Счастье в мгновении

– Будь эта поездка по моей воле, я бы отказал тебе в просьбе.

– Эх, а я уже подумала, что ты серьезный мужчина с благими намерениями.

Мои слова меняют выражение лица Питера, и он заявляет:

– Но раз ты имеешь выраженное желание аппетита, также, как и я, то мы остановимся, закажем еду и возьмем ее с собой.

– Да ладно, едем, пора немного похудеть, уже не хочется кушать.

– Предполагаю, что Джексон терпит эти быстро сменяющиеся мысли в твоей голове, – с доброй насмешкой язвит Питер, отчего я снова начинаю обижаться на него.

– Ели бы была возможность тебя толкнуть, то я бы ее использовала, но боюсь, что на этот раз нам столкновения века не избежать.

– Используешь возможность, но не сейчас.

– Звучит заманчиво! Непременно воспользуюсь, когда мы приедем в парк Керри, если конечно приедем, что-то долго мы плетемся на этой старушке.

Питер ничего не ответил и остановился, увидев сеть быстрого питания, как я и хотела.

– Миссис болтливая Милана, что желает ваша брюшная полость, заказывайте, я подожду вас.

– Я думала, что ты приобретешь нам еду.

– Почему я?

– А почему я?

Я начинаю приводить аргументы, почему именно Питер должен отправиться в кафе за заказом и кладу руку на руль машины для того, чтобы посигналить, тем самым поставить точку над своими словами. Нажимая на кнопку, я не замечаю на рядом лежащую руку Питера, от прикосновения пальцами которой я обжигаюсь, словно о смолу вулкана, и отбрасываю резко руку в другую сторону. Питер смущается.

– Извини, это вышло случайно, – говорю я, чувствую, мои щеки начинают пылать. Надеюсь, что Питер не найдет в этом намека или еще чего-нибудь.

– Извиняться не стоит, я закажу нам еду, – отрезает Питер, будто сбегая от этого события. Он выходит из машины и направляется в сторону кассы. Смотря в окно, я вижу, как ветер делает его прическу на голове еще более растрепанной. Чувствую, Питер немного растерян, но слушая его разговор с кассиром, чувство юмора, все же, при нем. Он заказал нам тосты с ветчиной и сыром в количестве пяти штук.

– Мадам, ваш заказ!

– Спасибо за вашу чрезмерную доброту!

– Не стоит миссис, так вы довольны?

– Абсолютно, можем ехать.

Питер включает музыку и заводит машину. До парка мы едем молча, наслаждаясь красотами уходящего в закат солнца. Замечаю, что Питер поглядывает на меня, делаю вид, что не замечаю его взглядов. На самом деле, я и не желаю их замечать.

Глава 43

– Приехали, мадам! – говорит мне Питер, останавливая машину.

– Наконец-то, – бормочу я, выходя из автомобиля и замечая это: смотровой вид на Сиэтл, который демонстрирует тысячи загорающихся фонарей города, мосты, живописные башни, имеющие значительную высоту, виднеется колесо обозрения и стратовулкан Рейнир, поражающий своим мощным отражением над закатом солнца.

– Питер, – говорю я, подойдя к нему. Я искренне заключаю его в объятия. – Спасибо, у меня нет слов, здесь так красиво, я еще не была здесь ни разу.

Питер радуется от того, что видит, как я счастлива сейчас от живописных просторов парка, окружающих нас. И сам обозревает место взглядом.

– Джексон не ошибся в выборе места, оно действительно завораживающее… – исходит от него.

– Да, – ликую я от восторга.

А ведь ранее мои родители негативно относились к тому, чтобы я где-то гуляла вдали от дома, поэтому все свое детство я просидела в четырех стенах дома, как заточенная в башне принцесса, несмотря на живописные и трогающие по-настоящему душу и сердце виды Сиэтла, о которых я и не подозревала.

– Питер, идем ближе, чтобы запечатлеть закат, который я не могу даже описать. – Эта красота меня очаровала. – Это нереально…

Я, находясь в состоянии вдохновения, ринулась мигом со всех сторон фотографировать красоту, которая меня околдовывает с каждой секундой. Все то, что я ощущаю внутри, наблюдая за необъятными просторами Сиэтла, складывается тут же в строки, которые я немедленно строчу в телефоне.

«Чудеса природных явлений»

Закаты, рассветы, туманы,

Позволяют нам на мгновение задуматься

И забыть о происходящем,

Затуманивая душевные раны.

Там, где встает и садится солнце,

Поглядывая нам в оконце,

Там, где бушуют ветра и легкий бриз моря,

Все это, дарит нам восторг, счастье и чувство необъятного простора.

Мосты, что соединяют два берега у одной реки,

Сияют своими огнями в ночи,

Чаруя наше сознание,

Приковывая к себе внимание.

Небо, что обсыпано звездами,

Дарит нам чувство вдохновения,

Создавая при этом различные созвездия,

Будь то это Большая Медведица или Дева.

Луна, меняя свои циклы,

Освещает небо ночное,

Являясь таинственной и манящей особой, заставляющей нас взирать на ее отражение в небе снова и снова.

Как же прекрасен этот мир,

И как часто, мы не замечаем всей его неземной красоты.

Питер, тем временем, находит нам свободную лавочку, садится на нее и наблюдает за мной, пока я пишу и фотографирую окрестности ночного города, которые с каждой минутой становятся все красивее и красивее, все ярче и ярче.

Сделав море фотографий, я сажусь на лавочку и луплюсь на экран телефона, проверяя, нет ли сообщений от Джексона, и, быть может, стоит самой ему позвонить.

– Питер, я начинаю волноваться, давай ему позвоним!

Питер поджимает губы от моего паникерства.

– Он же тебе ясно сказал, что сам даст знать, как только поселится в отеле.

– А вдруг с ним что-то случилось… Все я звоню! – отрезаю я.

– Твой выбор, – грубо сообщает Питер, намекая на то, что я достала его мыслями о Джексоне, его брате, которого он терпеть не может.

Набирая номер Джексона, я то и дело слышу в ответ гудки, повторяющиеся раз за разом.

«Неужели он уехал навсегда…» – пробегает в моей голове мысль, от которой становится тошно.

– Не волнуйся, он обязательно позвонит тебе, – внезапно вырывается из уст Питера.

Питер в секунду, увидев меня расстроенной, меняет свое отношение ко мне и обнимает за плечи.

– Спасибо!

– Мне бы иметь такую заботливую девушку, – выпаливает Питер, косясь на меня.

– Я верю в то, что когда-нибудь твоя любовь сама тебя найдет! Питер, расскажи мне о себе, – отвожу я разговоры о любви, сообщая Питеру вопрос.

– Что рассказать?

– Ты же столько лет прожил в Нью-Йорке, наверняка, в твоей жизни имеются истории, которые ты с улыбкой вспоминаешь. – Ветер разносит мои волосы по сторонам, от чего я их постоянно отмахиваю назад.

– Да, это так, но что конкретно тебя интересует? Мои отношения?

Я стесняясь. Почему он только и думает о любви?

– Почему сразу отношения? Поведай любую историю.

Питер делает задумчивое лицо, будто выбирая подходящий случай из жизни, который можно рассказать мне. Я бросаю взор в этот момент на окружающую нас действительность. Есть в ночи что-то таинственное, загадочное, романтичное…

– Ну так что? Поделишься?

– Хм…

– Ну, Питер, лично я тебе доверяю. Ты мне тоже можешь доверять.

– Знаю, но есть то, что не знает никто практически.

Слова Питера меня озадачивает. Я же не так хорошо его знаю. Быть может, он скрывает какую-то страшную тайну.

– В смысле? – делаю удивленный вид.

– Ну… есть такая история. А все остальное ты знаешь.

– Какая такая история? – Питер возбудил во мне прилив любопытства. Что же эта за история?

– Милана, я все же не желаю ею делиться с тобой, дело даже не в том, что я не доверяю тебе и…

Я начинаю думать сразу о самом плохом, и от меня вылетает:

– Не пугай меня и не говори, что ты – извращенец. Или похититель женских сердец?!

– Нет, – закатывается в смехе Питер. – Откуда такие странные мысли?

Я выдыхаю и смеюсь.

– Говоришь загадками, вот поэтому я и подумала так. Так что ты поделишься рассказами о себе?

– Знаешь, если я поделюсь, то ты навсегда, возможно, изменишь свое отношение ко мне, – с опаской в голове выражается Питер.

– Нет, ты что, – уверяю его я, – я знаю, что ты хороший человек и не желаешь никому зла. Давай, я готова.

– Ты точно готова это услышать?

– Да, я уже несколько раз сказала.

– Тогда, наберись терпения это услышать. Я все же расскажу тебе.

– Я готова.

Питер всматривается вдаль, словно желает найти на небе историю, которую хочется мне поведать.

– Ранее я злоупотреблял спиртными напитками до такой степени, что не помнил все, что со мной происходило. – Я чуть не давлюсь, начиная кашлять. – Каждый вечер я ходил в ночные клубы, гулял с компанией тех лиц, которые не имели четко поставленной цели в жизни, – повествует, стыдясь, Питер. От каждого его слова я замираю. ПИТЕР? ПИТЕР И АЛКОГОЛЬ? Что? Я не могу поверить в его слова. Оказывается, что я действительно так много о нем не знаю.

Он замолкает, обдумывая дальнейшие свои слова.

– Питер, умоляю, – шокировано прорывает меня, – скажи, что ты выдумал эту историю, чтобы пошутить надо мной, но это явно неудачная шутка.

Питер без внимания к моим словам, вздыхает и продолжает:

– Я лечился долгое время в Нью-Йорке. В один прекрасный момент я захотел изменить себя, изменить свое будущее, так как каждый глоток алкоголя у меня забирал минуты жизни… – Он останавливается, будто проживает повторно то время… – И тогда я начал писать. Я начал писать с одного предложения, но когда написал 500 страниц детектива, решил показать рукопись своему другу, с которым вместе обучался в университете, он, в свою очередь, не спрашивая у меня разрешения, направил рукопись в издательство и получил положительный отзыв, в результате чего началась моя писательская карьера. Я, конечно же, благодарен ему за это. Он помог найти мне призвание. Но…

– Питер… – качаю я головой, присоединяя машинально ладонь к своей груди, – как так?..

– Вот, Милана… – вздыхает он. – Это так.

– Питер, спасибо за то, что открылся мне… Я так рада за тебя, что ты приобрел смысл своей жизни и занимаешься теперь тем, что тебе нравится. Но все же… – удивляюсь я, – алкоголь это… э…

– Да… спасибо. Видишь, я не такой идеальный, как Джексон.

К чему он сообщил такое сравнение?

– Питер, но все-таки, – стараюсь понять я, – что явилось предпосылкой твоих злоупотреблений алкоголем?

Питер не отвечает, задумавшись. Через минуту произносит взволнованным голосом:

– Я также, как и Джексон, искал нашего отца, но знаешь, даже в большей степени я искал его ради своего младшего брата, – выделяет он, – так как видел, как он страдает без него…

– Продолжай, – с любопытством и удивлением сообщаю я. Кажется, скоро я раскрою истинную причину ухода из семьи отца Джексона и Питера – Джейсона.

– Я нашел его компанию в Нью-Йорке и решил записаться к нему, как человек, желающий получить интервью у бизнесмена, но…

– Что но? – переспрашиваю тревожно я, замечая уныние Питера. – Питер, говори…

– Мы так и не смогли наладить с ним отношения, да и его желания возвратиться обратно к нам не было. Он развлекался с блондинкой по вечерам, и, по всей видимости, ему это было нужнее, чем собственные дети.

– ЧТО? Блондинкой? Нет, ничего не понимаю…

Это же противоречит тому, что я узнала от Джейсона.

– Да, я тоже был расстроен. И тогда, моя алкогольная зависимость начала проявляться во мне все чаще и чаще.

– Ты точно ничего не путаешь? – недоумеваю я.

– Нет, а хотелось бы…

– Но он изменился сейчас. Папа ваш.

– Откуда тебе знать, какой он в настоящее время? Ты что виделась с ним? – разоблачает меня Питер.

У Питера загорелись глаза от этой информации, касающейся его отца. И я лицезрю, как он с нетерпением желает знать большего.

– Я поддерживала общение с ним на днях, и, кажется, поняла, что произошло в вашей семье, – говорю я, осознавая, что сейчас придется рассказывать правду полностью. – Садись удобнее, правда не будет сладкой.

Питер вскакивает с лавочки и ошарашенным взглядом громко молвит:

– ГДЕ? КАК? Он что в Сиэтле?.. – цепенеет он. – Мила, пожалуйста, скажи… Я готов услышать горькую правду. И подожди, как это ты виделась с ним? Ты искала его тоже? – Его копна мыслей подобна наводнению, становящемуся угрозой с каждой последующей секундой для человечества.

Питер жаждет услышать правду, и я, глубоко вздыхая, излагаю:

– Он всю свою жизнь пытался дарить вам свою любовь и заботу с Джексоном, но Мария… – делаю паузу я. Как же сказать? Питеру придаст это боли. Что же делать?!

– Говори же, почему остановилась? – кричит от волнения он, садясь обратно на лавочку.

Я смотрю на него и негромко сумрачно сообщаю:

– Ваша мама, все решила за вас… о том, что не нужна вам с Джексоном отцовская любовь. Она рвала присланные им письма для вас, подарки, не отвечала специально на звонки и сообщения, чтобы вы не общались с ним…

– Мама? – хмурит брови Питер. – Ты ошибаешься, она на такое не способна, – бурчит Питер, убеждая себя, что его мама не способна такие действия.

– Да, к сожалению… – огорченно говорю я.

– Значит, он всегда желал с нами сблизиться?

– Да! – приподнимаю уголки губ я. – И ты знаешь, его глаза были грустными и полными отчаяния. Я о Джейсоне.

– Ох… – кряхтит Питер. – Ты меня застала врасплох… Хотя, знаешь, он любит Джексона больше чем меня, даже когда я с ним встретился, тогда, первое, что он спросил: «Как Джексон?».

Если я скажу, что он уехал вдвоем с Джексоном, то фраза Питера будет аргументом с доказательством. Как быть?..

– Быть может, от того, что Джексон был мал, поэтому и интересовался им, – предполагаю я, не находя больше ответа на слова Питера.

– Теперь я окончательно запутался во всем… А, Джексон, знает об этом, что папа в Сиэтле? Он же так обрадуется… – искренне спрашивает Питер.

Я набираюсь мужества, и говорю:

– Они вдвоем, согласно словам Джексона, поехали в Нью-Йорк.

– ЧТО? – вопит Питер. – Какого… – исходит со злостью от него. – Значит, вот как, что я и говорю, я ему не нужен, раз первое, что он сделал, так это увез Джексона в Нью-Йорк, чтобы наладить с ним отношения, а я не нужен ему… – киснет Питер на глазах. – Он, наверняка, даже и не поинтересовался мной.

Я поворачиваю голову к Питеру, кладу ладонь на плечо и сообщаю, стараясь успокоить его:

– Питер, не говори так, конечно, нужен! – уверяю я. – Он все время, пока мы с ним общались, спрашивал про вас двоих. Мы с ним так неожиданно встретились… Но, поверь, он любит тоже тебя…

– Но мама, как она могла… – убитым голосом выдавливает Питер. – Я думаю с ней надо поговорить…

– Нет, Джексон, прошу, не говори Марии ничего сейчас. Дождемся приезда Джексона из Нью-Йорка, и вы вдвоем разберетесь во всем…

– Я не могу поверить… – несколько раз доносится от Питера. Он ворошит волосы на голове.

– Я также была в шоке от того, что он мне рассказал и…

Перебивает Питер:

– А почему они не взяли меня в Нью-Йорк?

– Думаю, имеются причины… Джексон, хотел что-то про разработку компании узнать у него.

Питер ничего не отвечает и погружается в свои мысли. Да уж, в такое сложно поверить. Странно, зная Марию столько лет, мне и самой тяжело внедрить в себя мысль, что она способна такое. Она всегда так приветлива с нами, с мамой. А, быть может, это тоже ее маска?!

– Как же я не хочу домой сейчас, – шепчет Питер, находясь в расстроенном состоянии.

– И я, наверняка, как только я вернусь, папа запрет меня в комнате, будет скандалить снова. Я так устала.

– Секунду, мы это организуем сейчас, – восклицает Питер.

– О чем ты?

Питер отходит на пару метров и звонит кому-то, говоря, что мы приедем утром.

Но мои мысли продолжают формулироваться, как только думаю над тем, что сказал Питер. Не могу представить себе Питера, который не может стоять ровно на месте, находясь в алкогольном состоянии, и нести при этом сущий бред.

– Готово, мы можем не возвращаться домой. Твоя мама позвонит Марии и сообщит, что мы будем утром, – говорит он и добавляет грубо: – Не хочу звонить своей.

– Спасибо, Питер, ты меня спас от очередного скандала в семье. Я уже несколько дней не общаюсь с родителями, и, ты знаешь, я чувствую себя гораздо комфортнее… но мы все дальше и дальше друг от друга отдаляемся.

– Милана, не грусти… Я смотрю, ты устала.

Я киваю.

– Пойдем разбирать сиденья автомобиля, и ты ляжешь спать, а рано утром поедем домой.

Я, понимая, что придется ночевать с Питером в одной машине немного нервничаю, но ведь мы с ним -друзья и после всех наших разговоров, не думаю, что он будет приставать ко мне. Хотя, учитывая его тайны, которые он мне открывает о себе, кто знает?..

– Хорошо, но давай перед отходом ко сну еще раз позвоним Джексону.

Я беру телефон и вижу, как Джексон звонит нам сам по видеозвонку. Я принимаю звонок, и мы втроем начинаем с ним поддерживать общение. Он толкует, что у него все в полном порядке. Он расположился в гостинице, и завтра будет работать над бизнес-планом, но про своего отца он не упомянул, ни единого слова, вероятно, из-за того, что рядом со мной сидит Питер. Я поблагодарю Джексона за идею съездить в парк Керри, который представляет для меня потрясающим местом, в котором вдохновение льется через край. Джексон шуточно угрожает Питеру оберегать меня. Я вижу, что он недоволен, что мы все-таки вдвоем будем ночевать в машине. Но даже это удивительно, так как еще две недели назад Джексон готов был убить Питера за то, что тот просто общался со мной, а тут целая ночевка.

Голос Джексона немного тревожный, будто он параллельно, общаясь с нами, думает о чем-то другом. Знать бы его мысли, что заставляют его быть унылым. Мы ведь так и не поговорили по душам после его разговора с отцом, и перешли сразу к поцелуям, по которым я так уже успела соскучиться.

– Ну вот, все у него хорошо, а ты – зря переживала.

– Да, он счастлив, самое главное, – говорю я, представляя его сладкие губы, которые я готова целовать не уставая.

– Я нечасто говорю это, но я рад за вас, правда, – искренне сообщает Питер, но в глазах его грусть и отчаяние.

– А почему так печально? – решаю спросить я.

– Есть причина. И у тебя есть полное право мне не верить, исходя из первоначального отношения к вам с Джексоном.

– Питер, будь таким, каким ты сейчас являешься, и я тебе верю, я вижу в тебе человека, которому можно поделиться всем и найти совет, поддержку…

– Спасибо… – широко улыбается Питер. – Взаимно, Милана.

– А теперь идем разбирать сиденья твоей старушки, – с сарказмом говорю я, начиная смеяться.

– Так, она не так стара.

Как бы я хотела уснуть сейчас в теплых объятиях Джексона, прижимаясь к его груди, слышать во сне нежные слова, исходящие от его манящего голоса, чувствовать его желания в отношении меня.

«Надеюсь, что у нас с ним так будет всю жизнь…»

– Держи, это твоя подушка и свитер – единственное, что есть в багаже. Еще после твоего дня рождения остались.

– А как же ты?

– Не думай обо мне, можешь спокойно засыпать в тишине, наслаждаясь виднеющимися в окне машины звездами, – романтично исходит от Питера. – Это же твое любимое зрелище… – подмигивает мне он.

Он так хорошо меня изучил.

– Как четко подмечено, спасибо за заботу.

Питер стелет себе место, в котором будет спать, и направляется к виду на ночной город, оставляя меня одну засыпать в машине. Испытывая небольшой страх, я отгоняю от себя ненужные мысли, укрываюсь свитером и чувствую тепло, распространяющееся на все мое тело.

Вспоминая в голове наши ночевки с Джексоном, и постепенно ухожу в сон.

Как вдруг я слышу шорохи. Приоткрыв один глаз, я наблюдаю Питера, ложащегося рядом со мной. Его рука прикрывает меня сбоку свитером, затем пальцы его рук убирают волосы с моего лица, откидывая их назад, от чего я засыпаю крепко-крепко.

Глава 44

Кто-то ласкательно касается моей ямочки, как ребенок, лежащий в коляске, играющий с купленной для него игрушкой в виде котенка, которого он поглаживает своей маленькой ручонкой.

- Доброе утро, страна! Просыпайся! Просыпайся! – певуче проговаривает Питер мне над ухом.

Я открываю глаза от шума и снова их закрываю точно, как солнце, заигрывающееся с нами, скрываясь за тучами.

– Детка, я не понял… – смеется Питер, – ты долго собираешься летать в своих снах? Возвращайся ко мне! А то я тебя начну щекотать! – На Питера сваливается комок юмора.

Я сжимаю глаза, дабы наконец-то проснуться.

– Доооброе, – зеваю я, – Питер, а сколько сейчас время?

– А кто это у нас тут зевает?.. – детским голосом лепечет он, теребя меня за щеки.

– Питер! – смеюсь я. – Ты нормальный?!

– Я? Пфф… Да! – хохочет он. – Это ты вон, спишь да спишь. 11 часов уже. Ты – соня, – посмеивается Питер, добавляя: – О, я придумал новое тебе имя. Соня.

Я зажимаю губы от его непрекращающейся горячей лавы шуток.

– Питер, ты прекратишь когда-нибудь или нет?..

– Нет! – хохочет он, не останавливаясь.

Я зеваю, стараясь принудить себя взбодриться, путем рассуждения мысли: «И откуда в Питере столько позитива?».

– Ооо… детка, да я смотрю, тебе не помешает кое-что, – шутит он.

– Что? – вылупляю я глаза, и бросаю на него короткий взгляд.

Питер принимается меня щекотать, впиваясь в мои кости своими пальцами. Я смеюсь до боли в желудке, причем в прямом и переносном смысле слова.

– Я не… – заливаюсь от смеха, – не могу больше… Остановись…

А это, и вправду, бодрит. Еще как.

Питер продолжает водить пальцами по моим ребрам, от чего я безостановочно смеюсь, едва крича:

– О-ста…но-вись…

Питер отпускает, закатываясь от смеха от моего визга.

– Фух… Это было… – продолжаю я смеяться.

– Бодрит? – усмехается он.

– О, да… – хохочу я, восстанавливая дыхание. – Лучше всех зарядок в мире.

– Ну так… Я знал. Но это не все.

– Не все? Питер… – умоляю я, – я не выдержу повтора. Пожалуйста.

Питер открывает дверцу машины, наклоняясь корпусом вниз и что-то доставая.

– Питер, ты чего? Зарядку делаешь так или?.. – подшучиваю я.

Он поворачивается ко мне и подает мне правой рукой горячий кофейный напиток.

– Ого, – удивляюсь я. – Но… откуда ты его достал? – начинаю смеяться. – У тебя там потайное место?..

– Можно сказать и так, – смеется он, дополняя: – Я заранее купил тебе, оно уже остыло, но…

Я перебиваю:

– Питер, спасибо тебе. Это очень неожиданно и приятно, – широко улыбаюсь.

– Я не ошибся? Ванильный капучино?

– Да в точку, – смущено говорю я. – Слушай, я так крепко спала, что даже не помню как заснула, ты поздно лег? – завожу я разговор, поднося к губам капучино.

– Нет, – машет головой Питер, – еще немного посидел на лавочке, взирая на ночное небо и на огни города. Такие красивые мысли приходили, жаль, поделиться ими было не с кем.

– Так, поделись сейчас. Я с радостью послушаю, правда, – искренне говорю я.

– Нет, не та атмосфера… Ночью человек более открыт для откровенного общения и разговоров, – с улыбкой отмечает Питер, находясь в задумчивом состоянии.

«О чем же он думает в настоящее время?», – задаю я себе вопрос.

Не допрашивая Питера, я решаю сменить тему для разговора.

– Питер, а мы уже сейчас поедем домой?

– Ты желаешь домой ехать?

– Честно? Нет. Я испытываю неприятные чувства при одной только мысли о возвращении домой.

– Та же ситуация, узнав, что мама все это время врала нам с Джексоном, сообщая, что папа не имеет желания общаться со своими детьми… А все было иначе. Но только почему он уехал с Джексоном в Нью-Йорк, и не дал мне об этом знать. Эта мысль не дает мне покоя.

– Питер, ну не стоит так горевать. Твой папа разберется с Джексоном, а потом и с тобой наладит общение, – успокаиваю я Питера, добавляя: – Питер, ваш папа осознает свои ошибки, и это уже хорошо… К сожалению, мой отец никогда не извинялся передо мной, даже если был не прав.

– Было бы так, как говоришь ты, – с грустью сообщает Питер.

– Будет, я верю в это, – утешаю я Питера.

– Есть две ситуации: одна, в которой есть отец, но который не понимает тебя и распоряжается тобой, как рабом; вторая ситуация, когда отца нет. То есть имеется по факту, но не рядом.

– И есть третья, – добавляю я, – когда есть понимающие папа и мама.

– И которые являются идеальными родителями, – дополняет мою фразу Питер.

– Не думаю, что это возможно, Питер. Все зависит только от каждого из нас. Нужно искать подход и добиваться понимания со стороны родителей, если желаешь иметь здоровые отношения с ними. На мой взгляд, общение будет лучшим вариантом для устранения всех проблем. На словах звучит, правда, легко, но на деле непросто.

– Твое остроумие меня поражает всегда, – подмечает Питер, пристально смотря на меня.