Счастье в мгновении

Я сижу ошарашенная тем, что Джексон ей все рассказал.

– Так вы все знаете?

– Да, и я понимаю, насколько тебе было больно. Но мы обязательно накажем тех, кто сделал это с вами.

– Мария, пожалуйста, можете не говорить об этом родителям. Они будут так переживать…

– Да, хорошо. Я тоже прошла через это. И знаю, что такое насилие, и что ты в тот момент чувствовала.

Я вижу в ее глазах искренность. И мне тепло от ее слов, что она понимает меня.

– Как вы смогли пережить это?

– Знаешь, детка, я просто не стала придавать этому особое значение. Но это событие крутится в сознание, как внезапные порывы ветра.

Мария увидев, что по моим щекам текут слезы, начинает обнимать меня.

– Не плач, Милана. Я верю, что ты справишься.

– Спасибо вам.

– И спасибо тебе, что заботишься о Питере.

– За это не нужно благодарить меня. Для меня Питер очень важен, и я сделаю все, чтобы к нему вернулась память.

– Я рада, что ты – девушка Джексона. Ему очень повезло с тобой. Ты очень искренний и душевный человек.

– Кстати о Джексоне. Я не могу ему дозвониться. Где он сейчас, не знаете?

– Думаю, что ещё пишет заявление в полиции.

– Что? – вырвавшись из объятий, вскрикиваю я.– ГДЕ?

– Он сказал, что хочет наказать тех, кто с вами так обошёлся и пошёл писать в полицию заявление. Мне кажется это верное решение.

– Нет, Мария. Вы не знаете этих людей. О, боже, зачем Джексон только пошёл. У меня плохое предчувствие, – с ужасом говорю я.

– Милана, успокойся. Он напишет заявление, полиция займётся своим делом.

– Да, но вы не знаете этих людей. Они будут за это мстить.

– Не придумывай, все в порядке будет.

Я берусь за голову, вспоминая слова Макса о том, что если мы обратимся в полицию, то хуже будет не только нам, но и нашим близким. Меня охватывает страх. Я боюсь, очень. На звонки Джексон не отвечает, и я не знаю, о чем думать.

– Милана, я не понимаю, зачем переживать так?

– Эти люди угрожали нам, если мы подадим заявление в полицию, – испуганно произношу я.

– Тем более, нужно обращаться в полицию.

Я покачиваю головой. Как же мне не хочется быть уязвимой в отношении всего, что со мной происходит, но это так непросто. Такое чувство, что этот переломный момент в моей жизни случился не зря, и теперь, как только все придёт в норму, я буду ценить всегда близких для меня людей и получать максимум пользы от каждого дня жизни. В том числе, с удвоенной силой мне пора начать заниматься своей будущей карьерой, углубиться в изучении психологии, пробовать свои силы в модельной сфере, в рамках тех молельных школ, которые находятся в моем городе. Конечно, то, что предложила Ритчелл – это лучший подарок, свалившийся на меня с небес, но этот подарок находится далеко от моего родного дома.

Я начинаю понимать мысль, которую я прочитала в одной мотивационной книге, что несчастливые моменты в нашей жизни делают нас сильнее. Я убедилась в этом на своём опыте. Порой, чтобы начать действовать, нужно пережить нечто ужасное, находиться на грани жизни и смерти.

Разве не парадокс ли жизни? С нами должно что-то случиться, чтобы мы осознали, насколько бесценна наша жизнь… Этот парадокс реально действенен.

Сейчас я осознаю, насколько была глупа, когда ранее переживала за такие мелочи жизни, которые не имели никакого значения, например, о мнениях обо мне со стороны окружающих. Эти переживания были бессмысленны.

– Милана, я пойду, поговорю с врачом, узнаю какие анализы у Питера и переведут ли его в палату к тебе.

– А я пойду к родителям.

– Мария, вы скажете тогда, что узнаете?

– Да.

– Спасибо, – с теплотой говорю я, и ухожу к себе в палату.

«Поскорей бы домой уже», – думаю я.

Глава 59

– Милана, где ты все это время была? – спрашивает папа, когда я захожу в палату.

– Общалась с Марией.

– Ну как она? – спрашивает мама.

– Не очень…

– Ритчелл, можешь набрать Джексону. Я звонила уже раз двадцать, но он берет трубку.

– Никуда не денется твой Джексон, – насмешливо говорит папа. Начинаю узнавать его прежнюю диктаторскую личность.

– Да, конечно, – мгновенно реагирует Ритчелл, звоня Джексону.

– Сядь, покушай. Тебе нужен отдых, сон, и еда.

– Мам, спасибо, но мне не хочется.

– Посмотри на себя. Ты за все это время пребывания в больнице очень похудела. Тебе немедленно нужно поесть.

– А что там у нас есть?

– У нас имеются фрукты в большом количестве.

– Отлично! Я буду.

Я ем бананы, вспоминая случай, когда мы с Питером покупали еду для вечеринки в честь моего дня рождения. И он назвал меня «королевой бананов». Помнит ли это он?

– Милана, я позвонила, но у него отключён телефон.

– Значит, что-то случилось, – заверяю со вздохом.

– Дочь, – сообщает мама, – вот увидишь, все будет в порядке.

В этот момент заходит мой лечащий врач, чтобы сообщить мне результаты моих анализов.

– Милана Фьючерс, идёте на поправку!

Я улыбаюсь.

– Но давайте так, если вам нетрудно, пару дней побудете с Питером? Чтобы мы попытались добиться открытию в нем памяти.

– Доктор, как у него анализы, вам известно? – спрашивает папа.

– На удивление результаты в норме. Но наши врачи будут делать все возможное, чтобы он вспомнил свою жизнь.

– Но что для этого нужно делать? – спрашиваю я. – Быть может, какие-то лекарства необходимо приобрести?..

– Милана, в данном случае, медицина несильна. Мы делаем и так, что можем. Даем лекарства, ставим капельницы, но… Теперь, когда он пришел в себя, ему нужно больше общаться, больше вспоминать моментов… Быть может, необходимо напомнить ему о его первой любви или, наоборот, вспомнить его первую разлуку с кем-то.

Доктор говорит так, будто хорошо его знает. Ведь и первая его любовь, и разлука – это я для Питера.

– Будем стараться, – отзывается Ритчелл.

– Ник и Анна, мы выпишем их совместно через несколько дней, если состояние здоровья Питера и Миланы будут на прежнем уровне. Но Питеру потребуется реабилитация, думаю, что в домашней обстановке ему будет гораздо лучше. Но уколы и таблетки для него никто не отменял.

– Спасибо вам доктор за информацию! – говорит мама.

– Сейчас мне нужно идти. Вечером Питер будет здесь, рядом с вами.

– Да, доктор, будем ждать, – сообщаю я, натягивая улыбку на лице.

– Мил, мы тоже скоро пойдём, завтра утром будем здесь. С тобой Ритчелл же останется?

– Да, миссис Анна, – говорит за меня Ритчелл.

– Девчонки, еда в холодильнике, кушайте, не стесняйтесь.

– Спасибо, мам.

– Спасибо.

Мы с Ритчелл переглядываемся, радуясь, что останемся вдвоём и будем обсуждать все волнующие нас темы.

– Ведите себя прилично, – серьёзно выражается папа. – А то не хватало нам ещё других проблем.

– Пап, мы уже не маленькие.

– Не волнуйтесь мистер Ник, все будет под контролем, – проговаривает Ритчелл.

– Надеюсь!

– Девчонки и при общении с Питером будьте осторожны.

– Мам, почему ты так сказала?

– Потому что знаю.

– Что знаешь?

– Девочки, мы пойдём, до завтра. Утром придём.

Мы обнимаемся с родителями. На папе, как и обычно, натянуто серьезное и хмурое выражение лица.

– Ритчелл, вот скажи, – надувая губы, спрашиваю я у Ритчелл, как только дверь палаты закрылась. – Папа когда-нибудь будет мне доверять?

– Ох, Милана, не знаю. Он не доверяет самому себе, мне так кажется, что уж тут говорить о тебе.

– Эх… Он вечно недовольный.

– Так, Милана, давай-ка смотреть фильм какой-нибудь интересный, познавательный, чтобы отвлечься ото всех мыслей.

– Да, а то скоро к нам положат Питера, и нам нужно болтать с ним.

Только мы выбираем фильм на ноутбуке Ритчелл, включаем его, как к нам тут же в палату постучался доктор совместно с Питером, который стоит на своих ногах и улыбается нам. Для меня это настоящее счастье видеть его. Но он словно чужой, в отсутствии памяти.

– К вам можно?

– Да! – в один голос говорим мы.

– Девчата, Питер будет с вами в палате лежать. Мы провели анализы, они в норме. Мы будем проводить капельницы ему. И да, но вы уж так сказать не сильно напрягайте мозг Питера. Все же, ему требуется больше отдыха.

– Хорошо, – отвечаю я.

Доктор держит Питера за руки, который покачивается в стороны, помогая ему лечь на кровать. Его голова вся перевязана, а на лице имеются шрамы от аварии.

– Я могу ещё зайти к вам.

– Да, доктор.

Мы с Ритчелл оглядываемся, и не знаем, с чего начать.

– Питер, как ты себя чувствуешь? Кружится ли голова? Болит ли что-то? – спрашивает Ритчелл, садясь на кровать к Питеру.

– Немного чувствую боль, спасибо. Как тебя зовут?

– Я Ритчелл, подруга Миланы. Ты меня вовсе не помнишь?

– Совсем, – тяжело вздохнув, выражается Питер.

Я волнуюсь. Мне было больно при одной мысли, что он не помнит ничего. Такое чувство, что в тело Питера поселился другой человек…

– Питер, не переживай. Мы с Миланой сделаем все, чтобы ты пришёл в себя, – подбадривает Ритчелл, но в ее голове тревога.

– Спасибо, ты так добра ко мне.

Ритчелл улыбнулась Питеру, толкая меня за ногу, чтобы и я уже что-то сказала. А я, словно окостенела, не понимая почему. Я испытываю страх, словно впервые увидела этого человека. Но нас же так много связывает с Питером…

– Ты я так понимаю Милана? Верно?– обращается ко мне Питер.

– Да, – тихо произношу я.

– Почему я так хорошо помню твоё имя?

Я пожимаю плечами.

– Питер, а ты кроме этого имени что-то ещё помнишь? – спрашиваю я.

– Я помню, что когда был маленьким, то все время дрался с каким-то парнем, который был меньше меня по возрасту и росту. И еще помню, что с нами большую часть времени проводила девочка, которая мне всегда нравилась. У неё ещё такие ямочки были на щеках. Но кто эти люди, я не помню. Я не помню юности, я не знаю, кем я работаю или где учусь. Я вовсе не помню ничего.

Питер становится чуть раздражённым. Сообщая нам с Ритчелл то, что он помнит, мы с Ритчелл смотрим друг на друга, понимаю, о ком он говорит.

– Питер, это же здорово. Я знаю этих людей.

Моя очередь настала. Я пинаю Ритчелл ногой, чтобы она не говорила имя девочки, которая была в его рассказе.

– Что? Правда?

– Этот мальчик, с которым вы дрались в детстве – твой младший брат Джексон.

– У меня есть брат?

– Да, ему 18 лет, а тебе 20.

– Ничего себе… Так, а я могу его увидеть

– Да, – вставляю я, – как только я дозвонюсь ему.

– А вы можете мне рассказать обо мне? Как же я хочу вспомнить все… Что со мной произошло?

– Питер, можно вопрос? – спрашиваю я.

– Да.

– Как это лежать в коме? Ты чувствовал что-нибудь?

Я взираю в его глаза, и все равно ощущаю, что он так далеко от меня сейчас.

– Я слышал, когда со мной разговаривали, но такое чувство было, что мне завязали рот, я хотел, но не мог говорить… Это как сон, который длился несколько суток.

Слушая Питера, у меня по коже возникают мурашки. Но несмотря ни на что, я безмерно рада, что он сейчас жив, говорит, дышит и помнит ту девочку, с которой играл в прятки, и которую звали Мила. То есть меня.

– Я сейчас расплачусь, – бормочет Ритчелл.

– А почему я помню твоё имя? Ты моя девушка?

От вопроса Питера, в мое тело пронзает молния. Я старательно отвожу глаза, так как в них – ответ на его вопрос.

– Нет, Питер, я не твоя девушка, – взволновано сообщаю я. – Мне неизвестно почему ты помнишь именно меня.

– Я даже не помню маму и папу… – огорченно рассуждает он. – А они приходили ко мне?

Каждая фраза Питера обжигает меня. Это непросто вспоминать все. Страшно оказаться на месте Питера.

– Питер, конечно, – заверяет Ритчелл, и я в этот момент сверлю на неё озадаченным взглядом.

Зачем говорить «конечно», если отец Питера не приходил к нему?..

– Ритчелл, нет, – передергиваю ее я.

– Милана, почему?

Мы шепчемся с Ритчелл о том, нужно ли сообщать Питеру историю его семьи. Ритчелл желает все ему доложить, в том числе и обо мне, чтобы вытащить его с этого состояния. Я ее понимаю, но…

В наш шепот вмешивается убитый голос Питера:

– Ритчелл, Милана, я буду спать. Можем поговорить после сна?

– Да, – угрюмо отвечаю я. Ему нужно больше отдыха и спокойствия.

– Ритчелл, может, все-таки посмотрим фильм? – тихо спрашиваю подругу.

– Да, на каком моменте мы остановились?

– На картинке с названием фильма, – посмеиваюсь коротко Ритчелл, прикрывая рот, чтобы не тревожить Питера.

– Все, смотрим, – цедит Ритчелл, ложась рядом со мной на кровать. Мы укрываемся принесенным Ритчелл светло сиреневым пледом, ставим удобнее ноутбук и вникаем в сюжет кино. Питер все это время спал. Меня не покидает мысль о том, что быть может, стоит ему сказать о том, что та девочка, про которую он повествовал в своем рассказе, это я, и что он был в меня влюблён. Но меня смущает то, что Джексон о многом не знает. Я не знаю, какое принять решение…

– Милана, – шепчет Ритчелл, – о чем задумалась?

– Ритчелл, я боюсь признаться во всем Джексону…

– В том, что вы сплочены поцелуем? – романтично отрезает Ритчелл, хихикая под нос.

– Ритчелл, хватит смеяться, это не смешно!

– Знаю, просто хочу, чтобы ты засмеялась.

Я улыбаюсь и продолжаю терзать себя мыслями:

– Может не стоит говорить про это сплочение Питеру?

– Милана, а что если это единственная попытка вернуть Питеру память?

Я уныло киваю.

–Я растеряна…

– Милана, лучше горькая правда, чем сладкая ложь, – как истинный философ выражается подруга.

– Ох… – смотрю меланхоличным взглядом на подругу, – не знаю, что здесь лучше, а что хуже…

– Так мы целовались с тобой? – доносится звонкий голос Питера среди тишины.

Я дергаюсь.

– Нет, – поясняю я. – Ты не так подумал, мы не обо мне говорили и… – оправдываюсь, обманывая я.

– Значит, целовались, – заключает Питер, улыбнувшись той самой улыбкой, которую я видела в последний раз на фотосъемке свадебной одежды, когда я красивая, в платье, шла к Питеру и Ритчелл. Питер тогда, как и сейчас, улыбался и пристально смотрел на меня.

– Питер, это наши девчачьи секреты, – возмущается Ритчелл на его «верные» выводы. Она что разделяет со мной ложь?.. А сама говорила иначе. – Ты ошибся.

– Вы врете! Не верю! – объявляет Питер. – Так мы с тобой все-таки целовались?

Я мысленно рассуждаю, как начать отрицать это, как к нам стучат в дверь, и заходит Джексон.

Я смотрю на него, вскакиваю, подбегаю и заключаю в объятия. Я места не находила себе… Мой любимый Джексон. Он отвечает мне взаимностью, целуя меня в щёку.

– Джексон, как ты? – оживленно говорю я. – Ты не брал телефон, я волновалась…

– Все в порядке, любимая, – милым голосом бросает Джексон, и мои переживания в эту же секунду испаряются. – Я читал твои сообщения, поэтому как можно скорее спешил, чтобы приехать к вам.

Сплетая руки с Джексоном, мы движемся к Ритчелл и Питеру.

– Питер? – протягивает Джексон. Он что не знал, что Питер пришел в себя? – Но что?.. Как это? – удивляется Джексон и взволнованно присаживается на стул. Питер косится на Джексона, но отсутствие в нем реакции говорит о том, что Питер не помнит и Джексона.

– Питер очнулся, и его перевели в палату ко мне, – объясняю я.

– Брат, как ты? – протягивает он ему руку, но тот делая ответный жест, недоумевает над фразой «брат». – Я так счастлив снова видеть тебя таким.

Питер таинственно взирает на Джексона, будто он ему является совершено чужим человеком.

– Так ты мой брат? – исходит от него.

– Что? – недоумевающее рявкает Джексон, таращась на нас с Ритчелл.

Мысленно я, кажется, вспоминаю, что в сообщении, которое я писала Джексону, я забыла упомянуть, что у Питера пропала память.

– Джексон, у Питера имеются проблемы с памятью, и он ничего не помнит, – докладывает Ритчелл.

– Что? Брат, это как? – шокируется Джексон, вылупив глаза. Я кладу свою руку ему на плечо.

– Вот так… – вздыхает Питер, смотря на мое касание тела Джексона.

– Ты не помнишь, что я – твой брат? Вообще ничего?.. – не может понять Джексон. Его взгляд и действия отражают растерянность и замешательство.

– Помню немного моментов из детства и…

Я, волнуясь за то, что Питер сейчас расскажет про меня, бросая взгляд на Ритчелл, крича про себя: «Спаси меня».

– Джексон, мы можем отойти и поговорить? – вставляет Ритчелл, от чего я выдыхаю.

– Сейчас? – поворачивает он голову на нее.

– Да, на пару минут.

– Хорошо, – встает он с места. На его лице не уходит озадаченность.

– Мы сейчас вернёмся, – тянет Ритчелл, уводя Джексона в коридор больницы, оставляя меня и Питера наедине.

– Питер, я бы хотела кое-что сказать тебе. Джексон – это мой…

– Парень?! – с ухмылкой мычит он, добавляя: – Это я уже понял.

– Да, и я…

– Не хотела бы, чтобы я говорил ему, что ты целовала меня?

Питер начинает меня злить. «Что значит его целовала?».

– Питер, – говорю я, беря его руку, – пожалуйста, прошу, не говори об этом Джексону. Умоляю…

– Милана, я желаю все вспомнить и, быть может, это мне поможет… – унывает Питер.

– Питер, прошу… – жалостливым видом устремляю на него глаза.

Питер пару секунд думает и затем отвечает:

– Кажется, я вспомнил кое-что, – внезапно сообщает он.

Что он вспомнил? Насколько его воспоминание достоверно?

– Та девочка в песочнице, что висит у меня в голове, это ты.

Его слова меня одурманивают, и в мой мозг влетает этот прошлый случай, как птица в гнездо, когда мы сидели в песочнице, маленькими, и я лепила из песка огромный замок, а Питер подливал мне воды.

Задумавшаяся бормочу:

– Да…

– Получается, я был влюблён в тебя?

Питер так открыто доносит свои мысли, что меня приводит в неловкость.

– Возможно… – отвечаю неоднозначно я, спрашивая: – А больше ты ничего не помнишь? Вспомни, что мы делали сидя втроём…

–Что-то с песком связано?

– Да! – лепечу, улыбаясь я. – Сдвиги есть! Ты идешь на поправку! Продолжим?.. – искренне предлагаю я.

– Если я начинаю дальше продолжать думать, то начинает болеть голова, – сумрачно поясняет он.

– Тогда отдыхай. Может, продолжишь спать?..

– Думаю да, – соглашается он, переворачиваясь на бок.

Я не знаю, как переспросить у Питера, расскажет ли он все Джексону. Но Питер словно читает мои мысли.

– Я сдержу обещание, – сухо, без эмоций доносится от Питера. – Я не расскажу Джексону ничего.

– Спасибо большое, Питер! – В моих глазах загорается огонек от того, что Питер не расскажет. Не сейчас. Не время. Позже.

Я приобнимаю его, и укрываю одеялом.

– Спасибо за заботу, Милана… – исходит мягким голосом от него.

Я улыбаюсь, не отвечая ему.

Ритчелл с Джексоном заходят в палату. Я надеюсь внутри себя, что Ритчелл все доходчиво объяснила Джексону и тот меня понял. Вид у Джексона недовольный, а глаза полны грусти…

– Ну как вы тут? – убито спрашивает Джексон.

– Питер решил поспать.

– Мы сделаем все, чтобы он вспомнил свое прошлое. У нас немало историй этим летом произошло, будем основываться на них, – тихо молвит Джексон, чтобы не тревожить Питера.

– Да, – отвечаем мы с Ритчелл шепотом.

– Джексон, – отзывается Питер, поворачиваясь к нам на бок.

Я-то думала, что он уже успел уснуть от лекарств.

– Да, Питер, говори.

Что же он желает сказать? Может, про родителей?

– А вы давно с Миланой встречаетесь?..

Я удивляюсь вопросом Питера. Зачем ему знать об этом?

Джексон расплывается в улыбке и признается:

– Мы знакомы всю жизнь, но встречаемся 2,5 месяца, – отвечает Джексон, смотря на меня счастливым взглядом.

– Вы красивая пара!

Эх, Питер… Он такой искренний человек.

– Спасибо! Знаешь, мой брат был таким человеком, который мешал мне встречаться с Милой, все время что-то пытался доказать, поставить себя выше остальных, и увести мою Милану. – Что несет Джексон? – Такой Питер, как сейчас, мне нравится больше, – шуточно сообщает Джексон, и мы с Ритчелл смеемся.

– Неужели я и вправду такой?

– Да уж, – хохочет Джексон. – А папу, маму не так и не вспомнил?

Питер с горечью качает головой.

– Папа приедет скоро, и поговорите с ним.

– Он уезжал куда-то?..

Джексон косится на нас с Ритчелл. А что сделаешь в таком случае? Нужно говорить правду.

– Питер, тут такое дело, – мнется Джексон. – Я думаю, это нужно тебе знать. Наши родители в разводе, поэтому мама и папа живут отдельно.

Питера еще сильнее печалит это.

– И папа к нам приезжает?

– С недавних пор, да. Вы не виделись с ним лет так десять.

– Может, он меня успел забыть меня?

– Нет, он помнит. Как приедет – поговорите, быть может, у тебя получится что-то ещё вспомнить… Я уверен! – с надеждой в голосе подбадривает Джексон Питера.

– Питер, а ты не помнишь вечеринку, которую я устраивала в начале лета? Вы с Джексоном сильно поссорились тогда?

– Ритчелл, я же сказал, что не помню.

– Думаю, что Питеру пора отдохнуть, – решаю я остановить поток мыслей Джексона и Ритчелл.

– Да, у меня голова болит.

– Тогда до завтра Питер, я приду утром, – прощается Джексон. – Ритчелл и Милана будут с тобой.

– Да, пока, брат, которого я не помню, – впервые за день, шутит Питер.

– До завтра… – улыбается Джексон. – Поправляйся.

Джексон пожимает руку Питеру и стремится к двери. А я иду за ним, чтобы поговорить лично.

Глава 60

– Джексон, все в порядке? Почему ты такой? – недоумеваю я.

– Ты спрашиваешь ещё почему?

– Да, я не понимаю, почему ты на меня такой сердитый, ты на что-то обиделся?

– Мне рассказала все Ритчелл…

– Что значит все? – испугано спрашиваю я.

– То, что Питер помнит моменты с детства и твоё имя. Это как-то странно. Он не может быть влюблён в тебя, этого нельзя допустить… – раздражается Джексон.

ЧТО? Почему?

– Джексон, откуда мне знать причины, что он помнит, только мое имя. Ты снова ревнуешь?

– Милана, дело не в этом…

– А в чем тогда объясни, лично я не понимаю.

– Милана, почему он не помнит меня? Почему он не помнит родителей? Почему он помнит твоё имя?

– Джексон, я не понимаю, зачем из этого делать проблему. Быть может, мы должны сейчас наоборот воспользоваться этим, что он помнит меня, позволяя ему вспомнить все остальное…

– Я так морально устал. После всего, я хочу не терять больше времени впустую и жить с тобой в нашем доме, подальше от всех.

В нашем доме?

– Мне бы тоже этого очень хотелось бы, – с улыбкой заключаю я.

– Давай не будем терять возможности? И как только Питера и тебя выпишут, то мы будем жить вместе. Согласна? Жизнь так коротка, я не хочу больше жить ни одного дня без тебя и ждать чего-то.

– Твои слова заставляют меня забыть обо всем, что произошло и прыгать от счастья в эту же секунду.

– Так, что?

Я широко улыбаюсь и отвечаю:

– Да! Даже если будет трудно, даже если родители будут против, даже…

– Мила, хватит. Мой папа приобрёл мне квартиру в Сиэтле, в качестве подарка нам с тобой… Мы будем жить там. Да и я начал зарабатывать денежные средства и имею возможность оплачивать расходы. Папа также нам с удовольствием будет помогать в первое время. Он успел полюбить тебя за короткий срок. Ведь ты помогла нам понять и простить друг друга.

– Джексон, но у меня отсутствуют пока свои деньги, кроме тех, что я копила.

– Мила, это дело времени. Ты согласна?

– Да! Но реакция отца будет конечно…

– Мила, разве это важно? Разве это его жизнь? Давай делать то, что хотим по-настоящему!

Он прав. Моя жизнь, мои правила.

– Милый, спасибо за все тебе…

– Так что улыбнись. Я буду рядом всегда. Я сегодня писал заявление в полицию, их уже ищут.

– Джексон, это все плохо закончится… Ты не знаешь их, они найдут способ скрыться. Я боюсь. Очень.

– Не бойся, я всегда буду рядом. Завтра утром приду к вам. Вы с Ритчелл, делайте все, чтобы Питер все вспомнил, свое прошлое, это очень важно для полиции. Иначе мало будет доказательств о том, что Питер знал этих личностей. Понимаешь?

– Да… Джексон, а ты с мамой говорил по поводу папы?

– Нет, мы не говорили на эту тему. Мы с ней молчим, можно сказать, друг с другом. Она обижается на меня за то, что я уехал в Нью-Йорк с отцом, не сказав ей об этом, а я зол на нее за то, что она не позволяла общаться нам с Питером со своим папой. Нам с ней предстоит поговорить обо всем… но пока мы только общаемся с ней по поводу Питера и ничего более…

– Но поговорить нужно.

– Согласен. Мила, мне нужно ещё сходить в полицию, завтра утром я приду.

– Будь осторожен и пиши чаще. Люблю тебя.