Точка столкновения

Согласно правилам все должно было свершиться в ночной темноте, до полуночи, приблизительно в те же часы, в которые сотни лет назад произошло спасительное обращение людей в номаков – фактическое начало Страны Волка. И поэтому под черным небом затянутым тучей расползшейся из затихшего Вихря, вождь Горволк остался стоять в стороне, и ставший предводителем восстания Белхан в окружении соплеменников оставивших армидейцев на заднем плане, подпалив факел от одного из костров, с ним в руке встал у Идола. – Дух наш великий Таргнер! Мы пришли сегодня сюда для совершения ритуала великой битвы с волками, права на которую нам было оставлено тобой! – с задранной головой глядя во мрак Пещеры Таргнера выделяющийся в цвете ночи, громко произнес Белхан. И кинул факел в подножье деревянной в центре уступа установленной волчьей статуи, которую с недовольным шипением за секунды охватил огонь.

Оставшийся внизу Вечномерзлый лес взорвался воем тысяч волков, ледяной ветер на высоте, усилившись, завыл вместе с ними. Запылав недовольным красным свечением громоподобно загрохотав, себя проявил скрывавшийся в ночной темноте Вихрь. «Все понеслась!» – по выкрику командира Калегрома солдаты принялись занимать оборону. С двух направлений ожидаемого столкновения, вдоль оборонительных рвов в метре от окаймивших их с внутренних сторон линий шипов выставив стены щитов, ощетиненные длинными копьями, несколькими первыми рядами встали армидейцы, за спинами которых столпилась прослойка Людей Волка также со щитами и мечами наготове. В центре уступа пылающего Идола окружили оставшиеся армидейские громилы вооруженные луками. Батареи лучников из оставшихся Людей Волка заполонили уходящий в пропасть выступ, окружив установленные в центре которого два миномета с их расчетами. В боевой готовности все замерли полные серьезности, ожидая врага.

Вой тысяч волков в округе, их рычание, взвизгивания, слышащиеся совсем рядом спустя минут пятнадцать издевательски полностью стихли. Только ветер завывал на высоте, в темноте ночи и раструбообразный Вихрь беззвучно тлел красным свечением где-то в центре под небосводом долины. Температура опустилась ниже тридцати градусов, бойцы объединенного формирования стали попусту замерзать. Ничего не происходило, странная затягивающаяся тишина напрягала, наталкивая на пугающие мысли, делая происходящее подобием психологической атаки. Замерзающие солдаты и туземцы, не ослабляя обороны, поочередно стали подходить к кострам, греться по нескольку минут. – Не расслабляемся, враг может напасть в любую минуту, – громогласно подбадривал управляемое воинство майор Калегром, у объятого огнем Идола в центре замерших в обороне рядов стоящий. – Что-то тут неладно, – спиной щитоносца из фронтового ряда отделенный от ощетиненного шипами рва отчерчивающего край уступа, Вэйнон высказал то, что было на уме у всех.

В деревне Людей Волка под раскрасневшимся Вихрем застывшей в ожидании, онемелым лицом безжизненно глядя в пол, Рой одиноко застыл на скамье в главной комнате своего родового дома в свете догорающей лучины. Вопреки обдающей жаром хорошенько протопленной глинобитной печке за спиной, за исключением черного ореола утопившего глаза оледенело бледный, бездвижно он обволакивался темнотой. Наур сидел в центре пустующего Зала совещаний в стволе великого Древа у огня, ярко горящего в специальной чаше, прибывая в состоянии магического транса. С закрытыми в реальности глазами, руками вцепившись в бока сиденья складного табурета, в глубине своего сознания он сосредоточился на мысли о нематериальной стене, волшебной, надежно закрывающей деревню от воющего волками леса, после наступления темноты в царящем напряжении его доверие утратившего. Всем разумом напрягшись, эту стену мысленно себе он рисовал. И вот в неописуемых потугах окружающая деревня предстала перед ним видимая с высоты кольцом домиков, так если бы великого Древа по ее центру со своими раскидистыми ветвями не было. Желанный им едва заметный глазу купол, медленно распускаясь, накрыл ее полностью, надежно защитив от всего, от любого вторжения извне. Эта нарисованная в разуме ожившая картина была стабильна, он видел ее четко, так если бы все воображенное происходило в реальности. Маг резко открыл глаза, и перетекший из его фантазии в глубине транса в реальность едва видимый силовой щит подобно стене действительно накрыл окружающую деревню своим куполом, через который простому смертному было не пройти. Так и работала магия. Не зная заклинаний создания волшебной защитной стены в глубине транса, в своем сознании Наур ее просто выдумал и магической силой, созданная им фантазия перенеслась в реальность. Почувствовав мощное недомогание, кружение головы после воплощения столь сложного заклятия, без сил завалившись в бок, он свалился с табурета на пол. Обезвоженный, покрываясь холодным потом не в силах пошевелиться, в глубине воплощенным заклятием довольный он только моргал лицом половиной упертым в грязный пол.

– Эй, маг, – в своей голове Наур услышал жуткий голос, нарушивший минуты его удовлетворенного бессилия. Тут же почувствовав что-то темное пытающееся через его стену пройти. Что-то обладающее колоссальной силой где-то там, на границе деревни и леса преломляло своим вторжением силовой щит со сверлящим уши скрежетом, его заклятие разрушая, вопреки которому уже почти ступив на территорию деревни. В реальности обессиленный Наур закрыв глаза снова погрузившись в транс, созданный защитный купол как свое тело ощутив, его энергию напрягши, налив его стены силой, нечто его своим проникновением пытавшееся разрушить, резко вытолкнул и болезненно отбросил на несколько метров. Открыв глаза в реальности, где без сил валялся на полу, Наур услышал отголоски недовольного рыка откуда-то из-за пределов деревни, изнемогшим телом едва дыша от маленькой победы скривив на губах улыбку.

– Убирай свою стену, давай сразимся честно, – снова раздался в голове мага жуткий голос. Наур, вместо ответа закрыв глаза, в трансе снова взял под прямой контроль свой защитный купол. Нечто темное вырвавшись из лесу, со всей силы в едва видимый щит им контролируемый врезалось, снова попытавшись прорваться. Столкнувшись с прослойкой глазу едва заметной защитной энергии своим контактом должной сжечь все живое, ею на секунды окутавшееся, почти на территорию деревни ступив безвредно для себя, темное нечто снова оказалось лишь отброшенным на несколько метров.

Наур неизбежно почувствовал, как его физическое истощение перебирается в окружающее пространство транса, быстрее, чем хотелось бы, ощутив утрату контроля над воплощенным заклятием. В реальности им созданный защитный купол зарябил, с недовольным треском своей материи начав разрываться, расползаться дырами. Боясь потерять сознание по возвращении в обезвоженное тело, пребывая в трансе также перед ним растекающимся, утратившим стабильность, на последних силах он свое заклятие разрушил. Едва видимый защитный купол с энергетическим гулом источился и маг от него и связанным с его удержанием затрат силы освободившись, вернувшись в тело почувствовал возвращение физической мощи хлынувшее резким напором. Поднявшись, отряхнув пыль с кольчужного плаща, этот плащ на себе поправив, оттерев лицо, с возращением сил в глазах засиявший белым светом Наур, слыша в голове повторное предложение сразиться честно двинулся к выходу на улицу, где его ждали.

Полный уверенности, совсем не чувствуя страха маг желая испытать себя был совсем не против реванша, воспринимая все происходящее как личный вызов. За шерстяным пологом входа в Зал, в морозном мраке, скрепя снегом чуть от огромного ствола отойдя, Наур почувствовал нечто темное стоящее на границе леса от него отделенное полосой домов деревни. Закрыв глаза снова погрузившись в транс, в темноте которого в нескольких метрах перед собой он увидел огромного черного волка. – Ты, наверное, Баху? – глядя в горящие голубым пламенем волчьи глаза, поинтересовался Наур. – Зря вы пришли к нам, – жуткий голос исходя от волка, разнесся в их окружающей темноте эхом. Наур, долго не затягивая сконцентрировался, всю свою силу направив на то чтобы жуткого волка просто раздавить, размазать в лепешку, почувствовав ответную резко хлынувшую напирающую мощь. Силы двух магов столкнулись друг с другом. Не сразу, но спустя минуты незримого обезвоживающего поединка сила, исходящая от волка проявилась как более мощная. Наур, напрягшись, что есть мочи все равно чувствовал, что проигрывает, и нечто невидимое напирая стеной близиться, чтобы его уничтожить. В реальности его содрогающееся в судорогах тело воспарило на несколько метров, земля под ним задрожала, снег на ней в обширном радиусе испарился, ствол великанского Древа за его спиной с треском разошелся трещинами. Сопротивляясь столько, сколько можно, натурально тужась из последних сил, в итоге не выдержав, в трансе закричав, он сдался, последнее что, успев сделать это расплесканную их поединком в пространстве энергию направить вверх, физически проявившуюся лучом света, чтобы не допустить ее рассеивания в стороны, то есть уничтожения окружающей деревни.

Направленный в небо луч мощного сжигающего света, в основании которого с криком растворился Наур, испепелил огромные попавшиеся на пути ветви Древа подарка Духа, массивную оставшуюся его крону объяв огнем. Древо, моментально вспыхнув, запылало гигантским факелом, на земле под которым, в пляшущем свете его уничтожающего огня со всех сторон из леса под вой со свирепым рычанием в деревню хлынули орды волков, глаза которых пугающе сияли. Деревня наполнилась криками ужаса и боли женщин, детей и стариков, разрываемых в клочья мощными пастями с острыми зубами. Черный волк Баху, победивший в магической схватке высокой ценой без сил лежал в центре воронки оставленной, будто взрывом у границы леса и деревни, содрогаясь в конвульсиях.

Объединенная рать, рассредоточившись на уступе и продолжающем его пространство выступе, так и находилась в состоянии обороны, ожидая нападения врага. Но вдруг ночную мглу с грохотом прорезал столп яркого света, из центра долины ударивший в небеса, и ветви высящегося Дарованного Древа им опаленного охватил огонь. Раскатистым ревом отреагировал Вихрь Таргнера, материя которого также пострадала от пронзившего ее лучеобразного отправившегося в небеса потока невиданной энергии, чуть рассеянный продолжая вращаться, безмолвно он восстанавливал свою форму раструба. Наполнившаяся леденящим кровь непониманием вернувшаяся ночная тишь сквозь километры и завывающий ветер донесла отголоски устроенной в деревне бойни, сплетенные из женского детского крика плача и беспощадного чудовищного рычания.

– Деревня! Атакована! Волки напали на нее! – озвучил страшное неистовый крик из рядов у края выступа в ответ на многочисленные сыплющиеся из-за спины панические вопросы в духе: «что случилось?».

Люди Волка в первые секунды замерли в оцепенении ужаса, не желая осознавать происходящего, даже безумцы в Малдоруме оторопели. Такого поворота не ожидал никто. Майор Калегром впервые в своей жизни застыл будто парализованный, не зная, что делать, прокручивая в голове диалог с Науром вечером накануне похода к Площади Обращения: – А деревня, оставим ее беззащитной? – спросил он. – Понятно к чему ты клонишь но, по-моему, это глупость. Мы ведь имеем дело с Духом, он не станет трогать женщин и детей… Весь его гнев придется на вас, – проявив в глазах уверенность, Наур тогда, прежде всего, настраивал его на серьезное боестолкновение. Сейчас от осознания масштабов зла, на которое способен Дух, богу подобное сверхразумное существо обязанное осознавать ценность жизни, в глазах майора рушился весь привычный мир. Впервые ему стало страшно и мерзко от того что он артэон – существо с потрохами Духу принадлежащее. Под нос себе бормоча: «ой-ой-ой», Вэйнон понимая, что могут начаться разборки, аккуратно двинулся в центр рядов еще минуту назад войска сейчас готовой взорваться паникой толпы, туда, где возле Калегрома находились основные лица туземного ополчения. Здешний Джейсон в первых рядах у южной границы уступа нападения волков ждавший, сейчас понимая, что Роин, скорее всего или уже убит или вот-вот где-то там убит будет, опустив голову, погрузился в царящие внутри себя руины. Сейчас не испытывая ничего от этой потери, но понимая значимость этого персонажа для своей истинной сущности возвращение в нее он посчитал для себя опасным, всех этих соплей и слюней по поводу утраты не желая, решив остаться в объятиях безумия до конца. Интуитивно понимая, что Вечномерзлый лес их так просто не отпустит, безумец Джейсон желал лишь напоследок оторваться на полную, уйти кроваво и красиво.

Позабыв про оборону, позабыв про все, Люди Волка на краю выступа с ужасом в прослезившихся глазах смотрели на пылающего посреди долины древесного колосса. «Нет! Нет!» – срывался весь их сонм слезными отказывающимися верить в происходящее выкриками. Волной болезненных обезумивших воплей пришло тяжелое осознание произошедшего с родным домом. – Что же мы натворили, – сняв с головы шлем, не в силах стоять на ногах Белхан со слезами упал на колени. В следующую секунду его шею до половины прорубил клинок меча. Замахнувшись и ударив еще раз, обезумивший вождь Горволк, забрызгав себя синей остывая краснеющей братской кровью, с яростным криком обезглавил лидера бессмысленного восстания. – Ты что творишь ненормальный! – накинулся на него оказавшийся рядом Вэйнон. – Это все вы! Вы во всем виноваты, вы своим приходом разрушили все! – наставив на Вэйнона окровавленный меч, кричал обезумивший вождь. – Да, давай поубиваем друг друга, волкам сделаем услугу, ты прямо гений, – громила Вэйнон скорбно исказив лицо меньше всего сейчас желал продолжения фратрицида, вопреки наставленному на него мечу даже не думая доставать Акрос. Тем временем у обезумившего вождя появились множественные сторонники: со всех сторон стягивающиеся к своему лидеру, омертвленными горем глазами они смотрели на Вэйнона для них теперь виноватого во всем.

Всегда озираясь по сторонам, осознавая, что окружен сворой Людей Волка спятивших от сложившейся трагедии Вэйнон смотрел в иступленные глаза ее возглавляющего седовласого Горволка. – Не надо, не надо глупостей, – тихо предостерегал он обезумевшего вождя, не отпуская взглядом его остекленевших глаз, вынужденно обхватив рукоять Акроса. Подергиваясь в судорогах, заливая кровью камень уступа, меж ними лежало обезглавленное тело. Травмирующим фоном со всех сторон доносилось горькое бессильное стенание основной массы Людей Волка. В дополнение к столбам черного дыма обширное огненное зарево, свидетельствующее о пожаре, охватывающем атакованную оставленную где-то далеко внизу скрытую лесом деревню, сквозь расстояние становилось все отчетливее под светом пламени сжирающего высящееся Древо. Во всем виня, проклиная себя или чертового Духа, в раз оставшиеся на этом холоде полностью лишенными всего аборигены сходя с ума от горя, в истерике падали на камень под ногами, замыкались в себе, про жуткий мир забывая. Армидейцы в основном траурно молчали, опустив глаза, не зная, что делать, ожидая, когда очнется командир.

– Вот та свобода, что вы нам принесли. Разом избавили и от дома и от семей, от всех проблем, спасибо вам, – после напряженных секунд разумно очнувшись в слезящихся глазах, прорычал вождь Горволк на Вэйнона глядя. – Спасибо, – сочувственно выдержав переполненный болью взгляд, в облегчении шепотом отблагодарил его за сохранение рассудка Вэйнон, закрыв глаза, кивнув всю ненависть в адрес себя и Армидеи принимая. – Что нам теперь делать? Как быть? – сорванным криком отчаяния голосом в ужасе взывал к своему вождю кто-то из аборигенов. – Нужно идти домой, – сам не знающий что делать, лишь вопросом снова возвращенный в свое звание Горволк в безысходности прохрипел. – Все, никакой великой битвы не будет. Вся эта глупость окончена, – сказав это, понуривший голову вождь, смаргивая слезы, двинулся в сторону южного спуска с уступа, протискиваясь меж встречающихся на пути. Приличная часть Людей Волка, в отчаянии двинулась за ним. Вэйнон не зная, что сказать, тягостно примерился с их выбором. – Отключите мины! – раздался крик кого-то из опомнившихся армидейских офицеров. Один из сержантов командиров отделений по совместительству являющийся старшим сапером батальона глянув в небо, прошептал едва разборчиво заклинание и со звуком энергетического выдоха свидетельствующего о прекращении функционирования мины, хранящие подступы к занятому уступу отключились, чтобы вождь и потянувшимся за ним следом могли пройти.

– Остановитесь глупцы! – обращаясь к вождю и за ним пошедшим, внимание которых к себе приковав, вдруг криком ожил командир Калегром стоящий у догорающего Идола. – Если вы двинетесь сейчас, то в ночном лесу просто сгинете, волки вас порвут. А жизнь каждого из вас сейчас на вес золота. Вы должны отомстить. Мы должны отомстить! Деревня… – командир дрогнул не в силах во всеуслышание озвучить очевидное, – уничтожена, но мы еще живы и не имеем права растрачивать жизни впустую! – Вопреки тотальному разочарованию Калегром заставлял себя оставаться командиром, в своей интонации не теряя офицерской стали. – Заткнись ублюдок! – снова стал безумцем сдавшийся обессиленный вождь, гневно немощно крича через толпу. – Это не твоих родных порвали волки, это не ты сейчас все потерял!.. – он сам не выдержал ужаса своих слов, сорвавшись очередными слезами. – Нам нужно двигаться домой, попытаться хоть кого-то спасти, хоть что-то. Быть может, еще получится выпросить прощение у Таргнера, – признавая слабость, обычно произнес вождь, не поднимая глаз, двинувшийся к спуску с уступа желая побыстрее скрыться, потянув за собой следом сошедшую с ума от происходящего грубую половину от числа оставшихся соплеменников. – Спасать вам уже нечего, – отталкиваясь от ощущения, тихо себе под нос произнес майор Калегром, глядя в сторону уходящих, переживая по поводу бессмысленной утраты стольких бойцов.

Огромная пугающая Пещера чуть выше в стене склона воя ветром в ночном мраке все также зияла черной пустотой, никак себя не проявляя, казалось, будто молчаливо наблюдая за происходящим. Рэвул в поисках уединения сойдя с уступа в северном направлении, оставшись в темноте среди покрывающих скос сосен, скинул надоевший шлем, коленями опустился на снег. К своему удивлению и страху в этот скорбный час он не чувствовал боли, наоборот, внутри его сейчас наполняло шокирующее недопустимое чувство освобождения. Нечто родное, но ненавистное, жестокое, мучившее, но не отпускавшее ушло, избавив внутри от немыслимого груза, даровав легкость ощутимую при каждом вдохе. Разумно понимая, что так нельзя, что это неправильно, пару раз шлепнув себя по щеке и обозвав «придурком» он заставил свое уставшее сознание вспомнить лицо матери, старшей сестры оставшихся в деревне, выдавив из себя символическую слезу. Услышавший где-то рядом треск ветвей задетых кем-то прошедшим, внутренне онемевший, вслед за кратким раздумьем пытаться жить дальше или нет, подстегнутый волною все перевесившего страха он кинулся обратно на уступ, в свет освещающих его костров.

Командир Калегром ударом ноги снес остов тлеющего деревянного Идола завалившегося с треском и грохотом, чем привлек к себе внимание. – Мои бойцы, Люди Волка! – уверенным командным криком начал он. – Нас обманули, всех обманули. Возможность великой битвы всегда была иллюзией, поддерживающей в равновесии большую кормушку под названием Страна Волка, чтобы вы ее пленники Людьми Волка именуемые жили думая, что способны что-то изменить, себя виня в слабости и убийстве собственных детей. Обман стал больше невозможен и в безысходности Таргнер показал свое истинное лицо. Да… деревня подверглась нападению, но мы все еще живы и теперь одно целое, этим кошмаром сплоченное. Для нас здесь зажатых теперь главным должно быть утащить с собой на тот свет как можно больше волков этого чертового Таргнера, в отместку залить все вокруг их кровью и только если повезет то выжить. Выжить этому проклятому лесу вопреки! Соберитесь, Люди Волка, воины, превратите свое горе в гнев, который нужно обернуть против волков. Ничего кроме этой «великой», мать ее «битвы» у вас теперь не осталось, терять вам уже нечего. Не дать своим сердцам просто так остановиться – единственное разумное, что вы можете. Отомстить! – Слышащие его аборигены пробуждались от прострации, поднимались с ледяного камня, не в силах остановить слезы, содрогаясь от переживаемого ужаса, но все-таки вставали, оживая на ходу. – Для нас эта битва еще даже не начиналась. И мы все еще на чертовой высоте. Так что! Восстановить оборону! Линии щитов и копий по фронту, лучники возле меня и на балконе (выступе), Люди Волка в середине! Давайте ребята соберитесь, не расслабляемся, – наполненный положенной силой в голосе громогласно ко всем обращался командир; солдаты, Люди Волка хоть и не бегом, но все же стали выполнять. Мины, расставленные на подступах к вновь занятым позициям, произнесением специального заклинания вновь активировались со звуком энергетического вдоха.

Майор Калегром распорядился скинуть обезглавленное тело Белхана с выступа, чтобы быстрее вычеркнуть связанный с ним неприятный эпизод. Величественное Древо догорало в центре долины под вращающимся Вихрем, периодически рея молниями наполнившимся болезненными красно-белыми переливами. Из лесу неподалеку стали доносится отголоски диких предсмертных криков, воплей отчаяния с оттенками мольбы и беспощадного волчьего рычания. Спустя минуты, надо полагать, разорвав вождя и малодушную толпу, отправившуюся за ним, волки взорвались победным воем во мраке ночных дебрей. Оставшиеся на высоте сохранившие твердость духа бойцы продолжали держать оборону, ожидая волков которые все не появлялись. Отовсюду в окрестности раздавались чередующиеся их затяжные завывания, треск сучьев и скрип снега доносились со склонов, ведущих к уступу, среди стволов обрамляющих северный и южный его края то и дело появлялись хищные огоньки желтых глаз, по которым даже были выпущены несколько стрел с взрывными наконечниками. Волки бродили где-то рядом, следили за держащими оборону остатками смешанного войска, но по непонятным причинам не нападали. Холод на высоте дополнялся ледяным ветром, от которого было не скрыться. Бойцы, замерзая, по одному продолжали уходить греться к поддерживаемым кострам, не ослабляя оборону, в основной массе оставаясь в полной готовности.

Время шло, ничего не происходило. Черный диск тучи, заслонивший небо меж Волчьих гор от ослабшего Вихря в своем ядре начал потихоньку рассеиваться, источаться. Меж обрывков облачной массы показались звезды, сияющая почти в полную силу луна, струящая свой приятный свет; температура поднялась до минус двадцати, ветер стал исподволь стихать. Промерзнув в рядах поддерживаемой обороны у края уступа, Вэйнон подошел к одному из костров, возле которого за спинами отогревающихся ребят стоял майор Калегром. – Нет, нападать они не станут. У нас здесь все заминировано, и укреплено, а они надо полагать не идиоты, – поделился мнением темный здоровяк, встав рядом с командиром, задумчиво смотрящим перед собой. – Их мысленно направляет Черная Стая, эти волки еще умнее любых людей будут, – хрипло пояснил один из Людей Волка греющихся у огня. – Мы в ловушке, никуда не денемся, поэтому они нас ждут. Готовятся встретить на своей территории, – продолжал свою мысль Вэйнон присев у огня, втиснувшись в кольцо аборигенов и армидейских громил который окружавших. К этому же костру выполз, просидев где-то на краю выступа насквозь промерзший едва живой Рэвул, к огню братски пропущенный, оледенелые руки сунувший в его жгучие языки.

– Боюсь у нас тут не локальный конфликт… По-моему мы тут разворошили какую-то жуткую мерзость которая теперь так просто не успокоится. Только нашими жизнями все это дерьмо не закончится, это уж точно, – обеспокоено покосившись на возвышающуюся Пещеру, произнес майор Калегром, сложенными за спиной руками поджимающий свой черный офицерский плащ. – Да ладно комбат, мы же просто следуем приказам. У нас как всегда нет, и не было выбора, – его заместитель лейтенант Марн также стоя чуть в стороне от огня, чтобы не мешать ребятам греться, пытался выдернуть командира из внутренних ненужных переживаний. – Ну, так-то мы же тоже сыграли нечестно. Я так понимаю по правилам этой «равной битвы» нас армидейцев здесь быть недолжно. Вот и они повели себя также, – не подумав бросил Вэйнон, сам все поняв глаза виновато опустивший. – Чуть расцветет, сразу выдвигаемся. Идем в деревню, оцениваем ситуацию, пытаемся спасти всех кого можно, – глядя на Марна торопил сам себя командир, получив в ответ полный согласия кивок.

Вэйнон сказав, что не может без сна, сообщил, что пока все тихо вздремнет хотя бы часик. Под удивленными взглядами оставшихся у костра непонимающих как можно сейчас после всего случившегося спать, он отошел немного в сторону к дымящим углям обломков Идола и, завернувшись в свое термопокрывало, лег на ледяной камень с ними рядом, тут же отключившись. Огромное Древо, сгорев, с гулким треском грохотом и волнами боли в сердцах оставшихся Людей Волка завалилось где-то мраке окутавшем долину, погребя под собой частицу окружающей деревни. Жуткий Вихрь Таргнера стал нарушать тишину нарастающим рокотом вдобавок к напрягающему гудению, налив свой раструб грозным красным светом, молниями обжигая Вечномерзлый лес все чаще и чаще.