Проталлакс на Земле

– «Я уже некоторое время изучаю понятие человеческого юмора. Мне показалось, что сейчас самое время использовать шутливое обращение».

– Обалдеть, что это было? Ты ТАК думаешь? – Саша пришел в себя и был готов возобновить беседу, хоть его и продолжало немного трясти.

– «Это был полный диапазон передаваемой нами информации. Я посылал его тебе всего секунду. Теперь ты понимаешь, что означает слово „несовместимы“?»

– Да уж, теперь – в полной мере. Больше не будем экспериментировать с этим.

– «Я сделаю так еще раз, если ты не будешь меня слушаться».

После этой мысли Саша тут же отпрянул от нежных объятий инопланетянина.

– Что???

– «Это была шутка, вроде неплохая».

– Ты издеваешься? Я почти не чувствую интонаций в твоей речи, кажется, мой мозг ее не добавляет, поэтому твои шутки звучат как обычные предложения, и это страшно, блин!

– «Понял, я постараюсь что-нибудь сделать с этим. – Громозека немного помолчал и добавил: – Я могу жестикулировать после юмора, которого ты не почувствуешь».

Существо раскрыло щупальце, двумя «пальцами» издало звук, похожий на щелчок, и указало на Александра одним из отростков, второй был поднят вверх, так люди обычно изображают пистолет. Саша в очередной раз не поверил тому, что увидел, и просто открыл рот на пару секунд.

– «Кажется, ты пока не готов. Думаю, после полученного тобой урона следует сделать перерыв. Тебе стоит сходить в ванную, вымыть нос и провести остальные утренние гигиенические процедуры. Ты успеешь все обдумать и окончательно вернешься в норму за это время».

– Ладно, – Саша глянул на окровавленную салфетку. – Пожалуй, так и сделаю.

Сперовский включил освещение в ванной комнате и взглянул на свое отражение в зеркале. Лицо все еще было испещрено синими тоненькими венами. В глазах по-прежнему проступали капилляры, да так сильно, что со стороны сложно было определить: стоит перед зеркалом демон или просто наркоман. Любоваться на себя было бесполезно, настало время водных процедур.

Саша умылся и почистил зубы. Все время он не отпускал от себя мысли об инопланетянине. Он перебирал отрывки недавнего диалога, формулировал новые вопросы и тут же пытался предугадать ответы. Александр не обратил внимания, но за короткое время знакомства с внеземным существом его уже полностью покинули страх за свою жизнь и боязнь геноцида человечества. В инопланетянине было что-то монументальное и внушительное. Его титаническое спокойствие и хладнокровие передавались собеседнику. Причем ни о какой попытке контроля или управления разумом не было и речи. Саша просто верил. Если Громозека говорит, что он не угроза, – значит, он не угроза.

Вернувшись на кухню, Сперовский обнаружил, что у него, оказывается, есть потребность в питании и ее необходимо срочно утолить.

– Громозека, ты не будешь против, если я позавтракаю? – спросил он.

– «Тебе же это необходимо для жизни, не нужно спрашивать. Это мне не помешает».

– А мы можем говорить, пока я готовлю?

– «Да».

Саша включил чайник и открыл холодильник.

– Думаю, ты мог меня легко убить своим методом общения.

– «Если бы такое взаимодействие продолжалось дольше, то безусловно», – у инопланетянина уже не было необходимости добавлять, что он этого не сделал бы. Саша знал это, и его волновало другое.

– Ты вчера сказал, кажется, «взаимодействие и воздействие». Это значит, что ты можешь не только читать и посылать мысли, но еще и управлять чужим мозгом?

– «Верно. Все обстоит так же, как и с мыслями. Я легко могу заставить тебя сделать что-то похожее на то, что ты уже делаешь. То есть, если ты режешь колбасу, – Саша как раз этим и занимался, – мне легко заставить тебя отрезать еще один дополнительный кусок, ты этого не почувствуешь. Так же с остальными действиями: чем меньше противодействие, тем проще заставить и меньше опасность навредить нейронам».

Александр перешел к вскрытию упаковки нарезанного сыра.

– А ты можешь заставить меня угнать машину или совершить самоубийство?

– «Могу, но не совсем. Если у тебя будут мысли о краже или суициде, я их дополню и ты все сделаешь. Но если их не будет, мне придется менять твое восприятие мира, это настолько серьезное вмешательство, что велика вероятность стремительного развития болезни Альцгеймера, Паркинсона и нескольких других заболеваний, еще вами не классифицированных. К тому же может просто начаться обширный эпилептический припадок. В общем, до самоубийства, вероятно, не дойдет, но на своих двоих ты точно не уйдешь. Может… Хочешь и это попробовать?»

Саша усмехнулся, доставая нарезанную булку из упаковки. Шуточки перестали казаться неуместными.

– Ха! Нет, спасибо, мне уже хватит. А почему такой сильный эффект?

– «Если я буду пытаться убедить тебя в чем-то серьезном вопреки твоей воле, мне придется долго влиять на течение тока в мозге. Продолжительное или сильное воздействие приводит к смерти нейронов. Если этого не случается, то нейроны, получающие инородные, противоречащие сигналы, изменяются и начинают неправильно функционировать. Они передают более слабый импульс или направляют его в неверную, а то и в обратную сторону. Если же я буду просто посылать сигнал действия в мозжечок, то остальные участки мозга станут посылать противоположные сигналы. После непродолжительного конфликта случится перегрузка-перезагрузка, то есть припадок, который может перейти в хроническую форму эпилепсии».

Вода в чайнике закипела, Саша уже заправлял кружку сахаром и чаем.

– «Кажется, более подробный ответ тебе не нужен».

– Да, не стоит совсем углубляться, становится непонятно. – Сперовский залил вскипевшую воду в стакан. – А ты можешь так воздействовать на своих?

– «Зачем?.. Вообще мы можем, но этого уже очень давно никто не делал. Десятки и сотни тысяч лет назад, до технологической эпохи, когда мы начали жить в общих пещерах, такие случаи бывали. Помимо телепатической системы коммуникации, которую мы использовали и в то время, в общих поселениях наблюдалось что-то похожее на объединенное мышление. Мысли каждого были известны остальным, это была гармония, все и всегда приходили к одной точке зрения, просто из-за того, что в полной мере понимали друг друга. Это не изменилось и по сей день. Но только в прошлом, очень редко, появлялись те, кто не воспринимал общих мыслей и объяснений, а пытался донести что-то свое, что не было аргументированно и логично истолковано. К таким членам нашего общества и применялось внушение. Самые ментально сильные особи совместно воздействовали на мозг диссидента и принуждали его покинуть поселение. Как ты понимаешь, в другие пещеры невозможно было попасть, ибо там сразу становились понятны причины миграции. Такие особи жили и умирали в одиночестве… Уже очень давно девиантные элементы у нас не появляются. Но появился другой нюанс…»

– Подожди, а те, кого вы выгоняли, объединялись в какие-нибудь ячейки, как повстанцы? Или просто рыли свою, общую пещеру для изгоев? – Саша усаживался за стол с кружкой чая и стопкой бутербродов.

– «Таких свидетельств нет. Во-первых, у нас тогда не было письменности, информация передавалась только телепатически, что-то могли забыть. Во-вторых, как я говорил, изгнания были очень редки, вряд ли у двух особей была возможность случайно встретиться».

– Получается, везде и всегда идут гонения на инакомыслящих?

– «Некорректная формулировка. Это у людей были гонения, потому что вы не в состоянии в полной мере описать и преподнести свои мысли, а другие не пытаются или неспособны их понять. Наших же инакомыслящих правильней называть душевнобольными или схоже. Они не предлагали ничего внятного, отличного от общего, просто предлагали на обозрение поток бессмысленной информации».

– Так вы же могли просто не понимать, что они описывают. Может быть, они были гениями, которые мыслили в совершенно другой плоскости.

– «Нет. Это сложно объяснить. Когда мы передаем образ, мы одновременно передаем всю сопутствующую информацию. Если ты хочешь объяснить незнающему человеку, как работает пылесос, то тебе нужно описать его строение и принцип работы. Но это поможет, только если этот человек знает, что такое электричество, турбина, вакуум, мешок-пылесборник и так далее. В противном случае тебе придется объяснить и остальное. При этом, в сравнении с незнающим, ты будешь гением, поскольку владеешь и оперируешь информацией, непонятной ему. Вам для понимания мысли нужно иметь уже сформированную базу знаний, в которую эта мысль органично впишется. У нас же передается вся информация одновременно. И само описание пылесоса, и все сопутствующие знания по физике и приборостроению. Это означает, что мы, в принципе, не можем не понять своего собеседника. Исключения из этого – душевнобольные. Они использовали неподкрепленные и необоснованные мысли, за которыми не было никакой базы знаний».

– Ну, если так, тогда согласен.

Чай в кружке начал остывать, и Александр решил, что пора перевести часть внимания с разговора на еду.

– Могу я попросить тебя рассказать что-нибудь менее значительное о вас? Извини, я не смогу полноценно тебя слушать, пока сконцентрирован на завтраке.

– «Могу дать краткую справку о нашей физиологии».

– О! Спасибо, только я…

– «Вполуха, я понял».

Саша взялся одной рукой за кружку, а второй обхватил прекрасный, сытный бутерброд. Режим поглощения был активирован, пища устремилась к устам, которые уже раскрылись в ожидании сырно-колбасной жертвы. Перед самым ртом рука немного изменила курс, и бутерброд попал по щеке, зубы сомкнулись вхолостую. Сперовский решил, что у него натощак не самая лучшая координация, и спокойно повторил попытку. Самодельный сандвич уткнулся в другую щеку, а зубы снова бесполезно клацнули. Озадаченный юноша отстранил кисть с бутербродом и внимательно осмотрел ее, все было как обычно. Саша на автомате решил сменить руку: вдруг вторая отработает лучше. Снова движение ко рту, и снова мимо. На щеке уже были заметны жирные следы от колбасы. Замена в команде не помогла, обе руки оказались бракованными, настало время воспользоваться головой. Как только Александр озадачился своей необычной криворукостью, разрешение загадки сразу же появилось. Он повернулся.

– Это ты, что ли?

– «Да, демонстрирую свои способности манипуляции действиями. Ты ведь не почувствовал вмешательства?»

– Нет, но я почувствовал себя идиотом! Я же не просил демонстрировать, тем более таким способом!

– «Ты думал об этом ранее, а я не мог предупредить. Ты бы начал сопротивляться, и было бы неинтересно».

Саша по-ребячьи обиженно глянул на свою руку.

– «И не смешно», – добавил Громозека.

Сперовский улыбнулся и добродушно сказал:

– Зато так – очень смешно. Ну ты и придурок… – и тут же осекся.

– «Не переживай, я понял, в каком контексте ты меня обозвал. Такое определение сейчас уместно».

– Ты можешь так больше не делать, пожалуйста?

– «Хорошо, все равно эффекта уже не будет».

Саша кивнул и вытер щеки салфеткой. Вновь взявшись за бутерброд, он на всякий случай сосредоточился и направил пищевой снаряд к уже открытой цели. Последнее движение и… щека снова в жиру.

– Блин! Ну хватит, ты же сказал, что все!

Громозека испытывал внутри аналог человеческого истерического смеха.

– «Прости, оно само».

– В смысле, само?

– «В смысле, сейчас почувствовал вмешательство?»

– Нет! Только заметил его, когда мимо рта попал!

– «Надо над этим работать. Если ты нормально сконцентрируешься на своих действиях, то через полчаса, думаю, попадешь куда надо».

Сперовский и злился и смеялся одновременно.

– Пожалуйста, перестань, позволь мне поесть, – умоляюще промямлил он.

– «Хорошо, в этот раз точно все».

– Ага, у людей обычно после этих слов идет продолжение! – выпалил Саша ухмыляясь.

– «Честно. Я уже получил достаточное наслаждение от этой шутки. Впечатление портить не буду».

– Спасибо, – человек снова приступил к трапезе.

– «А с кружкой можно?»

– Иди ты!

Сперовский с легким прищуром и ухмылкой приступил к завтраку.

– «Ты уже не в первый раз позволяешь себе выражаться неформальными фразами в мой адрес. Ты очень быстро раскрепостился и привык ко мне».

Молодой человек уже вовсю уплетал бутерброд, поэтому начал отвечать мысленно.

– «А это плохо или хорошо?»

– «Это голая констатация факта, без окраса».

– «Вообще, я и сам это заметил. Не могу объяснить почему, но ты не вызываешь у меня опасений. А ты много говорил с людьми? Точнее, ты много с кем общался?»

– «Я много с кем говорил, но ты имеешь в виду первый контакт. Я познакомился с восемнадцатью людьми».

– «Достаточное количество, а как они на тебя реагировали?»

– «Сначала все реагировали одинаково: нервничали, боялись, представляли ужасы и не знали, что им делать. Далее индивидуально. Некоторые так и не смогли отбросить негативные мысли, другие были похожи на тебя».

– «Люди бывают разными, все от свойств характера зависит», – Саша с умным видом продолжал поглощать завтрак.

– «Люди различаются, но не так, как ты представляешь. Думаю, я первый инопланетянин, которого ты встретил. Если бы до вчерашнего дня ты уже имел дело с другой внеземной расой и ее представители плохо с тобой обошлись, ты бы не был сейчас так спокоен. Ты бы опасался повторения прошлого».

– «Ага, я бы сбежал от тебя, вероятно. Ты имеешь в виду, что все зависит от опыта? Я, конечно, точно не знаю, но никто из людей вроде не натыкался на инопланетян. Почему же тогда кто-то перестает бояться, а кто-то нет?»

– «При первой встрече все реагируют одинаково, потому что ни у кого нет опыта общения с инопланетянами. Проходит некоторое время, и люди немного успокаиваются, появляется опыт. Дальнейшее общение зависит от накопленного ранее. Каждый человек знает, что такое насилие, но знает по-разному. Кто-то только слышал об убийствах и угнетении, а кого-то могли избить в прошлом или он мог увидеть смерть. Чем меньше в жизни было боли и насилия, тем быстрее человек расслабляется. Еще в вашей культуре есть масса произведений, повествующих о нападении инопланетян на Землю или о мирном знакомстве с ними. От количества и соотношения таких фильмов и книг в вашей памяти тоже многое зависит. Есть и много других аспектов, по которым происходит выбор модели поведения».

– «То есть если ты просканируешь полностью чей-то мозг, то сможешь определить, как человек себя поведет, увидев тебя?»

– «Нет».

– «Тогда почему ты уверен, что все определяет опыт? Почему не свойства характера? Есть ведь люди, которые по жизни ведут себя неуверенно и скромно, а есть те, кто в любой ситуации спокойны и уверены. А еще есть такие понятия, как настроение и самочувствие».

– «Опыт определяет почти все, включая характер. Уверенность и скромность – это тоже проявления опыта, по большей части. Настроение и самочувствие лишь влияют на критерии выбора информации из памяти. Я не могу предсказать поведение лишь потому, что вся система слишком сложная, многогранная и многоуровневая. Восприятие и систематизация всех ее составляющих невозможна одним мозгом. Для такой работы нужна огромная вычислительная мощность, которой у нас нет и вряд ли появится, даже в виде компьютеров».

– Ха! Так если никто не может рассчитать, почему тогда ты уверен в своей правоте? – Саша запил последний кусок и снова перешел на голосовую речь.

– «Как минимум потому, что мы тоже подчиняемся опыту. Я приведу тебе простой пример из нашей истории. Если найдешь объяснение, отличное от моего, то я признаю, что не прав».

– Хорошо, давай!

– «На нашей родной планете не так много видов живых существ, как у вас. Всего двадцать восемь, если учитывать и самых маленьких паразитов. Все существа, генерирующие ощутимые электромагнитные поля, способны на телепатический обмен информацией, пусть и в упрощенном виде. Мы всегда были самыми большими, сильными и разумными на планете. Как я тебе говорил, конфликтов внутри одного вида у нас никогда не было из-за всеобщего взаимопонимания. То же самое справедливо и для всех остальных. Мы не уничтожали и не угнетали менее развитые виды, а они не нападали на нас. Это длилось сотни тысяч лет. Когда климатические условия на планете ухудшились до непригодных для нормального существования, мы начали искать выход из положения. Решением стало сооружение космических кораблей для переселения на другую планету. Можно сказать, что началась космическая экспансия. Суммарно, если считать небольшие исследовательские и промышленные комплексы, мы заселили тридцать шесть планет. На некоторых из них обнаружили неразумные формы жизни, которые мы не трогали, а стали жить с ними бок о бок. Несколько раз наше вмешательство в экосистему приводило к гибели видов. Поэтому когда мы впервые обнаружили планету с разумной жизнью, то решили не высаживаться на нее и не контактировать с обитателями, чтобы не навредить. Кстати, так же мы потом поступили и с вашей планетой, когда вы еще только учились строить из камня. Через некоторое время, в космосе, мы наткнулись на объекты, оказавшиеся кораблями. В первую очередь, мы попытались наладить контакт с помощью приборов, это не возымело успеха. Тогда мы попробовали подлететь ближе и использовать телепатию. Через пару секунд после начала сближения наши корабли стали взрываться, один за другим. Вспыхнула паника, появилось предположение, что двигатели наших космолетов перегружаются и детонируют. Спустя короткое время мы обнаружили, что с аппаратов незнакомцев направляются энергетические потоки непосредственно в корабли, которые потом и взрываются. Мы посчитали, что это неудачная ответная попытка связи, и начали уворачиваться. Один из наших кораблей смог подойти достаточно близко, чтобы войти в телепатический контакт с существами и это удалось. В ту же секунду стало ясно, что они хотят нас уничтожить. Нам пришлось бежать. С того столкновения началась война, которая длится до сих пор. Мы серьезно проигрываем, а в первое время вообще не могли дать отпор. Ты понимаешь, почему так все обернулось?»

– У них, наверное, более совершенные технологии и оружие.

– «Да, но почему?»

– Видимо, они больше воевали и узнали ваши слабости. Не знаю, – Саша недоумевающе смотрел на Громозеку.

– «Дело в том, что до встречи с этой расой мы вообще не знали, что такое оружие и насилие. Мы просто не сталкивались с этими понятиями на нашей и других планетах».

– В смысле? Ты же сам сказал, что вы уничтожили несколько видов!

– «Нет, ты не понял. Мы случайно их уничтожили, без умысла. До встречи с атаковавшей расой нам не было известно, что можно намеренно желать убить кого-то. Мы не знали, что можно специально причинить вред, что можно создать инструменты и устройства, упрощающие убийства. Еще раз: в наших головах вообще отсутствовало понятие насилия. Как ты думаешь, если бы хоть раз за всю историю мы наткнулись на насилие, как сложилась бы первая встреча с инопланетянами?»

– На ваших кораблях были бы установлены орудия и какие-нибудь системы противодействия им же. Только я не понимаю, почему вы сразу не подумали, что кто-то может атаковать вас, даже если вы не воевали ни с кем до этого?

– «В этом и заключается опыт. Ты не носишь с собой оружие в городе, ведь оно не понадобится. Но если ты отправишься на войну или ночью услышишь, как в твою дверь кто-то ломится, ты сразу вооружишься: винтовкой, ножом или обычной палкой».

– Само собой!

– «Потому что тебе известны понятия „оружие“ и „насилие“, хоть обычно ты ими и не пользуешься. А мы не знали, что кто-то может желать вреда другим».

– Мне все равно сложно такое принять, ведь есть же теоретические…

– «Твое теоретизирование основано на ваших знаниях о насилии, а у нас его не было. Только гармония, мир и коммунизм».

Сперовский усмехнулся.

– «Я не пошутил, я про настоящий коммунизм, а не ваш».

Саша наморщил лоб и погрузился в осознание всего сказанного.

– «А теперь попробуй трактовать все это без понятия опыта».

5. Бытовое насилие

Несколько минут кухня была заполнена тишиной. Несмотря на простоту сказанного, было трудно по-настоящему осознать различие между людьми и инопланетянами. Саша продолжал сосредоточенно буравить линолеум глазами. Наконец, мысли в голове «устаканились», и Сперовскому удалось сформулировать глубокое и мудрое изречение.

– Я, пожалуй, не знаю, что ответить.

– «Ты забыл? Я вообще-то твои мысли читаю. Точно не можешь ничего сказать?»

– Да, извини. Ты прав – все дело в опыте. Просто… Пример из вашей истории очень линейный и одноступенчатый. Если отбросить мое непонимание отсутствия оружия, то все очевидно: вы не знали про насилие и, столкнувшись с ним, – проиграли. Но ты же начал с людей, наше поведение ведь нельзя так легко трактовать!

– «Нельзя. Я лишь заявил, что ваше поведение – следствие накопленных знаний и опыта. Трактовать можно какие-то отдельные действия, и то с огромными допущениями. Если тебе станет от этого легче, то объясню по-другому: идя по улице, ты можешь встретить человека, который скажет, что все во Вселенной состоит из атомов. Ты никак не можешь с этим поспорить – это фундаментальное утверждение. Но при этом, кем бы ни был этот человек, он не сможет разъяснить тебе все химические процессы, проходящие в этой же Вселенной, таких знаний нет ни у кого. Так и с опытом: поведение почти полностью из него состоит, но никто точно не опишет всех законов, по которым ты выбираешь, как себя повести».

– С такой формулировкой я согласен. Я и хотел…

– «Я знаю, чего ты хотел, поэтому и облек твои кривые размышления в стройные предложения».

– Ага, только вот ты использовал для этого и мои мозги, и свои, это не честно! И вообще, ты решил, что раз я быстро к тебе привык, то теперь можно постоянно издеваться надо мной? Мы теперь так и будем общаться? Как будто мы старые друзья, которые вечно прикалываются друг над другом?

– «Именно так. Я же практикуюсь».

– А если я буду шутить в ответ, ты мне голову не взорвешь?

– «Не взорву. Хотя, если скажешь что-нибудь про мою маму, то я ударю тебя по лицу».

– Ха-ха. Понял, – Саша улыбнулся.

– «Пора сменить тему. Раз ты поел, то можно приступить к подготовке. Наша поездка может затянуться. Чтобы не прерываться, тебе стоит запастись едой, которую можно легко употребить во время движения или не выходя из транспорта».

Сперовский встал и открыл несколько кухонных ящиков.

– Здесь у меня ничего нет, придется идти в магазин. Я же могу выйти? Ты не думаешь, что я сбегу?

– «Можешь выйти, ты же не узник. Убегать ты не станешь, тебе слишком интересно. Когда еще такое повторится? Эти мысли лезут наружу».

– Бессмысленно отрицать…

– «Есть еще одна важная деталь. Мне нужен телефон, чтобы я мог связаться с тобой».

– Что? Ты же мысли на расстоянии передаешь, к тому же ты сказал, что и голос мой не распознаешь, да и сам ты говорить не в состоянии.

– «Я же не прошу предоставить мне стационарный телефон. Мне нужен мобильный. Я могу набирать текст, у меня есть пальцы, ты их видел», – Громозека вновь раскрыл щупальце и несколько раз перебрал пальцами воздух.

– Вот это номер! Буду переписываться с инопланетянином! – юноша захохотал. – «Привет, как дела?» – «Нормально, жру стекло, ковыряю щупальцем в ухе!» Я этого не выдержу! – гогот продолжался.

– «Смешно. Хоть это и шутка, но ты неправильно представляешь строение моего органа слуха. Мне не требуется ковырять…»

– Подожди, лучше потом напиши мне это!

– «Мне действительно придется общаться письменно, если мы разделимся».

Саша угомонился.

– А на какое расстояние надо отойти, чтобы ты не мог телепатически связаться?

– «В благоприятных условиях, то есть в пустом поле, я могу контактировать на расстоянии пятьдесят или сто метров, максимум. Но нежелательно так делать: чем больше дистанция – тем больше сил уходит. При большом количестве помех и препятствий рабочее расстояние уменьшается, а затраты энергии увеличиваются».

– А если вокруг будет много людей, ты сможешь обратиться именно ко мне?

– «Не уверен, зависит от положения всех людей. Я запомнил, как звучит твой мозг, если можно так выразиться. Но если вплотную к тебе будет стоять несколько человек, я смогу передавать информацию только всей группе».

– Насколько вплотную?

– «Если прильнешь своей головой к чужой или около того. На расстоянии нескольких шагов проблем не будет».

– Ясно… Плюс в толпе ты будешь слишком заметен, как мы будем перемещаться?

– «Это моя забота, тебе надо будет просто идти рядом».

– А если… – Саша не успел закончить фразу.

– «Пока не думай об этом. Нам уже стоит прервать разговор. Несмотря на то, что мы поладили и общение с тобой не так утомляет, как со многими другими, есть необходимость отдохнуть. Особенно тебе».

После этой мысли Сперовский моментально ощутил, что его действительно клонит в сон больше обычного.