Докричаться до небес

– Отвези ее в больницу! Срочно!

Связка попала мне прямо в ладонь, и вместе с ней накатил ступор. Перед глазами замелькали картинки, которые каждый день приходили в кошмарах, заставляющих просыпаться в холодном поту с криком отчаяния. Я смотрел на эти ключи и столбенел все сильнее и сильнее, не в силах пошевелиться. Кто-то рванул меня за плечо, отталкивая в сторону. Нога инстинктивно сделала шаг. Второй. Третий. Словно плохо запрограммированный робот, я на негнущихся ногах медленно пошел к автомобилю, сел за руль и с десятой попытки попал ключом в замок зажигания. Двигатель завелся с первой. Вспыхнули фары, освещая ярким светом нескольких людей, орущих около угла клуба, и меня затрясло. Там, в пучке света, я увидел призрачный силуэт мамы, а в голове прозвучал ее голос:

– Сыночек, помоги.

– Мама!

Я вдавил педаль в пол, подгоняя машину, и закрутил головой, высматривая куда исчезло видение. Слезящимися глазами искал повсюду, и оно вновь засветилось в свете фонаря. Громко хлопнули двери, по ушам резанул ор, словно удар тока, пробивающий перегоревшие микросхемы в голове. Мама сделала шаг назад:

– Сыночек…

– Мама!

Я гнал, не разбирая дороги, метался из полосы в полосу, стараясь догнать, не потерять, вспыхивающий в свете фар встречных машин, силуэт, а за спиной орали, кто-то громко плакал и тихонько выл от боли.

«Мама, я успею. Мама я обязательно успею.»

4

– Бутч, забери меня, пожалуйста.

– Ты где?

– У мамы.

– Сейчас буду.

Он отключился, а я положил телефон рядом с собой на скамейку и потянулся к бутылке. Свернул пробку и сделал жадный глоток. Поперхнулся, но продолжал пить, не чувствуя вкуса. Так, словно вместо коньяка, я пил воду. Давился, проталкивая в себя глоток за глотком единственное спасение от своих мыслей и самого себя. Посмотрел на фотографию и виновато отвел глаза:

– Прости, мама. Я завяжу. Обязательно завяжу, но не сегодня.

Отставил опустевшую бутылку в сторону и потянулся за второй, физически ощущая осуждение единственного человека, который меня понимает. Понимал. Горлышко выскользнуло из трясущихся пальцев, и я, поежившись, опустился в снег на колени, шаря рукой под скамейкой. А бутылка, словно издеваясь, никак не хотела возвращаться, отскальзывая все дальше. Зарычав от злости, повернулся, наткнулся на небесно-голубые глаза, и завыл, молотя кулаком промерзшую землю.

Бутч бережно положил букет алых роз у основания мраморной плиты, провел ладонью по ее краю, а потом расстегнул куртку и накинул ее мне на плечи.

– Фил, ты совсем ебнулся. Еще бы голый приперся.

– Заткнись. Что ты со мной сделал? Что ты мне вколол, Бутч?

– Заглохни! – он поднял меня, прислонил к оградке и быстро собрал в пакет бутылки. – Поехали.

– Что ты сделал? Зачем? Бутч, ты мудак! Зачем ты мне сказал про ночь?

– Затем, чтобы ты начал думать! – зло ответил он. Тряхнул пакетом и, схватив меня за грудки, притянул к себе. – Это тебя не спасет! Понимаешь? Подумай своей тупой башкой! Подумай, что бы сказала твоя мать! Подумай, Фил! Этого она хотела от тебя? Сомневаюсь.

– Отвали! – оттолкнув его от себя, заорал я. – Ты ни хрена не понимаешь!

– Да? – Бутч снова рванул меня на себя и зло зашипел, – У меня не было и сотой части того, что было у тебя! Твоя мать не отказалась от тебя! Не бросила у дверей детдома, чтобы не позориться сыном-уродом. И после этого, ты мне хочешь сказать, что я ничего не понимаю? Меня вычеркнули из жизни за кривые глаза, а за тебя, дебила, отдали жизнь! Кто из нас двоих должен ненавидеть этот ебучий мир? Кто? Ты? Или все же я? Кто, Фил?

Бутч встряхнул меня, как щенка, и опустился на скамью.

– Помнишь, как мы познакомились? – усмехнулся он. – До сих пор не могу понять, почему твоя мама тогда не сдала меня в ментовку. Привела к вам домой, накормила и попросила отдать фотографию из кошелька. Фотографию, а не деньги. Понимаешь? Ей была важна твоя фотография.

– Заткнись! – прохрипел я, вытирая слезы. – Я все это знаю.

– Нет! Ты послушаешь еще раз! – Бутч достал из кармана связку ключей и посмотрел на маленькую обшарпанную машинку-брелок. – Ты тогда отдал ее мне, хотя тетя Женя только купила новую модельку для твоей коллекции. Помнишь?

– Помню. Красный «Вайпер».

– И трансформера.

– Который ты тут же сломал, – грустно улыбнулся я.

– Иди в жопу! У меня таких игрушек никогда не было. Откуда я знал, как его правильно складывать, – Бутч пожал плечами и помотал головой. – Прикинь, как мне было обидно. А сейчас. Посмотри на себя, Фил. Откуда из тебя вылез этот урод? Где тот парнишка?

– Он умер, Бутч.

– Повтори!

– Он умер, Бутч!

– Нет, сука! – Бутч поднялся и хлестко ударил меня в грудь, вышибая из нее остатки воздуха. – Ты, как последний дебил, закопал его в том дне! Не стал даже пробовать жить дальше! Думаешь тебе одному херово? Да? Твоя мама собиралась усыновить меня. Она уже оформила все документы, и я впервые поверил, что у меня тоже будет настоящая семья и появится младший брат. А ты? Помнишь, как ты радовался? Помнишь, как показывал мне мою будущую комнату?

– Помню, Бутч, – прохрипел я, хватая ртом воздух.

– Мне насрать, что ты там себе придумал. Нравится тебе это или нет, но ты все равно остался моим братом. Младшим братишкой, который уже в край задолбал своими выходками! – он помог мне разогнуться и повел к машине с шашечками, выкинув пакет с бутылками в мусорку. – Дебил, ведь просил не бухать.

Два дня я провалялся в постели, бредя от температуры и кошмаров, захлестнувших мое сознание с новой силой. А Бутч все это время возился со мной. В те моменты, когда я выныривал в реальность, он отпаивал меня какой-то мерзостью, укутывал одеялом, слушая, как стучат мои зубы о край кружки и снова исчезал в накатывающей темноте. Мир превратился в повторяющиеся слайды одного единственного дня. Дня, который разделил мою жизнь на две части. В одной я был счастливым мальчишкой, бегущим с мамой наперегонки по лестнице, а в другой… В другой появился поседевший отец и звенящая пустота в квартире.

– Ну как? Полегче?

– А что со мной будет, Бутч, – просипел я, выдавливая улыбку. Поднялся с постели и стал натягивать джинсы.

– Далеко собрался?

– До… мой, – бухающий кашель разбил слово пополам, но никак не повлиял на мои намерения валить. – Спасибо за все, Бутч.

– Возьми мою куртку. И лекарства.

– Хорошо.

Законопатившись в куртку, которая была мне велика на четыре размера, махнул рукой и отчалил на такси в клуб. Домой, в привычном понимании этого слова, я бы не поперся в любом случае. Тем более в таком состоянии. Видеть отца и его Ингеборгу не было ни малейшего желания. Хотелось просто отлежаться, а не слушать бесконечные нотации и ор.

Выйдя у служебного входа, долго хлопал себя по карманам в поисках ключей, пока не вспомнил, что выскочил в одной майке, а потом закрутилась эта канитель. И как полный дебил поперся долбиться в основные двери. То, что клуб официально начинал свою работу только вечером, не означало, что днём в нем никого нет. Несколько минут я пинал двери, сатанея от собственной тупости. Остановился прокашляться и едва не впечатал ботинком Дэну по ногам – он вовремя отскочил в сторону, предупреждающе завопив: «Фил, бля!»

– Чего так долго? – спросил я, проталкивая его внутрь.

– Да я вообще мимо случайно проходил. А ты куда пропал? Мы уже в ментовку заяву писать собирались.

– Не дождетесь такого счастья, – расстегнул куртку и включил начальника, – Какого хера не бритый?

– Ты уже определись. То отращивай бороду, то брейся.

– Да? – я помотал башкой, вспоминая о своих указаниях на счёт бороды, но так ничего и не выковырял из памяти. – Короче, сбрей. И придумай что-нибудь пожрать.

– О`кей. – Дэн почесал подбородок и побрел в сторону кухни, что-то недовольно гундося под нос.

– Расслабились.

Поднявшись на второй этаж, привалился спиной к стене и зло выматерился – дыхалка приказала жить долго и счастливо, требуя хотя бы небольшого уважения к себе и соизмерения моих намерений и возможностей. Отдышавшись и прокашлявшись так, что едва не выплюнул лёгкие себе под ноги, медленно побрел выше, заглянул в студию и увидел Мистика в наушниках. Он что-то увлеченно крутил на пульте, мотая башкой в такт музыке, а на диване, свернувшись калачиком дрых Клейстер, прижав ладонью к груди блокнот. Хмыкнул. Подошёл и вывернув голову под таким углом, что ещё чуть-чуть и смогу превратиться в голубя, стал вчитываться в каракули Макса.

– Радио «Стрит», радио «Лаунж»…

– Сука! – испуганно вскрикнул Мистик за спиной и я дернулся, едва не свернув шею. – Ты че как призрак шарахаешься?

– А ты чего орёшь, как потерпевший? – помассировав шею, спросил я и кивнул на блокнот сопящего Клейстера, – Это что?

– Это, Фил, твой пропуск в радиоэфир! – Мистик довольно заулыбался. – Макс два дня обзванивал все местные радиостанции, и несколько сказали, что могут взять пару треков. Прикинь! Я тут выбрал штук пять, довел их до ума, ну чтобы вообще конфетка была. Короче, ты выбери с чего начнешь взрывать бошки, а дальше только вперёд! Чё там у нас по планам? Грэмми?

– Сперва отлежаться, – я снова задохался и отмахнулся в ответ на немой вопрос, – Простыл чутка. Мистик, ты тут сам определись с взрыванием бошек, о`кей? Реально не до этого сейчас. Хотя бы пару дней отлежусь, а потом перетрем что и как по плану. Если чё, звони.

– Фил, ты давай голос только не пролюби. Чаек, малинка, медок. Или что там обычно? Может сгонять за чем-нибудь?

– Да есть все, – тряхнул пакетом с ворохом таблеток и поперся к себе.

– Я тебе готовые скину в ВК. Заценишь, как в себя придешь.

– О`кей.

Захлопнув за собой дверь, скинул куртку на вешалку, заглянул в пакет и чуть не тронулся башкой – одних только блистеров с колесами Бутч накупил столько, словно решил полностью опустошить аптеку. А ещё склянки с микстурами… Почесав голову, вытащил мобильный и позвонил этому доктору-максималисту. Выслушал, что и когда нужно принимать, пообещал не бухать. По крайней мере до тех пор, пока не поправлюсь. Закинул в рот горсть таблеток и едва дополз до кровати. Сил раздеваться не было. Завернулся в одеяло и помолился, чтобы хотя бы один день мне не снилось ничего. И стоило только закрыть глаза, как темнота навалилась, заполняя собой все вокруг. Черная, холодная пустота без сновидений. Как я и просил.

Несколько дней я только и делал, что глотал колеса и спал. Спускался на первый этаж, набрать какой-нибудь еды, не требующей усилий на готовку, и возвращался обратно. Пару раз заглянул в студию, послушал треки, которые Мистик отправил на рассмотрение по радиостанциям, и проржался, когда Клейстер показал эскиз обложки для диска.

– Серьезно? Feel Feelings? – гоготал я, рассматривая фотографию вывески клуба, над которой Макс сфотошопил неоновое имя.

– А чё? По-моему, норм тема. И надо запечатлеть место, где ты начал. Плюс реклама клубешника. Ты нихрена не понимаешь в пиаре.

– О`кей. Пусть будет. Тем более это твоя зона ответственности, – откинувшись на спинку кресла, выудил из пачки сигарету, первую за последнее время, размял ее в пальцах и никак не мог понять – хочу курить или нет.

Пацаны как-то притихли, видимо решив, что я сейчас обдумываю дальнейшую стратегию. Щёлкнув зажигалкой, посмотрел на пляшущий огонек, сунул сигарету в зубы и затянулся. От первой затяжки голову повело, а в горле запершило. Мистик тут же протянул мне бутылку с водой, и я кивнул:

– Спасибо, – глотнул теплой минералки и скривился, – Как ты ее пьешь?

– Мне норм. Я, когда тут вожусь, вообще мало соображаю что и как. Вода и вода, – Мистик покрутился на своем кресле, посмотрел на микрофон за стеклом, явно не решаясь спросить о главном.

– Точно не сегодня, братка. Сам слышишь, что сиплю, – я затушил сигарету, так и не докурив ее до конца. – Посмотрим, что на радио скажут, а там уже видно будет.

– О`кей. Может посмотрим, как народ отреагирует? Я бы поставил что-нибудь из твоего сегодня, если ты не против.

– Валяй. Только никому не сливай, где я. А то ещё припрутся и двери начнут жечь.

Шуточка не зашла. Мистик с Клейстером только удивлённо вылупились на меня.

– Ладно, делайте, что считаете нужным. Я на ноги встану и тогда будем чувствовать чувства. Макс, ну ты, конечно, вообще…

Клейстер дернулся что-то объяснить, но потом решил, что с меня спрос маленький. Махнул рукой и свернул пробку у полторашки «Колы».

– А где вискарь? – удивился я.

– Первый гонорар получишь, тогда бухну. А пока так, – ухмыльнулся он. Громко рыгнул и на полном серьезе выдал, – С бухими дело никто иметь не хочет. Поэтому, временно в завязке.

– Ты так в этом уверен? Про гонорар.

– Фил, я послушал, что молодняк в тачках крутит, и поверь мне, если уж то дерьмо как-то продается, то твое точно купят.

– Тоже дерьмо? – заржал я.

– Да пошел ты! – психанул Макс. – Я про то, что твое на порядок выше, а ты…

– Ладно, я все понял. Звезда и прочая херотня, да?

– Башку себе подлечи лучше.

– А по ребрам?

– Вон туда.

Клейстер с довольной рожей ткнул пальцем в сторону микрофона.

– Уел. Красавчег, – я поднялся, похлопал обоих по спинам и пошел прогуляться по клубу, чтобы своим присутствием напомнить, что босс не дремлет.

Пройдясь по залу караоке и бильярдной, довольно хмыкнул, спустился ниже, посмотрел на электрика, меняющего лампы в стробоскопах, и, не найдя до чего докопаться, пошел на первый этаж. Проверил чистоту барной стойки, потрещал с Дэном, бросил ему, чтобы отращивал бороду, выслушал матерную тираду и только потом загоготал. Повелся, как малолетка. Заглянул на кухню и впервые поел горячего супа, приготовленного специально для меня. Повариха старалась ничем не выдать свою озабоченность моим состоянием, а я решил сделать вид, что не замечаю ее взгляды. Поблагодарил и пошел к себе. Уже почти свернул к лестнице, когда услышал, что меня зовёт охранник:

– Фил, тут тебя просят.

– Пусть идут на хрен. Клуб закрыт.

– Фил, так она уже третий день приходит за тебя спрашивает.

– Да? – удивился я. – Симпотная?

– Ну да. Ты же с ней вроде как уехал, когда девчонке кислотой плеснули.

Я медленно пошел к дверям, бросил взгляд в зеркало и охренел – зомби и те выглядят лучше. Кивнул охраннику, чтобы скрылся, и открыл дверь. На крыльце, постукивая ногой о ногу стояла она. Покрасневшая кнопка носа и эта улыбка, когда увидела меня.

– Привет.

– П-п-п-р-р-и-в-в-е-т-т, – отбивая зубами дробь ответила она.

– Давай, заходи, хрен-ли мёрзнуть.

Она пожала плечами и спросила:

– А т-т-е-б-бя не у-в-в-во-лят-т?

Я не удержался и засмеялся, втягивая ее за руку внутрь:

– Как уволят, так и обратно примут. Без меня тут никак.

5. Маргарита

Я пинала себя за то, что пошла и стала спрашивать у охранника про официанта. Чувствовала себя какой-то полной дурой, пока он рассматривал меня, словно оценивал, стоит ли вообще мне отвечать.

– Его нет.

– Извините, а может вы знаете, его уволили или просто сегодня нет? – спросила я и тут же отвесила себе подзатыльник.

«Господи, да какое дело охраннику до этого!»

А сама выдохнула с облегчением, услышав, что нет, не уволили. Амбал ещё ухмыльнулся, и я окончательно почувствовала себя дурой. Приперлась, спрашиваю, ещё и Ромка рядом маячит, поторапливая.

– Спасибо.

Развернулась и поскакала к брату.

– Ну?

– Вроде говорит, что не уволили.

– А я что тебе говорил? Приехал, объяснил, что Лису в больницу отвозил…

– И потом всю ночь там просидел, чтобы убедиться, что с ней все в порядке?

– Ну да.

Ромка шмыгнул носом и завертел головой в поисках ближайшей остановки. Увидел приближающуюся маршрутку и понёсся сайгаком к грибку с табличкой, крикнув:

– Наша!

Я демонстративно никуда не побежала. Подняла руку и, когда «Газелька» остановилась рядом со мной, окрикнула братика. Показала ему язык и залезла внутрь занимать ему место.

– Олень, – хихикнула я, доставая кошелек.

– Малявка, – Ромка плюхнулся рядом и набычился.

– Передайте на два, пожалуйста.

Второй раз я пошла одна. Ромка с Пашкой как раз свинтили за какими-то крылом для развалюхи брата на разборку, а мне позарез захотелось узнать, что этого парня не уволили. Лично от него. Где-то глубоко внутри поселилась мысль, что если его уволили, то это из-за меня. Без логики, без объяснений. И пусть он сам мне нахамил, а я написала в жалобной книге тираду, что таких нужно держать подальше от людей, пришедших в день рождения в клуб приятно провести время, а не выслушивать грубости от официанта. Он же извинился? Даже розу купил. А сколько получают официанты? И сколько могут стоит цветы в клубе? Да и за жалобу его по-любому ещё и премии лишат. Или у них там вообще премии нет? И снова все свелось к тому, что парня уволили по моей вине.

Приехала, спросила. «Его нет. Нет, не уволили. Может завтра появится.» Блин, да как так-то? У него свободный график что-ли? Потопталась, дожидаясь автобуса, и поехала к Ксюхе – Ярослав Всеволодович пообещал, что вечером заедет и отвезёт нас проведать Лису.

И сегодня. С утра проснулась в полной уверенности, что нужно сходить. Два дня не ходила, а тут, как молоточком по затылку – иди, иди, иди. Высидела пары, наврала Ромке, что хочу заехать в «Атриум» за красками, а сама, стоило только братику свернуть за угол корпуса, понеслась на остановку, перепрыгивая сугробы, и поехала в «Feelings». На трамвае. Пока доехала, замёрзла так, что зуб на зуб не попадал, и потом ещё ждала, когда выйдет охранник, снова помотает головой в ответ на вопрос, обернется, высматривая что-то внутри здания, и бросит: «Погоди минутку.»

– П-по-г-г-го-д-д-дю…

Я немного попрыгала, чтобы хоть как-то согреть в конец замёрзшие ноги, вспомнила, как в детстве мама говорила, что нужно постучать ногой о ногу, чтобы так разогнать кровь в пальцах. Попробовала. И пяткой о пятку, и носком о пятку, и даже носком о носок. Ноль. Только чуть не грохнулась, поскользнувшись. А когда за спиной открылась дверь, обернулась.

– Привет.

– П-п-п-р-р-и-в-в-е-т-т.

– Давай, заходи, хрен-ли мёрзнуть.

– А т-т-е-б-бя не у-в-в-во-лят-т?

– Как уволят, так и обратно примут. Без меня тут никак.

Чуть-ли не силой втянул меня в клуб, смеясь так, словно никто ему не скажет слова поперек. Протащил в зал, кивнул в сторону диванчика: «Садись» и ушел.

«Вот и поговорила.»

Мимо прошел какой-то парень, покосился и, не сказав ни слова, пошел дальше. А я окончательно растерялась. И так не знала, что говорить, а теперь вообще. При всем желании ничего не скажешь – некому.

– Ботинки снимай! – он возникает за спиной слишком неожиданно, опускает на пол какую-то кастрюлю, и пока я хоть как-то пытаюсь сообразить, что происходит, опускается на корточки и расстёгивает молнию на сапоге. – Блядь, не тупи!

– Ой! – взвизгиваю, ощутив, что сапога больше нет, а парень уже стягивает носок и закатывает джинсину выше, к колену. – Ты что делаешь?

– Помолчи!

– Да ты! Какого… Мама!

Пальцы словно пронзило миллиардом иголок, я дёргаю ногой, но он сильно нажимает на колено, воюя с заевшей молнией на левом сапоге:

– Да сиди ты спокойно!

И через мгновение во вторую ногу впивается ещё один миллиард игл.

– Совсем шибанутая в таком по холоду шастать?

– У-у-у-у…

– Терпи! Чего пришла?

Я оторопело поднимаю глаза и не нахожу ничего лучше, как спросить:

– Тебя уволили?

– А тебе какая разница?

– Если спрашиваю, значит есть.

– Ну, допустим, нет. Что дальше? – он достает из кармана пачку сигарет, придвигает к себе пепельницу и кашляет в кулак.

Только сейчас я замечаю, как сильно он осунулся, а щетина маскирует впавшие щеки.

– Ты простыл?

– Твое какое дело? – смотрит волком, поворачивается и громко кричит куда-то в сторону, – Дэн, долго ждать?

– Да пошел ты! Нашел тоже мальчика на побегушках! – парень, косившийся на меня несколько минут назад, грохает на стол электрический чайник, пару кружек и пачку заварки. – Что ещё изволите?

«Что тут вообще происходит?»

– Свали в туман. И далеко не отходи.

– Пойду тогда побреюсь, – парень скалится, а в ответ ему разгибается средний палец.

«Э-э-э… допустим.»

Разлив кипяток по кружкам, Фил бросает в них по пакетику и одну придвигает ко мне, а остатки выливает в кастрюлю.

– Пей.

Испугано кивнув, стягиваю рукавички и обхватываю горячую кружку. Пальцы на руках медленно обволакивает приятное тепло, а нос начинает щипать от запаха табачного дыма – он все таки решил закурить.

– Пей, – снова командует Фил, кивая на кружку. Выпускает дым носом, жадно затягивается и почему-то скачет взглядом то на мои губы, то на кончик носа, то на пальцы, обнимающие кружку.

– Знаешь, – медленно произношу я, – Плохая была идея. Спасибо, конечно, но я пойду.

– Сидеть!

– Да ты… да я…

– Дерьмовая идея? Я бы поверил, услышав это, приди ты в первый раз, но сегодня третий. Слушаю. Чем обязан такой настойчивости? Хотя… – он встаёт, быстро подходит к барной стойке и, перегнувшись, достает что-то, а потом возвращается. Кладет на стол жалобную книгу, ручку и мою розочку, скрученную из салфетки. – Если пришла убедиться, что тебя услышали, то можешь прочитать и убедиться лично. Резолюцию о наказании хамла, которого нельзя допускать к людям, начальство написало. Хамло наказали, и оно впредь обязуется больше так себя не вести. Ну и сворованную розу, как видишь, я возвращаю.

Выпалив все на одном дыхании, он достает новую сигарету и с довольной рожей начинает щёлкать зажигалкой.

«Скотина! Я тут… а он!»

Притянув к себе кожаную папочку, быстро нахожу стоимость бутылки вина и виски с колой, достаю из сумочки кошелек и начинаю отсчитывать деньги.

«Гадина! Говнюк! Говорил Ромка… А я, как дура набитая, поперлась. Ещё и волновалась. Да чтоб тебя!!! Тысяча сто…»

– Кажется ты забыла, что я сказал, – зло цедит он, и я запинаюсь. – Заказ был за счёт заведения.

– Мне такая щедрость вот здесь! – проведя ребром ладони по горлу, бросаю деньги на стол ему под нос и, выдернув ногу из кастрюли с горячей водой, начинаю вытирать салфетками.

– Как подруга?

– Какое тебе дело?

– Если спрашиваю, значит есть.

– Нормально! Хотела сказать тебе спасибо, но теперь передумала!

– Я рад.

– Рад, что передумала? Поверь, я тоже этому очень рада!

– Рад, что у нее все нормально, – он тушит окурок о край пепельницы, смотрит на меня так, словно я бомба, готовая рвануть прямо сейчас.

И, да, сейчас я рвану так, что мало не покажется!

– У тебя пальцы замёрзли. Опусти ногу обратно. Отогреешься, а потом я вызову такси.

– Обойдусь.

– Ещё раз так ответишь…

– И что? Ну? Что ты сделаешь?

– Стас!

– Да.

– Закрой все двери в клубе. И пока я не скажу, чтобы ни одна не открылась!

– О`кей.

– Сделаю так, что ты, один хрен, сперва отогреешься, – Фил откидывается на спинку диванчика.

– Я сломаю дверь.

– Ломай, – ухмыляется он. – Топор или ломик выдать?

– Обойдусь без помощи!

– Очень в этом сомневаюсь. Стас!

– Да.

– У нас на двери сертификат есть?

– Ну да.

– Там совершенно случайно не написано сколько времени потребуется девушке на то, чтобы ее сломать голыми руками?

Из глубины зала донёсся смех:

– Фил, ты сегодня мочишь! – Стас снова загоготал, а парень абсолютно расслабленно устроился поудобнее и сделал приглашающий жест рукой:

– Прошу. Любая дверь полностью в вашем распоряжении.

– Урод! – прошипела я, выудила из сумочки телефон и посмотрела ему в глаза. – Вызываю полицию?

– Вызывай. У меня полно свидетелей, что я предложил тебе помощь.

– И закрыл все двери!

– Ну так и клуб открывается только через несколько часов. Имею полное право. Даже больше. Обязан. Ногу опусти обратно и пей чай. Никто тебя насильно держать не будет. Отогреешься и я вызову такси.

Он снова забухал кашлем, вытащил из кармана несколько блистеров с таблетками и начал выдавливать их в ладонь.

«Парацетамол», «Ибупрофен», «Аспирин» – прочитала я названия.

– Зачем тебе столько жаропонижающих?

– А?

– Нельзя пить столько жаропонижающих одновременно.

– Ты только что собиралась вызывать полицию, а сейчас решила заботиться о моем здоровье? Может уже как-нибудь определишься?

– Да делай ты, что хочешь! – я со злостью посмотрела, как Фил выдавливает ещё несколько таблеток в ладонь и не выдержала, – Да ты хуже маленького ребенка!!!

Перегнувшись через стол, прислонила ладонь к его лбу и чуть не выоралась от злости. Ну вот, что за человек? Глотает все подряд, когда температура нормальная! Отобрала таблетки из ладони и выбросила их в пепельницу. Нашла среди блистеров «Мукалтин» и протянула ему.