Счастье в мгновении

– Не начинай, – коротко смеюсь я. – Я просто размышляю…

– Ты особенная девушка, – нежным голосом говорит Питер, что приводит меня в полное смущение.       «Неужели он сейчас повторно будет признаваться мне в любви? Прошлые разы его признаний заканчивались ссорами с Джексоном, неужели он намеренно подобрал подходящий момент?». Надеюсь, что мои мысли не реализуются на практике, ведь у меня уже есть любимый мужчина, имя которого Джексон. И зачем он только доверил Питеру проводить со мной время?..

– Давай обойдемся без этого, – обрываю его нежности я, всматриваясь в утренний вид на город, оттенки которого плавно переходят к светлым тонам. Словно этот парк оживает и заливается солнцем. Словно он рожден для этого. Словно это его предназначение.

– Милана, – проводит холодным пальцем по моему плечу Питер, активизируя во мне мурашки, – я не могу так.

– Как так? – отстраняюсь я от его касаний, пододвигаясь ближе к дверце машины. – Зачем все это, Питер? Мы же говорили с тобой на эту тему, ведь так?

– Да, но…

– Что но, Питер?

Питер опускает голову вниз, сжимая ладони своих рук в кулаки, вызывая стук своих костяшек. Молчание окутывает пространство машины, как туман.

– Я люблю тебя, – чувственным голосом доносится от Питера. Такое чувство, что в нашем тумане появился огонек жизни.

Я была готова ко всему, но только не к очередным признаниям Питера. Я не нахожу ответа на них.

– Я с самого детства люблю тебя, твою улыбку, смех, ямочки на щеках… – как будто раскаивается в своей любви Питер. – Я приехал из Нью-Йорка на лето, чтобы сблизиться с тобой… Но Джексон, черт… – стукает он по рулю, – он опередил меня.

– Ты приехал ради меня? – удивленная его новым любовным признанием спрашиваю я.

– Да, – отрезает он и делает оборот головы в мою сторону, протягивая трепетно ладонь к моей щеке.

– Питер, умоляю не нужно, – тихонько щебечу я. – Это ни к чему…

Питер касается горячими губами до мочки моего уха, принуждая мой организм усилить биения сердца. Ранее я отмечала такие чувства при поцелуях с Джексоном.

– Пойми меня правильно, Питер.

– Я буду бороться за тебя, даже если моим врагом будет мой родной брат, – выражается Питер.

– Не строй иллюзий на свой счет, – немного грубо отвечаю я. – Я люблю Джексона и только его!

– Но я тебе не безразличен, – поднимает он голос, – ты же, знаешь это.

– Что? – ляпаю я. – Ты ошибаешься, я отношусь к тебе как к хорошему другу.

– Ты уверена, что это так? – тянет Питер. – Посмотри мне в глаза и скажи правду.

– Питер, – взглянув быстро на него, тараторю я, – мы –друзья.

– Милана, я люблю тебя, – продолжает настойчиво повторять Питер, не убирая своих мужских, крепких, нежных рук.

– Отпусти меня, не нужно так… Не усложняй всё.

– Как так? Я не в силах справиться с этим чувством.

– Но ты обещал, что…

– Что не буду вам мешать с Джексоном? – Питер начинает злиться. – Да, но можешь мне ответить на один вопрос?

– Говори.

– Скажи, у меня есть шанс, пусть даже один на миллиард, быть рядом с тобой?

Этот разговор с Питером заставляет меня нервничать и ставить в неловкое положение.

– Питер, не заставляй меня расстраивать тебя, – говорю я, стараясь снизить его порыв чувств.

– Значит, у меня нет шанса? – настойчиво повторяет Питер.

– Я…э… – не нахожу слов.

– Хорошо, я тебя понял, больше не буду доставать тебя, – безразлично, в отсутствии проявлений эмоций грубит Питер. – Едем!

Я теряюсь, не зная, что и сказать. Но мне не хочется терять дружбу с Питером.

– Мы же останемся друзьями с тобой, как прежде? – набравшись смелости, спрашиваю я.

– Закрыли тему, едем домой, – с грубостью сообщает Питер, закрывая дверь своей машины и хлопая ее со всей силой.

Я опускаю голову на стекло машины. Мне тяжело видеть Питера таким… Я знаю, что мне нужна с ним дружба, мне хорошо проводить с ним время, но я не могу давать Питеру шанс, когда не уверена в своих чувствах. Я люблю моего любимого парня, Джексона. Но Питер… он скрывает под своей болью сильные чувства. Я бы хотела ему помочь, но не знаю как. Ведь сердце не выбирает, кого нам любить.

Питер с высокой скоростью совершает оборот в сторону нашего дома, что приводит к тому, что я ударяюсь о стекло на дверце машины, на что Питер делает вид, что не заметил этого. Я так и до дома в здравии не доеду.

Надевая наушники, я включаю музыку, устраняя мысли, не дающие мне покоя: ссора с отцом, отъезд Джексона, последний разговор с Питером. Просматривая новостную ленту в социальных сетях, мой взгляд невольно падает на уведомление от Джексона. Я нажимаю на него. Джексон выслал еще рано утром фотографии, на которых он совместно с папой в гостиничном номере разрабатывает бизнес-план их дальнейшего сотрудничества. Отвечаю ему: «Я так рада за вас, за то, что вы нашли деятельность, над которой работаете вместе. Я уверена, что это вас сблизит. Это то, о чем ты всегда мечтал – планы с папой. Люблю тебя». Секунда, другая и тут же следует ответ: «Я так соскучился по тебе. Спасибо, родная моя за поддержку, которую ты мне оказывала и оказываешь всегда. Ты единственная, кто верил в мои мечты и цели с самого начала. Уже через десять дней я буду в Сиэтле, а это, значит, что скоро буду рядом с тобой».

Для Джексона десять дней – это мало, а для меня это целая вечность в разлуке с ним. Слова Джексона оказывают положительное на меня воздействие, и я сижу, улыбаюсь, как сумасшедшая, экрану телефона. Подумать только, как далеко зашла наша дружба, еще год назад мы с Джексоном, и не могли о таком подумать, что наша дружба перерастет в нечто большее.       Питер, искоса увидев меня счастливую, недовольным голосом бормочет:

– Это от него?

– Питер, прошу тебя…

– Ответь.

– Да, Джексон написал, что у него все хорошо, через десять дней прилетит в Сиэтл.

Не говорю ничего про отца.

– Передавай ему привет, – неожиданно толкует Питер.

– Сейчас непременно напишу.

Джексон на переданный мной привет от Питера, отвечает: «Надеюсь, что он достойно исполняет мою просьбу и находится рядом с тобой в минуты, когда ты нуждаешься в помощи и заботе».

«Эх, Джексон, он всё исполняет достойно, правда, в любви признается…» – про себя сообщаю я ответ на слова Джексона. Я чувствую внутри, что Питер мне близок, ему можно доверять, но я испытываю к нему только дружеские чувства. Да, я люблю его, но не как Джексона.

Незаметно, находясь в состоянии отвлечения от своих мыслей музыкой и отстранения от реальности, мы подъезжаем к дому.

– Мы прибыли, – рычит Питер, намекая на то, чтобы я уходила с машины.

– Спасибо за поездку. Все было замечательно, – с радостью я сообщаю Питеру, несмотря на небольшие разногласия, возникшие между нами.

– Взаимно, – безразлично отвечает Питер.

Я выхожу с машины и направляюсь в сторону дома, молясь мысленно, чтобы там не было отца. Мама находится во дворе, и как, только, увидев меня, широко улыбается, заявляя:

– Дочь, ну наконец-то. Я уже начала забывать, как ты выглядишь.

Мама заключает меня в объятия, и я, несмотря на свои обиды, обнимаю ее.

– Привет, мам, – сухо говорю я.

– Папа в командировке сроком на две недели, поэтому можешь быть спокойной и никуда больше не сбегать, – будто испытывая страх, без моего вопроса, заявляет мама.

– Снова его защищаешь? Ты его боишься, скажи мне честно? – беру смелость спросить я.

– Что? – удивляется мама, понимая при этом, о чем я спрашиваю. – С чего ты взяла, дочь? – опуская глаза вниз, с удивленным акцентом в голосе, отвечает мама.

По ней видно, как она опасается папу в особенности тогда, когда он находится в разъяренном состоянии. Она совершенно другая в общении со мной и в общении с ним, если он возражает против моих интересов.

– Я же вижу, как ты с ним ведешь себя. Ты другая, не такая, как со мной.

Взгляд мамы становится обеспокоенным.

– Просто я не люблю, когда вы ссоритесь. Давай не будем на эту тему разговаривать. Лучше покушай, ты несколько дней не ела домашнюю еду.

– Все в порядке. Так, значит, тебе нравится быть жертвой?

– Не понимаю тебя… – Продолжает убирать во дворе. – Дочь… в книгах, которые ты читаешь, все не так, как в жизни.

– Все не так?

– Да.

– А может, ты сбегаешь от самой себя, строя иллюзии на свой счет, что ты счастлива в этом браке?

Мама молчит.

– Мам, ну мне же не 10 лет. Я прекрасно понимаю, что ты боишься чего-то, возможно, остаться одна. Но… если ты не счастлива с ним, если ты не чувствуешь себя свободной, находясь рядом, если ты…

– Хватит! – перебивает раздраженно она. – Я счастлива! Уже ничего не исправить! Я упустила свои годы.

– Ничего не исправить? – фыркаю я. – Мам, все можно исправить, всегда. А то, что ты это где-то там себе в мозгу выдумала – чушь. Жизнь на то и жизнь, чтобы совершать ошибки. На каждой дороге, выбранной тобой в жизни, не написано: верна она или нет.

– Отстань! Я счастлива! Ты не права, мы с Ником любим друг друга, и ты – плод нашей любви, – блефует она.

– Мам, – смеюсь я от ее слов, видя, что она вводит меня в заблуждение, – самой не смешно? Разве в этом заключается любовь, чтобы подчиняться ему, папе? Ты же при нем и мнения своего не выражаешь…

– Я приготовила шоколадный кекс! – открыто уходит от темы мама. Я же знаю, что я говорю ей правду. – Как тебе парк Керри?

– Мам, ты не подумай, что я пытаюсь разлучить тебя с ним. Но… я не вижу, что ты несчастлива. Внутри.

Я наблюдаю вздох, исходящий от мамы.

– Так как тебе парк?

– В порядке, – отвечаю я, идя в дом. Она не желает говорить со мной и у нее на это имеются причины. А я желаю оного: видеть ее счастливой и независимой от чьего-либо мнения.

Мама идет за мной.

– Скучаешь по Джексону?

– Да, – с грустью отвечаю я.

– Мария сказала, что он уехал ненадолго и скоро вернется. Согласно ее словам, это важно для его будущей учебы, не так ли?

– Да.

Вспоминая слова Джейсона о Марии, мне становится не по себе. С ней нужно предельно осторожно общаться, раз она способна на такое, то может, и еще какую-нибудь подлость совершить.

– Я смотрю, ты не многословна, – отмечает мама, причесываясь возле зеркала, и на меня бросая взгляды.

Я наливаю себе суп, так как несколько дней ничего не ела горячего для желудка.

– Потому что кушаю, – выдавливаю я из себя, понимая, как устала за все дни морально.

– Мне необходимо сейчас доехать до офиса и закончить месячный отчет, вечером поговорим с тобой. Расскажешь мне причину твоей грусти.

– До вечера, мам.

Мама целует меня в щечку и направляется к выходу. Я испытываю чувство радости, осознавая, что сейчас займусь выполнять свои дела, приносящие мне пользу.

Дочитывая очередной бестселлер, я обращаю внимание на сообщение, которое мне пришло на телефоне, содержание которого гласит, что Мария, мама Джексона и Питера, за долгое время выложила фотографию в социальной сети – «Instagram». Я захожу на ее страницу и вижу, что на выложенной ею фотографии имеется изображение ее руки с бокалом белого вина на фоне океана с надписью: «Счастье есть».

«Так, значит, она уехала путешествовать?! Или как это понимать? У нее кто-то есть?» – задаюсь я вопросами и мигом набираю Питеру, но в ответ слышу только гудки.

Глава 45

Мои размышления относительно увиденного прерываются, когда ложась на мягкую свою кровать, на которой я не спала несколько дней, я моментально засыпаю.

Меня будит звонок в дверь, от чего я резко вскакиваю. О, боже, сколько же сейчас время? Часы показывают 20:00. Неужели я все это время спала?

Я начинаю размышлять. В дверь звонит не мама, так как у нее есть ключи, папа вернется еще не скоро с командировки, значит, это не родители. Следовательно, там либо Ритчелл, но она всегда предупреждает о звонке, либо Питер, но он на меня зол, поэтому это, наверняка, не он, либо Джексон, который соскучился и прилетел с Нью-Йорка, раньше срока. В надежде, что это третий вариант, я спускаюсь в сонном состоянии по лестнице, говоря громко: «Иду. Сейчас, открою». Распахиваю входную дверь, я наблюдаю Питера, который стоя на месте, одновременно качается во все стороны, и от которого разносится на метр запах алкоголя.

– Питер, ты пьян? – спросонья, сообщаю я, добавляя: – Что с тобой?

– Я пьян любовью, детка. Я страдаю, поэтому мне нужно было принять алкоголь, чтобы забыть обо всех своих проблемах.

Только не это… Что мне с ним делать?

– Питер, что же творишь, тебе же нельзя… тем более, зная последствия прошлых разов… – шокировано говорю я.

Я с ужасом на него смотрю и заявляю:

– Проходи скорее в гостиную.

Питер начинает истерично смеяться, как ненормальный, корчить гримасы и говорить несвязанные друг с другом предложения. Я помогаю ему идти до нашей гостиной, беря его за плечи.

«Проспится, одумается, и больше так не будет делать», – с надеждой решаю я.

– Питер, какой же ты тяжелый, – вылетает из меня. – Зачем же так себя изводить, в конце концов, я же не одна на весь мир, – произношу я, не подумав, так как в таком состоянии разговоры не имеют смысла.

Еле выговаривая, Питер бредит:

– Я так тебя люблю, детка, я не могу без тебя жить… Книги, которые я пишу, они, они…

– Что они? Питер, говори четче!

– Я посвятил их тебе, – мгновенно заявляет Питер.

– То есть мне?

– Г-героиня, – запинается Питер, – действия которой я описываю в книге, создана по подобию тебя. На основании твоего типажа внешности, общения.

– Питер, но зачем? – ошеломлено спрашиваю я.

– Я всегда тебя любил, в отличие от Джексона, который опередил меня и предложил тебе встречаться, – злится он. – Нужно было забрать тебя в Нью-Йорк, – рассуждает Питер, садясь на диван в гостиной, размахивая руками.

Я, слушая Питера, начинаю потихоньку осознавать, что все это значит. Так вот почему он всегда спрашивал Джексона обо мне, находясь на расстоянии. Оказывается, он всю информацию обо мне помещал в свою книгу.

– Питер, я не знала об этом, а можно мне прочитать эти книги?

– Угу. А вообще, – встает Питер, и садится на колени на пол, – Джексон мне не преграда, я буду добиваться тебя всю жизнь, чего бы мне этого не стоило. Подумаешь, потерять брата, но зато приобрести любимую девушку…

Я с ужасом наблюдаю эту картину.

– Встань же! – командую я, желая спать. – И не стоит относиться ко мне как к вещи, сообщать слова: приобрести, забрать.

– Нет! Не встану! – пьяным голосом буркает он, беря мои руки и целуя их, слюнявя.

– Питер, пойми же, ты для меня многое значишь, но только как друг, – говорю я, поднимая его с колен.

– Ты в этом уверена? – повелительным голосом бормочет он.

– Да, я уверена в этом! – настойчиво заявляю я.

Питер прилегает мне головой на колени. Как же мне его уложить спать до прихода мамы? Я прикасаюсь осторожно до его головы, гладя его затылок и касаясь шеи.

– Питер, – тихо говорю я, – я сейчас разберу тебе диван, и ты останешься у нас. Вставай, мой друг, – приговариваю я.

Питер резко поднимает голову и почти кричит:

– Тогда нам нужно проверить это!

Сейчас он подобен ученому, которому в сотый раз пришла идея воссоздать идеальный научный проект.

– Как проверить? – закатываю я глаза. Его смутили мои слова «мой друг» или что? – Если ты хочешь позвонить Джексону и снова с ним поругаться из-за меня, не стоит. Давай лучше разберемся, когда он приедет, не будем портить ему дни пребывания в Нью-Йорке. – Я смотрю в окно, обдумывая, что еще сказать Питеру. – И вообще… – не закончив свою мысль, как вдруг, мои глаза видят это. Питер привстает, спонтанно прижимает руками мое лицо к своему и со всей страстью, копившейся у него, запечатлевает поцелуй на моих губах. Я не имею возможности обдумать происходящее и в отсутствии силы, возможно энергии, не даю ему знака отпустить меня. Я испытываю внутри противоречивые чувства, с одной стороны, гнев на его действия и любовные признания, но с другой, я недоумеваю, почему, но мне приятно… Внезапно, в мое плечо будто кидает с дерзостью мячом, и я отталкиваю его, кладя ладони на его грудину.

– Питер, нет, стой, остановись… – прихожу я в себя. Мои глаза залезли на лоб от произошедшего. Что он себе позволяет? Как он может целовать меня без моего согласия? Ч-что это все было?..

– Питер, Милана, что вы?.. – разевает рот мама, заходя вовнутрь дома без звонка, так как дверь открыта. От ее голоса я вздрагиваю, так как не ожидала, что она зайдет домой, не подавая и звука.

Питер быстро отпускает меня, и я с нервозностью сижу, продумывая, что сказать маме, и что это вообще было между нами сейчас с Питером.

– Мам, это не то о чем ты подумала, – начинаю я оправдываться типичным моим ответом на любые ее вопросы. Надеюсь, что мама не видела того, что произошло.

«Зачем я вообще открывала дверь? Кто же знал, что там Питер, да еще и в нетрезвом состоянии…»

– Извините, мы просто с Миланой сидели… – угасающим от пьянства голосом выражается Питер, еле вставая с ног. – Я очень люблю ее… – медленно протяжным тоном бредит он

Его слова накаливают страсти. Что он творит?

Мама закрывает дверь и, наблюдая, как Питера качает по волнам, грубо спрашивает:

– Ты что пьян?

– Миси, нет, – еле выговаривает Питер.

Я смотрю на все происходящее, и не могу поверить, что все это реальное и не сон.

Питер делает повторную попытку.

– Миссис Анна, я так ее люблю… – картавит он, пожирая меня влюбленным взглядом. Я смотрю на маму, у кого глаза скоро перелезут со лба и отправятся гулять по просторам организма.

Я желаю закончить этот спектакль, обращаюсь спокойным голосом к маме, которая замерла на месте, обглядывая Питера недоумевающим взглядом:

– Мам, пусть он до утра останется здесь. Куда ему в таком состоянии?..

– Да уж, – бурчит раздраженно она, подходя ко мне.

– Не стоит, – делая смешную гримасу, сообщает Питер, сваливаясь на диван.

– Мам, принесешь ему все, что нужно для сна?

Питер начинает себе под нос петь песню несвязанными словами, от чего я, прикрывая рот, смеюсь. Мама сильнее злится, испытывая явное недовольство и зарождающийся гнев.

– Все хорошо, я ухожу уже, не надо, – бормочет Питер, пытаясь встать с дивана, но с каждой секундой он становится пьянее, судя по его словам и действиям.

Мама фыркает, разворачивается и уходит к себе в комнату.

– Питер, – шепчу ему я, – прошу, сиди здесь и никуда не уходи. Я сейчас вернусь.

– Детка, моя детка… – как человек, сошедший с ума, неустанно твердит он.

Я иду к прихожей с целью, чтобы взять белье. Мама наблюдает со стороны, как я подбираю простынь с пододеяльником для Питера.

– Мам, только не начинай, пожалуйста, – отвечаю, не разворачиваясь к ней лицом, я. – Не должна же я была его бросать на улице в таком состоянии, – жалобно лепечу я.

– Дочь, а позвонить мне, предупредить меня, и вообще Питер употребляет алкоголь? – рычит мама. -Зная это ранее, я не отпускала бы тебя с ним вдвоем никуда, и что все это значит? – разводит руками она. – Я захожу домой, и наблюдаю тебя с ним вдвоем в близком расположении друг к другу…

Спасибо, что не сказала прямо, что меня поцеловал Питер.

– Мам, он сам сделал это, – уверяю я, намекая на действия Питера.

– Но у тебя имеется своя голова на плечах, – слегка повышая тон, говорит мама. – Что значит сам, ты по тому, что я видела, не была против всего этого, так?

– Мам, я его отталкивала, почему ты мне не веришь? – злюсь я. Почему я должна всем все доказывать? Моя жизнь, что хочу, то и делаю.

– Дочь, не лги мне, я видела все своими глазами! – Я ничего не отвечаю и недовольно поджимаю губы. – Бери, это белье, – внезапно смиренным голосом выдает она. – Я устала и пойду спать к себе в комнату!

Я, не желая разговаривать с мамой на эту тему, перенося разговор на утро, беру постель для Питера и возвращаюсь в гостиную. Питер уже крепко спит, я ему подкладываю подушку под голову, оставляю рядом уже ненужное постельное белье и иду к себе в комнату.

Достаю дневник из тумбочки и вывожу карандашом: «События, происходящие в последнее время со мной, не дают мне покоя. Между нами с Питером появилась некая связь, но я не могу дать ей объяснения, что эта за связь, откуда она взялась, мы словно близки с ним, но не так как с Джексоном. Постепенно узнавая его больше и больше, я прихожу к выводу, что он хороший человек с добрым сердцем».

Глава 46

Проснувшись, как можно раньше утром, я желаю осуществить пробежку, собираясь и надевая, как можно тише, спортивный костюм, чтобы не разбудить маму и Питера. Идя тихо по лестнице, в надежде, что все еще спят, мой взор устремляется на Питера, который сидит на диване и смотрит в одну точку, о чем-то помышляя.

– Питер, доброе утро, – шепчу я, делая вид, что все нормально, но нам предстоит с ним еще серьезно обо всем поговорить. О поцелуе.

– Доброе, Милана, а как я тут оказался? – проводя руками по лицу, задает он вопрос.

– Так ты ничего не помнишь? – говорю я удивленным голосом. Последствия его алкогольной ночи.

– К сожалению… – выдавливает он, – боюсь представить, что было, раз я тут ночевал.

Я подхожу к нему ближе, чувствуя противный запах перегара.

– Питер, ты был вчера пьян в стельку. Пришел сюда. Ну как пришел, я еле тебя довела до гостиной. И да, моя мама была зла на это.

– Твоя мама видела меня таким? – Его брови взлетают вверх.

– Да, к сожалению…

– Мне так стыдно, – держится он за голову, – я даже не могу понять, как так произошло.

– Расскажи мне всё, что ты помнишь.

– Мы поссорились с тобой. Затем я позвонил маме, она мне сообщила, что ее не будет несколько дней, что у нее там свои планы какие-то. – Я перебираю в памяти то, что увидела вчера – фотографию Марии. – После я решил прогуляться и встретил своего знакомого из Нью-Йорка, Макса, с которым мы как-то жили в кампусе. И все. Открыв глаза, я понял, что нахожусь у тебя. Черт.

– Не густо.

– Прости меня, – извиняется Питер. – Наверняка, говорил тебе глупости, прости, пожалуйста.

– Питер, мне важно только одно, зачем ты употреблял алкоголь?

– Мне показалось, что я остался один, никому не нужный и решил так развлечься.

– Питер, что за чушь ты несешь? Никогда так не делай больше.

– Какой позор… – стыдится Питер. – Как мне смотреть в глаза твоей маме, надеюсь, она не расскажет моей.

– Кстати, по поводу твоей мамы, я тут кое-что увидела.

– Не пугай меня, что увидела?

Я открываю приложение в телефоне, и показываю фотографию Марию.

– Не может быть… – ахает он. – Неужели, у моей мамы кто-то есть.

– Она тебе не сообщила куда уехала?

– Сказала, что на пару дней в ближайший штат.

– Странно все это как-то, но в любом случае, это выбор твоей мамы, не всегда, же ей быть одной.

– Тоже верно… – Питер обводит меня, заплывшими от алкоголя, глазами, – а куда ты так рано собралась?

– На пробежку, но думаю, что ей уже не быть.

– Я бы с удовольствием составил бы тебе компанию.

– А как твое состояние сейчас?

– На удивление нормальное.

– Ты уверен? Может все-таки стоит отлежаться немного? Голова не кружится? Судя по твоему состоянию вчера, ты немало выпил алкоголя.

– Не напоминай, – усмехается Питер, – что только на меня нашло. Надеюсь, больше я ничего не натворил? – спрашивает Питер, но я качаю головой, не желая сообщать ему про поцелуй, а уж лучше и вовсе забыть про это.

– Я смотрю, вы не даете ни днем, ни ночью покоя? – подходит мама и недовольно выражается, зевая и растирая руками глаза.

Питер тут же встает с дивана.

– Простите, миссис Анна, за все, что я натворил и спасибо, что разрешили мне переночевать здесь, – раскаивается искренне он.

– И не смей прикасаться к моей дочери в отсутствии ее желания! – грубит мама, на что я перестаю дышать.

– Все в порядке, мы разобрались, мам, – быстро ляпаю я.

– О чем вы, миссис Анна? – не понимает Питер.       Мои ноги немеют, я хотела бы сбежать от этой нелепой ситуации, но теперь придется Питеру рассказывать все, как было на самом деле.

– Мам, мы разберемся сами! – испуганно вставляю я.

– Ты касался моей дочери и целовал ее! – яростно говорит мама.

Эти слова, будто обжигают Питера. Он потирает затылок без слов. Он огорошен не меньше, чем я от мамы.

– Мам, может, хватит? Мы разберемся! – с дерзостью говорю я.

– Знаю, как вы разбираетесь!

– Мам, мы можем спокойно поговорить?

– Мне лучше уйти, – выпаливает Питер, испытывая стыд, который выражается в его покрасневших щеках.

– Да, оставь нас вдвоем, будь добр.

Питер повторно извиняется и покидает наш дом, оставляя нас с мамой наедине.

– Мам, скажи, пожалуйста, что ты творишь? Питер раскаивается в совершенном деянии, да и зачем в такой форме сообщать ему?..