Воин Света из Старого Оскола

– Как пол…

– Помолчи. Уши не говорят. Мы не могли позволить тебе знать, где находится слабая зона. Не спрашивай, что это такое. Когда надо, узнаешь. Мы стёрли тебе память, чтобы ты не запомнила дорогу. Это железное требование «Полярной Звезды» – если ты не агент, дорога в слабую зону тебе заказана. Понятно? – кивок. – Хоть ты и нефиксируемая, надеемся…

– Давай ближе к делу, – попросил Костя.

– Сейчас произойдёт обмен. Не пугайся! Тебя мы никому не отдадим. «Южный Крест» тебя не получит. У нас под контролем каждый его шаг.

Света задышала чаще и глубже. Лёгкие наполнились морозным воздухом. Паника. Паника! Паника… животный инстинкт! Ей захотелось бежать. Куда-нибудь в лес, подальше, лишь бы во всём этом не участвовать. Хотелось бы, чтобы это был сон.

– Будь воином, слышишь?! Прояви мужество. Ты сама этого хотела.

– Да, но я не думала… что вот так быстро, – Света шмыгнула носом.

– Не бойся! Мы тебя спасём. Здесь все, – она показала пустую поляну. – Ты их не видишь, но здесь, – она перешла на шёпот, – здесь «Овен», «Козерог», «Водолей», «Стрелец» и «Весы». Эти конференции сейчас на нашей стороне.

– Сейчас?!

– Помнишь, я говорила о представителях? Не важно! Не думай об этом! Они за нас. Мы тебя вытащим. Клянусь, – Маша крепко обняла Свету. – Главное ничего не бойся и действуй точно по инструкции. Костик, давай.

– Ты не запомнишь инструкцию, но будешь ей следовать. Это называется скрипт. Я внушу тебе в бессознательное программу действий. Главное, доверяй чутью. Оно и есть твой скрипт.

– Меня хоть меняют на ценного человека? – тут Света не выдержала и зарыдала. Уткнулась Маре в плечо. Так сильно она не плакала с шести лет.

– Тихо, тихо, тихо! Всё будет хорошо. Мы будем следить за каждым твоим шагом.

– Да, – Света немного успокоилась. По привычке, сосчитала до пяти, потом ещё раз. Утёрла слёзы. – Я готова.

– Мы скоро увидимся, Клюква, – Мара наклонилась вперёд, улыбнулась и нажала Свете на нос. – Давай, не унывай. Всё получится!

Несколько шагов. Никогда ещё, сколько себя помнила Света, шаги не давались ей так тяжело. Она больше не чувствовала рук Маши – та отпустила её, и теперь Свете казалось, она плывёт по белому космосу одна. Без страховки.

Но вокруг было много людей. Света чувствовала, что на поляне она не одна. Остановилась. Просто потому что так захотелось, будто ей подсказывал инстинкт. Потом прошла ещё немного вперёд.

Воздух вибрировал на фоне сосен, точно от костра, только не веяло теплом. Кругом потемнело, будто за полминуты настали сумерки. Звуки растворились. Теперь Света слышала собственное дыхание. Несмотря на холод, она сняла варежки, шапку, шарф и пальто. Разулась, сняла шерстяные носки и встала на снег босиком. Подождала немного, сделала ещё несколько шагов и вошла в поток вибрирующего воздуха.

Глава 5

Босые ноги коснулись мягкого песка. Глаза видели всё сразу, но мозг отставал – ему требовалось время понять, что именно предстало перед глазами. В голове поселилось чувство пробуждения, очень странное. Только что был заснеженный лес, а теперь он как сон.

Та, что ступила на песок, даже не сразу вспомнила своё имя. Что-то связанное со светом… кажется, Светлана.

Кругом лежал один только песок. Пустыня. Она казалась кожей громадного человека. Нет, здесь был не только песок… ещё сухие кусты и тонкие кривые деревца. Впереди возвышался бархан.

Света не могла понять, то ли она здесь одна, то ли рядом есть люди. Последних она не ещё видела, но те уже проступали в её воображении. Медленно, как проявляется фото на старой плёнке. Тень восприятия. Их было двое. Мужчина и женщина. Оба в чёрном, лица закрыты. Рядом было третье существо – сначала оно показалось двуногим и горбатым, но потом из двух ног образовались четыре. Верблюд. Свету взяли под руки. Она не ощутила этого, но поняла шестым чувством. Подвели к верблюду.

– Покажитесь! – потребовала Света. – Иначе я не сяду.

Ничего не произошло. Тогда она громко и уверенно произнесла то, что до конца не понимала сама:

– Протокол обновлён. Теперь обе стороны не должны использовать «игнор» в радиусе трёхсот метров от Тоннеля.

Мужчина и женщина переглянулись и отключили тени восприятия. Теперь можно было уверенно сказать, что эти люди реальны. Показался и верблюд. Свете помогли забраться. Женщина сидела за спиной. Мужчина вёл под уздцы верблюда.

От людей не веяло враждебностью. Они дотрагивались мягко, словно касались очень хрупкого инструмента. И всё же, Свету не покидало чувство, что она – пешка в чужой игре.

«Меняют. На кого? Зачем? Как они собираются меня спасать?»

В груди нечто ползало, будто угорь. Это был страх. Гнетущий страх, что они решат проверить информацию. Захотят узнать, действительно ли протокол обновили?

Над головой пролетел сокол и уселся женщине на руку. Та что-то прошептала на незнакомом языке и отпустила птицу.

«Что? Что она сказала?!»

Света оглянулась и посмотрела женщине в глаза. Красивые голубые глаза, яркие. Такие увидишь ред…

Пуля! Света не успела ничего сообразить, но у женщины из виска брызнула кровь. Повалившись на бок, она скатилась с верблюда и рухнула безжизненным мешком на песок. Следом, с ещё одним выстрелом, упал мужчина. Третья пуля убила верблюда.

«Зачем? За что?!»

Света еле успела соскочить с огромного падающего тела. Невинное животное издало стон. Четвёртая пуля довершила начатое, закончив агонию корабля пустыни.

Света кинулась к женщине.

«Сандалии мужчины слишком велики. В них будет неудобно бежать», – говорила интуиция. Но женщину придавило телом верблюда. Пришлось вытаскивать её с немалыми усилиями. За плечи вытянуть не удалось. Тогда Света сделала подкоп. Ещё одна попытка.

«Время пока есть».

Она отдышалась. Попробовала ещё раз. Новый подкоп. Несколько минут усилий, и ноги освободились. Можно было снять сандалии. Ловкие, чужие, движения пальцев. Оглядеться. Вроде, никого. Теперь бежать.

Голова кружилась. Лёгким не хватало воздуха. Света останавливалась, переводя дыхание, оглядывалась, убеждалась, что, кроме двоих мёртвых людей и одного мёртвого верблюда, никого нет, бежала дальше. Куда? Непонятно. Дальше в пустыню. Куда велел инстинкт. Или скрипт, замаскированный под инстинкт.

Она остановилась. Не знала, почему. Что-то внутри подсказывало:

«Ступай на воздух. Смелее».

Но как можно ступить на воздух? Разве она не провалится? Безумие.

Всё же, Света подняла ногу. Плавно опустила перед собой. Трудно было в это поверить, сознание отказывалось принимать это как должное. Некогда было обращать внимание на здравый смысл. Идти по воздуху, так по воздуху. Для надёжности, Света представила себе лестницу. Пусть эта лестница будет винтовой.

«А вдруг я сошла с ума? И всё это мне кажется».

Она поднималась, чувствуя себя Алисой в Стране Чудес. Только Алиса падала в нору, а Света из Старого Оскола, наоборот, поднималась над пустыней, преследуя неизвестно что. Призрака.

Таинственным призраком оказался рослый мужчина в форме цвета хаки, с винтовкой за спиной. Держа пистолет наготове, он смотрел на часы.

– Зачем ты убил верблюда? Что он тебе сделал?

– Тихо! Минута двадцать…

Возле бойца стояла пара кирзовых сапог. Рядом лежали, аккуратно свёрнутые, плотная камуфляжная куртка и такие же штаны. Света поняла, что нужно делать. Через минуту, она была одета и обута.

– Семнадцать, – вслух начал отсчитывать боец. – Шестнадцать. Дай руку! Четырнадцать…

Ступая по воздуху, твёрдому точно камень, двое подошли к месту, где заканчивалась невидимая опора. Когда мужчина сосчитал до трёх, он крепко сжал Светину ладонь.

– Два, один!

Прыгнули. Света закричала, зажмурилась и не сразу заметила, как воздух изменился. Ноги ощутили мягкую пружинистую землю.

– Всё, можешь открывать.

– Боюсь.

– Да не бойся ты. Мы в лесу.

Как знакомо, тепло и, в то же, зловеще, это звучало – лес. Он может быть разным – родным, с ягодами и грибами, или дикой чащей, где водятся медведи и кое-что похуже. Света осмелилась открыть глаза.

Это и вправду был лес. Не такой, какой она ожидала увидеть, зато не внушающий опасности. Что-то ещё в нём было не так – нечто заметное, что должно сходу бросаться в глаза.

«Лето, – догадалась она. – Здесь лето?!»

Никакого снега. Тепло. Кругом зелень. Трава по колено. Либо это было другое полушарие, либо прошло полгода.

Громадные сосны качались над головой. Вдалеке стучал дятел. Щебетали птицы. Всё это завораживало, но, вместе с тем, жутко хотелось домой. Она вцепилась мужчине в руку.

«Молчать, – подумала Света. – Он не любит глупых вопросов».

Был ли это скрипт или жизненный опыт? Света не понимала. Она вообще старалась не думать, какие действия совершает сама, а какие – повинуясь программе. Держа бойца настолько крепко, насколько могла, она осторожно ступала по мягким кочкам, перешагивала сучковатый валежник, плавно отводила ветки, стараясь ни одной не сломать. Ступала мягко, словно кошка. От мысли, зачем она это делает, мурашки побежали по спине.

«За нами идут».

Под ухом пищали комары. Захотелось спросить бойца, нет ли у того репеллента, но, только открыв рот, Света поняла – запахов тоже оставлять нельзя, как и следов. Пришлось терпеть.

По пути, Свете пришла мысль: «В кармане куртки лежит панама». Она пошарила в кармане. Так и есть. Попросила бойца остановиться, заплела волосы в клубок и надела панаму.

На краю поляны, клубилось едва заметное облачко тумана. Туда-то и следовал боец. Когда прошли через туман, Света не заметила особых изменений – такой же лес, только время чуть более позднее. Деревья тоже немного изменились – там, позади, были высокие прямые сосны. Этот лес больше походил на южный: хвойные деревья были тоньше и ниже, а лиственные попадались чаще. Боец остановился перед следующим клубом тумана.

Новый скачок и новый лес – берёзовая роща. Здесь приходилось идти по размокшей земле. Сапоги чавкали. Земля будто не хотела отпускать, хватаясь за ноги. За рощей виднелся алый рассвет, а может и закат.

Голова пошла кругом:

«Неужели это скачки во времени? В будущее или в прошлое? Вдруг мама состарится, пока я тут по болотам шастаю?! А подружки? Увижу я их или нет?»

Чувства! В эту минуту не было ничего хуже, чем дать себе слабость.

«Ох, Господи, на моих глазах убили двоих людей! Та женщина, у неё были такие красивые глаза… Они ведь не желали мне зла, только попали под горячую… пулю».

Сжав кулаки до боли, Света запретила себе испытывать жалость и хоть на долю секунды вспоминать, что было в пустыне. Чувства потом. Сперва добраться до безопасного места. Пожалуй, это было самое трудное – превратиться в куклу, заставить себя чётко следовать программе. От этого зависела не только её жизнь, но и жизнь того мужчины, что вёл её к спасению.

Дальше было ещё пять или шесть переходов – Света сбилась со счёта. Один раз были джунгли. Глубоко в зарослях промелькнуло древнее сооружение из камня, похожее на уменьшенную копию пирамиды майя. Далее снова северный лес и, наконец, родной зимний бор.

Света не знала, сколько они шли – пару дней или несколько лет. Она и незнакомый молчаливый боец были одни на целой планете. Совершив огромный путь, они даже не познакомились.

– Эй, – обратилась она, ступая по рыхлому глубокому снегу. – Как тебя зовут?

– Я уже ответил, – боец даже не обернулся.

– Когда это?

– Семь раз уже.

Света окаменела.

– Не помню.

– Такое бывает. Не переживай, потом вспомнишь.

Ответ напрочь отбил у Светы желание что-либо спрашивать.

Добрались до маленькой покосившейся избушки. Домик был настолько низеньким, что боец головой доставал до конька. Встав у порога, он вытянулся и, в полушутку, громко, уверенно, объявил:

– Дима!

Наклонился, потянул на себя скрипучую дверь, приглашая Свету войти.

– Мерси, – при входе, она сделала реверанс.

В домике, на лавке, лежала Светина зимняя одежда. Печка была растоплена. Горячий борщ, нарезанный хлеб и соль ждали путников на столе.

Ели не торопясь. По поведению Димы было видно, что они никуда не торопятся – основная опасность уже позади. Дима ел медленно, смакуя каждую ложку, заедая огромными кусками хлеба. Света же набросилась на борщ, позабыв о манерах. Она вспомнила о хлебе только под конец трапезы.

Опустошив тарелку, Света вытянула ноги. Как же было хорошо! Никакой беготни по лесам. Чувство, что скоро дом, согревало сильнее печки.

– Дима, вы не против, если я прилягу?

– Ага.

Она сняла надоевшие сапоги и растянулась на лавке.

«Что с нами происходит? Куда мы бежим? От кого?», – крутились мысли в голове.

Дрёма увела её вдаль, над лесами и горами, степями и болотами. К заледеневшему озеру, на котором стоял человек. Под её ногами снова трескался лёд. Корка хрустнула, не выдержала, и Света рухнула в воду.

Вздрогнула. Проснулась. Дима давно закончил есть и дремал, сидя на лавке. Света тихонько позвала его, боец очнулся.

– Нам не пора выходить?

Он посмотрел на часы.

– Подождём до утра.

– До утра?! – она поднялась так резко, что в глазах побежали чёрные точки. – До какого утра? А как же мама? Она вообще не знает, где я!

– С Валентиной всё в порядке – ты ночуешь у подруги, – взяв ещё один ломтик хлеба, он откусил половину.

За маленьким окошком темнело. Оба сидели в молчании.

– Можно пойти погулять?

– Нет!

– Ясно.

Света устроилась поудобнее. Начала, было, дремать, но испугалась, что сон про надломившийся лёд может вернуться.

В тишине раздался неуместный для этой избушки звук из другой жизни. Уведомление об СМС. У Димы всё это время был с собой мобильный телефон.

– Убежище нашли.

– Какое?! – она напряглась, подумала, что речь об их убежище. И, главное, кто нашёл? Хорошие или плохие? Дима ухмылялся.

«Что если он предатель? И намеренно завёл меня в ловушку?»

– Чантара, – добавил боец.

– Слава Богу! – теперь можно было спокойно заснуть.

Вышли до зари. Прошагали километра два. Очередной туман. Самым неприятным в этих переходах было то, что к ним невозможно было привыкнуть. Каждый раз это было падение, распад на атомные частицы, маленькая смерть. Без боли. Без каких-либо чувств, которые можно было бы передать.

Обнаружили себя на льду. Белая метель заполняла всё бытие. Света поймала себя на том, что опять не помнит, как зовут бойца. Под ногами простиралось озеро. То самое озеро.

– Б… ть! – выругался боец. Обернулся на триста шестьдесят градусов. – Света, беги! Беги, быстро как можешь!

«Не беги, – скомандовал мягкий мужской голос. Этот голос она уже слышала. Красивый, ровный. Ненавистный. – Не беги! Лёд проломится».

– Беги же! …б тво… – договорить он не успел. Тяжёлое тело бойца грохнулось об лёд.

Света не могла пошевелиться. Она сжала кулаки, зажмурилась и начала молиться про себя, потому что ничего другого сделать уже не могла.

«Вот так, молодец. Ты же хорошая девочка? Стой и не двигайся».

Даже сквозь закрытые веки она видела метель. Вездесущую. Абсолютную. Навстречу ей уверенно и быстро шагал человек.

Вопреки рассудку, несмотря на дрожь, колотящую по нервам, точно зная, что провалится под лёд, она побежала.

Не прошла и трёх шагов. Корка застывшей воды была тоньше инея. Ледяная чернота поглотила Свету с головой.

Кругом было слишком светло. Настолько, что резало глаза. Пальцы ног не чувствовались, зато руки согревало нечто круглое. Из этого круглого исходил пар. Чашка?

Не сразу пришли на ум собственное имя и названия предметов. Железная коробка, что была позади, наверное, была машиной скорой помощи. Вокруг суетились люди. Двое в белых халатах откачивали крупного мужчину, лежавшего на носилках.

«Дима!» – кольнуло воспоминание.

Боец выжил? Если да, как? И как выжила она сама? Сколько времени можно провести в холодной воде?

Рядом был Костя. Он иронизировал в попытке подбодрить. Говорил что-то про моржей. Маша, напротив, была вся на нервах. Кусала губу, складывала и опускала руки. Иногда она смотрела на Свету, а иногда отворачивалась.

– Что вы там возитесь?! – крикнула она кому-то. – А ну, мухой сюда! – показались двое в камуфляжных куртках. – Где ты был? – обратилась она к первому. – Почему не отследил, куда они пошли?

– Это не моя задача.

– Мне пофигу! Света, – резко переключилась Маша. – Прости меня. Это я была инициатором обмена. Я не поняла даже, что…

– Косяк, не нагнетай, – Костя обнял Свету за плечо. – Всё хорошо. С этого надо начинать. А потом уже объяснить, что и как пошло по…

– Так, ты вообще молчи! «Не моя задача». У всех вас были чёткие задачи! – последнее было обращено ко всем, кто суетились вокруг. – И мы упустили чантара!

На Машу не обратили внимания. Все говорили наперебой. Часто мелькали слова «Тоннель» и «чантар».

– Негативщица, – вставил Костя.

– А ты у нас прямо позитивщик! Ты вообще что сделал?!

– Как минимум, обеспечил грамотный отход. Расчистил дорогу. Перенёс вещи. Подготовил хижину.

– И всё? Ну, так и я могу.

– А ты, значит, руководила?

– Да!

– Рукой водила.

– Света, – наконец-то Маша уделила внимание главной «пешке» всей игры. – Опасность миновала. Мы тебя вытащили. Но есть проблема.

– Дима при смерти, – серьёзно сказал Костя.

– Димас вообще молоток. Весь удар принял на себя. Но сейчас о тебе речь, Клюква. Ты всё сделала правильно! Даже где-то не по скрипту. Это для меня вообще разрыв мозга! Ты… как ты догадалась там, под лёд… – она обняла и поцеловала Свету, но та оттолкнула подругу. – Ты чего?

– Не называй меня Клюквой.

Она выплеснула чай на снег. Спрыгнула и в слезах побежала прочь, не зная, куда. Растолкала двоих мужчин. Впереди были заснеженные кусты. Захотелось нырнуть и затеряться в них навсегда.

Проснулась уже дома. Приятно пахло горячим клюквенным морсом. Рядом сидела мама с подносом. Она поставила поднос на край тумбочки и нежно потрогала Светин лоб. На тумбочке стояли множество коробочек с лекарствами, градусник и стакан воды.

– Мама? – прохрипела Света. Валентина улыбнулась. – Какой сейчас день?

– Воскресенье.

– Я воскресла?

– Не прыгай больше в прорубь, ладно? А то придумали они с подружками – давайте в проруби искупаемся! Глупость какая.

«Какая прорубь?» – только через минуту до Светы дошло: прорубь – успокаивающая легенда. Наверняка, постарался Костя. Он хорошие легенды сочинять умел.

Света ощутила горечь ненависти. Во что она ввязалась? Ради чего? Зачем позволила использовать себя как разменную монету? Организм отреагировал бурным кашлем. Мама тут же подала стакан морса. Погладила Свету по груди.

– Вот! А ты говоришь, не больная.

– Не говорила я такого.

– Как же. Пришла вчера вечером, вся мокрая, нос красный, щёки красные. И заявляет мне такая, «мы всего один раз окунулись».

– Мама? – она села и подложила под спину подушку. – Я больше не могу это скрывать.

– Лежи, лежи.

– Нет! Я хочу тебе кое-что рассказать. Только ты послушай меня и не говори потом, что я сумасшедшая, ладно?

– Да Бог с тобой. Не буду, конечно.

– Всё началось пятого сентября, когда я получила письмо от Георгины. Нет, всё началось раньше. В августе двухтысячного. Когда папа… мой настоящий папа…

– Так, Света, опять начинается! – Валентина встала. – Ложись, я тебя умоляю.

– Мама, ты ведь обещала!

– Ложись, я тебе говорю, – она обняла дочь и поцеловала в лоб, заставила лечь, накрыла одеялом и пошла к телефону.

«Куда она собирается звонить?»

Догадаться было нетрудно. Сейчас приедет участковый врач, будет опрашивать, мама конечно скажет, что у девочки бред на почве переохлаждения.

– Мама, я всё придумала!

Поздно. Валентина уже говорила с врачом.

«Не с того надо было начать», – поняла она свою ошибку.

Мама была одной из обычных фиксируемых. Такие как она упорно отрицали то, что выходило за рамки их понимания. Тысячи лет промывки мозгов поколению за поколением не прошли даром.

– …Да, температура есть… Не знаю, вот только поставила мерять.

Как просто всё было у непосвящённых. Они думали, что цифры на градуснике расскажут о чувствах больного человека. Если кто-то говорит непонятные вещи, его принимали за больного. Ты должен думать как все. Говорить как все. Учиться и работать как все.

«Если что-то выглядит как утка, крякает как утка и плавает как утка… нет! Надоело быть уткой! Хочу быть собой. Человеком! Я расскажу людям правду. Всем людям на Земле!»

Света хлебнулся остывающего морса.

«Ну, может и не всем. Конечно, всем не получится. Но кому смогу. Хотя бы человекам семи. А те расскажут ещё семи, и будет уже сорок девять».

Она сама понимала, что это глупости. Кто поверит? Над ними пятнадцать тайных организаций, действующих по всему миру. Эти организации ворочают миллиардами, свергают правительства. Что может одна двенадцатилетняя девочка? Даже если она особенная. Но особенная ли? Все, в каком-то понимании, особенные, что не делает их сильными.

Две недели, пока лечилась, она ни с кем не хотела говорить. Приходили подружки. Настя, даже Юля. Света закрылась изнутри в комнате и не пускала никого, кроме мамы.

– Там к тебе подруга пришла, – однажды сказала Валентина.

– Никаких подруг.

– Это Маша.

– Я сказала: никаких подруг! – Машу ей не хотелось видеть тем более.

– Она просила передать тебе амулет.

Что-то твёрдое легло на край тумбы. Света даже не повернула голову.

– Маша говорит, он поможет тебе излечиться, – Валентина по-доброму усмехнулась. – Кто знает, а вдруг.

– Мгм, – Света накрылась с головой одеялом.

– Ещё она просила передать. Чантара нашли.

Одеяло вмиг отлетело в сторону. Сердце забилось сильнее.

– Мара далеко ушла?

– Маша-то? На лестнице ждёт.

– Зови её сюда! – понимая, как это прозвучало, Света добавила: – Пожалуйста.

Это произошло через три дня после того, как Света провалилась под лёд. Мужчина лет пятидесяти, с морщинистым обветренным лицом, насыпал корма голубям. Это была роскошь – держать голубей на чердаке посреди города, и не просто города, а столицы России, с видом на Кремлёвскую стену. Мужчина мог себе позволить эту роскошь, ведь ни его чердак, ни птицы, не причиняли неудобства жильцам. Обитатели дома даже не знали, что на чердаке есть маленькая ветхая голубятня, потому что вела в эту голубятню только одна дверь, невидимая для остальных. Да и сама голубятня, если измерять её привычными тремя измерениями, не занимала пространства чердака. В бытовом представлении, она была плоской и располагалась на поверхности кирпичной стены.

За Свету Калинину «Южный Крест» обещал немало. Первое – наёмника. Второе – все убежища наёмника и ключи от этих убежищ. Третье – всех его соучастников, если они были. Мужчина пятидесяти лет понимал, что его уже продали, но не торопился. Голуби суету не любили.

– Тихо, тихо, не деритесь. Всем достанется, – приговаривал он, доливая воды в поилку. Птицы набросились на воду, царапаясь и отбиваясь крыльями от конкурентов.

Он опустил чайник на обшарпанный трёхногий табурет. Встал лицом к двери. Глубоко вдохнул и плавно выдохнул. Постучали.

– Открыто!

Скрипнули ржавые петли. Дверь открылась. Голуби перепугались непрошеным гостям. Вошли трое. Сразу окружили. Вставили в ухо маленькую иголку. Мужчина стоял, не поведя и бровью.

Одиннадцать дней спустя, об этом узнала и Света Калинина.

– Его звали Ве́рус, – продолжила Маша. – У него было, как минимум, четыре убежища по всей стране. Скорее всего, больше. «Южники» всегда недоговаривают. Это он пытался скинуть тебя с балкона. Там, на озере, он был не один. Ещё был нэф.

– Что за нэф?

– Они ещё сильнее, чем чантары. Бахмы умеют читать и передавать мысли. Чантары – создавать иллюзии. Нэфы умеют воздействовать на тело! Тот нэф оглушил Диму. За живого дали бы больше. А вот тебя он хотел убить. Ты вовремя провалилась, и он подумал, что вода сделает всё сама. Или не подумал, не знаю.

– Может, он был халявщик.

Обе подруги захохотали.

– Точно, халявщик! Деньги получил и не отработал. Какая ты умная, Клюква! Можно тебя так называть?

– Нужно.

– Ты как? Идёшь на поправку?

– Да, потихоньку. Уже почти здорова.

– Давай, поправляйся! И не забывай атрибут, – она кивнула на тумбочку.

На краю тумбы лежал её куриный бог.

«Дорогая Георгина! Почему ты перестала мне писать? Знала бы ты, что я пережила! Они пытались меня убить. Потом я ни с кем не разговаривала. Как мне потом сказала Мара, оказывается мы с Димой бегали не просто по лесам, а в разных Мирах. Мирах, Георгина! Выходит наш Мир – не единственный?! Я, правда, так и не поняла, зачем он убил верблюда, да ещё и с контрольным. Впрочем, я не могу рассказать тебе подробности. Вдруг они знают про наш с тобой шифр? Кстати, шифр нужно поменять.