Путевой дневник. Том 1. Хозяйка демонов

– Делать тебе нечего, – голос Металлии прозвучал недовольно.

Тем временем Рокатор принялся стаскивать с себя сапоги один за другим. Затем сбросил куртку и рубаху, довольно странного кроя, с обширным отверстием и шнуровкой на спине (это, наверное, из-за крыльев), и подобрался к штанам.

– Что это Вы делаете? Зачем?! – обезоруженный, прошептал я.

Не на шутку перепугался. Безумство какое-то. Зачем он раздевается?! Что они замыслили со мной сотворить? Вновь начал пятиться назад, а крылатый лишь улыбался. Металлия напустила на себя безучастный, скучающий вид.

– Затем, что я не могу позволить себе постоянно портить одежду, – хитровато добавил Рокатор. – Маленький дракон… я – маленький?!

Он открыл одно из окон, не желающее вначале поддаваться и заевшее, и вышел наружу, поманив меня за собой. Я оказался бы самым великим простаком, ротозеем и лопухом, если бы пошёл за голым, чудны́м крылатым мужиком зимой наружу. И, видимо, я действительно являлся всем перечисленным. А что, если гость и вправду дракон?

Снаружи дул ветер, подхватывая с земли снег, и кружил его. Мне всегда нравилось наблюдать за снегом, но только из тёплого помещения. Как же холодно, наверное, было Рокатору. От одного вида обнажённого тела мне стало не по себе, и я закутался в плащ усердней.

Крылатый отошёл от меня подальше, и застыл на выбранном месте, словно каменный. Я оглянулся по сторонам – Металлия так и не вышла, оставляя меня наедине с тем, что обещало случиться. Рокатор выгнул спину и расправил крылья. Я замер в предвкушении. Зрелище сулит нечто небывалое, неподдельно волшебное. Магическое! Никогда прежде не сталкивался с магией. Никогда. Если, конечно, не считать случая на кладбище близ Воркумны, но то была жалкая, ничтожная магия, без впечатлений.

Рокатор замахал крыльями и поднялся в воздух. Затем он свернулся в клубок и завис в таком положении на мгновение, а потом резко выпрямился. Его тело стало быстро зарастать чешуей, покрываться наростами. Волосы деформировались в массивные рога. Туловище и конечности увеличивались, постепенно принимая очертания драконьих.

Я подумал, что всё это восхитительно. Завораживающе! Ничего красивей в жизни не видел (ну, разве что обнажённое тело Аман-Тар, но то – иная красота…). А как только опомнился от нахлынувших воспоминаний, обомлел.

…О, Всевышние, недалеко от меня в небе завис уродливый, красный дракон. Тот самый, которого я как-то видел хмурым осенним днём, чуть больше вороного жеребца по кличке Бротизар. Ящер быстро махал крыльями, оставаясь на одном месте, а потом спустился на землю. Я почувствовал небольшой толчок от его приземления. Дракон направился ко мне. Я сжался. Если это Рокатор, а это должно быть так, он ведь не решит пожрать меня? Ведь нет?

Дракон остановился в паре шагов. Никогда в жизни я не чувствовал такое волнение и трепет. Да, он был уродлив, но и прекрасен в то же время. Великое, могущественное существо, такое же сильное и страшное, как буря, как ураган, как пожар. Я чувствовал его тёплое дыхание. Будто сама вечность выползла из чрева земли и теперь смотрит на меня масляными, янтарными глазами. Глазами Рокатора. Это должен быть он!

Я затаил дыхание. Тело дракона покрывала алая чешуя, а голову украшали многочисленные рога и наросты. По хребту шёл ряд шипов, вздымающихся вверх промеж шерсти, напоминающей нечто средние между лошадиной гривой и птичьими перьями. Жаль только, размеры чудища разочаровывали. Я всегда рисовал себе драконов огромными, исполинскими, затмевающими небесные светила, размахом крыльев охватывающими небеса. В действительности же, всё очутилось иначе.

Дракон ещё раз посмотрел на меня и изрёк:

– Теперь-то ты веришь, человек?

Его голос застрял посередине между рёвом и хрипом, пронзительный, забирающийся под кожу. На какое-то время меня поглотил страх.

Конечно верю, как по-другому?

Рокатор отошёл в сторону и заревел. Звук был таким громким, что я закрыл уши рукой.

Приглядевшись, заметил, что прежде красная чешуя ящера пожелтела. Но через мгновение понял, что она стала вовсе не жёлтой, а золотой. Рокатор будто вспыхнул золотым пожаром, его шкура заискрилась и засверкала на солнце. Внезапно подул очень сильный ветер, дракон встряхнул крыльями, и я увидел, как эта золотая чешуя пылью осыпается на снег. Словно дождь. Образ дракона просто таял на глазах, и вскоре на его месте вновь появилось человекоподобное существо. Ветер сдувал остатки золотых крупиц с его тела.

Я не двигался. Нет слов. Это… просто удивительно.

Рокатор подошёл ко мне, хлопнул рукой по плечу, сказав:

– Ну, не повредился рассудком? В слабом теле слабый разум?

И отправился в замок, смахивая пыль с волос. А я так и остался снаружи, обращённый в статую. Смотрел, как заманчиво тусклые лучики солнца играют на снегу. От этого он кажется золотистым. На некоторых деревьях до сих пор красовались рыжие листья, но и их припорошило. И башенки замка присыпало снегом. Эль’Кавре больше не выглядел таким серым и мрачным. Мокрый снег лежал повсюду, уже успел запутаться у меня в волосах. Только рядом, под ногами, его не наблюдалось. Сквозь белую пелену проглядывали влажные листья. Драконьи следы… и… этот золотой порошок.

Не знаю, сколько я так простоял. Наконец, Металлия меня позвала, и я встряхнул головой. Кое где ещё притаилась драконья пыль, я прихватил немного и прибрал пригоршню к себе в карман. И пошёл внутрь. До сих пор не мог поверить, что всё случившееся имело место быть, а не очутилось обманом зрения. Эти драконьи следы… служат немым подтверждением. Без намёков, в полный голос кричат. Рёвом ящера.

Металлии в помещении уже не обнаружил, поэтому последовал за Рокатором.

Долго петляя промеж тёмных коридоров, мы вышли попросту… к кухне. Я недовольно нахмурился. На большом столе, изобилующим сырыми овощами и всем тем, что Зэла собиралась изготовить нам на ужин, покоился ящик вина в красивых, узорчатых стеклянных бутылках, более подходящих для магических зелий, чем для такого приземлённого напитка.

– Проходи, Валентор, не стесняйся! – возвышенно произнесла Металлия, наполняя кубок вином.

Затем она протянула сосуд мне.

– Давай, пей до дна. Сегодня великий день! – возвестила госпожа.

Она каждый раз, как я совершал глоток, всё более наклоняла кубок, подталкивая тот за ножку, и совсем не давала мне перевести дух.

– И что же в нём великого? – поинтересовался я лишь после того, как отдышался от питья залпом.

Нет, день, безусловно, особенный. Но не великий, уж точно. Вино, вот оно – великолепное! Такого отменного мне ещё не доводилось пробовать.

– Возможно, он даже более великий для тебя, чем для меня… – прошептала владычица замка.

Древняя словно не слышала меня. Рокатор тем временем наполнил свой кубок, уселся на стул с высокой деревянной спинкой, откинувшись на нём назад довольно неустойчиво, и забросил ноги на стол. Его глаза зловеще поблескивали во мраке.

– …вскоре наш замок заполнится странными и чужеродными для тебя бессмертными созданиями, и Рокатор покажется тебе наиболее понятным из всех. Во всяком случае, он хотя бы не безумец, – хмыкнула Металлия. – Посему, возможно, тебе действительно лучше вернуться в Империю?

– Да-да. Аванпост борьбы и сопротивления, – надменно усмехнулся «дракон».

А, вот оно, подоспело. Наказание. Я был готов рычать, ведь уже научился. Только что, у великого и могучего ящера, и ладно, что тот размером не удался.

– Опять?! – проворчал я, ударяя кубком по столу. – Ты опять за своё?! Я остаюсь тут! Я всё решил. И не важно, как это неблагоразумно, опасно, чем ты ещё меня собиралась там отговаривать? – я быстро приступил к крику, чем озадачил собеседников.

Дрейк села рядом с Рокатором, и они неоднозначно переглянулись. Я успокоился и тоже присоединился к ним, приземляя на стул неугомонное седалище.

– И что, будешь его в замке держать, словно узника… а как отлучишься, то?.. – недоверчиво поинтересовался гость.

– Ты же слышал, от него не избавиться, – Металлия ухмыльнулась. – Ты сегодня уже выдал лучшее своё представление, так что остынь. И, кстати, проиграл. Он не дрогнул… так где мои деньги?

Металлия самодовольно улыбнулась и уставилась на Рокатора требующим взором. Он насупился, нехотя пробежался по куртке и с великим трудом извлёк из одного кармана круглую монету, полупрозрачную, вырезанную из камня. Такую я видел уже, в храме Даннун.

– Значит, ты ещё на меня и деньги поставила? – устало спросил я.

– На тебя, но не против же, – откликнулась древняя.

Рад, что начинаю приносить тебе выгоду, Аман-Тар. Но всё равно, несколько неприятная ситуация.

Я был недоволен.

– Да у тебя на лбу написано – «полностью беззащитен». Думаешь, это нормально? – прошипел Рокатор, поглядывая с любопытством в мою сторону.

– Это нормально в Империи, – неуверенно ответил я.

– Ох, женщина, ты нас всех погубишь, – эти слова полудракона предназначались для Аман-Тар.

Я сглотнул.

– Да успокойся, Рокатор, всё отлично. Он же со мной, – решительно заявила Металлия. – Зато оправдаю доверие. Звёзды так решили, да, Валентор?

– До поры, до времени, – мрачно объявил гость.

Вот тут я и задумался над словами Рокатора. А ведь крылатый прав. Стоит Металлии отлучиться куда-нибудь… или… Всевышним лишь известно, что может приключиться ещё. В общем, я нахожусь в безумно опасном месте. И я бездумный идиот, если полагаю, что моя удача столь велика, а власть и взор лунга столь безграничны, что непременно примутся оберегать от невзгод подопечного каждый миг. Следует и самому приложить некие усилия, чтобы не слыть лопухом и неумехой.

Необходимо задуматься о приобретении лёгкого клинка и о том, как совладать с ним. Оружие не помешает.

– Мой замок полностью безопасен, – проговорила Металлия.

– О, не сомневаюсь. Он обязан находиться в замке всегда? – отразил гость древней.

– Вовсе нет, замолкни. Ты наскучил мне опекой, – отрезала раздражённая Дрейк.

– И всё-таки, что ты здесь делаешь? – этот вопрос Рокатора уже предназначался мне.

– Ну… я историк… Прибыл из Ривер-Немма, чтобы написать трактат о первоистоках жизни. То есть, о лунгах…

Я уже сам не верил в то, что говорил. Моя история стала натянутой, лживой. Ведь, по сути, никуда я не приезжал. Меня попросту выбросили, потому что я имел наглость причинять неудобства рвением докопаться до треклятых истоков.

Металлия неодобрительно взглянула на меня. Она-то видела мою лживую сущность насквозь… Но зачем же знать другим о том, что я неудачник? Тем более, другим мужчинам. Новый знакомый ведь мужчина?

– Тогда ты попал в нужное место, – воодушевлённо возвестил полудракон. – Мирсварин ещё помнит те далёкие времена, когда всё только начиналось. Видимо, от этого-то он и страдает ныне.

– Жаль только, что он такой молчаливый, – отметил я печально.

Рокатор по-доброму ухмыльнулся.

– Знаешь, Валентор, – задумчиво сказала Металлия, – а ведь Рокатор – перворожденный. Он тоже помнит первый вздох жизни. Как и свой первый вздох.

– Конечно, помню, как будто это было вчера, – подхватил крылатый. – Но стоит ли доверять подобные сведения смертному? Ведь у людей такое шаткое духовное равновесие…

– Стоит! Уверен, что я могу воспринять подобные сведения, – радостно воскликнул я.

Возможность наконец-то узнать об истоках жизни из «первых уст» настолько одухотворила меня, что задрожали коленки. Мысли о собственной никчёмности и незначительности тут же растаяли, будто первый снег. Всю жизнь мечтал об этом моменте: докопаться до сути, до происхождения мира. Нет, не совсем об этом… О том, как я раскрою имперцам эту суть. Всему человечеству!

Но тут они оба пакостно расхохотались, запрокидывая головы, и я понял, что, то была очередная неприятная забава.

– Давай, расскажи ему правду, – сквозь смех прокряхтела Металлия.

– Какую правду, Аман-Тар? Ту, что майн медленно сводит меня с ума, как и всякое живое существо, в котором он притаился? Или ту, что я ничего не помню из тех далёких времён? Как и любое другое разумное создание? – Рокатор продолжал премерзко ржать в это время. – Давай лучше сочиним для пытливого хорошую сказку.

Как же я устал от подобных речей! Сказок с меня предостаточно, теперь я желаю получить нечто более вразумительное. Правду, какой бы та не оказалась в итоге. Тогда я решил сменить русло беседы, довольно насмехательств над моими мечтами. Их и так всё меньше день ото дня.

– И что у вас двоих за дела совместные? – поинтересовался я, указывая притом пальцами на собеседников.

– Почему он задаёт неудобные вопросы? – отозвался Рокатор. – Что ты ему выболтала?

– Лунги не болтают, – заявила госпожа, надменно расправляя плечи и принимая позу, подходящую для столь величественных созданий, – а ведут беседы. Что я могла «выболтать»?

– Он – один из твоих тенеруких… – крылатый начал говорить нечто интересное, но Аман-Тар положила ему палец на рот, запрещая тем жестом ронять лишние звуки.

– Нет же. Я нашла его у Сверкающих гор…

Дальше госпожа рассказала старинному приятелю о том, как мы познакомились, но он, почему-то, смеялся, схватившись за живот. Ему, могучему, грозному дракону, было не понять, как кто-то может очутиться столь беззащитным перед лицом событий, что поджидают за поворотом судьбы.

Следом я выяснил, что Металлия планировала организовать эдакое гнездо сопротивления в Эль’Кавре, пока ещё имелось в запасе немного времени. Древняя не решалась покинуть просторы Мирсварина в погоне за отступниками-лунгами, культистами, по большей части оттого, что ни один из её приближённых не верил, будто врата в Междумирье вообще возможно открыть где-то за пределами Диких Земель. И пока лунги с попранными именами пытаются сбежать в Редел за границами Мирсварина, наличествует удачный шанс собраться, посидеть и хорошенько подумать, что вообще следует предпринять дальше.

Иные великие происхождения не выказали желания поддержать уже знакомых мне лунгов, и древним не оставалось ничего, кроме как рассчитывать на собственные, крайне уязвлённые силы. Правда, Металлия неоднократно намекала, что на всё у неё имеется особое противодействие, которое она не спешила озвучивать по неким тайным причинам. Даже в кругу близких друзей, опасаясь, будто какой-нибудь злоумышленник способен подслушать слова и мысли…

Тревожился ли я из-за сложившейся ситуации? Конечно, тревожился. Но такова уж жизнь в Мирсварине, она будоражит, лишает покоя, словно окатывая ледяным потоком происходящего рано поутру, прямо в постели, спросонья. Но мне это нравилось, и я не знаю, почему.

Металлия покинула нас, когда за окном стемнело. Я был изрядно пьян, Рокатор же выглядел непростительно трезвым. Но я рискнул задать вопрос, который мучил меня долгое время, ведь выпал чудесный, сверкающий шанс узнать всё то, что так давно хотелось узнать:

– Слушай… ведь получается, что ты – полудракон?

– Вовсе нет. Полудраконы – что это за глупость? – возмущённо ответил мне собеседник вопросом, сморщившись. – Как ты себе такое представляешь? Противоречивые семя и почва не смешиваются, как иначе может получиться «полудракон»?

Моё лицо и без того могло похвастаться красным цветом, принявшее частичку наружности вина на себя, поэтому смущения я не выдал.

– Значит, ты – просто дракон. А нынешний образ – магия, – заключил я.

– Магия, – прошептал собеседник. – Что ты вообще знаешь о магии? Да, во мне течёт колдовская кровь, как и в любом ином драконе. Только не следует путать меня с зелёными и красными драконами, безмозглыми ящерицами, мелкими тварями, обезумившими от собственного волшебства и обернувшимися животными. Я разумен, и более чем! Но я и не белый дракон, знающий нужные слова, знаки и действа, способный с помощью заклятий навлечь на собственное тело наваждение людской плоти. Белые драконы только примеряют человеческий облик, но остаются зверьми. Обороти наоборот.

– А, тогда как же? Кто ты на самом деле?

– И то, и другое. Два истинных обличья, две одинаково значимые личины, как у луны-оборотня, – усмехнулся Рокатор, которому мои расспросы уже поперёк горла стояли.

– Но так не бывает! – запротестовал я, считая, что сам лучше понимаю крылатого, и в компании столь чудного вина уж точно сумею разобраться с уверенностью. – Ты ведь должен иметь какое-то постоянное, родное обличие. Вот, как оборотни, например. Они могут быть волкоподобными, я это знаю. Но их истинное обличие – человеческое.

– Тогда у меня два сущих обличая, – устало и разочарованно обронил лунговский друг и подельник.

Я задумался. Наверное, сложно иметь два обличия, и не отличать, какое из них действительно твоё. Я и с одним разобраться не могу.

– Но так не бывает! – продолжал я усердствовать в недоверии, чем загнал гостя в тоску. – Нельзя быть драконом и человеком одновременно. А кем ты был при рождении?

– Угомонись, друг. Зови меня просто Рокатор, не дракон, и не лунг.

Крылатый улыбнулся. Как это я посмел вообще сравнивать его с человеком, а не с лунгом? И в голову не пришло, что мое «низкое» происхождение в Мирсварине оскорбляет всякое разумное существо, взгромоздившееся на ступень выше по родовой лестнице.

Поздно ночью пополз в собственный укромный уголок, минуемый стороной всеми возможными посетителями Эль’Кавре. С трудом забрался в кровать, и совершенно не хотел сталкиваться с последней мыслью, что непременно пожелает посетить мою голову и искалечить и без того мрачнеющее существо. Но она неизбежна. Та самая мысль, от озвучивания которой меня оградил Мизраэль. Интересно, он до сих пор в замке?..

На следующее утро меня одолевали думы куда более мрачные. Я сидел на каменной скамье в саду и размышлял, глядя на снег. Вчера задумался, что же делать дальше.

Ещё луну назад непременно решил бы, что да, пребывание среди лунгов меня многому научило, я узнал огромное количество просто потрясающих вещей и видел такое, что не каждому смертному доведётся увидеть на своём веку. Но здравый смысл бы подсказал, что так не может продолжаться вечно. Я не могу оставаться в Диких Землях всегда. Ждёт работа, ждёт Империя, ждёт Дамала…

Но что теперь? Меня никто нигде не ждёт. Что будет со мной в Ривер-Немме? Прогонят из Палаты по возвращении, или же дадут новое смертельное задание? Конечно, не трудно проскользнуть в Империю и остаться где-нибудь на границах, подле Мирсварина, в безызвестности и обыденности проживая отведённые Всевышними годы. Но как я смирюсь со знанием того, что где-то рядом дожидается целый мир, неуловимо скользящий за прокопчёнными окнами захудалых деревенских домов? Что где-то на просторах Мирсварина, некого Предела, есть та, о которой я вздыхаю каждый миг бодрствования, но которой я отчего-то не достоин? Я так просто от этого откажусь?

Что я должен делать? Взяться за ум, собственную подготовку, оружие? Ещё день назад во всём нашёл уверенность и определённость. Теперь же вновь потерялся в чащобе сомнений. Как будет лучше не для меня, но для неё? Совсем не хочется прослыть не лопухом, но тем, из-за кого Аман-Тар «всех» приведёт к погибели…

Раздался приглушённый хруст. Поднял голову и обнаружил Дамину, направляющуюся в мою сторону. На ней было надето нечто потрясающее, наподобие свободного пальто, тёплой накидки – длинное, с широкими рукавами, сделанными из серебристо-серого бархата, отороченное мехом в тон. Никогда прежде не видел такого удивительного меха – вроде бы он белый, но отливает металлическим блеском, словно тот самый мистический тайлин из моих снов.

– Тебе нравится? – заискивающе спросила принцесса, присаживаясь рядом.

– Да… – пробормотал я.

Женщина и наряды… Бесконечная история.

– Это – мех серебристой лисицы, – восторженно прощебетала Манназ, – которую возможно встретить лишь в Левобережном Дэле Дана, очень редкое животное. Нет долговечней и дороже меха в Мирсварине, целое состояние. Дом, не иначе!

– Дай угадаю, – безразлично предложил я, – тебе его подарила Аман-Тар, сама о том не подозревая?

– Не верно! Подарок моего второго брата…– тут Мина приуныла.

Я ещё раз взглянул на чудесный мех.

– Да… Дом за пару шкурок, это неплохо. Может, я стану охотником на лис?

Мина пожала плечами с улыбкой на лице.

Я представил, как этот маленький, несчастный зверёк – серебристая лисица – со всех лап улепётывает от сотен жадных до шкурок охотников. Тело животного им не интересно, волнует только мех.

– Тебе никогда не хотелось вернуться домой? – спросил я неожиданно даже для себя.

– Я постоянно думаю о родине, – скорбно заговорила Мина. – О её изумрудных, влажных лесах, о туманах, что укрывают всю округу… о своей семье. Но они не ждут меня. Не примут. Как и родной Дэль. Только один брат, на него последняя надежда. Но ему не позволят навесить меня. Даже писать не позволяют. В те редкие случаи, когда приказывают явиться домой, его держат поодаль от меня, столь проклятой нечестивицы.

– Так о ком ты печалишься? О смертном принце, или о брате? – прошептал я и Дамина нахмурилась.

Дикие Земли – странное место. Складывается впечатление, что оно проглатывает путешественников. Пускает в себя, но не отпускает затем. Слова Манназ напомнили мне еще об одном случайном знакомом с похожей точкой зрения. В Эль’Тариоте я как-то встретился с эльфийкой по имени Зоркана, но не придал произошедшему какой-либо значимости. Тогда, прекрасная певица поведала мне, что её родина расположена далеко от Мирсварина, и что она совсем её позабыла. Может, это судьба каждого, кто пытался понять и примерить на себя бытие лунгов? Это и есть тот самый рецепт хорошей жизни для смертных, составные части для которого не приходится искать по всей земле?

Если он так хорош, то отчего на душе столь горестно?

– Кажется, я тоже покинул родину не по своей воле. И меня там тоже никто не ждёт. Мирсварин – приют? – тихо спросил я.

Мина рассмеялась. Её радостный, звонкий смех смог сделать то, что ничему не удавалось – вернуть надежду на лучшее. В конце концов, у меня есть она. Не сама Мина, прекрасная, смеющаяся, мертвецки ледяная и ядовитая принцесса, но другая, ради которой стоит жить. Пусть и в Диких Землях.

– О, скорей это тюрьма! – празднично возвестила дочь верховного вождя.

– Да… ты права. Но ненадолго. Я не верю в то, что иного не дано.

Разве я не идиот?

Мина поднялась и направилась в сторону замка.

– Эй, заключённый, хватит там сидеть! – крикнула она напоследок.

Я не ответил. Прошло какое-то время, прежде чем я последовал за вампиршей.

Знаю, у меня нет терпения, я давлю, и получаю взамен лишь сопротивление, но как позволить себе решиться и остаться здесь, без чёткого согласия на то Аман-Тар? Добровольного, твёрдого слова?

Служанка выговорила, что «госпожа у себя».

Может, её гнев сможет вывести меня из подавленного состояния? Посмотрю на покои лунга при свете дня, и всё сделается ясным?

Я постучался в дверь два раза, как и положено, но никто не ответил. Дёрнул за ручку, дверь поддалась. Значит, открыто. Я ведь использовал кулак по назначению, и могу пройти дальше. Уже проходил. Проскользнув внутрь, очутился в мрачной зале для гостей, не приукрашенной ласковым светом масляных ламп.

Несмотря на то, что напротив меня располагалось внушительное окно, в комнате царил полумрак. Вероятно, гнетущее впечатление создавалось серыми, каменными стенами, лишь в редких случаях завешенными выцветшими гобеленами. За окном виднелась терраса, видимо, по ней можно пройти в следующую комнату покоев. Помимо тёмно-зелёной кушетки, уже привычной для меня, в левом углу притаились скромные подставки для мечей, полнящиеся блестящими клинками. Рядом с ними теснился маленький круглый столик, на котором стоял небольшой серебряный поднос с нераспечатанным письмом. Справа я заметил проход, дверью для которого служили плотные тёмно-коричневые занавески.

Я перемялся с ноги на ногу.

– Металлия?

Никто не ответил.

– Металлия, ты здесь?

Тишина. Может, я говорю слишком тихо?

– Металлия? Мне сказали, что ты здесь. Это Валентор! – произнёс я как можно громче и отчётливей.

Наконец, за занавесками послышались отголоски движений, и через какое-то время Дрейк вышла мне навстречу.

– Ты бы ещё шёпотом позвал! Чего тебе? – она стояла и смотрела на меня, упирая руки в бока, облачённая в походные одежды, и я начал подозревать нечто неладное.

– Я хотел с тобой кое-что обсудить, – неловко выдал я, всё ещё гадая, что именно скажу, и да поможет мне Бледный Суллун, скажу это с достоинством.

– За мной! – скомандовала госпожа и взмахнула рукой, в знак приглашения проследовать далее.

Я помедлил, но не моё сердце, ускоряя ритм до барабанного.

– Я малость занята, так что вперёд, – настойчиво добавила Аман-Тар, протягивая мне письмо и удаляясь.

Она исчезла за занавесками. Я последовал за ней. Вторая комната оказалась значительно меньше и темнее предыдущей – всего одно маленькое окошко, не помешавшее мне разглядеть весь хлам, устроившийся здесь. Крошечное помещение просто заставили оружием: многочисленные мечи в различном состоянии, сабли, копья, алебарды, щиты. Словно очутился в лавке у оружейника. Кое-где без дела валялись шлема, старые кирасы, всё это «богатство» разделяли столбы, составленные из ящиков, определённо набитых барахлом до верха. На правой стене висела некая картина, тёмное полотно которой прикрывала ткань, и я не сумел различить сквозь дыры, что же там спряталось от посторонних глаз.