Счастье в мгновении

Мы обнялись с Питером. Я выражаю ему искреннюю благодарность за поддержку и заботу.

– Мне сейчас нужно идти. Обязательно напиши, как будешь дома.

– Питер, я не желаю туда идти…

– Если что, звони мне. И помни, что я же твой телохранитель, – улыбается Питер, – а значит всегда рядом.

– Спасибо! До встречи!

– Только не пропадай как Джексон.

Ритчелл видит нас, подходит, и сообщает:

– Не стоит волноваться и переживать, этих проводов не должно было быть – это техническая ошибка, за которую она в лице организаторов мероприятия просит прощения.

Я собираю все свои вещи, снимаю платье, которое безумно мне нравилось, и направляюсь к выходу.

– Стой, Милана, я провожу тебя, – кричит вслед мне Джексон, когда я вот-вот хотела покинуть это место.

– Не стоит, я не желаю возвращаться домой, я буду находиться на улице.

– Нет, я не оставлю тебя одну. Мне нужно несколько минут, я только пообщаюсь с Ритчелл и приду к тебе. Пожалуйста, подожди.

Только я хотела ответить согласием на его предложение, к нам подходит Джейсон, мои руки начали потеть от волнения.

– Джексон, сынок, как же я рад тебя был видеть тебя. Прекрасное сопровождение речи! Я смотрел на тебя и представлял себя, ты гениален! У тебя имеются способности, – с огромной радостью сообщает Джейсон, пожимая руку Джексона, который после этого начал пятиться назад.

Джексон становится озлобленным. В его глазах царит ненависть. Я начинаю переживать за то, что позвала в это место Джейсона.

– Это говорит мне человек, который бросил нас…

– Нам нужно поговорить, сынок. Мне есть, что рассказать тебе, и я думаю, что ты готов услышать правду.

Джейсон очень взволнован. Видно, что он готов сделать все, чтобы поговорить со своим сыном.

– Я не желаю иметь дело с тобой, – сухо отвечает Джексон, до сих пор находясь на расстоянии от отца.

– Умоляю, Джексон, поговори с папой, – вставляю я слово в диалог, – Ты же всю жизнь об этом мечтал.

– Почему ты так говоришь? Ты лично знакома с ним? И откуда он узнал, что я буду в этом месте в определенное время?

– Джексон, прошу, вам нужно все обсудить, – подойдя к нему ближе, говорю я.

– Так, значит, вы, сговорились против меня? – возмущается Джексон.

– Никто не сговаривался. Твоя девушка мне сообщила, что я имею возможность увидеть тебя и Питера и пообщаться, потому я желаю этого.

– Желаешь этого? А где же находилось твое желание все эти восемнадцать лет?

– Джексон, – умоляюще произносит Джейсон, – давай поговорим где-нибудь в спокойной обстановке, ты должен знать правду.

– Прошу, выслушай его, – смотря в глаза Джексону, говорю я.

– Хорошо, – внезапно соглашается он, косо смотрит на меня.

Я с радостью заявляю:

– Тогда я вас оставлю, как раз мне хочется прогуляться.

– Милана, а Питера здесь нет? – спрашивает Джейсон.

– Он ушел.

– Милана, ты была прекрасна на сцене. Ты добьешься того, чем мы говорили с тобой.

Только я хочу сказать слова благодарности, как слышу позади меня знакомый грубый голос.

– Что ты сказал?

– Ник! – дивится Джейсон, – Какая встреча. Сколько лет…я рад тебя видеть.

В это мгновенье земля уходит из-под моих ног, когда я вижу лицо папы. «Как он узнал, что я здесь? Боюсь представить, что сейчас начнется», – проносятся мысли в моей голове.

– Что ты наговорил моей дочери? – холодным, басовитым голосом спрашивает папа.

– Пап, – начинаю я, – он мне ничего не говорил. Не следует портить мероприятие Ритчелл и уж, тем более, осуществлять разборки здесь.

– Видишь, ты мою дочь подговорил и настроил против меня.

Я стою оцепеневшая и не знаю, что делать. Единственное, чего я желаю, это не встречаться со своим отцом и как можно скорее уйти.

– Ник, я никого не настраивал против тебя. Ты можешь успокоиться?

– Успокоиться? Мила, мы уходим! И чтобы я больше не видел тебя рядом с ним!

– Ты не имеешь права командовать мной, сообщая с кем мне можно общаться, а с кем – нет, – разозлившись, говорю я. – Он в отличие от тебя радуется моим результатам!

– Радуется? Да ты не знаешь его.

– Я не знаю тебя! – кричу на эмоциях я.

Все это время Джексон обнимал меня за талию. Возможно, он впервые сегодня видит меня настолько эмоционально неуравновешенной.

– Ник, почему ты не желаешь видеть свою дочь счастливой и заставляешь делать все, чтобы она страдала? – начинает заступаться за меня Джейсон, за что я ему очень благодарна.

– Не твоего ума дела. Не смей приближаться к моей дочери.

– А что тогда?

– Узнаешь.

Я резко вырываюсь из рук Джексона и бегу к выходу. Я не могу больше находиться рядом с ним, видеть постоянные ссоры и разногласия, отсутствие понимания с папой меня очень ранит. Каждый день пропасть между нашими отношениями растёт со скоростью света.

Глава 41

Я быстрым шагом иду в неизвестность лишь бы не видеть своего отца. У меня имеются с собой карманные деньги, следовательно, есть возможность снять бюджетный номер гостиницы, и хотя бы на сутки не возвращаться домой. Нет больше сил, там быть, там, где меня унижают и командуют мною, как марионеткой. Но я человек. Я хочу свободы. Я хочу такой жизни, в которой только ее руководитель. Не отец. Я не позволю ему решать все за меня. Никогда.

Мне хочется сейчас выпустить все свои негативные чувства, которые я испытываю наружу.

«Может быть, хорошим подспорьем является в моем случае творческое русло?» – спрашиваю я себя, достаю телефон и принимаюсь писать.

***

Такое счастье, когда нас понимают близкие люди,

Проявляют заботу в отношении нас,

Радуются нашим карьерным начинаниям,

И способствуют проявлению на нашем лице улыбки и искрящихся глаз.

Но не каждый родитель понимает своего взрослого ребенка.

Считает, что ребенок обязан делать все, что он желает,

Стирать, готовить, убирать,

И безотказно ему всегда и во всем помогать.

Такой родитель забывает об интересах взрослого дитя,

Считает, что он властитель мира,

Может приказывать ребенку командным тоном,

Все, чтобы душа бы его не захотела.

Но какой смысл, уничтожать будущее ребенка?

Разве счастлив он будет от подобного к нему отношения?

Неужели родитель испытывает счастье от постоянного крика на ребенка и нецензурной лексики, сказанной им, вдогонку?

Неужели нельзя сесть за стол и поговорить друг с другом тет-а-тет?

Понять поступки, совершаемые каждым,

Обсудить совместно дальнейшие планы,

И не держать обид друг на друга, ценя жизнь,

Ведь ее мгновения по-настоящему прекрасны.

Найдя гостиницу, соответствующую моим стоимостным критериям, я снимаю номер, принимаю душ, который находился на этаже, и заказываю себе ужин.

Что же происходит между мной и папой? Почему мы так отдалились друг от друга?..

Я ложусь на кровать, которая совершенно неудобная, включаю музыку, чтобы немного расслабиться и придти немного в себя. Маме я отсылала сообщение, что не вернусь домой и сниму гостиницу, а значит, беспокоится больше не о чем. Но отвечать на ее звонки, которые звонят через каждую минуту, я не желаю. Нет сил. Разве что Джексон не осведомлен моим местоположением…

Я слышу, как снова мой телефон вибрирует так, что в тихом пространстве номера, он подобен поезду, издающего громкие звуки. Я беру его в руки, желая отключить его полностью, чтобы никто меня не тревожил, но внезапно я читаю пришедшее уведомление от Джексона: «Родная, напиши адрес места, в котором ты сейчас находишься. Я приеду после встречи с отцом».

Кроме, как с Джексоном, мне не с кем было поделиться своими проблемами, переживаниями, и я немедля ему написала свое местопребывания. Размышляя, и переживая повторно события сегодняшнего дня, я слышу, как в дверь номера кто-то стучит.

«Наконец-то я поем», – про себя сообщаю я, встаю неохотно с кровати и иду получать свой ужин. Открываю дверь комнаты, и мои глаза не верят увиденному.

– Джексон? – таращусь на него я, не понимая, как быстро он пришел. На самолете что ли прилетел? – Я так рада тебя видеть. Вот это скорость. Быстро ты. Проходи.

Джексон молчком заходит вовнутрь. Он выглядит таким уставшим, опустошенным. Он без слов крепко меня обнимает. Мне тоже объятия сейчас нужны, так как даже самые чудесные слова-поддержки не исправят мое состояние.

Лицо Джексона полно грусти, разочарования, обиды, а глаза его чем-то ошарашены. Вероятно, он знает всю правду, рассказанную его отцом.

– Любимый, как ты?.. Удалось поговорить с папой? – заботливо спрашиваю я, обнимая его за шею.

– Да и у меня в голове все это перекручивается. Не могу поверить в сказанное им.

Меня пугает его состояние. Я не ожидала, что он так будет переживать. Что же сказал ему папа?

– Может, поделишься?

– Давай чуть позже, в первую очередь, мне надо осознать все сказанное папой.

Он садится на кресло, располагающееся рядом с кроватью.

Стараясь понять его состояние, я не заваливаю его вопросами, но реакция Джексона, думаю, вполне оправдана. Столько лет он пытался сблизиться со своим отцом… А тут человек узнает, что, оказывается, его мать не желала этого и каждую попытку сближения она обнуляла всеми способами. Мне теперь неприятно будет поддерживать общение с Марией, боюсь представить, что чувствует сейчас Джексон.

– Любимый, только не молчи, пожалуйста, – скулю я. – Скажи хоть что-нибудь…

– Обними меня крепче, – произносит Джексон, смотря в одну точку.

Я с удовольствием крепко обнимаю его, со всей нежностью и любовью, которую к нему испытываю.

– Джексон, да ты весь горишь, – прикоснувшись губами ко лбу, произношу я, – возможно, у тебя температура.

– Это все от встречи с отцом, – в отсутствии эмоций буркает Джексон.

– И термометра у меня нет с собой. Давай, я попрошу у администратора. У них должен быть.

– Ничего не нужно, – безразлично тянет Джексон.

Чувствую его боль… Как же помочь ему? Что сделать для него?..

– О чем думаешь сейчас? – спрашиваю я, чтобы понять, как успокоить своего любимого мальчика.

– Мил, – берет мою руку Джексон, – я принял решение уехать на две недели с папой в Нью-Йорк, чтобы провести с ним переговоры по поводу моего дальнейшего обучения и обсудить перспективы по строительству компании. Это время мне нужно, чтобы осознать всё и постараться жить дальше… – вздыхает глубоко он, – осознать для себя, что как будто нашей разлуки с отцом не было.

– Как уедешь? – восклицаю я, размышляя о том, что нам придется расстаться. – Джексон, не стоит принимать решения, находясь в таком состоянии. Ты просто зол, вот и все. А как же я? Подожди… Ты оставишь меня одну на все две недели?

– Я поговорю с Питером, чтобы на все время моего отъезда, ты была под его защитой, в случае очередных нападок наших бывших друзей. Я уверен, что он справится с моей просьбой. И, милая, мы с тобой также будем общаться две недели по видеозвонкам.

– ЧТО? – озадачено, выдаю я. – Ты, поговоришь с П-Питером? – запинаюсь я. Я не ослышалась? – Ты себя слышишь сейчас? Да, ты, ты… ты же терпеть его не можешь, особенно, когда он находится рядом со мной.

Я не верю своим ушам. Джексон попросит Питера быть рядом со мной на время его отъезда. ПИТЕРА. БРАТА.

– Милана, ты ошибаешься, я изменил к нему отношение, – монотонно сообщает он. – Я поговорю с ним.

– Ничего не понимаю, – бурчу я, смотря на безразличное отношение Джексона ко всему происходящему. – Джексон, ты можешь, конкретно сообщить, какую именно информацию сообщил тебе отец, что ты не можешь придти в свое первоначальное, прежнее состояние?

– И да, я должен быть тебе благодарен за то, что ты помогла мне сблизиться с отцом, заставив поговорить меня с ним. Если бы я отказался, то никогда не узнал бы правды, которая, к сожалению или к счастью, мне неизвестно, заставила меня кардинально изменить отношение к миру и к моему будущему в секунду. Завтра я уеду, но обещаю любить тебя всегда независимо от никаких обстоятельств.

Он словно не слышит меня. Я спрашиваю одно, но он отвечает мне другое. Что с ним?.. Что с моим Джексоном? Я всего могла ожидать, но чтобы так сильно переживать…

– Джексон, – чувствуя я, как наворачиваются слезы у меня на глазах от расставания со своим близким человеком, – не говори так, ты же не навсегда уедешь?..

– Я просто сказал, чтобы ты знала, что я всегда буду любить тебя.

– И я тебя люблю, очень!

Приближаясь к Джексону, я целую его в горячие губы. Его рука медленно опускается на мою грудь, вводя меня в возбужденное состояние.

– Я хочу тебя, – страстно открыто сообщает Джексон, кусая мочку моего уха, от чего мое дыхание заметно учащается.

– И я тебя хочу, – прижимаясь ближе к телу Джексона, сообщаю нежно я.

Джексон горячими, как огонь, руками с заметными вздутыми венами на них расстегивает пуговицы на моей блузе, прикасаясь нежными губами к очертаниям ключицы, шеи, живота.

– Не могу насмотреться на твое идеальное обнаженное тело… – отмечает маняще он.

– Что ты со мной делаешь … – дрожу я, постепенно расслабляясь и теряясь в сознании. Сейчас мои мысли только заполняет Джексон, которого я безмерно желаю.

Он снимает футболку и его мускулистое, сексуальное тело заставляет подчиниться всему, что он желает сделать со мной. Обнимая его, я произвольно в отсутствии понимания своих действий, провожу ногтями по его спине, груди, оставляя свой след.

Джексон резко сдвигает мое тело с кресла на постель, которая освещается в этот момент тысячью фонарями, загорающимися в ночи, и которые на наших нагих телах делают своеобразные очертания. Джексон находится сверху на моем теле, надевая средство защиты – презерватив, с усилием входя в меня, он заставляет меня от приятных чувственных ощущений издавать стоны, которые сильнее возбуждают его состояние. Он приподнимает мои руки, держа их своими ладонями, отдаваясь полноценно влечению. В его глазах я вижу страсть, которая была несравнима с нашим первым разом. Мои ноги к достижению пика начинают судорожно дрожать, а тело покрывается мурашками. Я не испытывала подобных чувств еще ни к кому.

Наши тела словно созданы друг для друга. Объединяясь с телом Джексона, я чувствую, как наши души и сердца переплетаются друг с другом, еще сильнее сближая нас в единую нить. Состояние Джексона отражается на его действиях: жесткость прикосновений, ласок как будто он выражает все свои эмоции, которые испытывает в реальной жизни, посредством близости со мной. Переворачивая с резкостью мое тело на живот, Джексон, едва прикасаясь, осыпает манящими поцелуями мою спину, доходя до ягодиц, крепко сжимает их пальцами, заставляя меня стонать.

Эти действия устраняют всю силу и энергию, которая была заложена в наших телах, вследствие чего мы засыпаем в нежных объятиях друг друга.

Глава 42

Открываю глаза, поворачиваюсь на другой бок и не нахожу Джексона рядом в кровати.

– Джексон, – сонным голосом произношу я в надежде на то, что он, возможно, где-то рядом, но ответа я так и не услышала.

«Неужели, Джексон уехал, не попрощавшись?», – с грустью думаю я. Две недели без Джексона – это самый ужасный сон наяву. Как странно, я всегда чутко сплю, отчего просыпаюсь от малейшего звука, но утром я так и не услышала ухода Джексона.

Встав с постели, забываю, что обнажена от нашей чувственной ночи с моим любимым мужчиной. Прикрываясь белоснежной простынёй, я начинаю собирать свою одежду, разбросанную по полу, и бросаю взор на тумбу у кровати: вот куда подевалась моя блуза. На ней лежала записка, текст которой гласил: «Любимая, я уехал, ты крепко спала, и я не стал тебя будить. Это самая страстная ночь. Чувства, испытываемые мною, будут в Нью-Йорке со мной, но я уже тебя хочу снова. Как прилечу в Нью-Йорк, дам знать, позвонив по видео звонку. И знай, что я всегда буду любить тебя, чтобы не произошло между нами. Целую, твой Джексон». Прочитав, я обнимаю записку, словно прижимаю к сердцу моего нежного и любимого мальчика.

Как же не хочется возвращаться в суровую реальность, в постоянство ссор с папой. Ритчелл все дни будет занята работой с родителями, следовательно, поддержки больше не от кого ждать. Но в любом случае – это время разлуки с Джексоном нужно провести на пользу. Заняться своим развитием: подать заявку в разные модельные школы, продолжить заниматься изучением языков и моей любимой психологией. Ведь есть все-таки один плюс в разлуке и в расстоянии – это радость скорой встречи. Тем более, для Джексона это возможность сблизиться с отцом. «Интересно, знает ли об этом Мария?» – спрашиваю себя я. Но в любом случае, мне не стоит разбираться с этим, это только дело Джексона.

Немного успокоившись, я начинаю чувствовать легкую боль в желудке: пора покушать. Ужин, оплаченный мною вчера вечером, так и не принесли, значит, я не ела уже больше тринадцати часов. Не желая с этим разбираться, я принимаю решение зайти в ближайшее кафе и заказать что-нибудь вкусное и некалорийное.

После направляюсь домой в надежде, что родителей нет дома. Мои ожидания оправдались: дома никого нет. Захожу в комнату и принимаюсь заниматься теми делами, которые меня радуют и вдохновляют. Открываю почту и вижу, что Ритчелл направила мне фотографии с дефиле, и тут же я вспоминаю момент позора, когда я грохнулась в руки Питера. В последнее время он стал моим спасителем: постоянно выручает в нелепых ситуациях.

За чтением книги по психологии, подаренной родителями на мой день рождения, я задумываюсь над вопросом относительно причин поступков моего отца, связанных с излишней опекой надо мной. Вероятно, в детстве он наблюдал излишнюю заботу со стороны своей матери или отца и старается также оберегать меня, поступая сейчас так же, что выходит за грань нормальных взаимоотношений.

Слышу звонок в дверь. Как правило, родители приходят домой после работы ближе к вечеру, а сейчас только три часа дня. «Быть может, Джексон, вернулся и не поехал в Нью-Йорк, так как не хотел расставаться со мной на целых две недели?», – мелькает мысль в моей голове, заставляя меня улыбаться. Я немедленно вскакиваю со стула и бегу в сторону двери дома, веря в реальность своих мыслей.

– Приветствую, Милана! – с улыбкой сообщает мне Питер, стоя возле двери с рюкзаком. На нем светлые брюки и белая майка с зеленым принтом, надо отметить, она ему очень к лицу. На голове у Питера настоящий хаос, волосы не причесаны, но эта внешность делает его привлекательным.

– Привет, Питер. А что ты тут делаешь, еще и с рюкзаком, ты в поход собрался?

– Я жду тебя. Через десять минут мы отправимся в парк Керри.

– Питер и не собираюсь слушать твои предложения, я хочу побыть одна.

– Будешь торчать в четырех стенах комнаты, когда летние дни на исходе? Джексон мне порекомендовал лучшие места Сиэтла для прогулок для того, чтобы ты вдохновилась мыслями и была счастливой, – произнес Питер, Получается, Джексон все-таки разговаривал с Питером с целью, чтобы тот приходил ко мне и оказывал помощь, пока его не будет рядом со мной. Удивительно, но забота Джексона в отношении меня мне безумно нравится, чего я не могу сказать о заботе папы.

– Ты прав, я не желаю находиться одной продолжительное время.

Оглянувшись вокруг, я вижу, как ярко светит солнце. И без раздумий, сообщаю:

– Хорошо, идем! Подождешь минут пятнадцать, мне надо переодеться?

– Давай чуть быстрее, а хотя там самая красота будет к вечеру. Жду тебя.

– Можно задать нескромный вопрос? – спрашиваю я.

– Все, что угодно.

– Что у тебя в этом огромном рюкзаке? – засмеявшись, спрашиваю я.

– Все тебе расскажи, – показывая гримасу, говорит Питер. – Узнаешь по пути в парк.

– Ладно, – говорю я иду собирать вещи для прогулки. Надевая джинсы и белую майку, беру с собой голубую рубашку в клетку, поскольку яркое солнце не означает, что на улице достаточно тепло. Погода – обманчива. На выходе расчесываю свои пряди, которые были еще немного мокрыми и не успели высушиться после мытья.

– Я готова! – говорю я и закрываю дверь, с радостью осознавая возможность предстоящей прогулки, жаль не с Джексоном, а с Питером. Надеюсь, что София или Лукас не испортят нам ее.

– Тогда готовься к приключениям! – объявляет Питер.

– Мы поедем на твоей машине? – уточняю я.

– Джексон никогда не разрешит прокатиться на своей новой машине, видите ли, это посягательство на его свободу и собственность, поэтому будем на моей покорять Сиэтл.

– Точно подмечено, – отвечаю я, садясь на переднее сиденье автомобиля Питера. – Питер, а почему местом для прогулки мы выбрали парк Керри? Можно же было выбрать место поближе?

– У своего парня спроси, – с насмешкой отвечает Питер.

– Так, это рекомендация Джексона?

– Скорее, это не рекомендация, а обязательство.

– Вот как, – удивленно произношу я, осознавая, что чересчур все привыкли командовать мной. А мне только единственному Джексону хочется подчиняться, – Он тебе не сообщал еще о приезде в Нью-Йорк. На мои сообщения он не отвечает, значит, пребывает еще в полете?

– Джексон и не сообщит о приезде мне, ты же знаешь наши с ним разногласия. Но согласно моему опыту он уже должен быть там, если, по твоим словам, он вылетел утром. Лететь в Нью-Йорк не больше пяти часов.

– Да уж, будем ждать тогда его сообщения или звонка, – киваю я, возвращаясь к мыслям о произошедшей ночи и нашим моментам с Джексоном: нежные прикосновения, горячие поцелуи, чарующие взгляды. Это лето дало нам понять, что наша дружба отбыла свой срок и резко перешла на ступеньку выше. Но я всегда его любила, его взгляд и голос крепко поселились в моем сердце. Я не перестану верить в нашу любовь и считаю, что она искренняя и настоящая.

– Милана, тебе не дует с моего открытого окна? – заботливо спрашивает меня Питер, на что я повторно удивилась.

– Заботу проявлять тоже Джексон попросил? – смеюсь я.

– Нет, я еще раз повторюсь, я изменился с тех пор как приехал в Сиэтл. Ты мне помогла измениться.

– Питер, не вгоняй меня в краску, все изменения происходят только лишь согласно нашему выбору, поэтому я не имею отношения к твоему изменению.

–

Вводишь меня в курс психологии? – усмехается Питер.

– Нравится?

– Нет.

– Нет? Питер, можно вопрос?

– Да.

– Но все-таки я не понимаю, почему Джексон обо всем тебя попросил, имеется в виду обо всех прогулках, заботе, ты не находишь в этом ничего странного?

– Милана, не думаю, что тебе стоит находить в этом нечто особенное, просто он одумался и понял, с кем тебе будет лучше.

– ЧТО? Питер, да ты, ты …

– Договаривай, кто я?

– Это была нелепая шутка!

– Так это не шутка, – громко сказав, смеется Питер.

– Не шути так, я уже собралась посреди дороги выйти из машины и направиться домой.

– Среди машин на мосту?

– Среди машин на мосту, – повторяю я слова Питера, поддерживая его смешок.

– Так, перейдем к делу. Нам долго еще ехать? – спрашиваю я, смотря на Питера, так как уже устала ехать. Он бросает свой взор на меня, говоря серьезным тоном, еле сдерживая смеха:

– Детка, я чувствую, что Джексон весьма не скучает, когда вы вместе проводите время, байки умеешь забивать.

– ПИТЕР!

Я начинаю злиться и понимать, что он намекает на мою болтливую речь без остановки.

– ЗНАЕШЬ, ЧТО? – говорю я повышенным голосом, от которого у Питера начинается истерика от смеха.

– Ты мне скажи, что я не прав еще.

Я вместо слов толкаю его по плечу таким образом, что Питер не успевает повернуть машину в нужную сторону и резко тормозит, чтобы избежать столкновения с легковой машиной впереди нас, оказавшейся в паре сантиметров от нашей. Я прихожу в ужас, мы были в мгновении от аварии. Питер также испугался, от чего его пальцы рук начали произвольно дрожать.

– Милана, черт, мы же чуть не…

Питер останавливается у ближайшего светофора и переводит дух.

– Не произноси этого слова, мы в порядке. Прости, я не думала, что так получится, – искренне раскаиваюсь я, пребывая будто в комнате страха.

– Лучше не будем отвлекаться на разговоры, я дал слово Джексону, что ты будешь в порядке, если что-то случилось бы, я никогда не простил себе бы этого, а Джексон убил бы меня точно.

– Ты мой личный телохранитель. Все хорошо, правда.

– Вот именно! – отвечает Питер, обдумывая мои слова несколько секунд, вероятно, они смутили его, также, как и меня.

– Я хочу кушать!

– Милана, ну что за … Мы так не доедем до парка.

– Я хочу кушать! – настойчивым тоном сообщаю я, так как мой живот, вероятно, от страха, начал булькать, напоминая пение китов в океане.

– Я так думаю, что если ты не поешь, то всю оставшуюся дорогу будешь говорить мне эти слова. Хорошо, у первого заведения с едой остановимся.

– Ого, впервые в жизни, кто-то делает так, как желаю этого я. Это так здорово.