Точка столкновения

Углубляясь в пробирающую ужасом безжизненную стылую тишину, периодически насыщаемую грохотом Вихря, стрекотом извергаемых им молний, скрепя снегом Люди Волка обреченно двинулись к остаткам родных домов. Траурно молчащие армидейцы застыли, столпившись на западной околице, откуда еще позавчера выдвигались на «великую битву», сейчас не зная, что делать дальше. Представшие холодные останки поселения всем своим видом кричали о том, что ничего живого в себе не сохранили. Спасительная нить надежды, глупой наивной, но необходимой, многих ведшая через заснеженные дебри, грубо оборвалась суровым видом действительности. Кто-то из армидейских здоровяков, тяжело дыша, истекая ранами под остатками брони, смотрел не верящими глазами, в опустошающем оцепенении оставаясь на ногах. Большинство же из них без сил падали или садились на снег с обреченностью в неподвижном взгляде, внутренне сдаваясь перед окружающими со всех сторон километрами мерзлых дебрей.

Безумец Джейсон в губах налившийся трупной синевой, не отрываясь от мрачного вида развалин деревни, будто призываемый которыми медленно в бессилии передвигал ноги в их направлении, ощущая внутри бесконечную всепоглощающую пропасть. Без Роина и спасительным светом в конце мрачного тоннеля сияющего возвращения домой, что-то жуткое едва получив возможность сразу восстав из внутренних глубин, сейчас утонувших в темноте, стало расползаться по его телу источая и без того хрупкие неполные грани истинной сущности. До скрежета зубов и отвращения «этого Джейсона» всегда ненавидящий, боящийся не желающий снова смотреть его глазами, представляя, чем в них отразятся горестные слезы той так называемой Фиалки, в нынешней ипостаси он с удовольствием забурлившей внутри темноте отдавался. «Остаться только чудовищем», – в глазах наполнившись ужасом внутренне твердил он себе, иной альтернативы для себя не видя.

Как Джейсон истлевая, разрушаясь, зрел он во что-то темное и жуткое, внутренним безмерно разросшимся злом затягиваемый утрачивая связь с реальностью. Кошмарный женский смех, перетекающий в звериное рычание, победоносно громко сотряс его уставшее перегруженное сознание, без сил он рухнул на колени, в своем бреду успев отойти от сослуживцев метров на десять в сторону руин деревни. Воспылавший ненавистью к лейтенанту Марну, из-за которого сейчас здесь сидит, прижатый к груди меч крепко сжимая обеими руками, мыслил он только о его убийстве, только в его крови видя удовлетворение. Но как бы в своих кошмарах он не потерялся, обойти гипнотически внедренную в сознание блокировку не дающую тронуть офицера был не в состоянии; и этим распаляемый до адского пламени расширенными до предела глазами неотрывно на руины перед собою глядя, завис он перед двумя вариантами своего финала. Перерезать себе глотку быстро прямо сейчас и убить этого чертового ненавистного Джейсона, истекая кровью в жуткой боли наслаждаться его, а не своей кончиной, ведь нынешний он даже не личность, а лишь совокупность глубинных патологий Малдорумом вызванных в истинной сущности. Или же крепко сжав меч отправиться повеселиться напоследок, не в силах тронуть офицера Марна прикончить хотя бы пару его окружающих сержантов и любых других подвернувшихся под руку носителей отвратных рож из числа сослуживцев, также поставив на Джейсоне и продолжении его жизни крест. Безумной пропащей улыбкой искажаясь на губах, в темную бездну внутри проваливающийся он был близок к воплощению второго варианта.

– Так, слушай меня! – вдруг неожиданно где-то за спиной безумца Джейсона прокричал Марн, чем спасительно его пробудил, вернул в реальность буквально в шаге от точки невозврата. – Чего расселись, мы, что зря сюда перлись что ли?! – Марн обращался к окружающим его бойцам. – Столько крови пролили, стольких потеряли! Чтобы просто так сдохнуть опустив руки?! Хватит скулить. Как и планировалось: выдвигаемся и обыскиваем эти руины. Осматриваем тщательно каждый угол каждый закуток, возможные выжившие могут скрываться где угодно! По возвращении делаем мне подробный доклад: сколько домов осмотрено, что в них обнаружено. Всем ясно? – вопреки всякой логике понимая абсурдность Марн, все равно отдал такой приказ. Главным для него сейчас было психически нестабильных подопечных чем-то занять, спасти их от уединения со своим безумием на фоне удушающей усталости и отчаяния. – Нотерн! – Марн в спину окрикнул с колен пялящегося на руины шизика отошедшего от остальной армидейской массы. – Кому ты там молишься, конченный?! – вынужденный быть командиром, примером и поэтому на все наплевав оживший, еще и посмеивался лейтенант. – Ступай, отыщи и тщательно осмотри дом своего Роина, так для галочки, для себя лично во всем убедись! Чтобы сделав все, что мог, потом покой можно было обрести, – не приказывал, а призывал его Марн, внутренне сам держащийся из последних сил.

Названием по фамилии снова возвращенный в призрачные пределы своего глубинного «я», едва реальностью от объятий внутренней тьмы отвлеченный тут же из них вырвавшийся, Джейсон сорвался неосознанными слезами из зашевелившихся глаз хоть и безумно расширенных до предела. С трудом дыша из-за агонизирующего сердца, едва сохраняя сознание после тяжести пережитого приступа разрушения себя. Ужасаясь полной утрате контроля над собой и своим мыслям в миновавшем чудовищном помутнении впредь погружаться во мрак своего чистого зла, он не имел никакого желания; без понимания кем сейчас является, привычно повиснув между истинной сущностью и бездной безумия в своей глубине. Уж лучше так чем окончательно в себе затерявшись кинуться бесчестно и бессовестно убивать своих товарищей, беспросветно свихнуться. А товарищи тем временем, без энтузиазма двинувшиеся выполнять приказ, бредя к окраинным домам начинающим мертвую деревню, обходя его стали проходить мимо. Поднявшись и обернувшись, взглядом в шагающей толпе отыскав побито выглядящего лейтенанта Марна, стеснительно опустил он глаза, все свои неуклюжие имбецильные благодарности в себе оставив, в условиях Малдорума все равно неуместные. А лейтенант просто прошел мимо, даже и не подозревая, какую внутреннюю катастрофу предотвратил.

Армидейцы, среди которых многие приказом к действию были спасены от провала внутрь мрачных пустошей насилуемых безумием внутренних миров, получив цель, в закатном усиленном горной тенью полумраке двинулись по развалинам деревни; став осматривать дом за домом, все тщательно обыскивая. Ведь за этим они сюда шли, прорывались, неся потери, о чем им вовремя напомнил Марн, также сковавший их приказом. Якобы принужденные обязанные после выполнения отчитаться, пытаясь бессмысленно что-то отыскать в пустоте промерзших руин, они оживали на ходу, втягиваясь в продолжение существования. «Чисто!» – в основном разбившиеся на пары обследуя внутри очередной мрачный остов ничего не находя сообщали они друг другу. Спасаясь от внутренней темной пустоты, Джейсон бегом кинулся к дому, о котором из рассказов друга знал предостаточно.

Нужная изба родовым домом разросшаяся, замерла пронизанная холодом в восточной части деревни полуразрушенная и мрачная, но хотя бы нетронутая пожаром. Один из огромных корней великого Древа во время его падения возвысился из земли, приподняв, а точнее разрушив половину этого разросшегося бревенчатого строения. Джейсон ногой окончательно снес покосившуюся дверь, войдя в темные ледяные сени, подвывающие врывающимся ветром грозясь обрушить на него свой потолок. Между едва держащимися оледенелыми стенами, в начинающем основное помещение коридоре с одной из своих сторон сочащимся слабым светом из зияющих щелями разошедшихся бревен, под ногами обнаружилась заледенелая лужа крови. На следы когтей оставшиеся всюду в деревянном интерьере внимание обратив машинально меч доставший, скрепя здешними полами отправился он обыскивать уцелевшие комнаты. В главном зале столкнувшись с неожиданным зрелищем.

В тускнеющем свете, с улицы проникающем через пролом в стене выгнутой приподнявшимся из земли огромным корнем, у рассыпавшихся глиняными обломками остатков печки под потолком висело тело, облаченное в черный армидейский плащ. На веревке, зацепленной о потолочный брус, Роин обмяк шеей в затянувшейся петле. В наступающем мраке и вое сквозящего ветра своими нынешними глазами сквозь безумие на висящее тело глядя пытался он понять кто же для него сейчас этот Роин являющийся другом истинного Джейсона. Боясь ждущей глубоко внутри темной бездны, цепляясь за остатки своей сущности, для себя сейчас назвав его тоже другом не вынимая из петли, обнял он тело Роя, для облегчения боли предстоящей Джейсону мысленно с ним прощаясь, прося прощение за все. В доме послышались шаги, и топотом жестких подошв утяжеленных несомой сталью постепенно приближаясь, у него за спиной появился один из выживших сержантов, увидев безумца обнимающего повешенное тело, растерявшийся не зная, что сказать. Джейсон не обращал на нарисовавшегося наблюдателя никакого внимания, зная, что темная бездна ожидает его, боясь отпустить обнимаемое тело.

– А почему он не испарился как все? Его тело я имею в виду, – придерживая рукой дверную притолоку угрожающе нависшую, явно собираясь упасть, прохрипел сержант за спиной Джейсона. – Потому что он не мертв! – вдруг осенило Джейсона. – Вот тупой несчастный урод! Он даже повеситься по-человечески не смог! – глядя на висящее тело «друга» захохотал сиплым мерзким смехом нынешний Джейсон. – Получается, волки не убили его. Они его даже не тронули. Семью разорвали, а его оставили самому себе на растерзание, – обдумывая произошедшее, рассуждал вслух сержант, стоящий у дверного проема. – Страшнее наказания не придумаешь, – встав на валяющуюся рядом табуретку, Джейсон ножом на лезвии измазанном волчьей кровью, начал перерезать веревку держащую тело. – Ты уверен, что это будет правильным для него? – задался логичным вопросом сержант. – О чем ты? – остановился Джейсон. – Волки порвали всю его семью, получается у него на глазах. Ужас пережитого этой ночью никогда его не оставит. Может, он уже мертв, и для него лучше остаться в этой петле навсегда? – прохрипел сержант. – Он мне нужен. Без вариантов, я не могу его здесь оставить, – пояснил Джейсон, продолжив резать веревку. – Помоги! – попросил он посланного судьбой сослуживца и тот поймал упавшее тело. У Роина прощупывался пульс, однако в сознание он так и не пришел, по мнению сержанта так было лучше для него. Джейсон взвалил его тело на плечо, и следом за младшим командиром двинулся к выходу из полуразрушенного грозящего завалиться дома.

Вместе со всеми обыскивая руины под тускнеющим небом, Марн зашел в очередное погромленное жилище, подойдя к еще таящей тепло оштукатуренной печке в его сердце, прикосновением к стенке которой решив немного согреть руки. Резко дернувшись, выставив перед собой острие меча, в темном помещении в углу он различил людской силуэт. В воздухе почувствовался запах алкоголя, один из Людей Волка, скинув с себя шлем, надоевшие латы сидел на полу, в руках держа бутылку. – Пришел с нами? – в почти мраке не видя лица, уточнил у него лейтенант. – Ну а как еще, – пытаясь скрыть слезы в своем голосе, прокашлявшись, ответил абориген. – Идем с нами, в Армидею, здесь оставаться нельзя, – машинально выпалил лейтенант. – Это мой дом, какой уж есть. Вы уходите, а нас, пожалуйста, оставьте в покое. Просто уходите, – с мольбой о понимании попросил он. Не зная, что сказать Марн, опустив голову меч убравший, недовольно сжал кулаки, придавленный всей этой ситуацией, своим в ней бессилием. Желая сказать что-то про боевое братство, частью которого они стали, пройдя через ад растянувшейся схватки с волками, что теперь они одно целое, и он не может, просто не может своего теперь боевого товарища здесь бросить. Сказать о возможности новой жизни в Армидее, среди артэонов, о необходимости продолжения рода Людей Волка, в итоге ощутив бессмысленность всех этих трепетаний на фоне развернувшейся трагедии, не в силах действительно помочь, поэтому решив промолчать, он развернулся в сторону выхода. – Мы ведь хотели как лучше? – на прощание из темноты сказал один из последних Людей Волка. – Да, хотели как лучше, – естественно согласился с ним Марн, со сложным пониманием просто оставив этого бедолагу, двинувшись дальше.

Как и было оговорено, обыскав руины деревни, бойцы собирались на ее восточной окраине, все с пустыми руками. Появление Джейсона с Роином на плече стало подобием чуда, заставив многих улыбнуться сквозь усталость и безумие. – Ничего, немного антидепрессантов и придет в себя, – чувствуя, как на людской душе хоть немного отлегло, успокаивал Джейсона лейтенант Марн убедившийся в наличии у Роина пульса. Кто-то из оставшихся медиков ввел в тело Роя транквилизирующую смесь, погрузив его в сладкий гарантированно беспробудный на ближайшее время сон. Прервав воодушевляющий момент, жуткий Вихрь, вися над головами хвостом своим упершийся в обугленный топорщащийся обломанными щепками пнище, оставленный завалившимся Древом-великаном, ярко засияв, затмил окруженный горами лес источаемым ядовито-красным светом, с гулким ревом ускорив свое вращение. Вслед за светом и ревом неведомая круговерть изверглась всесторонним шквалом молний, принявшихся опалять руины деревни и окружающий лес.

Армидейцы пытаясь укрыться от молниевого поднебесного обстрела, разбежались по ближайшим наиболее уцелевшим домам, скрывшись под их крышами. В сердцевине дома, в сенях которого с Роином на плече укрылся Джейсон и еще несколько армидейских громил от попаданий молний начался пожар. Под шквалом разрядов смертельно бьющих в землю в оставляемых воронках испаряя снег перебежать до другой приемлемо сохранившейся избы было нереально. Уложивший рядом с собой носимое мешком тело Джейсон и те, кто оказались с ним рядом легли на пол, чтобы укрыться от расползающегося вдоль потолка из глубины развалин дыма, в то время как огонь, разбушевавшийся после еще нескольких молниевых попаданий, подбирался следом. Горя красным светом, обжигающим глаза, ускоряя свое вращение, источая грохот и сверлящий писк, агонизируя разбрасываемыми во все стороны разрядами молний, в итоге яркой вспышкой и чудовищным предсмертным воплем Вихрь рассеялся, навсегда исчез. Едва все стихло, Джейсон с Роином на плече вместе с сослуживцами выбежал из горящих остатков дома, обрушившегося почти полностью спустя несколько секунд.

Наступила желанная полная ощущаемой легкости тишина, нарушаемая только треском огня дожирающего последние дома. На пестрящем воронками от града молний снежном покрове выжившие армидейцы, собирающиеся вокруг лейтенанта Марна у восточной околицы, не могли не обращать внимания на расчистившееся налившееся закатным умиротворяющим тоном небо, ухватывая завершение солнечного теплого дня подаренного миру вне ненавистных гор. – Быстро камень в воду и выходите на связь с Армидеей, – Марн велел ближайшему офицеру. – Прежде всего, сообщите им, что Т-Вихрь рассеялся, небо свободно. И что мы в мертвой деревне держим оборону, в центре чертового леса. Пусть они свяжутся с Людьми Ворона, чтобы те прислали за нами свою эскадрилью. Как можно быстрее. У нас есть пара часов до полной темноты, до наступления которой нам желательно отсюда свалить. А биотранспортеры и первая рота у перевала, если они живы, пусть сворачиваются и тоже уходят. И побыстрее!

***

Лежащий на спине Вэйнон тихо открыл глаза, задышав, вспомнив последние мгновения жизни, резко подскочив, увидев вокруг безмятежный цветочный луг под умиротворяющим светом зеленоватого ласкающего солнца, застыл не в силах поверить своим глазам. – Добро пожаловать домой, – своим приятным голосом согрела его сердце Хэлена стоящая в нескольких метрах за его спиной, в эротичном золоченом платье касающимся земли, неспособная скрыть радости. – Я мертв? – поднявшись, развернувшись, недоумевал Вэйнон своим молодым непривычным голосом. – Инфоматерия такая же часть вселенной, как и физическая реальность. Мы будем здесь столько, сколько сможем, пока мир этот без опоры в реальности будет тихо разрушаться. И в итоге отправимся во мрак, куда неизбежно уходят все, но перед этим у нас будет время побыть вместе, – плавно подойдя, она нежно обняла его за шею. – Думаешь, я этого заслуживаю? – вспоминая оставленную серую жизнь, чувствуя себя после нее виноватым, опустил глаза Вэйнон. – Не бойся это не рай, – белоснежной улыбкой умилялась она, на своего глупого здоровячка глядя. – Расплату за все содеянное твоя душа теоретически получит где-то там, но сейчас, она увязла здесь, в этом мире созданном нами. И пока он стабилен у нас с тобой будут несколько лет по физическим меркам. И это время с тобой вместе, благодаря тебе я проведу, будучи человеком, просто самой собой, – сияющая радостью сказала она, прижав его упавшего на колени лицом к шелковой коже своего плеча, дав ощутить ароматное сладостное тепло, возбудив и поэтому тут же взвизгнув, оказавшись на его руках. Бережно неся свою любовь, лучась счастьем к его голове прильнувшую, теперь никуда не торопящийся, пересекая луг, по ее воле озвученной сладким шепотом он двинулся к Лазурному озеру, ими выдуманному совсем недавно, как оказалось ставшему последним штрихом этого острова ожившего сна.