Полнолуние

– Мастер, Вам придётся отвезти меня в Бриджтаун, – дождавшись, когда певец переведёт дух начала она безапелляционным тоном, но слова её не произвели на толстяка впечатления:

– С какой стати? В Сухом Логу местный фермер ждёт породистую гусыню, сидящую на яйцах, за которую он со мной ещё не рассчитался. Не считая почты и всякой дряни из лягушачьих потрохов, которую они называют лекарством. А если она сдохнет, кто мне возместит убытки? Да и потом, на кой чёрт мне тащиться в такую даль?

– И всё-таки, Мастер, Вы отвезёте меня туда, иначе все вокруг узнают, что Вы не человек.

– Что это ты имеешь в виду? – удивлённо спросил толстяк:

– Только то, что сказала. Вы Выродок, приплывший сюда по тоннелю под горой – полу человек, полу птица.

– Что ты такое мелешь своим языком, ты что обезумела? – поднимаясь из воды, гневно спросил он и девочка, стараясь не смотреть на его гениталии, ответила холодно:

– Советую Вам сбавить тон. Ураган отнёс меня в Оазис и там, на телах местных я видела точно такие же шрамы, как на Вашей спине – следы от отрубленных крыльев.

– Да в детстве я попал под телегу, разодрав спину, которую пришлось зашивать. Но это просто обычная травма! Я ни какой не Выродок и никогда не слышал ни о каком оазисе.

– Оставьте свои отговорки для палача, Мастер. Вам нужно быть чертовски убедительным, когда его плеть начнёт рвать из вашего тела куски мяса. Быть Выродком в этом мире равносильно пособничеству дьяволу. Если Вас не сожгут на костре, то засекут плетью.

– Но за что? За всю жизнь я не сделал никому дурного, – уже тише сказал толстяк, со злостью глядя на неё и Сандра на всякий случай сделала шаг к двери.

– За то, что вы родились такими, уподобившись не то ангелу, не то исчадию ада. Думаю клирики найдут десять причин не оставлять Вас в живых, хотя бы ради того, чтобы ник-то не знал о вашем существовании. Человек ходит по земле, а не летает по небу, а если он делает то и другое – он не человек, а нечто большее, ставящее себя вровень с Богами. Хотя бы ради того чтобы не возвышались вы над людьми, вас стоит уничтожить. Решайте Мастер, либо Вы везёте меня в Бриджтаун, либо я всем рассказываю о Вашей тайне.

– Что же это за тайна, о которой знает каждый встречный? – проворчал Трувор, почесав пухлой ладонью заросший бородой подбородок. – Но как же гусыня? Фермер ждёт меня с ней в своей деревне.

– Вы можете оставить её здесь и забрать на обратном пути…

– Чтобы эти черти сожрали её?! – гневно перебил её толстяк. – Сдалась тебе эта дыра, ведь там нет ничего кроме пустой степи и вонючих рабочих, что горбатятся за копейки на рудниках лорда Уинсли. Не к ночи будет упомянуто его имя.

– Поверьте, Мастер, если мы заключим сделку, Вы сможете ещё и заработать пять золотых монет.

– Пять золотых риалов? – насмешливо воскликнул Трувор. – Да ты хоть раз в жизни видела столько золота?

– Моя мать заплатит их Вам, если Вы доставите меня к ней, а потом нас оттуда в Полоний, когда мы провернём с ней одно дельце.

– Что это Вы задумали?

– Этого я не могу сказать, чтобы не подвергать Вас опасности. Поверьте, так будет лучше для всех.

– Ну, уж нет, – затряс косматой головой торговец. – Я не буду ввязываться в то, что может стоить мне жизни.

– Вы уже ввязались, родившись Выродком и подобрав меня на пути.

– Дьявол, зачем я только сделал это, лучше было оставить тебя валяться в пыли.

– Что сделано, то сделано Мастер, но решение нужно принять сейчас, чтобы я знала, могу рассчитывать на Вас или нет.

– Можешь, – неохотно произнёс Трувор. – Так и быть я отвезу тебя в Бриджтаун, но не буду помогать, пока не узнаю, что вы задумали и за что твоя мать заплатит мне столько золота.

– Хорошо, я скажу, Мастер, только назад дороги у Вас уже не будет. Даже если Вы и расскажете кому-то о наших замыслах, Вам вряд ли поверят, а вот моим словам поверят точно, увидев шрамы на Вашей спине, особенно когда я объясню их истинное происхождение. И так, моя мать заплатит Вам пять золотых монет, когда мы ограбим лорда Уинсли и Вы отвезёте нас в Полонию.

– Чёрт! Дьявол! – закричал толстяк, не в силах сдержать себя, буквально рухнув в порядком остывшую мыльную воду. – Вот теперь с меня точно сдерут шкуру и с вас заодно, но до этого мне как раз и нет дела! Боже праведный, вы безумцы, если думаете что сможете перехитрить это исчадие ада. Он хитёр как змея и жесток как самый опасный зверь, он чувствует опасность за милю, и ваши головы будут торчать на пиках у его дворца, как головы всех других охотников за его сокровищами. А за одно и моя бедная глупая головушка…

– Ничего с Вами не случится, Мастер. Вы будете ждать нас в укромном месте за поселением и при случае если всё пойдёт не так, просто скажете что мы Вас наняли до Полонии.

– Чёрта с два. Если всё пойдёт, а всё пойдёт именно не так как ты задумала со своей чокнутой матерью, нас всех вздёрнут на дыбу и ник-то не будет разбираться в степени вины.

– Вы дали слово Мастер, – сухо заметила девочка, – и теперь хотите этого или нет, с нами заодно. Если всё настолько плохо, как Вы считаете, значит нужно сделать так, что бы наши шансы увеличились.

– Да нет у вас никаких шанцев, – затравленно оглядываясь по сторонам, простонал Трувор, словно палач уже стоял за дверью, ожидая, когда можно будет приступить к казне.

– Так Вы отказываетесь? – нахмурившись, спросила девочка, и торговец ответил обречённо. – Отказываюсь. Если уж совать голову в пасть тигра, то никак не за пять риалов. Так и быть я отвезу вас в Полоний за десять золотых монет.

***

– Что это на тебя нашло? – подозрительно спросил Райдер, узнав об изменившихся планах торговца. Они были давно знакомы, и на его памяти толстяк ни разу не прерывал маршрута. Выехав из Полонии, он делал большой круг, объезжая за месяц усадьбы окрестных фермеров, теперь же, нарушая договорённости неведомо зачем, срывался в другую сторону.

– Придумал что делать с органом – я продам его в Бриджтауне, отбив все затраты, а на обратном пути проеду через Сухой Лог. К тому же отвезу девчонку матери, уверен, она не будет такой жадной как ты.

– Так вот в чём дело, – уперев руки во впалые бока, понимающе покачал головой Уайт. – Ты, прожжённый малый, поверил россказням малолетки наобещавшей тебе с три короба? Ты пугаешь меня, Трувер. У меня возникают сомнения, всё ли в порядке с твоей головой.

Толстяк теперь и сам не был уверен в этом, а потому промолчал, сказав, меняя тему:

– На вырученные деньги я готов купить у тебя всё, что не испортится до Бриджтауна. Вяленое мясо, рыбу, козий сыр, бобы, овечью шерсть и шкуры. На них не такой большой спрос как на востоке, но мне кажется, я смогу кое-что заработать. В крайнем случае, сдам их в Полонии. – Райдер молчал, обдумывая варианты, а потом ответил: – Хорошо. На многое не рассчитывай, но кое-что, так и быть, дам тебе по старой дружбе.

Трактирщик был зол на Трувора из-за девчонки, на которую у него были свои планы, но подвернувшаяся возможность заработать перевесила обиду и он, развернувшись, ушёл готовить товар. Толстяк рассчитывал выехать с рассветом, но из-за поменявшихся планов был вынужден задержаться и лишь в полдень, загрузив всё свободное место мешками, корзинами и тюками они тронулись в путь. Как выяснилось, Трувор был обидчив, но отходчив. Несмотря на туманное будущее, он выглядел весьма довольным, хотя и не разговаривал с Сандрой. Толстяк, вновь затянул свою бесконечную заунывную песню, что усыпляюще действовала на девочку. Она дремала, сидя рядом с ним на козлах, в то время как лошади увозили их всё дальше от едва заметной сейчас отвесной гряды.

Вероятно устав, Трувор смолк, спутница открыла глаза, тревожно завертев головой и видя, что она больше не спит, мужчина спросил, не в силах перебороть любопытство:

– Выходит, ты та девчонка, которую, смерч принёс в посёлок и которую приговорили к смерти? Как же тебе удалось сбежать? – за последнее время Сандру столько раз пытались убить, что она не сразу поняла, о чём речь.

– Габриель спас меня, – неохотно ответила девушка, не желая ворошить в душе едва затянувшуюся рану печальных воспоминаний. Но Трувор, удивляясь, задавал ей всё новые и новые вопросы, и ей пришлось рассказать всё, что случилось в Оазисе.

– Значит, Оазиса больше нет. Горы коварны, – равнодушно произнёс возница, выслушав рассказ. Поселившиеся в королевстве Выродки лишь по случаю поддерживали между собой связь и толстяк имел определённое представление о том, что происходит в посёлке.

– Вижу, ты не сильно печалишься по этому поводу.

– Я слишком давно уехал оттуда и если честно, мало что помню о той жизни. Единственное что запомнил на всю жизнь, это чудовищная, ни с чем несравнимая боль, когда рубили мои крылья. Вот этого, пожалуй, никогда не забуду и не пожелаю никому, – ответил мужчина, загрустив, а потом продолжил: – Я смутно помню Габриеля. Было решено, что наша семья переселится вниз, и мы жили вместе, дабы могли привыкнуть к человеку без ужасных шрамов на спине. Но когда через семь лет крылья вдруг стали расти из его тела, он пропал, просто исчез и лишь, потом я узнал, что это мать украла его, дабы он не повторил судьбы брата.

– Ты знал его брата?

– Нет, лишь знаю, что он умер. К тому же ты сказала, что не видела трупов.

– Я не видела всех трупов. Только это не гора погубила посёлок, а ведьма! Разве ты не слышал, что я сказала?

– Тёмная Эльза всегда была странной, – неопределённо ответил торговец, несильно хлестнув вожжами лошадей, и девушка возмущённо воскликнула:

– Странной?! Из-за гибели сына она стёрла посёлок с лица земли. И почему ты её так назвал, ведь её зовут Эмилией?

– На самом деле никто не знает, как её зовут. А Тёмная она оттого, что тьма внутри неё была всегда, даже тогда, когда она прислуживала Непорочной Деве.

– Мне кажется, или ты действительно не осуждаешь её за то, что она сделала?

– Для вас, Нижних, магия и маги это обязательно зло, для нас же просто часть нашей жизни, и если колдунья жила среди Выродков, всегда оставалась возможность, что она обратит свои чары против них. Но раз ты не видела всех трупов, значит, многие уцелели.

– Но как они могли спастись?! Пролетая над долиной, я видела что все выходы из неё завалены скалами, словно кто-то сделал это специально, не оставив ни единого шанса.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами толстяк. – Чёрные Горбуны могли им помочь.

– Эта та часть Выродков, что отказалась расстаться с крыльями?

– Их возглавил Самюэль, брат Йенса; возможно, поэтому им дали уйти. Странно, но оба они запали на Берегиню, и она обоим ответила взаимностью, хотя и в разное время, родив от одного Габриеля, а от второго его брата, имя которого давно вылетело из моей головы.

– То-то они показались мне похожими. Габриель и Выродок с крыльями, что отнёс меня к дороге, – сказала девушка и Трувор проворчал:

– Лучше бы Сэм отнёс тебя в другое место, будь он не ладен. – Какое-то время они ехали молча, каждый думая о своём, вероятно не очень радостном, а потом девчонка спросила:

– Тарвер Уинсли тоже из Выродков?

– Кто тебе это сказал? – удивлённо взглянул на неё толстяк. – Если Выродков ещё хоть как то можно назвать людьми, то к Тарверу это не имеет вообще никакого отношения.

– Но если он не человек и не Выродок, то кто же тогда?

– Этого я не знаю, – боязливо глядя в том направлении, куда они ехали, ответил торговец, словно тот, о ком они говорили, мог слышать их. – Но одно мне известно точно: у него сердце дракона.

– Ты говоришь, у него рудники. Значит, там он нашёл своё богатство?

– Дело не в том, что он нашёл, а в том, что ищет, – загадочно ответил Трувор, останавливаясь у редкого в этих местах родника. Солнце клонилось к горизонту, и пора было устраиваться на ночлег.

– Но если это не золото, не серебро, не драгоценные камни, то, что же тогда? – не отставала девчонка. Лорд Уинсли был опасным противником и от того, смогут ли они его перехитрить, зависели их с леди Кларк жизни.

– Я не знаю этого точно, но поговаривают, что на краю мира, где свет сходится с вечным мраком, а добро со злом можно найти Эйтр – легендарную субстанцию, созданную во время хаоса мироздания, что повелевает жизнью и смертью, и способна убить даже Богов. Ради вечной жизни и власти над людьми чёртов самозваный лорд готов превратить эти горы в каменную пыль. Он не остановится, пока не добьётся своего.

Трувор распряг повозку и, стреножив лошадей, пустил их на выпас. Поужинав солониной и размоченными в воде сухарями, девочка устроилась на ночь в повозке, укрывшись одеялом, а торговец на улице возле костра. До недавнего времени они даже не подозревали о существовании друг друга, а теперь пусть и не питая взаимной симпатии оказались связаны общими тайнами крепче материнской пуповины. Не в силах уснуть Сандра смотрела сквозь поднятый тент в конце повозки на усыпанное звёздами небо, слыша, как гулко бьётся в груди сердце. До сих пор их противниками были люди, теперь же им с Ансарой предстояло иметь дело с существом, которое не было ни Выродком, ни тем более человеком.

***

Лишь на закате второго дня пути они добрались до Бриджтауна. Кони, почуяв скорое окончание дороги, добавили резвости, но Сандра как не всматривалась вдаль, ничего не смогла разглядеть. Лежащий во впадине, залитый закатным светом посёлок не был виден, пока не оказался под сенью нависавших над ним скал, таких высоких, что девочке пришлось задрать голову, чтобы увидеть их заснеженные шпили. Но это были лишь первые отроги Скалистой Гряды, вершины которой сливались с небом.

На самом деле то был целый город, особенно по меркам этого пустынного края. Чем больше сюда прибывало народу, прельщённых возможностью найти серебро, золотой песок, или драгоценные камни, тем сильнее разрастался посёлок. Немногие обрели что искали, основная же масса золотоискателей, разорившись, поступила на службу к Тарверу Уинсли, которому король за заслуги перед Добробраном пожаловал титул лорда. Изначально этот крохотный форпост цивилизации был обнесён крепостной стеной, которую несколько раз отодвигали, по мере расширения поселения, пока милорд не понял бессмысленности этого занятия.

Бриджтаун походил на потревоженный муравейник. Одни повозки въезжали сюда, стараясь успеть до темноты, привозя новых искателей своей счастливой звезды или их родственников, людей поверивших в рассказы о несметных богатствах, лежащих в этих горах, другие выезжали из города, желая воспользоваться ночной прохладой, а не тащиться по жаре. Город с трёх сторон окружали горы, и уехать отсюда можно было лишь в одну сторону.

Бриджтаун был многолюден, здесь водились монеты, что притягивали сюда весьма разношерстную публику. Кроме рабочих рудников здесь тут их семьи, а помимо них люди сопутствующего рода, открывавших небольшие магазинчики со всякой всячиной, продуктовые лавки, мастерские, кузни, парикмахерские, постоялые дворы и аптеки, в которых можно было купить микстуры от всех болезней. Охотники за дармовым богатством стекались сюда не только из Добробрана, но и из соседнего королевства и даже из-за Азгора, что нашло отражение в здешней архитектуре, ведь переселенцы строили те жилища, в которых привыкли жить дома. Город говорил на десятке наречий и веровал в такое же количество богов, храмы которых мирно соседствовали друг с другом.

Люди не только мыли песок в отрогах, в поисках драгоценного метала, но и рыли уходящие на мили вглубь горы тоннели, вырубая камень, идущий на постройку домов. Дерево здесь было редким, и камень стал единственным строительным материалом. Все кто работал у лорда Уинсли, занимались выемкой породы, с настойчивостью безумца вгрызаясь в каменное чрево горы, словно пытаясь пробурить её насквозь. И пусть найденного золота было немного, милорд щедро оплачивал их труд, словно золото и впрямь было не тем, что искал он на самом деле.

В пределах посёлка горы были изрыты тоннелями, словно чудовищный голодный червь точил их, роя норы. По деревянным полозьям вырубленный камень двигали к входу, спуская на верёвках или в огромных сетях. Здесь работали тысячи людей. Из местного камня возводили Храмы, дома и рыцарские замки не только в Добробране, но и за пределами королевства, сплавляя вниз по реке в Полоний и другие крупные города, а сам Бриджтаун стал крупнейшим местом его добычи. С закатом работа прекращалась, но с рассветом начиналась вновь – добыча глыб, плит, булыжника разных размеров была поставлена на поток; камня тут было много, и оттого стоил он недорого.

Город разрастался, застраивая кварталами одно и двухэтажных домов всё новую и новую территорию. Сандру поразило обилие храмов и базилик, она даже не думала, что в мире столько Богов и их количество привело девочку в смятение – каждого из них их почитатели считали единственно истинным и оттого само понимание истинности, словно обесцениваясь, отходило на второй план. Сама она знала лишь Триолана, да Непорочную Деву. В каждом районе компактного проживания людей той или иной национальности ставили святилище собственному богу, здесь говорили на своём языке, сажали деревья и цветы своей родины, готовили пищу по своим рецептам и оттого Бриджтаун выглядел колоритным лоскутным одеялом.

Помимо храмов в городе было много колоннад, украшенных национальным орнаментом арок и статуй богов и героев. Храм Солнца возвышался над другими, а мраморная статуя Триолана стояла выше, чем статуи остальных божеств и даже короля Добробрана, завуалированно показывая его первенство над другими. Огромная статуя запечатлела мощного мужчину в самом рассвете лет и физической силы. Хотя он был одет в скрывающую тело мантию до пят, всё в нём просто кричало об этом. Умышленно или нет, Триолан вышел похожим на лорда Уинсли – такой же тяжёлый взгляд исподлобья, посадка головы и положение тела, но их похожесть девушка смогла оценить гораздо позже.

Трувора здесь знали, хоть был он в посёлке и не частым гостем. Когда толстяк остановился у постоялого двора к его гружённой повозке стали подходить перекупщики. Они придирчиво оглядывали товар, пытаясь сбить цену, но Трувор был тёртым калачом. Пока он занимался торговлей, девочка спросила у глазевших на фургон людей, не слышали ли они о некой леди Кларк.

– Это та, что живёт у милорда? – зевнув, вопросом на вопрос ответил неопрятного вида верзила с забинтованной рукой, вероятно один из работавших у Уинсли старателей. – Высокая видная дама, дочь которой погибла во время урагана?

– Да, всё так, – не удержав от радости, слезу, ответила Сандра. – Но только я не погибла, я жива. Как видите.

– Так ты и есть та девочка?! – удивлённо воскликнул здоровяк, выплёвывая разжёванную соломинку. Потеряв интерес к Трувору люди стали собираться возле них, чтобы увидеть свершившееся чудо.

– Вы знаете, где она остановилась? Если Вам не трудно, Мастер, отведите меня к ней.

– Мне не трудно, – приосаниваясь, ответил мужчина. – А остановилась она в доме милорда, только сейчас она не там.

Верзила пошёл по мощённой камнем дороге и Сандра, едва поспевала за ним; многие же из тех, кто стоял у постоялого двора, отправились следом, дабы не пропустить этого радостного зрелища. Как ни странно они направились к Храму Солнца, то была трёхнефная базилика, с крышей покрытой золочёными пластинами и никогда не гаснущим огнём на медной треноге внутри, за которым смотрел одетый во всё белое жрец, лицо которого закрывала льняная маска, дабы дыхание не могло осквернить пламя. Окон в ней не было, зато были распахнуты огромные ворота с каждой из сторон, дававшие солнцу доступ внутрь независимо от его положения. Ещё на подходе к Храму, Сандра услышала душераздирающий женский плач, прерываемый лишь словами молитвы.

– Кого это там оплакивают? – робко спросила она спутника, и тот ответил удивлённо:

– Как кого? Тебя. Лучшие плакальщицы королевства горюют по твоему уходу и днём и ночью, дабы разделить с матерью боль утраты. Они оплакивают тебя всё неделю. Честно говоря, от их воя мне самому уже не по себе, хорошо, что сегодня это закончится.

Войдя внутрь, Сандра увидела в окружении плакальщиц одетую в чёрное леди Кларк. Миледи так была поглощена своим горем, что не услышала шагов, плакальщицы же не зная её в лицо, просто не обратили внимания, отрабатывая щедрое вознаграждение. Провожающие остановились у входа, наблюдая со стороны за их встречей, и оробев от происходящего, девочка молчала, стоя рядом с миледи и тогда просто взяла её за руку. Ансара вздрогнула от неожиданности, по ухоженному лицу скользнула тень неудовольствия, но увидев смотревшую на неё снизу вверх Сандру на миг замерла, не в силах поверить увиденному, а потом прижала к себе.

Не понимая сути произошедшего, по-прежнему неистово голосили нанятые Тарвером женщины, плакала Сандра, не в силах сдержать эмоций после всего пережитого и даже по щекам леди Кларк ломаными линиями бежали крупные слёзы. Сандре не хотелось думать, что всё это лишь игра и Ансара действительно рада её спасению. Со стороны же это выглядело именно как счастливая встреча безутешной от горя матери и воскресшего дитя.

Внезапно настроение в базилике изменилось. Взгляды присутствующих устремились к входу и Сандра, повернувшись, увидела почти заслонившую собой солнечный свет огромную фигуру в чёрном плаще до пят. Срочно прибывший сюда лорд Уинсли оказался не просто высок – это был настоящий гигант, ростом выше семи футов. Он не был чрезмерно толст – мощи ему придавала гора мышечной плоти, буквально распиравшей его. Под плащом была чёрная льняная рубашка и тонкие шерстяные штаны этого же цвета. При нём не было ни меча, ни кинжала, но судя по громадной комплекции, Тарвер мог убить любого ударом кулака.

Он не был красив, как впрочем, и уродлив; лицо его было грубо скроено – мясистый нос, тяжёлая челюсть, властный взгляд казавшихся маленькими карих глаз. Дополняло мрачный образ обилие растительности на его голове – борода, брови, волосы были такими густыми и чёрными, что показались Сандре шерстью гигантов, которых встретила в тюрьме Оазиса. Но кроме этого и огромного роста между ними больше не было ничего общего. Лорд Уинсли был больше человек, чем даже Выродки, по крайней мере, хотел им казаться.

Появление его произвело сильное впечатление. Плакальщицы смолки, набившиеся в базилику люди, все как один смотрели на него, казалось, перестав дышать. В Храме Солнца стало так тихо, что Сандра слышала, как нервно стучит её сердце.

– Милорд, – почтительно начал приведший её старатель. – Хвала Триолану, девочка оказалась живой и невредимой, и я привёл её к матери.

– Ты правильно поступил, Холанд, – ответил гигант, глядя ничего не выражающим холодным взглядом на Сандру и отвязав от пояса массивный мешочек со звякнувшими монетами бросил ему: – Довольно слёз. Нет смысла больше горевать, выпей сам и угости других. Пусть люди запомнят этот день, когда Небо проявило к нам немного своей благодати.

Старатели, радостно загудев, вывалили наружу, а за ними гуськом вышли плакальщицы, посчитав миссию выполненной. В базилике стало снова безжизненно тихо и, подойдя к ним, Тарвер присел на корточки, даже теперь оставшись намного выше робко смотревшей на него Сандры.

– Я много слышал о тебе от твоей матери. Ведь она твоя мать? – спросил властитель Бриджтауна, и девочка удивлённо ответила: – Да, милорд. Мой отец умер несколько лет назад и теперь кроме матери у меня никого не осталось.

– Она очень переживала о тебе, – заметил он, не мигая глядя на неё, словно старался проникнуть в её мысли, а потом спросил неожиданно: – Я чувствую страх в твоём сердце. Что напугало тебя девочка?

– Вы, – вдруг услышала Сандра сорвавшееся из её уст слово, сказанное сердцем, а не головой.

– Напрасно, – ответил Тарвер, наконец, переведя взгляд на леди Кларк. – Ты гораздо храбрее, чем тебе кажется.

– Пожалуй, больше мы не можем злоупотреблять Вашим гостеприимством, милорд и завтра сможем, наконец, выехать в Полоний, – произнесла Ансара вкрадчивым нежным голосом, мало относившимся к той женщине, которую знала Сандра.

– Напротив, – возразил гигант. – Вы ничем не стесняете меня, наоборот, скрасите моё одиночество. Впрочем, решение за вами. Но даже если вы и решите уехать не думаю, что это стоит делать немедленно. Сегодня мы отпразднуем счастливое спасение малышки, а завтра ещё раз поговорим об этом.

Пока они шли к резиденции Уинсли, Сандра с миледи успели коротко переговорить.

– Я думала, больше не увижу тебя, – сказала Ансара, пряча истинные чувства под маской холодного благодушия.

– Я тоже так думала, – призналась Сандра, слегка задетая тем, что миледи не спросила о том, что с ней приключилось. Такова была сущность леди Кларк, сконцентрировавшись на главном, она не интересовалось второстепенным, и казалось, вообще не вникала в то, что не относится к их миссии. – Вы узнали, где камень?

– Не только узнала, но видела его и держала в руках.

– Как Вы думаете, великан не доставит нам проблем? Мне показалось, он знает, зачем мы здесь на самом деле.