Стригатти: Лик Зверя

Грустно глядя ей в спину, Адам качает головой, а потом переводит взгляд на изрешеченную пулями фотографию.

«Вебер опять нажил себе врага. И что с этим делать?»

– Майло! – Маргарита догоняет напарника, когда тот выходит за дверь, на улицу. Он оборачивается, смеряет ее тяжелым взглядом.

– Что?

– Майло… Ты не хочешь со мной поговорить? – начинает Марго как можно более мягко.

– Да о чем говорить-то? – отмахивается Райтен. – Я уже и так все сказал. Вебер – крыса. Как он вчера с тобой разговаривал! Мне так и хотелось ему ро… – он отсекается на полуслове. Ему никак не удается взять под контроль эмоции. – Прости. Я просто… Я не выношу несправедливости. Ты же знаешь.

– Майло, – Марго называет друга по имени, заставляя сконцентрировать внимание на своем голосе. – Все хорошо. Ты же знаешь, если он меня обидит – я обижу вдвое сильнее, – она осторожно касается его рукой и, не встретив сопротивления, обнимает, даря успокаивающее объятие, которое никогда не подводило ее в академии, когда нужно было быстро потушить его гнев. – Скажи мне лучше, тебе еще снятся те кошмары?

– Они всегда будут со мной. Ты же понимаешь, то, что отец сделал с мамой… Такое не забыть, – Майло тяжело вздыхает и нерешительно обнимает Маргариту в ответ. Пальцы правой руки все ещё наигрывают на невидимом фортепиано.

– Выдохнул? – тихо спрашивает Марго некоторое время спустя. – Легче?

– Да, – также тихо отвечает Райтен. – Хорошо, что ты вернулась, Маргарита.

– Я бы хотела сказать то же самое, Майло, – грустно вздыхает Марго, но спешит взять себя в руки. – Подожди пару минут, я сдам оружие как положено, и приду. Поедем в театр, где работала та убитая танцовщица.

– Хорошо, я буду ждать тебя, сколько потребуется, – отвечает Райтен, даря Марго теплую улыбку, и идёт к машине.

5

– Ох, как не хочется мне туда идти, – вздыхает Маргарита, бросая на напарника щенячий взгляд и смотря по сторонам. Тормозит на светофоре – слишком уж много на Бродвее пешеходов – к нужному зданию на кривой кобыле не подъехать. – Боюсь подумать, сколько их там. Как представлю этих актрисулек…

– Зависть берет? – шутит Райтен и не успевает уклониться от подзатыльника. – Эй! За что?

– За то, – чеканит Марго, следя за дорогой. После тира напарник уступил ей место водителя – знал же зараза, какое здесь непростое движение. – Ты, Майло, просто никогда не слышал о женском коллективе и не знаешь, что чем он больше, тем более ядовитые в нем змеи, – она притормаживает и глушит двигатель. – Я, конечно, надеюсь на лучшее, но…

– Мне вот интересно только одно, Маргарита, – говорит Райтен и на всякий случай отодвигается так далеко, как позволяет салон машины. – А ты откуда знаешь об устройстве женского коллектива?

– Майло, вспомни, кто мой муж, – кривя губы, напоминает Маргарита. – Ты думаешь, у его коллег жены такие же белые и пушистые? – она выходит из машины и громко хлопает дверцей. – Им только повод дай обсудить кого-нибудь и над кем-нибудь похихикать. В большинстве своём те ещё змеи.

– А ты считаешь себя белой и пушистой? – уточняет Райтен, неловко выбираясь из автомобиля. – Знаешь, не нравится мне это место, – говорит он, глядя на горящую огнями вывеску театра, в котором сегодня дают бурлеск-шоу.

– Все познается в сравнении, – коротко отвечает Маргарита и толкает двери.

К кассе стоит довольно приличная очередь из желающих приятно провести досуг за созерцанием шоу, Марго приходится несколько бесцеремонно вклиниться в самое ее начало. Кто-то из мужчин пытается возразить, но она лишь достает полицейский значок, и возмущения становятся тише.

– Добрый вечер, – Маргарита демонстрирует значок и женщине в окошке театральной кассы. – Детектив Стригатти, полиция. Позовите администратора.

Женщина смотрит на Марго как-то не то смущенно, не то испуганно и, попросив подождать, торопливо уходит со своего рабочего места куда-то во внутренние помещения.

– И всё-таки мне это как-то не нравится, – говорит запыхавшийся и несколько потрёпанный Майло. Его в отличие от Маргариты пропускали ещё менее охотно – один тип даже схватил за рукав плаща и едва не порвал. – Мне кажется, эти танцовщицы будут куда откровеннее с женщиной, чем с мужчиной.

– Не хочешь помогать – так и скажи. Сама справлюсь, – обиженно отвечает Маргарита. Она снимает с себя тренч и проводит рукой по шее. Ей и самой меньше всего сейчас хочется быть здесь, но долг требует.

«Одно радует, – думается Маргарите. – Этого сивого подонка здесь нет…»

– Просто мне кажется, нам нужно разделить усилия, – смутившись, отвечает Райтен. – Пока ты опрашиваешь девочек, я могу поспрашивать у посетителей. Они тоже способны многое видеть.

– Отлично, – тяжело вздыхает Марго, понимая, что напарник чертовски прав. – Опроси. Но для этого тебе нужно попасть в зал, а значит, придется купить билет на представление.

– Куплю, – Майло берет напарницу за руку и крепко, но нежно сжимает. – Скажи, ты ведь не сильно обиделась?

Ответить Маргарита не успевает – к ним выходит пожилой коротышка лет шестидесяти, лысый, с аккуратно стриженной эспаньолкой.

– Томас Андерсон, администратор. Чем я могу вам помочь? – спрашивает он, отводя детективов немного в сторону.

– Мы из полиции, – Марго третий раз демонстрирует значок, подтверждающий ее полномочия, и понижает голос. – Нам известно, что Сара Уокер работала в вашем заведении. Нам необходимо опросить труппу.

– Мисс Уокер была уволена около месяца назад. Я не понимаю, чем мы можем быть полезны, детектив, – отзывается мистер Андерсон, не теряя приветливого вида.

– При всем уважении, это уже будет решать полиция, – в тон ему отвечает Марго. – Мне нужно допросить актрис, важна каждая зацепка.

Администратор медлит, нахмурившись, но Майло тоже подает голос:

– У вас есть дети, мистер Андерсон? Дочь? Племянница? Может, даже внучка? Вы не боитесь за родных женщин?

– Хорошо, – тяжело вздыхает управляющий. – Я лишь надеюсь, что хозяин не будет против. Мистер Вебер не сильно любит общаться с полицией.

Маргарита невольно вздрагивает, услышав знакомую фамилию, и удивлено косится на не менее изумленного Райтена. Они и не подозревали, что это заведение принадлежит их подозреваемому. Все будто бы начинает приобретать смысл – вот и покойная танцовщица оказалась связанна с Вебером. В такие совпадения Марго не верит.

– Мы и не просим его общаться с полицией, – ведет плечом Маргарита и, быстро отдав верхнюю одежду молоденькой гардеробщице, поворачивается к Майло. – Сам дальше справишься?

– Да, – коротко кивает напарник и, бросив на нее озабоченный взгляд, растворяется в толпе мужчин.

– Тогда прошу за мной, детектив, – Андерсон делает приглашающий жест и, не дожидаясь, начинает протискиваться к неприметной двери, ведущей в служебные помещения. – Знаете, о покойниках так не говорят, но Сара была самой испорченной женщиной, которую я когда-либо знал, – обернувшись через плечо, говорит он, идущей следом Маргарите. – Я не удивлен, что с ней такое случилось.

– Настолько испорченной, что заслужила того, чтобы бросить ее связанной в воду дать утонуть? – выгибает Марго бровь, скептически глядя на администратора. Тот немного тушуется и замолкает. Остаток пути по узким служебным коридорам они проводят в тяжелом молчании.

– Девочки, к вам гости! – распахивая дверь в гримёрку, громко объявляет мистер Андерсон. – Детектив… – он делает паузу, стараясь вспомнить фамилию Марго, но не может. – Расследует смерть Сары Уокер и хочет задать вам пару вопросов. Только быстро, девочки, выступления никто не отменял – мистер Вебер здесь!

Гвалт женских голосов замолкает, стоит Маргарите войти в просторную гримерную комнату. На неё уставляется девятнадцать пар глаз. Смотрят с интересом, но больше – с настороженностью.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов о Саре Уокер, – громко и отчётливо произносит Марго, чтобы все слышали. Возможно, кто-то из вас близко знал ее, общался лично и знает что-то, что может помочь расследованию.

– Как помогли расследованию те уволенные работники «Мефисто»? – громко интересуется высокая темнокожая женщина с заплетенными в афро-косички волосами, очень красивым скуластым лицом и пронзительным взглядом. Марго, скосив глаза, замечает на ее гримерном столике свежий выпуск «Нью-Йорк Таймс».

– Без согласия мистера Вебера с вами никто разговаривать не будет! – поддакивает пышногрудая блондинка в расшитом бисером и пайетками костюме, сидящая к Маргарите ближе всех.

– Да! Верно! Идите к начальству! – поддерживает коллегу другая девушка, азиатского происхождения. – Если он разрешит – поговорим!

Меньше всего на свете Маргарита сейчас хочет говорить с Вебером. Ей вполне хватило и их утреней встречи в ресторане. К тому же после всего, что произошло, просить у него разрешения опросить работников – это слишком. Откажет же, да еще и как-нибудь унизит.

Марго демонстративно берет в руки свой блокнот с карандаш. Если не хотят по-хорошему, значит, будем по-плохому.

– Верно ли я сейчас поняла, что работодатель запугал вас и грозился уволить в случае, если вы согласитесь сотрудничать с полицией, милые леди? – провоцирует Маргарита, дружелюбно улыбаясь.

– Дорогуша, у тебя проблемы со слухом? – ласково интересуется афроамериканка, первой заговорившая с Марго. Поднявшись с места, она, грациозно покачивая бедрами, приближается к детективу. – Сначала говоришь с Вебером – потом с нами. Ясно, киса?

Стригатти каменеет от такой наглости и даже не замечает, как неаккуратным движением ломает пальцами карандаш.

– А ну ещё раз, – цедит Маргарита, вплотную подойдя к бурлеск-диве и смотря на нее снизу вверх, сверлит тяжёлым взглядом. – Давай, назови меня так ещё разок.

– Вы угрожаете моим сотрудникам, донна? – за спиной у Марго раздаётся хорошо знакомый ледяной голос. Скрестив руки на груди, на пороге гримёрной стоит Вебер, скептически наблюдающий за происходящим.

– Мне не нужно им угрожать, – усмехается Марго, оборачиваясь и выдерживая пронзительный взгляд льдистых глаз. – Они и без меня запуганы. Вами. Даже голос боятся подать без вашей команды.

– Значит, вам не нравится, когда вас называют «кисой», донна? – выразительно приподняв брови, уточняет Вебер, игнорируя ее замечание.

– Подобные фривольности позволительны моей матери, но никак не актрисульке, которая решила, что спровоцировать меня будет забавно, – отзывается Марго, переводя взгляд на танцовщицу. – У вас тоже есть имя, герр, и я сомневаюсь, что кто-то из них остался бы на рабочем месте после подобного обращения к вам.

– Не принимайте близко к сердцу, донна, – снисходительно отвечает Вебер и, нагнувшись к самому ее уху, едва слышно спрашивает:

– А как в постели вас зовёт муж?

Маргарита, шумно выпустив из носа воздух, отшатывается в сторону, и отходит на расстояние, исключающее возможность дать нахалу по наглой роже. А ведь хочется. Руки чешутся еще со вчерашнего или даже позавчерашнего дня.

– Спросите у него сами, герр, – отвечает она металлическим голосом.

– Я понимаю, забыли, – криво усмехается Вебер. – Дамы, – властным тоном обращается он к притихшим танцовщицам. – Ответьте на ее вопросы – донна очень настырная. Так выйдет быстрее. И не забывайте, начало шоу не должно задерживаться. Маргарита, – он переводит взгляд на Стригатти, – заканчивайте все побыстрее.

– Меня интересуют только те, кто поддерживал общение с мисс Уокер или слышал что-то подозрительное, – повернувшись к актрисам, начинает Маргарита. – Были ли у неё мужчины? С кем она общалась? С кем она ссорилась? Любые мелочи. Остальных я не задерживаю.

– Ну? – тянет Вебер, обводя неподвижных танцовщиц тяжёлым взглядом. – Руки сами поднимите, дамы, или мне Андерсона звать?

– Оставьте нас, герр, будьте так любезны, – вздыхает Марго, снова переводя взгляд на мужчину. – Я хочу поговорить с возможными свидетелями наедине. Тесным ЖЕНСКИМ кругом, так сказать.

– Хорошо, – пожимает плечами Вебер. – После разговора присоединитесь ко мне в зале? Они довольно неплохо танцуют, когда не ударяются в откровенную пошлость.

– Благодарю за столь щедрое предложение, но вынуждена отказаться, – отзывается Марго, отворачиваясь. Уж чего-чего, а оставаться наедине с Карстеном Лукасом Вебером она точно не готова. Слишком легко ему удается выводить ее из себя, неприятно задевать. От него она намерена держаться как можно дальше.

– Вы разбиваете мне сердце, донна. Неужели я всегда буду слышать лишь отказ? – напоследок интересуется Вебер, прежде чем скрыться, плотно притворив за собой дверь.

– Как я уже сказала ранее, – повторяет Марго, когда, наконец, остается с артистками наедине. – Меня интересуют только те девушки, которые имеют какое-то представление о жизни погибшей, либо видели или слышали что-то подозрительное или странное. Кому есть чем поделиться, поднимите руки или сделайте шаг вперед.

– И на расстрел! – весело фыркает маленькая рыженькая танцовщица.

– Ладно уж, если Айсберг не против, – поднимает руку блондинка в расшитом костюме. – Я с ней неплохо общалась и Мэдисон тоже, – она кивком указывает на афроамериканку.

– Айсберг? – Марго, не удержавшись от усмешки, мотает головой. – Не буду спрашивать, не боитесь ли вы, что «Айсберг» узнает о своем прозвище, но выбор весьма странный. Я бы назвала его просто козлиной.

В гримёрке слышатся нервные короткие смешки. Некоторые девицы стараются скрыть смех за кашлем, но получается у них не сильно хорошо.

– Детка, на козлину он никак не тянет, – отходя от Маргариты подальше, заявляет Мэдисон. – Козлины в зале сидят, слюни пускают, а этот…

– Мы даже пари заключали, сумеет ли кто-то из нас его соблазнить, – весело блестя черными глазами, рассказывает азиатка, поправляя и без того идеальную прическу.

– Айсберг не трахает тех, с кем ведёт дела. Пора бы и тебе смириться, Киу, – фыркает Мэдисон.

Маргарита, пропустив сказанное мимо ушей, а трех девушек, которым пора выходить на сцену – к выходу, садится на освободившийся стул.

– Итак, диктофон я с собой не взяла, так что придется писать, – она поднимает с пола обломок карандаша и берет оставленный на столике блокнот. – Та, кому раньше выходить на сцену, пусть подходит.

– Ты его клеила, детка? – не унимаясь, интересуется Мэдисон и садится на край гримерного столика, закинув одну стройную ножку на другую.

– Он меня клеил, – вздыхая, возражает Марго, видя, как у танцовщиц загораются от любопытства глаза. – А когда я его отшила, сразу склеил погибшую недавно миссис Кларк, – Только ему не разболтайте, он меня не помнит, и меня это полностью устраивает, – просит она, понимая, что в таком обществе вряд ли получится хоть что-то сохранить втайне.

– Не помнит ли? – недоверчиво спрашивает Мэдисон. – То-то он с тебя глаз не сводил и даже разрешил поиграть в детектива…

– У Сары были родственники? – спрашивает Маргарита, игнорируя замечание. – Насколько мне известно, тело не было востребовано из морга. Ее опознали только из-за того, что ее лицо было на всех афишах.

– Нет, насколько помню, – нахмурив хорошенький лобик, отзывается Мэдисон. – В Нью-Йорке у нее из родни вроде никого не было.

– Сара из Техаса приехала, – вмешивается блондинка. – Сбежала от «любимого» папаши – она так мужа называла. Он лет на сорок ее старше.

– Весело… – бубнит Марго, делая пометку в блокноте. – Этот ее муж жив, есть его данные? Имя, что-нибудь?

– Кажется, жив. Он там с детьми на ферме. Имени не знаю, – пожимает плечами блондинка. – А фамилия, наверное, Уокер.

– А в Нью-Йорке Сара общалась еще с кем-то? – окидывая танцовщиц внимательным взглядом, спрашивает Маргарита.

– Кто знает, – пожимает плечами Мэдисон. Взяв из небольшого портсигара сигарету, она с наслаждением закуривает.

– У нее были клиенты, – хихикает Киу.

– Киу! – обрывает ее Мэдисон.

– Так, а это уже интереснее, – оживляется Маргарита. – Не было ли такого, что она в последнее время ссорилась с кем-то из своих… «поклонников»? Или вообще с кем угодно?

– Ну до тех пор, пока мы ее знали – только с Айсбергом, когда он ее увольнял, – отвечает блондинка, заслуживая убийственный взгляд Мэдисон. – Идиотка додумалась искать себе клиентов прямо здесь.

– И почему же я не удивлена?.. – бормочет себе под нос Марго, делая еще одну пометку. – Подробнее, пожалуйста.

– Киу, тебе на сцену, – холодно распоряжается Мэдисон. – Да нечего там рассказывать, – выдыхая тонкую струйку дыма, говорит она, провожая девушку глазами. – Сара повела себя как последняя идиотка и потеряла работу. У нас здесь строгие правила, детка. Мы актрисы, а не проститутки.

– Значит, искала клиентов в стенах театра? И мистеру Веберу это не понравилось? – задумчиво уточняет Марго, отложив карандаш.

– Да, – отвечает Мэдисон и за ее спиной кивают несколько танцовщиц. – А что тебя удивляет?

– Не удивляет. Просто уточняю, – вздыхает Маргарита. – Звучали ли в ходе ее увольнения какие-то угрозы? От неё или от него?

– Нет, вроде, – пожимает плечами Мэдисон.

– Мистер Вебер пообещал, что Сара больше никогда не найдет в Нью-Йорке приличной работы, – подаёт голос кто-то из девушек, но Марго не успевает заметить кто именно.

– Послушайте, – Маргарита откладывает блокнот в сторону и устало трёт глаза. – Я все понимаю. Я вижу, Мэдисон, вы пытаетесь как-то защитить, заступиться за начальство, но поймите, мне нужна абсолютная откровенность. Умирают женщины. Такие же как вы, я, и любая другая в этой комнате. Умирают в страшных муках. Я хочу поймать убийцу и прекратить эти зверства. Но для этого мне нужна помощь. Всех вас.

– Детка, как ты выразилась, наше начальство здесь ни при чем, – елейно отзывается Мэдисон, затушив наполовину скуренную сигарету. Она грациозно поднимается и идет к выходу из гримёрки. – Он ее уволил и сделал правильно. Из-за таких, как Сара, нас считают потаскухами.

Марго дожидается, пока танцовщица не скроется в коридоре, и снова оборачивается к оставшимся девушкам.

– Есть что-то еще, о чем мне стоит знать?

Ответом ей служит молчание и тихий шёпот. Маргарита тяжело вздыхает. Они либо слишком преданы Веберу, либо слишком его боятся. Впрочем, скорее всего, и то, и другое.

– Я буду здесь до окончания первого акта. Если кто-то что-то надумает рассказать – жду у входа.

Танцовщицы напряжённо смотрят, как Маргарита, убрав блокнот и обломок карандаша, поднимается и уходит. Стоит двери гримёрки закрыться, как тут же раздаётся гул голосов, возбуждено обсуждающих произошедшее. После визита полиции новостей в театре будет хоть отбавляй.

Выйдя из здания со служебного входа, Магарита закуривает и смотрит на наручные часы, подсчитывая, сколько примерно ждать напарника. Выходило еще довольно прилично, и она начинает размышлять о том, что можно еще попытаться опросить персонал.

«Возможно, уборщики что-нибудь видели или слышали…»

Краем глаза Марго замечает, как открывается дверь служебного входа и на улицу выходит чёртов Вебер.

«Принесла же нелегкая! И почему, вот спрашивается, он не может просто оставить меня в покое? Кровопийца чертов!»

– Не надо на меня так удивленно смотреть, – хмыкает Вебер, бесшумно приближаясь. – Я увидел, как вы выходите.

– И решили, что день без того, чтобы попортить мне кровь – не день? – щурит глаза Маргарита, глубоко затянувшись. Вебер вытаскивает из пиджака золотой портсигар и начинает шарить по карманам в поисках зажигалки. Немного понаблюдав за этим, Марго протягивает ему собственную.

– Благодарю, – закуривая, говорит Вебер, игнорируя замечание, и возвращает «zippo» владелице. – Узнали что-нибудь стоящее?

– Пока не знаю, вопросов меньше не становится. Надо переварить все это… – Маргарита прикусывает язык, чтобы не выдать лишнего. Сама же думает о том, что нужно сделать запрос в Техас, узнать про мистера Уокера, и все же опросить персонал, когда Вебер оставит ее в покое. Не при нем. Точно не при нем.

– А ко мне вопросов нет? – удивлённо приподнимает брови Вебер, искоса глядя на детектива. Пожалуй, с каждой новой встречей эта маленькая, хрупкая женщина нравится ему все больше и больше. – Она все же была моей сотрудницей, и я ее лично уволил.

– Ваши танцовщицы немногословны, но в общих чертах пояснили мне, что произошло. Мэдисон им рта раскрыть не давала, – хмыкает Марго, выдыхая дым через нос. – Вас все защищала. Я не сказать, что очень сильно надеюсь на вашу откровенность, герр, но валяйте.

– Мэдисон – умная женщина, – кивает Вебер, задумавшись. – Ей не идёт эта профессия, но лучше, чем здесь, ей нигде не заплатят.

– А миссис Уокер было мало, раз она стала искать «подработку» на стороне? – интересуется Маргарита, задумчиво глядя на собравшиеся в небе тучи.

– Все мои сотрудники получают очень хорошие деньги – так я могу рассчитывать на преданность и безропотное подчинение. Однако, как вы знаете, донна, гнилые фрукты могут встретиться в любой корзине, – жёстко отвечает Вебер, делая глубокую затяжку. – Некоторым всегда мало. Впрочем, возможно, ей было мало не денег.

– Вы сейчас прозвучали несколько по-ханжески, – замечает Марго, сбрасывая пепел с сигареты. – Но я поняла, что вы уволили Сару Уокер за то, что она перестала делить работу с подработкой.

– В чем же мое ханжество, донна? – интересуется собеседник, поворачиваясь к Маргарите. – Да, я часто меняю женщин – они мне быстро надоедают, но я никогда не создаю гарем. У меня никогда не было двух или больше любовниц сразу.

– Крайне ценная информация, но мы говорим не о вас, а об убитой, – отзывается Марго, отойдя под навес – с неба начинает накрапывать дождь. – Среди ее «гарема» был кто-то странный? Подозрительный? Возможно, вы что-то слышали?

– Я не опускаюсь до уровня подобных сплетен, – Вебер, не двигаясь с места, запрокидывает вверх голову и прикрывает глаза, чувствуя, как на лицо капают холодные капли. – Я видел своими глазами, что она творила во время выступления, стараясь найти клиента. У меня не публичный дом.

– Можете сколько угодно считать себя выше всей этой «земной суеты», мистер Вебер, вот только порой и случайно подслушанный разговор может спасти чью-то жизнь. Вашу – в том числе, между прочим, – Марго тушит сигарету об урну и выбрасывает, прежде чем развернуться и зайти в здание.

«Невыносимый человек. Вроде бы ничего такого хамского в этот раз и не сказал, а все равно вывел. Вот неужели он таким был с самого детства?»

– Мисс, можно вас? – раздаётся неуверенный оклик.

Маргарита, идущая по ярко-освещенному коридору, останавливается и оборачивается. Одна из дверей приоткрыта и оттуда как-то очень неуверенно выглядывает совсем молоденькая девушка лет шестнадцати. Не больше.

Оглянувшись по сторонам ещё раз, и убедившись, что никого вокруг нет, Марго скорым шагом направляется к приоткрывшейся двери и заходит внутрь крошечной комнаты, в которую ее позвали.

При ближайшем рассмотрении, девчушка и правду оказывается совсем юная – возможно, даже ещё школьница. Благо, не в халате поверх костюма, как те женщины, с которыми она говорила до этого. Маргарита узнает в ней виденную недавно маленькую гардеробщицу и выдыхает, обрадованная, что этот ребёнок оказался в таком месте не в качестве актрисы для развлечения мужчин.

– Я слышала, вы собираете информацию о Саре Уокер, – подаёт нерешительно голос девчушка, нервно заправляя за ухо выбившуюся темную прядь волос.

– Как тебя зовут?

– Элис Спрингер, – с готовностью представляется маленькая гардеробщица.

– Верно, Элис, я расследую смерть Сары, – кивает Марго, ободряюще улыбаясь. – Ты ее хорошо знала?

– Не очень, – признаётся девушка, поправляя на остреньком носу маленькие очки. – Она здесь особо ни с кем не сближалась, была… немного высокомерна, но Сара не была злой. Она даже давала мне уроки танцев…

– Надеюсь, не таких, которые они сейчас исполняют на сцене, – вздыхает Маргарита, изогнув бровь. Элис тушуется, заливаясь краской.

– Н-нет. Бальных…

– Меня тоже им учили. Правда, я их так и не полюбила, – признаётся Марго, стараясь расположить собеседницу к себе. – А тебе нравится танцевать?

– Да, – с готовностью кивает Элис и глаза у нее загораются от восторга. – Очень. Но сейчас нужно больше времени уделять учёбе. Мистер Вебер обещал дать рекомендации, чтобы меня приняли на бюджетное место в колледже, если я продолжу упорно зани…

– Вебер? – перебивает ее Марго. – Ты… учишься в той частной школе, которая открыла двери для цветного населения?

– Да, у нас есть несколько таких ребят, – широко улыбается Элис, продолжая с энтузиазмом рассказывать. – Мама меня давно устроила туда учиться, хотя это и дорого. Знаете, когда мистер Вебер узнал, что она воспитывает меня одна, он предложил мне здесь подрабатывать после школы, а взамен взял на себя все расходы за обучение.