неплохая и с дисциплиной не досаждают. Но ухо следует держать востро, поскольку за малейшую провинность могут откомандировать в часть.

Принимаю полученную информацию к сведению и вместе с моряками иду в отведенное для нас жилище. Там сдаю командировочные документы дежурному офицеру, и мне определяют спальное место, после чего переоблачаюсь в робу, сдав вещи на хранение в баталерку*.

Еще через пару часов, строем шагаем по уже знакомой аллее на ужин.

Столовая расположена примерно в полукилометре от жилого городка и представляет собой одноэтажное кирпичное здание с верандой и вычурной крышей.

Там довольно просторно и уютно – кафельный пол из метлахской плитки, разноцветные пластиковые столики на четверых, на окнах кисейные занавеси, под стенами раскидистые фикусы в вазонах. Здесь же, в смежном зале, находится кафе с обширной стойкой и витриной.

Вопреки ожиданиям, еда оказывается довольно скудной и не идет ни в какое сравнение с флотской. Тем не менее, сухопутчики наворачивают ее с аппетитом и даже хвалят. Мы же прикупаем в кафе несколько бутылок кефира, вареной колбасы и булок. Теперь нормально.

После ужина, до отбоя проводим время в курилке, продолжая знакомиться и обмениваясь новыми впечатлениями.

В последующие два дня на объект прибывают все остальные абитуриенты из самых различных военных округов и армейских группировок, расположенных за границей.

Нас примерно четыреста человек. Контингент – сержанты и старшины (рядовых почти нет) всех родов войск.

Кроме того, имеется группа офицеров и прапорщиков госбезопасности, направленных для поступления в ВКШ территориальными подразделениями КГБ.

Ранним утром третьего дня, одетых в парадную форму нас выстраивают на плацу перед штабом части (он в другом конце объекта), вслед за чем появляется группа старших офицеров во главе с представительным полковником.

Мы уже знаем, что это начальник объекта полковник Бояринов. Впоследствии Герой Советского Союза, погибший в одной из спецопераций в Афганистане.

–Товарищи абитуриенты! – обращается он к нам, – поздравляю с прибытием на объект Балашиха, Высшей Краснознаменной школы КГБ СССР имени Феликса Эдмундовича Дзержинского, куда вы имеете честь поступать. Не сомневаюсь, что нашими коллегами на местах для этого отобраны наиболее достойные сержанты и старшины.

Однако это не значит, что экзамены станут для вас простой формальностью.

Наоборот, они будут предельно строгими, что позволит объективно осуществить набор слушателей для обучения в Школе.

С сегодняшнего дня начинается самоподготовка, помощь в которой вам окажут опытные педагоги. Через месяц экзамены, по результатам которых определится дальнейшая ваша судьба. У меня все.

После этого нас разбивают по учебным группам, формируемым по родам войск: пограничная, морская, несколько общевойсковых и офицерская.

В нашей морской группе порядка сорока человек.

Среди них, впоследствии зачисленные в ВКШ, черноморцы Юрий Свергун, Сергей Семенов и Константин Бобков; балтийцы Семен Иванов, Борис Рыбаков и Александр Петрушкин; тихоокеанцы Сергей Токарь, Александр Екименко и Евгений Худяков; североморцы Василий Нечай, Владимир Мазаев, Игорь Комар, Виталий Мельничук, а также Иван Харин

Из названных рябят мы с Нечаем служили на подводных лодках; Мазаев, Токарь, Комар и Бобков – на надводных кораблях; Харин с Петрушкиным – в морской авиации; Екименко на узле связи главного штаба ВМФ; Рыбаков – в подразделении боевых пловцов; Худяков – в морской пехоте; Свергун, Иванов и Семенов – во флотских учебных отрядах.

Срок службы у всех от полутора до трех лет. За плечами морские походы, учения и сборы. Многие отличники ВМФ и классные специалисты.

Впечатляют и физические данные. Парни в подавляющем большинстве рослые и тренированные, многие имеют спортивные разряды. Боря Рыбаков даже мастер спорта по самбо.

Есть здесь еще одна группа абитуриентов. Очень необычная.

В ней три десятка студентов МВТУ имени Баумана и выпускников московских школ с математическим уклоном. В полевой солдатской форме эти пацаны выглядят уморительно.

Обмундирование на них висит как на вешалках, тонкие ноги болтаются в яловых сапогах, пилотки налезают на оттопыренные уши. Зовем мы этих ребят «биномами». Из них будут готовить офицеров оперативно – технических подразделений госбезопасности.

При всей своей неброской внешности они очень умны, и постоянно беседуют о высоких материях: биноме Ньютона, теории относительности Энштейна, а также других, малопонятных нам вещах. Командует ребятами сержант с университетским «поплавком».

Однажды в курилке слышим, как один из них жалуется другому. – Представляешь, Андрюша, я проспал подъем, и товарищ сержант вечером приказал мне вымыть туалет. Я спрашиваю – чем? А он отвечает, руками.

Разве так можно?

– Да, Витя, тут много странного. Все сержанты кушать ходят строем и поют какие-то дикие песни, а разговаривают только о службе и девушках. А еще они сапоги утюгами гладят, я сам видел…

Мы так и повалились со скамейки.

Уже в первую неделю абитуриенты более – менее знали друг друга, и по вечерам в курилке шел оживленный треп.

Пограничники рассказывали, как ловили нарушителей границы, десантники – про прыжки с парашютами, моряки о плаваниях

К нам все остальные относились с явным уважением. Прослужили мы на год, а то и два больше, что на срочной службе многое значит.

Большинство моряков были рослыми, ходили в синих робах, хромовых ботинках и беретах, а мы с Васей Нечаем – в черных пилотках.

– Почему так? – как-то поинтересовались десантники.

– Мы служили на подводных лодках, – ответил Нечай.

– Атомных?

– Ну да.

– Расскажите.

Ну, мы и рассказали.

Слушали, открыв рты. Особенно сухопутных поразило, что атомоходы могут несколько месяцев не всплывать, а еще личному составу выдают вино и шоколад.

– У нас такое полагается только летчикам, – сказал один из авиаторов.

– А облучиться на этих лодках можно? – задал вопрос второй.

– Бывает, – сказал я. – Хотите анекдот?

– Давай (оживляются ребята)

– Знакомится моряк в отпуске с молодой женщиной, и та приглашает его в гости. Дома хорошо угощает, а потом затаскивает в постель.

Утром просыпаются, хозяйка глядит на парня, а у того на ногах нет пальцев.

–Что это? – таращит глаза.

– Видишь ли,– отвечает моряк. – Я служу на атомной подводной лодке. А там, как известно, радиация. Ну и чтобы защитить мужское достоинство, нам выдают свинцовые трусы.

И как-то у моих лопнула резинка.

–Га-га-га! – дружно загоготали сержанты.

По воскресеньям многие из нас навещали спортплощадку. Одни увлеченно играли в волейбол, а другие занимались на спортивных снарядах.

И здесь, как говорится, армейские дали нам форы. Они не только выполняли все упражнения обязательного тогда комплекса «воин-спортсмен», но и значительно перекрывали нормативы.

Особенно отличались ребята из ВДВ: выход силой делали до полста раз, подъем переворотом и склепку не меньше, а еще крутили на турнике «солнце».

И нередко устраивали в парах рукопашный бой, выполняя всевозможные броски, подсечки, а также нанося удары.

Но флот никогда не уступал армии.

Как я уже отмечал, в нашей группе имелся матрос Боря Рыбаков, с Балтики. Рослый, атлетического сложения и немногословный. На форменке он носил жетоны «Мастер спорта», а еще «Парашютист» с подвеской, на которой значилась цифра 9. По поводу которых особо не распространялся.

И как-то раз, два сержанта-десантника, продемонстрировав захватывающий бой, стали нас подначивать.

– Ну что, морячки? Кто желает попробовать?

– Я желаю, – лениво встал со скамейки Рыбаков

– Ну, давай, – сказал один, приняв боевую стойку.

Борька, стянув с плеч робу, вразвалку прошел на посыпанную опилками площадку и выполнил аналогичную.

В следующий миг десантник прыгнул вперед, затем раздалось «гуп», и он покатился в сторону.

– Давай еще! – отряхивая опилки, вскочил на ноги.

– Давай, – кивнул Борька.

На этот раз он швырнул противника через голову, только сапоги мелькнули.

– Вот это да (прошелестело среди зрителей).

Затем счастья попытал второй «голубой берет», с тем же результатом.

– А теперь давай попробуем с тобой,– показал пальцем Рыбаков на сидящего с другой стороны площадки, еще одного десантника. В звании старшины.

С первых дней тот привлек общее внимание, своей необычной полевой формой. Она была оранжевого цвета и с многочисленными карманами, а вместо сапог, дополнялась высокими, со шнуровкой берцами.

Наиболее любопытным парень сообщил, что служит в десантно – штурмовых частях особого назначения. Держался он гордо и был всегда в стороне. Типа, я не такой как все. Лучше.

Борькин вызов старшина не принял, молча поднялся с лавки и удалился.

– Чего это он? – поинтересовался Саня Екименко

–Не обращайте внимания, ребята – сказал один из «голубых беретов». – Этот малый никакой не спецназ, а штабной писарь.

Кстати, экзамены тот старшина завалил и уехал в свою часть, не солоно хлебавши.

В щитовых домах, расположенных напротив жилых, оборудованных под классы, с девяти часов утра и до обеда, преподавателями с абитуриентами велись каждодневные занятия по русскому языку и литературе, истории СССР, а также иностранным языкам (с учетом изучавшихся на гражданке). После обеда, до ужина – самоподготовка. Заниматься было тяжело, поскольку за время службы многое мы подзабыли.

Спустя несколько дней, вечером, иду из кафе, куда ходил за сигаретами и вдруг сзади крик, – Валерка, черт! Ты откуда?!

Оборачиваюсь, – мой друг детства и соученик по техникуму Юра Павленко.

Сцепились в дружеских объятиях, радости нет предела.

Юра, сержант-артиллерист из Южной группы войск, тоже приехал поступать в это учебное заведение. Вот уж точно тесен мир. Такая встреча.

Уединившись на скамейке в отдаленной аллее, долго вспоминаем друзей и знакомых, оставшихся на гражданке, рассказываем, друг другу о прошлой службе, делимся насущными впечатлениями. А они не радуют.

С каждым днем мы все больше убеждаемся, что поступаем в действительно уникальное учебное заведение, которое готовит специалистов тайной войны. И это не голословные предположения.

Мы уже давно не наивные мальчишки. Армейская и флотская школы приучили к наблюдательности и анализу.

Повседневно общаясь с командным и профессорско-преподавательским составом Школы, мы отмечаем их высокую эрудицию, широкий кругозор, особое поведение с абитуриентами и между собой. Чувствуем, что эти люди знают и умеют неизмеримо больше, чем в настоящее время делятся с нами. Это здорово интригует.

Кроме того, являясь как все люди нашего возраста любознательными, мы неплохо изучили объект и убедились, что он используется не только для занятий с абитуриентами.

Помимо тех мест, которые нам разрешили посещать, на обширной территории, располагаются удаленные друг от друга и укрытые деревьями, одно и двухэтажные коттеджи, где проживают какие – то необщительные люди, явно не гражданского склада.

В глубине леса скрыт хорошо охраняемый полигон с проложенной по нему узкоколейкой, складами и ограждениями из колючей проволоки. В кафе периодически появляются небольшие группы загорелых до черноты молодых офицеров в выцветшем камуфляже, не походящих на армейских.

Мы понимали, эти необычные люди – действующие сотрудники контрразведки и попасть в их число нам будет чрезвычайно трудно. Затем узнали, что они были слушателями КУОС (курсов усовершенствования офицерского состава), на базе которых и была создана впоследствии легендарная «Альфа».

Месяц самоподготовки прошел в поте лица. Занимаемся как проклятые. Многие остаются в аудиториях после ужина до отбоя. Я в их числе. Голова забита темами сочинений, историческими датами, иностранными фразами и словами.

Первый экзамен – история СССР.

Облаченные в парадную форму со всеми заслуженными регалиями, нервно тремся у дверей аудиторий. Приглашают сразу по несколько человек. Я попадаю в первую партию. Вхожу, представляюсь, беру билет. В глазах темнеет – тринадцатый.

– Ну, думаю, капец, – чертова дюжина к добру не приведет. Называю номер билета миловидной преподавательнице, ловя сочувствующие взгляды вошедших вместе со мной ребят.

Сажусь за стол, читаю вопросы билета.

Первый – возникновение, рассвет и падение Киевской Руси. Второй – предпосылки, развитие и поражение первой русской революции 1905 года. Третий – этапы построения социализма в СССР.

Ни по одной из этих тем, ничего существенного на ум не приходит. Однако беру себя в руки и пытаюсь сосредоточиться. Внезапно осознаю, что знаю ответы на все вопросы. Спокойно, опасаясь спугнуть неведомо откуда появившиеся в голове знания, начинаю подготовку. Все получается и постепенно укладывается в конспективные записи.

Мой ответ длится около получаса. Время от времени преподавательница благосклонно кивает головой, затем останавливает меня и констатирует – отлично. Я гляжу на нее и бормочу,– сколько?

–Пять баллов,– повторяет педагог. – По какому пособию вы готовились?

–По учебнику Соловьева.

–Налицо и результат,– улыбается она. – Это очень редкий учебник, берегите его.

Из аудитории выхожу с чувством переполняющей радости.

–Сколько? – вопрошают стоящие у двери потные абитуриенты. – Пять баллов! – чеканю я и с чувством выполненного долга следую в курилку.

Там уже сидят несколько проэкзаменованных. Результаты написаны на их лицах. Сдавшие радостно возбуждены. Получившие "неуд"– молчаливы и подавлены. Сразу же после окончания экзамена, учебник истории под редакцией профессора Соловьева, не смотря на ее протесты, я подарил педагогу.

Этот и последующие экзамены, опустошили наши ряды на добрую половину. Не сдавшие возвращались в свои части для последующей службы или демобилизации.

Ко времени сдачи последнего предмета – иностранного языка мы знали, что поступившими в ВКШ будут считаться абитуриенты, набравшие в общем зачете не менее восемнадцати баллов. Из морской группы таких счастливчиков оказалось всего четырнадцать человек.

Не добрал двух баллов и Юра Павленко. Наше расставание было тягостным и невеселым.

Так как он подлежал демобилизации и уезжал на родину, я попросил друга сообщить моим родителям, где нахожусь в настоящее время, и мы обменялись адресами. Пожимая мне руку на прощание, он заявил, что все равно вернется в Москву, как впоследствии и оказалось.

Ветра в голове у нас тогда еще хватало и мы с Серегой Токарем и Юрой Свергуном, после отбоя рванули в «самоход», решив отметить знаменательное событие. Мероприятие удалось. Перемахнув через забор в глухом месте, мы немного потолкались на городской танцплощадке, и, прикупив пару бутылок вина, без помех вернулись на объект. Правда по дороге к нам привязалась какая-то местная шпана, но быстро отстала, определив по виду, что мы из-за зеленого забора. Видать наши предшественники чем-то их здорово напугали.

На следующий день, на торжественном построении, сдавшие экзамены и прошедшие конкурс абитуриенты, руководством ВКШ были поздравлены с зачислением на первый факультет Школы, готовивший оперативных работников и следователей для органов контрразведки.

Из нас вновь были сформированы шесть учебных групп, в четырех из которых предполагалось готовить оперативников и в двух следователей.

Группы комплектовались с учетом их последующего целевого использования: одна – пограничная, для оперативной работы в соответствующих войсках, вторая – морская, для ВМФ, третья – сухопутная, четвертая (офицерская) – для службы в территориальных органах госбезопасности, пятая и шестая – следственные. Состав групп двадцать пять-тридцать человек. Общее число слушателей факультета – сто восемьдесят.

Поскольку в морской группе после экзаменов осталось всего ничего, она была доукомплектована ребятами из других родов войск. К нам пришли десантник Женя Аферов, авиаторы Володя Слепнев и Виталий Мартыненко, артиллеристы Сергей Николенко и Николай Штец, танкист Раис Хузин, связист Юра Мамадалиев, ракетчики Слава Кузнецов и Николай Хрящев.

Кстати, Мазаев и Мартыненко, поступили на учебу с подготовительных курсов. Оказывается, на объекте имелись и такие. На них попадали ребята, не прошедшие по конкурсу в предыдущий год. Так что оба они прослужили по лишнему.

Через несколько дней всех сфотографировали, отобрали подписку о неразглашении секретных сведений и выдали удостоверения установленного образца, в которых значилось, что имярек – сержант или старшина такой-то, является слушателем Высшей Краснознаменной школы КГБ при СМ СССР им. Ф.Э. Дзержинского, что удостоверялось подписью начальника Школы – генерала Розанова и гербовой печатью.

По внешнему виду и оформлению этот документ практически не отличался от удостоверений оперативного состава органов государственной безопасности, предоставляя его владельцам ряд определенных прав.

В этот же период всех переобмундировали: сухопутчиков в форму курсантов высшего военного училища связи, моряков – инженерного военно-морского учебного заведения.

«Де юре» – наше учебное заведение называется Школой, «де факто» – это военная Академия, со всеми ее атрибутами.

Срок обучения, в зависимости от факультетов составляет от четырех до пяти лет. Обучающиеся именуются слушателями и могут проживать как в общежитии, так и в служебных или на съемных квартирах. Размер стипендии составляет от семидесяти пяти до ста пятнадцати рублей, в зависимости от курса обучения. По окончании Школы выдается диплом о высшем юридическом образовании, академический жетон и присваивается воинское звание – лейтенант.

В конце августа, автобусами, из Балашихи нас перевозят в Москву к постоянному месту жительства, расположенному на тихой зеленой улице, в районе Шаболовского телецентра.

Это в несколько гектаров территория, обнесенная высоким глухим забором с встроенным в него КПП. Внутри, по периметру, располагаются кирпичные жилые и учебные корпуса, а также сооружения инфраструктуры.

В центре спортивная площадка, с действующим, высоко бьющим фонтаном. Кругом все засажено деревьями и цветами.

Размещаемся в первом, двухэтажном здании (это общежитие) группами по пять-восемь человек. Комнаты высокие, светлые, с одноярусными койками, платяными шкафами, стульями и тумбочками.

Здесь же находятся умывальники с душевыми, столовая и кафе-бар.

За его столиками в непринужденных позах расположилась дюжина иностранцев, оживленно переговариваясь на различных языках и смакующих из бутылок пиво.

Мы приятно удивлены всем этим великолепием и, косясь на них, намеряемся воспользоваться гостеприимством заведения, однако не успеваем.

Всех собирают в клубе, где начальник курса полковник Андреев знакомит нас с правилами поведения на объекте и вне его.

Как следует из сообщения, с сегодняшнего дня мы будем постоянно проживать на объекте и пользоваться всем, что на нем имеется.

Занятия начнутся с 1-го сентября и будут проводиться непосредственно в ВКШ, которая располагалась в районе Белорусского вокзала, куда нам предстояло добираться самостоятельно на общественном транспорте.

Выход в город после занятий свободный, до двадцати трех часов; в выходные и праздничные дни разрешается выезжать к родственникам, в том числе за пределы Москвы. В свободное время можно носить гражданскую одежду.

Помимо названного, полковник сообщил нам, что на объекте проживают и обучаются офицеры госбезопасности Кубы, ГДР, Польши и Монголии, контакты с которыми, по возможности, должны быть сведены до минимума.

Далее нам представили старшина курса капитана Черных, которого мы знали по совместному поступлению в Школу. Одновременно он являлся командиром обучающейся с нами офицерской группы. Назначили командиров и нам. Бразды правления в морской группе передали главному старшине Сергею Семенову, ранее служившему на строевой должности в учебном отряде Черноморского флота. Он был невысоким, худощавым, с глубоко посаженными глазами и явно любил командовать. Семенов мне сразу не понравился. Что впоследствии сказалось на наших отношениях.

Первого сентября впервые попадаем в стены Школы.

Добираемся туда по Шаболовке трамваем с последующей пересадкой на метро «Октябрьское». Время в пути занимает около двадцати минут, что по столичным меркам немного.

Учебное заведение в то время располагалось неподалеку от Белорусского вокзала, напротив 2-го часового завода и представляло собой комплекс зданий, главное из которых, затененное деревьями, выходило фасадом на Ленинградский проспект.

Никаких табличек, говорящих о ведомственной принадлежности на нем не имелось, широкая, из стекла, входная дверь была затенена изнутри и охранялась вооруженной охраной из прапорщиков.