Стригатти: Лик Зверя

– Я прочёл окончательный вариант вашей рукописи и могу заверить – со стилем все прекрасно. Проблема в другом: вы обманываете людей. Нет, не читателей, – Вебер даже удивляется твёрдой наглости, с которой мисс Стрендж выдерживает его взгляд. – Вы обманули людей, которые согласились поделиться с вами информацией. Я, знаете ли, сделал пару интересных звонков, и знаете, что узнал?

– Понятия не имею, мистер Вебер, – все также с приторной любезностью отзывается Элен Стрендж. – Но я, напротив, никого и никогда не обманываю. Я во всем предельна честна. Люди имеют право знать правду о прошедшей войне. Впрочем, я понимаю, ту бойню развязал ваш народ. Вероятно, и вы сами до того, как стать американцем, шагали под фашистскими знамёнами.

– Я имел наглость поговорить с несколькими людьми, которых вы интервьюировали для написания книги, и все они как один твердят, что вы гарантировали им анонимность и сохранение личной информации в тайне. Так может быть, вы ответите мне, мисс Стрендж, почему в рукописи выложены все их данные вплоть до адресов проживания? – ледяным голосом продолжает Вебер, пропустив мимо ушей замечание писательницы.

– Без этого книга перестает быть документальным расследованием. Просто беллетристика.

– Эти люди доверили вам свои тайны взамен на сохранение статуса инкогнито. Мне не нужны судебные иски от недовольных людей, и даже на это я мог бы закрыть глаза, но вы, мисс Стрендж, имели наглость споить окружного судью. Низкие методы, мисс, мерзкие.

– Мистер Вайс рассказал мне все сам и с большим энтузиазмом, – возражает Элен, сверкнув стеклами очков.

– Если бы я выпил столько, сколько вы в него влили, то рассказал бы и не такое, при том, что никогда не был участником боевых действий, – коротко усмехается Вебер, ставя очередную подпись и ожидая, когда юрист отдаст ему новую пачку требующих подписи документов.

– Как насчёт того, чтобы пообедать или поужинать, мистер Вебер? – тут же интересуется Элен, подавшись вперёд.

– Чтобы вы и меня споили? – интересуется он, оторвавшись от своего занятия. – Глупец учится на своих ошибках, а умный – на чужих.

– Вы знаете чего от меня ожидать, а я знаю, вашу репутацию среди женщин, – лукаво говорит писательница. – Разве вам не интересно искусить судьбу?

– И, тем не менее, мы разные, мисс Стрендж, – Вебер откидывается на спинку кресла, буравя писательницу взглядом. – Я не использую ложь и клофелин, чтобы получить желаемое. Вы – да. И я вам гарантирую: если Вы не уберёте из книги то, что обещали сохранить в тайне, Вас не напечатает не только мое издательство, но и любое другое на территории этого штата. Война кончилась почти десять лет назад, и мы оба прекрасно понимаем, что у Германии и без ваших стараний уйдут десятилетия, чтобы реабилитироваться в глазах мирового сообщества. Хватит пинать мертвую лошадь.

Вебер хочет сказать еще что-то, но его отвлекает раздавшийся снаружи шум, и что удивительно – шум действительно громкий, ведь его кабинет расположен дальше любого другого: и от залов, и от кухни, и от служебных помещений как раз и ради того, чтобы царили тишина и покой, которые Вебер так ценит, и которых нет ни в школе, ни в театре, ни в издательстве, ни в офисе на Уолл-Стрит.

– Мисс Стрендж, если у вас есть еще какие-то вопросы, подождите меня здесь, мне необходимо уладить кое-какие дела. Если нет, то до свидания, – будничным тоном говорит Вебер и, взяв трость, поднимается из-за стола. Зыркнув на писательницу, увязавшуюся следом за ним, он быстро выходит из кабинета.

«Уволенные решили напомнить о себе напоследок?..» – раздраженно думает Вебер, выйдя в зал, и обводит тяжелым ледяным взором посетителей, но, не находит источника шума. Он медленно поворачивается к двери, ведущей в кухню и дальше к заднему входу, возле которого собралась целая толпа.

«Пожалуй, это даже забавно…» – усмехается про себя мужчина, наблюдая за тем, как пятеро крепких мужчин не могут совладать с одним щуплым человечком.

Маргарита, встретившись со взглядом ледяных серо-голубыми глаз, свирепеет словно бык, увидевший красную тряпку, и Веберу думается, что она очень сожалеет, что его нельзя убить просто взглядом.

– Вы уберёте своих людей или предпочтете и дальше вести себя как кусок дерьма?! – выплёвывает Маргарита гневно, обнажая в оскале ровные белые зубы. Она с силой вырывается из рук поваров и, когда они, повинуясь жесту начальства, все же отпускают ее, оправляет поехавшую вбок рубашку и воротник тренча. Следом, запыхавшись, в зал вваливается ещё кто-то, но Марго не оборачивается, продолжая сверлить взглядом Вебера. – Отлавливая крыс, вы забыли о самой крупной – той, которую видите в зеркале! – голос ее под напором исторгаемой ярости вибрирует словно стекло.

– Поговорим наедине, донна, – произносит Вебер абсолютно спокойно, словно бы ничего не происходит. Словно все так, как должно быть. – Не нужно сцен на людях, вы же не истеричка, – он делает приглашающий жест рукой.

– Маргарита, – на плече детектива оказывается крепкая ладонь. – Не надо.

– Убери руку, Майло, – цедит сквозь сжатые зубы Марго, ещё сильнее сминая несчастную газету. – Иначе, клянусь, я тебе ее сломаю.

– Этого выставите вон, – спокойно говорит Вебер, едва взглянув на запыхавшегося частного сыщика. – Нам два кофе и… – он на мгновение задумывается, стоит ли продолжать, но будто в насмешку строит из себя радушного хозяина. Всем своим видом говоря и притаившейся за его спиной писательнице, ловящей каждое слово, и работникам, и посетителям, среди которых он заметил двух итальянцев, что все замечательно, ничего необычного, он все же договаривает:

– Донне, капрезе. Идемте.

Вебер удобнее перехватывает трость, на которую опирается, и, развернувшись, направляется к кабинету, ощущая, как детектив, идущая следом за ним, прожигает взглядом его спину промеж лопаток.

– Фокс, оставь нас, – едва раскрыв дверь, велит мужчина.

Дважды повторять не приходится. Расторопный юрист, схватив документы, словно бы растворяется в воздухе – насколько быстро исчезает.

Маргарита, скрипя зубами, наблюдает, как Вебер, отставив трость в сторону, снимает пиджак и, бросив его в кресло, облокачивается о стол, складывая руки на груди и устремляя на неё внимательный взгляд.

– Итак, что вас сюда привело? Я думал, мы закончили.

– А вашей наглости нет предела, герр, – Марго даже не цедит – почти рычит. – Я надеюсь, Вы довольны собой. Думали отыграться? На место поставить? Подлый, низкий…

– Бессердечный, высокомерный, надменный и далее по списку, – заканчивает за нее Вебер, приподняв брови. – Я слышал это уже тысячу раз, не утруждайтесь повторять. Вот только обычно мне об этом говорят бывшие, а с вами, донна, мы вроде не спали, или я ошибаюсь?

Раздувая ноздри от негодования, Маргарита щурит глаза, глядя на преступно спокойного Вебера и пытаясь понять, как он умудряется оставаться таким невозмутимым. Не человек – ледяной истукан.

– Если вы думаете, что я отступлюсь от своего из-за вашей подлянки, вы ошибаетесь. Я с вас теперь глаз не спущу!

– Мне очень лестно такое повышенное внимание, но я все ещё не понимаю, в чем именно виноват на этот раз, – Вебер чуть заметно поворачивает голову вбок, изогнув одну бровь. Марго чувствует, терпения в ней вовсе не остаётся, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы дверь за ее спиной не отворилась, и в комнату не впорхнул бы официант с подносом.

Марго, едва не трясясь от ярости, молча, сверлит инфернально-спокойного Вебера колючим, тяжёлым взглядом, ожидая, пока работник ресторана не покинет кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

– Присядьте, донна. Здесь варят чудесный кофе, – произносит Вебер, словно бы даже пытаясь быть дружелюбным, но Маргарита лишь фыркает от этого фарса. Как ей уже осточертели эти игры.

– Изображаете святую невинность? – скалится Марго, наблюдая, как Вебер невозмутимо садится в своё кресло и тянется к чашке. – Не надо играть. Я Вас вижу насквозь, – она делает шаг к столу и опускает смятую газету аккурат на капрезе.

– Зря вы так. Торт отличный. Один из моих поваров родом из Италии. Готовит не хуже, чем в Риме, – замечает Вебер и, сделав неторопливый глоток обжигающе горячего кофе, берет газету.

Взгляд цепляется за кричащий крупный заголовок: «ПОЛИЦИЯ НЕ ЗАЩИТИТ!», и Вебер несколько недоуменно начинает читать бойкую, ядовитую статью, посвященную Маргарите Стригатти и тому, как она выдала ему своих осведомителей. Пожалуй, удивительнее всего оказывается то, что его собственное имя в тексте не упоминается вовсе, даже малейших намеков нет. Вебер косится на подпись – Изабелла Бланш. Все моментально становится на свои места.

Вебер аккуратно складывает газету, откидывается на спинку кресла и вперяет в Маргариту изучающий взгляд.

– Хорошо написано, бойко. Садитесь, донна, и примите мои поздравления. У вас тоже завелась крыса.

– В полиции нет крыс, – тихо и очень ядовито цедит Маргарита, вскинув голову. – У меня нет врагов на работе, и ни у кого, кроме вас не было причин подложить мне подобную свинью, – ее верхняя губа поднимается в презрительном оскале, обнажая белые резцы и клыки. – Личный номер кабинета мисс Бланш был только у вас и у меня. Так что единственную крысу я вижу перед собой.

– Милая донна, за нашей с вами милой беседой вчера наблюдала половина участка, – тяжело вздохнув, Вебер начинает объяснять, как ему кажется, элементарные вещи. – Потом эта самая половина рассказала все второй половине, приукрасив. Я думаю, вас не сильно любят коллеги – женщина-детектив в наше время – явление довольно-таки редкое, чтобы не сказать экстраординарное. Судя по всему, вы женщина умная, иначе бы не получили такую должность, и если вы успокоитесь и немного подумаете, то, несомненно, поймете – выяснить номер Беллы —не проблема. Достаточно позвонить в редакцию и попросить ее к телефону, – он делает небольшую паузу, а потом, глядя в глаза женщины, произносит тихо, но четко:

– Я не крыса, донна. Будь я крысой, сейчас бы я не ходил с этой тростью, – Вебер кивком указывает на черную трость с серебряным набалдашником в виде головы ворона. – Поверьте, я умею хранить тайны.

Марго бросает короткий взгляд на трость и едва заметно вздрагивает, узнав набалдашник.

«Ещё лучше» – она тяжело вздыхает, но решает, что сейчас не то время, чтобы думать об этой информации, и снова переводит взгляд на Вебера.

– Настоятельно советую, герр, чтобы ваши слова не разошлись с истиной,– Маргарита вплотную подходит к столу и, потянув руку за пояс, наклоняется к лицу Вебера настолько близко, что они оба могут рассмотреть узор радужки глаз друг друга. – Потому что там, где я выросла, – лезвие украденного с кухни ножа входит в дубовый стол на добрый дюйм, воткнувшись прямо между длинными, чуть узловатыми указательным и средним пальцами бледной руки. – Крыс режут.

Вебер не сдвигается ни на сантиметр, выдерживая ее взгляд с ледяным спокойствием. Маргарита отпускает рукоять ножа и, выпрямившись, направляется к двери.

– Я с вас глаз не спущу, герр. Не надейтесь, что сможете от меня отделаться. И передайте своей шаболде из «Нью-Йорк Таймс», что фамилия Стригатти пишется через «и».

– Кажется, теперь я понимаю, что такого в вас разглядел ваш муж, – выдернув из крышки стола нож, задумчиво произносит Вебер и видит, как Маргарита оборачивается возле самой двери. – Знаете, я сейчас сам буквально в шаге от того, чтобы пригласить вас на свидание, донна, и это несмотря на вашу ужасную манеру одеваться.

– Слишком много чести! – злобно фыркнув, Маргарита хватается за дверную ручку и дёргает на себя настолько сильно и резко, что пугает стоящего у двери Фокса. Вылетев из кабинета, она движется к выходу из ресторана, пыша такой злостью, что официанты и повара предусмотрительно исчезают с ее дороги, чтобы, упаси Создатель, не попасть под горячую руку.

– Какая женщина! – криво усмехается Вебер и манит Фокса ножом. – Ну чего встал? Проходи, давай свои бумаги…

***

Марго пулей вылетает на улицу, ища взглядом напарника, которого так и не пустили внутрь. Тот беседует с покинувшей ресторан черноволосой женщиной в темном, но до ужаса вульгарном обтягивающем деловом костюме, держась чуть в стороне, чтобы в него не летел сигаретный дым.

– Маргарита, все в порядке? – интересуется Майло, заметив напарницу. Вместо ответа она громко, витиевато выругивается по-итальянски и порывистым движением достает из кармана пачку сигарет.

– Мерзкий, отвратительный слизняк! – уже по-английски шипит Маргарита, закуривая.

– Полностью с вами согласна. Отвратительный тип, – как-то уж очень мечтательно улыбается Элен. Марго смотрит на неё как на дуру.

– Майло, извини, что прерываю, но нам пора, – Маргарита оттаскивает напарника, взяв под локоть.

– До свидания, мисс Стрендж! – напоследок бросает Майло, обернувшись к писательнице.

– Пока-пока, – подняв руку, Элен едва заметно шевелит пальцами, прощаясь.

– Не обижайся, Маргарита, – тихо говорит Майло, когда они подходят к машине и оставшаяся у заднего входа Элен не может их слышать.

– На тебя? За что мне на тебя обижаться? – удивленно смотрит на него Маргарита.

– Из-за этой писательницы, – поясняет Майло, садясь за руль. – У нее с Вебером какие-то препирательства из-за ее книги. Говорит, он ей угрожает.

– Чем? Что за препирательства? – оживляется Марго, стараясь выпускать сигаретный дым в сторону от Майло, который, судя по всему, узнал что-то весьма интересное о главном подозреваемом.

– Там что-то с именами. Кажется, мисс Стрендж использовала в своей документальной книге настоящие имена, – говорит Майло, задумчиво почесав подбородок.

– Не слишком корректно, – замечает Маргарита. Последний раз затянувшись, она выбрасывает окурок в небольшую пепельницу, стоящую в бардачке. – А он что сказал? Как угрожал-то?

– Не знаю, но она утверждает, что Вебер говорил что-то про клофелин.

– Ну, справедливости ради, они оба не слишком приятные личности, – задумчиво, отмечает Маргарита. – Друг друга стоят. Слушай, у нас нет вчерашнего выпуска «Нью-Йорк Таймс»?

Райтен хмурится, вспоминая:

– Кажется, нет, но при желании можно найти. А тебе зачем?

– Там на первой полосе была статья с его наглой физиономией. Мне нужна фотография.

– В выходные с ним вышло большое интервью в «Дейли Ньюс». Эдакий образец добродетели, – хмыкает Майло. – Я все хотел тебе показать, думаю, тебе следует ее прочесть. Между прочим, ты на нем сидишь.

– В гробу я его добродетель видала! – ворчит Маргарита, приподнимаясь и выдёргивая из-под себя газету.

Снова как-то неопределенно хмыкнув, Майло заводит двигатель, и машина мягко трогается с места. Маргарита, сжав зубы, рассматривает человека, надменно взирающего на неё с черно-белой фотографии, украшающей заголовок.

«ОБРАЗОВАНИЕ – ЭТО СИЛА. Известный бизнесмен вот уже три года курирует частную школу. За это время учебное заведение стало одним из самых престижных в штате, а его выпускники становятся студентами ведущих университетов».

– Зачем тебе его фото? – интересуется Майло, видя, как подруга рассматривает снимок.

– У меня есть идея, как использовать ее, – ухмыляется Марго, пробегая глазами статью. – Это лицо отлично украсит мишень. Ты давно практиковался в стрельбе?

– Давно, – тяжело вздыхает Майло, поглядывая на Маргариту. – Ты, наверное, не знаешь, но у меня больше нет лицензии на оружие.

– Ну… – тянет Марго. – Это в не значит, что тебе запрещено ходить на стрельбище. На двадцать пятой Авеню есть тир, я узнавала. Мне надо выпустить пар, Майло, иначе я свихнусь. Если не хочешь сам, то просто подбрось меня.

– Подброшу и даже посмотрю на тебя в деле, – улыбаясь, обещает Райтен.

– Ах, какое благородство! Ты только послушай! – возмущается Маргарита, зачитывая статью:

–«Школа мистера Вебера стала одной из первых, кто открыл свои двери для цветного населения. Важно лишь стремление к знаниям. Цвет кожи или этническая принадлежность не должны быть помехой к полученью хорошего образования».

– Чёрный пиар – тоже пиар, – пожимает плечами Райтен, сворачивая на светофоре. – Он не гнушается делать имя и деньги на чужих проблемах.

– Не удивительно, – хмыкает Маргарита. – Вполне в его стиле.

– И, между прочим, это именно та школа, где работала наша покойная учительница английской литературы. А теперь угадай, кто запретил ее увольнять.

– Вебер?.. – недоуменно спрашивает Маргарита, недоверчиво глядя на кивающего напарника. – Ты сейчас меня разыгрываешь?

– Нет, я абсолютно серьезен. Что он тебе наговорил в ресторане? – интересуется Майло, немного меняя тему. – Разумеется, все отрицал?

– Настойчиво предлагал угоститься кофе с десертом и да, отрицал. Более того – уверенно заверял, что у нас в отделе крыса, которая якобы меня и сдала, – Марго нервно кусает губу. – Я понимаю, что люди не в восторге, но… они бы ведь не стали так делать? – она поднимает на напарника вопросительный и немного растерянный взгляд.

– Я не думаю, что кто-нибудь из наших так бы насолил коллеге. Это надо быть… – недоговаривает Майло, сильнее сжимая руль.

– Вебером, – заканчивает за него Маргарита. – А ты вспомни преподавателей в академии. Дрессировали так, что кости трещали, безбожно муштровали. Мы их ненавидели первые месяцы. Разница, правда, в том, что они в итоге оказались хорошими ребятами…

– Ты ещё скажи, что он может оказаться неплохим парнем! – не то весело, не то презрительно фыркает Майло. – Вебер тебя десертом подкупил?

– Скорее уж Ад замёрзнет, – вздыхает Марго, кривясь. – Я тебе не рассказывала, как он не впустил меня в ресторан перед этим? Индюк надутый…

– Нет, ты об этом не говорила. Как ты там вообще оказалась?

– Вайс пригласил посидеть, – честно отвечает Маргарита. – Помнишь, я в первый день с ним обедала? Ясное дело, я в рабочем была, а у них там политика заведения не позволяет зайти в ресторан не в парадно-выходном. Сначала я ругалась с охраной, а потом вышел этот…

– Вебер терпеть не может законников, а Вайс с ним якшается. Поговаривают, что Вебер его подкармливает, – понизив голос, сообщает Майло. – Сама понимаешь, я не о еде говорю.

– Адам хороший, – возражает Марго и невольно сжимает кулаки. Ей противно даже думать такое об одном из друзей – их у нее и так раз-два и обчелся. – Он не стал бы «кормиться» с чьей-то руки, и тем более – с его. Не стоит верить слухам.

– Ну не знаю, – пожимает плечами Майло, тормозя около тира. – Знаешь, их часто видят вместе. Я не поверю в такую дружбу – они слишком разные. Там что-то есть. Так что будь осторожна с Вайсом. Договорились?

– Если следовать твоей логике, то и слухи о том, каким местом я сдавала экзамен на детектива, правдивы, – холодно отзывается Маргарита, отстегивая ремень безопасности и выходя из машины. Она изо всех сил пытается заглушить обиду, но это удается трудом.

– Тебя я прекрасно знаю. Ты землю роешь, чтобы чего-то добиться, – возражает Майло, спеша следом за Марго. – Но, Маргарита, неужели ты сама веришь, что с таким типом, как Вебер можно дружить?

Марго останавливается у входа и, достав пачку сигарет, закуривает.

– Будешь? Я более чем уверена, что люди, которые нужны Веберу, от него без ума.

– Я же не курю! Ты забыла? – отмахивается Майло, удивленный рассеянностью Маргариты. Она ведь это прекрасно знает.

– Зануда, – Марго затягивается, заправляя за ухо выбившуюся из-за ветра прядь, и прячет зажигалку. – Отлично расслабляет. Если бы не сигареты, я бы, наверное, с ума сошла.

– Та ещё гадость. Ты ещё бы кокаином побаловалась для расслабления! – с укоризной отвечает Райтен, маша рукой перед носом. – Отвратительный запах.

– Святоша, – закатывает она глаза и спешит докурить. Пара затяжек, и Марго тушит сигарету о мусорную урну, после чего позволяет открыть перед собой дверь, и, на ходу расстёгивая тренчкот, входит в помещение, показавшееся темным после уличного солнца.

– Да нет. Я не святой, – вздыхает Майло, спеша следом за Маргаритой. – Просто это редкая гадость. Не понимаю, что вы все находите в этом куреве.

У стойки регистрации их встречает работник – плотный лысый мужчина лет пятидесяти —и, быстро щелкнув выключателем, зажигает свет в крошечном холле.

– Добрый день. Вы записывались заранее? – интересуется он, смотря на гостей.

– Нет. Мы без записи. Из полиции. Предоставите нам пару мишеней, Кольт Детектив, – Марго выуживает из внутреннего кармана мятую двадцатку и кладёт на стол. – А тебе что, Майло?

– Маргарита, прошу, не надо, – с болью в голосе, отвечает Райтен. – Я лучше посмотрю.

– Ты странный, – поведя плечом, она снова обращает своё внимание на тактично покашлявшего инструктора. – Стрелять буду только я, а этот просто посмотрит.

Маргарита терпеливо позволяет записать свои данные, подписывает пару документов, и их провожают во внутренние помещения, где выдают шумоподавляющие наушники и защитные очки.

– Мне прикрепить тебе «мишень»? – беря свою часть экипировки, спрашивает Майло, когда они остаются наедине.

– Прикрепляй, – злобно скалится Маргарита, сощурившись. Губы растягиваются от улыбки и позабытого ощущения из детства, будто она задумала какую-то пакость. – К черту профессиональную этику! Сегодня все можно!

Дождавшись, пока Райтен прикрепит газету к мишени и окажется за контрольной полосой, Марго берет со стойки привычный руке револьвер и, откинув барабан, заряжает туда шесть пуль. Тихо взводит курок и, удобнее перехватив оружие обеими руками, целится. Когда яблочко совпадает с мушкой, она перемещает палец на триггер и, сместив прицел чуть вниз, мягко нажимает.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Так же естественно и просто, как дышать. Впрочем, с каждым новым нажатием на спусковой крючок дышать тоже становится легче.

За статью. За измывательство на допросе. За, черт побери, кривые ноги.

Пули одна за другой вонзаются в напечатанную физиономию Вебера – прямо между глаз. И он уже не кажется таким величественным, как прежде.

– Да ты просто снайпер! – когда выстрелы смолкают, раздаётся восторженный отзыв со стороны входа. Марго и Майло оборачиваются практически одновременно и во все глаза смотрят на приближающегося к ним Вайса.

– Привет, Адам, – тепло улыбается Марго, откидывая барабан и снова заряжая оружие. – Спасибо. Ты какими судьбами здесь? Не знала, что ты оформил разрешение на ношение оружия.

– Какими судьбами, Вайс? – сдержанно спрашивает Майло, загораживая собой Маргариту.

– Я? Оружие? Создатель, упаси! – подойдя, смеётся Адам. – Меня сюда привел Бог, не иначе. Признаться честно, я тебя искал, Марго. Я же помню, в каком состоянии ты была в участке, ну и подумал, что ты поедешь выпустить пар.

– Ты угадал, – Маргарита пожимает плечами. – Именно этим я и занимаюсь. Надень наушники, – она круто разворачивается и, подняв револьвер, ещё разок разряжает его в истерзанную пулями фотографию, но на этот раз уже ниже – на уровне груди. Присматривается, оценивая результат.

– Все так плохо? – обеспокоенно интересуется Вайс, снимая наушники. – Неужели действительно он?

– Не могу утверждать без прямых улик, – отвечает Марго, рассматривая дыры в фотографии, появившиеся на уровне груди. – Но убить его хочется и без этого. Таким ублюдком быть – надо очень постараться.

– Это нужен прирожденный талант. Одних стараний мало, – с печальной улыбкой отвечает Адам. – Но одно скажу точно – если Вебер говорит, что не делал этого, значит, не делал. Он лукавит или недоговаривает, но никогда не врёт.

– Откуда ты его так знаешь? – встревает в разговор Майло. – Ты вообще в курсе, что сейчас, возможно, защищаешь преступника?

– Адам, ты ведь прекрасно знаешь, что зачастую родственники и друзья маньяков были вообще не в курсе того, с кем они живут под одной крышей и водят дружбу. Ты же сам наблюдаешь такие ситуации на работе, – Марго заряжает барабан в третий раз и целится еще ниже – теперь уже в неприкрытое газетой «яблочко» самой мишени. – Я не утверждаю, что уверена в его виновности на сто процентов, но и ты не можешь быть на сто процентов уверен в его невиновности. Я лишь говорю, что он – мерзавец и главный подозреваемый в совокупности.

– А я говорю, что он не так плох, как кажется! – возражает Адам, когда стихают выстрелы. – Я дам руку на отсечение!

– Не боишься остаться без руки, Вайс? – зло спрашивает Райтен. – Сколько он тебе платит? А?

– Майло, легче, – обрывает его Маргарита. – Перестань. Ты-то чего так на него взъелся? Чем он тебя обидел?

– Он убил несколько женщина и подставил тебя – вот чем! – огрызается Райтен и его правая рука начинает двигаться будто бы против его воли. У него вновь начинается приступ. – А этот защищает! Не хотите слышать правду, тогда я пойду! – бросив наушники он ни на кого не глядя направляется на выход.

«Совсем не изменился…» – вздыхает Марго, глядя на удаляющуюся спину.

– Извини его, у него всегда были проблемы с контролем гнева, – Маргарита одаривает Адама извиняющимся взглядом и, положив оружие и снаряжение для стрельбы на стол, мчится за другом. – Майло, постой!