Время юных магов. Менестрель. Книга 1

– Это понятно.

– Претензии к Данимиру есть? – волхв, как и Игорь, говорил без эмоций. Но его глаза были багрового цвета.

– Нет. – Игорь оставался совершенно бесстрастным. – И к Маргарите нет. Их отношение ко мне можно назвать дружественным. Порой, – он кинул взгляд на Риту, – в ущерб своему самолюбию.

Рита вспыхнула как маков цвет. Она прекрасно помнила, что думала об Игоре, как о зазнайке.

– Они не виноваты в том, – Игорь устремил взгляд на волхва, – что спасли человека, смертельно ранившего варра.

Кого? Варра? Даня и Рита переглянулись. Неужели спасенный ими ребенок смертельно ранил друга Игоря? Как ему это удалось? И почему «варра»? Что все это означает?

– Это маленький ребенок, ученик И-горр. – В голосе волхва Борилия чувствовалась безнадежность. – Он не ведал, что творил. Прими к сведению.

Игорь не изменился в лице.

– Я знаю, что ребенок. Но если вы попытаетесь его спасти, моя… мой друг умрет. Это будет большая потеря для меня, – голос странного парня, казалось, стал еще бесстрастнее, чем раньше, – но я переживу. А для вас это закончится плачевно, и вы об этом знаете. Равно как и то, что от меня это уже не зависит.

– У нас есть шанс? – Дядя Толя, казалось, превратился в натянутую струну. – Хоть один?

«Шанс на что?» – Рита ничего не понимала.

Они что, сошли с ума? Обсуждают, лечить или нет маленького мальчишку? Верят в то, что его смерть сможет спасти друга Игоря?

– Рита, – волхв устало посмотрел на девочку, – нельзя ли соображать потише?

– Пусть думает. – В голосе Игоря появился намек на эмоции. – Она думает хорошо… Почти всегда хорошо. А когда плохо – старается исправиться.

Рита заалела еще сильнее.

Даня успокаивающе тронул ее руку. Но его пальцы ходили ходуном, и Рита вдруг осознала: ее друг близок к пределу.

– Борис Кириллович! – вдруг решился он. – Позвольте мне! Я, может быть, справлюсь.

Голос Дани обладал такой силой, такой искренностью, что Рита подумала: ура! Обошлось! Все будет хорошо!

Но в следующий миг она ощутила волну страха и ярости, исходящую от Игоря.

И увидела, как выпрямляется и так вытянувшийся в струну дядя Толя.

– С чем ты может быть справишься, человеческий детеныш? – Внешне Игорь выглядел бесстрастно, но внутри у него, должно быть, все клокотало. – Ты хоть понимаешь, с кем и чем тебе придется иметь дело?

– Я попробую справиться, – Даня никак не отреагировал на агрессивный подтекст слов Игоря, – но мне понадобится помощь.

– Я почти ничем не смогу тебе помочь, человеческий детеныш. – В голосе Игоря слышался ужас. – Учти это.

Рита видела, что Игорь, этот не то друг, не то враг, тоже близок… не к отчаянию, нет. К тому, чтобы совершить непоправимое? Или, как и Даня, к пределу?

– Подождем чуть-чуть, ученик И-горр, – произнес волхв. – Помощь уже на подходе.

– У нас мало времени, волхв Борилий, – только и сказал Игорь.

После его слов повисла тишина. Потянулись мгновенья. Секунды. Вот они сложились в одну минуту. Потом в другую.

Вот Игорь, бросив взгляд на вечереющее небо, начал медленно подниматься со скамейки…

И тут волхв просветлел лицом:

– А вот и помощь!

Рита с изумлением увидела, как в пространстве появляется очередной телепорт – на этот раз высотой больше человеческого роста, несущий с собой чистоту и дыхание огромного водного массива. Из перехода на асфальт поочередно ступили двое. Один – еще больше дяди Толи, добродушный, с густой каштановой шевелюрой. Второй – мрачный и очень худой. Оба были в длинных черных рясах.

                                        * * *

– У вас пять земных минут. Не больше. – В голосе Игоря уже не было бесстрастности.

Сейчас, когда переговоры были закончены, он как никогда раньше походил на ребенка, пусть и подростка. Даже вчера, когда он только появился в их классе, Игорь выглядел по-другому. Спокойно. Уверенно.

Рита украдкой наблюдала за ним, не решаясь подойти ближе. Сначала Игорь ходил по больничному скверику, туда-сюда, туда-сюда. Затем уселся на лавочку – весь какой-то встрепанный, взъерошенный. Потом втянул ноги и обхватил колени руками.

Замер.

…День выдался пасмурным, даже мрачным. Сквозь плотную пелену серо-желтоватых облаков еле-еле угадывалось Светило – огромное, красное.

Учитель говорил, что когда-нибудь Светило взорвется, и их мир сгорит в одно мгновение. Но тут же оговаривался: это будет нескоро. Очень нескоро.

– И-горр! – Она редко раскрывала клюв. Только когда на то была веская причина. – Мое испытание определено. Я отправляюсь в мир 14856747.

– Плохо. – И-горр уже давно не показывал, что у него на сердце. – Оттуда часто не возвращаются.

Их, старшеклассников Школы, и так уже осталось трое из пяти. Двое погибли в мирах, назначенных им в качестве испытания.

Учитель говорил: все миры испытаний красочные, яркие. В их мире, казалось, были только темно-серые скалы, дождь и плотные облака, сквозь которые в дневное время иногда пробивалось красное Светило. Но здесь был их дом, и они не знали другого.

– Если я почую неладное, О-гарр, я пойду за тобой! – И-горр расправил крылья. Он уже мог летать и даже парить, крылья больше не подводили его. – И пусть меня исключают из Школы!

– …Мы готовы, ученик И-горр!

Голос умного гуманоида из мира 14856747 разбил видение.

Варр поднял голову.

– Мы готовы, И-горр, – повторил волхв Борилий.

Игорь поднялся со скамьи, сделав странное движение руками – будто хотел взлететь. Сейчас он казался куда более человечным, чем раньше, хотя от него фонило, и гораздо сильнее, чем когда бы то ни было – тем самым следом из бетонного колодца. А еще в Игоре чувствовалось что-то такое… готовое взорваться!

– Друже Терентий, – повернулся к огромному человеку в рясе Борис Кириллович, – открывай переход.

Рита так и не смогла понять, что именно сделал этот Терентий. Он не совершал пассов, не трогал амулетов. Но, как и пять минут назад, повеяло свежестью водного массива, и в пространстве открылся огромный тоннель. На его конце виднелось громадное дерево.

– Смелее! – Волхв Борилий протянул замешкавшейся Рите руку. – Не бойся, не утонешь.

– Я не… – Рита хотела сказать, что не боится.

Но не успела. Ведомая волхвом, она уже шагала вперед.

Куда-то исчезли все звуки большого города. Кругом была вода. Рита шла по ней, точно по твердому полу. Она могла дотронуться до нее рукой – сбоку от себя. И сверху, над головой. По лицу девочки стекали струйки воды…

Все ее существо тоже, казалось, наполняла вода.

Это было так удивительно, что Рите захотелось идти как можно дольше… Но через три шага девочка ступила на подстриженную травку. Впереди высилось Дерево, корпус друидов.

– Прямо экскурсия, Терентий, – несмотря на ситуацию, волхв Борилий улыбнулся. И багровые глаза на несколько секунд стали синими-пресиними. – Спасибо, старина!

– Всегда пожалуйста. – Большой человек в рясе подмигнул товарищу уже оранжевым глазом.

«И этот – волхв!» – Рита не смогла сдержать мысленного восклицания.

Тем временем рядом с Деревом появился сухонький старичок. Тоже в мантии, только темно-оливкового цвета. В руках у него была длинная палка с зелеными листочками.

– Прибыли? – вместо приветствия осведомился он. – А где мальчик?

– Здесь.

На руках худого хмурого человека в рясе покоился тот самый угодивший в колодец мальчишка. Где он его взял? И когда? Рита так и не поняла.

Впрочем, это было неважно. Ситуация была напряженная, предельно сжатая по времени. Ни тебе водного волхва как следует рассмотреть, к чуду прикоснуться, ни со старичком с посохом, в биополе которого звучали мудрость и доброта, поздороваться.

– Веди, друже Максим, – почему-то грустно сказал волхв Борилий.

Старичок, дотронувшись посохом до замшелого бока Дерева, открыл проход.

                                        * * *

Оказавшись внутри Дерева, Рита замерла в восхищении: уходил ввысь огромный полый ствол, озаренный многочисленными светлячками, по нему вилась винтовая лестница без перил. Некоторые ступени имели форму огромных древесных грибов, за ними угадывались двери. Верхние ступени тонули в сумраке.

Рите очень хотелось подняться по лестнице, но она усилием воли подавила в себе несвоевременное желание.

– Сюда. – Провожатый направился к одной из дверей у подножия.

«А мы тут поместимся?» – Рита с сомнением смотрела на небольшое, хоть и высокое дупло. Однако места хватило всем, даже еще осталось.

Какое-то время ничего не происходило, лишь на какой-то миг девочка почувствовала, что они движутся вниз.

Рита все хотела спросить: как, зачем, почему?.. Но все, включая Даню, были уж очень сосредоточенными.

– Выходим.

Снова открылась дверь, и Рита увидела, что они оказались в небольшой пещере. С потолка свисали корни – сеть мелких и покрупнее живых веточек. Было душно, хотя воздух не был спертым. И он буквально был пропитан тем самым «следом» из колодца.

– Нижний лазарет. – Волхв Борилий стиснул Ритину руку. – От меня – ни на сантиметр.

Робея, Рита последовала за волхвом, пока…

– Здесь. – Качнулось навершие посоха.

В толще хитросплетения корней зажглись красноватые огоньки. Светлячки?

В их тусклом свете было видно – опутанный корнями, над полом, прямо в воздухе висит огромный черный ворон. Казалось, он спал. Но вот его веко дрогнуло, и на вошедших глянул мутный глаз.

– О-гарр!.. – не то крикнул, не то каркнул Игорь.

Бросился к ворону огромным прыжком.

– И-горр!.. – Звук шел, казалось, отовсюду. – Ты все-таки пришел.

Ворон перешел на гортанный клекот, Игорь ему вторил. Какое-то время они говорили между собой. Остальные стояли молча, не шевелясь.

Потом Игорь (или все-таки И-горр?) отвернулся от ворона.

– Двуногий кидался в нее камнями, – в голосе парня слышались отчаяние и боль, – а потом разрезал ей живот. О-гарр только ступила на Землю. Она была слаба и не смогла за себя постоять. Вы уверены, что хотите спасти жестокого детеныша человека?

«У нас много таких жестоких!» – хотела было крикнуть Рита.

И не смогла. Правда, исходящая от Игоря, мешала ей высказать свою.

– Я попытаюсь, – сказал Даня. – На здоровье О-гарр это не отразится.

На это Игорь не стал возражать. Но от него, варра в человеческом обличье, исходила эмоция обреченности, физически ощущаемая Ритой.

– Ребята, времени нет. – Голос хмурого в рясе чуть разрядил атмосферу. – Подсоединяем мальчишку. Данимир, отвечаешь за его жизнь… или смерть. Если почувствуешь, что уходит – ни в коем случае не препятствуй.

Теперь и маленький мальчик оказался висящим в корнях. Головы варра и человека соприкасались.

– Я понял, наставник Владимир, – Даня выделил ударением «а». – Если я не смогу его задержать – пусть уходит.

Даня, дядя Толя и Рита выстроились полукругом у земного мальчика. И-горр и двое в черных рясах встали возле висящего в корнях варра. Волхв Борилий оказался посредине.

«Что делать? – мелькнула паническая мысль у Риты. – Я же ничего не знаю!»

Она думала, что ей никто не ответит – все словно ушли в себя.

И ошиблась.

– Знать свою правду, Рита Орлова. – Голос Игоря звучал абсолютно бесстрастно. – Ту, о которой ты думала. Что на планете Земля «много таких жестоких».

– И чувствовать то, – сжал руку девочки волхв Борилий, – что ты чувствовала, когда вы с Данимиром кинулись мальчишку спасать. А теперь – тихо!.. Максим?

– Все готово. – Старичок коснулся посохом корешков над головой, и разлилась темнота.

Сначала ничего не происходило. Было тихо-тихо.

Рита, как ее и наставляли, принялась усердно думать – о том, что мальчик не виноват. То есть виноват, конечно. Но не до конца. Просто на Земле много жестоких детей. Они не ведают, что творят. Но они рождены для жизни.

Девочка как раз додумывала мысль о том, что почти все жестокие дети рано или поздно взрослеют, и к ним приходит желание защищать и кормить братьев наших меньших, когда из темноты проступила огромная серая воронка. Страшная, вращающаяся, она не принадлежала этому миру. Но она могла в себя затянуть.

Тут-то Рите и стало жутко. Очень жутко! Настолько, что она зажмурилась… Но воронка все равно стояла перед глазами. И тогда девочка решила последовать совету волхва – вспомнить самую первую встречу с мальчишкой. Сделав над собой неимоверное усилие, Рита увидела сквозь воронку: вот они с Даней заглядывают в колодец. Видят мальчика, стоящего по колено в кипятке…

Затхлый пар. Гладкие бетонные стены колодца. Под правой коленкой – маленький камешек… Больно. Рита склоняется ниже и… чувствует чей-то след.

Она четко знает, что здесь не было раненого варра. Мальчик попал в колодец сам. Но след-то есть! И тогда она решает посмотреть, куда он ведет.

Она встает на ноги, и камешек перестает жалить ее правую коленку. Идет по следу – в обход старого стадиона. Туда, где на трухлявой скамейке лежит большая черная птица. У нее сломано правое крыло и разрезан живот. Из полуприкрытого глаза катится крупная слеза… Рита бросается к ней – помочь!

Но ее что-то не пускает, тянет обратно.

Рита пятится назад и одновременно зовет на помощь. Это все, что она может сделать для беспомощной страдающей птицы…

Боль в левом плече – это она ударилась о металлический столбик ограды.

Рита не обращает на боль внимания, она продолжает звать на помощь… и видит, как пространство вокруг птицы разлетается радужными брызгами!

Из перехода выпрыгивает волхв Борилий. Его движения судорожные, наверное, он чужой для этой реальности. За ним появляется худой хмурый человек в рясе, он ступает уже твердо и уверенно. Хмурый бережно берет раненую птицу на руки.

– Всё.

Все? Рита открыла глаза.

Было темно – хоть глаз выколи. Но жуткая воронка исчезла!

Что это значит? Получилось?

Все живы?

– Максим, дружище! – Голос волхва Борилия хрипел. – Света бы нам. Мне сейчас не сдюжить.

– Сейчас, Кириллыч. Сейчас… Пальцы к посоху прилипли.

– А ты всей рукой двигай, старина. – Кажется, это был голос огромного волхва Терентия. – Так оно быстрее получится.

Внезапно стало очень шумно. Отовсюду сыпались шутки. Рита и хотела бы присоединиться к всеобщему веселью, но робела. Даня тоже молчал.

Но вот наконец зажегся красноватый свет. Стало видно: в корнях по-прежнему висят двое.

– Они живы? – осмелилась спросить у друга Рита.

– Да, оба. – Даня высвободил руку из сведенных, будто судорогой, пальцев девочки. – Мальчишка в поверхностной коме. Дерево его вылечит и пропитает добротой.

– А?..

– А потом его разбудят и отправят домой.

Но Рита хотела знать отнюдь не об участи мальчишки.

– О-гарр спит. – Игорь, пошатываясь, брел по направлению к ребятам. – Она практически здорова. Данимир… Данимир, ты станешь великим повелителем жизни и смерти. Рита… Рита, спасибо тебе.

Игорь почтительно наклонил голову… и упал бы, не подхвати его на руки дядя Толя.

– Очнется. – Старый друид, коснувшись посохом варра, нашел его состояние удовлетворительным. – Выспится и станет как новенький. Поднимаемся, друзья?

Глава 8,

в которой Рите приоткрывают ее прошлое

– Неплохое у тебя начало. – Волхв потер виски. – Запоминающееся.

Рита и волхв Борилий сидели за огромным столом в холле корпуса друидов. Все остальные отбыли восвояси. Ушел огромный волхв Терентий, напоследок обдав всех присутствующих мельчайшей водяной пылью. Растаял в воздухе темный волхв Владимир – тот самый хмурый человек в рясе, которого Даня считал наставником.

Темными волхвами, насколько успела понять Рита, называли некромантов большой силы. Но все равно, от этих слов веяло чем-то таким… жутким и беспросветным.

– А этот… темный волхв Владимир, – решилась девочка задать мучивший ее вопрос. – Он хороший?

– Вполне, – улыбнулся волхв Борилий. – А еще он очень терпеливый учитель. У тебя будет возможность в этом убедиться.

На это Рита промолчала: вот Даня некромант, пусть он у темных волхвов и учится.

– Это само собой, – снова улыбнулся собеседник.

Тут-то Рита и вспомнила уже затертое последними событиями: Даня же сказал, что Борис Кириллович телепат!

– И это правда. – Волхв не спускал с девочки горящих сиреневых глаз. – Но обо мне как-нибудь потом. А сейчас поговорим вот о чем. Тебя пугает словосочетание «темный волхв». И в чем-то ты даже права… Но как ты думаешь, кто такой Данимир?

– Он что, того?.. – Рита затравленно оглянулась.

Но Даня уже уехал вместе с дядей Толей – по крайней мере, он ей так сказал. Неужели ее друг – темный? И, если он волхв, значит, умеет растворяться в воздухе, как тот мрачный Владимир?

– Умеет. – Волхв, не мигая, смотрел на Риту. – Знаешь, что произошло полчаса тому назад? Обычный на вид мальчик… Как ты его называешь? Данька?

– Сейчас уже Даней. Мы ведь уже большие.

– Понятно. – Глаза собеседника на миг окрасились в кислотные тона. – Так вот, обычный на вид мальчик Даня взял огромного дядю за ручищу и без всяких пассов открыл пространственный переход.

В ответ Рита только и смогла, что разинуть рот. Вот так живешь себе, живешь… Дружишь с человеком… И тут на тебе! С утра он, оказывается, некромант. А к вечеру и вообще – волхв! Причем темный.

И ведь не спросишь, как и откуда – глупый вопрос. И узнавать, куда телепортировались Даня и дядя Толя, тоже бессмысленно. Может, и к больнице, где дядя Толя наверняка оставил машину. Только вот, это было по большому счету неважно. Про дядю Толю можно будет расспросить когда-нибудь потом – кто он на самом деле и чем занимается. Сейчас Риту интересовал закадычный друг Даня, обычный мальчик из обычной школы, единственной отличительной чертой которого была склонность спасать все живое на своем пути.

– Но почему Даня не вылечил мальчишку прямо там, на стадионе? – наконец нашла, что спросить Рита. – Если он того… темный волхв!

– Думаю, он пытался, – пожал плечами собеседник. – Пытался незаметно для тебя, ведь ты помнишь, что о Заповеднике и магии нельзя говорить?.. Ага, вижу, что помнишь. Это хорошо. И вдвойне хорошо то, что ты была рядом с Данимиром на стадионе. Я думаю, именно из-за тебя Данимир не смог вытащить мальчишку из комы там, на месте.

Рита в ужасе воззрилась на собеседника:

– Почему хорошо?

– А ты уже забыла то, чему сегодня стала свидетелем? – вопросом на вопрос ответил волхв.

Больше ничего сказать Борис Кириллович не успел. Послышались легкие шаги. В холл вошел давешний старичок. Его летящая походка никак не вязалась с седой бородой.

– Ну здравствуй, Рита! – Оливковые глаза так и лучились добротой. – Теперь, после трудов праведных, можно и поужинать.

                                        * * *

Ужин Рите понравился.

Никто не пичкал едой, зато можно было расспросить – и про стража Маню, и про домового, и про то, что такое этот нижний лазарет.

– Сила земли там, – сощурил оливковые глаза старый друид, добрый волшебник по облику и по сути, – и всего Дерева. А чтобы тебе понять… Посмотри-ка сначала вверх!

Рита взглянула: ствол, уходящий высоко-высоко. Светлячки – совсем разошлись, затеяли праздничную иллюминацию! Там и сям невесомыми тенями на ступенях винтовой лестницы сидят друиды. Отдыхают после долгого рабочего дня?

– Здесь легко, – улыбнулась Рита. – А внизу давит.

– Примерно так, – кивнул дед. – Тяжелых больных мы лечим внизу. Ваш И-горр находится в другом лазарете.

Он поднял руку и показал куда-то в середину ствола посохом, превратившимся в указку с встопорщившимися листочками.

Рита попыталась было рассмотреть: что там? Но ничего, кроме двух друидов, невесть как уместившихся на одном уступе, не обнаружила.

– Тебе, наверное, интересно узнать, – волхв с улыбкой наблюдал за девочкой, – как друиды здесь живут?

Конечно, Рите было интересно это. И многое другое. Но, признаться, ее куда больше интересовало собственное будущее. А вот вдруг волхву покажется, что она неспособна к магии, и он отправит ее домой? К Нелли Павловне под крылышко?

– Никакой Нелли Павловне я тебя не отдам, – пролил бальзам на сердце девочки телепат, – и думать забудь про такие глупости! А вот где тебя поселить, это вопрос… Может, рядом со мной?.. Друже Максим? Сможете прирастить к соседней избушке пару комнатенок?

Рита навострила уши: что значит прирастить комнаты? Уж не напутал ли чего волхв Борилий?

– Легко, – поднялся друид. – Пойдем, Рита. Заодно посмотришь, как мы работаем.

Волхв оказался прав: друиды комнаты именно растили.

Открыв от изумления рот, Рита смотрела, как дедов посох, обернувшись этакой лианой, ползет по зеленой травке, раскладывая сосновые шишки по периметру обещанных «комнатенок».

Как становятся друиды по углам, как заводят протяжную песню на неведомом языке.

Как шишки пускают светлые росточки, и те ползут по всем возможным направлениям – в землю, вверх, друг к дружке…

– Насмотрелась? – неслышно подошедший волхв едва не напугал девочку. – Это долгая работа, почти на всю ночь. Пойдем пока ко мне в кабинет, поговорим.

Так Рита узнала, что родилась в Заповеднике.

                                        * * *

Какое-то время девочка молчала – просто не знала, что сказать. А в сознание стучались неумолимые факты. Вечно преследовавшее ее ощущение, будто она что-то забыла. Сны-симфонии – про Дерево, про сосновый бор. Неповторимое по интонации Гошино: «Явилась – не запылилась!» Рита на всякий случай подняла голову вверх. Вдруг домовой и сейчас там, под балкой?

Но нет, под потолком никого не было.

Рита посмотрела налево. Каминный огонь по-прежнему переливался непривычными глазу тонами. Ощутила себя в кресле, в котором сидела – то было необыкновенно уютным. Втянула ноздрями воздух – стены еле уловимо пахли нагретыми солнцем соснами…

Кстати, о стенах!

– А Заповедник как-то отделен от обычного мира? – выпалила Рита.

На самом деле это было не так уж и важно для нее, просто молчание уже начало тяготить.

А Заповедник оказался отделен от мира высоким бетонным забором. Попасть в него можно было не только через ту избушку-портал, как это сделала Рита, но и через ворота.

– Вы ведь ехали по дороге? – спросил волхв. – Да, вижу, по дороге. Потом свернули и оказались на автостоянке. Если бы проехали по дороге еще метров триста, то уперлись бы в ворота.

– Ага. – Рита не знала, как продолжить беседу.

Сказать, что пространственный переход, по которому она попала в Заповедник, похож на переход ее собеседника? Или вот волхва Терентия? Только у Терентия переход состоял из воды, а местный имел иную стихийную природу?.. Но не это сейчас волновало ее, и собеседник-телепат наверняка об этом знал. Но как озвучить то, о чем страшно было даже подумать?

И тогда Рита пошла проверенным путем – спросила о том, что имело хоть какое-то значение: почему отец боится Маню? Наверняка волхв знал ответ на этот вопрос.

Однако волхв всеведущим не был:

– Не знаю, Рита. Слава прекрасно знает Маню, а она – его. А боится Слава… Может быть, потому, что Слава у нас все больше по металлу? А деревья с металлистами не очень дружат, знаешь ли. А Маня очень сильная, поверь. Возможно, поэтому Слава ее и опасается – чисто инстинктивно.

– А я сразу поняла, что Маня классная, – пробормотала Рита.

– И ты права. – Волхв вдруг пристально так посмотрел на девочку…

И та неожиданно для самой себя решилась на откровенность: если она здесь родилась, то почему жила в Зеленограде? Не способна к настоящей магии? Только на то и годится, чтобы с Маней переглядываться?

– Так не пойдет, Рита, – покачал головой волхв. – Ты совсем-совсем не виновата в том, что жила в Зеленограде. Просто в Заповеднике одно время было очень неспокойно. Тебе стало небезопасно здесь находиться.

– Но почему я все забыла? – Рита не знала истории Заповедника, и ее волновало то, в чем она хоть как-то ориентировалась. – А Даня – нет.

– Данимира нельзя было заставить все, как ты выражаешься, забыть, – покачал головой волхв. – Только если убить.

– Нет! – Рита вжалась в кресло. – Только не Даньку!

– Вот и я о том же. А что касается остальных магов… Слушай.

Так выяснилось, что волхв Борилий долгое время в Заповеднике отсутствовал. За это время много что изменилось. Корпуса стояли пустыми, люди разъехались.

– Тут было так тоскливо… – Глаза собеседника потускнели. – Ты даже не можешь себе представить! Маня, на что уж дерево деревом, и то в депрессию впала.

– Это как? – шмыгнула носом Рита.

Вернувшаяся было обида – на отца, дядю Толю, Даню – начала таять.

– Сосной прикидывалась, вредина. – Глаза волхва приняли соответствующий цвет, рыжий с зелеными слоями вперемешку. – Старина Максим порой появлялся здесь, хотя это было чревато для него неприятными последствиями. Так Маня пряталась даже от него. Поди, разыщи ее!