Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья»

– 2 —

Бригада из пяти ватаг легиона выступили в поход спустя четыре свечи. Женька, слава богу, так и не пристрелила Алимэ.

Ватаги, как и обещали, отправили в долину Кабра. Кабр, это вроде как бывшая река, давно превратившаяся в целое море болот. Представляет собой ценность, как источник множества ручьёв чистой пресной воды. Долина Кабра находится у океанского побережья, и подвержена набегам флота Каганата.

Бригада выходила из гарнизона через другие ворота, из которых не виден заброшенный Москшир, и по широкой дуге двинулась в обход вулкана Гада, до выхода на основной путь. Это был впечатляющий переход: по левую руку мёртвая каменистая пустыня и громадина вулкана с матово сверкающей металлической вершиной, а по правую руку буйная природа хвойной лесостепи с тучами комаров и маханов (летучие мыши), которые за комарами охотятся. Обходили Гада целую свечу, после чего стали на отдых. Спали, как убитые. Феликс в дозор не попал, и Алимэ тоже. Он подошёл к ней после подъёма, когда оставалось немного времени до выступления бригады. Алимэ сдержано обрадовалась. Они присели вместе на небольшом обломке камня, который явно был частью вершины Гада, и с большой высоты докатился прямо до живой земли. Алимэ достала две банки консервов, и они сидели, ели.

– Ты была в этом походе, Алимэ? – спросил Феликс.

– Нет, Феликс, первый раз. Я ходила с ватагой в леса Шалая, и нас оттуда выбили, и ходила на Гонн, освобождать из окружения части легиона «Капкан». На Кабр ещё не ходила.

– Освободили Гонн?

– Да.

– Ты была в бою?

– Была. Вторая линия, на подстреле.

Феликс удержался от вопроса, сколько же стрелочек нарисовано на её луке и арбалете. Если бы он спросил, она бы сказала. Её бы не смутили ни какие его вопросы. Они же на войне, и их общение может навсегда оборваться в любой момент. А ей нравилось быть с Феликсом, и зачем себя ограничивать, если кто-то из них завтра может погибнуть. А погибнет, скорее Феликс, и пока он есть, не надо ему ни в чём отказывать. О, если бы она могла его защитить! Они бы потом вместе вернулись на Мидгард… Эта неожиданная мечта, вдруг, захватила Алимэ, и она отвлеклась, глядя в небо. А ведь он может погибнуть, и возвращаться придётся одной…

– Алимэ… – позвал Феликс, – Ты чего грустишь? Уже вызывают на построение.

Феликс скоро научился видеть свечу сквозь волны светового океана, и мог теперь отслеживать её восходы и закаты. Это было очень далёкое космическое светило странной формы. Никто не знал, что это такое, но оно было ярче звёзд, и потому виднелось сквозь атмосферное сияние.

Через три свечи после выхода из гарнизона новобранцев снова одолели всяческие недомогания, но уже в более лёгкой форме. Наверное, причиной стали изменения природы: ближе к болотам Кабра стало меньше хвойников, но появились растения, похожие на вьющиеся водоросли, которые застилали собой землю, и оплетали деревья.

Ещё через пять свечей легионеры почувствовали долину Кабра ногами: почва стала как бы качаться под их шагами. Такие места попадались над подземными водами, близкими к поверхности. Наконец, показались и сами болота: среди покосившихся кривых деревьев – огромные топкие лужи, усыпанные опавшей хвоей. Вода отражала светящееся небо, и выглядела жёлто-зелёной. Там, где не было деревьев, место занимал густой камыш. Из такого камыша вытекал один попавшийся им ручеёк. Вода в нём была удивительно чистая, и просто не верилось, что этот ручей родился в этих грязных, на вид, топях. На самом деле болота были словно губка – заполненные торфяными массами, они очищали воду от всей грязи. Вода вытекала чистая, а в болоте оставался грязный торф, оседающий глубже, и вонь испарений отфильтрованной грязи.

Эти болота – их цель. Не отдать врагу, не сойти с этих топей – вот задача легиона. Говорят, в океане вода отравлена активными минералами и почти непригодна для жизни. Это океан придаёт воздуху тот запах, который встретил Феликса в первые часы пребывания на Пра-Мерцане. Вода – изначально больное место этой земли. Вместо того чтобы лечить эту болезнь, все пришлые цивилизации воюют между собой за то, что есть. Вкладывать в смерть дешевле, чем в долгие экологические технологии.

Сотник Йош инструктировал свою сотню:

– Близко к топи не подходить, иначе вас попробует на вкус местное зверьё. Если кого-то потащил болотный кот, не пытайтесь спасать – уйдёте следом. На болотах могут действовать диверсионные группы противника, как Каганата, так и Кочевники. Так что, смотреть в оба! Каждый день мы будем продвигаться вокруг болот, по долине, пока не наткнёмся на противника, который тоже пытается оцепить болота Кабра. Здесь большое месторождение воды, и есть за что бороться.

Куда же попадает эта завоёванная вода? – подумал Феликс. Все эти чистые ручьи разольют по бутылкам и будут продавать? Он спросил об этом у старослужащих. Они ответили, что где-то есть системы глиняных трубопроводов, по которым чистую воду отводят на плантации. Бывает, что вездесущие змеи и кальмары откладывают свои яйца в этих трубах и забивают их. Приходится ломать трубопровод…

Ватага Ковалдица обходила долину по каменистой гряде холмов, которые ограничивали долину болот с запада. Ведь за эту долину воюют не в первый раз, думал Феликс. Наверное, она часто переходила из рук в руки. Вот сейчас она под контролем Третьего Союза. А если её захватит Каганат, то они наложат своих труб, и погонят чистую воду на свои плантации. То есть они будут делать то же, что делает и Третий Союз. Это так непривычно и неудобно, когда нет «хороших» и «плохих». Непонятно, за что воюешь, за добро или зло? За деньги… Значит, за зло… Они, ведь, даже присягу не принимали. Однако, даже в Уставе никакая присяга не предусмотрена. Совершенно безыдейная армия. Феликс повернулся, и посмотрел на штандарт шестой ватаги «Вулкана». По привычке хочется найти какую-то святыню… И глядя на штандарт с мордой мифического зверя, Феликс увидел в небе какой-то рой, стремительно приближающийся к ним.

– Что это? – успел спросить он, и сразу стал слышать тонкий множественный свист.

– Под щиты! – крикнул кто-то рядом.

– Атака! – закричал кто-то чуть дальше.

Легионеры тут же упали на землю лицами вниз, поджав руки и ноги под прикрытие щитов на спинах. Их примеру последовали и новички.

– Под щиты, и к бою! – раздался вдалеке голос сотника Йоша.

Феликс тоже упал на землю, и замер, как парализованный. Началось, подумал он, и тут же сверху обрушился дождь стрел. Их было сотни, и они прилетели почти все одновременно. Пронзительные свисты, резко обрываясь в земле, злобно звучали со всех сторон. Три стрелы, одна за другой, звонко ударили в щит Феликса, три его несостоявшиеся смерти. Такой же звон по щитам раздавался и со всех сторон. Но не всем повезло: где-то раздались и крики боли.

Всё затихло, и Феликс поднял голову. Вокруг из земли торчало множество коротких стрел. Такими стрелами стреляют из арбалета.

– Поднялись! – раздался голос сотника, – это катапульта противника! Покидаем позицию, за мной, вперёд! Сейчас будет следующий залп!

Все подскочили с земли, и бросились за сотником, который устремился в ту сторону, с которой прилетел рой стрел. Остались только раненые, с пробитыми руками или ногами. А с ними что? А с ним теперь понятно, что – с той-же стороны снова появился рой стрел, и через секунду он обрушится на это-же место – или бросай раненых, или сам ляжешь рядом с ними. Стрельба стрелами велась из катапульты. Есть такое приспособление – захват, в который закладывается большой пук стрел, сотни две-три, и при спуске катапульты он разжимается, выпуская сразу все стрелы, и они прилетают к цели тучей.

Второй залп стрел просвистел у них над головами и обрушился позади. Йош вовремя увёл свою сотню из-под второго залпа, и теперь вёл легионеров вперёд, на противника, пока они не перенацелили катапульту. Катапульта должна быть где-то за второй грядой холмов…

Это были пехотинцы Каганта. Их можно узнать по цепям: вместо кольчуг они обматываются цепями поверх одежды. Пехотинцы выскочили навстречу легионерам из-за камней, и было их числом не меньше полутора сотен.

«Вот и всё…» – подумал Феликс, вынимая меч из ножен. Он впервые увидел живого противника. Они тоже с мечами и щитами. Щит! Феликс быстро снял со спины щит и загородился им. Потом снял предохранитель – меч к бою готов.

Со свирепыми криками легионеры и пехотинцы Каганата сшиблись в бою. Схватка была быстротечной. Феликс, распрощавшись с жизнью, атаковал каганского пехотинца, который рубился с одним из его однополчан. Он два раза зацепил его своим мечом, и тот не успел прикрыться щитом. Но меч Феликса не смог прорубить цепи, намотанные на плечи, руки и торс пехотинца. Пехотинец начал пятиться назад, но тут рядом убили кого-то из легионеров, и его убийца, другой каганский пехотинец, переключился на Феликса. Феликс вспомнил всех девушек, которые были в его жизни, чтобы убедиться, что жил он не зря и можно умирать, и начал обороняться. Может повезёт, и ещё поживёт… Он принял три удара вражеского меча на щит, и два удара отразил своим мечом. Пехотинец отскочил назад, и приготовился к новому броску. Феликс с отчаянием почувствовал, что ему вторую атаку не отразить, если ему кто-то не поможет. Он не сомневался, что враг уже узнал в нём новичка, и психологическое превосходство на его стороне.

Но, вдруг, раздался какой-то короткий свист, и все каганские пехотинцы отпрянули назад, и начали дружно отступать. Нет, не все – тут и там остались лежать некоторые из них. Это потом стало понятно, что их бросок навстречу легионерам предназначался для того, чтобы задержать легионеров кучно на одном месте, и подставить их под новый стрелочный залп катапульт. И едва пехотинцы побежали, как над головами снова появились рои стрел, и теперь от них уже не уйти.

И снова Феликсу повезло. На его глазах погиб легионер, кажется, тот, с которым они вместе отбивались от каганатских вояк. Легионер успел прикрыться щитом, присев на землю, но одна стрела всё равно попала ему в ногу. От боли легионер не смог совладать с собой, и упал на бок, открывшись наполовину. Вторая стрела вонзилась ему в спину. У Феликса, от сильного потрясения, словно перегорел какой-то предохранитель, и его эмоции вдруг начисто выключились. Он подполз к убитому, взял его щит в другую руку, и накрылся двумя щитами. Теперь он был уверен, что ни одна часть его тела не торчит снаружи.

Ещё одна стая стрел прилетела сверху, и злобно застучала в щиты. А потом всё стихло. Каганский отряд отступил, отогнанный другими ватагами.

А потом все собирали убитых, и своих и чужих. Их относили в сторону болота, подальше от опасной лесостепи, из которой могут вылетать тучи стрел. У болота их похоронят. Своих ложили в один ряд, а чужих в другой ряд. Феликс тащил того легионера, который погиб рядом с ним, и у которого он забрал щит. Тащил убитого, спотыкаясь об торчащие из земли стрелы, те, которые не нашли своих жертв. Он не дотащил убитого до «последнего построения» погибших, его попросили помочь донести раненого. Отнесли раненого к месту сбора раненых. А потом Феликс вернулся к своему погибшему. Феликс даже прочитал его имя на затылке шлема, но тут же забыл его, – он не мог сосредоточиться, собраться с мыслями, и осознать себя в окружающей действительности. Словно это он погиб, а не эти люди, которых они сейчас складывают в один ряд. Его погибший оказался одиннадцатым в ряду, и ещё продолжали нести других. Феликса позвали принести следующего убитого, и он пошёл за кем-то. Тот убитый оказался одним из новобранцев, по имени Игорь, из Магадана. Его зарубили мечом, два раза. И Феликса позвали в помощь, что бы Игорь из Магадана не развалился на две части, пока его донесут. Положили и этого в ряд. Он был уже двадцать вторым. И сразу за ним принесли ещё одного. Феликс не понял, почему его несут только лучницы, вчетвером, а потом увидел… Они положили Алимэ.

Она была мертва. Из её плеча, прямо возле шеи, торчал хвост стрелы, а от неё тонкая змейка крови стекала под её рубашку. Замерев, Феликс смотрел на эту стрелу, и пытался понять, что случилось, будучи не в силах поверить своим глазам. Но случилось буквально то, что он видит: Алимэ убита.

Почему она? Во время атаки Феликсу казалось, что сотня Дикосяна где-то далеко. Но под удар попали все… Но это не причина погибать! – ведь Феликс остался жив! Феликс присел возле неё, и взял её руку. Тёплая… Он не отрываясь смотрел на стрелу, а потом взглянул в ее лицо. Оно спокойно, и немного растеряно. Она не ожидала… Губы чуть приоткрыты, и хорошо, что закрыты глаза. Как можно было так погибнуть? Стрела, пробившая артерию, торчала из плеча почти вертикально. Значит, под дождём стрел Алимэ была на ногах и не прикрывалась. Она не могла просто стоять, если все упали под свои щиты, она куда-то бежала.

Зачем она погибла? Ради чего? Они отогнали воинов Каганата – это победа? А убийство вурдала, которое пыталось сожрать Алимэ, это тоже победа? А на Мидгарде её пытались вербовать террористы, но она не поддалась… Она так и не ушла от своей судьбы…

Лучницы, которые принесли Алимэ, оттянули Феликса в сторону.

А потом прозвучал непонятный приказ собирать сухие дрова. Много.

Дрова собирали в ближайшем лесу. Стараясь ни о чём не думать, Феликс притащил большую ветку от хвойника, и увидел, что у шеренги мёртвых уже складывают огромный костёр. Обойдя его вокруг, сотник Йош приказал:

– Складываем по четверо.

И легионеры начали укладывать мёртвых на дрова.

Что они делают!? Почему их нельзя предать земле? Кажется, он сказал это вслух. И ему ответил кто-то из старослужащих:

– Мёртвых всегда только сжигают. Нельзя оставлять тела.

– Не надо их оставлять, – ответил Феликс, – Их надо похоронить в земле.

– Ты не понял, новичок: тела нельзя оставлять вообще!

– Почему?

– Чтобы не ожили.

Первую четвёрку мёртвых заложили сверху дровами, и сверху положили ещё четверых. Каждого мёртвого укладывали разные бойцы, их товарищи. Значит, может быть, и Феликсу придётся уложить туда Алимэ.

Костёр заполыхал хорошо – дрова были сухие, хвойные. Когда пламя разгорелось, и в нём скрылись первые погибшие, туда подбросили ещё дров, и начали просто забрасывать, по одному, остальных погибших. Феликс с недоумением смотрел на это, и с возмущением. В его представлении нельзя так обращаться с погибшими, как… с мусором. Ведь с ними даже не попрощались. Да, это контрактники… Ни присяги им, ни воинских почестей – всё заменил Контракт… Но Алимэ… Она ушла с Мидгарда, чтобы не творить зло, к которому её пытались привлечь! Она героиня! Она не мусор…

Феликс тихо вышел из круга легионеров, собравшихся вокруг погребального костра, и подошёл к Алимэ. Она лежала предпоследней в ряду, за ней был один, последний боец, с пробитой грудью. Феликс взял Алимэ за один из многочисленных ремней экипировки лучницы, что был у неё за спиной, и вытащил её из ряда мёртвых. Он оттащил её шагов на двадцать в сторону леса, убедился, что на него просто никто не обращает внимания, и поднял тело девушки на руки. Он донёс её до самого начала леса и опустил не землю. Потом он вытащил меч из ножен, и достал сапёрную лопатку. Мечом он долбил грунт, а лопаткой рыл могилу.

Погребальный костёр ещё полыхал, и в него продолжали забрасывать мёртвых, а Феликс уже вырыл могилу по пояс глубиной. Он положил в неё Алимэ, и с трудом заставил себя бросит туда первую горсть земли. Потом он засыпал её очень быстро. Отдышавшись, Феликс принёс обломок небольшого камня, который он заприметил неподалёку, и установил его в изголовье. Ножом он нацарапал на нём полумесяц, и написал: «Алимэ. Мидгард-земля.» Он даже не знал её фамилию.

– Прощай, Алимэ… – прошептал он, и ком в горле чуть не остановил его дыхание. Вместо Алимэ перед ним был земляной холмик.

Не в том месте оказалась, Алимэ. И Феликс не в том месте…

Тяжело передвигая ноги, Феликс вернулся к похоронному костру. Последнего убитого уже давно забросили туда, и никто не заметил пропажи мёртвой лучницы. Неподалёку уже пылал второй костёр, в который сложили убитых каганских пехотинцев. Что значит это объяснение: чтобы не ожили? Мёртвые есть мёртвые. Значит, чтобы не было могил? Пепел по ветру… и никакой памяти… Чтобы не помнили, значит.

– 3-

Прошла свеча после атаки каганского отряда. Теперь уже стало ясно, где они бродят – вон за той холмистой грядой, которая пестреет светло серыми камнями, выступающими из земли. По этой гряде теперь проходит временный рубеж между силами Союза и Каганата, можно сказать, линия фронта. Каганской пехоты там около ватаги, чуть больше. Хотя, кто знает, все ли они силы показали. В ту сторону легионеры «Вулкана» развернули четыре свои катапульты, и тоже приготовили для них стрелы.

Феликса отправили на пост, наблюдать за грядой. Посты через каждые двадцать саженей. Он простоял там шесть часов, и его сменили. Разводящий, полусотник, приказал ему вернуться в расположение своей сотни, и повёл дальше расставлять других сменных. Чтобы вернуться, Феликсу понадобилось пройти метров двести по каменистой степи, до первых зарослей камыша, а там за ним уже будут палатки легионеров.

Он прошёл, наверное, половину пути. И вдруг увидел, шагов за двадцать, стоящую среди камней человеческую фигуру.

Он увидел её!

Алимэ стояла, почти как изваяние, и только её голова поворачивалась следом за Феликсом. На лице не было абсолютно никакого выражения, и открытые глаза просто пусто смотрели в его сторону. Феликс осознавал, что это болезнь его мозга, последствия шока, но чёткость и ясность видения были настолько реальны, что это повергало его в дрожь. Он не останавливался, продолжая идти, но Алимэ не исчезала. Скорее бы дойти до лагеря… Заворожённый видением, он не смотрел себе под ноги. Феликс споткнулся о большой камень, и упал в травяную хвою. Когда он поднялся, Алимэ исчезла.

Феликс добрался до лагеря, и уснул в десятиместной палатке как убитый. После сна он вместе со всеми ел какую-то кашу, сидя у поварского костра, и думал. Если умерший человек приснится, то его нужно помянуть, он это знал. Такое правило. Алимэ ему не приснилась, он не спал, она привиделась, но суть та же – она явилась ему. Напоминает о себе в его собственном воображении. И Феликс решил сделать, как положено в таких случаях по обычаю – сходить к ней на могилу.

Убедившись, что его никто не может видеть, он отправился к лесу, туда, где он тайно похоронил лучницу. Ещё издалека он увидел, что камень, который он установил на могиле, исчез. Подойдя ближе, Феликс увидел нечто странное и страшное: могила была словно вывернута наизнанку, и полностью провалена. И Алимэ там не было. В полной тишине Феликс обошёл могилу кругом. Что могло случиться с телом? Хищники? Как он не подумал! Наверное, поэтому мёртвых уничтожают в огне. Но если бы могилу раскапывали, это выглядело бы совсем по-другому. Земля из могилы была выброшена изнутри, словно вывернута, а потом перемешана. Он увидел какие-то продавленные следы, что похоже на следы от тела, если бы его волокли или перекатывали. Феликс начал ходить вокруг, всё дальше, страшась найти останки. Но он ничего не находил. Уж не издевается ли кто над ним и погибшей? Ведь он, по правде говоря, нарушил обычай, который заведён здесь давно. А отношение к обычаям может быть весьма трепетным. За ним мог кто-то подсмотреть, когда он хоронил девушку, и теперь его собираются научить уму-разуму. Или могилу могли просто случайно найти. И что теперь делать? Теперь его наверняка что-то ждёт, когда он вернётся в лагерь. Но ему было уже всё равно, будут ли его в чём-то обвинять или наказывать. Ему было искренне жалко Алимэ, и он хотел поступить с ней по обычаям их мира, чего заслуживает всякий погибший человек. Но её не удостоили и этого. Так что же с ней тогда сделали?

Феликс брёл обратно к лагерю.

Потом ему стало казаться, что за ним не просто кто-то идёт, а догоняет его. Он снова почувствовал себя в дурном сне, когда думаешь, что вот сейчас произойдёт что-то страшное, и вот именно оно сразу и происходит. Он сейчас обернётся, и увидит… Он оглянулся, и действительно увидел.

Алимэ. Спотыкаясь о камни, судорожными шагами, словно толкаемая в спину, она двигалась к нему, глядя прямо в упор теми же невидящими глазами. Её лицо было словно парализовано, и выглядело ужасно. Волосы были распущены и разбросаны во все стороны, и были они уже не чёрными, как смоль, а бледно-серыми. И вся её фигура в обвисших доспехах была такой же серой от земляной пыли, и помятой. Серой была её кожа, и только невидящие глаза светились белыми белками. Феликс застыл, поражённый увиденным. Он заметил, как с её волос опадают кусочки земли, и с одежды тоже. А в руках она сжимала, держа перед собой, могильный камень со своим именем.

– Алимэ… Ты ли это? – прошептал Феликс.

Какой-то стон раздался от неё, и словно это не голос был, а скрип её тела, когда она начала медленно поднимать над головой свой могильный камень. И понял Феликс, что это уже не видение перед ним, а жуткая реальность. И когда брошенный в него камень пролетел над ним, и он едва успел пригнуться. В его голове закипел едкий кошмар: он похоронил её живой? Она не умерла, а была ранена? И она всё чувствовала? Она сама выбралась из могилы… Она лишилась рассудка от этого… Она мстит ему… И в неисправимом безумии она не отступится от этого… Когда он увидел её в первый раз после погребения, она искала его. А теперь она его подстерегала.

Ноги Алимэ подкосились, и она упала на руки. И тут же схватилась за другой камень. Феликс только успел заметить стрелу, торчащую из её плеча, у шеи.

Феликс опомнился, когда уже мчался со всех ног, и подбегал к лагерю. Его заметили легионеры, и выбежали навстречу, полагая, что он бежит с боевой тревогой. Феликс врезался в кого-то из них, и, задыхаясь, проговорил:

– Она жива… жива… Она ранена… и безумна.

– Кто? – спросили у него.

– Она… Лучница. Алимэ.

– Где?

– Там, у того леса… – и Феликс махнул куда-то рукой, – Дайте воды…

Потом он сидел на камне, а вокруг собрались легионеры, а потом кто-то пришёл, и бросил перед ним на землю найденный могильный камень Алимэ.

– Это что такое!? – услышал он над собой, – Кто её похоронил?

– Я, – ответил Феликс.

– Ты с ума сошёл! Мёртвых нельзя хоронить! Тела нужно уничтожать!

– Но почему?

– Чёрт возьми, потому что они станут шкурами! Ты хочешь стать шкурой после смерти?

– Да что оно такое – «шкура»?

– Это мёртвое тело, заселённое призраком. На этой земле давно жили её древние хозяева. Они вымерли, и остались только их духи, призраки. Они хотят обрести тела. Человеческие тела, чтобы снова жить, как раньше. Они могут вселяться даже в живых, что уж говорить о мёртвых. Но в живого труднее вселиться, живой обладает волей. И они вселяются в мёртвых, в их тела – в шкуры. Потому их так и называют. Какими-то способами они даже могут долго сохранят захваченное тело, но оно всё равно рано или поздно распадётся. Шкуры решают это просто: они убивают других людей и вселяются в новые шкуры. Там, где был бой, они собираются большими толпами – кошмарами. За телами приходят. И часто потом на месте боя находят не всех погибших. Говорят, призраков иногда можно увидеть в тумане, туман их как-то проявляет.

Феликса толкнули в спину:

– Встань! Мы пойдём, и ты покажешь, где ты видел шкуру…

– Это Алимэ!

– Это теперь шкура! Мы должны найти её, и уничтожить! Иначе будет плохо! Она будет убивать!

Они не нашли Алимэ. Она как сквозь землю провалилась. Все были уверены, что она скрывается в лесу. А сотник Йош решил, что лучшая приманка для этой шкуры, это сам Феликс, который во всём и виноват. Он отправил его в лес, выманивать нежить, в которую превратилась несчастная Алимэ. Когда Феликс пришёл в себя, и разобрался, что он натворил, он понял, что лучшей участью для погибшей лучницы было бы сгореть на кроде – на погребальном костре. И теперь его долг – убить её ещё раз, и предать тело огню. Теперь это будет труднее и страшнее – она уже мёртвая, и тело надо будет рассечь на части, чтобы оно не могло дйствовать. Наверное, он потом сойдёт с ума… И хорошо бы…

Он брёл по мрачному лесу, иногда срубывая мечом торчащие на пути ветки. Иногда звал Алимэ. Где-то за ним должен идти небольшой отряд помощи, но они, похоже, отстали и потеряли его. Если что-то случится, они найдут его по звуку и крику. Феликс сел на поваленный ствол хвойника и положил меч на колени, не отпуская рукоятку. Он устал, он не спал уже целую свечу. Он снял шлем, но вспомнил летящие в него камни, и снова надел шлем. Если Алимэ убьёт его, он станет второй шкурой. За Алимэ, говорят, наверняка ходит толпа духов, которые ждут новую жертву.

Здесь, где нет ни дня, ни ночи, а только сумерки бывают от облачности, трудно отмерять время. У него уже затекли ноги, значит, он сидит долго. Вдруг, слева, не очень далеко, послышался шорох движения по опавшим веткам и хвое. Кто-то очень близко подобрался к нему… Феликс резко встал и повернулся туда. Но там никого не было, хотя звук движения был близким. Он пошёл в ту сторону, держа меч наизготовку, и никого не встретил. Он продолжал идти дальше, и вдруг, в памяти сложилась зрительная картина кустов, которые он прошёл три минуты назад: из сплетения хвойных веток складывалась человеческая фигура. Если это не нервозный бред, то это только она, Алимэ. Феликс тут же развернулся и шагнул обратно. Мороз по коже – она же просто шла сейчас за ним, а он и не подумал! В дальнем полумраке он увидел два белых глаза, почти круглых. Они смотрели на него неподвижно. Но стоило ему снова шагнуть, и ответное движение выдало всю фигуру того существа с белыми глазами. Алимэ, шатаясь, двигалась к нему. В её руках было ржавое копьё, на древке которого болталась чья-то полусгнившая рука, пробитая через запястье. Подобрала где-то на поле боя. Ею управляет вселившийся в тело призрак, который знает, где тут мертвецы с оружием лежат.