Счастье в мгновении

Ритчелл освобождает меня со своих объятий, и я сквозь слезы, улыбаясь, шепчу:

– Спасибо тебе большое!

– Так, я тут гостинцы купила. Идём в палату и занесём к тебе их?

– Да, но не стоило тратить свои сбережения мне на еду. Мама с папой и Джексон тоже еды принесли много.

– Я постаралась купить самые свежие и полезные овощи и фрукты. Сама сварила куриный бульон тебе и сырники с шоколадной начинкой.

– Спасибо большое, идём, вместе покушаем! Вы с Джексоном сговорились прямо. Он тоже моими любимыми сырниками меня баловал.

Ритчелл обнимает меня за плечи, и мы двигаемся не спеша в палату.

– Да? Не знала. Милана, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Я звоню твоей маме каждый день, спрашиваю про тебя, но все-таки решила, что пойду сама к тебе в больницу, не могу больше сидеть, сложа руки.

– Я лучше, правда вчера в обморок снова упала.

– Подруга, что же такое. Ты бы знала, как я переживала за тебя… Я звонила большое количество раз, после съемки, когда вы уехали с Питером домой.

– Да… – вздыхаю я.

– Милана, как Питер? Какие прогнозы ставят врачи?

– Говорят нужно ждать, но неизвестно какое его будет здоровье, когда он придёт в себя.

– Питеру меньше всего повезло… – с печалью в голове молвит подруга. – Я уверена, что он, находясь в состоянии комы, борется за любовь в отношении тебя.

Слова Ритчелл заставляют меня опечалиться. Я желаю видеть его счастливым, веселым, здоровым… но сейчас он на грани жизни и смерти.

– Эх… нам сюда, – вздохнув, указываю я на палату. – Проходи, не обращай внимания на вещи. Это родители утром пришли и побросали все, так как мы всеми решили пойти к Питеру.

– Я тогда сюда положу продукты.

– Доставай, вместе сырники скушаем.

– Милана, а почему две кровати в палате? Ты с другим пациентом здесь лежишь?

– Ты прям как папа, – улыбаюсь я.

– Джексон ночует со мной.

– Правда? Он прилетел?

– Да.

– Это здорово, главное, чтобы ты была не одна. А родители, Джексон, сейчас у Питера находятся?

– Верно, я как раз от них шла в свою палату.

– Не знаешь, когда выпишут тебя?

– Ещё нет, надеюсь, что скоро.

– Мил, ну пожалуйста, не грусти. – Обнимает меня Ритчелл, прижимая свое щеку ко мне. – Я готова сделать все, чтобы ты не грустила. Что мне сделать для тебя?

– Ты уже многое делаешь. Пришла ко мне, заключила в дружеские объятия, поддержала меня.

– Милана, и ещё мои родители также просили передать тебе, чтобы ты выздоравливала, как можно скорее. Они также беспокоятся за тебя.

– Спасибо тебе и твоим родителям за заботу. Для меня это очень ценно!

– Это мелочи, поверь мне… – искренне выражается Ритчелл.

– Это самые лучшие и приятные мелочи в жизни.

Мы залезаем на мою кровать.

– Мил, а можно вопрос?

– Да.

– Как мама Питера и Джексона? Я боюсь представить, что она чувствует сейчас… Это такая боль, когда твой сын находится в коме.

– Плохо. Она так осунулась, похудела за эти дни, под ее глазами синяки образовались. Она все время плачет.

– Ужас. Боюсь представить ее.

– И да, она во всем произошедшем винит меня, – подмечаю я.

– Что? Не поняла.

– Давай покушаем сырники, и я расскажу в подробностях все.

– Согласна! А то я так не очень все понимаю. И вообще Милана, ты помнишь, почему произошла авария? Что случилось? Вы поссорились с Питером или что?

– Сначала сырники, – объявляю я и, впервые за все время, расплываюсь в улыбке. Невозможно сдержать искренние эмоции от моей душевной сестры – Ритчелл.

– Да.

Мы вкушаем угощения, принесенные Ритчелл, и в процессе этого я толкую, что произошло в детальных подробностях. Ритчелл в период моих историй, то и дело, берется за голову и заливается слезами.

– Мне не верится, Милана. Мне страшно представить через что тебе пришлось пройти. Я не могу поверить. А Питер… О, Боже…

Мы вместе начинаем всхлипывать.

– Вы столько натерпелись, бедные. Но почему мне ничего не сказали?

– Мы никому не стали говорить… Даже родителям.

– Подруга, дай обниму тебя.

Обнимая друг друга, мы обе плачем.

– Милана, я, конечно, все понимаю, что сейчас не время спрашивать это, но все-таки… – сопит Ритчелл, вытирая салфеткой свой нос.

– Спрашивай Ритчелл.

– Ты любишь Питера?..

Как его не любить, если он делал меня такой счастливой?

– Да… – тихо проговариваю я.

Я знала, что Ритчелл об этом спросит.

– Знаешь, я никогда не думала, что любить – это так сложно. Я люблю Джексона, со всей нежностью, он моя первая любовь, но Питер для мен, как часть моей души. Я не имею понятия, как мне быть.

– Не хотела бы я находиться на твоём месте, подруга, – обнимая меня за плечи, говорит Ритчелл. – И как быть? Что думаешь?

– Для меня важно, чтобы Питер поправился, а затем я расскажу обо всем, что было между нами с Питером, Джексону.

– Так ты кого выбираешь, подруга? Кто лучше целуется, признавайся, – шутит подруга сквозь слезы.

– Я тебе говорю такие вещи, а ты смеёшься.

– Не обижайся, я же по-дружески.

– Знаю!

– Так, отвечай же.

– Конечно, Джексона, так как я его люблю с самого детства. Но я не могу объяснить чувства, испытываемые к Питеру. Возможно, это привязанность или чувство гармонии в душе, в случае, если я общаюсь с Питером. И это меня тревожит. Я задыхаюсь от этих чувств… – Молчу секунду. – Честно сказать, я боюсь признаться Джексону, что целовала Питера. Но я не хочу терять Джексона, и общение с Питером тоже.

– Непросто… Милана, ты в такой ситуации… Я даже не знаю, чего бы посоветовать тебе. Но лучше всего нужно поговорить с Джексоном, я уверена, что он поймёт, хотя ему нужно будет время, чтобы все обдумать.

– Я боюсь говорить ему об этом. Он не поймёт меня. Я не хочу его терять.

– Милана, по-другому никак. Ложь до добра не доведет.

– Нет, все же лучше сказать после того, как Питер придёт в себя, и тогда я все скажу ему.

– Твой выбор, конечно, но лучше исправлять ошибки вовремя, иначе потом будет поздно.

– Спасибо тебе за советы!

– Милана, знаешь, как только я начала дружить с тобой, я поняла одну вещь: я перестала смотреть сериалы, так как уже который год, смотрю бесконечный сериал, где ты играешь, между прочем, главную роль, – смеется подруга заразительным смехом, за что я ей очень благодарна, так как я уже начала забывать, что такое смеяться от души.

– Ритчелл! – тычу я подругу в плечо.

– А что? – хихикает тихо она. – Очень интересный сериал. Следующая серия под названием: «Между двух огней». Я интригована дальнейшим исходом всех твоих действий в отношении двоих братьев. Тем более, они же братья. Где-то я уже читала подобную историю о том, что девушка была влюблена в двух братьев. Но в итоге она не выбрала никого, и каждый из них последовал своей дорогой под названием жизнь.

– Не хотелось бы мне такого исхода событий. Я бы хотела остаться с Джексоном в паре, а с Питером быть друзьями. Но Джексон может и не простить меня…

– Простит, если любит, а он любит тебя. Но понадобится время, чтобы все улеглось. Поэтому нужно поговорить с ним сейчас.

– Хорошо, я подумаю. Спасибо тебе за все. Кстати, Ритчелл, мне Джексон говорил о том, что ты мне хочешь предложение сообщить какое-то?

– Да, когда вы уехали с Питером от меня в тот день, мне кое-что сообщили, и я звонила тебе, чтобы предложить одну вещь.

– Какую? – доедаю всю еду с тарелки. – Рассказывай. Если это очередной показ, я согласна.

Я сказала с такой радостью в голосе, которую давно не испытывала в себе.

– Ну, сейчас это уже не так актуально. Все в порядке, не думай об этом.

– Нет, я хочу услышать это.

– Но это предложение бессмысленно, на мой взгляд. Особенно в настоящий период времени.

– Я все равно хочу слышать.

– Хорошо. В общем, когда была фотосъемка в свадебных нарядах, один из известных людей, который близко общается с моими родителями, задавал им несколько вопросов о тебе. Ему понравился твой типаж, черты лица, и он предложил мне поговорить с тобой о модельной карьере. Карьера строится таким образом: обучение, продвижение модели, создание твоего портфолио, съемки на протяжении всего обучения. То есть за все это время подобранный персонал формирует полностью тебя, обучает необходимым для реализации тобой карьеры модели.

Слушая Ритчелл, я загоревшимися глазами, смотрю на неё, не осознавая полностью всего сказанного ею. Не дослушав ее до конца, я перебиваю Ритчелл и с восторгом щебечу:

– Ого… не могу поверить в то, что ты сейчас сказала. Конечно, да, о чем здесь можно думать?! Значит, я ещё кого-то заинтересовала. Не может быть… Модель… – мечтаю я.

– Ты, может, сначала дослушаешь до конца?

– Прости, не могла удержаться.

– Этот человек является директором крупного модельного агентства. У агентства множество филиалов в разных странах. Он давно занимается формированием моделей, также он владелец нескольких сетей магазинов одежды. Этот человек заинтересован в тебе, и держит для тебя бюджетное место в агентстве. Время принятия тобой решения составляет до конца лета. И да, после обучения, с тобой заключают контракт, на основании которого уже начинается рабочий процесс модели. И…

Я снова перебиваю Ритчелл, испытывая невероятный восторг внутри себя.

– А, конечно да, тысячу раз да, а почему ты передумала мне говорить об этом? Ритчелл? Или вы нашли другую кандидатуру? – тараторю я, пребывая на седьмом небе от счастья. Это же грандиозный шанс, такого, может, и не быть потом.

– Ты мне дашь закончить или нет? – усмехается подруга.

– Да.

– Я сначала тоже безумно обрадовалась, сообщила, что девушка будет в восторге. Она давно об этом мечтает. Но затем, он сообщил, что местом обучения является столица Испании, то есть Мадрид.

Я раскрываю рот от услышанного.

– ЧТО?

– Да… и поэтому я подумала, что, скорее всего, ты отклонишь это предложение. Да и это же в другой стране. Я не спорю, что это твоя любимая страна, мечты, но будем исходить из реальности сегодняшнего дня.

Вот и все. Голубая мечта рухнула. Я упала с седьмого счастливого неба.

– Ты права, не имея собственных денег, меня никто не отпустит туда. Отец и вовсе запрёт на замок дом, узнав об этом предложении.

– Так что такие дела. Но я уверена, что это не последний шанс, который тебе представился. И тебе обязательно благодаря твоим усилиям выпадет ещё одна возможность.

– Подумать только… – грущу я. – Я имею шанс, чтобы осуществить свою мечту, но отказываюсь из-за папы и отсутствия собственных денежных средств.

– К сожалению… – печалится Ритчелл.

– Эх…

– К вам можно? – стучась в дверь, говорит мама.

– Да.

– Ко мне Ритчелл пришла, и мы с ней так хорошо разговорились.

– Здравствуйте! – приветствует Ритчелл моих родителей.

– Здравствуй, Ритчелл, – отвечает мама.

– Спасибо, что пришла к нашей дочери, – благодарит папа. – Мы хотели покушать сейчас, будете с нами?

– Нет, пап, мы недавно ели.

– Ритчелл, может, к Питеру сходим?– предлагаю я.

– Да, я и думала так сделать.

– Хорошо.

– Мам, пап, мы вас оставим тогда. Мам, а Джексон там еще?

– Он давно уже как поехал домой.

– Как домой? – удивлено переспрашиваю я. – Он же сказал мне, что скоро придет в палату.

– Сообщил нам, что ему нужно дома переодеться. Он приедет чуть позже.

– Хорошо, спасибо.

– А почему ты убежала от нас? – недовольно спрашивает папа.

– Поговорим потом?

– Да, без проблем.

Мы с Ритчелл двигаемся к Питеру.

– Милана, как ты себя чувствуешь?

– Ритчелл, ты спрашиваешь уже пятый раз за час. Все хорошо, спасибо.

– Подруга, мне твоя мама сказала, что ты теряла сознание вчера и…

– Все в порядке.

– Милана, точно?

– Да. Нам сюда, – говорю я, указывая на палату.

Мы садимся по сторонам кровати, на которой располагается Питер. Я смотрю на его лицо, на котором одет аппарат ИВЛ, и вспоминаю, как Питер, находясь на праздновании моего дня рождения, спас меня от Лукаса, который пытался меня поцеловать; как мы покупали вместе продукты для празднования моего дня рождения; как бесконечно шутили; как катались на роликах и гуляли в парке.

Я нежно беру его ладонь, которая является для меня – ключом для общения с ним, и прижимаю к сердцу, закрывая глаза.

– Привет, Питер, – шепчет Ритчелл, стараясь не заплакать.

– Как думаешь, он нас слышит?.. – дрожащим голосом говорю я.

– Я уверена в этом, особенно чувствует тебя…

Ритчелл включает песню американского исполнителя Алекса Бэнда «Only one», делая минимальный звук.

– Его любимая… – отзывается едва слышно она.

Я прилегаю к нему и плачу со всей силой. Все моменты с Питером теперь превратились в воспоминания, и будут ли у нас ещё мгновения с ним, это вопрос времени и насколько организм Питера справится с травмой.

Ритчелл заливается в слезах, которые стекают на постель Питера.

– Ритчелл, – плача, шепчу я, – я так была несправедлива к нему, желала, чтобы он как можно быстрее уехал в Нью-Йорк, а сейчас я понимаю, какую совершила ошибку. Он вечно говорил мне о своей любви, защищал, поддерживал… – всхлипываю я, проливая горькие слезы. Моим слезам сейчас нет границ. – И сейчас я хочу лишь одного, чтобы он жил…

– Милана, ты – человек и тебе свойственно ошибаться. Ничего в этом ужасного нет. Он так тебя любит… – навзрыд плачет Ритчелл. – Я даже не знаю, можно ли так любить человека… Перед фотосъемкой в свадебных нарядах, он только о тебе и говорил со мной. Он страдал, когда видел тебя с Джексоном, но он был счастлив каждый раз, когда ты улыбалась… – воет она от слез.

– Он даже посвятил мне книгу…

– Что? Я не знала этого.

– Да, в его детективах описывается героиня, которую он создал по подобию меня…

– Его любовь к тебе поможет ему придти в себя, – вопит подруга. – Удивительно так все это… Ты испытываешь чувства и к Джексону, и к Питеру. Они братья, но чувства, которые ты к ним испытываешь -разные… Но что-то тебя связывает и с одним, и с другим, раз ты считаешь, что ты чувствуешь близость к каждому…

Ритчелл задыхается от слез.

– Да…

Я прислоняю недвижимую руку Питера к своей мокрой щеке, про себя говоря: «Умоляю, только живи… Я же так люблю тебя…»

– Знаешь, он мне сделал предложение уехать с ним в Нью-Йорк и жить с ним вместе....

Ритчелл с каждой моей фразой плачет горькими слезами, вытирая свои глаза о край своей рубашки в клетку.

– Такие моменты учат нас ценить все то, что мы имеем в жизни. Возможно, сейчас ты осознала значимость для себя Питера. Почему-то события, в которых жизни наших любимых и родных оказываются на грани смерти, заставляют нас задуматься, и понять, как они для нас важны…

– Да. Я не ценила моменты, проведённые с Питером, его шутки, комплименты… А в этих моментах было счастье в мгновении.

Мы молчим, продолжая визжать от слез, которые овладели сейчас моим телом.

– Я помню, когда ты позвонила мне и рассказала, как вы съездили на концерт рок группы, которая нравится Джексону.

– Да, – улыбаюсь я через слезы, – толкание машины в ливневый дождь… Это было так смешно…

– А помнишь, когда он на моей вечеринке казался таким крутым мачо, который только и пожирал тебя своим убийственным взглядом…

– Не напоминай, – делаю короткий смешок и снова плачу. – Тот Питер совсем не настоящим был. Это была его обертка уверенного в себе человека, но, на самом деле, все не так…

– Мне так запомнилась его уверенность в себе, как только он приехал с Нью-Йорка. Как он звонил, писал, приходил к тебе… Как я ему советовала не сдаваться, как он устроился в кофейню «Старбакс», чтобы делать твой любимый капучино. А еще он мне звонил и говорил, как счастлив, что ты зашла в тот день в кофейню, и он сделал тебе ванильный капучино, что его план удался…

– Помню, я так злилась на тебя. Я делала все, чтобы быть дальше от него, но это всё способствовало тому, что я узнавала его лучше с каждым днём и, в конце концов, поняла, что люблю этого человека.

Тишина. И только раздается звук наших рыданий.

– Милана, а папа Питера и Джексона прилетит?

– Джексон ничего не говорил, нужно спросить.

– Как они вообще с Джексоном наладили общение?

– Он сказал, что у них чисто рабочие отношения, они же партнеры по бизнесу.

– Будем надеяться, что со временем все образуется.

– Знаешь, Ритчелл, я никогда не думала, что я буду находиться в такой ситуации. Но сейчас для меня важно лишь одно, чтобы Питер пришёл в себя. Я так виновата перед ним…

– Мил, никто ни в чем не виноват. Просто так получилось, что вы попали в аварию.

Я касаюсь мокрыми горячими губами руки Питера, говоря вслух:

– Пожалуйста, только живи… Большего мне не нужно.

Я кладу его руку на прежнее место, и сплетаю наши с ним пальца.

Мой взгляд падает на Ритчелл. Ритчелл бледнеет, протирая безостановочно свои глаза от слез рукой.

– Ритчелл? Все хорошо? Почему ты так смотришь? Что за взгляд? – тревожно спрашиваю я. Вдруг ей тоже плохо? Сидеть вот так возле Питера психологически, морально очень трудно…

– Посмотри сюда, – ошарашенными глазами говорит мне она.

Ритчелл указывает мне на руку Питера, которая сжимает мою, но я даже не заметила этого. Я резко вскакиваю с кровати. Мои глаза заливаются слезами от радости, а сердце бешено стучит. Мое тело покрывается мурашками.

Ритчелл поднимается с места, и мы смотрим на Питера.

– Питер, ты нас слышишь? Питер! – с трепетом говорит Ритчелл, беря его за вторую руку.

– Нужен врач, – растерялась я.

Питер открывает глаза и смотрит на нас удивленно, не понимая всего происходящего.

– Питер, умоляю, скажи что-нибудь, прошу…

Мы прислушиваемся к нему.

– М-и-л-а-н-а… – с трудом выговаривает Питер через кучу датчиков и аппарат ИВЛ, и я крепко его обнимаю.

– Милана, он сказал твоё имя! – поднимая брови вверх, с волнением кричит Ритчелл.

Мы с Ритчелл перебрасываем взгляды друг на друга и обнимаемся. Наши тела дрожат, мы так взволнованы, растеряны. Это как гром среди ясного неба.

– Питер, как же я рада, – сквозь слезы улыбаюсь я. – Мы с Ритчелл только-только говорили о том, чтобы ты пришёл в себя, как можно скорее.

– Что? – раздается от него еле-еле.

Только я желаю сообщить повторно, приходит врач.

– Он пришёл в себя! – кричу я, заметив, как трясутся мои руки от этого волнительного момента. Как же я счастлива. Я не могу описать все то, что я чувствую сейчас. Я знала, что он справится со всем, что случилось.

– Мы сидели с Миланой, и он начал сжимать руку, – тараторит, заплетаясь Ритчелл.

Врач снимает с Питера аппарат, позволяющий ему дышать.

– Как тебя зовут? Ты помнишь, что с тобой произошло? – чётко спрашивает врач.

– Что? – недоумевающим басовитым голосом отвечает Питер.

– Питер, ты помнишь, что произошло? – спрашиваю я, стараясь услышать ответ.

– Нет…

– Тебе зовут Питер. Это ты помнишь? – исходит от врача.

– Что? Кто? – не понимает Питер, и я начинаю плакать.

Как так, почему он ничего не помнит?

Наши взгляды с Ритчелл встречаются. Мы не понимаем, что все это значит.

– Подождите, – внезапно вспоминаю я, что он произнес мое имя, – Питер, ты назвал мое имя, ты помнишь это?

– Я помню имя Милана, но не знаю с чем это связано…

– А меня ты узнаешь?

– Нет… где я? Как я тут оказался?

Я заливаюсь слезами, Ритчелл крепко обнимает и начинает успокаивать. Мы выходим в коридор, оставляя Питера с врачом.

– Ритчелл, – плача, говорю я, – он ничего не помнит, а я так обрадовалась…

– Милана, думаю, что это последствия аварии. Я уверена к нему вернётся память. Ведь он помнит только одно: твоё имя. Я в шоке… Так не может быть.

– Да это странно, что он не знает меня, как человека, но при этом помнит мое имя. Что же теперь, Ритчелл? – дрожу я.

– Помогать ему, вспоминать его прошлое. Я читала в одной книге, чтобы восстановить память или вспомнить конкретные события, нужно основываться на эмоциях, испытываемых в определенный период времени. Быть может, он все вспомнит, когда прочувствует что-то, что сильно оставило отпечаток в его памяти. Например, объятие или слова другого человека… Или действия…

– Ты хочешь, чтобы я поцеловала его?

– А эта хорошая идея.

– Исключено. Ритчелл. А вот по поводу слов ты права.

– Просто я уверена, что чувства, которые он к тебе испытывал, они живут в нем и сейчас. Их нужно только разбудить.

– А быть может, это и к лучшему. Не придётся тогда говорить с Джексоном на эту тему. Хотя нет, я так не могу, – паникую я. – Нужно немедленно позвонить ему и рассказать про то, что Питер очнулся.

– Да, а я поговорю с твоими родителями и позвоню своим.

– Ритчелл, смотри, – говорю я.– Врач вышел с палаты, давай спросим у него все.

Мы подбегаем к врачу, и я спрашиваю:

– Как Питер? Он придёт в себя? Что с ним будет? – бешено кричу я.

– Девочки, – вздыхает врач, – у Питера черепно-мозговая травма. Нужно радоваться тому, что он вообще пришёл в сознание, так как таких пациентов у нас огромное количество, и почти каждый второй из них после трёх дней комы умирает. Видимо, Вселенная на него создала свои планы, значит, его жизнь еще не должна была закончиться, и он смог побороть своё прежнее состояние. А возможно, что-то заставило его не сдаваться и перешагнуть свою смерть. Но у него имеются проблемы с памятью. Поговорив с ним сейчас, без анализов, я не могу точно сказать выводов в отношении его памяти. Но, предположительно, пострадала часть мозга, отвечающая за память или это последствия комы, так как, насколько мне известно, он все-таки кое-что помнит. Он называл имя «Милана».

Доктор, размахивая руками, делая удивленные глаза, добавляет:

– Феномен в моей практике, человек не помнит ничего, даже собственную маму, а помнит имя какого-то человека без его образа. – От слов доктора мое тело покрывается мурашками. – Если я не ошибаюсь, это вы Милана?

Я внимательно слушаю врача, и по моим щекам стекают слезы.

Неужели Питер так сильно меня любит, что даже его любовь ко мне заставила бороться за свою собственную жизнь?

– Да, это я.

– Вы тот человек, который способен в нем включить память, скажем так. Видимо, в нем остались некоторые ассоциации или триггеры, связанные с вашей личностью. Вы встречаетесь? Он ваш парень?

– Нет, не девушка. Но я поняла, о чем вы говорите.

– Да, я вас попрошу чаще приходить сюда и разговаривать с ним. Сейчас мы будем делать анализы, и переведём его в обычную палату. Вы в 17?

– Конечно, доктор. Да, в 17.

– Тогда мы переведём его к вам в палату, если это вас не затруднит.

– С радостью, если так можно.

– Да, ему сейчас помимо капельниц, груды лекарств, отдыха нужно общение. Но постепенное, чтобы не напрягать его мозг.

– Девушка, а вы ему кем приходитесь? – указывает доктор на Ритчелл.

– Я подруга. Но тоже часто с ним проводила время.

– Я вас понял. Также больше общайтесь с Питером.

– Да! Доктор, спасибо вам!

– Спасибо!

– Будем делать все, чтобы этот парнишка вошёл в прежний ритм жизни. А сейчас, мне надо идти. И поговорить с матерью Питера.

– Хорошо.

Мы с Ритчелл обнимаемся, в надежде, что все будет хорошо с Питером и у нас получится восстановить его память.

– Милана, я тогда к твоим родителям забегу сообщу новость, и своим позвоню.

– Да, хорошо. А я позвоню Джексону.

Я стою и упорно набираю номер Джексона, но он не берет трубку. Я не знаю, о чем и думать, я очень переживаю за него.

«Почему он не берет трубку… в самый нужный для меня момент…»

Решая идти к Ритчелл и родителям в палату, я замечаю плачущую навзрыд Марию, сидящую на стуле в холе. Несмотря на то, что она не позволяла Джексону и его отцу общаться с ним, винит меня во всем произошедшем с Питером, во мне сохраняется чувство обиды на неё, но ей сейчас нужна моральная поддержка.

Набравшись смелости, я подхожу к ней и сажусь рядом на скамью.

– Может быть вам воды принести? – предлагаю я и кладу свою руку ей на колено.

– Нет, спасибо, – отвечает шепотом Мария.

– Что я могу для вас сделать?

Мария поднимает голову и смотрит на меня заплаканными глазами. Она хватает мои руки, ее слезы стекают на них, от чего я сама сейчас снова разревусь.

– Прости меня, Милана… Я виновата перед тобой. Я обвинила тебя, не зная всех причин…

– Все хорошо, правда. Я буду делать все возможное, чтобы Питер пришёл в себя.

– Спасибо тебе! И прости меня. Когда мне Джексон рассказал всю правду, я пришла в ужас. Я пережила подобную ситуацию в подростковом возрасте. Это страшно. Прости меня…

– О чем вы? – не понимаю я.

– Мне Джексон рассказал, что произошло на самом деле. Ты заступилась за Питера, и чуть сама не стала жертвой насилия.