Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Я вас прошу, Виктор Степанович, подъехать к Дому Советов и понаблюдать. Вы увидите бритоголовых бугаев. Это не милиция и не ОМОН. Поинтересуйтесь, чьи это формирования. Вы что, не знаете, что это наемники, присланные из-за рубежа. Какое отношение к мерам по укреплению безопасности имеет отключение воды и света – непонятно. Трудно поверить, что такими методами вы рассчитываете сломить волю своих политических оппонентов.

– Почему я-то? – дрогнул голос у В. Черномырдина.

– Так сказал заместителю Председателя Верховного Совета В. Агафонову и.о. мэра Москвы Ю. Лужков.

– Не может такого быть! – зло возразил собеседник.

Виктор Степанович, – ответил я ему, – я вас никогда не обманывал, вы это хорошо знаете. И сейчас говорю то, что нам передал Валентин Алексеевич. На мой взгляд, следовало бы отдавать себе отчет, что подобное «мелкое вредительство» недостойно политических руководителей великой державы. Оно не прибавляет вам авторитета ни среди россиян, ни в мировом сообществе.

Я согласен, – сказал В. Черномырдин и нажал кнопки внутренней селекторной связи. – Олег Николаевич, Юрий Федорович, – обратился он к вице-премьерам О. Сосковцу и Ю. Ярову, – вот у меня на телефоне Юрий Михайлович Воронин. Нужно разобраться с объектами жизнеобеспечения Дома Советов и по возможности помочь.

На этом наш разговор прекратился. Я передал его содержание Р. Хасбулатову, а также начальнику финансово-хозяйственного управления Верховного Совета В. Желнину, чтобы он держал связь с О. Сосковцом и Ю. Яровым. Однако указание премьера оказалось пустым сотрясением воздуха. Вечером В. Желнин выглядел раздосадованным: опять обман. Он разговаривал сначала с Ю. Яровым, тот перекинул вопрос на О. Сосковца, а последний, как говорится, развел руками. Ничего по разблокированию Дома Советов со стороны Черномырдина сделано не было. Это было очередное предательство по отношению к народным депутатам.

А теперь приведем и факты. Вечером 3 октября 1993 г. в 20.00, когда в Останкино было расстреляно 60 человек и около 200 ранено, Черномырдин выступил с заявлением, в котором говорилось: «Правительство вынуждено прибегнуть к силе для обуздания распоясавшихся политических авантюристов». «Политический авантюризм» расстрелянных в Останкино людей заключался лишь в том, что они требовали обнародовать по телевидению обращение к народу высшего органа власти страны.

И невдомек было Виктору Степановичу, что, выпуская его в СМИ с различными заявлениями, его окружение (Шумейко, Яров, Петелин и др.) на всякий случай переводят стрелку: «А вдруг?»

Когда 4 октября 1993 г. в 15.00 в Конституционном суде на Ильинке открылось совещание с руководителями субъектов Федерации, премьер-министр В. Черномырдин сказал: «Мы ждали, когда из Белого дома выйдут безоружные. Но прошло полчаса, еще полчаса – никто не вышел, обман… Другого выхода нет – надо заканчивать…»

А разве не В. Черномырдин 5 октября 1993 г., когда еще горел Дом Советов и кровь расстрелянных не была смыта с московских улиц, обратился к палачам с патетической речью: «Вы отстояли будущее России. Честь вам и слава»?

Р. Аушев, президент Ингушетии, вернувшийся из Дома Советов на Ильинку, продолжал настаивать на прекращении огня, еще раз дать его обитателям время.

«Сколько можно! – взревел Черномырдин. – Это же не люди, зверье! В шестнадцать часов должно состояться совещание силовых министров, чтобы принять решение… Никаких переговоров больше вестись не будет!»

Все точки в кровопролитном сценарии были уже расставлены. Вся верхушка исполнительной власти повязала себя кровью народа…

Читатель может не поверить, что все это говорил и творил премьер-министр, утвержденный на свой высокий пост народными депутатами РСФСР – теми самыми, расстрелом которых он, по существу, руководил.

Для большей убедительности приведу слова ярого «демократа», одного из ближайших сподвижников Б. Ельцина, занимавшего в то время пост руководителя Федерального информационного центра, М. Полторанина.

«В Кремле создали чрезвычайную комиссию. И возглавил ее Виктор Степанович Черномырдин. Вот уж чья роль в те дни совершенно не отражена! Уж он-то прекрасно знал, что намеченный ранее на ноябрь Съезд отправит его в отставку… Это он лез на конфронтацию. Каждый вечер мы собирались у него в кабинете: министры, Грачев, Кобец. Военные докладывали об обстановке в армии. Как-то сообщают: в Москву собираются казаки. В кабинете – мат-перемат».

«Значит, ты, Ефимов… почему до сих пор все дороги не перекрыл, почему все шоссе в Москву канавами не перерыл? Я тебе приказываю!..»

«А вы, Полторанин, до каких пор в подведомственных вам организациях будете по телевизору Съезд поганый показывать? Чтобы этого дерьма – Руцкого, Хасбулатова, депутатов – на экране больше не было! На жалость народную бьете?… им, а не жалость!» (Щадя читателя, я опускаю наиболее «сочные» выражения премьера. – Примеч. авт.)

«…Виктор Степанович, – продолжает М. Полторанин, – был влюблен в свое премьерское кресло и отчаянно за него цеплялся. Он вел себя не как преданный сторонник президента, а как самый настоящий провокатор… Тошно было смотреть на эту пляску бесов»[485].

Уже с весны 1994 г. различные «конфиденциальные источники» сформировали отрицательное отношение семьи Б. Ельцина к В. Черномырдину. В частности, указывалось на его политические амбиции в связи с выборами президента страны, на формирование для этих целей подконтрольных финансовых структур, в том числе и на увеличение его личных капиталов за рубежом. Даже газета «Президент» – а это прокремлевское издание – не преминула сообщить, что В. Черномырдин обладает собственностью на 40 млн долларов. Западные газеты наперебой называли его одним из самых богатых людей в России. Свой первый миллиард, если верить французской «Монд», он сколотил, когда сменил на посту премьера Егора Гайдара.

Почувствовав резкий рост рейтинга Б. Ельцина накануне выборов 1996 г., В. Черномырдин умерил свой политический пыл, ушел в тень и однозначно встал на сторону Ельцина.

Выступая на расширенном заседании исполкома НДР летом 1996 г., В. Черномырдин раскрылся полностью. Все каналы российского телевидения транслировали эту «выдающуюся» речь.

«Эти выборы будут определять и судьбу, нашу с вами, наших людей, наших детей, в целом нашего народа.

Там, куда коммунисты призывают, мы там были, и мне это особенно больно, потому что я не меньше многих знаю тех, кто сегодня возглавляет Коммунистическую партию, я сам – бывший член ЦК КПСС и все прошел, все видел. И то, что я делаю, это абсолютно сознательно, меня никто ни к чему не принуждает, и это невозможно было бы сделать.

… И сегодня повернуть страну – вот чего допустить мы не имеем права. Виновата идеология, коммунистическая идеология не могла привести, она в мире не доказала свое, к чему шли. Кто может сегодня где-нибудь сказать и показать – идите и посмотрите, идите и поучитесь.

… Система, которая была навязана России, – и вот мы получили результат. Там, где она родилась, во всех этих коридорах, и как там они, эти призраки, бродили-бродили, а у нас вдруг они осели, вот пусть они там, в другом месте, побродят. Хватит нам с этими призраками, хватит.

…Нам нужен президент Ельцин, который должен завершить начатые реформы, довести страну до такого состояния, о чем я уже сказал, чтобы никогда и ни у кого не было соблазна начинать разные всевозможные революции».

Панический страх В. Черномырдина перед «призраками», которые «бродили-бродили, а у нас вдруг осели», вполне понятен. Отвечать перед народом за содеянное всегда сложно и опасно. Тем более если ты сознательно обманываешь свой народ.

В. Черномырдин – это достаточно типичный представитель той партийно-хозяйственной номенклатуры, высшего ее слоя, которая виртуозно «перевоплотилась» в результате перестройки и «демократических реформ». Среди ее наиболее характерных отличительных черт – расхождение внешнего действия и внутренних помыслов; двойственность позиции; оторванность от общих интересов широких кругов общества, жизнь в замкнутом клановом цеху. Наконец, ложь как необходимый устой существования. Обман, неисполнение обещаний – знаковые компоненты В. Черномырдина как политической фигуры. Но это же являлось необходимым атрибутом его выживания.

В одном из интервью за три дня до первого тура голосования, поддерживая на выборах президента Б. Ельцина, В. Черномырдин так сформулировал задачи кабинета министров в связи с предвыборной кампанией: «Если говорить о конкретных задачах, стоящих сегодня перед нами… Главная из них – сделать так, чтобы 1996 г. дал, наконец, толчок положительным процессам. Во всем – в повышении уровня жизни, в экономическом росте, в «оживлении» инвестиций…»

И далее: «Вот почему программу Бориса Николаевича Ельцина, с которой он идет на выборы, следует рассматривать как реальность».

А теперь покажем, каких «высот» добилась экономика России в 1996 г. Валовой внутренний продукт по сравнению с 1995 г. снизился на 5 %, продукция промышленности – на 4 %, инвестиции сократились более чем на 15 %. Если же сравнить с 1990 г., то ВВП, объем промышленного производства упали более чем на 60 %. По объему ВВП страна перешла с 8-го места в мире на 14-е. По доле ВВП на душу населения Россия спустилась на 114-е место. Смертность в стране возросла на 10 %, рождаемость упала на 21 %.

Вот он, «реальный экономический рост» по-черномырдински.

С начала 1997 г. подозрения Б. Ельцина, мнительность которого в связи с болезнями становится маниакальной, что за его спиной «вырастает» его возможный будущий преемник, стали усиливаться. В. Черномырдин определялся как один из самых авторитетных политических деятелей России, хотя возглавляемое им правительство постоянно обвиняли в неэффективности и коррумпированности. Фамилия премьера неизменно присутствовала в верхней тройке рейтингового списка лидеров российской публичной политики, несмотря на все ораторские курьезы и полное отсутствие пресловутой харизмы.

Одним словом, феноменальное для ельцинской России явление – государственный деятель, не знающий ни одного серьезного спада в карьере. Газеты пестрели красочными характеристиками, рисующими солидного профессионального политика. Лейтмотивом публикуемых статей стало определение – «чернорабочий российских реформ». Вот некоторые пассажи его пресс-характеристик:

– не злопамятен;

– весьма обучаем: по сравнению с тем, каким пришел, уровень экономического образования достаточно высок;

– безукоризненная личная репутация;

– прост в общении, хотя порой бывает крут с подчиненными;

– бизнесмен со стажем и характером, человек дела; умеет целенаправленно добиваться своего;

– в полемике убедителен; хотя органическая часть его имиджа – настороженное отношение к публичной политике.

«Налим Российской Федерации» – такое прозвище в конечном счете дали Виктору Степановичу газетчики и политологи.

Ельцин решил «усилить» правительство В. Черномырдина либеральными демократами – Анатолием Чубайсом и Борисом Немцовым, введенными в марте 1997 г. в качестве первых вице-премьеров. Фактически началась обкатка преемников. Они сумели «обкатать» премьера и сосредоточить у себя всю полноту власти.

С другой стороны, нужно было знать характер Б. Ельцина, его иезуитство, провокационные подыгрыши. Разве мог он смотреть спокойно на то, как «налим» стал показывать зубы щуки? В конце декабря 1997 г. он спровоцировал В. Черномырдина, «разрешив» ему выступать еженедельно по российскому телевидению. Удовлетворив личные политические амбиции премьера, Б. Ельцин фактически загнал его в ловушку.

Отбросив аппаратную осторожность, которая ранее позволяла В. Черномырдину увертываться от политических подводных камней, уверовав в болезнь Б. Ельцина и его «нежелание» выдвигаться на очередной срок, доверившись, очевидно, своим шептунам, премьер фактически начал борьбу за президентское кресло 2000 г. С 1997 г. «Газпром» – эта экономическая и политическая опора В. Черномырдина – стал формировать свою империю СМИ, усилия которой должны были обеспечить победу их ставленнику на новых президентских выборах. Это 30 % пакета акций НТВ, 3 % – ОРТ, газеты «Трибуна» и «Труд», а также большая часть сети региональных телерадиопередач. Было основано общество «Газпром-Медиа». Премьер перестал контролировать себя не только на заседаниях правительства, на встречах с представителями деловых кругов, но и на ТВ, стал вести себя как единственный, полновластный хозяин в стране. Все это, естественно, не осталось без внимания Б. Ельцина и его «Семьи». Именно это президент и хотел увидеть, «отпустив вожжи».

Б. Ельцину также стало известно, что во время визитов в США В. Черномырдин ведет конфиденциальные переговоры с вице-президентом А. Гором, которого прочат в следующие президенты Соединенных Штатов. Как сообщалось в американской печати, А. Гор недвусмысленно подтвердил ставку американской администрации на «личного друга Виктора» как претендента № 1 в 2000 г.

Таким образом, в итоге внутриполитического развития событий в 1996/97 г. вес и значение правительства, а точнее – В. Черномырдина, возросли настолько, что нарушился фундаментальный баланс сил между президентской и премьерской «субветвями» исполнительной власти. Все вдруг обнаружили, что рядом с Ельциным вырос самостоятельный политик, который может – и не прочь – играть в открытую.

Безусловно, о каком-либо открытом конфликте между Б. Ельциным и В. Черномырдиным до поры до времени не могло быть и речи. Но с какого-то момента Б. Ельцин, а самое главное – и члены его «Семьи» оказались перед необходимостью определить свое собственное место на завершающий период президентских полномочий. Действия Б. Ельцина все очевиднее определялись эгоистичным интересом сохранения власти любой ценой, в том числе и путем передачи власти «ручному» наследнику.

За всем этим в потаенных глубинах читается страх – и самого Ельцина, и его ближайшего окружения – страх ответственности за все содеянное. Отсюда – принятие решений, не сообразующихся с реальной ситуацией в обществе, государстве, экономике, не учитывающих государственные интересы, без видения последствий этих решений.

4 февраля 1998 г. на встрече в Давосе тогдашний канцлер Германии Г. Коль, обнимая В. Черномырдина, во всеуслышание сказал: «Друг Виктор для нас в России второй друг после друга Бориса!»

Казалось бы, все в политической карьере Виктора Степановича идет успешно. Он все чаще появляется за границей, рассказывает о «демократических преобразованиях» в стране, о формировании рыночных отношений. Амбиции премьера взлетели на такую высоту, где теряется чувство реальности: «Ну, кто меня может заменить? Убью сразу… Извините».

И вдруг в понедельник 23 марта 1998 г. в 8 часов утра Б. Ельцин, находясь уже в Кремле, позвонил В. Черномырдину и попросил его, не заезжая на Краснопресненскую набережную в Белый дом, приехать в Кремль. Только здесь Черномырдину сообщили, что указ об его отставке уже подписан. Б. Ельцин, как всегда, сыграл на опережение – просто «выжал» своего «преемника» с работы. «Друг Борис» освободил «друга Виктора» с поста премьер-министра за две недели до 60-летнего юбилея В. Черномырдина. Это был крах политика, претендовавшего на роль преемника номер один при российском президенте номер один.

Обращаясь к гражданам России в связи с отставкой правительства В. Черномырдина, Б. Ельцин сказал: «Дорогие сограждане!

Сегодня я подписал указ об отставке правительства. В отставку уходит и Виктор Степанович Черномырдин. Расставаться со старыми соратниками всегда нелегко. Больше пяти лет мы проработали вместе. Виктор Степанович многое сделал для страны, ценю его основательность и надежность… Считаю, в последнее время правительству явно не хватает динамизма, инициативы, новых взглядов, свежих подходов и идей… Стране нужна новая команда, способная добиться реальных, ощутимых результатов… Очень рассчитываю на ваше понимание и поддержку, дорогие россияне. В самое ближайшее время у нашей страны будет новое, сильное правительство».

Отправив своего соратника в отставку, Б. Ельцин, как думалось многим, устроил пышные похороны политическим амбициям премьера-долгожителя.

У меня же была иная точка зрения. И впоследствии она полностью подтвердилась. Глубинная причина весенней отставки В. Черномырдина, на мой взгляд, состояла в другом. По стране ширились акции протеста против социально-экономической политики правительства. Повсеместно трудящиеся, месяцами не получавшие зарплату, пенсионеры, лишенные своих мизерных пенсий, требовали отставки В. Черномырдина и его министров. Короче говоря, в стране возникла ситуация 1993 г., но с гораздо более широкой социальной и политической базой всех недовольных президентским курсом. На 10 апреля было назначено пленарное заседание Государственной Думы, на котором большинство депутатских объединений и групп готовы были поставить вопрос об отставке правительства. Хозяин Кремля знал настроения депутатов и сам отправил правительство в отставку, то есть фактически спас В. Черномырдина от окончательного банкротства, переведя его в свой стратегический резерв, поручив ему готовить будущие выборы президента.

Вот как оценил деятельность В.Черномырдина на посту премьер-министра мэр Москвы Ю. Лужков: «Как председатель правительства Черномырдин в течение целого ряда лет вел нашу экономику к кризису. Не было цельной программы преобразований. Приватизация, которая при нем осуществлялась, ограбила государство… Система ГКО была, по сути, такой же пирамидой, как МММ. Я задавался вопросом: а почему Мавроди сразу же не отдали под суд? Он же оставил без денег десятки тысяч людей! Сейчас невольно приходит в голову такой ответ: ведь государство занимается тем же самым! Оно построило точно такую же пирамиду…»[486]

Но это говорит критик наш, доморощенный, да еще и не без претензий на высший пост в государстве. А вот как оценивают политику В. Черномырдина на Западе. Влиятельный американский журналист Уильям Сафир написал: «Виктор Черномырдин пять лет потворствовал олигархам, которые разворовывали госимущество, прикрываясь приватизацией, которая изначально была преступной, и вывозили миллиарды долларов за рубеж».

Лучшего обобщения, наверное, и не сделать.

Не следует забывать, что именно при В. Черномырдине начались так называемые жилищно-коммунальные «реформы», когда Б. Немцов решил переложить все расходы по оплате жилья на плечи населения, а также «социальные преобразования» О. Сысуева. Именно в годы правления В. Черномырдина в практику широко вошло неисполнение многих законов, не обеспечивалось финансирование по защищенным статьям бюджета, был пущен под откос ВПК, развалилась армия, проведена деноминация, добившая российский рубль.

После отставки В. Черномырдина была сформирована новая правительственная «команда» во главе с молодым премьером С. Кириенко, которая более ускоренными темпами стала проводить курс, навязанный стране Б. Ельциным и кучкой его соратников. С. Кириенко и его «новая команда» еще откровеннее обнажили суть этой политики. За 120 дней эта «новая команда» постаралась выжать как можно больше «живых денег» из кошельков россиян. Удар за ударом наносились по различным категориям трудящихся. На произвол судьбы были брошены шахтеры, учителя, работники науки, военнослужащие.

А в это время белодомовский отставник активно и уже открыто включился в предвыборную президентскую гонку, совершил вояжи по Оренбуржью, Башкирии, Татарии. В. Черномырдин перестал прятать глазки, как он это делал, будучи премьер-министром, и откровенно заявил: «Моя цель – вернуться во власть и стать в ней первым!»

За ним постоянно следовали десятки телекамер – такого внимания не было даже к действующему премьеру С. Кириенко. «Виктор Степанович, вы будете следующим президентом страны?» – спросил у В. Черномырдина один из тележурналистов. И получил ответ: «Буду!» А до того времени Виктор Степанович решил баллотироваться в депутаты Государственной Думы по Ямало-Ненецкому избирательному округу.

Семнадцатого августа 1998 г. «новая команда» С. Кириенко решилась на беспрецедентный шаг: ввела чрезвычайные меры по пересмотру денежной курсовой политики, приостановила выплаты по внутреннему долгу и объявила мораторий на выплаты иностранным кредиторам. Фактически это означало финансовое банкротство государства, ставшее закономерным результатом проводившейся Б. Ельциным макроэкономической и финансовой политики. Реальный же смысл объявленных антикризисных мер состоял в том, чтобы предоставить финансовым спекулянтам возможность вывести капитал с запланированной сверхприбылью из страны без риска потерь на девальвации рубля.

В Постановлении Государственной Думы «О социально-экономической и финансовой ситуации в стране», принятом 3 сентября 1998 г., прямо отмечено, что «проводимый Президентом Российской Федерации, Правительством Российской Федерации и Центральным банком Российской Федерации экономический курс нанес серьезный удар по национальной безопасности страны, поставив под угрозу существование Российской Федерации как суверенного государства».

И все-таки я считаю, что добивший экономику России кириенковский дефолт, хотя и связан в сознании большинства людей с незадачливым «киндер-сюрпризом», фактически является детищем миллиардера и премьера в одном флаконе – Виктора Степановича Черномырдина, истинного отца дефолта.

Положение, сложившееся на тот период в российской политике и экономике, можно было бы охарактеризовать так: Кремль хотел сделать как лучше; думал, что будет как всегда, а получилось – хуже некуда.

Б. Ельцин вынужден был отправить кабинет министров С. Кириенко в отставку и… стал упорно цепляться за кандидатуру В. Черномырдина, вновь выдвинул его на пост премьер-министра. Внутренне Б. Ельцин понимал, что наговорил лишнего при смещении В. Черномырдина. Но деваться было некуда. Обойма президента была пуста.

Выступая 24 августа 1998 г. по российскому телевидению, Б. Ельцин сказал:

«Уважаемые россияне!

Вчера я принял непростое решение, предложил Виктору Степановичу Черномырдину возглавить правительство России…

Сегодня нужны те, что принято называть тяжеловесом. Я считаю необходимым опыт и вес Черномырдина. За этим предложением стоит еще одно важное соображение – обеспечить преемственность власти в 2000 г. Главное достоинство Виктора Степановича – порядочность, честность, основательность.

Думаю, эти качества будут решающим аргументом на президентских выборах. Его не испортят ни власть, ни отставка…» (Подчеркнуто мной. – Примеч. авт.)

Главным преимуществом «нового прочтения» Черномырдина было то, что в силу своих личных качеств и политической биографии он представлялся фигурой, способной дать в долгосрочной перспективе политические и финансовые гарантии личной безопасности семье Б. Ельцина после отставки последнего с поста президента.

Назначение В. Черномырдина и.о. председателя правительства еще одно яркое подтверждение того, что в России продолжало действовать «указное право» гражданина Б. Ельцина, название которому – беспредел. И никто (ни Государственная Дума, ни ведущие правоведы страны) не обратил на этот беспредел должного внимания.

Суть вопроса состоит в следующем. В соответствии со статьей 7 Федерального конституционного закона «О правительстве РФ» президент обязан уведомить Федеральное собрание об освобождении от должности председателя правительства в день принятия решения. Указ Б. Ельцин подписал 23 августа 1998 г., а уведомление об этом, да и то только в адрес Государственной Думы, подписано 24 августа. Далее, согласно статье 8 вышеназванного закона, «в случае освобождения от должности Председателя правительства РФ Президент РФ вправе до назначения нового Председателя правительства поручить исполнение обязанностей Председателя правительства РФ одному из заместителей Председателя правительства РФ на срок до двух месяцев». То есть президент должен был предложить Государственной Думе кандидатуру нового председателя правительства, а на период до его утверждения назначить и.о. председателя правительства одного из заместителей освобожденного премьера.

Назначение исполняющим обязанности председателя правительства РФ просто гражданина В. Черномырдина было прямым нарушением закона, и его действия в этот период юридически являлись нелегитимными. А ведь В. Черномырдин встречался с директором-распорядителем МВФ М. Камдессю, президентом Украины Л. Кучмой, встречался и имел беседы с президентом США Б. Клинтоном, вел заседания и подписывал постановления правительства. Что, Виктор Степанович не понимал этого юридического казуса? Отлично понимал. Он должен был помнить опыт назначения вопреки Конституции исполняющим обязанности Генерального прокурора А. Ильюшенко – и чем это закончилось. Но уж так хотелось вновь порулить, выйти из политического небытия!

Сама жизнь подвела итог шестилетнему правлению В. Черномырдина, так называемой монетаристской экономической политике, «шоковой терапии». Именно при нем в России была создана экономическая система, когда 75 % экономического оборота составлял бартер, денежные суррогаты. Именно при нем перестали платить зарплату, пенсии, прекратились выплаты социальных пособий, появилась огромная безработица. И то, что произошло в августе – сентябре 1998 г., обязательно должно было произойти. Кризис был неизбежен.