Фантастическая история королевства Тарт

– Дженни, зачем ты забралась на машину? – поинтересовался Джек, а, не дождавшись ответа, продолжил. – Дженни, поехали скорей домой, мы хотим есть и пить.

– Я не знаю, где мы, – растеряно сказала Дженни, садясь за руль, – я взобралась на машину, чтобы посмотреть вокруг, кажется, рощица та же самая, но конца её я не заметила. Кругом только деревья. Поедем по этой дороге, должна же она нас куда-нибудь вывезти.

Они ехали, и из леса все-таки выбрались, но и после этого легче не стало, Дженни не узнавала местность, что они проезжали, не было ни привычных полей, не виднелись и дома фермеров. Но, похоже, впереди был город, это оказалось королевство Сартр. Мальчики были в восторге от одного вида крепостных стен, они даже забыли о голоде, но Дженни было невесело, она точно знала, что здесь не должно быть никакого Диснейленда. Никто не воспрепятствовал их въезду в крепость, здесь не дежурили полицейские, не нашла Дженни ни одной надписи на английском. Дженни ехала очень медленно, потому что люди ходили здесь, совсем не соблюдая правил дорожного движения, впрочем, здесь и дорожных знаков никаких не было, а также и других автомобилей. Дженни припарковала машину на площади, кругом звучала незнакомая речь, никто не понимал, что они говорят, ничего не могла понять и Дженни. Мальчики опять запросили у Дженни еду, она и сама проголодалась, ведь было уже за полдень. Они зашли в харчевню, их накормили, у Дженни были сережки и тоненькая серебряная цепочка, она хотела расплатиться ими за обед, но хозяин денег с них не взял, а предложил им комнату. И они остались здесь, жить и работать, Дженни разносила еду, а парнишки помогали на кухне. Вскоре они освоили язык и были представлены королю Сартра, кому и поведали свою историю. Ни сам король, ни его приближенные, никто не мог помочь им вернуться назад, даже такую страну, как Соединенные Штаты Америки, они не знали.

Королевство Сартр существует уже более трёхсот лет, время от времени люди из великого мира появляются в Сартре. Некоторые остаются, но таких, как правило, меньшинство, большинство же ищут дорогу домой, но находят ли, неизвестно, но и обратно в Сартр не возвратился пока никто. Будь Джек c Сэмом постарше, они бы тоже попытали судьбу в поиске пути домой, но ведь они ещё были детьми, а сейчас они уже привыкли к Сартру. Дженни проработала в харчевне два года, а потом вышла замуж и родила мальчика, назвав его Уиллом, в честь отца. Сэм ушёл в подмастерья к кузнецу и работает у него вот уже второй год. Сам же Джек хочет в будущем открыть харчевню, готовит он уже очень хорошо.

На следующий день Джек помог нам продать остальные шкурки, местные охотники далеко в лес не заходили, пушнина ценилась в Сартре высоко, на эти деньги мы купили соли, муки, масла, патронов к ружью, что мы прихватили с поляны, а ещё два топора, пилу, и вернулись в наш лагерь. Кстати, те ружья, так и дожидались нас на поляне, мы взяли их все с собой на обратном пути. В лагере нас ждали с нетерпением, вышли все навстречу, едва завидев. Мы могли кое-чем порадовать наших товарищей, но, увы, не совсем тем, чем нам бы хотелось. Пересказали рассказ Джека о Сартре, на многие вопросы он нам так и не смог ответить, но пообещал разузнать. Через четыре дня мы снова наведались в Сартр, мы во многом нуждались, поэтому надеялись продать настрелянную дичь и шкуры. Мы опять остановились в харчевне Джека. Но ничем особым порадовать он нас не мог, карты хотя бы близлежащей местности не было, мы были удивлены, неужели жители Сартра ограничили себя таким тесным мирком, и не были нигде дальше соседнего королевства? Джек поведал нам легенды о заповедном лесе, рассказал о чудовище, появившемся недавно около Тарта.

– Тартские охотники еле спаслись, – Джек возбуждённо пересказывал зародившуюся легенду, – но они сами виноваты, нельзя долго находиться в заповедном лесу, а они устроили там привал.

Мы не стали убеждать Джека, что на самом деле чудовищем, испугавшим охотников, был я. В лесу жили опасные твари, и людям действительно было чего бояться. Новые возможности дали нам обустроить наш лагерь, мы купили лошадь, повозку и появилась возможность привозить в лагерь необходимые инструменты, материалы, построили первый дом всего за неделю, торопились. Сруб поставили прямо на землю, и крышу сделали из брёвен, всё лучше, чем землянка, здесь уже можно было сложить нормальную печь, а не как в землянке, что-то вроде камина из камней и глины.

Пришли первые настоящие холода, саблезубые стали появляться всё реже и реже, мы зажили относительно спокойно. Перебираться в Сартр мы не захотели, нам показалось неудобным подчиняться королю, ведь у короля могли быть свои виды на нас. А мы всё-таки были воинским подразделением. Здесь же, в лагере, функционировал наш порядок, он нас устраивал, как сложилось бы в Сартре, мы не могли знать, к тому же мы всё ещё не теряли надежду вернуться домой.

Когда кошки перестали появляться около лагеря, среди нас пошли разговоры о многодневной разведке, о возврате к исходной точке. Если раньше капитан приказывал, во что бы то ни стало вернуться до захода солнца, то теперь, говорили многие, когда нет кошек, можно попытаться уйти в недельный, двухнедельный поход. Я был против многодневного похода, да ещё зимой, те, кто охотился, кто знал эти леса, были согласны со мной, мы убеждали смельчаков хотя бы дождаться весны, но нашлось достаточное число добровольцев. Их было девять человек, девять человек, что ушли в разведку, живым вернулся только один.

Я разделял их стремление уйти. Четыре месяца мы жили походной жизнью, это было тяжело, бесспорно, но у нас была надежда на возвращение. Я очень часто размышлял на эту тему, представляя, что мы участники какой-то секретной военной операции, по окончании которой нас ждёт возвращение домой с чувством выполненного долга. Но когда все из нас побывали в Тарте и Сартре, мы осознали, какая участь нам уготована, отчаяние и безысходность накрыли нас.

20 января отряд добровольцев покинул наш лагерь и направился вдоль реки назад к тому месту, откуда мы пришли. Трое суток всё было спокойно, при них была собака, она не выказывала никаких признаков, что саблезубые находятся поблизости, все ребята находились в приподнятом настроении, в таком они и уходили из лагеря. Они шли по карте, составленной нами в самом начале, до назначенного места планировали дойти дней за пять-шесть, по снегу идти тяжело. Кошки появились на четвёртую ночь, за ужином ребята говорили о том, что возможно возвращение домой как раз там, на месте первого привала, они хотели заночевать там и надеялись вернуться домой. Они надеялись на чудо, располагались на ночлег уже в возбуждении от скорого приближения к вожделенному месту, ещё пару дней пути, подбадривали они себя, но в эту ночь они не сомкнули глаз. Они все пережили её. С рассветом кошки ушли, а ребята с ещё большей решимостью двинулись дальше, но уже сутки они почти не смыкали глаз, а двигаться надо было быстро, они надеялись уйти от кошек, потому что знали, им негде укрыться. Вторая ночь, после появления саблезубых, принесла первые потери, кошки разодрали двоих солдат, даже выстрелы в этот раз не испугали хищников. И эту ночь отряд провёл как раз на том самом месте, откуда началось наше путешествие в Тарт. И того, что ждали смельчаки, не произошло, вокруг них по-прежнему был Тарт, следы кошачьих лап никуда не исчезли. И вот уже двое суток бессонницы, нервного и физического напряжения. Ребята решили вернуться, гибель товарищей отрезвила всех, но надо было отдохнуть, остались ещё на одну ночь. Выспаться днём удалось не всем, кто-то, не смотря ни на что, ходил искать село, кто-то заготавливал дрова отпугивать кошек, а ночью кошки не дали спать, но благодаря этой подготовке ночью удалось выжить всем, но нечего было и думать оставаться здесь на дольше, как планировали изначально. Оставили там всё, что показалось лишним, надо было спешить и идти налегке. В первый день шли быстро, прошли много, тем более что возвращались уже протоптанной тропинкой, подготовились к ночлегу заранее, но ночь опять была бессонной. И на следующий день бойцы шли уже гораздо медленнее, борясь со сном и усталостью, на привал остановились раньше, чем обычно, хотя бы пару часов им необходимо было поспать. Но кошки не появились этой и следующей ночью тоже. Отряд двигался на максимуме возможностей, и надо было пережить ещё одну ночь, и к вечеру следующего дня они должны были уже вернуться назад. Но в живых после той ночи, осталось только трое, твари напали раньше обычного на уставших ребят, они не успели устроить привал, не успели заготовить дров для костра, они хотели уйти как можно дальше, и не рассчитали силы. А тут ещё и кошек пришло слишком много, словно те, первые, привели подкрепление. Все трое ребят, что оставались ещё в живых, тоже были порваны кошками. Кое-как перевязав раны, уставшие, они продолжили путь домой, в лагерь.

На одиннадцатый день, уже после полудня в лагерь вернулся пёс, что ушел с отрядом, один, весь в крови. Он залаял у ворот, но когда их открыли, он отказался заходить, он звал нас за собой. Псу вынесли поесть, перевязали, мы боялись, что он не сможет дойти до ребят, но пёс довёл нас до них. Когда мы их нашли, живым оказался только один, двое других были мертвы. Рядовой Илья Ильин выжил, его принесли в лагерь в бессознательном состоянии. Как я уже говорил, слюна этих тварей заживляет раны, они располосовали Илье кожу, не задев внутренние органы, в этом ему повезло. Наш эскулап как мог зашил Илью, но он потерял много крови, и был сильно ослаблен физически, мы и не надеялись, что он поправится. Однако мы ошиблись, через две недели Илья уже начал ходить, сомнений, что он поправится, больше не было. Но после этого похода в нашем лагере появились первые могилы.

Жизнь нашего крошечного мира потекла своей чередой, смирились ли мы с нашей судьбой? Не знаю.

Зима подходила к концу, нам надо было решать, как мы будем жить дальше, на общей сходке решили, что менять месторасположение лагеря не имеет смысла, мы нашли удачное место, а надежда избавиться от нападений кошек, иллюзорна, и вернуться домой – нереально. Мы стали готовиться к весне, расширили границы лагеря, назвали его Лесным городом, у нас появились улицы, мы перестали себя ощущать только военным гарнизоном, нам хотелось уже мирной жизни. Мы подготовили землю под огороды, построили сараи для домашней скотины. Рассаду, семена, скотину через Джека мы купили в Сартре. Он стал нашим связующим звеном, мы старались как можно реже бывать в королевстве.

Наши появления в Сартре не остались незамеченными, однажды Джек передал нам наказ короля – лесные люди должны были явиться к нему для представления. Аудиенция у короля длилась больше часа, он выразил желание принять нас в Сартре, он был искренне озабочен нашей судьбой, но мы пока были не готовы стать его подданными. Король напомнил нам, какими опасностями мы подвергаем себя, продолжая жить в лесу, вероятно, он хотел с нашей помощью укрепить свой трон, подчиняться Тарту не входило в его намерения. Но не только ради сохранения своей независимости мы отказались от появления в Сартре. Была и ещё одна причина, по которой капитан приказал нам без его разрешения не бывать в Сартре – женщины. Почти уже год, как мы были лишены всякого женского общества, и наш командир не хотел никаких недоразумений, ссориться с Сартром нам было нельзя, нам просто не выжить в лесу одним. Мы могли добыть себе пропитание, могли жить в лесу, но мы нуждались в массе вещей, нам нужна была мука, соль, патроны, в конце концов, наша одежда изнашивалась, и сартрцы готовы были сотрудничать с нами. Женщина королевства могла быть твоей, только если ты её муж. Но отдавать женщин Сартра нам в жёны, король Даг отказался, понимая, что это очень сильный аргумент для давления на нас. Так что во избежание неприятностей, связанных с женским полом мы перестали бывать в королевстве. И мы не знали, как долго сможем удерживать нашу независимость.

Глава 7. Поселенки Лесного города

Примерно раз в две недели мы встречались с Джеком, или с Сэмом в условленном месте, в лесу. Заказывали нужные нам вещи, расплачивались пушниной, дичью, вяленой рыбой, диким мёдом, ягодами, грибами. Они также передавали нам новости двух королевств. Конечно, о нашем существовании знали в Сартре, прежде всего наши поставщики, но они держали язык за зубами, такие были наши условия. И о лесных людях разговоры быстро сошли на нет, кто-то даже говорил, что лесных людей, вероятно, сожрало чудовище, раз они перестали приходить, или же они исчезли, как многие до них.

Но Лесной город жил, и даже начал процветать понемногу, благодаря помощи Джека, и нашими неустанными стараньями. В наших хлевах захрюкали поросята, замычали телята, заквохтали куры, а к реке вскоре стало с важным видом выходить утино-гусиное сообщество. На встречу с Джеком обычно ходил я, или Снежин, в английском никто больше силён не был. Снежин, как я уже говорил, по натуре своей полиглот, он и на встречу с Джеком вызывался всегда ходить только потому, что хотел освоить местный язык, он не сомневался, что однажды мы вновь ступим в Сартр, а он не желал общаться с людьми через переводчика. И это его желание иметь рядом собеседника, знающего местный язык, сбылось странным образом. В общем, в тот раз на встречу с Джеком ушёл Снежин, ушёл один, не было нужды в тот раз нести в лагерь что-то тяжёлое, итак, ушёл Снежин один, а вернулся с женщиной. Мы уже начали тревожиться по поводу его долгого отсутствия, хотели послать навстречу человека, Невеличко поминал, как всегда, дисциплину, солнце тем временем шло к закату, а Снежин словно провалился. Но когда он появился, никто, даже капитан сначала не сказал ему ни слова, потому что вернулся он не один, Снежин пришёл с незнакомкой.

Вот так у нас появилась Эли – наш первый житель женского пола. Старший лейтенант Вячеслав Снежин шёл на встречу с Джеком обычным путем. Мы знали, что местные жители в глубь леса не заходят, а с появлением чудовища, вообще даже к лесу с нашей стороны не приближаются. Поэтому, услышав голоса в лесу, Слава удивился, поляну, где увидел мужчину и женщину, собиравших ягоды, он решил обойти, чтобы не попадаться им на глаза. Место встречи с Джеком было гораздо дальше, ближе к Сартру, надо было обойти поляну, но Слава не успел, он услышал как резко, зло мужчина говорит с женщиной, ему это не понравилось, но он не хотел вмешиваться, получилось это само собой. Он просто решал, как лучше ему пройти и не засветиться. Женщина уронила корзину, ягоды рассыпались, очевидно, это и взбесило мужчину больше всего, он кинулся к женщине и ударил её. Он ударил бы её и ещё, но тут Снежин приказал Найде подать голос, собака залаяла, а Снежин стал пробираться на поляну, нарочно создавая как можно больше шума. И мужчина, услышав лай и треск сучьев, отпихнув от себя женщину, трусливо бежал с поляны. Мужчина, убегая, ни разу не оглянулся и не увидел, кто его напугал.

Снежин, вспоминая местное наречие, попытался успокоить женщину, но у него ничего не получалось, незнакомка плакала и не внимала его словам. Слава не знал, что ему делать, его ждал Джек, но он же не мог оставить плачущую женщину одну на поляне. Поэтому Снежин увел её с собой, надеясь на помощь Джека. Действительно с его помощью диалог пошёл быстрее. Женщина сказала, что её зовут Эли, и что это был её муж. Но на предложение Джека проводить её домой, она отвечала отказом, она совсем не желала возвращаться к нему. Никакие уговоры на Эли не действовали. Что мог предложить Снежин ещё, кроме того, что предложить Эли пойти вместе с ним в Лесной город? На удивление Снежина, она согласилась.

Мы все проявляли заботу об Эли. Мы понимали, что Эли была на грани отчаяния, раз она попросилась к нам. Она ведь ничего о нас не знала, но доверилась, а в Тарте её никто не ждал, детей у неё не было, близких родственников тоже, имуществом она не располагала, а о муже она и словом не обмолвилась ни разу, если бы не Снежин, мы бы и не знали, что у Эли был муж. Эли поселилась в нашем первом деревянном доме, а осенью мы уже играли свадьбу, но не Снежин стал её судьбой. Эли выходила замуж за старшину Лосева. Отношения узаконил наш командир, свадьба прошла на высшем уровне, столы ломились от угощений, мы пели веселые песни, и даже танцевали. Через девять месяцев у четы Лосевых родился мальчик, вообще-то мы все ждали девочку, женского пола нам так не хватало, но Эли пообещала, что девочка будет следующая, и она не обманула.

И странным образом, ровно через год после появления Эли, в Лесном появилась ещё одна девушка. Брижит привёл в лагерь я. Я уже не раз видел эту девушку в лесу, но она меня нет. Однажды я услышал, как она молится у дуба на поляне – рассказывает о своей нелёгкой жизни, и просит Бога взять её к себе. Благодаря Эли мы теперь осваивали тартский язык, так что я понимал слова молитвы девушки у дуба. Мне было жаль Брижит, но предлагать свою помощь в тот раз я не решился, Брижит же обращалась к Богу, а не ко мне. В тот день я тоже шёл на встречу с Джеком, и как обычно был одет в безрукавку, сделанную из шкур саблезубых. Мы заметили, что кошки редко нападали на ту часть тела, что была укрыта такой шкурой. Может, оттого, что шкуру взрослой кошки невозможно было прокусить, видимо даже их клыки не брали её, может, природа позаботилась так об них, чтобы они не могли поранить себя ненароком. Серьёзно ранить ножом взрослую особь саблезубых было почти невозможно, нож скользил по шерсти, не протыкая кожу, этих тварей брали только пули.

Я подходил к опушке леса, когда заметил Брижит, она лежала на самом солнцепёке, и рядом с ней никого не было. Я подумал, что так ей недалеко до солнечного удара, если вообще она в сознании, с какой стати ей так лежать, даже не прикрыв голову от солнца? Она производила впечатление хрупкой и ранимой девушки, ей был нужен кто-то, кто мог её утешить и ободрить. Поэтому я должен был убедиться, что с ней все в порядке, я не смог справиться с искушением не подходить к девушке, я хотел только посмотреть на неё поближе, она спала, я попытался осторожно разбудить её, но напрасно. И я подумал, что она могла получить солнечный удар, поэтому я взял её на руки и понёс к лесу, надеясь в тени привести её в чувство, и тут услышал детский крик.

– Чудовище, чудовище, оно уносит Брижит, – оглашёно вопил мальчуган.

Но даже его крик не привёл в чувство Брижит. Она очнулась только тогда, когда я, положив девушку в тень, брызнул на неё водой, не знаю, она и в самом деле была уже без сознания, или может просто её сильно разморило, и она уснула там, где прикорнула на минутку.

– Кто вы? – спросила она.

– Вам лучше Брижит? – спросил я.

– Да, лучше. Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Слышите? – ответил я.

– Брижит, Брижит утащило чудовище, – кричал всё тот же детский голос.

– Это Вик, мой брат.

– Мне пора, – сказал я, – я рад, что вам уже хорошо, полежите тут немного, ваш брат вас скоро найдет. И зачем вы лежали на самом солнцепёке?

– Я очень устала, хотела дойти до леса и отдохнуть в тенёчке.

– Отдыхайте, Брижит, и попейте воды, – я подал свою фляжку с водой девушке. – А мне пора. Мне бы не хотелось, чтобы меня увидели.

– Нет, не уходите, Вик не придёт сюда, он боится чудовища.

– Но я вижу, что с вами всё в порядке, Брижит. А мне действительно пора идти. Вам же лучше ещё полежать здесь, прийти в себя, вы перегрелась на солнце, а потом идите домой. И не работайте больше сегодня на солнце.

Я решил, что попрощался с Брижит, и пошёл в лес, но вскоре услышал шаги за своей спиной, это Брижит побежала следом за мной.

– Послушайте меня Брижит, идите домой, – я остановился и обратился к ней снова, – вас ищут, беспокоятся.

– Нет, дома я никому не нужна. Видите, какая у меня нога, я хромая.

– Ну и что? – не понимал я.

– Из-за хромоты меня никто не берёт замуж, отца это злит, я для него только нахлебница, лишний рот. Я просила Бога взять меня к себе, и он услышал мои молитвы.

– Я не Бог, Брижит.

– Вы его посланник, я знаю, – девушка произнесла эту фразу с твёрдым убеждением в своей правоте.

– Нет, ты не знаешь меня Брижит, ты же видишь меня в первый раз, – я попытался зародить в ней сомнение.

– Я знаю кто вы. Вы – чужеземец, и вы ищите дорогу домой, но Тарт вас не отпустит, он никого не отпускает. Значит, ты из лесных людей. Пожалуйста, возьмите меня с собой. Я могу быстро ходить, хромота мне ничуть не мешает. Я не буду обузой, возьми меня с собой, чужеземец!

– Да, Брижит, ты права, я из другого мира, но больше я не ищу дорогу домой, из Тарта нет выхода, я уже понял это. Жить в лесу опасно, потому что вокруг нас сплошные леса, и в них водятся хищные звери.

– Тогда где ты живешь? Я знаю, ты не из Сартра. Отец уже два раза возил меня на ярмарку невест в Сартр, тебя я там не видела, а там обязаны быть все холостые мужчины.

– Ты же видишь, Брижит, какое у меня лицо, какая девушка захочет стать моей женой?

– Тебя тоже никто не любит? – простодушно поинтересовалась Брижит.

– Я живу в лесу Брижит, – признался я девушке, не отвечая на её последний вопрос.

– Ты живёшь в лесу один?

– Нет. Нас много, мы попали в Тарт случайно, Брижит. Но мы не хотим жить ни в Сартре, ни в Тарте. У нас свой город, – пояснил я.

– Возьми меня в свой город, чужеземец, ну, пожалуйста, – взмолилась девушка.

Я колебался, нам нужны были женщины, но всё же я ещё раз решил предостеречь её от этого шага.

– Если тебе не понравится у нас, ты никогда не сможешь вернуться назад, Брижит, подумай об этом. Отец тебя не простит никогда, ты же лучше меня знаешь.

– Нет, хуже, чем в Тарте мне уже не будет.

– Хорошо, – сдался я. – Но это тяжелая жизнь, предупреждаю тебя, Брижит.

– Ты не пожалеешь, что взял меня с собой, чужеземец, вот увидишь, я умею делать всё-всё.

Эли взяла Брижит под свое покровительство, и Брижит была счастлива. Она купалась в мужском внимании, ей этого так не хватало в Тарте, она немного дольше выбирала себе избранника, чем Эли. И её хромота никому не была помехой. Многие ухаживали за Брижит, и я в том числе. Но она выбрала другого. Её свадьба со Снежиным состоялась в середине ноября, сейчас они растят троих прелестных дочурок, а я являюсь их крёстным.

Лив нашли в лесу охотники, и принесли в лагерь, она сказала, что заблудилась, возвращаясь одна из Летнего дворца, и тоже попросилась остаться в Лесном. Я полагаю, наши охотники сами сделали девушке такое предложение. А вот Ло сама искала нас, она опасалась сановника Тота, Ло связалась с нами через Джека. Конечно, мы с радостью приняли Ло, ведь мы по прежнему не желали открыто заявлять о своём присутствии в Сартре и Тарте, а других способов найти себе женщин не было, Ло к тому же была ещё и целительницей, а с тех пор как в нашем городе стали появляться новорожденные нам не хватало акушерки.

А на следующий год после исчезновения Ло, мы узнали, что Ассамблея Тарта приняла закон, по которому отныне сами сановники будут выбирать для чудовища очередную жертву. Нас удивила такая позиция, вместо того, чтобы защищать женщин, которых и так рождалось в Тарте меньше, чем мужчин, ими ещё и решили жертвовать добровольно. Мы сначала не поверили, что девушку действительно приведут на поляну и там оставят привязанной на заклание чудовищу. О новом законе нам сообщил Джек, наш штаб решил сначала, что это ловушка, но Джек уверял, что в Тарте и в самом деле боятся чудовища. Как бы мы ни старались скрыть своё присутствие, о нас знали, знали о лесных людях. Король Даг принимал нас во дворце, но даже он не имел понятия сколько нас, впрочем, ему тоже было не с руки распространяться о нас.

Подстраховаться мы решили на всякий случай, так что наш командир послал небольшой отряд под моим командованием на разведку как раз в тот день, что был определён Тартской Ассамблеей. Собираясь, я надел себе на голову шапку из кошачьей морды, если мы столкнемся в лесу со стражниками, то пусть они лучше встретят чудовище. О нём они знали, а вот о лесных людях в точности – нет, и раз нам так было пока удобнее, пусть так и будет. Но ни в какую засаду мы не попали, охотников покончить с чудовищем пока не находилось, на поляне мы нашли лишь испуганную, несчастную девушку, привязанную к дереву. И из года в год история стала повторяться. И никто из девушек не хотел возвращения в Тарт. Конечно, нам бы хотелось, чтобы взрослые женщины в нашем городе прибывали более чем одна в год. Но никаких специальных мер к этому не прилагали по-прежнему, полагались на случай.

И однажды такой случай действительно случился, к нашему городу пришли три молодые особы женского пола с ними был ещё и ребенок, пятилетняя девчушка. Они были одеты в длинные платья, подолы, к тому времени, как они пришли к нам, были в пыли и грязи, они шли несколько часов. Женщины говорили на польском языке, было трудно понять их. Только когда одна из них заговорила на французском, дело пошло быстрее, Снежин стал переводчиком. Я полагал, что меня ничего уже не может удивить здесь. Но дамы сказали, что выехали вчера днём, тринадцатого мая 1876 года. К вечеру они должны были приехать на хутор, но новый кучер заблудился в лесу, свернув не на ту дорогу, когда они выбрались на нужную дорогу, уже стемнело, стало невозможно ехать, и они решили остаться ночевать в лесу. Женщины вчетвером находились в закрытом экипаже, кучер спал у костра. Разбудило их дикое ржание лошадей, потом они услышали нечеловеческий вопль, это кричал кучер. На крышу кареты кто-то взобрался, по рычанию они поняли, что это какой-то зверь, женщинам показалось, что карета сейчас перевернётся, сдерживая крики, полумёртвые от страха они сжались внутри экипажа. Потом с кареты животное спрыгнуло. Они были закрыты изнутри, окошки затянуты шторками, они ничего не видели, но до рассвета женщины молились о спасении.