Путевой дневник. Том 1. Хозяйка демонов

Никто меня не заметил, помимо Сайлы, но она почему-то осталась равнодушной к этому происшествию. Поэтому я, подобравшись к двери, досчитал до трёх и взглянул в щель.

Поначалу было сложно что-либо разобрать, но затем я понял, что именно там происходило. Посреди комнаты, наполненной тёплым паром, располагалось каменное строение, некая ёмкость с горячей водой и лепестками цветов. По бокам помещения покоились длинные лавки, некоторые служанки сидели на них, перебирая что-то в руках. Другие стояли, опираясь на бортики центрального сооружения. А в нём я заметил Мину… она купалась.

– Что ты там стоишь? Проходи, раз пришёл. Видимо, моё очарование всё же сильней, чем ты мог на то рассчитывать, и оно само вывело тебя к цели, – безразлично произнесла Дамина.

Медленно и смущённо я прошёл в залу, не отрывая взгляда от ёмкости и Мины в ней. Её волосы, убранные в высокую причёску, не выдерживали собственного веса и осыпались прядями на воду, оставаясь плавать на поверхности. К спине принцессы прилипли лепестки роз. Я не мог видеть ничего кроме ключиц, плечей и предплечий, ничего, выходящего за рамки дозволенного. Маленькое, бархатистое тело этой соблазнительницы скрывала от меня молочная вода, но я не дрогнул.

– Я… зайду позже, когда ты будешь в более… надлежащем виде, – обронил я, учтиво уводя взор в сторону.

Мина хмыкнула.

– Что же ты, испугался хрупкого женского тела? Проходи, не смущайся, – продолжила настаивать принцесса.

– Ты и так довольно ярко сверкнула своими прелестями, Серебряная Звезда, – выдал я как можно более строго.

Но на приглашение всё же откликнулся, ведь меня заинтересовало, чем именно Манназ здесь занимается.

– О, не льсти себе. Не смей думать, будто я приглашаю тебя на ложе, – насмешливо ответила госпожа вампиров.

Да ладно? А что же тогда ты делаешь, женщина? Стоило прогнать меня немедля.

Я подошёл поближе, к бортику строения. Теперь мог разглядеть ломаный силуэт фигуры принцессы. Кажется, её это только раззадорило. Я опустил палец в воду, а потом облизал его.

– Как? Это не кровь? Я думал, что ты имеешь дело лишь с одной жидкостью. Чем ты тут занимаешься? – с подозрением вопросил я, нахмурившись.

– Ванну принимаю, дурачок. Вы, имперцы, считаете себя культурными людьми, но почему же моетесь так редко? Я бы посоветовала тебе взять это в привычку. Как не крути, тело у тебя одно. И о нём лучше заботиться должным образом.

– Ничего хорошего в принятии ванны не вижу. Тем более, большинство людей в Империи не могут себе позволить иметь в доме подобное… сооружение.

Принцесса рассмеялась. К слову, я и в Эль’Кавре не имел чести наблюдать таких «ванн» прежде. Сколько же усилий требуется, чтобы нагреть такое количество воды? Принести её сюда, взбираясь по ступенькам? Сколько топлива истратить на кипячение? Никогда не поверю, что единственные покои во дворце, способные похвастаться наличием столь вычурного сооружения, достались вампирской госпоже просто по случайности. Аман-Тар моется под проливным дождём в холод, а дочь верховного вождя аранов обслуживают слуги лунга?

– И поэтому вы обходитесь обтиранием раз в луну? Никогда не понимала этой дурной людской привычки…ведь этот запах… человечья вонь.

Мина очаровательно наморщила носик.

– Говорят, что в государствах, севернее Ривер-Немма, люди моются ещё реже. При рождении и после смерти, – подметил я. – Тем более вода – это грязь. Горячая вода раскрывает поры, через которые и проникают различные болезни!

Отвернулся, чтобы рассмотреть помещение лучше. Раздался плеск, Мина подгадала момент, и приподнялась из ванны. Одна из служанок укутала её в белый халат со свободными рукавами. Повелительница крови самодовольно улыбалась, полагая, что обыграла меня. Обыграла в игру, которой я не желал более. Дразнить, образцово выставляя собственное тело напоказ – довольно дешёвый трюк.

– Грязь – это грязь. Вода её смывает, – проговорила Манназ. – Как бы там ни было, не хотелось бы, чтобы ты стал ещё реже мыться. С тобой и так трудно рядом стоять.

Я поморщился.

Мина вышла из ванны, ступив на белоснежную ткань, две девушки обтёрли ей ноги и придвинули туфли. Затем она грациозно покинула комнату, поманив меня за собой жестом. Мы расположились на диване в гостевой.

– А знаешь кто ещё более восприимчив к людскому смраду? – игриво спросила Дамина. – Лунги! Они на дух людей не переносят, их запах! Так что, можешь помыться после моих служанок…

Тут я зарделся ярким румянцем и тяжело вздохнул. Металлия столько времени провела подле меня и не разу не пожаловалась на неприятный запах.

– Твой вздох красноречивей любых слов! – рассмеялась принцесса и принялась трепать меня за плечи. – О, нет, я проиграла госпоже, несмотря на лучшие карты, что выдала мне судьба!

Она дразнила меня, и я постепенно закипал.

– Как же это убого! – продолжала причитать Мина. – Наш маленький смертный потянулся к своей покровительнице!

– Замолчи, змея, – одёрнул я недостойно ведущую себя «даму».

– Никогда! Металлия приказала тебя развлекать, а я не умею развлекать иначе, –сладострастно протянула она и я отодвинулся дальше на диване, уже не на шутку опасаясь за собственные чресла.

– Куда она подевалась? – настороженно спросил я и опять тяжело вздохнул. Опять тяжело вздохнул, словно глупая девица.

– Уехала в Эль’Тариот по своим тайным, лунговским делам, в которые даже меня не посвящают. Тебе подобный рассказ и не светит.

Тем же вечером приказал и для меня приготовить горячую кадку воды, что стояла без дела долгое время у камина за ширмой. Возможно, от запаха и правда стоит избавиться.

Интересно, а светит ли мне хоть единая встреча с демонами? Да. Знаю. Это не развлечение, и не представление, и не забава, но я очень желал видеть демонов собственными глазами. Желал видеть всё, что видит госпожа. Аман-Тар.

Однажды она запретила мне играть с её именем, но этого я хотел больше всего. Написать его на бумаге, перевернуть, составить из букв иные слова. Тайли. Маленький дракон. К демонам демонов…

Металлии было не видно. Она словно сквозь землю провалилась. Шли дни, они складывались в мучительно длинные недели, а я места себе не находил. Слонялся от угла к углу, подбирая самые тёмные для таких целей, и вздыхал. Только окунаясь в работу, оказывался способным позабыть о том, что тяготило меня. Что звало.

Целыми днями мог перечитывать собственные записи и раз за разом переживать всё то, что так увлекало меня в ту пору. Всё то, чего мне не хватало в свежем, просторном замке Эль’Кавре, в его роскошных чертогах и опочивальнях, ставших для меня невыносимо душными в одночасье.

Манназ добропорядочно и радушно исполняла наказ хозяйки дворца, играя по вечерам со мной в карты (в одну игру, которой сама и обучила иноземного гостя), и спаивая приятным вином. Она казалась жизнерадостной, ведь самонадеянно считала, что время в прелестной компании Кровавой госпожи летит незаметно.

Осень окончательно сдалась и отступила, отдавая права на власть зиме. Землю припорошил мягкий, пушистый снежок. Но холодно не было, даже наоборот – подозрительно тепло для начала нового сезона. Хмурые, серые дни. Я пытался радоваться тому, что имел теперь столь многое, но не мог.

В библиотеке успешно выполнял возложенную самим на себя работу по сохранению томов в лучшем виде. Временами прогуливался по саду под ручку с Миной, и мы мирно беседовали о различных безделицах, пытаясь заполнить пустоту в сердцах каждый, как мог.

Затем пришли вести о том, что Металлию выдернули из Светлого города, обители лунгов, и она отправилась закрывать червоточину из Междумирья. А я сидел в безопасности замка и сокрушался, что не могу последовать за ней. И совсем не забавы ради…

Мысли о Ривер-Немме и возвращении домой выглядели всё более прозрачными, но не чистыми, как дорогое стекло. Скорее мерклыми и отталкивающими, будто призрачными. Возможно, Металлия хотела, чтобы я именно это и сделал – собрался и уехал в Империю, пока её нет. Подобные соображения с лёгкостью птичьего пера (обладателей которых я ненавидел, но сами перья любил – моё орудие) ввергали меня в ярость.

Никуда я не уеду, и буду сидеть в Эль’Кавре, сколько сочтётся нужным. Столько, сколько Всевышние определят.

И что мне делать в Империи? Нет, безусловно, я прославлюсь по возвращении. Ведь провёл же огромную, сложную работу. Никто ещё до меня так не описывал Дикие Земли. Из первых уст. Я всё видел, трогал, чувствовал. Прикоснулся к вечности. Да в Палате меня на руках будут носить! Как и во всей Империи. Но…

Но. Поражаюсь сам себе. Прежде так рвался домой, а теперь подобные мысли лишь тоску наводят. Возможно ли то, что из Мирсварина никто не возвращался потому, что сам того не захотел?..

Я сидел в зале за большим столом, ковырялся в жарко́м, лишённый былой радости поглощения пищи, и смотрел в окно напротив. Грустно думать об Империи.

– Как поживаете, как дела?

Металлия. Узнал её по голосу. По шагам. Даже не вздрогнул, не шелохнулся. Только сердце застучало неровно.

– Ты видишь здесь ещё кого-то? – безрадостно протянул я, так и не посмотрев на вошедшую. – Вообще кого-то, кроме меня?

– Какой суровый, – взмахнула она рукой. – Как всё-таки дела? Как жизнь?

– Движется к концу, полагаю.

Металлия натянуто рассмеялась. Она встала по другую сторону от стола, заслоняя собой окно. Взяла стул, развернула его и села передо мной. У нее мужские повадки.

– Вот уж не думала, что найду тебя в подобном расположении духа, – протянула она, и я чувствовал, что обстановка накаляется.

– Я и сам не думал. Где ты была? – строго изрёк я, пытаясь пересилить обиду и разочарование невнятной природы.

– Где только не была… затем отдыхала. Хотела подумать.

Я был недоволен. Огорчён.

– Неужели тебе никогда не хочется побыть одному? Наедине с собой, со своими мыслями? – продолжила Металлия.

В последнее время подобные желания меня посещали всё реже и реже.

– Хочется, – обречённо согласился я. – Полагаю, всем хочется. Но это болезненное состояние.

– Бывает одиночество и уединение, и они не равны между собой.

– Может и так. Да, моя госпожа, у тебя всегда имеется ответ на любые беды. Скоро моё одиночество завершится, вместе с жизнью. Но для тебя она покажется не длиннее, чем этот безрадостный день…

Я задумался. Этот разговор причинял мне всё больше боли. Плохо, когда стенает душа. Это всё из-за того, что я совсем забыл о Всевышних. Это проклятье.

– А что, если и так? А что, если этот злосчастный день твоей жизни вскоре закончится? Ты даже и не вспомнишь обо мне? – вдруг вспылил я, и лицо Металлии изменилось.

Дрейк недоумённо посмотрела на меня. На её месте я бы тоже пребывал в недоумении. Что со мной? Что я вытворяю? Это уже не смешно, она не рассмеётся больше.

– Валентор, что случилось? Ты сердишься на меня за что-то?

Она хлопала глазами, и, казалось, совершенно не понимала, что происходит. Я зарычал и устало обхватил голову рукой.

– Тебя плохо развлекают мои подопечные? Хочешь, учиним показательные казни? – игриво прошептала Металлия.

Она улыбнулась. Я тоже попытался растянуть губы в улыбке, но, думаю, вышла лишь жалкая гримаса отчаяния.

– Слушай, – устало вступила древняя твёрдым тоном. – Довольно прелюдий, скажи прямо, что не так?

Странно слышать подобные заявления от того, кто вообще не привык ничего открыто обсуждать.

– Тоска по родине… – пожал я плечами, – не знаю.

Она ничего не ответила. Лишь крайне болезненно впилась в меня глазами. Обжигающий взор. Брр!

– Ладно, ладно! – уступил я. – Только прекращай так смотреть. Я… ты… почему ты уехала, ни слова мне не сказав? Я думал, мы друзья. Возьми меня в следующий раз с собой.

– О… кажется, доводилось слышать подобные речи, – она состроила сосредоточенное на воспоминаниях лицо и приложила указательный палец к губам.

– Серьёзно. Я здесь словно в темнице! Возьми меня поглядеть на демонов… на врата… хочу понять, что это такое.

– Думаешь, это весело? – помрачнела собеседница. – Думаешь, что увлекательно? Демоны это тебе не какая-нибудь незадачливая наложница, вооружённая бестолковой книжицей. Ты столкнёшься лицом к лицу с ужасом, с оцепенением. Рука застынет на подступах к мечу, и ты не посмеешь обнажить его. Один щелчок, один счёт, и поляжешь на чёрном поле, проклятом и беспросветном, наполненном Тчеланским духом. Этого хочешь?

– Ты обещала, что я могу быть подле тебя! – подскочил я и вплеснул руками. – Подле тебя, а не Мины! Я и хочу этого!

Металлия поднялась на ноги и направилась к двери.

– Отложим этот разговор.

– Ты можешь всё откладывать сколько душе угодно! – прокричал вслед удаляющейся фигуре. – У меня нет в запасе такого количества времени…

Последние слова превратились в беспомощный шёпот. Но я улыбнулся, ведь она вернулась. Невредимая.

Стемнело, и я стоял перед мрачным коридором, уводящим в крыло дворца, где затаились покои Металлии. Ноги меня сами привели сюда, без приглашения, без одобрения их хозяина. И хотя я никогда не бывал прежде за той дверью, что отделяла уединённые опочивальни госпожи замка от непосвящённых, решил, что настало время шагнуть во тьму. Потому, что знал, нет там ничего страшного, угрожающего.

Неловко постучался в дверь, но никто не ответил. Я подтолкнул её, она скрипнула и поддалась. В помещении царил полумрак, слегла разведённый светом масляных ламп. Хозяйка залов сидела на длинной мягкой кушетке для двоих, не имеющей подголовников, и подняла на меня глаза.

– Имею я право навестить Вас, моя госпожа? – напыщенно проговорил я, приставляя сжатый кулак к груди и слега кланяясь.

Металлия одобрительно кивнула, и я зашёл, запирая за собой двери.

– Валентор, – она заговорила первой к моему удивлению, – я многого тебе не рассказываю, вовсе не потому, что пытаюсь посмеяться над тобой.

Я опустился рядом с ней. Тёмно-изумрудная ткань обивки зашелестела.

– На то имеются веские причины, – продолжила Дрейк, склоняя на плечо голову. – Некоторых вещей я вообще не имею права рассказывать кому-то, будь то лунг, или же кто-то иной. В Мирсварине существует множество способов заполучить желаемые сведения, и страждущим даже не придётся браться ради этого за пыточные щипцы и марать руки.

– И как нам быть? – расстроенно поинтересовался я. – Мне следовало родиться лунгом? Но лунгами даже не рождаются! Мы так и застрянем по разные стороны совершенно различных миров? Несмотря на то, что земля и небо-то у нас общие?

– Не подходящее время ты выбрал для прибытия в Мирсварин, – печально изрекла госпожа, и я взял её за руку.

– А бывает подходящее время? Как часто что-то случается в подходящее время? – усмехнулся я. – Знаешь, для чего сейчас самое подходящее время? Давай вместе отправимся в Покой, о котором я успел начитаться изрядно!

Сам возрадовался тому, что меня посетила такая чудесная идея. Ведь когда-то я думал об этом, в надежде, что светлоокий лунг собственноручно отведёт меня в загадочный Покой, место духовного единения, где госпоже вообще ничего не придётся говорить, и все слова станут излишними.

Она рассмеялась.

– Покой? Давненько я там не бывала… Можно попробовать, но только оттого, что это безнадёжно, – Металлия улыбнулась, и я взял её за вторую руку. – Тревожная кровь Мины не давала мне совершать подобных путешествий, но я давно не лакомилась ей.

Моё лицо озарила улыбка. Но тут я вспомнил, что до отъезда древней Мина хвасталась, что владычица замка что угодно готова рассказать ей за каплю упоительной крови. Так кто же из двух женщин кривит сердцем? Вероятно, та, которая не лунг…

Мы сели друг напротив друга, держась за руки и соприкасаясь лбами – именно такую позу советовали знатоки путешествий в Покой. Дальше следовали малопонятные моему разуму наказы отпустить мысли, что проделать очутилось не так-то просто. Сосредоточившись на дыхании в унисон, я вдруг обнаружил в голове невнятные слова, будто обрывки текста.

Металлический Дракон Предела. Металлический Дракон при деле… Костёр из костей, а ритуал – из сетей. Металлический дракон, интересно, ты зазвенишь, если я пару раз стукну по тебе пальцами?

– Что ты сказал? – раздался её удивлённый голос, и я поднял веки.

Странное состояние. Странное место. Что это было?

– Ничего, – протянул я, но глаза уже открыты, путешествие разрушено, и я откуда-то выловил собственною смелось и изрёк. – Я скучал здесь. Не без тебя, но по тебе.

Она ничего не ответила, только беспомощно разинула рот. Глубоко вздохнув, я продолжил:

– Я…

Госпожу спас счастливый случай, я так и не закончил фразу – дверь в залу отварилась и с грохотом стукнулась о стену. В темноте коридора светилось нечто белое. Я сразу догадался, что это Мизраэль. Он всегда бел и бледен, словно призрак. И врывается без разрешения. Невоспитанный, мрачный тип.

Теперь уже мы оба сидели на кушетке, держась за руки и разинув рты. Нелепая сцена, удовольствие видеть которую со стороны мне не представилось.

– Ты?! – истошно прокричал нежданный гость, имея ввиду меня, не Металлию.

Затем он взглянул на древнюю, тыкая пальцем в мою сторону.

– Он?! Опять он здесь, словно змеёныш! Ты прячешь его, как грязную тайну, уже в стенах своей опочивальни?!

Мизраэль, словно коршун над жертвой, начал кружить по залу. Я нервно сглотнул. Металлия стряхнула мои руки со своих плавным движением, достойным лучшего танцора.

– Избавься от него немедленно, – сурово проговорил белобрысый лунг, и тут я подскочил на ноги.

– Будет тебе уроком, – невозмутимо ответила Металлия, не шевелясь. – Кулак можно использовать для разных целей. Стука, к примеру.

– Избавься от него, или я сам от него избавлюсь, – завопил Мизраэль, и я так и не уяснил, в чём заключалась моя вина.

В том, что я человек и у меня якобы червивое сердце? Или, может быть, лунги составляют пару, которую я стремлюсь разбить? Ни разу не слышал, чтобы Металлия хотя-бы упоминала этого гримъялра без ссылок на их общую деятельность.

Её лицо исказила гримаса боли, раздражения, неприятия. Дрейк тоже поднялась на ноги и направилась к Мизраэлю со словами:

– Позволь мне это самой решать, от кого следует избавляться, а от кого не следует.

Но тут разъярённый «светлый» господин выдал такое, от чего у меня колени подкосились:

– Прогони его, и возвращайся ко мне. Всё будет, как прежде.

Бум. С небольшого столика повалились на пол бесчисленные стеклянные предметы, смачно раскалываясь. Нет, это не я на них сорвался, но следовало бы. Ведь мои мечты разбивались, как кристально-чистое, непомерно дороге стекло. Этот погром устроил Мизраэль, не в меру «сдержанный» древний.

– Ничего не будет как прежде! – надорванным голосом прокричала госпожа и я подумал, что она вот-вот разрыдается. – Место рядом с тобой занято. Так было всегда!

Гость коварно захихикал.

– Всё же лучше того, что с тобой приключилось в прошлый раз, не правда ли? И почему меня окружают одни лишь иноверцы и сбившиеся с дороги? – зловеще изрёк белобрысый.

– Нет, друг мой, – спокойно проговорила хозяйка опочивальни, опуская ладонь на лицо Мизраэля. – Это ты сбился. Сколько можно упорствовать и отрицать очевидное всем, кроме, кажется, тебя одного?

Я перестал понимать, о чём они толкуют. Лунги, не замечавшие меня. Мирсварин, не замечающий меня. Боги, не заметившие меня. Как я от всего этого устал!

Мизраэль смахнул прикосновение Металлии со своего лица и направился ко мне.

– А ты, – он ткнул в меня пальцем, – ты не думай, будто нужен ей. Не строй иллюзий, что можешь составить ей подходящую пару. Сыграть с ней на равных. Она обыграет тебя во всём. Я обыграю тебя, во всём. Куда она пойдёт после тебя? Ко мне. К другому лунгу. Думаешь, ты ей нравишься? Или может, она тебя хочет?

– Мизраэль! Остановись, – прокричала Металлия, судорожно взмахивая напряжёнными руками. – Что с тобой творится? Что ты говоришь такое?! Мы всё решили с тобой! Всё решили! Всё прошло!

– Не вмешивайся, Металлия, – огрызнулся лунг. – Что ты там себе выдумал? Что пришёлся ей по сердцу? Что Великой Госпоже скучно, а из тебя выдался неплохой шут?

– Валентор, не слушай его… – простонала Дрейк и я чувствовал, как бьётся её сердце.

– Не будь глупцом! Или ты настолько глуп, что счёл себя достойным лунга? Зачем такому великому существу, такое чучело, как ты? Ты не какой-нибудь особенный. Ты – сама посредственность.

На этих словах Мизраэль со всей силы ударил по плошке с какими-то кристаллами, стоящей рядом со мной, на небольшом столе. Это произошло так неожиданно, что я с трудом удержался от крика.

– Зачем ей ты? Отравишь её счастливые дни неизбежным предательством? Выпьешь их залпом, оставляя за собой гниющий след ползучей змеи? Как делали это все, прежние. До тебя. Ты интересовался этим? Кто побывал здесь до тебя?

– Недостойно для мужчины интересоваться подобным! – выпалил я в ярости, готовый врезать этому наглецу по его прекрасной морде, невзирая на то, что скорее всего не сношу головы после такой выходки.

Мизраэль замолк на миг.

– Избавься от него, Металлия, – и надменно махнул рукой в мою сторону, как на недостойного. – Ты пропиталась человеческим смрадом. Омерзительно. Я такой выбор не одобрю. Избери себе лунга.

– Для начала одобри собственный выбор! – завизжала древняя и схлопотала пощёчину.

Не способный ни смотреть на происходящее дальше, ни даже заступиться за желанную женщину, я выскочил из покоев.

Жизнь остановилась в это мгновение. Я не смотрел ни на что. Не смотрел в окно, или вокруг себя. Казалось, что всё это картина. Полотно художника, мастера изображения правдивости. А меня вырезали из холста. Меня там нет. Я просто созерцатель. Посторонний наблюдатель.

Он прав. Я не достоин госпожи. Я смертный. Неумеха. Не владеющий даже собой, куда уж до меча. Мне нечего ей предложить, потому что у меня ничего нет. Не на что надеяться. Даже если госпожа улыбнётся мне снова, даже если она ляжет со мной, как с мужчиной, что нас ждёт потом? Я умру, она продолжит жить. Я состарюсь, а она нет. Выпью её счастливые дни залпом, и оставлю тяжёлое похмелье на утро, длинною в век.

Металлия догнала меня где-то в центре заброшенных чертогов лунгов, в которых мне никогда не было места. Мне вообще не место в Мирсварине, следует вернуться домой. И жить своей скучной жизнью, среди таких же червивых людских сердец.

– Валентор, не слушай Мизраэля, – зашептала древняя, ухватываясь за мою руку. – Он, кажется, обезумел.

– Но он прав. Разве нет? Я не достоин даже стоять рядом с тобой, куда мне держать тебя за руку!

– Что? – недоумённо спросила Металлия.

Да сколько можно делать вид, что она ничего не понимает?! Будто изображение от этого изменится, перевернувшись с ног на голову.

– О, Всевышние, вы что, сговорились? – прокричал я, теряя любой контроль. – Твоим друзьям я с первого взгляда не понравился из-за своего происхождения! Здесь все подозревают меня в каких-то гнусностях! Лишь за то, что я имел несчастье родиться человеком!

Она просто стояла и хлопала глазами, не зная, что лучше ответить.

– Если я человек, то заведомо гнусный тип? – прокричал во тьму.

Тут я почувствовал, сейчас эту плотину прорвёт, и поток уже ничем не остановить. Он сметёт всё, что я построил. Всё, что построили мы.

– Заведомо ничего не пойму, потому что от природы глуп, глух и плох? Что ещё за другие, о которых упоминал твой прекрасный, светлый господин? Твой хозяин? Я занял чьё-то тёплое местечко? И почему он, этот гримъялр, указывает тебе кого следует выбирать, а кого не следует?! Что это за бред?! Скажи хоть раз правду. Ты решила позаботиться обо мне тогда, у одинокой таверны, лишь потому, что хотела подразнить Мизраэля? Да?

Она молчала. Предательски молчала. В горле появился этот мерзкий, тяжёлый ком, от которого невозможно избавиться.

– Хочешь сказать, что пыталась сблизиться… лишь чтобы насолить Мизраэлю? Что всё это только суровая игра? А я – всего лишь ставка? Средство… вещь…

Но она молчала. Она полнится словами, когда должно молчать, и закрывает рот, когда необходимо объясниться. Лунги, чтоб их.

– Демоны меня побери, Металлия, дак это правда? Я значу для тебя столько же, сколько и… ничего не значу? О, Всевышние… хвала Всевышним, что я ещё не совсем поверил… не совсем решил…

– Что на вас обоих нашло? – недоумённо спросила эта несносная, непонятливая женщина.

Я был готов в шею ей вцепиться, чтобы добиться любого внятного ответа. Любого.

– Отвечай же! – прокричал я.

– Что ты желаешь услышать?! – истошно завопила Металлия, срывая запоздалую маску невозмутимости. – Историю моей долгой жизни со всеми причинами и следствиями?! Я помогла тебе, потому что не смогла пройти мимо! Не хватило воли! Знала ведь, что пожалею об этом!