Следы на облаках. Том 1

Я взгромоздила стопку тарелок в прихожей на тумбочку и щёлкнула замком. К моему удивлению, за дверью оказалась Вера. Одна.

– Ты чего? Уже нагулялась? А где остальные?

– Кто? Мальчики? Мальчики пошли за клубникой.

– За какой клубникой?!! – оторопела я.

Какая может быть клубника ночью первого января? Она бы их ещё за подснежниками в лес послала!

– За свежей, – невозмутимо улыбнулась Вера. – А я замёрзла. Холодно там. Непривычно. У вас вообще тут холодно.

Она вдруг решительно ринулась внутрь, бесцеремонно отодвинув меня, и захлопнула за собой дверь.

– Где это «у вас тут»? – развернулась я к ней в замешательстве: она иностранка, что ли.

– На вашей частоте, – охотно пояснила красотка, буравя меня острым пронзительным взглядом почти чёрных глаз. Я невольно попятилась в комнату, пока не упёрлась спиной в зеркальную дверцу шкафа. Мне на плечо сползла мишура, а гладь зеркала неприятно холодила сквозь тонкую ткань шёлкового платья.

– А… Э-э-э… На твоей частоте, значит, тепло?

Где-то я слышала, что с психами нужно разговаривать спокойно и во всём соглашаться. Тогда есть шанс, что они не начнут буянить. Не знаю, срабатывает ли приём со всеми психами, и это мне просто не повезло с единственным исключением, или метод в принципе не работает, но Вера буянить начала. Её тон резко приобрел металлический оттенок:

– Ладно, у нас мало времени. Отдай Знак, и мы расстанемся, сохранив друг о друге самые приятные воспоминания.

– Ты о чём? – моя рука инстинктивно метнулась к груди, где под платьем висела на цепочке мамина собачка, но я ещё не была уверена. Кроме того, никому ничего отдавать не собиралась.

– Ага, значит, кулон, – заметила мое невольное движение Вера. – Неоригинально.

Каким-то неестественно молниеносным рывком она дёрнула цепочку, но я успела перехватить её руку. Правда, при этом цепочка порвалась, и кулон оказался у меня в кулаке. Он был такой горячий, что я не смогла долго держать, к тому же Вера времени не теряла и шарахнула мою голову об стол профессиональным бойцовским приёмом. Пока я собирала в кучу глаза и остальные части тела, она легко выцарапала кулон из вялого кулака.

– Наконец-то! – возликовала Вера. – Мы успели вовремя, он неактивен! Так, подожди… А где вторая часть, тварь?

– Кто из нас тварь, ещё нужно поглядеть, – проговорила я себе под нос, пытаясь подняться.

– Что ты там мямлишь?

Она рванула меня вверх за воротник платья.

Искусственный шёлк затрещал, но выдержал, зато горло перехватило, как у висельника, а ноги оторвались от пола. Я болталась, как котёнок, и при этом она держала меня одной рукой! Сколько же в ней силы?!!… Да она просто не человек! Вот так. Только я что-то поздно сообразила.

– Где вторая часть? – рычала Вера, яростно тряся кулоном у меня перед носом.

А на меня почему-то снизошёл покой. Мне, ну совершенно, не было страшно. Такое холодное спокойствие, переходившее в уверенность. Вера продолжала бесноваться, теребя меня, как тряпочную куклу. Поскольку она всё время совала собачку мне буквально в переносицу, я заметила, что глаза-камушки в какой-то момент вспыхнули красноватым оттенком. Тут же в груди у меня разлился сильный жар, он перетёк в руки, прямо в ладони, и я сразу поняла, что нужно делать.

– Ну всё, хватит!

Вера не услышала мой придушенный голос, зато раскалённые ладони у самого лица проигнорировать у неё не получилось бы при всем желании. Шар в груди взорвался, по рукам хлынуло невидимое пламя. Правда, из ладоней полыхнуло вполне себе настоящим огнём.

Демоница завизжала и бросила меня вместе с кулоном. У неё возникло сразу несколько очень срочных дел – погасить волосы, потушить лицо, избавиться от мучительной боли.

В это время я откашливалась на полу, хватая ртом воздух, но всё-таки нашла силы дотянуться до кулона. Вера кое-как решила свои проблемы, однако зрелище представилось не для слабонервных – обгоревшее красное лицо без ресниц и бровей в обрамлении обугленных волос. Вид поджаренной демоницы вызвал у меня неуместный смешок.

– Это единственный фокус, который ты знаешь, недоучка? – ядовито оскалилась она. – Отдай тёте кулончик, и она не сильно тебя покалечит. Обещаю.

Вера вцепилась в мою руку и дёрнула вверх так, что я снова практически повисла над полом, и, кажется, в плече что-то неприятно хрустнуло.

Не знаю, чем бы это кончилось, но тут в комнату радостно ввалился Тим с клубникой из супермаркета в прозрачной пластиковой коробке. Довольная улыбка как-то криво сползла с его ошарашенной физиономии, и Крылов уставился на нас, не в силах постичь своим гениальным мозгом причины и следствия создания столь оригинальной «скульптурной группы».

В этот момент гостья с другой частоты решила, что нас становится слишком много. Она прорычала что-то неразборчивое, швырнула меня на Тимку и шагнула… в зеркало. Зеркальная поверхность вскипела и тут же выровнялась за её спиной, лишь в глубине мелькнули тёмно-красные отсветы, как от ночного костра. Зеркало снова послушно отражало комнату и вело себя как нормальный благовоспитанный предмет интерьера.

Мы с Тимкой, не сговариваясь, доплелись до дивана и рухнули на него. Тимка схватился за бокал с шампанским и залпом его осушил, другой бокал он предложил мне.

– Нет, – качнула я головой, – лучше водки. Много.

Моё желание друг выполнил с превеликим удовольствием. И, тоже опрокинув в себя стакан любимого напитка Менделеева, спросил:

– Что это было? Палёное шампанское, что ли? Или вместо него нам подсунули отвар мексиканского кактуса?

– Ну, на Мескалито твоя Вера не похожа, – съязвила я.

Водка оказалась прекрасным лекарством. Меня уже не трясло, и можно было трезво рассуждать на пьяную голову.

– А на кого похожа? Она правда через зеркало ушла, или у нас были глюки? Может, экстази или ЛСД?

– Может, она ведьма какая-то или нечисть? Если, конечно, принять за факт, что нечисть существует. Потому как нормальный человек не умеет открывать порталы в зеркалах. Мне с самого начала она подозрительной показалась. Слишком уж дорого выглядит для подруги парня, снимающего убогую квартиру в промзоне напополам с троюродной сестрой.

– Спасибо за комплимент! Ты просто великолепно повышаешь мою самооценку! – уязвлённо проворчал Крылов. – Погоди, ты же в прошлый раз двоюродная была!

– Да? Ну, забыла. Так вот, давай сначала. Как ты с ней познакомился?

– Я же тебе рассказывал, – бросил Тим, подтягивая к себе тарелку с мясной нарезкой. – На перекрёстке Мичурина и Маяковского переходил дорогу на мигающий зелёный. Она накатом ехала по последнему ряду и меня зацепила. Я упал, она выскочила из машины, заохала, предложила отвезти в травмпункт, а когда я отказался, то до дома. Я возразил, что вообще-то иду на работу. Вон в тот офис. А вечером она меня ждала у центрального входа и предложила компенсировать свою неловкость ужином в ресторане. Я отказался. Не хватало ещё, чтобы за меня женщина платила. Она предложила подкинуть меня домой, – Тим смачно дожевал последний из трёх оставшихся кусочков карбоната, – потом мне дали зарплату и в ресторан её повёл уже я. Да, кстати, за эту неделю у меня закончилась вся зарплата и процентов семьдесят сбережений.

– Эх, Тимка, Тимка… Кто же знал, что через тебя она ко мне подобраться хочет?

– В смысле? – насторожился Тимофей.

– Ну, не ко мне, я-то ей нафига? Ей Знак был нужен. Вот!

Я разжала ладонь, и золотая собачка взглянула на нас глазками-камешками. Того же синего цвета, обычные фианиты.

– Вот так хрен с укропом! – брякнул друг, глядя на кулон. – И что теперь делать?

– Поеду завтра в Идым, как и решила. Если где-то есть ответ, то только там.

– О! Я с тобой! – просиял начальник «ай-ти» отдела. – Всё равно до десятого отдыхаем. Родители обрадуются… Нин, ты одолжишь мне пару тысяч? А то я поистратился с этой… Верой. Родителям хоть подарки куплю.

– Хорошо. У меня самой не так чтобы денег много, но у мамы кое-что было. Думаю, она не обидится.

Тим плеснул себе ещё водки и совсем сник.

– Ты чего? – улыбнулась я. – Всё же обошлось.

– Обошлось? Что обошлось? Я спал с непонятной тварью. Вёл себя с ней, как идиот. Ни о чём думать не мог, только о том, чтобы её затащить в какой-нибудь укромный уголок, но это… – он мечтательно прикрыл глаза, – это был самый классный секс в моей жизни… А она оказалась даже не человеком!

– О! Ну извините, Ромео, – нервно хихикнула я. – Надеюсь, ты не успел в неё влюбиться?

– Влюбиться? Нет! Это была чистая похоть. Но какая!

– Погоди. Кажется, я такое где-то слышала, – заметила я, наблюдая, как восторженно-печальное состояние медленно покидает моего друга. – Догадываюсь, кто она, уж слишком выражена сексуальность. Твоя Вера – суккуб!

– Гонишь! – недоверчиво и восхищённо выдохнул Тим.

– А что ещё? Человек не смог бы вытворять все те фокусы, что вытворяла она.

– Да уж, – как-то похотливо хихикнул Тимка. – Ты не представляешь все её фокусы.

– Избавь меня от этих подробностей. Лучше ответь, ты после… Ну, этого, себя как чувствовал?

– Точно! Слабость, тошнота, головокружение… Но я грешил на алкоголь. Это всё же вероятнее, чем демоница в нашем мире, да?

– На нашей частоте, – автоматически поправила я.

– Что?

– Она сказала: «На нашей частоте слишком холодно». Она не из другого мира. Она с другой частоты.

– И что это означает?

Я достала из контейнера ягодку и положила её в рот. Гадость! Такая красивая клубника оказалась совершенно несъедобной – только водку и закусывать.

– Кто из нас специалист по добыче информации, в конце концов? Выясни сам, а потом расскажешь. Меня сейчас не это беспокоит. Что с зеркалом делать? Если она в него ушла, не сможет ли она через него так же легко войти?

Мы мгновенно переглянулись и одновременно вскочили с дивана. Быстро сняли зеркало с креплений, двумя точечными тюками молотка раскололи на несколько частей, засунули в старую наволочку, и Тим отнёс получившийся мешок в мусорный контейнер. Если демоница и сподобится через осколки выйти обратно, её будет ждать неприятный и вонючий сюрприз.

Через час заявился Васька, растрёпанный от ветра и с красным носом. Без клубники. На вопрос о Мишке нам было объявлено, что Марина обиделась и ушла, и Мишка поплёлся за ней следом, как побитая собака. Главное, чтобы сильно не поругались, парень-то ни в чём не виноват.

Мы молча доели горячее и разошлись спать – мальчики к Тимке в комнату, а я на свой диванчик. К счастью, водка оказалась прекрасным снотворным: сны мне не снились.

Глава 4. Эмма

Ольга

Полночи я прождала в приемном отделении городской больницы номер восемь. Надеялась, Эмма придёт в себя и всё объяснит. Но доктор Качарян сказал, что ей необходимо отдохнуть. Он как-то странно на меня смотрел, словно это я во всём виновата, но вслух подозрений не высказал. Обещал позвонить, когда она проснется. С этим я и отправилась домой. Приняла душ, переоделась и сразу на работу.

По сочувственным лицам моих лоботрясов понятно, что выгляжу я так себе. Сегодня предстоял тяжёлый день, а я не спала ни часу. Надо утрясти оставшиеся вопросы с недавно открытой, но уже жутко популярной торговой сетью «Вояджер». Конечно, в канун Нового года все хотят пораньше свалить домой, но дело прежде всего.

– Ольга Марковна, звонил Турецкий. Подтвердил встречу.

– Хорошо.

– И вот, Михаил Рудольфович с утра принёс. Вы обещали почитать.

Маша с мишурой на шее уныло протянула мне папку с проектом хвалебной статьи о «Вояджере», которую позавчера пробно настрочил Стас, а я обещала дать её в первом выпуске нового года.

В очередной раз перечитывая фальшиво-сладкие предложения, я вдруг снова ощутила пугающую зыбкость реальности. Рука сама потянулась к шее. Там висел злополучный кулон, хотя (убей бог!) не помню, чтобы я его надевала после душа.

Маша говорила что-то, но очень медленно, как в тормозящей записи.

– Вы очень устали, Ольга Марковна. Ну к чему себя так изводить? Отпустили бы всех домой. Сегодня же праздник.

– Что? – я ушам своим не поверила.

Маша озадаченно уставилась на меня.

– Что ты сказала сейчас?

– Я? – ещё больше удивилась она. – Ничего. Я молчала.

– Нет, ты сказала…

И тут до меня дошло. Вряд ли она издевается надо мной, Маша на это не способна. Тогда, как ни глупо это звучит, я читаю её мысли!

– Ладно, ничего.

– Вы хорошо себя чувствуете? – сострадательно поинтересовалась моя помощница.

– Нормально.

«Как же! Нормально… Бледная и уставшая. Даже косметика не спасает. И вообще какая-то странная сегодня, как не в себе. Может, из-за праздников? Отпустила бы уже всех. Зачем тут торчать до ночи?»

– Всё, хватит! – я попыталась стряхнуть наваждение. – Иди, Маша.

Надо было что-то делать, с кем-то посоветоваться. Только с кем? Я с ужасом поймала себя на том, что паникую. Что со мной не так? Или наоборот? Может, это дар? Надо проверить.

А за окном поднялась настоящая метель, завывая, по словам классика, «как зверь». К вечеру придётся выкапывать машину из сугроба, да ещё эта статья. Может, и правда – всё бросить и отпустить всех домой? Нет, нужно закончить дело. И Турецкий не любит переносить встречи, да и сроки поджимают. Значит, придётся…

⁂

…Вот, кажется, тот самый дом, о котором говорил Дистар. Да, всё сходится: элитная новостройка в самом центре города. К чему мне никак не привыкнуть, так это к местным дурацким жилищам. Не понимаю, зачем они строят дома такой высоты? А сейчас ещё придётся подниматься на двенадцатый этаж.

– Ну, и куда дальше?

Мезра, конечно, была против всей этой затеи. Честно сказать, я сам до сих пор сомневаюсь. Но знаю чётко одно: мы должны выбраться из Серой Мерности во что бы то ни стало! Все средства хороши. А Мезра… Ну, подуется ещё немного и простит… Надеюсь…

– Я вопрос тебе задала.

– Прости, отвлёкся. Туда, – я ткнул пальцем в новостройку за высоким забором охраняемой территории. – Двенадцатый этаж, квартира 47.

– И как мы туда попадём? Здесь охрана. Не заметил?

– Заметил.

Мезра нервничает, переживает насчет задания, а может, просто голод стал намного сильнее. Ей необходимо питаться, но как её заставить?

– Как ты мог пойти на это, не понимаю.

– Я уже объяснял. Не переживай, ладно? Все получится.

– Тебя как будто жизнь ничему не учит, – зло проворчала она. – И меня в это втянул.

Что тут скажешь? У самого на душе мерзко. Жаль, что она злится и не понимает. Но я буду делать всё что угодно, лишь бы вытащить нас отсюда, даже выполнять поганые задания Дистара.

В Ардо, конечно, я чего только не делал для хозяина, но это… Перевернуть чью-то квартиру вверх дном, чтобы найти безделушку, которая, как считает Дистар, может оказаться Знаком? Плевать… Я чувствовал в руке тёплую ладошку Мезры, и мне даже казалось, что я слышу трепетный стук её сердца… Всё, пора…

⁂

…Уф! Приснится же такое! Я даже приоткрыла окно, чтобы глотнуть свежего воздуха, а то голова чугунная после такого сна. И главное, спала всего каких-то минут десять. Уже второй раз такой яркий и реалистичный сон, да ещё с теми же самыми нелепыми персонажами, я уже молчу о фантастическом сюжете. Кто этот парень? Невысокий, худой, темноволосый… И девушка… Я точно не видела их раньше. Тогда что они забыли в моих снах? И почему снится, что именно они влезли в мою квартиру? Нет, надо собраться и вернуться в работу, пока никто не заметил, что со мной что-то не так.

Я решительно села за стол и вернулась к злополучной статье. Её пришлось забраковать. Велела Стасу ничего не трогать, пока мы не утрясём окончательно с «Вояджером». Он, конечно, побухтел, как обычно, но смирился. Вообще, Стас – парень талантливый, но рассеянный и ленивый. Всё время приходиться пинать, чтобы ускорился.

Я боялась, что из-за непогоды он опоздает, но Турецкий пришёл на встречу, как часы, ровно в два и ни минутой позже, даже завидно. Маша пригласила войти седеющего, но подтянутого мужчину, манера одеваться которого, как всегда, не соответствовала занимаемой должности. Правда, всё равно видно, что джинсы и модный джемпер он купил не на рынке, а в дорогом фирменном бутике.

– Добрый день, Ольга Марковна! С наступающим Вас!

– Здравствуйте. Благодарю. И вас с наступающим, Максим Леонидович. Присаживайтесь.

«Эх, красивая баба. Жаль, колючая, не подкатишь».

И улыбается как ни в чем не бывало.

– Давайте сразу к делу. Времени мало, – скороговоркой сказала я, стараясь контролировать выражение лица.

«О, и сразу к делу? Хм, закрутил бы я с тобой дело. Может, прямо на этом столе?»

В голове мелькнуло, что так я долго не выдержу, и поэтому я сказала как можно чётче:

– Я вас слушаю.

И тут начались самые странные переговоры в моей жизни. Турецкий принялся излагать концепцию нашего сотрудничества. Он был красноречив, как и положено заместителю директора по развитию. Но его слова, произнесённые вслух, резко диссонировали с мыслями, которые я никоим образом не должна была слышать, но почему-то слышала. Я запуталась.

– Подождите. Я могу ознакомиться с вашим предложением, так сказать, лично?

Он охотно разложил передо мной документы. Я попросила Машу сделать два кофе и стала читать. На первый взгляд предложение выглядело симпатично. В двух словах: хвалебная статья о «Вояджере», как мы и договаривались предварительно, плюс реклама их еженедельных мероприятий. С их стороны – 20-процентная скидка на распространение. Решила, что стоит уломать его хотя бы на тридцать пять процентов.

– Максим Леонидович, а что если вы пойдёте нам навстречу и поднимете скидку до тридцати пяти процентов?

В этот момент (клянусь!) у меня что-то щёлкнуло в голове. Я буквально физически почувствовала, как звуки, извлекаемые мной, проникают в его сознание и обволакивают, словно кисель. Ощущение, скажу вам, не самое приятное – всё равно что вляпаться в вязкую жижу.

– Мы согласны на тридцать пять процентов, – произнёс он немного заторможено. При этом поток его любвеобильных мыслей резко прекратился.

Несколько секунд я тупо смотрела на него, отказываясь верить в это. Но потом…

– А что если мы увеличим скидку до пятидесяти?

– Хорошо.

– То есть, вы согласны?

– Да.

– А как же Борис Ефимович?

– У меня есть доверенность на право первой подписи.

И прямо у меня на глазах он открыл ноутбук и внёс в договор новые условия. Затем распечатал в двух экземплярах с флэшки и тут же подписал, не забыв шлёпнуть печать. Я машинально поставила свою подпись.

– Ещё раз с наступающим Новым годом, Ольга Марковна! И поздравляю с удачной сделкой!

Он улыбался неестественно широко, словно загипнотизированный… Стоп! Выходит, что же? Это я его загипнотизировала? Но так же не бывает?! С другой стороны, как ещё объяснить, что он согласился на эти чудовищные условия? Представляю, что с ним сделает Борис Ефимович, когда узнает! Впрочем, не всё ли равно? Главное, чтобы он не понял, что произошло на самом деле.

Когда машина Турецкого скрылась из виду где-то в конце Благовещенского переулка, приютившего наше офисное здание, я, наконец, очнулась.

– Ольга Марковна, – пресно поинтересовалась Маша, заглядывая в кабинет, – вам ещё что-нибудь нужно?

– Ладно, – весело бросила я, довольная собой, – идите уже домой. С наступающим!

Машина физиономия мгновенно просияла.

– И вас с наступающим, Ольга Марковна! Сейчас…

Она исчезла за дверью и через секунду вернулась с небольшой коробочкой в новогодней обёртке с колокольчиками и шарами.

– Это вам.

– Маша…

– Это костяной фарфор, – тараторила она, разворачивая упаковку, – дядя Слава из Китая привёз. Ручная работа. А я знаю, вы очень любили ту чашку, что разбилась на днях.

– Да, она была мне дорога.

– Вот!

Маша отодвинулась, демонстрируя великолепную работу китайских мастеров. Не то чтобы я была поклонницей фарфора или китайцев, но ту разбитую чашку мне подарила Эмма ещё в детстве. По правде сказать, это был набор – чашка и блюдце с нежной веткой сакуры (или что у них там растет?), а вторая чашка с блюдцем была у Нины. Эмма заказала их какому-то очередному родственнику, который не то ехал в Китай, не то проезжал через Китай. И вот эта самая чашка разбилась на днях, причем совершенно нелепым образом. Я к ней даже не притрагивалась, только протянула руку. А она вдруг треснула и распалась на две половинки.

– Спасибо, Маша. Очень мило.

Я, конечно, со всей этой суматохой о подарках забыла. С этой мыслью села в свежеоткопанный с помощью Вадима фольксваген и отправилась по магазинам. Накупила кучу барахла сотрудникам, не забыла и о Петре Семёновиче. Но самое главное – Эмма.

Доктор Качарян с утра сообщил, что ей стало лучше. Прямо камень с души свалился. Поэтому еду к ней с лёгким сердцем с цветами (она очень любит розы) и очаровательным итальянским зонтом в подарок. Попробую уговорить доктора закрыть глаза на мое присутствие в честь праздника.

Со всеми хлопотами у больницы нарисовалась только часам к восьми. Конечно, посещения уже закончились. Хорошо, именно сегодня дежурил доктор Качарян. Недовольная девушка из регистратуры с трудом согласилась его вызвать.

– А, это вы, – недружелюбно поздоровался он.

– С наступающим! – протягиваю ему пакет с интересным содержимым: бутылка французского коньяка «Камю» восьмилетней выдержки и бутылка шампанского «Боланже».

Судя по ошалело засиявшему лицу доктора, он хорошо разбирается в элитном алкоголе.

– Вы… Спасибо…

– Доктор, мне бы увидеться с тётей, – многозначительно говорю я.

– Ну… – воровато озираясь, тянет паузу Качарян. – Хорошо, только недолго.

Вот и ладненько! А насчет «недолго» – посмотрим, как там карта ляжет. Ну не оставлять же Эмму одну в новогоднюю ночь в больнице? Доктор Качарян, который сразу же стал называть меня почтительно «Ольга Марковна», лично проводил неурочного посетителя до VIP-палаты и взял обещание, что до десяти ровно я исчезну.

– Здравствуй, Эмма. Ну, как ты?

Так неуютно здесь, несмотря на VIP. Может, потому что в больницах всегда неуютно? Эмма лежит бледненькая, худая, но глаза улыбаются. Она смотрела телевизор, показывали какой-то старый фильм, кажется, «Старики-разбойники».

– Олечка, ну зачем ты? Сегодня же праздник!

– Вот именно! – ухнула на тумбочку пакет с разными вкусностями (специально выясняла, что можно есть в её состоянии).

Она смотрела, как я фрукты мою в раковине и раскладываю всё по пластиковым тарелкам. У меня было странное щемящее чувство, словно всё это давно забытый сон.

– Олечка, ты его не снимала?

– Кого?

– Ты знаешь.

Я глянула на неё, чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же. Да, она имеет в виду пресловутый кулон. Рассказать ей, что сегодня было, или подождать, когда она совсем поправится? Наверно, подожду. Не стоит сегодня портить настроение и волновать её.

– Я не буду его снимать, если ты хочешь.

– Я должна тебе много рассказать перед…

– Перед чем? – насторожилась я.

Эмма отвернулась, явно борясь с собой. Ей так хотелось открыть мне какую-то тайну, но что-то внутри удерживало и заставляло сомневаться.

– Эмма, не пугай меня, ладно? Хочешь что-то сказать – скажи. Не мучайся, я пойму.

– Потом, Олечка, – неуверенно улыбнулась она, – потом. Давай сейчас забудем об этом.

– Отлично! Как эта штука поднимается?

Эмма показала рычажок, и послушный механизм трансформировал лежачую койку в койку со спинкой.

Ей очень понравился мой подарок. Я знала, что её последний зонт этой осенью вывернуло наизнанку порывом ветра, а ему и так было не меньше двадцати лет.

Мы поболтали ни о чём, вспоминали старых знакомых, Марика и его дочек, маму.

– Олечка, ты должна помириться с Ниной, – вдруг очень серьёзно сказала Эмма.

– Да брось! Не понимаю, о чём ты.

– Всё ты понимаешь, Оля. Характер у вас обеих тот ещё, но… Ты всё-таки старшая. И вы сёстры, в конце концов. Вы должны держаться вместе.

– И почему ты это говоришь мне?

– Я знаю, что ты скажешь, – упрямо продолжала Эмма. – «Вы слишком разные»? Да, возможно. Но ты просто поверь мне. Нина – твоя семья. Не бросай её. Кто будет заботиться о ней, когда…

Эта старая песня совершенно меня выбесила. Какого чёрта?!!

– Почему все считают, что именно Я её бросила?! Я что, должна была забить на свою личную жизнь и нянчиться с ней до старости, как мама? Она взрослая и должна справляться сама. К тому же это ОНА от меня отвернулась, если на то пошло!

– Не злись, – слабо проговорила Эмма, – я не это имела в виду.