Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья»

Впереди вышла сотня Дикосяна, и её замыкали лучницы, которых теперь, вместе с «салагами» Дайвой и Женей, было семнадцать. На плече у каждой легионерши висел её лук, а за другим плечом – колчан со стрелами. У некоторых были ещё и наручные арбалеты, которые для стрельбы надеваются на предплечье.

Следом шла сотня Йоша, и её замыкали все остальные новобранцы; а старослужащие, идущие во главе сотни, могли лицезреть шагающих лучниц Дикосяна. Сенька высоко подпрыгивал, как только мог, высматривая лучниц, и восклицал:

– О, так можно служить, когда бабы есть в отряде!

Идущий впереди ватажный лекарь, полусотник Чубарь, его осадил:

– Ты повоюй сначала, придурок! Посмотрим тогда, чего тебе захочется, а чего не захочется.

За сотней Йоша шла сотня Тангулеску, и её замыкала катапульта, которую тащили на канатах восемь легионеров, половина из которых, конечно, новобранцы. Они будут сменяться в пути. Но и все остальные тоже шли не налегке: ранцы были заполнены провизией, и у каждого была жестяная канистра с водой, емкостью литров около пяти. Со щитом, мечом, и кольчуги со шлемом, получалась ощутимая для непривычного человека нагрузка.

Вот в таком порядке шестая ватага вышла из лагеря, и направилась в Москшир, для завершения своего дозорного обхода, и соединения со своим легионом.

Сразу не далеко от лагеря громоздились старинные развалины маленького города, раздираемые вросшими в них хвойными деревьями и хвойными кустарниками. В природе этого мира все большие растения хвойные. Вероятно, это связано с малой энергией света от высотного сияния неба, мощного солнечного света здесь нет.

Миновав развалины, вышли в заросшие лесокустарником поля, и зашагали быстрее по еле видимой тропе. Дорогою, конечно, не молчали, и вскоре половина бойцов перешла на русский язык. Другая половина легионеров была, по всей видимости, какого-то местного происхождения, и русским не владела.

– А с кем воюем-то? – спрашивали новобранцы.

– С Каганатом и Кочевниками, – отвечали старослужащие.

– А за что воюем?

– За болота.

– А на кой чёрт они нужны?

– Вода. Только в болотах самая чистая вода.

Болота на Пра-Мерцане были важным экологическим элементом – они были природным фильтром воды (как и на Мидгарде, между прочим). Болота очищали сточные воды, и впадающие в них реки и ручьи, отравленные едкими минералами грунта этой земли. Вода, пригодная для питья и хозяйства, была только в болотах. Болота на Пра-Мерцане – это жизнь и смерть одновременно, ибо в их чистых водах густо гнездилась всякая хищная тварь, от змей до ящеров. И потому, завоевав болото, надо было потом от него же и защищаться.

– А Каганат и Кочевники, это кто такие?

Оказалось, расклад сил на Пра-Мерцане, это отражение геополитики Мидгарда: Третий Союз был миссионерским проектом Азии, а Островной Каганат – Нового Света и союзников. Кочевники-цыгане-анархисты – это, как же без них – партизаны, воюющие против всех, или, наоборот за всех. Как можно понять, в орды Каганата набирались уроженцы Мидгарда из так называемого западного мира – американцы, европейцы, и иже с ними из Африки и арабского мира. А Кочевники были на манер казаков: беглый народ из легионов обеих противоборствующих сторон, и местные изгои. Бывало такое, что Кочевники просто похищали легионеров-наёмников для пополнения своих рядов. Впрочем, перехватом людей занимались и Третий Союз, и Каганат. В шестой ватаге были два немца, которые не попали в Каганат, потому что их украли Кочевники при ЗП-телепортации, а у Кочевников их отбили легионеры Союза III.

– Эдмундович, а ты сюда как попал? – спросил Феликса Сенька, – Такая интеллигенция только за идею воевать пойдёт.

– Подписал контракт в спортклубе, – коротко ответил Феликс. Ему не особо хотелось разговаривать с Сенькой, – Без всякой идеи. Просто хотел узнать подробности истории… На кой чёрт они мне сдались… Просто я не знал, что в пути нельзя будет сойти. А ты как здесь оказался?

– А это мне баба моя скачок устроила! – ответил Сенька, – Как меня закрыли на девять лет, так она ни дня времени не теряла, всё вызволить меня старалась. Адвокаты там всякие, апелляции… Да всё без понта, только бабло утекает. А потом, не знаю где, нашла вербовщика… Побег идеальный: просто исчезаешь из зоны! Только насчёт возвращения она как-то не подсуетилась. Видать, придётся все пять лет тут отсидеть. На зоне восемь оставалось…

– 2 —

Часа через три им объявили привал. К тому времени новобранцы изрядно утомились, и командир ватаги дал всем отдых, но не по доброте командирской, а чтобы новички вскоре не стали обузой для всех. Легионеры расселись на траве, подложив под себя щиты, и занялись едой. Когда прозвучала команда становиться в строй, новобранцы еле поднялись на ноги. Дальше шли, уже не разговаривая, молча отмеряя сажени и вёрсты своими сапогами-топтыгами.

Свеча, которую неопытным глазом трудно разглядеть в волнах небесной иллюминации, была почти над головой – в этот период суток здесь, как бы, ночь – традиционный период покоя, если ничего не мешает. Подтысячник Ковалдец объявил большой привал, то есть на сон, с выставлением караула. Разместились в редком лесу, где деревья-хвойники перемежались с большими валунами, которые словно росли здесь, как те же деревья. Спать пришлось в закрытых шлемах, потому что в воздухе гудели комары всех размеров, и лезли в лицо. Где-то рядом были мелкие болота, из которых плодилась эта живность. Уснули, как убитые, целиком положившись на бдительность такого-же уставшего караула, надеясь, что они не прозевают визит крокодила с болот, или кочевников из лесополя. Караул сменялся каждый час.

Свою сотню сотник Йош поднял командой «оживи!». Феликс проснулся сразу, и сразу подумал, что надо теперь проснуться по-настоящему, дома… Чёрт… Это и есть реальность… Просыпаться дальше некуда! Надо полагать, это уже следующий день. Небо заволокло тучами, перекрыв неактивный свет сияния, и теперь было сумрачно, как вечером на Мидгарде после заката. Казалось, что их разбудили ночью, и это как-то не прибавляло бодрости новобранцам, поскольку их биологические привычки ещё не успели измениться. В этом угнетающем полумраке ватага продолжила свой поход.

Сразу после сна было тяжело: как всегда, болели животы от плохо переваренного климса, и головы тоже, словно от какого-то отравления. Старослужащие сказали, что маяться, привыкая к иноземной природе, придётся свечей пятьдесят.

– Курнуть бы… – сказал Сенька, – Рвотная вещь, но приход от неё животворящий!

Это он про дран говорит. Ну, и не зря говорят, что на ловца и зверь бежит. Узрел Сенька в дальних камышах ыка – камышового барана, шерсть которого курится здешними наркоманами. Может, и не было там барана, а привиделось ему, потому как никто больше ыка там не увидел. А вскоре объявили привал, и Сенька, забыв про отдых, навострил лыжи в камыши на охоту. Сначала он сходил к лучницам, и предложил девкам смотаться с ним за «дурью», мол, барана легче стрелой достать, чем гоняться за ним. Но они его самого чуть не пристрелили, и тогда Сенька, прихватив копьё и свой меч, сам отправился в самоволку.

Когда привал закончился, Сенька ещё не вернулся, и всем стало понятно, что просто так он уже и не вернётся. Сотник Йош доложил об этом командиру ватаги, и подтысячник приказал Йошу силами своей сотни разыскать нерадивого легионера. Будет потом катапульту тащить до самого Москшира! Ну, никак не бывает большого коллектива хотя бы без одного искателя приключений. Сотник Йош вывел своих бойцов к камышам, и расставил их в цепь, после чего все дружно двинулись вглубь зарослей. Оказалось, что этот камышовый лес был спутником небольшой речки, почти ручья, протекавшего здесь, и впадавшего, где-то дальше, в болото. Вскоре нашёлся камышовый баран ык, его многие увидели. А ык увидел людей и убежал. Значит, Сенька его так и не поймал. Куда же он сам, дурак, делся? Ну, понятно уже, что не отдыхает он здесь, а находится в каком-то невозможном состоянии. Знать бы, в каком. Но сотник Йош запретил звать его в голос. Йош понимает в местных опасностях, ему виднее. Бойцы перешли через ручей, и вскоре вышли из камышовых зарослей прямо в старый корявый лес, заваленный рухнувшими стволами. Сотня двинулась по лесу, при этом цепь сильно растянулась и потеряла свою прямизну – кто-то оказался впереди, а кто-то позади. И, вот, впереди раздался призывный крик, и послышалось:

– Нашёл!

Кто был рядом, побежали на зов, и среди них был Феликс, и ещё двое новобранцев. Подбежали к двум легионерам, которые что-то нашли. Феликс даже не сразу понял, что они там рассматривают на земле, между двух покосившихся хвойников. А потом увидел. Это были ноги, ступни ног, в сапогах легионера, срезанные прямо вместе с сапогами, где-то выше щиколоток. Больше ничего не было, только ступни, а тело словно ушло, оставив свежий кровавый след, тянущийся куда-то вглубь леса. Чьи это были ноги, понятно стало сразу. А вот и копьё неподалёку валяется. Феликс смотрел на это, без дрожи, словно в дурном антиреальном сне, где в небе вечный светящийся океан, и средневековая армия, жующая древесину, и люди, которые уходя, оставляют свои ноги, как тапочки дома. Он пытался понять, что он сейчас видит: результат войны, или несчастного случая? Всё разъяснил сотник Йош, который уже подошёл сюда. Он поднял одну ступню, и внимательно рассмотрел её.

– Всем собраться сюда! – бросил он через плечо, – и оружие наизготовку, и смотреть в оба! Это вурдало!

Все достали мечи.

– Идём по следу, – сказал сотник, – когда след крови закончиться – это знак повышенной опасности. Оно снова сможет напасть.

– Ваша Сила, – обратился Феликс, – Хорошо бы знать противника… Что это?

Йош сегодня был в прорезиненной «балаклаве», весь день, не снимая. Сейчас он снял с головы только шлем, посмотрел внимательно на Феликса через прорези, и ответил:

– Это вурдало. Гигантский кальмар.

– Кальмар? – удивился Феликс.

– Да, боец. Гигантский сухопутный кальмар, который прячется в старых лесах, и живёт во всяких логовах, так же, как и его морской собрат. То, что оно сделало, – и Йош поднял Сенькину ступню, – оно сделало своими щупальцами-секалами. Секала гибкие и сильные, с присосками, а на концах они твёрдые, как камень, и заострённые, как ножи. Ими вурдало рубит свою добычу, доставая её на четыре сажени от себя – такова бывает длина секал. Этими же секалами вурдало потом выжимает тело своей жертвы, выжимая из него кровь – это чудовище не любит кровь, оно любит сухую пищу. Только выжав кровь, оно сжирает добычу. А чтобы выжать кровь, нужно её пустить, вот для этого вурдало обсекает жертвам конечности. Вот это оно и сделало. Оно его уволокло… значит не спешит жрать. Вялить будет…

– Вялить?

– Да. Оно любит вяленую плоть. Утащит в логово, и повесит на дереве, или разложит на камнях. Потом сожрёт, когда засохнет.

Феликс тревожно осмотрелся по сторонам.

– Как может кальмар жить на суше? – спросил он.

– У этой твари море внутри, – пояснил Йош, – Оно, как кожаный мешок с водой, в которой живут его потроха. Если пробить его толстую шкуру, то из него выльется вода, и тогда оно слабеет, и уползает заращивать дыру и накапливать новую воду. Но его ещё надо пробить…

Кто-то осторожно возразил:

– Нашему дураку уже ничем не поможешь, оно убило его.

– Отставить! – ответил сотник, – Если где-то появилось вурдало, то это мёртвое место. Свою жизнь там можно потерять в любой момент. Его надо преследовать немедленно, и уничтожать.

Сотник Йош подозвал к себе одного из десятников, и приказал:

– Иди к командиру ватаги, и доложи о потере. Мы преследуем вурдало, и нам нужны лучники.

Десятник помчался докладывать.

– Остальные за мной! – сказал сотник, – Взвод Тихина остаётся за нами и проведёт подкрепление. Мечи наголо, и пошли!

И все, во главе с сотником Йошем, пошли по следу двух кровавых полос, которые тянулись по сухой траве и через поваленные стволы деревьев. Скоро нашли меч, а потом шлем с Сенькиным номером на затылке. Порой след терял форму, превращаясь в большие пятна с веером брызг крови во все стороны. Можно было только догадываться, что здесь чудовищный зверь бил свою жертву об землю. В одном таком месте подобрали его нож и флягу. И дальше снова тянулись, перемежаясь, две кровавые полосы.

Позже их догнал взвод лучниц, присланных командиром ватаги. Ни одна из них ещё никогда не видела вурдало. Сотник Йош объяснил им, что у этого чудовища четыре глаза, и надо целиться в них, потому как кожу вурдала пробить трудно.

Впереди, возвышаясь над лесом, показалась крутая заросшая гора. След крови вёл прямо в ту сторону. Должно быть, кальмар там устроил своё логово. Но, когда подошли ближе, увидели, что это не гора, а тесное скопление очень высоких многовековых деревьев. В середине стояли самые высокие хвойники, и дальше от них росли деревья помоложе, и пониже. От этого лесная гуща со стороны была похожа на гору. Внутри было темно и тесно.

– Нехорошо, – сказал сотник, – Оно может засесть на высоких деревьях. Смотреть в оба, и по верхам! Оно ползает не очень быстро, но очень быстро достаёт своими секалами, поэтому главное – вовремя его заметить.

Феликс ощутил внутреннюю дрожь от предстоящей возможности увидеть чудовище, но ещё более волновало то, что и чудовище сможет увидеть его.

Логово вурдала они нашли у границы дремучей чащи вековых хвойников. Здесь была каменная щель в земле, и вероятно, там глубже, есть пещера, но она завалена обломками камней. В этом месте у вурдала была столовая и кухня – здесь валялись черепа, кости и клочья одежды. От Сеньки осталась только разодранная кольчуга и больше ничего. Чудовище было голодным, и не стало сушить Сеньку, а только выжало кровь, и сразу съело его. По мнению Йоша, оно теперь уползло в лесную чащу, почуяв приближение врагов и добычи. Оно ждёт, что они войдут туда…

– Нет, – сказал Йош, – мы тебя дождёмся здесь.

Словно в ответ, где-то в глубине леса медленно качнулась одна из верхушек, и все это увидели.

– Оно устраивается на дереве, – сказал Йош, – Пока оно готовится, приготовимся и мы. Принести запасной метательный трос от катапульты!

Пока двое легионеров бегали за тросом, сотник Йош рассадил лучниц на деревьях, окружающих каменную щель – столовую вурдала. Если оно появится, лучницы будут долбить его сверху, все одновременно. Лучницы, оказывается, что-то вроде спецназа – они могут лазить по деревьям, для стрельбы сверху. У них не такие сапоги, как у всех, а с когтистыми скобами, чтобы стоять на стволах, а на поясных и заплечных ремнях у них пристёгнуты накидные ремни, чтобы к стволам привязываться. С помощью такого оснащения они могут часами сидеть в засаде на деревьях. Новое пополнение лучниц – Дайва и Женя – ещё стрелять толком не умеют, и потому их подсадили снизу, будут стрелы подавать.

Принесли трос от катапульты. Его достали из мешка и размотали. Под руководством Йоша, трос очень туго натянули поперёк поляны у логова, обмотав его вокруг стволов двух противостоящих деревьев, на высоте колен. Теперь его предстояло натянуть, как тетиву лука, и ждать, когда сюда явиться вурдало. Середину троса зацепили крюком на канате, и все, кто был, принялись тянуть канат изо всех сил, по шагу оттягивая его всё больше и больше. Тянуть уже было некуда, но сотник Йош требовал тянуть дальше, чтобы затянуть трос почти под прямым углом. Он сам тянул вместе со всеми, и от его тяжёлого дыхания прорезиненная «балаклава» на его лице вздымалась пузырём. Чёрт, он снимет сегодня этот чехол с головы, или нет? Что это на него нашло?

Миллиметр за миллиметром, трос натянули до невозможности, как хотел Йош, почти до прямого угла. Тогда лучница завязала конец каната вокруг третьего дерева, и мужчины смогли его отпустить. Орудие было готово и взведено. Для приведения его в действие надо будет только перерубить канат. Сделать это сотник Йош поручил строевому Феликсу Стоянову, когда появится вурдало. Феликс понял, что ему предстоит увидеть чудовище весьма близко. Интересно, успел ли его увидеть несчастный Сенька?

Здешние минуты, должно быть, длиннее, чем на Мидгарде… Когда сотник Йош понял, что время только взвинчивает нервы легионеров, он, сделав всем знак оставаться на местах, сам быстро зашагал к лесной чаще. А Феликс подумал, не оно ли, вурдало, рассекло череп сотника?

Йош обнажил меч и скрылся в лесу. Спустя некоторое время, не очень далеко от окраины зарослей, в лесу качнулось дерево, потом другое. Послышался хруст веток. И снова всё затихло. А ведь сотник даже не распорядился, что делать его легионерам, если его сожрёт вурдало. Вопрос решился сам собой: живой сотник Йош выбежал из чащи. Повернувшись в ту сторону, откуда он явился, сотник начал медленно пятиться, отступая на поляну-ловушку. Естественно, все устремили свои взоры туда, и, наконец, увидели это.

Сначала одна огромная серая извивающаяся змея промелькнула между деревьями, потом вторая. Третья охватила ствол дерева и подтянула за собой ещё две такие змеи. А следом за всеми змеями появилось огромное островерхое тело, принесённое десятком этих змей-щупалец. Его кожа, тускло блестящая, была серого цвета, в тёмно-бурых пятнах, словно в гематомах. Это действительно был кальмар: заострённая удлинённая голова с глазами в основании, из которого исходили длинные, метров до семи, толстые секала с чёрными присосками. Секала пресмыкались по земле, вились кольцами, перешагивая препятствия, и так продвигали вперёд всю его огромную голову, высотою не менее трёх метров. Эта страшная голова в движении колыхалась, как мешок, заполненный водой, о чём и говорил сотник. Пластичное тело вурдала легко проскальзывало между деревьями, а его секала, хватаясь за стволы, быстро протаскивали его вперёд. Страшно было видеть, что этот изгой океана может так двигаться.

Сотник Йош отступил на площадку у каменного логова, и оказался под прицелом натянутого троса. Вурдало следовало прямо за ним, и он ожидал, что оно заползёт в приготовленную смертельную ловушку – пространство между деревьями, пересекаемое тросом. Вурдало туда и последовало, но вдруг остановилось, раскинув секала, и его глаза шевельнулись, и вскинулись вверх. Оно уставилось на лучниц, сидящих, замерев, на ближайших деревьях. Глаза, каждый размером с человеческую голову, задёргались, зыркая на лучниц во все стороны, и у одной из них не выдержали нервы. Стрела вонзилась в шкуру кальмара чуть выше одного из глаз. Мгновенно все десять секал вурдала взбурлили кольцами, явив собою страшное зрелище, вгоняющее в ступор. Но сотник Йош, стремясь вернуть внимание чудища на себя, бросился бежать, и перепрыгнул через натянутый трос. Вурдало ринулось за ним, и оказалось почти на линии удара троса. И вот здесь оно, вдруг, резко выбросило одно секало, невероятно далеко, и словно плетью, смахнуло с дерева лучницу, которая пустила в него стрелу. В одно мгновение лучница оказалась дважды обвита щупальцем, и вурдало подняло её над своей головой, медленно сжимая. Дурной сон шёл своим чередом…

Не чувствуя рук, Феликс поднял меч над головой. Если он перерубит канат сейчас, слишком рано, пропадёт труд всей сотни и сгинет лучница. А если не перерубит, она сгинет немедленно, выдавленная, как тюбик зубной пасты. И он увидел глаз вурдала, который пялился прямо на него. Чудовище, остановившись, ожидало, когда он сделает свою ошибку.

Рядом появился сотник Йош, и рассёк мечом воздух, создав пронзительный свист. И чудовище, мощно качнувшись, загребло грунт щупальцами, и продолжило своё движение прямо на людей. Но Феликс теперь видел только несчастную лучницу, обмякшую, в бессознании, в удавке толстого секала. Страшная конечность кальмара теперь была хорошо видна ему: бугристая кожа с прожилками тёмных вен, и чёрные, словно кровоточащие нефтью, присоски. И Феликс вдруг понял, что через мгновение он точно так же окажется в объятии другого секала. А потом его перерубит тросом, вместе с вурдало, потому что бывалый Йош, рубленая голова, сомневаться не станет…

Феликс вложил всю силу в удар, и перерубил канат. И канат словно исчез. Пронзительный щелчок вздёрнул воздух, и спущенный трос молниеносно пересёк тело вурдала навылет, чуть ниже глаз. Голова чудовища рухнула, и из неё изверглось воды не меньше кубометра. Щупальца вурдала стали двигаться ещё быстрее и совершенно хаотично, и из нижней части разрубленного чудовища полезли – о, ужас! – длинные красные змеи, длиною почти как секала, и начали клубиться в разлившейся воде. Чем больше их вылазило, тем меньше дёргались секала. А из отрубленной головы начали выбрасываться шевелящиеся мокрые существа, разного цвета, и все с щупальцами! Они тоже начали возиться в воде, а потом принялись расползаться в разные стороны, а вместе с ними вокруг расползался и тёплый неприятный запах. Дурной сон никак не хотел заканчиваться…

Среди этого месива оказался сотник Йош, и вытащил за руки бездыханную лучницу.

– Рубите их! – заорал сотник обалдевшим легионерам, – Не дайте им разбежаться!

Феликс увидел, что красные змеи уже ползают вокруг него, и это привело его в ярость. Он принялся сечь их мечом, и змеи замирали, будучи рассечёнными как минимум на три части каждая. Так же он разрубил одно секало, и оно оказалось пустым внутри. К истреблению красных змей подключились и другие легионеры, а Феликс бросился за уползающими разноцветными детёнышами. Сотник Йош настиг одно такое существо, шевелящееся, безглазое, коричневое, с длинными тонкими щупальцами, числом десятка два, и разрубил его надвое. Отвратительное существо сразу погибло, залившись коричневой жидкостью.

– Вот, тварь! Оно было беременное! – крикнул Феликс.

– Да не беременное оно, – ответил Йош, – Это не детёныши, это его потроха разбегаются, внутренние органы.

– Что!? – удивился Феликс.

И тут же он увидел глаз. Глаз вурдала – белое огромное яблоко с чёрным зрачком, с шестью белыми щупальцами с присосками. Глаз вздрогнул, встрепенул щупальцами, и быстро ими перебирая, двинулся в сторону леса. Феликс бросился за ним. Глаз мигнул зрачком в его сторону – увидел! – и припустился ещё быстрее. Но Феликс настиг его и разрубил одним ударом. Жёлтая жидкость разлилась вокруг.

И снова под ногами длинные красные змеи. В разрубленном чудовище их больше всего.

– Что это? – крикнул Феликс, раскидывая ногами обрубки змей.

– Это мышцы, – ответил сотник Йош, разрубая одну из шести почек вурдала – сине-красный комок с восемью щупальцами.

Двое легионеров побежали за большим мешковидным органом красного цвета, с множеством щупалец самой разной длины и толщины. Оно убегало чуть ли не прыжками, пульсируя всем своим телом, и источая кровь из присосок. Когда они догнали его, то поняли, что это сердце. Его самые длинные щупальца-сосуды ветвились на концах. При каждом сжатии сердца щупальца вздувались, и из присосок выбрызгивалась кровь. Сначала они обрубили ему щупальца-артерии, а потом добили, искромсав мечами. Оно истекло зелёной кровью. Второе сердце убили другие легионеры, уже в лесу.

– Не упускайте их! – кричал сотник, – Они уйдут в водоёмы, найдут друг друга, соберутся вместе и обрастут шкурой – и появится новое вурдало!

Преследовать не пришлось только желудок и одну почку – их разрубило сразу, тросом. Один глаз, убежавший дальше всех, в лес, взобрался на дерево, и лучница пристрелила его стрелой. Пробитый глаз ещё какое-то время висел на ветке, ухватившись за неё щупальцами, а потом свалился. Другие органы, ничего не видящие, могли рассчитывать только на свои осязательные чувства. Серые, синие, красные и чёрные мешки, пузыри и вообще бесформенные части, стремительно шарили щупальцами во все стороны, хватались ими за любую опору, будь то дерево или камень, и быстро перетаскивали себя с места на место, видимо, в поисках укрытия. Так печень нашли уже в какой-то норе в земле; и её там же закололи мечами.

Феликс заметил в гуще кустов нечто большое, тёмно-серое; оно, вздрагивая и переваливаясь, пробиралось сквозь хвойный кустарник. Догнав его, Феликс увидел словно скопление матовых удлинённых пузырей, из нижней части которого исходило просто невероятное количество длинных и тонких, почти белых щупалец. Некоторые из них вскидывались торчком вверх, обшаривая пространство вокруг себя, и тогда кончик щупальца растопыривался на три-четыре веточки. Феликс вдруг понял, на что это похоже: нервное окончание. И этот пузырчатый орган был мозгом вурдала. Это то, что помнило обо всём, и управляло чудовищем. В его памяти вся жизнь кальмара, и его последние секунды, когда оно видело, по крайней мере двумя глазами, Феликса с воздетым мечом. И оно, конечно, помнит, как сегодня сожрало Сеньку. Он разрубил мозг на четыре части, но щупальца-нервы всё равно продолжали двигаться, растаскивая части мозга в разные стороны. Пришлось рубить ещё мельче, пока мозг не упокоился. Его куски истекали прозрачной вязкой жидкостью.

Остановившись, Феликс огляделся вокруг. Больше беглых органов он не увидел. С остальными разделаются другие легионеры. Жива ли лучница? Он посмотрел на лезвие своего меча – оно было всё в разноцветных разводах от всех кровей вурдала, и прозрачная мозговая жидкость, став буро-коричневой от смешения с ними, капала с лезвия.