Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Вот как через двадцать лет назначение Е. Гайдара «обосновывает» один из столпов «демократии» Сергей Филатов, якобы приложивший руку к его назначению: «…надо срочно предпринимать какие-то шаги, экстренно просто! Денег Запад не давал, пока мы не начнем реформы… У меня в голове свербело страшное выступление Абалкина, что на реформы нам понадобится 15 лет. А Гайдар обещал сжатые сроки. И мы с Борисом Николаевичем ему поверили…» Правда, разочарование вскоре наступило: «…Гайдар считал, что цены поднимутся в три раза, а они поднялись в 30 раз. Это был неожиданный удар…»[458]

Читаешь эту «экономическую» галиматью и диву даешься. Самое показательное заключается в том, что новоявленные «демократы» и «младореформаторы» – это не только порождение времени и внутреннего самовоспроизводства, как впоследствии стали убеждать всех сторонники Е. Гайдара, особенно А. Чубайс. Это и порождение внешних факторов. Для разгрома социалистической экономики Запад загодя готовил экономические кадры. Позднее они вошлив российскую историю как «чикагские мальчики»[459]. Е. Гайдара и его команду, его сторонников мягко и непредвзято навязывали Б. Ельцину международные финансовые институты, особенно США, обещая выделить «квалифицированных» советников и миллиарды долларов «помощи под Гайдара». Этим посулам Б. Ельцин верил, верил и верил.

В ходе реализации «кабинетом реформ» Б. Ельцина экономических «преобразований» мне удалось сойтись с Е. Гайдаром более тесно. Первое же впечатление от встреч с ним для меня было весьма удручающим. Я встретился как будто бы с другим человеком. Он стал больше теоретизировать, беспредметно высокопарно и абстрактно рассуждать, суетливо поддакивая собеседнику. Он абсолютно не знал глубинных реальных проблем экономики страны, особенно регионов, не имел опыта организационной, управленческой работы, забывал даже то, о чем мы говорили день-два назад. Наряду с высокой информированностью, для Е. Гайдара характерными стали какая-то несерьезность, ухмылки и ужимки. Стоило его, что называется, «припереть» с позиции не только практики, но и теории, он краснел, как маленький ребенок, и, причмокивая, говорил: «Да-да, вспомнил, извините…»

Для Е. Гайдара панацеей от экономических бед России был простой монетарный (денежный) подход, особенно для борьбы с инфляцией. Стерилизацию денежной массы Е. Гайдар считал единственным методом к сокращению инфляции. Мои попытки убедить его в том, что изъятие из воспроизводственного процесса якобы лишних денег обескровливает материальный сектор экономики, ведет к развалу отечественного реального сектора, машиностроения и фермерства на селе, не способствует модернизации производственной инфраструктуры, реализации региональной экономической политики. С политической точки зрения такая экономическая политика ускоряет процесс сепаратизма, является базой для развала России.

Мои доводы в дискуссии с Е. Гайдаром о том, что как с теоретической точки зрения, так и с учетом мирового опыта главным способом борьбы с инфляцией должен быть курс на рост отечественного промышленного и сельскохозяйственного производства через достаточное финансирование приоритетных отраслей (машиностроения, земледелия и животноводства), просто не воспринимались. Я, в частности, ссылался при этом на опыт Японии, где на протяжении длительного периода инфляция не превышает 1,5–2 %. Это обусловлено тем, что рост объема национального производства в Японии превышает рост цен в разы, при этом происходит ускоренное обновление выпуска качественно новых товаров и услуг.

Но где там. Никакие доводы Е. Гайдаром просто не воспринимались, он был глух к моим доводам, поскольку иной подход в корне противоречил рекомендациям МВФ как условию получения западных кредитов. В частности, когда я убеждал его, что закрытие градообразующих предприятий лишит средств к существованию более 30 млн человек, натыкался на его сакраментальную фразу: это же рынок и в него должны вписаться все. Подобное бездушное, безжалостное отношение к людям находило все большее распространение среди «неодемократов», постепенно превратилось в краеугольный камень рыночного фундаментализма, линию которого все активнее проводил Е. Гайдар. К чему привела реализация политики неолиберального монетаризма – каждый здравомыслящий читатель может ощутить на себе и своих детях.

Кроме слабо организационно подготовленной и совершенно безответственно проведенной акции по отпуску «в свободное плавание» оптовых и розничных цен на товары народного потребления в начале 1992 г., в списке «добрых» дел Егора Тимуровича, в частности, числится участие в формировании стратегии акционирования и приватизации крупнейших промышленных предприятий и объединений (концернов) страны.

По вопросу приватизации государственной собственности у меня были весьма жаркие споры с Е. Гайдаром. Я, как и многие экономисты и заводчане, был сторонником эволюционного направления приватизации, как это делалось в Англии, Скандинавских странах. В Англии, например, приватизация железных дорог осуществлялась в течение семи (!!) лет.

Я доказывал Е. Гайдару, что формирование рынка нужно начинать с массовой продажи малых и средних предприятий (магазинов, парикмахерских, прачечных, химчисток, обувных палаток и других) за средства, накопленные за советский период. Приватизация мелких и средних предприятий позволит поглотить скопленные за советское время деньги, которые будут пущены на приватизацию мелкой частной собственности. Можно было вводить частную собственность на землю в ограниченных размерах, на дома, приусадебные участки. Это сбалансировало бы спрос и предложение, ликвидировало денежный навес. Таким образом, убеждал я Е. Гайдара, это будет менее болезненный путь перехода к рынку – отнюдь не «шоковая» терапия, а целеустремленное и неуклонное развертывание рыночных институтов и инструментов в двухсекторной экономике.

Такую «малую» приватизацию можно было бы провести довольно быстро. В Верховный Совет РСФСР поступала масса предложений из многих регионов о начале приватизации. Почти во всех регионах были конкретные предложения и планы, люди были готовы приобретать такие мелкие предприятия. И уже в ходе этого процесса осуществлять либерализацию цен.

Но такой длительный, выверенный механизм приватизации совершенно не устраивал неолибералов. Для них более приемлемой была концепция реформирования, рекомендованная зарубежными консультантами, такими, как Джеффри Сакс, и которая якобы дала положительный результат в странах Латинской Америки: провести приватизацию ускоренно, быстро, а фактически растащить нажитое поколениями советских людей общенародное богатство.

Одна из принципиальных встреч, жесткая открытая дискуссия у меня с Е. Гайдаром состоялась на заседании Чрезвычайной комиссии Второго (внеочередного) Съезда народных депутатов РСФСР по продовольствию (ЧКП РСФСР, председатель комиссии – Б. Ельцин)[460], членом которой я являлся. Чрезвычайная комиссия была создана на время перехода к рыночным отношениям для преодоления острой кризисной ситуации, стабилизации снабжения населения продуктами питания, борьбы с экономическим саботажем[461].

На заседании ЧКП РСФСР в конце ноября 1991 г. заслушивался министр сельского хозяйства РСФСР В.Н. Хлыстун. Ситуация с продовольствием в России осенью 1991 г., как доложил министр, становилась все сложнее и сложнее. Несмотря на то что в 1991 г. крестьянскими хозяйствами был собран неплохой урожай – более 90 млн тонн зерна плюс в хозяйствах сохранился хлеб прошлого урожая, поставки зерна государству были крайне низкими – хлеб в закрома государству не шел. Этому были свои причины.

В 1990 г., чтобы поддержать крестьян и стимулировать их выращивать зерно, картофель и овощи сверх государственного заказа, было принято решение дополнительно к заработной плате выдавать крестьянам специальные чеки – так называемые талоны «Урожай-90», которые затем предполагалось обеспечить вне очереди дефицитными в то время импортными товарами народного потребления: коврами, телевизорами, автомобилями. Для закупки импортных товаров нескольким предпринимателям выделили нефтепродукты. Однако никаких дефицитных товаров село не получило. Все куда-то испарилось.

Одним из «активистов» сделки, связанной с чеками «Урожай-90» еще в бытность премьер-министром И.С. Силаева, был «первый российский миллионер» и, как его окрестили СМИ, «столп нового демократического российского общества» Артем Тарасов, президент ассоциации «Исток», который взялся обменять отечественную нефть на импортные товары. Итог оказался весьма ощутимым: ущерб от чековой аферы, как затем выяснила прокуратура РФ, оценивался в 30 млн долларов.

Другим примером аналогичной аферы была история неудавшегося сотрудничества российского правительства, теперь уже возглавляемого Ельциным – Гайдаром, со швейцарской фирмой «Нога». От имени правительства тогда выступали вице-премьер А. Шохин и замминистра финансов С. Вавилов. Швейцарцы предоставляли России 1,5 млрд долларов кредита на закупку товаров первой необходимости, в том числе и для селян. Кредиты российской стороной должны были погашаться поставками нефтепродуктов. Фирма «Нога» свои обязательства выполнила и поставила товары ширпотреба, Россия же задолжала «Ноге» 300 млн долларов.

Векселя «Урожай-90» остались в большинстве колхозов и совхозов пустыми бумажками. Из общего количества розданных чеков реализовать удалось чуть более трети. Крестьяне поняли, что их просто надули, и не хотели вторично, теперь уже в 1991 г., попадаться на ту же удочку.

Поэтому обманутые колхозы и совхозы бойкотировали сдачу зерна и другой сельхозпродукции в 1991 г. Многие регионы – Кубань, Ставрополье, Поволжье – выставляли на дорогах милицейские посты и не пропускали автомашины с сельхозпродукцией со своих территорий. Требовались неординарные экономические меры, чтобы заинтересовать крестьян.

Очень резко на заседании ЧКП выступил Е. Гайдар. Он убеждал членов комиссии, что Россия, особенно крупные города, «стоят на пороге голода и социального взрыва», вызванного нехваткой хлеба и других продовольственных товаров. И если правительство приняло решение о переходе к рынку, то только полная либерализация цен может спасти страну, ускорит развитие рыночных отношений и снимет проблему голода. А рынок в дальнейшем сам расставит все по своим местам, самозарегулирует. Концепция для простого обывателя весьма понятная и привлекательная.

Бояться повышения цен, заверял Е. Гайдар, не следует. После начала либерализации цен через несколько недель, максимум через несколько месяцев рост цен прекратится, ибо в результате падения спроса из-за повышения цен спрос и предложение уравновесятся. «Отец» блудливого ребенка – Б. Ельцин с умилением смотрел на свое порождение и взял на вооружение это словоблудие, поддержал Е. Гайдара на совещании и в дальнейшем стал часто повторять эти тезисы в своих выступлениях.

Я также выступил на заседании ЧКП и убеждал, что одномоментное введение либерализации цен чревато не меньшими социальными бедами, чем сохранение сложившейся ситуации, она не облегчит ситуацию, а еще больше усугубит ее, приведет к полному расстройству денежной системы, падению отечественного производства. Примером тому является желание правительства Советского Союза Н. Рыжкова одномоментно повысить цены на продовольственные товары, в том числе на хлеб всего на 5 копеек, вызвавшее всплеск социального недовольства, шахтерские забастовки и т. п. Уповать только на саморегулируемый рынок – это придать забвению результаты Великой депрессии 30-х гг. в США – лишь государственное вмешательство в экономические процессы обеспечили правительству Рузвельта выход из той депрессии в США.

Я убеждал Е. Гайдара и участников заседания, что при одномоментном введении свободных цен в сверхмонополизированной экономике неминуемо возникнут резкие противоречия. Это связано с тем, что, с одной стороны, производители продовольственных товаров в стране остаются государственными, государственными же остаются и розничные предприятия и торговля, мало того что государственными, но еще и монополизированными. С другой стороны, эти противоречия явятся следствием того, что административное распределение продовольствия в условиях перехода к рынку и сохранения государственной монополии станет уже невозможным. И «новая» монополия тут же начнет диктовать рынку не только цены реализации, но и закупочные цены насырье у крестьян. Никакого ценового равновесия, стабилизации в сверхмоно-полизированной экономике, о чем постоянно убеждал Е. Гайдар, не появится и не может появиться, а наоборот – возникнет гиперинфляция, поскольку одномоментная либерализация цен приобретет форму либерализации монополий, диктующих рынку свои кабальные условия.

Либерализация цен без проведения комплексных мер по формированию рыночных отношений, рыночной инфраструктуры, без проведения антимонопольной политики, реформирования бюджетной и налоговой систем, создания необходимой товарной массы – это порочный путь, ведущий к провалу экономической реформы, в децентрализацию контроля за ценами, перекладыванию тягот реформы на плечи населения, что чревато опасными социальными последствиями. Предложил, в частности, учитывая обстановку, временно «распечатать» государственный резервный фонд с дальнейшим его восполнением. И, во-вторых, считал, что масштабную либерализацию цен должно предварять наведение элементарного порядка в финансовой сфере и, что особенно важно, начало приватизации мелких и средних предприятий, сферы торговли.

Однако все мои доводы «пролетели» мимо. Они просто не устраивали либерал-демократов. Цель была другой – ускорить либерализацию цен, приватизировать (а точнее – разворовать) государственную собственность, разрушить до основания устои социализма.

Б. Ельцин полностью поддержал Е. Гайдара и, как это он любил делать, – пафосно, окидывая собравшихся хитрым, прищуренным взглядом, тут же на заседании ЧКП подписал поручение вице-премьеру Е. Гайдару срочно подготовить необходимые документы по ускоренной либерализации цен.

Чрезвычайная комиссия приняла решение отправить в регионы шиф-ротелеграммы о немедленной отгрузке зерна, мяса, молока и масла, другой сельхозпродукции. Одновременно было принято правительственное решение выделить крупную партию нефтепродуктов для обмена на зерно и товары ширпотреба в зарубежных странах. Было принято решение вновь выпустить чеки, теперь уже под урожай 1991 г., с последующим отовариванием их дефицитным ширпотребом. Крестьян еще раз уговорили. Однако и эти чеки, как и чеки «Урожай-90», фактически остались на бумаге[462].

В канун 1992 г., 29 декабря 1991 г., Б. Ельцин выступил по телевидению и с нескрываемым оптимизмом заявил: «Мы вступаем в 1992 г. Это год особый. Нам предстоит создать основы новой жизни. Говорил не раз и хочу повторить: нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6–8 месяцах».

Многие народные депутаты РСФСР были уверены, что Б. Ельцин сам не понимал масштабности и глубины предстоящих перемен, он просто повторял слова своих весьма некомпетентных, недозрелых советников и помощников, действующих по западным рекомендациям. Подобные экстравагантные заявления Б. Ельцин стал озвучивать в дальнейшем налево и направо, все «ускоряя и ускоряя» процесс «реформирования» российской экономики, «улучшая и улучшая» жизнь народа. А народ, несмотря на свалившиеся на него тяготы, «верил» этим заверениям, и как всегда… безмолвствовал!

Второго января 1992 г. был опубликован подготовленный Е. Гайдаром и подписанный Президентом России Указ «О мерах по либерализации цен». Указ предоставил всем предприятиям независимо от форм собственности и всем гражданам право без специальных разрешений осуществлять торговую, закупочную и посредническую деятельность, в том числе самостоятельно устанавливать цены. Фондовое (планируемое и контролируемое государством) распределение производственной продукции отменялось. Гражданам и предприятиям разрешалось вести торговлю (в том числе с рук, с лотков и с автомашин) в любых удобных для них местах, кроме проезжей части улиц и дорог, станций метро и т. д. Начался безудержный рост цен и тарифов, причем никак не рыночными методами, а под контролем над рынком организованных преступных групп, извлекающих сверхдоходы путем взвинчивания цен.

В результате произошло то, что и должно было произойти. Уже к марту 1992 г. население страны столкнулось с гиперинфляцией, цены возросли на порядок, деньги превратились в простые бумажки. Финансовая стабилизация не состоялась. Дефицит федерального бюджета за первый квартал 1992 г. составил 84 млрд р., эмиссия денег за январь превысила 30 млрд р., за февраль -40 млрд р., за март – 53 млрд р. Резко возросли задержки выплаты заработной платы, что с учетом инфляции, равной 1 % в день, стало реальным свидетельством сознательного ограбления народа государством. Дефицит товаров сменился дефицитом денег. Это дало острякам повод говорить о том, что шок от либеризации цен был немалым, а терапии не случилось.

Е. Гайдар продолжал убеждать всех, в том числе и Съезды народных депутатов РСФСР, что никакой гиперинфляции нет. Помню, смех в зале на Шестом Съезде (апрель 1992), когда он «выкатил» это «достижение» правительства, а с неореформаторов было как с гуся вода – даже не краснели. Им вторило и центральное телевидение, особенно под руководством «демократа» первой волны О. Попцова, ежеминутно вдалбливая в головы людей, что повышение цен в сотни, тысячи раз, временное падение производства, временная безработица – это и есть переход к рынку. И альтернативы якобы этому не было и нет.

Для подтверждения того, в какую яму загнали неореформаторы экономику России, приведу динамику инфляции за 1992–2012 гг. (Таблица 2).

Инфляция в 1992 г., «зашкалив» за 2500 %, так и не может спуститься до уровня развитых стран мира. Таков результат либеральных «реформ».

Мне же отчетливо вспоминаются два ярких высказывания. Одно – Е. Гайдара, который в одной из своих публикаций сформулировал так: рынок не страшен, надо только зажмурить глаза и прыгнуть в него. Вместе с собой в эту пропасть он увлек и безропотный 150-миллионный российский народ, доведя его до нищеты, бесправия и беспредела. Ничего неожиданного в этом, конечно, для правительства «реформаторов», в котором Е. Гайдар играл первую скрипку, не было – этому учили «демократов» первой волны зарубежные специалисты, добивающиеся выброса России за обочину мировой экономики.

Второе высказывание – Бориса Николаевича Ельцина, когда он боролся за пост президента России. 25 мая 1990 г. на одной из предвыборных встреч он заявил: «…предложения, в которых предусмотрены рост цен и переход к рынку в основном за счет народа, – это антинародная политика. Россия не должна ее принимать». Все забыл бывший претендент на пост президента, став «гарантом» Конституции.

Экономика России уже с первых шагов ее гайдаризации начала спотыкаться. Вот каковы итоги 1-го квартала 1992 г.: 11-кратный рост цен, 2,5-кратное снижение жизненного уровня населения, 15-процентное падение объема промышленного производства. Такой результат стал неожиданным даже для специалистов МВФ, которые обосновывали, что свободное ценообразование приведет к постепенному сближению спроса и предложения, повышению жизненного уровня населения. В российских условиях все получилось с точностью до наоборот: вместо сближения спрос и предложение стали расходиться еще больше – мы называли это «веером Гайдара». Начался обвальный спад производства, ширился кризис денежного обращения.

Тем не менее Е. Гайдар продолжал гнуть свою линию, убеждая народных депутатов РСФСР, что по итогам первого полугодия «кредитная и монетарная политика станут еще более жесткими по сравнению с подходом, принятым в первом квартале 1992 г.» Я доказывал Е. Гайдару, что народные депутаты не воспримут его концепцию. Что и случилось: по итогам парламентских слушаний проекта бюджета на второй квартал 1992 г. все комитеты и комиссии, а затем и Верховный Совет РСФСР в целом проголосовали против утверждения бюджета. Вечером, встретившись с Е. Гайдаром в Архангельском, мне было просто жалко на него смотреть, как он осунулся и переживал за провал голосования по бюджету в Верховном Совете.

Вместе с тем, как прожженный партийный функционер, Б. Ельцин внутренним чутьем ощущал ту опасность, в которую его втягивали неолибералы и неореформаторы. Поэтому он повсеместно все резче и громче начал озвучивал, что ответственным за переход к рынку является Егор Гайдар.

Резкий спад производства, разрушение хозяйственных связей, падение жизненного уровня населения, рост социальной напряженности, нехватка денежной наличности вынудили Верховный Совет РФ принять решение о созыве Шестого Съезда народных депутатов РСФСР

Шестой Съезд народных депутатов РСФСР, открывшийся 6 апреля 1992 г., подтвердив необходимость проведения курса на углубление рыночных реформ, предложил внести существенные коррективы в способы осуществления экономических преобразований.

С докладом о путях осуществления реформ на Съезде выступил Б. Ельцин, с содокладом – Е. Гайдар.

Выступление Е. Гайдара, как отмечали большинство народных депутатов РСФСР с трибуны и в кулуарах Кремлевского дворца съездов, по сравнению с докладом харизматичного Б. Ельцина было без глубокого анализа, абсолютно пустым, бессистемным, без серьезных прогнозов на будущее. Главное, на что делал упор неореформатор, что наиболее сильно возмутило народных депутатов, – это помощь Запада дать России кредиты, которые якобы ускорят реформирование экономики.

«Всего несколько месяцев серьезных рыночно ориентированных радикальных реформ потребовалось, – причмокивая, лепетал с трибуны Е. Гайдар, – чтобы переломить сомнения, отбросить накопившиеся предубеждения, принять решения о беспрецедентной по масштабам финансовой помощи реформам в России.

Как вы знаете, речь идет о выделении только в этом году 24 миллиардов долларов, необходимых для обеспечения устойчивой конвертируемости рубля, жизненно важной бесперебойной работы промышленности, импортных поставок, финансирования масштабной структурной перестройки и обновления российской экономики.

Речь идет о программе, сопоставимой по масштабам ее роли в мировой истории только со знаменитым планом Маршалла, проложившим дорогу экономическому возрождению Западной Европы после Второй мировой войны. Тогда Европа сумела достойно распорядиться этим шансом: построила фундамент экономического процветания, здоровой собственной экономики, не зависимой ни от кого. Все возможности повторить этот успех сегодня есть у России. Будет верхом безответственности, если, испугавшись первых трудностейреформ, мы не воспользуемся этим шансом, повернем обратно в безнадежный тупик популистской политики, финансовых авантюр, команд и рапортов…»

Я умышленно привел эту часть выступления Е. Гайдара, чтобы читатель, по прошествии лет, мог убедиться, насколько «реальна» была экономическая программа неореформаторов, насколько она соответствовала национальным интересам России, насколько она была направлена на повышение жизненного уровня населения.

Мощный хохот раздался в зале, когда Е. Гайдар убеждал народных депутатов в «растущих товарных запасах» и в том, что «рубль несколько потеснил доллар».

Одиннадцатого апреля 1992 г. Съезд принял Постановление «О ходе экономической реформы в Российской Федерации». Я был членом Комиссии съезда, готовившим это постановление. Постановление было достаточно деловым, острым и в то же время конструктивным. В нем ход экономической реформы признавался неудовлетворительным. В постановлении речь шла о том, чтобы переоценить саму суть монетаристского подхода к реформе. Президенту России было предложено внести существенные коррективы в направления и методы осуществления экономической реформы. Было предложено также представить к 20 мая 1992 г. Верховному Совету РФ перечень мер, сосредоточившись на таких приоритетных направлениях, как недопущение критического спада производства, предотвращение массовой безработицы, наращивание товаров народного потребления и особенно продовольствия, достижение финансовой стабилизации, ориентация налоговой политики на стимулирование развития ведущих отраслей экономики с учетом активного проведения инвестиционной и конверсионной политики. По существу это был уже другой концептуальный подход к выводу России из кризиса и оздоровлению экономики.

Это вызвало откровенное недовольство Б. Ельцина и Е. Гайдара. Такой подход никак не устраивал неореформаторов. Что тут началось. Среди членов правительства, а они все занимали места в первом и втором рядах партера, начались злые выкрики. Министры экономического блока демонстративно покинули зал заседаний и подали президенту прошение об отставке. На пресс-конференции Е. Гайдар оценил принятое Съездом постановление «полной ревизией курса экономических реформ».

Солидаризуясь с вице-премьером Е. Гайдаром и его кибальчишами, подавшими в отставку в знак протеста против Постановления VI Съезда народных депутатов о ходе экономической реформы, и охарактеризовав демарш народных депутатов России как наступление консервативных сил на реформы, правительство Москвы во главе с Ю. Лужковым совместно с Г. Поповым также написали заявление об отставке[463]. В конечном счете, правда, отставка обоих правительств не состоялась.