Время юных магов. Менестрель. Книга 1

«А может быть, и не придется жертвовать чем-то совсем уж значимым, – внезапно подумалось ей. – Как там сказал волхв Борилий? Она мыслит в правильном направлении?»

Или как-то в этом роде, по крайней мере, смысл был именно такой. А значит…

– Как-нибудь само, – тихий голос друга прозвучал как гром среди ясного неба.

Рита вернулась в реальность.

Они с Даней по-прежнему сидели на теплом мшистом валуне на верхушке Холма, корпуса земляных. А она, признаться, унеслась мечтами уже далеко-далеко от этого места.

Надо было спускаться – с небес грез на землю, где она, по сути дела, была званой лишь наполовину гостьей. Да и то потому, что у взрослых приключилось что-то экстраординарное.

– Что само? – вздохнула тогда девочка.

– Само узнается, что это за избушка поменьше, – Даня во второй раз странно посмотрел на спутницу. – А ты о чем подумала?

– Да так… – Рита незаметно перевела дух. – А что с той избушкой?

– Повторяю, – с нажимом произнес Даня, – само узнается, что это за избушка.

– Само, так само! – Рита пожала плечами: она уже поняла, что лишнего никто говорить не собирается.

– Ну вот и славно, – обрадовался Даня. – К тому же нам пора. Что-то мне подсказывает: совет уже близок к завершению.

Мальчик оказался прав, из Дерева вышли двое, волхв и отец Риты. Направились к тем самым избушкам в центре поляны.

– Поторапливаемся, – вскочил с валуна Даня.

Рита поднялась на почему-то разом ставшие ватными ноги. Усилием воли заставила себя сделать первый шаг. Следуя за другом, не то сбежала, не то скатилась с Холма.

– Нам в ту, которая левее? – спросила шепотом.

– Правее. Там рабочий кабинет Бориса Кирилловича. Да не дрейфь ты так! Поверь мне, ничего страшного не случится.

Друг припустил чуть ли не бегом.

Рита молча последовала за ним.

Глава 6,

в которой решается судьба Риты

– Итак, Рита… – Волхв Борилий потянулся было к трубке, лежащей на огромном дубовом столе. Но, взглянув на сидящую перед ним девочку, отдернул руку. – Рита…

Девочка затаила дыхание. Не умом – сердцем она понимала, что сейчас решается ее судьба. И что помощи ждать неоткуда. Даня и отец остались снаружи.

– Что будем делать, Рита?

На этот вопрос девочка не смогла ответить. Как так, волхв, и не знает, что делать? Но потом, набравшись смелости, все-таки посмотрела в глаза этого несомненно очень сильного, и отнюдь не примитивно-физически, человека. И сквозь пелену своего страха заметила: у того был измученный вид. Да и глаза были блекло-голубого цвета.

«Наверно, он очень устал», – подумала вдруг Рита.

И внезапно решившись, отчетливо произнесла:

– Мне бы хотелось здесь жить и учиться. Очень.

– Вот и замечательно! – Глаза волхва потеплели и из блекло-голубых сделались насыщенно-голубыми. – Раз хочешь жить и учиться, значит будешь.

– «Буду»?.. То есть, я принята?

– А что, есть сомнения? – Глаза собеседника на миг окрасились в кислотный голубой. – Ну, это ты зря. Ты лучше вот что. Осмотрись тут пока. На меня, видишь ли, навалилось все разом и требует кучу сил и ресурсов. А у меня как раз с ресурсами в последнее время туговато. Особенно с временным!

С этими словами волхв вскочил из-за стола и пулей вылетел из избушки.

Рита осталась одна. Кажется, ее приняли в Заповедник. Приняли буднично и не феерично, между советом и неотложными делами.

                                        * * *

Прошло немало времени, прежде чем Рита нерешительно встала из-за стола.

Когда она заходила в избушку, перед глазами было темным-темно. Все силы девочки были направлены на то, чтобы выдержать беседу один на один с волхвом. И вот теперь испытание, если его можно назвать таковым, осталось позади. А впереди…

Впереди было окно. И резная рама. На подоконнике прямо из серебристого мха росли цветочки-незабудки. Девочка присела на корточки и заглянула под мох: земляной прослойки между ним и деревом не было.

В другое время Рита как минимум бы изумилась увиденному. Но уже пережитый ужас быть не принятой в Заповедник все еще сковывал ее. Поэтому она просто выпрямилась и осторожно посмотрела направо. Там, на дальней от входа стене, расположился красивый, резной и… тоже деревянный камин. И в нем полыхало пламя!

«И как дерево не воспламеняется?» – наконец-то смогла удивиться Рита.

И несмело не то подошла, не то подкралась и опасливо дотронулась пальцем до дерева. То, вопреки ожиданиям, оказалось комнатной температуры.

Рита перевела взгляд на огонь. Тот переливался сиренево-оранжевыми с вкраплениями багровых ноток лепестками. Девочка снова села на корточки и протянула руку… И пламя тут же потянулось к ней!

Рита отпрыгнула куда-то назад и… плюхнулась в стоящее рядом с камином кресло. То обняло ее – огромными плюшевыми лапами. Огонь, лизнув бок кресла длинным желтым языком, померцал и убрался восвояси.

«Ничего себе!..» – Рита ошарашено ощупала материал, из которого было сделано чудо-кресло. То ли бархат, то ли велюр. А может, что-то похожее – девочка не очень-то разбиралась в тканях. Одно ей было известно точно: ткани горят. А тут даже паленым не запахло.

Рита вдруг остро, очень остро поняла: ей банально не хватает знаний о том, по каким законам живет Заповедник и люди в нем.

Кстати, о знаниях… У стены напротив стояли шкафы с книжками. Интересно, в слова «осмотрись тут пока» входило несанкционированное взятие книжек с полки? Или надо все-таки спросить разрешения? А вдруг там секретное знание про какие-нибудь параллельные миры? Или эту, как ее там… о, мандрагору! А если она растет там, в книжке? И как заверещит?..

Рита, уже вставшая было с уютного кресла, села обратно.

Чтобы чем-нибудь себя занять, глянула вверх… да так и осталась сидеть с открытым ртом. Под толстой балкой (а точнее, сбоку от нее), вопреки здравому смыслу и закону всемирного тяготения, о котором совсем недавно разливалась соловьем физичка Анна Андреевна, спал какой-то енот.

…Или не спал?

– Наконец-то, – открыл глаза он. – Явилась не запылилась!

– Э-э-э-э?.. – опешила Рита. – Мы разве знакомы?

– Обижаешь, Ритка. – Енот покачал головой совсем как человек. – Гоша меня зовут. Неужто забыла?

Он, спрыгнув с потолка, мягко приземлился на плюшевый подлокотник кресла. Заглянул девочке в глаза.

– Нет, не помню, – нахмурилась Рита…

И вдруг не то поняла, не то почувствовала: именно Заповедник она старалась вспомнить все это время. И не могла – только засыпала. Вот и сейчас при попытке вспомнить Гошу в своей прежней жизни Рита начала проваливаться в сон.

                                        * * *

Проснулась Рита оттого, что в комнате негромко разговаривали.

– И ты не знаешь, что она любит больше всего? – вопрошал кто-то смутно знакомым голосом, в котором был целый букет ярких эмоций: изумление, растерянность, разочарование и что-то еще в том же духе.

– Не знаю. – Отец Риты был смущен и растерян не меньше своего собеседника. – Чай мы с ней пили в придорожных кафе. С пирожными. – Все-таки собрался с мыслями он.

– Это не говорит о том, что твоей дочери нравятся чай и непонятно каким общепитом, – это слово прозвучало как ругательство, – изготовленные пирожные.

В тоне говорящего проскользнули характерные неодобрительно-сварливые нотки, и Рита вспомнила: енот, спрыгнувший с потолка! Гоша.

Рита перевела взгляд. Гоша енотом не был – девочка прекрасно помнила поле этого животного – но внешне похожим на него существом около полуметра ростом. Одет был в ливрею.

Приглядевшись, Рита поняла: Гоша вообще не принадлежал к животному миру, его поле было… было каким-то… каким-то другим.

«Неужто?.. – начала догадываться девочка. – Неужто… домовой?»

И правда! Исчезает и появляется, заботится о гостях, об угощении. Спит под потолком… Конечно же! Это домовой! Вот это да!

– А о чем это говорит? – спрашивал тем временем отец.

– Что она проголодалась, – в голосе Гоши теперь звучало еще и презрение, – но очень тебя любит, а потому готова терпеть лишения и жрать всякую гадость. Эх ты… папаня!

Домовой был прав только отчасти. Кроме отца, Рита любила еще и дорогу. Хотя, конечно, любовь к последней не шла ни в какое сравнение с любовью к отцу. Как бы там ни было, «лишения» она не терпела, а принимала как должные. Кроме того, разве это не здорово – проголодаться, а потом попить чайку и заесть каким-нибудь кексиком?

– Так ничего и не вспомнишь? – Гоша спрашивал не для того, чтобы выиграть спор или унизить ее отца.

Он был при исполнении, и ему хотелось сделать свою работу хорошо. Да и порадовать «знакомую ему» Риту домовому хотелось тоже. Вот только папа, похоже, и впрямь был в замешательстве. Не знал он, что любит его дочь, а выдумывать ему не хотелось.

Пора было вмешаться в разговор. Рита открыла рот…

Но сказать ничего не успела.

– Не кипятись, Гоша, – примиряюще произнес Даня. – По-моему, Ритка вообще не любит есть.

– А тебя вообще не спрашивали, Данимир! – теперь в голосе Гоши звучал еще и очевидный для Риты страх. Легкий, но все-таки страх.

«Не может быть! – мысленно ахнула Рита. – Домовой что, боится Даньку? Ну дела! Он же мухи не обидит!»

– Даня прав, – Рита поспешила заговорить, и внимание присутствующих переключилось на нее. – Я не очень люблю есть.

Гоша, уже приготовившийся сказать что-то колкое Дане, замер.

– Упустили дитенка, – неодобрительно покачал головой он. – Что же… В таком случае я приготовлю телячьи отбивные. По крайней мере, их любит волхв Борилий.

Домовой, фыркнув, исчез.

Отец и Даня как по команде посмотрели на Риту.

– Кажется, я заснула. – Девочка не спешила вставать.

Кресло было невероятно, волшебно уютным! И потом, комната, то есть, «рабочий кабинет» волхва, была не такой уж большой, здесь было удобно общаться, сидя в кресле.

– Как прошло? – отец и Даня заговорили одновременно.

– Прошло? Да никак.

– То есть? – отец смотрел на дочь со смешанным чувством досады и… надежды.

Друг, наоборот, боялся разочароваться в ожиданиях.

– По-моему, я уже была сюда принята. – Рита сверилась с ощущениями от собеседования. – Борис Кириллович просто спросил, что ему со мной делать.

– И ты?.. – осторожно спросил отец.

Рита видела, что он боится ответа. Будто ей грозила какая-то опасность.

Но девочка не собиралась идти на поводу у чьих-либо страхов и опасений. Ей не два годика, она уже большая!

– А я сказала, что хочу здесь жить и учиться, – самым взрослым тоном, на какой была способна, ответила Рита.

– И все?

– Все. Волхв Борилий сказал, что если я хочу, то буду здесь жить и учиться, а у него мало времени. И умчался по своим делам. А вы чего ожидали?

Даня и отец переглянулись и синхронно пожали плечами. А Рита вдруг поняла: эти двое не просто знакомы. Они знают друг друга достаточно хорошо. Интересно, как это Дане все это время удавалось такое от нее скрывать? Ведь Даня и отец иногда пересекались там, в Зеленограде, но ни тот, ни другой ни намеком не выдали тайны.

Рита уже хотела снова обидеться, но вовремя вспомнила: у отца и Дани были очень веские причины так себя вести.

Одно ей было непонятно: откуда ее знал Гоша?

Рита уже открыла рот, чтобы утолить свое любопытство, как…

– Много будешь знать, скоро состаришься. – В комнату вошел волхв Борилий. Многозначительно так посмотрел на Риту… Увидев по глазам, что девочка поняла сказанное, произнес совсем другим тоном: – Гоша, обед скоро?

– Три минуты подождать в состоянии? – грянуло откуда-то из-под потолка.

Да так громко, что все присутствующие поморщились.

– Значит, отбивные, – спокойно прокомментировал волхв сварливый ответ домового. – Он пару часов назад замариновал мясо, осталось только зажарить. Давайте-ка, друзья! Рассаживаемся.

Не успели смолкнуть слова волхва, как на столе, точно сама собой, расстелилась клетчатая домотканая скатерка. А потом начали появляться – тарелки. Салфетки. Ножи. Вилки. Бокалы и чашки.

Рита с изумлением и восхищением одновременно смотрела на самопоявляющиеся приборы. А сама думала – о том, что волхв Борилий, несмотря на внешнюю ворчливость, невероятно человечный и очень добрый.

О том, что теперь их дружба с Даней может перейти на следующий, куда более доверительный и осмысленный виток.

О домовом Гоше и страже Заповедника Мане.

О неисследованных еще корпусах элементарных магов.

О манящей тайнами территории Заповедника.

И о том, что приложит все силы, все таланты, чтобы стать этому замечательному месту своей.

                                        * * *

– А теперь, Рита и Данимир, – волхв, даже не ополовинив тарелку, принялся задавать вопросы, – расскажите-ка мне об этом вашем новичке.

«О каком еще новичке?» – удивилась Рита.

Почему Борис Кириллович говорит так, как будто они оба должны были понимать, о ком идет речь? Она же здесь всего несколько часов, откуда ей знать, кто тут давно, а кто, как и она, недавно?

– Он назвался Игорем. – Волхв не без удовольствия смотрел на округляющиеся глаза девочки. – Он только сегодня появился в вашей школе. Забыла?

Такое забудешь! Иссиня-черные глаза и волосы. Невозможная для школьника эрудиция, искреннее недоумение: как можно не знать и не уметь элементарных вещей? И вдобавок к недоумению – семеро заснувших непонятно от какого воздействия хулиганов. Хулиганов, уже на следующем уроке глядящих на этого Игоря с нечеловеческой ненавистью.

Но откуда? Откуда про Игоря узнал волхв? И чем их новичок мог так его заинтересовать?

– Я рассказал про Игоря, – шепнул сидящий рядом Даня. В руку девочки ткнулась какая-то бумажка. – Ну, не тормози!

– Отлично. – Волхв увидел, что до Риты дошел смысл подсказанного. – Так что там с Игорем? Данимир, расскажи о нем еще раз, и поподробнее. Это может оказаться очень важно.

Как ни хотелось Рите узнать, чем окончилась та история с Игорем и хулиганами, она не могла не воспользоваться моментом. Да и начал Даня рассказывать с самого начала, так что время еще было. Девочка по-быстрому развернула записку, которую ей передал Даня.

«Не надо думать слишком откровенно. – Было написано на помятом листочке. – Борис Кириллович – телепат. Мысли читает».

Тут-то Риту и бросило в жар! Спешно принялась она вспоминать: первая встреча, еще в Звенигороде – там она беззастенчиво пыталась понять, что перед ней за человек. И вот совсем недавно мысленно окрестила его ворчливым…

– Рита, Рита!.. – Оторвал девочку от самоанализа голос волхва. – Не отвлекайся по пустякам. Лучше вот послушай, о чем Данимир говорит.

Даня как раз рассказывал о том, что случилось после того, как она уехала с отцом: те самые хулиганы из баскетбольной коробки напали на малышню со второго этажа.

– Не на Игоря? – от смущения Рита перебила друга самым невежливым образом.

– Нет, на малышню. А вот Игорь каким-то образом про это узнал. Когда я подбежал, он уложил уже троих. Я… поговорил по душам с двумя. Еще двоих скрутили физрук и трудовик. Биологии, как ты понимаешь, в тот день не было.

– И почему? – на автомате спросила Рита.

– Полиция приезжала, скандал был, – ответил за парня волхв. – Резюме, Данимир.

– Полной картины пока у меня нет, Борис Кириллович. Одно могу пока сказать. У хулиганов наших как будто посрывали последние предохранители.

– Что ты хочешь этим сказать?

Даня имел в виду прописные истины: как можно себя вести, а как нельзя. Обижать маленьких нехорошо, их надо защищать.

– И наши двоечники об этом прекрасно знали! – распалился Даня. – До этого они никогда на малышню не нападали. А тут… Вот правда, Борис Кириллович! Как будто предохранители им посрывали, другого сравнения у меня нет.

– Предохранители, значит… – Волхв повернулся к Ритиному отцу. – Что ты на это скажешь, Слава? Ты в свое время изучал этот вопрос… Слава? Что с тобой?

А Ритин отец в это самое время сидел ни жив ни мертв. В правой руке он держал телефон. Экран медленно гас…

– Тебе надо идти, Слава, – спокойно констатировал волхв. Он же, как уже знала Рита, телепат.

– Да, Борис Кириллович, – глухим голосом произнес отец Риты, – надо. Вызывают меня срочно. Придется вам вернуть Ритку домой.

И был миг, когда сердце Риты ушло в пятки. Домой? К Нелли? Нет!!!

– Нет, Слава, – твердо сказал волхв, и у девочки отлегло от сердца. – Рита остается в Заповеднике.

– В Заповеднике? – растерялся отец. – Уже? И без меня?

– Да, Слава. Это мое решение, и менять я его не намерен.

– Я услышал, Борис Кириллович. – Лицо взрослого было белым как мел. – Услышал. Но… тогда… Вы уж, пожалуйста, проследите за моей Риткой.

С этими словами маг по имени Вячеслав поднялся, обнял свою дочку – сильно-сильно! – и бегом выбежал из комнаты.

                                        * * *

Рита смотрела на захлопнувшуюся за отцом дверь. Девочку прямо-таки раздирали противоречивые эмоции. Да, Рита чувствовала яркую, мажорную радость: она остается в Заповеднике! За нее заступился волхв Борилий!

Но помимо радости Рита ощущала жгучую обиду на отца. За то, что он хотел снова отдать ее этой Нелли!

И сквозь эти чувства проступало сильнейшее недоумение: что могло так испугать отца? До этого момента она вообще не подозревала, что он может испытывать такой страх. Папа же смелый! И сильный. И тому были бесчисленные подтверждения. Например, когда они вместе гуляли по лесу, а на них из зарослей выскочил медвежонок…

Медвежонок был бурый и походил на прыгающий мячик. Он был совсем не такой, какими бывают медведи – непредсказуемыми и мощными. Хотя в нем тоже чувствовалась сила. Точнее, росток будущей силы. А еще он хотел играть.

Пятилетняя Рита шагнула к зверенышу навстречу…

И была подхвачена папой на руки.

– Мишке пора домой, малыш. – Отец прижал дочку к себе.

В тот же миг раздался жуткий, пробирающий до костей рев. Громко затрещали ломающиеся ветки. Из подлеска вывалилась медведица.

Посмотрела на взрослого и ребенка…

На медвежонка…

И отвесила отпрыску оплеуху!

Медвежонок сел на попу и затряс головой.

Так сидел он какое-то время, а человек и зверюга смотрели друг на друга. Но вот медведица, издав неопределенное хрюканье, легла на живот, и медвежонок забрался на ее спину. А потом медведица поднялась на лапы и направилась в лес…

В тот раз Рите было спокойно, ведь отец не испугался, иначе его настрой передался бы и ей. Уже потом, то ли в четвертом, то ли в пятом классе Рита прочитала в книжке: мало кто может сравниться в ярости с медведицей, почуявшей угрозу своему потомству. Отец не мог об этом не знать, но в нем не было и тени страха. Он тогда смог защитить себя, Риту и даже медведицу – от ее инстинктов, а тем самым и маленького медвежонка от сиротства.

И вот теперь ее отец боялся. И боялся так сильно, что не мог понять: его дочери гораздо, неизмеримо лучше быть здесь, в Заповеднике, чем в Зелике с Нелли!

«Что же папу так пугает?» – Тревожными пичугами бились мысли.

Но вслух Рита ничего не говорила. Ждала, что скажет волхв.

– Итак, Славка ушел, – нарушил тишину тот. – Рита, ты остаешься здесь. И я очень прошу, не забивай себе голову тем, что понять не сможешь.

«Не смогу понять?!» – хотела было крикнуть Рита.

Но не решилась. Зато заговорил Даня:

– И что же Рита не сможет понять, Борис Кириллович?

– Многое, Данимир, – спокойно ответил волхв.

И было несколько секунд, в течение которых двенадцатилетний мальчик и волхв смотрели друг другу в глаза – Рите тут же вспомнилась, как вчера возле больницы дядя Толя и Даня смотрели друг на друга. Вот только, Даня сейчас был не таким, как вчера с дядей Толей. Сегодня друг остался открытым и дружелюбным.

– Вот теперь ясно, Борис Кириллович, – с легким сердцем наконец произнес он.

– И я этому рад, Данимир! Искренне рад. А теперь давайте вернемся к обсуждению этого вашего новичка Иго… – не договорив, волхв вытащил из кармана телефон.

Рита смотрела на Бориса Кирилловича и видела – как меняется его настроение. Как вспыхивают стальным багрянцем глаза.

– Сейчас будем. – Волхв дал отбой. Перевел взгляд на притихших ребят: – Пацану вашему из колодца совсем плохо. Умирает.

– Умирает? – Риту бросило в жар.

Признаться, она совсем забыла о спасенном ими мальчугане! Ведь сперва приехал отец, потом появился новичок, потом она попала в Заповедник…

– Не время казниться, Рита. – Волхв протянул ребятам обе руки. – Идемте!

Рита взялась за протянутую ладонь…

А в следующий миг мир взорвался тысячью радужных брызг! Рита от неожиданности зажмурилась… А когда открыла глаза, рабочего кабинета волхва больше не было.

Глава 7,

в которой Рита и Даня принимают участие в излечении варра

Оказалась Рита – вместе с волхвом Борилием и Даней – во дворе больницы, возле уже знакомых скамеек. Там уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу дядя Толя.

– Вы тут постойте пока, а мне отойти надо. – Поручив ребят взрослому, волхв снова открыл радужный портал.

В другое время Рита наверняка как минимум удивилась бы такому способу перемещения. И тому, что она им – и десяти секунд не прошло! – смогла воспользоваться. Но тогда она просто смотрела на часть пространства, дробящегося на тысячу малюсеньких зеркал, и думала: только бы волхв вернулся поскорее! Тогда все будет хорошо. И мальчишка не умрет.

– Кома? – Даня, в отличие от Риты, на портал не смотрел.

И таким был голос друга, что девочка мигом вернулась в реальность. Реальность, в которой огромный дядя Толя весь как-то сжался и сник.

– Да, – сипло произнес он. – Из поверхностной перешел в глубокую. Кроме того, парню грозит ампутация обеих ног. Врач, Степаныч, помнишь такого? Ну так вот, Степаныч мне позвонил: плохо, мол. Некроз тканей. И у парня из старших только дед и бабка. Родители погибли в аварии.

– Понял, Анатолий Михайлович, – с досадой сказал Даня, – понял. А почему… – он кинул быстрый взгляд на Риту и, внезапно решившись, затараторил: – А почему его сразу нельзя было отправить к нам? Друиды бы его живо на ноги поставили!

Друиды? Рита, несмотря на ситуацию, не смогла не удивиться. Получается, они не только древесные маги? Они еще и врачи?

– Неправ был, – с очевидной злостью на себя ответил Анатолий Михайлович. – Думал, обойдется. Да и не знал, что у мальчишки, считай, никого нет.

«Так чего же мы ждем? – снова удивилась Рита. – Даня и сам умеет лечить! И даже с того света вытаскивать!»

И Рита даже собиралась сказать об этом вслух, как открылся уже знакомый радужный портал, и из него вышел волхв. И почти одновременно с ним появился Игорь – казалось, выткался из сумерек.

«А этот как здесь очутился? – Рита ошалело смотрела на полузнакомого парня. – Что он тут делает?»

В надежде получить ответ Рита старалась думать отчетливо. Но волхв не отвечал на нарочито громкие мысли девочки. Он вообще на нее не смотрел – только на Игоря.

– Добрый вечер, ученик И-горр.

В голосе волхва звучала торжественность. А еще он еле заметно наклонил голову! Кто же этот Игорь такой, что с ним так церемонится целый волхв?

– Здравствуйте, волхв Борилий. – Игорь наклонил голову в ответ.

Рита и Даня, одинаково открыв рты, смотрели на него.

Смотрел на Игоря и дядя Толя – с настороженностью и опаской.

– Итак, все в сборе. – Волхв обвел всех взглядом багровых глаз. – Будем решать.

Что решать? Рита переводила взгляд с одного взрослого на другого. Почему они застряли тут, во дворе, когда там, в палате, умирает мальчишка?

– Без Степаныча решать? – пока Рита силилась понять, что к чему, заговорил дядя Толя.

В низком голосе взрослого звучали одновременно и надежда, и ярость.

– А чем он поможет? – Развел руками волхв. – Не о медицине же речь пойдет. Сядем пока. – Указал на лавочки он.

Даня с Ритой уселись напротив взрослых, Игорь – особняком, сбоку от тех и других.

Пауза затягивалась, все молчали. Рита, над которой дамокловым мечом висела необходимость помочь мальчишке, невольно отметила, что в ситуации присутствует церемониальность.

– Итак, – наконец волхв заговорил, – твои претензии, ученик И-горр.

– Друг.

В голосе странного парня не было эмоций, только чернющие глаза горели нездоровым блеском. Даня с Ритой переглянулись. Чем маленький мальчишка мог навредить другу Игоря? Ведь Игорю было неинтересно общаться даже с ними, одногодками! Поди, этот его друг был старше их самих!

И потом, какие еще претензии? Да еще такие, чтобы ими занимался целый волхв?

– Твой друг жив.

– Знаю. – Голос Игоря дрогнул. – Где он?

– В нашем… – волхв замялся, подбирая слово. – В нашем госпитале. И мы делаем все возможное, чтобы он выжил.