Счастье в мгновении

– Хорошо. Джексон, а ты как?

– Отделался синяками. Все пройдет.

– А если по правде?

– Благодаря отцу Ритчелл, я жив.

– А я благодаря Питеру.

Питер улыбается, смотря на меня.

– Вы знаете, чем закончилась вся эта история?

– Вся банда наркоманов в тюрьме! – отвечает Питер. – Теперь можем жить спокойно.

– Правда, Питер?

– Да, но придётся тебе еще написать заявление по поводу Лукаса и его домогательств к тебе. Родители Ритчелл помогли нам всем, за что я ей также благодарен.

– Подумать только, парни. Вся эта история затронула нас всех. Я думала, что я погибну, когда видела пожар, и ничего не смогла при этом сделать. А вы, мои дорогие, как я за вас переживала… – обозреваю их обоих. – Как же мне бы хотелось забыть это все и начать жить с чистого листа…

– Простите меня, Милана, Питер. Я ввязал в вас в свои проблемы и…

– Питер, – перебивая я его. – Не продолжай. Мы все преодолели. И, главное, что мы с вами живы.

Джексон берет мою руку и прижимает к себе, на что Питер недовольно косится.

– Это лето выдалось насыщенным, – отмечает Джексон.

– Да уж…

В эту секунду в палату заходят мои родители и Мария. Мама без слов подходит ко мне и обнимает.

– Если бы вы знали, как я соскучилась по дому, – обращаюсь я ко всем.

– Врач сказал, что твоё здоровье в норме и можно свободно тебя выписывать, также как Питера, и Джексона, но Питер, тебе потребуется курс реабилитации в виде лекарств, – говорит папа. На лице у папы улыбка, которую я так редко наблюдаю.

– Правда? – радостно вскрикиваю я.

– Да! – отвечает мама, добавляя: – У меня появилась грандиозная идея. А что если нам собраться всеми, можем у нас во дворе, позвать семейство Джеймс и отпраздновать возвращение домой наших деток?..

– Анна, шикарная идея!

– Я уже проголодалась! – улыбаюсь я.

– С меня декорации, которые остались ещё с праздника Миланы и Джексона, как вам?

– Отличная идея! – отвечает Мария, обнимая за плечо Питера.

– Тогда мы с Марией поедем за продуктами, а вы тогда собирайте вещи и на выписку домой, – вставляет папа. – Я вызову вам такси.

– Пап, купишь кукурузных палочек? – хохочу я.

– Может быть, – смеется папа.

– А я тогда позвоню Ритчелл и ее родителям, – отмечает Джексон, который испытывает благодарность в отношении отца Ритчелл за то, что спас ему жизнь.

– Договорились. Так, Мила, ты лежи, а мы с Питером все соберём сейчас.

– Хорошо мам.

Пока мама с Питером собирают вещи, я потихоньку встаю, чувствуя, что состояние моего тела в порядке, чему я очень рада.

Мы так часто чем-то одержимы, что совсем забываем про наше здоровье. Мы не ценим, когда полностью здоровы, и начинаем страдать, когда нам плохо или болит что-то. Сейчас я ощущаю себя, будто заново родилась.

Я так счастлива, что еду наконец-то домой. Я так давно там не была.

Еще я заметила, что папа, после всего случившегося со мной, стал более снисходителен ко мне.

«Быть может, мне удастся вызвать его на разговор, чтобы все обсудить с ним?» – рассуждаю я, делая хвост на голове.

– Милана, ты готова ехать домой? Мы все.

– Да, мам, как никогда готова! – с улыбкой заключаю я.

Питер берет мои сумки, Джексон обнимает за талию, хватает мою ладонь, и мы идем к выходу. И тут во мне всплывает мысль: «Я так и не приняла решение, с кем буду состоять в отношениях…».Эта мысль пугает меня, и я отчаянно откладываю ее на потом. Но теперь придётся сделать выбор. А быть может, он и не нужен? А если Питер будет настаивать на выборе?.. Все же мне проще, чтобы мы с Питером оставались друзьями.

Мы выходим и я, глубоко вздыхая запах приближающейся осени, говорю:

– Прощай больница, надеюсь, что увидимся не скоро.

– Питер, ты когда планируешь уезжать? – уточняет Джексон у Питера.

– Когда решу все дела в Сиэтле. А что?

– Поинтересовался.

– Хочешь, чтобы я как можно скорее уехал?

– Нет, наоборот, я хотел, чтобы ты остался.

Я слушаю их разговор и удивляюсь от слов, сказанных Джексоном, при этом не решая вмешиваться в их беседу.

– О чем думаешь, дочь? Ты так внимательно их слушаешь…

– Нет, просто я так рада, что еду домой…

– И я рада, что все хорошо. И ты, наконец, будешь с нами. Без тебя дом пуст. Не сбегай больше, прошу. Я думала, что потеряла тебя вчера…

– Спасибо мам, за все. Прости меня, но я хотела спасти Джексона и…

– Ты его так любишь?..

Я широко улыбаюсь и признаю:

– Да, мам.

– А как Питер тебя спас… Как в фильме, – грезит мама.

Я ничего не отвечаю на фразу мамы.

– Мальчики, вот такси. Садимся.

Мама усаживается впереди, а я сажусь на заднем сиденье между Джексоном и Питером. Всю дорогу до дома мы пребываем в молчании. Каждый из нас озабочен своими мыслями…

Глава 64

Заходя домой, я понимаю, как долго меня здесь не было. Этот домашний уют согревает все мое тело. Я сразу же иду в ванную комнату, чтобы смыть с себя больничный запах и все негативные мысли, которые образовались во мне за все это время. Я встаю под душ, под льющиеся струи воды, закрываю глаза и перебираю в голове события последних недель. Мое сердце по-прежнему раздвоено пополам. Оно испытывает чувства и к Джексону, и к Питеру.

«А вдруг Питер уже обо всем рассказал Джексону?» – как ураган пронеслась мысль в моей голове, от чего я включаю напор воды сильнее, с целью отогнать эти мысли.

«Нужно поговорить с ними обоими, немедленно», – твержу я про себя. Смывая шампунь с головы, я наношу облепиховую маску на волосы, затем смываю его большим количеством воды.

Выйдя с ванны, я иду в свою комнату, чтобы найти наряд к семейному ужину. Посмотрев в окно, я вижу, как Джексон и Питер помогают маме оборудовать двор под наш праздничный вечер. Они такие забавные, и знают оба, какие найти слова, чтобы поддержать меня в нужный момент.

Надеваю наушники, включаю музыку, заглушающую свои мысли, начиная искать подходящее платье. Бросая взгляд на платье-пиджак, который я надевала на свой день рождения, я подумала: «А почему бы и нет? Почему я должна беречь его? На днях я чуть ли не погибла, и тогда бы я уж точно никогда не надела бы больше этот наряд. Надеваю».

Крася губы вишневым оттенком, я осознаю, как же давно я не пользовалась косметикой, что уже разучилась это делать идеально, как у меня получалось ранее. Накручивая волосы плойкой, я пританцовываю под музыку, и внезапно начинаю испытывать головокружение. Ой… Что это? Я держусь за дверь, замирая на месте. Через минуту посмотрев на себя в зеркало, я говорю про себя тихо: «Все хорошо, сейчас все пройдет». Отмечая улучшения, я завершаю быстро процесс накручивания волос и убираю на место, использованную мной косметику.

– Милана, можно войти? – спрашивает Питер, стучась в дверь.

«Самое время поговорить с ним», – требует мой внутренний голос.

– Да, – отвечаю я, снимая наушники.

Питер заходит и тут сообщает:

– Нам нужно поговорить о нас.

Звучавшее из его уст слово «о нас», заставляет дернуться меня.

– Да, я тоже хотела поговорить с тобой.

– Хорошо выглядишь, – отмечает Питер.

– Спасибо.

– Нужно расставить все на свои места. Я не могу так. Я должен знать, получится ли у нас с тобой что-то или нет. Мы должны признаться Джексону во всем. Он мне уже все уши прожужжал про тебя. А мне не по себе, что я тоже целовал тебя…

Что же делать?.. Питер настолько серьезно выражается, что я боюсь, очень боюсь реакции Джексона.

– Я понимаю, Питер. И прошу у тебя одного: дай мне время. Я сегодня или завтра все ему расскажу. И я не хочу тебя терять, но…

– Снова «но». Я это слышал уже, – раздражается Питер. – Милана, ты можешь принять решение, в конце концов? Ты же не принимаешь решение, связанное с вопросом жизни и смерти?

– Да, но вы мне оба дороги… – Отвожу взгляд от Питера, взирая в окно. – И все-таки, я не хочу ничего менять. Джексону я скажу правду, но Питер мы не можем быть вместе, я так чувствую, я не могу объяснить почему.

– Посмотри мне в глаза.

Я мотаю головой, смотря в пол.

– Посмотри на меня, – повторно требует Питер.

– Зачем?

– Если ты не поднимешь голову, это сделаю я.

Еще чего? А вдруг к нам зайдет Джексон и увидит это?..

Я медленно-медленно делаю оборот головой на него. На его лице и голове остались шрамы после аварии, но глаза, глаза по-прежнему светятся от любви. Я помню, как он целовал меня на фотосъёмке и у всех на глазах признался в своих чувствах; как он переживал за меня, спасая меня от домогательств со стороны Лукаса. Все лето этот парень поддерживал и защищал меня, чего бы то ему это не стоило это…

– Милана, я вижу в твоих глазах любовь к себе, – ласково произносит Питер. – Почему ты сомневаешься в этом?

– Я не могу объяснить, но что-то внутри мне подсказывает, что мы не можем быть вместе. Прости меня…

– Разве ты меня не любишь?

Я смотрю в глаза Питеру. Наши с ним лица находятся так близко друг к другу.

– Люблю, – шепчу я.

– И я тебя люблю.

– Что? Я не ослышался? – вставляет Джексон, входя в мою комнату.

У меня в этот момент земля из-под ног валится. Питер не закрыл дверь за собой. Что же теперь будет?.. Я как чувствовала, что Джексон придет сюда и застанет нас вместе с Питером.

– Джексон, ты неверно подумал. Я говорила Питеру, что за все это время он стал мне родным человеком, – оправдываюсь я, говоря правду, но не совсем ту, которую нужно сказать Джексону.

– Я слышал, Питер тебе признался в любви, – грозно заявляет Джексон. – Питер, что за дела? Ты не можешь быть ей парнем, ясно?! Просто прими этот факт.

Он ревнует? Как я устала от этого треугольника. Почему все так?.. Я виновата сама. Что же натворила я?..

– Чего это я буду принимать этот факт? – возражает сердито Питер.

Питер настроен на то, чтобы сказать правду, но только я не была к этому готова, вылупляясь на лицо Джексона, которое полно ярости.

– Просто не можешь и все. Прими это. Она моя девушка.

– Джексон, ты снова ведёшь себя как мальчик. Ты не понимаешь, что я ее…

Я вмешиваюсь, не позволяя Питеру сейчас все доложить Джексону:

– Парни, не будем снова начинать драму. Поговорим позже. Давайте поможем маме?

– Милана права, я как раз и шёл к вам, чтобы позвать вас на помощь. Но, Питер, ты сказал, что попьёшь воды и затем продолжишь помогать нам. А сам пошёл к Милане, моей девушке.

– Я решил поговорить с ней и поблагодарить за все, – с болью сообщает Питер.

Мне так больно за него, но я не знаю, что делать. Ему поможет только одно – моя взаимная любовь, но… Нет.

– Поблагодарил? – рычит Джексон.

– Да… – со вздохом отвечает Питер, смотря в мои грустные глаза.

– Тогда марш отсюда!

– Хорошо, идем вниз всеми.

Я киваю, захватываю телефон и шагаю с ними во двор. Джексон продолжает что-то говорить Питеру, а я, испытывая чувство адреналина, понимаю, насколько непросто сказать правду. Но если ее не сказать, то она, как снежный ком, будет увеличиваться с каждым разом.

– Вернулись, наконец- то. Я уже подумала, что вы все пропали куда-то. Я почти все сделала.

– Миссис Анна, давайте я помогу поставить стол.

– Нет, Питер, все-таки ты после аварии, я сама справлюсь, но спасибо.

– Мам, что я могу сделать?

– Принеси тарелки с вилками, салфетки и кружевную скатерть на стол.

– Хорошо.

– Джексон, Питер можете идти домой, привести себя в порядок и приходить к праздничному столу. Мария с Ником как вернутся, так я начну сразу готовить.

– Отлично! – говорит Питер. – Я очень хочу принять душ.

– Джексон, а родители Ритчелл придут?

– Да, втроём.

– Я рада. Мальчики, тогда жду вас к столу через пару часов.

– Спасибо! Будем рады! – отвечает Питер.

Питер с Джексоном покидают нас. Я приношу все необходимое и начинаю расставлять на стол.

– Питер так изменился после аварии, ты заметила?

Теперь еще и мама будет мне твердить про Питера.

– Нет, мам, – отвечаю я, не понимая, к чему она клонит.

– Мне кажется, что в нем что-то изменилось, возможно, после всего, что случилось с ним… – рассуждает мама, поправляя кружевную скатерть.

– Да… Возможно, – сухо говорю я.

– Мне кажется даже ваши отношения с ним стали другими.

– Согласна, мы сблизились с ним. Он хороший парень, у которого было тяжелое прошлое, но он смог все преодолеть…

– Мил, и больше не сбегай, пожалуйста. Благодаря тому, что к Питеру вернулась память, мы узнали, в какой именно дом ты пошла, чтобы вас спасти с Джексоном. Вчерашний день настолько ужасен. Мои глаза устали плакать. Надеюсь, что теперь все будет хорошо. Питер так тоже переживал за тебя. Знаешь, я могу ошибаться, но Питер, кажется, так тебя любит…

У меня падает тарелка, как только я слышу фразу, что Питер меня любит. Знаю, любит.

– Мам, нет, не думаю, – как робот отвечаю я, поднимая тарелку с травы.

– А почему занервничала? – насмехается мама.

– Я? Нет? – делаю серьезное выражение лица.

– Дочь, я же знаю тебя. Заулыбалась, вы посмотрите…

– Мам! – обрываю ее я. – Хватит.

– А что? Что-то не так? – с насмешкой говорит мама.

– Все в порядке, я пойду, помою тарелку.

– Значит, уходишь от разговора?

– Нет, мам, нужно помыть тарелку, она испачкалась, – заулыбалась я.

– У тебя всегда найдётся предлог, чтобы уйти от разговора.

– Мам, но тарелка… – уходя, отвечаю я ей.

– Да-да-да… – закатилась в смехе Мама.

Я в отсутствии ответа иду в кухню.

«Если Джексон обо все узнает, то я навсегда его потеряю», – крутится и не дает покоя мысль.

Но как ему об этом рассказать, как не обидеть? Я желаю остаться рядом с ним, несмотря на все, что было у меня с Питером.

Два часа прошли быстро, пока мы с мамой приготовили блюда к праздничному ужину. Все были уже в сборе, кроме Ритчелл и ее родителей.

– Милана, как ты себя чувствуешь? – спрашивает папа, пока я разговариваю с Питером и Джексоном.

Он проявляет заботу? Или это для вида?..

– Все хорошо, – отвечаю удивленно я, отойдя с ним в сторону. Я уже успела позабыть, что такое нежность и заботу со стороны папы.

– Точно? Ничего не беспокоит? – озабоченно говорит он.

Это на него повлияла так авария? Он все же боялся меня потерять?

– Да, все хорошо.

– Дочь, мы тогда так поссорились, – внезапно начинает он, – а я бы не хотел с тобой быть в ссоре. Мы же родные люди с тобой…

– Я тоже, пап, – искренне говорю я, несмотря на сообщенные мной ранее слова ненависти в его честь.

– Пойми, что я делаю все для тебя, чтобы ты была счастлива…

– Пап, и ты пойми, что я уже взрослая и могу сама принимать решения, – спокойно выражаюсь я.

– Поговорим об этом после ужина? – серьезно сообщает папа. Его адекватное поведение настораживает меня.

– Да.

– Замечательно. И да, нашему разговору потребуются…

Я перебиваю папу, смеюсь, отвечая за него:

– Кукурузные палочки!

Папа коротко смеется и дополняет:

– Я хотел сказать терпение и способность понять друг друга, но твоя любовь к кукурузным палочкам дает о себе знать. Хорошо, и кукурузные палочки тоже.

Папа слегка обнимает меня и продолжает помогать маме, доносить последнее коронное блюдо на стол в виде жареных крылышек в медовом соусе, а я присоединяюсь к разговору Питеру и Джексону.

– Это лето было самым удивительным за всю мою жизнь. Одни Приключения, – подчеркивает Питер.

– Да. А я этим летом впервые признался в любви своей подруге Милане, – заманчиво сообщает Джексон, прижимая меня к себе.

Питер недовольным взглядом смотрит на действия Джексона и переводит взгляд в другую сторону, о чем-то задумавшись.

– Питер, ты что? Что за кислое лицо? – энергичным голосом говорит Джексон. – И тебе найдём пару, не переживай. Ритчелл, вон, отличная кандидатура! Вы же с ней так сдружились…

Мне так стыдно стоять среди Джексона и Питера и слышать подобные слова от Джексона. Совесть не дает мне покоя. Я чувствую, что Питер настроен на то, чтобы сказать всю правду. Но лучше, чтобы Джексон узнал правду от меня, нежели от кого-то другого.

– Джексон, я бы хотел быть с тобой откровенным и…

Неужели Питер решил сейчас сообщить все? И испортить все перед семейным застольем?

– Джексон, мы можем поговорить? – не давая сказать Питеру, спрашиваю тут же я Джексона. Я не хочу, чтобы он все узнал подобным образом.

– Что это с вами? Что-то успели натворить? – усмехается Джексон.

– Да, успели, – не улыбаясь, говорит Питер.

– Питер, не оставишь нас с Джексоном, чтобы мы поговорили наедине?

– Нет, я считаю, что этот разговор касается нас троих!

Меня начинает тревожить то, что хочет сказать Питер. Почему он не даёт возможность мне открыть правду?

– Питер, прошу… – жалобно лепечу я.

– Не пугайте меня, что вы хотите мне сказать? –      продолжает смеяться Джексон над нами с Питером, так как наши лица в этот момент чересчур серьёзны.

– Питер, ты можешь дать мне возможность поговорить с Джексоном? – настойчиво повторно сообщаю я.

– Нет, я не могу так. Я хочу сообщить об этом всем.

Фраза Питера заставила сильней биться мое сердце. Что значит «всем»?

– Но ты не учитываешь мои интересы… – вырывается у меня.

– Милана, я этим летом чуть ли не лишился жизни. Я принял решение и не буду больше тянуть время, пока ещё что-нибудь не случилось со мной.

– Мне кто-нибудь из вас уже скажет всё? – сгорает от любопытства Джексон.

– Да, давай отойдём, – говорю я Джексону и тяну его за собой.

– Милана, – произносит грозно Питер, беря меня за локоть, – хватит уже.

– Питер, что с тобой? Ты можешь успокоиться? Можно я обо всем расскажу?

– Да, но при всех троих!

– Мне надоели ваши загадки. О, – заявляет Джексон, – пришли Ритчелл и ее родители. Сейчас у неё спросим, что вы натворили.

Джексон улыбается и смеется над нами. Это ещё он не знает правды…

– Привет всем!

– Привет, Ритчелл, – говорю я, благодаря внутри Ритчелл, что помешала Питеру сказать всю правду.

Поздоровавшись с родителями Ритчелл, наш разговор втроем прекратился, так как мама настояла, чтобы все садились за стол, и чтобы приготовленные ею блюда не остыли. Я сажусь рядом с подругой. В груди все трясется.

– Милана, у тебя взволнованный вид, все хорошо?

– Ритчелл, – шепчу я не ухо, – ты бы знала, что сейчас было.

– Питер признался в любви перед всеми? – шутит Ритчелл.

– Ритчелл, это уже не смешно. Почти.

– А что ты хотела? Он же влюблён, а у влюблённых от любви крышу сносит.

– Так, разговорчики, давайте кушать!

– Да, мам.

Мы кушаем, изредка отвлекаясь на разговоры. Мои родители искренне благодарят папу и маму Ритчелл за все, что он сделал для нас.

Я отхожу, чтобы поправить макияж, но, не успевая ступить ногой в дом, ко мне подходит папа Ритчелл.

– Милана, можно тебя на секунду?

– Конечно!

– Я хочу вручить тебе журнал. Тут напечатаны твои фотографии с последней фотосъемки. Еще раз мы искренне тебя благодарим от лица нашей компании за то, что не раз оказывала нам помощь. И мы будем надеяться, что это твой начальный этап развития себя, как модели. Я не стал говорить об этом за столом, зная отношение твоего папы ко всему этому.

– Но откуда вы узнали про моего папу и?..

– Ритчелл мне все рассказала. И в его понимаю с позиции отца. Но поверь, что даже родители могут быть неправы. Поэтому пусть этот журнал станет мотивацией для тебя к успеху в модельном бизнесе. И да, фотографии получились идеальными. Вы с Питером на них выглядите, как настоящая пара влюбленных.

Я краснею от сказанного Эндрю.

– Спасибо вам большое за все! За все возможности, которые вы мне предоставили этим летом.

– Тебе спасибо за твои способности! Не буду отвлекать тебя, пойду, пообщаюсь с твоими родителями.

– Вы же не расскажите им про…

– Нет, я не расскажу ничего об этом, не бойся, – его глаза полны добротой.

– Спасибо вам!– радостно говорю я.

Я открываю немедленно журнал, пока никого нет рядом. Мой взгляд падает на фотографию, на которой наши губы с Питером переплетены. Я замираю. Почему они выбрали именно эту фотографию?.. Там же было много других и… У меня отсутствуют слова. Но первая мысль: «Что делать? Куда положить, спрятать, журнал? Или вовсе выкинуть?». Но его никто не должен видеть. Я пробегаю в комнату, плотно закрывая за собой дверь.

Не зная, куда его спрятать, я начина метаться по комнате, как будто мне вставили в спину пропеллер. Мои щёки пылают огнём, а вдруг сейчас Питер говорит Джексону правду, пока я тут нахожусь? Нужно быстро спрятать журнал и немедленно возвращаться за стол, чтобы контролировать всю ситуацию.

– Милана, где пропадаешь? – сообщает неторопливо Джексон, входя в мою комнату.

Я столбенею, держа в руке журнал. Я не понимаю, почему они с Питером сегодня так и заходят ко мне в комнату. О боже. Вот и все.

– Джексон, я… Но как ты вошел?

– Детка, я так соскучился по тебе. Иди ко мне.

Джексон не дает мне сказать слова и целует меня, прижимая к себе.

– Ты такая горячая, у тебя не температура случайно? – отцепляясь, говорит он, приподнимая брови.

– Нет, все в порядке…

– А что ты держишь в руке?

– Да так, журнал.

– О, знаю, очередной модельный журнал? Моя модель… – чувственно выражается Джексон.

– Джексон, я бы хотела сказать…

Только я начинаю говорить, и к нам врывается Питер.

Издеваются что ли?

– Вот вы где, а я вас ищу везде…

– Питер, оставь нас вдвоём, не надоело мешать нам? – злюсь я на Питера.

– Так, я не уйду с этой комнаты, пока вы мне не скажите, почему вы оба такие странные! – заявляет Джексон, уже не шутя.

Питер неожиданно выхватывает у меня журнал, от чего я также отнимаю его у него.

– Вы ненормальные? Что с вами?

– Отдай, немедленно! – кричу я разгневанная на Питера.

– Нет!

– Отдай! – зверею я.

Что он себе позволяет?!

– Питер, это мое личное…

Я тяну журнал к себе.

– Нет!

– Да!

– Если что я тут с вами еще стою, – усмехается над нами Джексон.

Из-за нашего перетягивания журнала он падает себе на пол и раскрывается на середине и как раз на той самой фотографии, на которой мы с Питером находимся вместе. Джексон продолжает смеяться и мгновенно садится на корточки, чтобы его взять. Меня парализует, и я стою, как вкопанная. Питер тут же садится на корточки к Джексону.

– Джексон, подожди… – Его голос дрожит.

Джексон бросил взгляд на фотографию.

– О, смотрите, как похоже на Милану и…

Джексон замер, рассматривая фотографию. Его счастливая улыбка сменяется яростным и одновременно безразличным выражением лица. Он держит журнал в руке, от чего она заметно начинает трястись. Я даже не знаю, что сказать… Мое сердце готово остановиться. Это худший момент моей жизни. Вот к чему приводит ложь. Я не сказала обо всем ему ранее, а сейчас он узнал сам всё…

«Что же сейчас будет? Неужели я потеряла его навсегда?..»

Глава 65

Питер поднимается, смотрит косо то на меня, то на Джексона.

– КАК? К-как вы могли? – спокойно, на удивление, спрашивает нас Джексон, не веря своим глазам.

У меня пропадает речь. Я стою и молчу.

– Джексон, ты же знаешь, я люблю ее… – произносит Питер в оправдание.

Джексон мнет и бросает в сторону журнал. Он становится вплотную к Питеру словно готов разорвать его в клочья.

– Любишь? – громко говорит Джексон. – ЧЕРТ…Тебе нельзя ее любить, – объявляет Джексон.

– Что значит нельзя? – восклицает злясь Питер. – А тебе можно что ли?

– О, боже, что вы наделали? – Джексон не верит увиденному. – Как? Не понимаю? Объясни, что ты сделал с ней ещё, как ты посмел целовать ее? – кричит во всю Джексон, толкая Питера.

Я решаю сказать правду. Ведь Питер отчасти виноват.

– Джексон, это я дала повод Питеру… – сквозь страх говорю я.

Мои глаза наполняются слезами.

– ЧТО? – громко переспрашивает Джексон. Его глаза полны боли.

– Джексон, прости, я хотела сказать, но не могла, – горько говорю я. – Я…

– Так ты все это время была со мной, но сама думала о нем? – вороша волосы на голове, разъяренно кричит Джексон.

Я начинаю шмыгать носом.

– Нет, Джексон, я люблю тебя, но Питер… Питер также многое для меня значит.

Джексон смотрит на меня убийственным взглядом. Я боюсь представить, что он чувствует в этот момент. Но он молчит и ничего больше не говорит. Его руки заметно содрогаются, а взгляд становится убитым. Он резко разворачивается и без слов покидает мою комнату.

– Джексон, – зову я его, – постой, пожалуйста…

Я двигаюсь вслед за ним.

– Нет, Милана, – тянет меня за плечо Питер, – нужно дать ему время переварить всю информацию.